Глава 20. Планы меняются.

Я никогда не мог понять, почему в фильмах, перед тем как спустить курок, герои столь долго и пространственно разглагольствуют, чего-то объясняют, рассказывают, почему и как. Ведь, казалось бы, проще простого войти и тут же, без лишних предысторий, «бабах» – засадить пулю противнику меж глаз. Враг повержен, а вы благополучно, в целости и сохранности, уносите ноги. Частенько мне страстно хотелось ворваться туда, на экран, чтобы показать тем недотепам, как им надлежит поступать. Что нужно сделать, чтоб и рыбку съесть и в лес сходить.

И вот теперь, я сам, как-то незаметно, влез в их шкуру. Сидел и нес всякую чушь, как можно дольше оттягивая неизбежное. Оказалось, что выстрелить в человека совсем непросто. «Дать ему тоже, какое оружие, что ли?» – подумалось мне. – «Что я, в самом деле, раскис как баба! Он должен подохнуть!» – в том, что он должен умереть я не сомневался. У меня просто не было иного выхода. – «Гад, все равно меня сдаст опять! Так что, либо я – либо он» – подначивал себя, как мог.

Уподобившись киногероям, я совершенно позабыл, что тем самым перетягиваю на себя и тот ход событий, обязательно наступающий после.

Аршин мог быть кем угодно. Подлецом, жуликом, предателем, сводником. Я, как впрочем и другие, никогда не знал всех его ипостасей. Но в одном я был уверен на все сто. Он не был идиотом. Его мозги всегда вертелись с утроенной скоростью, выискивая все новые и новые варианты, методы облегчения его же жалкого существования. А еще он страстно желал выжить. При любых раскладах.

Та кнопочка, которую он уже десять минут жал дрожащей ногой, неприметным проводком соединялась с лампочкой, установленной в палатке неподалеку. Простейшая схемка, но работала она исправно. Вот только здоровяк, который за соответствующую оплату, должен был всегда быть на подхвате, аккурат сейчас отсутствовал. Ему именно в этот момент захотелось сбегать в уборную. Оттого и столь сильная задержка, практически, едва ли не стоившая Аршину жизни.

Мастер спорта по регби, бывший защитник сборной, бесшумно ворвался в палатку, и последнее, что я успел заметить, кулак, нацеленный мне в висок. А потом я почувствовал себя так, словно мне на голову свалилась стокилограммовая гиря. Перед глазами моментально заплясали сверчки, и сознание уже в который раз за последнее время, покинуло меня, отправившись на подзарядку куда-то в непознанное.


***

Покажите мне того, кто сказал, что, всегда и во всем, самый трудный, страшный, а частенько и весьма болезненный именно первый раз, чтоб я смог хорошенько намылить ему его лживую физиономию. То, как я приходил в себя сейчас, не шло ни в какое сравнение со всем пережитым ранее.

Открыть глаза не предоставлялось возможным из-за той адской боли, от которой раскалывалась моя голова. Создавалось впечатление, что это мозги по какой-то необъяснимой причине рвутся наружу, вознамерившись разнести мешавшую им черепушку на тысячи маленьких осколков. Спазмы в животе вторили им, вместе создавая довольно таки неплохой певческий дуэт. А исполняли они нечто, что начиналось со слов: «Пристрелите меня, а то терпеть мочи нету!»

«О, и вы здесь» – я почувствовал на своих запястьях холод браслетов. – «Еще немного и я настолько к вам привыкну, что буду потом удивляться, как вообще мог жить без вас все это время» – шутка не удалась, потому что ни легче, ни веселее мне не стало.

«Мерный перестук колес и чихание мотора. Значит я на дрезине. И везут меня уж наверняка не в санаторий» – визит к Потапу не предвещал ничего хорошего. Мне тут же вспомнились пытки на Ганзе, и по телу прошла нервная дрожь. А еще госпожа злость вновь изволила пожаловать, рьяно расталкивая все другие чувства.

После драки руками не машут. Но я принялся это делать, мысленно упорно убивая Аршина всеми известными мне видами оружия и способами. Как раз сейчас у меня в руках был нож, которым мне яростно хотелось полоснуть эту сволочь по глотке. А опосля стоять и с наслаждением упиваться его немыми предсмертными спазмами. Непременно немыми, потому что слушать его скрипучее блеяние было бы выше моих сил.

В этом накручивании самого себя был и позитивный момент. Боль, яростно сопротивляясь, поддалась, уступила место ненависти. Желание отомстить возобладало даже над здравым рассудком.

Я приоткрыл один глаз. Но лишь настолько, чтобы незаметно оценить обстановку. Пол. Ноги. Перевел взгляд левее. Еще парочка давно нечищеных башмаков армейского изразца. Кажись все. Два охранника и я скрюченный на полу. Наручники просто сковывают руки спереди. Бандиты посчитали, что я не скоро очухаюсь, и не стали особо заморачиваться.

Ломать палец, чтоб освободить руки, было не ко времени. Могли услышать. А меня могла спасти лишь внезапность. Пользуясь тем, что дрезину частенько подбрасывало, будто на ухабах, и шатало со стороны в сторону, я постарался поменять положение и устроиться поудобнее. Быки как раз завели свой излюбленный разговор об очередной попойке и драке, и не заметили моих поползновений.

Минута. Я готов. Мое тело превратилось в силой скрученную пружину, а моя злость достигла той наивысшей точки, после которой если как можно быстрее не извергнуть это из себя, может наступить коллапс внутри.

