Замерзшая Земля

Глава 21 Возвращение

— Макнайт, убирайся из кабины!

Злой и раздражённый голос заставил подскочить на месте, будто в задницу мне воткнули раскалённый гвоздь.

В проёме стоял Джеб и сверлил меня взглядом.

— Что уставился? — парень высокомерно вздёрнул нос. — Я буду сажать самолёт. Как капитан!

Я непонимающе огляделся. Кабина С-46. На стёклах налип комковатый и рыхлый голубовато-серый снег. Рядом в кресле второго пилота сидела Глэдис. Поймала мой взгляд и мягко, ободряюще улыбнулась. А на сером небе с размашистыми мазками облаков прорисовывались силуэты высоких башен. Нет, это был не дворец Дамира, а небоскрёбы делового центра Сан-Франциско. Система равнодушно вернула меня в замерзшие земли, даже не заставив пройти штрафную миссию.

— Да, и вы мисс тоже уходите, — мягче, но все равно нахально, добавил Джеб. — Лесли, давай садись.

Спорить и возмущаться я не стал, только напоследок окинул взглядом приборную панель — автопилот включён, топлива в норме, рычаг газа в нейтральном положении. Отстегнув ремни, молча проследовал мимо Джеба и Лесли, которые толкаясь локтями, ринулись занимать места, словно боялись что кто-то их остановит.

В салоне было полутемно, кто-то дремал или смотрел в окно. Полный лысоватый мужчина, подслеповато щурясь, уставился в книгу, приблизив текст совсем близко к глазам — что он мог вообще увидеть? Худой вихрастый парень, закутанный в пёстрое одеяло, нервно уставился на меня, когда я проходил мимо.

— Всё… всё в порядке? — чуть заикаясь и быстро-быстро хлопая белёсыми ресницами, спросил он.

— Да, сейчас будем садиться, — я попытался улыбнуться, но думаю, получилось это хреново.

Я ушёл в хвост, устало опустился на скрипнувшее подо мной старое кресло и с силой потёр лицо руками.

— Вы плохо выглядите, — рядом присела Глэдис, сложила руки на коленях, взглянула сочувственно, с какой-то даже материнской жалостью. — Сильно устали?

— Да всё пучком, идите к Ласло.

— К кому? — тонкие ниточки бровей удивлённо взлетели вверх.

— К Ласло Мольнару, у вас же с ним … ну роман что ли?

— Ну что вы, — она улыбнулась мягко, как ребёнку, которому простительно говорить глупости. — Я даже не знаю, кто это. О чём вы, Алан? Сильно устали?

— Глэдис, вы не помните, как мы попали на Хеолару?

— Нет, Алан. Я не понимаю, о чём вы говорите.

Окатило досадой, в такие моменты порой хочется ударить того, кто посмел со мной разговаривать в таком снисходительном тоне. Но я тут же стряхнул раздражение и просто вызвал меню на коммуникаторе.

— Вот, смотрите, Глэдис, я получил на Хеоларе две тысячи баллов, плюс новое оружие — «чёрную дыру», электроразряд. Когда сядем я вам продемонстрирую их мощь…

Хотел добавить, что встретил там необыкновенную девушку, околдовавшую меня. И вновь ощутил обугленную дыру в душе, возникшую после гибели Маруны. Хотя понимал, что реальная Марина жива и здорова. Живёт себе в двадцать втором веке, играет в интерактивных шоу. Но она осталась так далеко, так чудовищно далеко.

Господи, когда я давал согласие на участие в этом эксперименте, представить не мог, как тяжело это будет. Бессмертие? Зачем оно мне? Невыносимо больно терять любимых людей, зная, что меня ждёт вечность. Без них. В одиночестве.

— Говорит капитан воздушного судна, — по громкой связи послышался голос Джеба, с явственно проступающими нотками торжественности. — Пристегните ремни. Идём на посадку.

