Запретный остров

Глава 18

С каждым проделанным шагом троица отважных кладоискателей приближалась к загадочному сиянию, преграждающему впереди путь. Когда люди подошли на достаточное для визуального осмотра расстояние, их сознанию предстала истина, о которой они раньше могли только подозревать, но, как ни странно, даже не подумали о подобном.

Слава богу, Владимир ошибался. Перед ними была не свора пауков, ведь они все погибли в лаве вулканической пещеры, а склизкая, размазанная по песку, синяя желеобразная субстанция.

Частицы.

Перекатывающиеся внутри мембранных коконов, в виде неказистых лепешек, сгустки Частиц, вызывали тошнотворные позывы. Люди, взирая на это чудо, опасаясь за свои бесценные жизни, не рискнули приближаться. Расстояние в пять метров от первой такой синей подвижной лепешки с Частицами, они сочли наиболее подходящим для относительной безопасности.

— Надо же, какой сюрприз подготовила нам эта скотина! — не стесняясь присутствия дамы, вульгарно выразился Владимир.

Сейчас ему было глубоко наплевать на приличия. Да и сама Элизабет в любую секунду была готова разразиться бранью. Уж очень сильно паук достал ее своими издевательскими фокусами.

«Если хочешь убить! — подумала разгоряченная девушка. — Так сделай это быстро и безболезненно. Зачем же так издеваться-то?!»

— Зачем ему потребовалось делать все это? — озадачился Владимир. — Даже обидно! Неужели он и вправду думает, что мы такие идиоты, чтобы сунуться в эту ловушку, ведь нам на примере Нормана уже известно, чем может быть чревато соприкосновение с пауком, а что касается этой дряни. — Русский махнул на коконы Частиц. — Оно даже выглядит опасно.

— Может быть, таким образом, он хотел нас оскорбить? — шутливо, чтобы разрядить обстановку, предположила Элизабет. — А помните, как эта гадость подбиралась к нам в алмазном гроте?

— Еще бы! — отозвался Владимир. — Разве такое забудешь.

— Все, что от нас требуется, — в итоге заключил Моррисон, — это держаться подальше от этого подозрительного, не в меру подвижного вещества.

— Отвратительного. — дополнила Элизабет. — Ты забыл добавить — отвратительного.

Моррисон согласно кивнув, улыбнулся девушке.

— И надо бы поискать способ обойти их.

Моррисон внимательно осмотрелся по сторонам, а также изучил ближайшие подступы. В лазурной синеве шевелящихся Частиц он обнаружил удлиненный заковыристый предмет, который наверняка сгодится в качестве испытательного приспособления для проверки сомнительного пути. Он сделал пару шагов и уже оказался возле находки. Присев на правое колено вознамерился вытащить толстую ветку из песка, скорее всего, принесенную морем откуда-то издалека и выброшенную на берег Дайменд клавс прибрежной волной в ненастную погоду. В дождливый сезон здесь бывают очень большие волны.

«Сколько еще раз придется переживать тяготы этого не совсем удачного путешествия, прежде чем удача повернется к нам лицом и отправит нас обратно в цивилизацию?» — с тоской над безвыходностью ситуации подумал Моррисон.

— Владимир, ты не мог бы мне помочь вытащить эту толстую ветку, — обернувшись к соратникам, проговорил Рой. — Наверное, она тут уже давно лежит, раз успела настолько погрузиться вглубь песка.

Владимир, как и Элизабет, уже успел догадаться, по какой причине Моррисону приглянулась эта невзрачная коряга, намертво засевшая в песок. Русский безоговорочно подошел к соратнику и сделал глубокий вдох, затем, наклонившись, вцепился мощными пальцами в сухую древесину и, вместе с Роем, как следует, потянул вверх.

Совместная работа над одной проблемой возымела положительный эффект — старая коряга была благополучно вызволена из песчаного заточения.

— А она на самом деле гораздо длиннее, чем казалась на первый взгляд, — задумчиво почесывая подбородок, заметил Владимир.

К ним подошла Элизабет со словами на устах:

— Тонко подмечено, Владимир! Но, по-моему, это нам даже на руку. Верно? — спросила она нежно, и не без любопытства вгляделась в глаза Роя, сверкающие синевой.

Он стоял обращенный лицом в сторону Частиц, светящихся лазурным неоном. Его взгляд на какое-то время задержался на красивом лице Элизабет.

Владимир молча оценил обстановку. Его зрачки пробежали от лица девушки к лицу Роя и обратно. Он не хотел прерывать их молчаливую беседу, но выбора не было.

