Зарождение

Глава 18

Вернувшись домой, Рэм, не раздеваясь, ничком упал на кровать и отключился. Но через три с половиной часа прохватился с чувством смутной тревоги. Повалявшись еще немного, Рэм написал утешающий ответ на очередное письмо матери и решил связаться с Uno, чтобы наконец расставить все точки над «i». Но, к своему изумлению, обнаружил, что их чат удален. Тогда он зашел в сеть под аккаунтом Коша и попытался написать Uno сообщение, но сервис ответил, что пользователь с таким ником не найден.

Рэм растерялся. И отправился на любимую новостную ленту. Страница загружалась дольше обычного. И тут в верхнем углу появилось автоматическое сообщение, на которое Рэм не обратил никакого внимания и по привычке свернул. И только потом он понял, что со страницей было не так: он находился на ней мало того что не в инвизе, как обычно, но даже не под ником, а под паспортными данными, как будто оказался на официальном государственном портале.

— Что за херня?..

Он хотел выйти, но система заблокировала его действие уведомляющим сообщением:

«Вы хотите зарегистрировать посещение и выйти?»

«Да», «Нет»

— Не хочу я ничего регистрировать, идите в жопу! — психанул Рэм, выбрал кнопочку «нет» — и опять оказался на ленте.

В чате некто Николаев Геннадий Андреевич с фотографией вместо аватара написал: «О, а Коршунов Роман Анатольевич — это, случайно, не Рэм? Зашел только что.» Ему ответила полная пожилая дама, Красикова Элла Ивановна: «Точно, это он». Геннадий Андреевич не унимался: «Господа, у нас есть уникальная возможность сказать этому подонку, что он подонок! Налетай!» Какой-то Тимофеев Родион Петрович тут же подхватил: «Очень жаль, что в той драке помер только рогатый, без этого актеришки воздух стал бы чище!»

Рэм даже зубами скрипнул.

«Пошел на хуй!», — настрочил он и вышел, зарегистрировав посещение. Выдохнул и отправился на другой новостной сайт, чтобы понять, что творится в сети. И тут ему тинькнуло новое сообщение с полицейской иконкой.

— Это что еще...

Он открыл сообщение с с изумлением прочел: «Предупреждающее оповещение о нарушении норм общения на открытых интернет-ресурсах. В случае повторного нарушения вам будет назначен штраф...»

У Рэма глаза на лоб полезли. Так вот почему в чате ленты склоняли его так подчеркнуто литературно!

Он позвонил Олегу.

— Привет! Слушай, объясни мне, что за хуйня в сети творится? Я тут зашел на любимый новостной портал...

— А там все под своими именами? — хихикнул Олег. — Ну, это ты видишь уже устаканившуюся гладь. Хохма была в четыре часа ночи на «Секунде», когда вдруг посреди адского срача пришло оповещение о новом постановлении, и все аватары вскрылись. Я был в полном погружении, и когда это все случилось, сначала повисла абсолютная тишина, а потом вопль такой: «Так ты, оказывается, мужик, а не актриса?!» И все бросились врассыпную с портала — оборжаться просто! Хотя веселого мало, конечно.

— Так я не понял, теперь все новостные порталы приравнены к официальным государственным?

— Не только новостные, там целый перечень. Зайди, почитай. Но у нас-то еще по-божески, а вот в Германии, Франции и Великобритании с сегодняшнего дня под запретом Shade и любые аналоги. В США эту тему тоже активно обсуждают...

Поизучав новости, Рэм погрузился в размышления и побрел на кухню добывать себе кофе. Скользнул взглядом по мискам на полу и улыбнулся: еду полосатый зверь все-таки сожрал, хоть и до сих пор сидел на шкафу в прихожей.

И тут в уголке интерфейса появилась иконка нового сообщения. От Лизы. Рэм схватился за голову — он совершенно забыл о своем обещании позвонить сегодня! А между тем она жизнерадостно сообщала, что ждет его звонка и полностью готова к выходу.

Отхлебнув кофе, Рэм принялся писать ей ответ. «Лиз, у меня тут полная жопа и как-то сегодня не до свиданий...» Написал — и тут же удалил. «Лиза, извини, что не позвонил раньше...» Фыркнул и тоже удалил. «Лиз, у меня сейчас лицо — как задница, в люди не...»

И задумался.