Я откинул голову назад, прижав к чему-то шершавому, и прикрыл глаза. Пронеслись видения Хеолары, будто залитые расплавленным золотом каналы с лодками под парусами, белые домики. И всё заслонило лицо Марины, трогательные морщинки, очертившие рот, россыпь веснушек, разметавшиеся по плечам ярко-рыжее пламя волос. Губы шевелились, будто она что-то говорила мне ободряющее.

Самолёт тряхнуло, он провалился куда-то, стал стремительно снижаться. Или лучше сказать — падать. Ну, черти, уронят транспортник.

Перед глазами быстро-быстро замигала красная надпись, так что я даже не смог сразу прочитать: «Миссия — посадить транспортный самолёт С-46…» — дальше шёл символьный мусор. Я глянул в окно внимательней, сорвался с места и ринулся в кабину.

— Уходите на второй круг! Джеб! Лесли! — крикнул я, ворвавшись внутрь. — Быстро, балбесы! Скорость не сбросили!

Джеб обернулся, захлопал глазами и скуксился, как испуганный маленький мальчик. Попытался вскочить, но ремни удержали его, дрожащими руками стал отстёгивать. Но дожидаться я не стал, бросился к панели управления и, выхватив у него штурвал, как можно ровнее взял на себя. Самолёт перетряхнуло, качнуло из стороны в сторону, но он медленно и неохотно стал набирать высоту.

— Убирайтесь к чёртовой матери! — разозлился я. — Выметайтесь!

Я устроился в кресле, с лёгким креном сделал разворот и ушёл на второй круг. Как говорят — «чемодан». Нацепил наушники с микрофоном.

— Диспетчер, это С-46. Сообщите метеообстановку, какой нижний край облачности? Скорость ветра?

— Макнайт, это ты что ли? — совершенно не по уставу отозвался простуженный голос диспетчера Пола Кирка. — Ну, только ради тебя повторю… — тихо, но довольно закудахтал.

Выяснилось — сильный боковой ветер. Температура воздуха снизилась, полоса обледенела. Вошёл в глиссаду метров на сто выше, и как раз ощутил, что ветер стих.

Лишь у земли был небольшой сдвиг ветра. Двигал штурвал все энергичней, короче, чётче. Под нос самолёта стремительно уносилось белое полотно взлётной полосы. Вышла одна лыжа, потом другая и, наконец, долгожданный скрип полозьев.

Неплохая посадка, почти без перегрузки. Когда вылез из люка, ожгло морозом, швырнуло в лицо колючим снежком, так что перехватило дыхание и стянуло кожу. Подкатили трап, и я понаблюдал, как сходят вниз спасённые из геодезического купола люди.

Запиликал сигнал связи, на экране возникла физиономия Дресслера:

— Доложите обстановку, майор.

— Генератор доставили, господин полковник. Но купол оказался разрушенным, поэтому пришлось привезти людей сюда.

— Понятно, — Дресслер вздохнул, походили желваки под кожей. — Как у вас с пилотированием С-130. Генерал интересуется.

А чего ему интересоваться? Разве там, на Хеоларе, я мог что-то изучать?

— Никак, — честно ответил я. — Но у меня есть предложение. Я могу доставить генерала на С-46. Хорошо освоил его.

Дресслера не удивило, что за пару часов я смог осилить пилотирование транспортника, хотя на самом деле я потратил на это несколько месяцев на Хеоларе. Ничего не спросил, лишь пожал плечами без раздражения и недовольства:

— Генералу нужен С-130. Хочет кое-что увезти отсюда, — в голосе Дресслера проступил едва заметный сарказм. — Изучайте. Время есть.

Связь отключилась. И я направился в здание аэропорта, с удовольствием вдыхая морозный воздух, прислушиваясь к ритмичному хрусту снега под ногами.

Не успели разъехаться с громким скрипом створки, как я наткнулся на Хаббарда. Значит, он вернулся. Неприятно. Но хуже всего было то, что за талию он держал Эдит. Она смерила меня снисходительным взглядом, будто хотела продемонстрировать — проворонил ты своё счастье. И вновь за грудиной разлилась колючая боль.