Очередной поворот и нас сильно качнуло вправо. «Поехали» – механизм пришел в действие. Мои ноги внезапно распрямились и заехали здоровяку в область груди. – Йо…. – остальная часть фразы слетевшего с дрезины бандита, моментально затерялась позади нас. – Мля! Убью! – второй бык нагнулся ко мне, желая привести сказанное в исполнение. Мне еще повезло, что, находясь в небольшом шоке, он напрочь забыл про автомат, лежавший рядышком на лавке. Его ручищи ухватили меня за грудки и потянули на себя. Дурацкий, скажу я вам, жест.

Я обвис, навесив на него максимум своего веса. По тому, как напряглись его жилы и вздулись бугры мышц на руках, понял, что результат достигнут. Выпрямил пальцы и, недолго думая, ткнул ими в выпученные глаза противника. – АААААА!!! – бандит заорал, как недорезанный, и моментально отпустил меня, прикрыв ладонями лицо. Из-под одной из них потекла тоненькая струйка крови, и я понял, что, по крайней мере, одним глазом у того стало меньше.

Отпущенный бандитом я шмякнулся на пол, но тут же, опершись о локоть, вскочил на ноги. Дрезину снова качнуло на повороте, и я чуть было не слетел. Еле удержался, ухватившись за поручень. Не обращая внимания на воющего быка, дотянулся до рычага тормоза и вжал его до упора.

Скорость наша была не маленькая и машина столь резко остановилась, что ничего не видящий бандит, полетел по инерции на рельсы. Я ловко увернулся, лишь наблюдая этот полет со стороны. Потом схватил автомат, и тоже соскочил на землю.

Бандит больше не вопил. Он растянулся во весь свой гигантский рост на шпалах, а его голова была неестественно вывернута. Рассматривать подробнее я не стал. Пошарил по карманам, в надежде, что ключи от браслетов находятся все же у него.


***

Хоть в чем-то мне все же повезло, и мои руки были свободны. Возвращаться на Третьяковскую я не стал. Аршин наверняка уже куда-нибудь смылся. А если и на месте, то под усиленной охраной. Образ регбиста, а вернее его удар, все еще отзывался при каждом шаге новым взрывом головной боли. Таблеток, чтоб утихомирить все это у меня не было. Аршин почему-то посчитал, что просто отдать меня на съедение Потапу, будет слишком малым наказанием. Этот гад еще и все лекарства позаимствовал. Я крепче сжал цевье Абакана и стиснул зубы.

«С бандитами, судя по всему, договориться не удастся» – рассуждал я. Из основного тоннеля мне удалось выбраться довольно быстро. А, забравшись в проход, тут же растянулся на полу, чувствуя огромную надобность в отдыхе. – «На фига я им только сдался» – я четко понимал, что просто так к Потапу меня везти не стали бы. Ведь куда проще было просто оттащить за пределы станции и пустить в расход. А тут на дрезине, да еще и с эскортом. И это притом, что еще совсем недавно они же меня и отдали без малейшего сожаления Ганзе. – «А ведь знали, наверняка знали, что живым мне оттуда не выйти. Более чем странно» – в висках пронесся новый вихрь, и я непроизвольно застонал.

Полежав еще пол часа, и пораскинув мозгами и так и эдак, мне показалось, что выход все же найден. Причем, единственный из возможных. Спасти дочь начальника Ганзы, и тем самым попробовать снискать его дружбу. Или, защиту от бандитов. Что для меня, в данной ситуации, было бы равносильным дружбе. А если и этого получить не удастся, то хотя бы одним врагом у меня будет меньше. «Укроюсь тогда у савельевцев. Уж они то меня в обиду не дадут» – подытожил размышления и моментально погрузился в сон, в котором мне приснилась Даша. Ее пухлые губки призывно улыбались, а глазки озорно манили меня к себе. А я тянулся и тянулся, но как это частенько бывает во снах, дотянуться так и не смог.


***

Если Аршин не соврал, то мне во что бы то ни стало нужно было попасть на станцию Новые Черемушки. Напрямик, минуя Академическую, сами понимаете, мне соваться не стоило. И здесь возникала новая сложность. Мне надо было выйти на поверхность, а для этого требовалось соответствующее обмундирование. Которое, еще надо было где-то купить. Опять же, на Ганзу мне тоже путь пока что заказан. Мало ли, может, уже все оповещены, что разыскивается такой то такой то, росточком метр семьдесят пять, глаза серые, волосы светло русые, телосложения среднего, особых примет не имеется. Фото, перепечатанное с отнятого у меня паспорта, прилагается.

Хорошо, что с деньгами проблем не возникло. В районе Добрынинской, где я вынырнул из своего хода, у меня тоже тайничок имелся. Рюкзачок, пистолетик, патрончики, фонарик, ну и всякая дребень. Автомат, отнятый у быка, я тоже выбрасывать не стал. Если что, Абакан мне самый лучший помощник.

Выпотрошив тайник, огляделся по сторонам, словно выбирая направление. И меня вдруг осенило. Я вспомнил тех замечательных людей, ехавших на помощь савельевцам. «Уж они то мне помогут. Тем более, что у севастопольцев, как я слышал, такого добра навалом» – обрадовано подумал я. Хоть в чем-то наметился прогресс, и мое настроение с отметки минус бесконечность поднялось до уровня пятьдесят на пятьдесят.

Загрузка...