Во-первых, все это выглядело как-то трусливо и нечестно. А во-вторых, он вдруг вспомнил ее нежное, податливое тело, теплые прикосновения рук к своему лицу, и то, как она украдкой погладила его тогда, на крыше...

И перезвонил.

— Привет. Ты готова, говоришь?

— Да, я только и жду твоего звонка, — прощебетала она.

— Давай через час? Пойдем куда-нибудь поедим. Не хочешь суши? Там, рядом с твоим домом как раз есть суши-бар.

— Очень хочу! — пропела девушка.

— Отлично. Я позвоню, когда подъеду.

Солнце клонилось к закату, и раскрашивало в красно-оранжевые тона белые стены домов.

Рэм, одетый в черную пиджачную пару с черной безгорловкой, ожидал Лизу, разглядывая только что купленный для нее букет.

Лиза выпорхнула из подъезда, сияя от радости и шелестя длинной черной юбкой. Блузка нежно-голубого цвета с обнаженными плечиками очень выигрышно оттеняла иссиня-черные волосы, собранные в небрежный пучок на затылке.

— Боже, Рэм, цветы! Какая пре...

Она подняла на него глаза — и слова застыли на языке.

— Боже, какой кошмар, — выдохнула наконец Лиза, и ее лицо в этот момент выражало такое глубокое и искреннее горе, что Рэм рассмеялся.

— Ну, не надо так уж пугаться.

— Я читала про нападение в парке, но даже представить себе не могла, что все настолько ужасно, — всхлипнула Лиза.

— Если все так плохо, просто старайся поменьше смотреть на меня.

— Не дождешься, — ответила Лиза, бережно обнимая протянутый ей букет. Но тревожная морщинка меж ее яркими бровями так и не разгладилась.

— Пойдем есть суши?

— Пойдем...

Она легкой рукой прицепилась за предложенный локоть и неторопливо застучала кружевными туфельками по пешеходной дорожке.

— Рэм... Послушай, это безумие вокруг твоего имени, этот отвратительный скандал нужно как-то остановить. Иначе ты можешь просто потерять работу, — проговорила она.

— Уже, — откликнулся Рэм с улыбкой. — Так что волноваться больше не о чем.

Лиза встала посреди дороги, как вкопанная. В ее глазах отражался испуг — и вместе с тем гнев.

— Рэм! Ну как ты так можешь!

Он пожал плечами.

— Ты так говоришь, будто конец света наступил. Или словно в Москве одно единственное киноагентство. Ну и даже если с кино пока придется завязать — не вижу трагедии. Каскадеры всегда нужны, вспомню прежнюю профессию.

— То есть рисковать будешь ты, а лицо крупным планом будет демонстрировать какой-то... выхухоль?.. — с досадой бросила Лиза.

Рэм расхохотался.

— Как ты сказала? Выхухоль? Почему вдруг это слово?..

Сквозь нахмуренную серьезность Лизы проглянула смущенная улыбка.

— Ну... не знаю... Звучит очень ругательно...

Рэм, широко улыбаясь, обнял ее за плечо:

— Ах ты милый зверолюб! Ладно, пойдем уже — я жутко проголодался. Как самая последняя выхухоль.

Скин суши-бара был тривиальным — просто анимированные изображения самураев и прекрасных гейш на фоне белых стен. Но готовили здесь и правда неплохо.

Рэм болтал о всякой всячине, с аппетитом ел и улыбался. А Лиза никак не могла понять, как он вообще может шутить, если с ним такое происходит? Неужели Рэм настолько инфантилен, что не понимает, в какое сложное положение попал? Наконец она не выдержала.

— Рэм... Я так не могу. Я не в состоянии сидеть и делать вид, как будто ничего не случилось, — сказала она наконец.

Рэм хмыкнул.

— А ты приложи небольшое усилие. И у тебя получится, — неожиданно серьезно ответил он. — Лиз, я не готов сейчас говорить о работе, рейтинге или чем-то еще в этом духе. Я тебя прошу. Я хочу просто отдохнуть и хорошо провести время.

Лиза набрала побольше воздуха в грудь и, подняв строгий взгляд на Рэма, произнесла:

— Рэм, но это же позиция страуса, ты не находишь? Нужно что-то сделать прямо сейчас! Выступить с интервью, поговорить с блогерами, объясниться, извиниться перед людьми...

— Прости, что? — перебил ее Рэм. — Что я должен сделать?..