Я поднялся на лифте до своего уровня, и тут только вспомнил про малыша Люка. Дрожащими руками открыл дверь, со стуком сердца в горле, представил высохшее тельце несчастного хорька. Свет залил комнату, аккуратно застеленную кровать, большой экран, высокий шкаф. Я подошёл к клетке — пусто. Без сил опустился в кресло и вдруг ощутил, как на меня что-то свалилось. Острые коготки оцарапали нос, зацепились за волосы и на колени спрыгнул пушистый комочек. Сверкнули умные глаза-бусинки. Радостно загукал. Юркнул под кровать и вытащил красный мячик на резинке. Представить не мог, сколько счастья может дать игра с домашним хорьком. Малыш прыгал по комнате, взвивался вверх, пытаясь достать мячик. Деликатно прихватывал мою руку. Взбегал на плечо, касаясь пушистым бочком.

Внезапный перезвон связи привлёк внимание. На экране возникло лицо Терзиева, руководителя КБ по сборке орбитопланов.

— Господин майор, мы подготовили для вас и ваших пилотов несколько орбитопланов. Вы можете опробовать.

После Хеолары все казалось, открою дверь, сделаю шаг и зажмурюсь от палящего света двойных светил, вдохну пьянящий цветочный аромат, тёплый ветерок весело заберётся под рубашку. Но обжигающий мороз, пробирающий насквозь, бетонные стены, покрытые изморозью, мертвенный свет, рождающий пугающие тени в углах, безжалостно возвращали в суровую действительность.

Нет, я не изнеженный мальчик — служил на Кольском полуострове, где морозы порой были такие, что эмаль трескалась на зубах, замерзала в термометре ртуть и погибали от холода даже пушные звери, чьи окаменевшие трупики мы находили в сугробах. Но попав на Хеолару, я расслабился, привык к теплу и яркому свету.

Возвращение на замерзшие земли породило в душе чувство безысходности, тупика. Единственное, что разгоняло тоску — возможность полететь в космос. Глупо отрицать очевидное — большинство людей мечтает увидеть звезды, махнуть куда-то на другой конец Галактики. Это заложено в генах человека, в его крови.

Судя по карте, Терзиев звал меня не в монтажно-испытательный корпус, где я впервые увидел орбитоплан, а в специально выстроенный ангар.

Я вступил в камеру проверки, встал в круг мерцающего красного цвета и сканер осветил меня несколько раз с ног до головы. Зачем это все делалось, я понять не мог. Для придания реалистичности происходящего? С глухим стуком распахнулось окно перед моим носом. Высунулась красная, облупленная рожа диспетчера:

— Проходи, Макнайт, ждут там тебя уже, — он расплылся в ухмылке, обнажив щербатые зубы.

Внутри помещение напоминало ангар для самолётов, только раза в три больше. Так что я даже растерялся на миг от высоких, уходящих на немыслимую высоту стен, отделанных матовыми серебристыми панелями, обилия света, лившегося с потолка и прекрасных летательных аппаратов, напоминающих альбатросов.

Справа, в углу рядом с мерцающими экранами заметил группу: Терзиев, генерал Шмидт, Артур Франк. Направился туда, отрапортовал генералу. Смерив меня пристальным взглядом, Шмидт покатал желваки под кожей и деловито поинтересовался:

— Ну что, майор, готовы продемонстрировать ваши достижения?

Я замер, непонимающе уставился на него, перевёл глаза на Терзиева. Главный конструктор совсем не нервничал.

— Сейчас, господин генерал, я введу майора в курс дела.

Схватил меня за рукав и отвёл в сторону.

— Покажите генералу пилотирование орбитоплана.

Эти простые слова, сказанные заговорщицким тоном, привели меня в полный ступор. Когда прошёл первый шок, я пробурчал:

— Терзиев, вы в своём уме? Я в вашем орбитоплане всего раз сидел. Вы помните?

