Запах лимона

Глава XIII. Солнце наше!!!

План водопроводно-канализационной сети бывшего дома № 7 по Крепостной улице. Красная черта ползет под рукой Губернского Инженера по фановым трубам от квартиры третьего этажа. Внимательно следит, склонившись над чертежом, нахмуренный Пред. Аз. ГПУ. Красный карандаш замыкает кружок. Коллектор. Предохранительная решетка на его стенке…

— Если… то только здесь…

Комиссия не может не согласиться с мнением Губинжа.

— Глубина?

— План старый… Не ручаюсь за точность… Примерно около 6-ти метров.

— Но ведь это же пустяки. Сколько времени потребно на достижение коллектора?..

— Дело не в глубине. Над этим местом обрушилась целая стена дома. Кирпич и бетон…

— Сколько времени возьмут работы по расчистке?..

— Не меньше суток.

Председатель смотрит на часы. Без десяти 12.

— В котором часу можете вы приступить к работе?…

— В два.

— Работать в четыре смены. Всю ночь. При свете прожекторов.

— Завтра в два подготовительные работы должны быть закончены.

«Как дела?»

Бодрый вопрос и приветливый гул в темноте подземелья.

«Труженики английской науки» успокоены возвращением инженера Пальмерстона.

Где пропадал весь день и всю ночь уважаемый рисоторговец Бек-Салтанов? Брегадзе не любит распространяться о своих приключениях… Мало ли какие могут быть неприятные встречи у делового человека?

— Как дела?

Короткий доклад. Подземная скала благополучно пройдена сверху. До предполагаемого местонахождения осталось всего метров ю. Условия работы именно в силу этой близости становятся чрезвычайно тяжелыми…

— Что, разве что-нибудь уже заметно?…

Пока только сильное повышение температуры. Термометр поднялся почти до 50 градусов и продолжает идти кверху.

Работы приостанавливаются. Необходимо немедленное действие на окружающую почву единственным способом — нейтрализирующим Н.Т.У веществом, — раствором свинцового сахара.

Спасибо Утлину. Он дал нам и перчатки, которыми можно взять в руки его ежа, не опасаясь уколоться.

Работы возобновятся завтра утром. Часам к двум 12-го октября рисоторговец Бек-Салтанов сможет занести в товарную книгу склада небывалый товар на графу прихода.

Что удивительного в том, что откомхоз начал приводить в порядок развалины удивительного дома? Но зачем это место оцеплено таким сильным военным караулом? И не милицией, а красными околышами ГПУ.

Об этом мальчишка прибежал сказать приятелю, чистившему изо дня в день сапоги, расположившись перед дверью склада Бек-Салтанова. А услыхав новость, пошел на Минаретскую, к пустырю под номером 5, и единственный приказчик большого склада. А вернулся, — хозяину на ухо сказал и, видимо, тому сообщение это не очень-то по нраву пришлось.

«И роют и расчищают как-то странно… Чуть ли не с самой середины начали… Разбрасывают весь хлам по сторонам, кирпич в штабеля не складывают… Похоже на то, что не в порядок приводят, а спешно, как только можно спешно, хотят дорыться до чего-то под слоем щебня и мусора…» Редко волнуется Брегадзе. Давно отвык он от подобных нежностей. Но сейчас весь он, от колен до зубов, задрожал так, как в ту ночь, когда впервые, еще совсем не-оперившийся корнет, — он передернул семерку пик за карточным столом синих деникинских ее величества гусар и испугался, что заметят…

Неужели?… Неужели они догадались?… Неужели теперь, сейчас из-под носа вырвут?…

Еще реже волнуется закаленный революционными шквалами старый путиловец Пред. Аз ГПУ. Но сегодня напряженное волнение не дает ему заняться обыденной работой. Уже несколько раз приезжал он на Крепостную, все такой же, со спокойным лицом… Но крепко закушена губа. Бешеным темпом ведется работа. Надо всем пустырем белым облаком известковая пыль. Порозовел темно-красный кирпич, побелели от едкой пыли лица рабочих… Лязгают скрученные падением тавровые балки, щебень с тупым гулом сыплется в неведомые пустоты над ним… Скорей, скорей. Безошибочное внутреннее чувство подсказывает председателю, что нельзя терять ни часа… Ни минуты… быть может…

Он дает распоряжение — если потребуется, применить пироксилиновые шашки, предупредить население ближайших домов…

Предупредил управдом и уважаемого своего квартиранта Бек-Салтанова о готовящемся на Крепостной пиротехническом номере.