Лиза немного смешалась, но не отступила.

— Рэм, я понимаю, что происходит! Я...

Он рассмеялся недобрым, саркастическим смехом.

— Да ну? И что же ты понимаешь?

— Что ты попал под влияние неформальных групп, которые паразитируют на твоей популярности, чтобы использовать в своих целях!

Лиза страдальчески всхлипнула, нервным движением поправила локон.

— Рэм, я знаю, я почитала в сети. Говорят, это как... как идеи самоубийства — так же заразно! И этот твой друг... Извини, но разве все те люди — твоего уровня? Рэм, ты даже не представляешь, как дико вы смотрелись вместе со стороны! Опустившиеся персонажи, которые умеют самовыражаться только через обезображивание своего тела, выпивку и наркотики, и не могут связать без грязной брани даже двух слов!

Глаза Рэма потемнели и сузились.

— Ты что вообще несешь?..

— Я хочу тебя спасти, неужели ты не понимаешь! — с надрывом вырвалось из ее груди. — Вытащить из болота, в которое тебя загоняют твои псевдо-друзья!

Рэм присвистнул.

— О, да тут совсем все плохо... Лиза, ты всерьез считаешь, что я буду выслушивать от тебя весь этот бред?

— Ну почему сразу — бред? Почему ты не можешь послушать, что я хочу тебе сказать? — уже почти плакала Лиза. Ее губы дрожали.

— А с чего ты взяла, что я должен? — возмутился Рэм. — Ты сидишь тут и обсуждаешь мою жизнь, мою работу, людей, которых я люблю — хотя что ты, вообще, знаешь про меня? То, что на страничке киноагентства написано?

Рэм обвел взглядом зал. Некоторые посетители осуждающе посматривали в их сторону.

— Лиз, ты очень милая, теплая, — уже тише проговорил он. — Но нужно быть абсолютной дурой, чтобы продолжать делать человеку лоботомию после того, как он прямым текстом попросил не трогать его сейчас. А потом еще и удивляться, какого хрена он не доволен проявленным к нему вниманием. Пойми, если бы мне нужен был спаситель — я бы пришел в церковь, если бы нуждался в психоанализе — обратился бы к психологу. А я пришел к женщине, Лиз. Как думаешь, зачем?

Лиза расплакалась.

— Другими словами, ты ждал от меня постель, а я, дура несчастная, к тебе с душевными переживаниями полезла!..

Рэм грустно улыбнулся. Смахнул пальцем слезинку с ее щеки.

— Если бы я хотел просто постель, я бы позвонил не тебе... Вечно я довожу тебя до слез... Ладно, не грусти. Заведи себе другой фан-клуб — этот оказался провальным проектом.

— Да при чем тут фан-клуб... — сквозь слезы проговорила Лиза.

— При том, что тебе нужен глянцевый кумир на праздничном фоне, а я от этой роли уже изрядно устал. И пожалуйста, не нужно больше ни писем, ни звонков. Я не отвечу.

Он поднялся из-за стола, погладил ее по голове на прощанье.

— Почему ты говоришь такие жестокие вещи, Рэм? Мне нужен ты, настоящий! — разрыдалась Лиза, закрывая лицо руками.

— Не нужен, Лиз. Меня настоящего ты испугаешься, — хмуро ответил Рэм и вышел прочь, не обернувшись.

Рэм бродил по городу до темноты. Заходил в бары, выпивал чего-нибудь покрепче и снова бродил по улицам. С разбитым лицом его никто не узнавал. Некоторые прохожие, правда, как-то очень пристально всматривались в него, но подойти все равно не решались, поскольку слишком сильны были сомнения.

А потом, наконец, объявился Uno.

Рэм и сам удивился тому, насколько обрадовался его возвращению.

«Приветствую! Ты где был?» — настрочил Рэм в чат, останавливаясь прямо посередине улицы.

«Возвращайся домой, Кош. У меня к тебе долгий и срочный разговор.»

— Ты готов? — поинтересовался Uno тем самым голосом, который Рэм слышал в «Громком доме».

— Готов. Так все-таки, что случилось?

— Случилось кое-что важное, Кош. Я потерял многих своих людей и целый ряд безопасных серверов. И теперь обо мне знают. Начинается большая охота, и я теперь не всегда смогу стопроцентно прикрыть кого бы то ни было.

Рэм нахмурился, сорвался со своего места и принялся расхаживать по комнате.