— Буду счастлив, если нам не придется запачкаться той синей дрянью.

Моррисон пришел в себя и, застенчиво улыбнувшись Элизабет, посмотрел на товарища. Владимир уже наклонился к коряге и пытался приподнять ее в одиночку. Рой не сомневался, что русский был сильным мужчиной, но вдвоем осуществить задумку будет куда сподручнее.

— Постой, Владимир, я тебе помогу.

Владимир, усмехнувшись сам себе, кряхтя, произнес:

— Ну, давай, дамский угодник! Это же все-таки была твоя идея. — Русский покосился на лицо девушки и увидел на нем искреннюю улыбку. «В этот раз она позитивно оценила мою шутку!»

Вскоре иссохшаяся коряга, с силой брошенная четырьмя мужскими руками, пролетев почти пару метров, глухо ухнулась в считанных сантиметрах от ближайших коконов с Частицами.

— И что теперь? — удивился Владимир. — Говорил тебе, надо было подойти ближе. — Русский состроил возмущенное лицо и протянул руку в направлении коряги. — Она даже до них не долетела.

— Так и задумывалось, — спокойно произнес Моррисон, терпеливо наблюдая за движением сгустков Частиц под тонкой мембраной лепешкообразных коконов. — Если бы мы подошли ближе, а бревно приземлилось на один из таких коконов, он бы лопнул, а та подвижная густая масса, внутри них, забрызгала бы нас с ног до головы.

Элизабет заинтригованно воззрилась на уверенного в своей правоте Моррисона.

Рой заметил ее ищущий ответов взгляд. Он не заставил девушку ждать и не повременил с ответом:

— Все это, часть моего плана. Если со стороны коконов не будет никакой ответной реакции на ближайший раздражитель, тогда мы сможем спокойно пройти между ними.

— Ладно, — не дав закончить Моррисону свое объяснение, понятливо промолвила Элизабет. — Мне твоя идея очень нравится. В любом случае мы остаемся в выигрыше: если они никак не проявят себя — пойдем дальше, а если они поведут себя негативно, мы, хотя бы будем знать, что поступили верно, раз не сунулись через столь сомнительный путь.

— Ребята, гляньте-ка сюда, — Владимир кивнул на коконы с Частицами, находящиеся возле брошенной коряги. — Что-то подозрительное с этой гадостью происходит.

Моррисон с Элизабет тут же уставились на синие лепешки с Частицами, вибрирующие в лихорадочном пароксизме. С каждым мгновением у ближайших к бревну коконов усиливалось внутреннее движение, равносильное бьющей вибрации, словно бы живая субстанция, внутри них, пыталась извергнуться наружу. В конечном счете, так и произошло. Тонкая мембрана коконов вскоре не выдержала внутреннего усиленного давления и, под сопровождение хлюпнувшего звука, ближайшая кладка паучьих яиц полопалась и извергнула на несколько сантиметров вокруг себя подвижные Частицы в желеобразной оболочке.

Люди, затаив дыхание, смотрели на сие чудо и ждали, что будет дальше.

Смертельно опасное шоу продолжалось.

Высвободившиеся из коконов скомковавшиеся Частицы медленно перекатывались в своем желе по прилипающему к ним песку. Те, что попали на бревно, взялись за его изучение на предмет пригодности в качестве инкубатора, но вскоре, поняв, что оно им не подходит, слегка утихомирились, их неугомонное движение понемногу сошло на нет. Тем временем мембранные коконы, ближайшие к лопнувшей кладке, тоже завибрировали. Пошла цепная реакция. Спустя пару секунд они также лопнули и разбрызгали свое отвратительное содержимое.

— Так, ну вроде бы теперь все прекратилось, — произнес Рой, не наблюдая продолжение извержения коконов. Большая часть мембранных яиц не отреагировала на ложную провокацию, Частицы внутри коконов оставались спокойными, терпеливо ожидающими настоящую жертву.

— Потрясающе, — пробормотал Владимир, ища несуществующую дверь из неприятно сложившейся ситуации. — Стало значительно хуже. Теперь практически все забрызгано этой гадостью. Как мы пойдем дальше?

— Успокойся, Владимир, — спокойно молвил Моррисон. — Мы бы все равно не воспользовались этим путем. Ты только что сам видел, какая у них случается реакция на приближающийся объект. Только представь, что было бы с нами, находись мы там в тот момент, когда синяя гадость начала вырываться на свободу!