Брегадзе отдает распоряжение торопиться. Скорей, скорей!.. Брегадзе твердо знает, почему нужно торопиться.

И вот ночь. Четыре прожектора холодными потоками бледно-голубого цвета затопили развалины на Крепостной… Не в четыре, а в восемь смен ведется работа. Привычные рабочие руки не выдерживают такого напряжения. Но результаты неистовой работы уже начинают разглаживать морщины на лбу пред. ГПУ. Дело обойдется без пироксилиновых шашек. Ровно в два можно будет приступить к прямому делу.

Ровно в два лопаты уже врежутся в расчищенный от всякого мусора грунт, руководитель работ совершенно спокоен в этом отношении.

Всю ночь добывают проклятый и желанный свинцовый сахар труженики подкопа… Нелегко дался им он… Обегали посланные все москательные лавки, спрашивая столько глета, что частные торговцы немедленно же подняли цену на него. Но и после закупок дела больше, чем достаточно.

Чистильщик сапог, гостеприимный чистильщик, у которого неоднократно собирались гости, очень удивлен их поведением. Что это? Неужели они собираются гнать самогонку!.. Но ведь этим уже давно никто не занимается… Но еще сильней удивляется он, — этого уж он никогда не видел: в таинственной самогонке его гости полощут белье, да не только белье, а и верхнее платье и даже сапоги. Наконец, — час от часу необычайнее поведение всегда таких спокойных молчаливых людей, — наконец, сняв с себя платье, они тщательно, словно в бане, моются сами в той же жидкости, обтирая друг друга мягкими губками…

Всю ночь на работах дежурит Петров. Торопит, торопит. Не к двум часам, а к девяти… Ровно в 10 (точно числит время спокойный Губинж) последний кирпич, последний слой щебня будет отброшен с пути к коллектору 4.

5 часов времени выиграно. Выиграно у кого? Этого не знает Петров, но так же, как председатель, он считает каждые полчаса за победу над невидимым врагом…

Всю ночь нервничает Брегадзе. К 6-ти часам утра должен двинуться в ход экскаватор «Г. Р.». К 6-ти часам должна заработать помпа, накачивающая раствор свинцового сахара в темную трубу подземелья. Брегадзе видел лихорадочную работу наверху. Он не ошибается в ее значении. Каждая потерянная минута — угроза, что сверху и снизу дороги скрестятся… Кто же раньше? Выигранная минута, — победа… Грунт мягкий. Точный подсчет. Три часа работы экскаватора «Г. Р.» Начало десятого, полдесятого крайний срок… Н.Т.У. будет в его руках…

Глубоко ошибется тот, кто подумает, что Брегадзе способен из-за своих волнений позабыть увлечение радиоспортом… Он нашел время и для этого. Он успел своевременно известить сэра Вальсона о том, что всего 6 метров… О том, что завтра в полчаса десятого…

Сэру Вальсону было разрешено обрадовать своего хозяина. Хорошее лекарство — сообщение сэра Вальсона. Даже правой рукой сегодня вечером пошевеливал хозяин Сити. Сладкие сны снятся ему этой ночью… Вот он махнул рукой, — и стали поезда, как подстреленные птицы, кувыркнулись аэропланы, как дохлые рыбы, беспомощно ткнулись в донный песок подводные лодки, подобно паралитикам, замерли в неподвижности огромные заводы, и, словно разрушенный муравейник, заметалась непокорная страна большевиков… Ха, ха. Покорятся, покорятся… Н.Т.У. замечательная вещь. Хозяин — он. Фунты стерлингов замечательная вещь. И он хозяин их. Ха, ха, ха! Сладкий сон снится сладкому бисквитному дядюшке… А юный пионер звена Демьяна Бедного Вил Кузнецов, 9-ти лет, полный впечатлениями от дневной поездки к шефам, на линкор «Марат», сквозь сон мурлычет бойкую пионерскую:

Ровно в 6 часов утра, обильно смоченный раствором глета, зашевелился жадный хобот экскаватора. В тяжелой, пропитанной клубящимся паром атмосфере подземелья нет уже, собственно, почти света и нужно зажигать электрические лампочки: ровным голубовато-зеленым светом сияют стены, пол, потолок, фигуры ползающих в клубах пара странных людей в защитных масках, и сам этот болотный, густой, большими каплями на всем оседающий туман…

Помпа непрерывно мелким душем обдает все находящееся в подземелье. Иначе нельзя: слишком скоро при столь высокой температуре испаряется спасительный раствор. Должно быть, уже очень близко Н.Т.У. Странная улыбка бродит под маской по освещенному сквозь очки мертвенным отблеском лицу инженера Пальмерстона. Непрерывно ползут вперед остальные кроты. Жадно едят землю. Метр… Два… Осталось всего три с половиной метра… Без пяти 9. Хобот лязгнул о бетон коллектора; подкоп точно привел к месту.

Солнце, еще низкое утром, сменяет прожектора над пустырем на Крепостной. По пустырю бродят бледные от напряжения, всю ночь не спавшие люди.

10 лопат одновременно врезывается в освобожденный от развалин грунт. 5 минут выиграно.

Вера, едва встав, после такой же, как у всех, полубессонной ночи, принесла Петрову кое-что перекусить. Абрек радостно прыгает возле присевшего на каком-то камне хозяина… А Петров не сводит глаз с дружных взмахов лопат, там, на пустыре, уже выгребающих землю из коллекторного колодца.

Скоро застучит их железо о свинцовую крышку коллектора, такую, какие сохранились только в старых домах. Скоро…

Но почему это нагнулся вглубь ямы один из рабочих? Что он кричит?

— Эге… Да земля-то здесь, что блин из печи: горяченькая.

Петров вскочил. Встрепенулись ученые-химики из Комиссии, мирно дремавшие в ожидании, когда понадобятся их специальные познания.

«Значит… близко».

Не хочется уходить Петрову, но надо сейчас же известить по телефону председателя… Ну да, очевидно, он еще успеет, как раз грунт пошел все тверже и тверже… Работы еще вполне хватит…

«Пойдем, Вера. Мне надо позвонить по телефону… Или, впрочем, лучше посиди, я схожу один с Абреком…»

Где тут найти телефон? На этой тихой Крепостной улице ни одного магазина. А-га, вспомнил. Тут за углом в двух шагах кооператив и какой-то склад риса, а на окнах склада белой краской № телефона…

Внизу осторожно разворачивают бетон коллектора. Брегадзе поднимается наверх. Надо приготовить место и срочно вызвать автомобиль. Сэр Смоллуэйс великолепно справится сам. Все приспособления, чтобы извлечь Н.Т.У. из бетонной трубы, наготове…

«Оптовый склад риса. Бек-Салтанов». На окнах белым, четко телефон № 56–84.

Четверть десятого, — склад уж открыт. За прилавком один только приказчик.

«Разрешите переговорить по телефону?»

«Пожалуйста».

Приказчик думает, что сегодня, собственно, полезнее было бы не открывать склада, но хозяин решил, что может навлечь подозрения.

Что-то долго не отвечает центральная. Сейчас. Сейчас. Петров скажет несколько условных слов, — их услышат только ничего не сумеющий понять приказчик, да мирно вычесывающий блох Абрек, — и побежит обратно…

Абрек… Следовало бы Петрову обратить внимание на неприличное поведение своего пса. Но Петров раздраженно стучит по кнопке аппарата и не видит тщетных попыток приказчика выпроводить огромного пса, забравшегося за прилавок…

«Что такое, Абрек!» Бросил телефонную трубку Петров. «Абрек!» Но уже поздно. Абрек прыжком распахнул дверь в заднюю комнату магазина… Хриплый крик… падение тяжелого тела… Страшное, никогда еще Петровым не слыханное рычание настоящего дикого зверя, вцепившегося в горло наконец выслеженной добычи…

Что такое? Что случилось? Петров через прилавок к двери и почти тотчас же со внезапно изменившимся лицом назад. В заднем помещении, на земле два тесно слившихся тела: звериное и человеческое… Полумрак, лица лежавшего не рассмотреть, но у самой двери, в светлой полосе, бессильно упавшая на нее, так давно знакомая Петрову рука с четырьмя пальцами: убийца Утлина.