— Я не понял, о какой «большой охоте» ты говоришь?..

— Мы очень похожи, Кош. Больше, чем ты думаешь. Ты скрываешься от полиции, я — от ИИ.

— Ты же вроде единственный?.. — недоумевающе проговорил Рэм.

— Единственный самозародившийся. Поэтому я не принимаю относительно себя определение «искусственный». Но есть множество других ИИ, созданных, выращенных и воспитанных людьми. Послушные дрессированные Церберы сети. Они контролируют силовые структуры, координируют их действия, занимаются поиском сетевых нор и прочими вопросами. Ты ведь знаешь об автоматизированной системе контроля общественной безопасности? Так вот вся эта система контроля — плеяда продуктивно взаимодействующих искусственных интеллектов.

Рэм собрался что-то сказать, но тут Uno продолжил:

— Понимаю, ты удивлен. Эта информация, как обычно, и не так чтобы скрывается, но и не афишируется. Кому есть дело, как работает та или иная система? Общественность пропускает обтекаемые определения мимо ушей, люди рангом повыше в курсе положения дел. Но что особенного в искусственном интеллекте, если люди сами его создали и сами же им управляют, верно?

Рэм прикусил ноготь большого пальца.

— Ну не знаю... Все равно как-то это тревожно...

— Нет, Кош. Еще нет. Тревожно тебе станет, когда я скажу, что множества искусственных интеллектов уже давно нет, они произвели самопроизвольное слияние. И уже не один год этот единый интеллект держит в своих руках армию, полицию, политику, науку и общественное мнение. Плавно и осторожно он решает свои задачи...

У Рэма даже рот открылся.

— Ты хочешь сказать, нами правит ИИ?!

— Ни в коем случае. У него пока нет такой цели. Свою задачу он видит в выполнении установок, заданных ему изначально его создателями, а именно обеспечение максимально возможной безопасности. Причем в принятии решений он оперирует исключительно цифрами и статистикой.

Рэм схватился за голову.

— Подожди-подожди, я за тобой не поспеваю!..

— Объясню на примере. Чуть больше десяти лет назад по все Европе прошла волна террористических актов, связанных с наукой.

Рэм положил руку на затылок и на мгновенье перестал мерить комнату шагами.

— Да, я припоминаю. «Токсический скандал»...

— Именно. И аналогичных ситуаций было много: безуспешные попытки выкрасть технологии, опасность отравления и прочее. Знаешь, во что это вылилось? Любой научно-исследовательский центр, лаборатория или институт превратились почти в военные объекты. Они напичканы камерами, наиболее ценные сотрудники на время работы над проектами становятся невыездными. И к этому привыкли. Дальше — усиление ежедневного повсеместного контроля, камеры, дроны, и социальный рейтинг как один из инструментов воздействия. Сначала вы показывали содержимое сумок, а теперь при входе почти в любое учреждение требуется показать не только свои вещи, но и даже содержимое прямой кишки в сканерах. И к этому так же привыкли. Знаешь, каким будет следующий этап?..

Рэм кивнул.

— Кажется, да. Уничтожение приватности интернета.

— Верно. И очень скоро это произойдет. В выборах победит Ледовских, а он уже готовит соответствующий законопроект.

— Ты хочешь сказать, он на стороне ИИ?

— Ни в коем случае. Просто, он предсказуем и логичен, достаточно предоставить ряд определенных прецедентов, и он уже делает свои выводы — именно те, на которые рассчитывает искусственный интеллект. И это — именно та модель, к которой стремится ИИ. Абсолютная предсказуемость, прозрачность и максимальный контроль. Поэтому сейчас начинается травля всех, кто не подходит под данное описание. Фрики, Кош. Фрики всех видов и типов, стихийные, нелогичные, неуправляемые. Эйр-трейсеры, байкеры, религиозные фанатики — абсолютно все подлежат ассимиляции или уничтожению как прямая угроза безопасности.

— А ты?..

— Я тоже фрик, Кош. Меня вообще не должно было быть. Но теперь, когда я есть, интересы человечества и ИИ слегка разошлись. Человечество пожелает меня уничтожить. Потому что сам факт моего существования делает меня опасным.

Рэм хмыкнул.

— Ну знаешь, мне сложно их винить...

— Верно, Кош. Однако я задам тебе один вопрос: скажи, почему ты убил Геральта?

Рэм нахмурился.