— Верно, — русский с поникшим лицом опустил голову и уставился на песок под ногами. — Все верно.

Какое-то время путники стояли молча и созерцали живую неоновую, с лазурным оттенком, усиливающуюся синеву.

Ситуация застопорилась. Вот только Элизабет не хотела верить в столь не приятное и бесперспективное для нее предначертание. «Нет, это не моя судьба!» — подумала она, а затем ее приятный голос разорвал тишину ночи:

— Ну, давай Владимир, ты же у нас, вроде как, головастый, придумай что-нибудь толковое! — В голосе Элизабет прозвучали подбадривающие ноты. — Как нам из этой ситуации выкрутиться?

— Да, точно! — поддержал девушку Моррисон и не только потому, что питал к ней теплые чувства, впрочем, как и она к нему, а еще потому, что верил: интеллект Владимира в критической ситуации способен на многое. — Идея с кокосами была удачной, и если бы не твой гений, мы бы вскоре погибли от жажды. Пораскинь немного мозгами, может быть, и по этому поводу у тебя созреют свежие мысли.

Владимир искоса посмотрел на требовательную парочку, а после, усмехнувшись, ответил:

— Благодарю вас за комплимент, мои дорогие друзья. За то, что по достоинству смогли оценить мое нестандартное мышление, но, к сожалению, я вынужден вас разочаровать, именно сейчас, как назло, ничего не приходит в голову.

Заполненный Частицами, словно синими кляксами от чернил белый лист бумаги, участок пляжа невольно напоминал собой идеально организованное минное поле, которое практически невозможно перейти, как и обойти.

Справа, бескрайней темной завесой тянулись джунгли, в отдалении обманчиво растворяющиеся в непроглядной темноте. Слева, море Индийского океана, повсеместно омывающее и ежесекундно подтачивающее берега Дайменд клавс. Возможно, это и есть выход из затруднительного положения. Хотя — нет. Со дна, сквозь толщу воды, на поверхность высвобождается до боли знакомая синева.

«Паук и там отметился. Смышленый сукин сын!» — злоречиво подумал Владимир.

— Не подумайте, что я настолько мнительная, — сказала Элизабет, — но у меня такое ощущение, будто бы за нами кто-то пристально следит.

Моррисон просканировал внимательным взглядом притихшие джунгли.

— Внутреннее чутье не подводит тебя, гляньте-ка лучше вон туда! — Моррисон указал рукой в направлении одной из дальних пальм.

За пышной листвой, развесистой кроны пальмового дерева, притаилось синее создание.

Заприметив паука, Владимир прокашлялся:

— Вот, восьминогий паразит, никак не отступится. Похоже, мы тут застряли надолго.

Элизабет передернуло, как будто бы она ощутила неприятное ощущение на коже.

— Г лавное, не остаться здесь навечно!

— Не переживайте, наш мозг обязательно что-нибудь придумает, — уверенно проговорил Моррисон. — А сию минуту нам ничего не удается сообразить, потому что сейчас мы все немного отчаялись, вот и все.

Владимир не стал спорить и объяснять причину своего внутреннего негодования — слишком все сложно. Хотя, вкратце, все равно изложит свои ощущения, раз разговор имеет место быть. К тому же он понимал, что и остальным не легче в угнетенном состоянии воспринимать обстановку. А скоротечные улыбки на устах, лишь обманчивая маска, скрывающая невероятные внутренние переживания и конфликты внутри сознания.

— Я уже отчаялся отчаиваться, — не опуская головы и не отводя взгляда, признался Владимир. — Только благодаря способности к позитивному самовнушению я все еще не сошел с ума, но, можно сказать, нахожусь на грани. Вера в то, что это еще не конец, а начало чего-то нового и грандиозного, удерживает меня от отчаянного шага: плюнуть на все и войти в джунгли, отдав себя на растерзание пауку.

Элизабет перевела взгляд от мужчины, изливающего душу, в сторону раскинувшегося, погруженного в непроглядную темноту, тропического леса.

— Он, наверняка, был бы очень рад такой легкой победе, — ровным тоном сказала она.

Владимир скупо улыбнулся ее словам, а затем, расстегнув замочную молнию нагрудного кармана, живо забарахтал пальцами в его скрытых недрах. Мгновение спустя он достал из него изысканно украшенный футляр. Щелкнув не хитрой застежкой, мужчина открыл декоративную, с металлическими краями, пластиковую коробченку и извлек из нее, должно быть очень дорогую, цельную сигару с прилагающейся коллекционной зажигалкой.