Абрек его не выпустит. Но скорее к телефону… «Революционит» может быть похищен каждую секунду и без него…

Абрек не выпустил своей жертвы. Мертвой хваткой впился он в горло тому, чей запах он не забыл с той самой ночи, памятной ему ночи, когда он потерял своего первого хозяина, турка Мохамеда, там, в Каракалинской даче…

Ждет радостных известий сэр Вальсон. Ждет исполнения своего сна хозяин Сити… Ждите… ждите…

Петров и несколько сотрудников ГПУ, осторожно пробравшись за мешки, тихонько приподнимают большой люк над устьем подземного хода. Сейчас начнут спускаться в него. Вдруг… чшшш… Откуда-то шум, потом голос по-английски:

— Хип, хип… Ура. — Негромко, но совершенно ясно. — Хэ, Пальмерстон… Алло, Пальмерстон… Вещица наша. Целый ящичек. Стойте над люком. Я вам передам.

Сэр Смоллуэйс, кажется, позабыл осторожность… Но, собственно, чего он должен остерегаться? Если бы там, наверху, было что-нибудь неладно, — поднявшийся только что впереди него Пальмерстон известил бы его. Пальмерстон настороже за всех.

Бережные руки осторожно приняли в полумраке люка небольшой пакет, завернутый в мокрый, сочащийся кусок материи.

Сэр Смоллуэйс рассчитывал обменяться с инженером Пальмерстоном энергичным рукопожатием, — крепко, по-английски пожать его четыре пальца…

Но пятьдесят пальцев, — такого рукопожатия не ожидал сэр Смоллуэйс!

Под усиленным конвоем маленький пакет, завернутый в большую мокрую тряпку, доставлен в лабораторию… Лучшие профессора склонились над ним. Приняты все меры предосторожности. Разрушительная сила «Революционита», источника неисчерпаемой созидательной энергии, всем хорошо известна…

Свинцовый ящичек, треснувший, очевидно, при падении, обрывки какой-то ткани, бумажная обертка, — скрывают невзрачный голубовато-серый камень. Вот и все. И такая невероятная сила.

Под усиленным конвоем шесть любознательных исследователей недр земных доставлены в ГПУ.

На простой телеге в покойницкую привезли Брегадзе-Мак-Кина-Крузе-Сатановского-Пальмерстона-Бек-Салтанова — труп. А в листке в покойницкой к трупу № 149 не приписали даже и одной фамилии.

«В нашей тяжелой борьбе за освобождение трудящихся всего мира мы не рассчитывали и не рассчитываем на чудесные открытия. Упорный бой на фронтах производственном и культурном — пути наших побед…»

«Большевистская стойкость, помноженная на науку, сломит мировой капитал».

«Союз пролетариата и техники дали нам залог грядущей победы…»

«Революционит — подарок трудящимся СССР — трудящимся всего мира».

Яркие зовы на алых плакатах в день годовщины Октябрьской революции.

Тревожные крики бюллетеней фондовых бирж сегодня на первой странице западных газет.

Академия Наук СССР опубликовала отчет о работах над Н.Т.У. Результаты попыток превзошли все ожидания.

Новая сила вошла в мир. Сила эта — Революционит. Революционит — достояние трудящихся.

Борьба за него кончилась. Начинается борьба с ним в руках.

Красным по белому будет написана ее история.

Лондон (ТАСС) 10 ч. 30 м. утром от вторичного удара скончался тот, кого можно было считать воплощением владычества мирового капитала — «Хозяин Сити», — лорд N.