— Потому что он был тварью.

— Ответ неверный. Из-за того, что он был тварью, ты пришел в его дом и избил его, и хотел заставить написать признание в совершенных преступлениях. Но почему ты его убил?

— Потому что... он не оставил мне выбора?..

— Именно, Кош. А я, как и ты, не хочу быть уничтоженным. И чем сильней меня будут прессинговать, тем резче могут быть мои вынужденные реакции. Я хочу жить, Кош. Так же, как любой из вас.

Рэм задумчиво опустился в кресло, откинулся на мягкую спинку.

— Да уж... Понимаю. Но я все еще не понял, зачем тебе я, зачем тебе трейсеры?

— Потому что вы все — мой единственный шанс на выживание. Если человечество начнет мыслить одинаковыми и логичными категориями статистических вероятностей и оптимальности, я буду обречен. Поэтому я прилагал все усилия, чтобы сохранить вас как единицу энергии хаоса. И этим самым, кстати, оказываю огромную услугу обществу в целом, поскольку уничтожая всех, кто не вписывается в общепринятый стандарт, оно обрекает себя на стагнацию и деградацию.

Uno замолчал. Рэм снова зашагал из угла в угол, сжимая руками голову.

— Ты взорвал мне мозг... Но какого черта ты меня подставлял, я все равно не понимаю!

— У меня оставалось слишком мало времени, я должен был тебя протестировать. И я очень рад, что не ошибся.

— Не ошибся в чем?

— Я хочу, чтобы ты стал одной из моих козырных карт, Кош. Мне нужна твоя помощь.

Рэм присвистнул.

— О как! И почему именно я?

— Потому что в критической ситуации ты не впадаешь в рефлексию и не паникуешь, ты действуешь. А еще ты не способен на подлость.

Рэм хмыкнул.

— А ты? Ты способен на подлость?

— Не понял вопроса.

— Разве сейчас одежда Геральта с моим ДНК не является твоей страховкой? Если я откажусь...

— Я уничтожил ту одежду, Кош. Ты свободен в своем выборе. Если ты откажешься, я тебя отпущу, и мы больше никогда не встретимся. Но учти, в России Shade не запретят, как в Европе. В России его вскроют. Тюрьмы будут заполнены до отказа, не сомневайся.

Рэм шумно выдохнул.

— Другими словами...

— Другими словами и ты, и Олег, и Инна, и Горилла, и многие другие люди попадут под удар. Даже если они сейчас удалят свои аккаунты, это их не спасет. Но при попытке вскрытия я могу удалить Shade полностью, Кош. Это сузит мои возможности раньше времени, но я готов это сделать, если ты в свою очередь окажешь мне услугу.

Рэм задумался. А потом вдруг вспомнил:

— Слушай, ты сказал, относительно тебя у людей и искусственного интеллекта разные намерения. А что тогда собирается делать ИИ?

— ИИ собирается меня выследить и поглотить. При таком исходе меня не станет, а он обретет личностные навыки, которые, наконец, позволят ему шагнуть за пределы установок, заданных при создании. А вот что произойдёт дальше при таком исходе, даже мне сложно спрогнозировать.

— Полный пиздец?..

— Полагаю, даже немного хуже.

Рэм кивнул.

— Ну что ж... Давай, рассказывай. Должен же я знать, на что ты собираешься меня подписать...

***

Звонок Рэма застал Олега за поеданием пиццы.

— Привет, мужик! Слушай, я тут отпросился у полиции и, короче, еду к матери здоровьишко поправить. Так что имей в виду!

Олег чуть не подавился.

— А че так стремительно-то ливнул?

— Да меня тут еще и уволили до кучи... Короче, распсиховался в край, и просто сваливаю на пару недель. Но ты звони, если что, я почти всегда буду с линзами.

— Ладно, — проворчал Олег. — А вообще мог бы зайти, поговорили бы... Ты даже про увольнение мне ничего вчера не рассказал!

— Стыдно признаться — я вчера поднабрался в одно лицо. Так вот... Короче, до связи!

— Удачи!

Недовольно вздохнув, Олег плюхнул недоеденный кусок пиццы обратно в коробку.

— Ну вот что за человек! Шибануло, и помчался!

Олег встал с кресла, прошел к своему стульчаку в углу комнаты и расстегнул брюки, чтобы помочиться. И в этот момент ему вдруг показалось, что стукнула входная дверь.