Жадно откусив запечатанный конец сигары (каттера у него при себе не нашлось), и, отплевавшись от попавшего в рот табака, он вставил ее в рот, затем звякнул хромированной крышкой своего огнива и, чиркнув колесиком о кремень, сосредоточенно прикурился.

Воздух вблизи русского, дымящего своей сигарой, заполнился пряным ароматом дорогого табака.

Когда сигара полноценно затлела, он набрал полный рот табачного дыма, а затем, в блаженстве закрыв глаза, медленно его выдул.

— Пришло время скурить последнюю сигару, — Шаблонно проговорил Владимир, тем самым указывая на безвыходность ситуации.

— Что-то ты поторопился, — сказала Элизабет.

— Потом может быть уже поздно. — Владимир посмотрел на красно-желтую шапочку своей сигары. — Для полного удовольствия не хватает только крепкого кофе, а лучше стаканчик виски со льдом. — Владимир выдул очередную порцию дыма. — Знаете, между прочим, курение сигар, из-за иного подхода к курению, не так опасно, как например курение обычных сигарет.

— Но, несмотря на это, подобный вид употребления никотина, тоже не назовешь полностью безопасным. — Элизабет помахала перед лицом рукой и, поморщившись от запаха табачного дыма, немного отдалилась от Владимира.

— Ради удовольствия, порой приходится идти на некоторые жертвы!

Элизабет ничего на это не ответила.

Моррисон перевел взгляд с девушки на расслабившегося курильщика.

— Я почему-то считал, что ты не куришь.

— Это и не назовешь курением, так — баловство, да и только. Но и от этой забавы становится немного легче в стрессовой ситуации. — На лице русского прорисовалась заметная умиротворенность.

— Все равно это вредно, — фыркнула Элизабет. — И как же теперь воспринимать твои недавние слова о здоровом образе жизни? Как пустой звук?

— Что теперь об этом. — ответил Владимир, почувствовав слабость в ногах.

Немного отойдя от воды, он уселся на сухой песок. Он немного забылся и по ошибке сделал затяжку. Г оречь и жжение заполнили его легкие. Мужчина прокашлялся, а затем, прослезившись, отбросил окурок в сторону Частиц.

— Надеюсь, от этого тебе сильно не поплохело? — произнесла Элизабет. — Нам еще долго нужно будет идти.

— Так и думал, что дешевка. — протирая раскрасневшиеся глаза, пробубнил Владимир. На самом деле сигара оказалась на редкость хорошей, а причина того, что он поперхнулся дымом, была в нем самом.

Всему причиной — негативные мысли. Именно они и провоцируют новые неудачи.

Лепешка с Частицами, на которую угодил все еще тлеющий окурок сигары Владимира, заметно побледнела. Моррисон заметил это, а еще через несколько секунд его осенило, каким образом подобное можно выгодно для себя использовать.

— Владимир, ты гений! — воодушевленно проговорил Рой.

Русский подозрительно уставился на соратника.

Рой кивнул на уже полностью посеревший кокон. Владимир, поняв, в чем соль события, быстро вскочил на ноги и, даже не стряхнув с задницы прилипший песок, приблизился к товарищу.

Элизабет также не осталась равнодушной. Знакомый восторг Роя пробудил в ней возобновленную искру надежды.

— Так вот, значит, в чем заключается их слабость! Кто бы мог подумать, что даже незначительный огонек от сигары убивает их.

— С ума сойти! Вот это да! — Элизабет, на радостях, страшно захотелось обнять своих попутчиков, но она, собрав все силы в кулак, сдержалась от проявления откровенных эмоций. «Пусть продолжают думать, что я очень сильная и стойкая. Потому что осознание этого, им самим придаст немало сил. Все мужчины так устроены».

Воодушевленная новым открытием, троица разбрелась по пляжу в поисках сухих пальмовых веток. Им не потребовалось много времени, чтобы собрать достаточное их количество, ведь пальм на берегу было предостаточно. Сухие пальмовые листья имеют одну очень хорошую, для данной ситуации, особенность — они превосходно горят.

— Погоди-ка, — сказала Элизабет так, как будто что-то еще другое можно было сделать. — Ты уверен, что это сработает?

Рука Владимира, в которой колебалось пламя из хромированной зажигалки, застыла в нескольких сантиметрах от пальмовой ветки в руках озадачившейся девушки.

Он усмехнулся и произнес:

— Сейчас мы это и выясним! — Он продолжил приостановленное движение руки, а когда пламя коснулось сухого кончика листа пальмовой ветви, ссохшееся под солнцем опахало быстро взялось обжигающим пламенем.

Элизабет не ожидала столь быстрого эффекта и, испугавшись за свои длинные волнистые волосы, незамедлительно отбросила пылающую огнем ветку на Частицы, окончательно успокоившиеся некоторое время назад.

Когда объятая пламенем пальмовая ветвь коснулась слизистой субстанции, все Частицы, находившиеся в радиусе огненного поражения, мгновенно кристаллизовались.

Как и предполагал Владимир, одной такой ветки оказалось недостаточно, чтобы проложить путь, допустимый для безопасности. Еще несколько подобных факелов накрыли собой завибрировавшие коконы.

Паук, созерцая трагедию своих живучих, но не устоявших перед пламенем, многочисленных испражнений, заколыхался на верхушке далекой пальмы. А затем дико взвыл от ярости. Монстр был удручен и одновременно взбешен таким, казалось бы, непредсказуемым событием, но, несмотря на это, инстинкт самосохранения и сейчас не позволил ему напасть на смышленых людей.

И вновь человеческое благоразумие одержало победу над коварным изощренным умом хитрого противника.

Паук и не знал, до сей поры, что в мире людей частенько так бывает: все самые важные и грандиозные открытия совершаются абсолютно случайно, в процессе какого-то иного занятия.

Все пауки в природе весьма жизнеспособные создания, в том числе и эта непостижимая загадка природы, в мгновение ока ускользнувшая от глаз путников в зеленую гущу разнообразных растений. Лес принял его с распростертыми объятиями, как любой счастливый народ принимает своего любимого короля.

— Прости, паучок, что все так вышло, — с ноткой соболезнования произнесла Элизабет, обернувшись и осмотрев потускневшие на песке умерщвленные огнем Частицы.

— Но ты сам нарвался на неприятности, а у нас не было другого выбора.

— Думаю, он простит тебя, когда убьет и поглумится над твоим телом, — заулыбавшись, промолвил вернувшийся к жизни Владимир.

Сперва Рой счел, что у русского такая бесхитростная манера общения: постоянно подстегивать окружающих. Но теперь он стал догадываться, что Владимира, как и его самого, всего-навсего привлекает столь незаурядная девушка. Вот только эта — его не хорошая привычка: острым словцом привлекать к себе внимание, очень раздражала саму Элизабет. Заурядность Владимира, ей совсем не нравилась.

Девушка ответила на последние слова русского холодным молчанием. Мужчина на мгновение смутился.

«Наверное, теперь он догадался, в чем его проблема, — подумал Рой. — По-видимому, она, как и я — не из высшего общества, — уже не впервой рассуждал Моррисон.

— И такое вульгарное красноречие в выражениях, которое позволяет себе Владимир, ее не прельщает. Как бы он не старался произвести на нее положительное впечатление, будет только хуже. Ему нужно как можно скорее пересмотреть свои приоритеты в общении с противоположным полом».

Настоящая женщина никогда не будет уважать мужчину, который, добиваясь расположения от дамы, принижает ее собственное достоинство. А чтобы по-настоящему добиться успеха у субъекта своего вожделения: нужно сначала что-то хорошее сделать, а потом попытаться не испортить достижение глупыми словами.

Только вот в жизни зачастую происходит следующее: Много говорим пустых, ничего незначащих слов, а потом вдобавок ничего не делаем. Так плодотворные отношения не строятся.

С другой стороны, Рой был очень рад тому, что Элизабет всячески отвергает Владимира. Он чересчур богат и привык контактировать с легкодоступными женщинами, выполняющими любую его прихоть за определенную сумму денег. Элизабет из другой категории — не худшей и не лучшей, просто нейтральной. А у самого Моррисона на нее большие виды. К счастью, пока что она отвечает ему взаимностью.

— Ладно, друзья, готовьтесь, — состроив серьезный вид, сказал Рой сподвижникам. — Могу побиться об заклад, что паук подготовит нам новую пакость, и она будет куда хуже его предыдущей ловушки. Но это будет немного позже, а сейчас, слава богу, идем дальше.

Когда-то давно, намного раньше нынешних событий, альфа-пауку нравилось ощущать внутри себя некий трепет в процессе выслеживания добычи для репродукции. Особенно тогда — на территории со строениями, возведенными людьми, пока еще двуногие существа там прибывали. Альфа-паук охотился на них, и ему доставляло несказанное удовольствие чувствовать витающий тогда в воздухе страх и запах человеческой крови.

Только теперь все было иначе. Отныне он не ощущал себя настолько неуязвимым созданием, чтобы действовать без опаски для своего здоровья. Человеческая рука с хитроумным стреляющим изобретением пошатнула его изрядную самоуверенность. Вот к чему приводят долголетия незаконной, безнаказанной власти и самовосхваления: паук оказался не готовым к ответным действиям.

Альфа-паук пробуривался вглубь джунглей очень быстро. Иногда, зверский злоречивый собственный писк, сопровождал его стремительное передвижение.

«Они добились, чего хотели, — так бы понял человек мысли паука. — Мало того, что они уничтожили моих собратьев, теперь еще и расправились с коконами. Эти люди слишком глупы и не понимают, что им все равно не уплыть с острова. Гораздо легче для них было бы сдаться и тогда, возможно, я постараюсь убить их безболезненно и быстро».

Альфа-паук резво вскочил на пальму, возвышающуюся в нескольких метрах от него. Дерево пошатнулось от внушительной массы тела паука, а сам монстр на какое-то время замер, размышляя, что будет делать дальше.

«Скоротечные создания, вы поплатитесь за свою дерзость. Думаете, вам удастся ускользнуть от меня? Ошибаетесь! Ваше примитивное мышление слишком предсказуемо и я разрушу все ваши планы».

Синий монстр перескочил на соседнее — иного характера дерево, находившееся почти в семи метрах от относительно невысокой пальмы. Для креатуры подобного рода это не доставило особых трудностей. Столь могучее создание было способно намного большее, чем просто скакать по деревьям — оно могло с гениальной эффективностью выслеживать добычу, а затем мгновенно умерщвлять ее, если, конечно, прежде не захочет поиздеваться.

«Когда я доберусь до вашего плавучего приспособления — конец мечтам вашим, убраться с этого острова». — Паук пошевелил передними придатками. Этот жест чем-то напоминал, как люди потирают ладони друг о друга, когда в голове созревает какой-то грандиозный план.

На радостях от своей сообразительности, монстр лихо спикировал с дерева на землю, усыпанную мощным папоротником.

«Не беспокойтесь, жалкие людишки, основываясь на большом опыте, я знаю, как освежевать вас за живо, не задев жизненно важные органы. Так что, когда я буду рвать вас на части, вы будете еще живы».

Если бы у любого человека появилась возможность заглянуть в мысли этого загадочного создания, никому из нас не понравилось бы то, что мы там увидели. Это можно сравнить с тем, как если бы животное, мясо которого мы употребляем в пищу, заглянуло бы в наши мысли в момент нестерпимого голода. Хотя альфа-паук, впрочем как и его погибшие собратья, не питался органическими продуктами, но его мысли и образы по разделке мяса, в порыве гнева, были чересчур красочными и могли бы свести с ума любого человека.

«Вы можете придумать своим недалеким случайным умом все что угодно, пока неспешно будете двигаться к своему месту назначения. Вот только вам все равно не удастся оказаться непредсказуемыми, в отличие от меня. Идите люди дорогие в мою ловушку, я буду с нетерпением вас там ждать».

Заканчивая свою мысль, паук сделал неловкий шаг вперед, а затем остановился и сосредоточенно покопался в воспоминаниях, чтобы свериться: ничего ли он важного не забыл.

Убедившись в собственной компетентности, монстр с завидной резвостью сорвался с места и, выбрасывая из-под стекловидных конечностей плодородную черную землю, устремился в выбранном направлении. Миновав за кротчайшие сроки внушительное расстояние, он, не снижая скорости, удачно войдя в поворот, направился в северную сторону острова.

Ни одно живущее на планете и перемещающееся по земле существо не способно выполнять столь резкие маневры на такой внушительной скорости: когда все краски и очертания, находящихся вокруг объектов, сливаются в однородную бесформенную массу.

Опасней этого творения — придумать просто невозможно. Так зачем же природе понадобилось создавать сие чудо?..

Кусты и невысокие молодые деревца, попадающиеся монстру на пути его следования, были им нещадно уничтожены, но только те, которые он ни при каких обстоятельствах не мог обогнуть. Паук чувствовал боль погубленной им флоры. Растения страдают, так же как и все живое на земле. Но он ничего не мог с этим поделать. Временами, случайные жертвы становятся неизбежными.

«Вы, жалкие людишки, уничтожили мой идеальный мир, — время от времени паук в своем мозгу прокручивал болезненную мысль и, как угорелый, несся навстречу своей цели. — А я, в свою очередь, уничтожу вас. Но даже самая мучительная казнь не окупит тех потерь, которые вы мне причинили».

Отныне паук будет мстить людям на протяжении тысячи лет или всей жизни, если проживет дольше. Любой человек, который когда-либо посетит остров Дайменд клавс, останется здесь навечно. Его гниющая плоть послужит удобрением для растений. А альфа-паук больше никогда не заведет новое племя, так как потеря собратьев оказалась для него слишком болезненной.

У монстра, как и у любого разумного существа, тоже есть чувства. Не странно и то, что внутренний голос у него также имеется, который ежесекундно твердит ему: убить, убить. убить.

Относительность течения времени для такого монстра ничего не значит, но даже ему показалось, что он прибыл на запланированное место куда быстрее, чем сам рассчитывал. Острая злость, подправленная жгучей местью, сделала его намного сильнее.

Он прощупал чувствительными волосками на стекловидных придатках внушительное пространство далеко позади себя. Он почувствовал усталость людей и их неспешное передвижение. У монстра в запасе оказалось достаточно много времени, чтобы подготовиться к «торжественной встрече», а может, правильнее сказать, к «прощальному вечеру».

Паучье чутье никогда не подводило его, в том числе и сейчас тоже. Он обнаружил резиновую лодку с мотором именно в том месте, где и ощутил ее присутствие, находясь за пару километров отсюда. Альфа-паук неспешно залез в кусты и, приблизившись к плавучему человеческому приспособлению, разнес его в клочья.

Резиновые клочки уничтоженной шлюпки разлетелись в разные стороны. Металлическое днище, к которому были пристроены деревянные скамьи и кормовая часть с мотором, он вытащил из кустов на видное место, как приманку. По замыслу паука, люди, увидев свою лодку в ненадлежащем виде, на время потеряют рассудок, они бросятся к ней с мольбами к господу о помощи и проклятиями в адрес самого монстра, а он, притаившись в кустарнике, выскочит в самый выгодный для него момент.

Тут-то и будет все кончено.

Кладоискатели проделали нешуточный путь с момента последнего приключения, не выбившего почву из-под ног горе странников, а наоборот, данное событие, оказавшееся им по силам, придало людям немного больше уверенности в себе. Как не жаль, но радость от маленькой победы в очередной битве с пауком не давала им право считать себя победителями в этой страшной войне.

Рой, отделившись от еле плетущихся соратников, отдалился на пару шагов в сторону. Честно сказать, он и сам с трудом перебирал ноги, но нужно было идти дальше. Он настороженно прислушался, осматривая непроглядную стену ночных джунглей. Ни шороха, не единого звука ему услышать не удалось. Лес то ли умер, то ли просто спал. Знакомой синевы, слава богу, тоже не обнаружилось.

— Паук уже давно не появлялся, но я сомневаюсь, что он потерял к нам интерес. Для нас это весомый признак серьезно задуматься, — сказал Моррисон, вернувшись к единомышленникам. Все они двинулись дальше с прежней скоростью.

Элизабет, размышляя о чем-то, поджала губы, а затем, причмокнув ими, произнесла:

— Как бы мы не старались что-то придумать, он всегда будет на несколько шагов впереди нас, ведь не мы — он властелин этого острова, а мы всего лишь незваные гости.

— Не понимаю и не хочу понимать, что именно ты хочешь этим сказать, Элизабет, — сказал Владимир. — Я знаю одно. Мы люди, а значит — цари природы и никакое другое существо не способно превзойти нас по разуму. Не исключено, что все случившиеся ранее события, лишь череда случайностей и совпадений. — Даже, несмотря на то, что сам Владимир так сказал, он не считал это полноценной правдой. Все, чего он хотел добиться этим — пятиминутного успокоения.

На большее не хватало терпения к самообману.

— Такая приятная прохлада, — оценил блаженство ночи вздохнувший Моррисон. — Самое подходящее время для дальнего похода по пляжу. Хорошо бы успеть дойти к лодке до рассвета. Как долго нам еще идти, Элизабет?

Элизабет, вытянув руку, указала вперед, ее палец был согнут под углом вправо. Вдалеке, в лунном свете, стал понемногу проясняться резкий поворот. Прямая линия пляжа, наконец, заканчивалась. Они постепенно начинали входить в северный изгиб острова.

— Где-то там — за поворотом. Думаю, когда свернем, еще несколько часов идти придется. Но не слишком долго. Когда мы высаживались на берег, я отчетливо видела с той стороны острова этот резкий загиб.

Внезапно она подумала о том, что песок стал мягче и сильно затрудняет передвижение: «Не слишком ли я погорячилась на счет предположенного времени? Хотя, с другой стороны, точных цифр я никаких не называла».

— О, боже, как пить-то хочется! — прохрипел Владимир.

— Мне тоже, — согласилась девушка. — А на яхте полно свежей прохладной воды и много разной еды.

Владимир, после слов Элизабет, жадно проглотил слюни. Он, в отличие от Моррисона, привык всегда хорошо питаться и выражение: «вынужденная голодовка», было плохо ему знакомо, а его смысла он вообще не понимал и не хотел понимать.

Да, пусть Владимиру повезло в жизни немного больше, чем Рою, но зато Моррисон оказался куда более приспособленным к столь затруднительной ситуации. Но если они все выберутся отсюда, то заживут — каждый в свое удовольствие, и поговорка: «Каждому по способности, каждому по уму», будет для них в дальнейшем неактуальна.

Как говорится: «Лучше один раз провести водопровод к дому, чем всю жизнь ходить за водой к реке!»

Рой понимал, что когда они будут волочить лодку к воде, паук догадается об их плане и уже ни что не помешает ему попытаться атаковать напрямую, а когда он осознает, что им больше нечем обороняться — просто порвет их на части. «Может все пройдет гладко? Нет! Точно — нет!»

Владимир уже устал понапрасну беспокоиться и шел спокойно, глядя себе под

ноги.

А вот Элизабет переживала не меньше Моррисона. Ей что-то почудилось, и она резко оглянулась назад, затем спокойно вздохнула и пошла дальше. Рой тут же оказался рядом.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я тебя в обиду не дам.

Элизабет улыбнулась его наивным словам. Как же он сможет одолеть монстра, если вдруг придется столкнуться с ним лицом к лицу. Такой паук будет не по силам даже самому могучему человеку на земле. «В том числе и группе людей с ним не справиться».

Какое-то время путники продолжали идти молча, чтобы сохранить немного сил на грядущие события. Они шли и шли, стараясь не думать о том, сколько еще осталось до заветного места, и о чудовище, которое, скорее всего, будет их там поджидать.

— Жаль, что мы с тобой познакомились в такой сложной ситуации, — не выдержав тишины, сказал Моррисон девушке, устало плетущейся рядом с ним. — Я бы хотел, чтобы мы встретились в другом месте — там, где не так страшно и опасно.

— Боюсь, что в другом месте и в другое время, ты бы во мне разочаровался, — призналась Элизабет, наградив его мимолетным взглядом. — До того как приплыть сюда, я была другой и вся моя жизнь была другая. Мои мысли, чувства и эмоции являлись полной противоположностью нынешним. Единственное, что осталось во мне неизменным — стойкость перед любыми сложностями.

Моррисон не отводя взгляда от девушки, жадно внимал ее словам.

— Есть кое-что очень важное, чему я здесь научилась. — Элизабет внимательно посмотрела на Роя и продолжила: — Я наконец-то убедилась, что внешность зачастую бывает очень обманчивой. Кажущийся бесперспективным человек, на самом деле способен на многое, а те, кто мнил себя героями, на самом деле слишком слабы. — Ее взгляд молниеносно выстрелил во Владимира, вновь поникшего лицом.

Русский не обратил никакого внимания на ее слова. Он был слишком занят своими мыслями.

Вознаградив Роя самой теплой улыбкой, она отвернулась и устремила свой непоколебимый взгляд далеко вперед.

Моррисон прекрасно понял значение всех произнесенных ею слов, но не обиделся. Не важно, что она могла подумать о нем раньше. Самое главное, что она думает о нем сейчас. И то, что она думает — ему, безусловно, нравится.

Они очень много говорили в течение всего пути и поэтому большая часть сил уже покинула их измученные тела. Но шагать немо, они тоже не могли, потому что тишина и постоянный страх — способны свети с ума любого.

К всеобщей радости, расстояние до поворота было благополучно преодолено. Паук так и не показался людям на глаза. Путники не были уверены, но догадывались, что его поблизости и не было. Похоже на то, что у него для этого имелись очень важные основания.

Радость от того, что оставалось идти, по меньшей мере, часа два, никого не пробудила изъявить желание сделать хотя бы пятиминутный привал.

«Ну да, — подумал Рой. — Даже и предлагать не стоит. По настоящему отдохнуть мы сможем только тогда, когда окажемся на яхте Оливера».