— Ну и что? — он выглядел на удивление беспечным, будто речь шла о прогулке за город на пикник. — Будете следовать подсказкам системы — и всё будет нормально. Идемте, наденете скафандр.

Он буквально подтащил меня к тому месту, где гордо возвышался один из орбитопланов под прозрачным колпаком, контуры его едва мерцали, так что я решил, что это силовое поле.

— Вот, — удовлетворённо выговорил Терзиев, что-то быстро набирая на вызванном экране. — Станьте там, — он махнул рукой в сторону круга, начерченного на полу. — Не двигайтесь.

С тихим шелестом сверху меня закрыл прозрачный цилиндр. Заполнился золотистой пыльцой. Она облепила меня на миг с ног до головы, и через мгновение воссоздала облегающий скафандр песочного цвета, смахивающий на тот, который дала мне Эдит.

— Ну как? — с нескрываемой гордостью спросил Терзиев, когда стенки цилиндра растворились.

— Это классно, конечно, — сказал я, оглядывая себя. — Но вы понимаете, что это авантюра? Нет?

— Нет-нет, не понимаю. Совсем не понимаю, — напевно повторил он. — Так повернитесь. Ага. То, что надо.

Оглядел придирчиво с ног до головы. Улыбка на его лице возникла какая-то совершенно детская.

— Так вот, майор. Не волнуйтесь. Всё будет в порядке. Мы сделали управление орбитопланом схожим с вашим МиГ-37.

— Зачем? — я вытаращил глаза.

— Нам показалось, что вам так будет удобнее. До тридцати тысячи футов будете лететь, как на обычном самолёте. Потом включите ракетные двигатели. Они выведут вас на орбиту. А потом вернётесь. Давайте, — он мягко подтолкнул меня в спину.

Около орбитоплана стояла навытяжку команда техников в количестве трёх человек. И будто всё на одно лицо — квадратные подбородки, курносые носы, а сами рослые, широкоплечие в толстых тёмно-синих комбинезонах и куртках. Увидев меня, чётко, без суеты, подтащили лестницу. Аккуратно установили.

Оказавшись в кабине, я удобно устроился в кресле, которое мягко и деликатно приняло форму моего тела, с тихим жужжаньем едва заметно поёрзало, пододвинув к панели управления. И у меня возникло ощущение приятной лёгкости, почти невесомости.

— Слышите меня? — перед моим носом вспыхнул экран с физиономией Главного конструктора.

— Отлично слышу и вижу. Терзиев, вы издеваетесь? Тут на панели вообще никаких приборов.

Борта, потолок, штурвал, панель — всё выглядело так, будто разработчики забыли натянуть текстуры.

— Сейчас всё будет. Не переживайте, — Терзиев расплылся в самодовольной улыбке, и мне безумного захотелось вылезти и треснуть его по башке.

На меня словно высыпались мерцающие конфетти. Золотистый туман окутал голый розовато-жёлтый пластик, начал расползаться. Прорисовались контуры — приборы, экраны, тумблеры. Искристая пыль будто впиталась в поверхность, превратив в самый обычный центр управления летательным аппаратом, действительно чем-то напоминающий «стеклянный» кокпит МиГ-37.

— Ну как вам? Внимательно следуйте подсказкам системы. Удачного полёта, майор!

Это то, что называется — попал с корабля на бал. Вернее, с одного корабля на другой, только получше.

Начал рулить к выходу из ангара. Ворота разошлись, и я оказался на широкой бетонной полосе, которая уходила вдаль, утыкаясь в горизонт — мол, взлетай, как хочешь — места для разбега хватит с лихвой.

Экраны зажглись, высветились показания приборов. Двинул рычаг газа, прошла едва заметная вибрация, оглушил тонкий свист турбин, перешёл в привычный оглушающий рёв. Орбитоплан лихо начал разбег. Отрыв. Система что-то бормотала в шлемофон, но я даже не прислушивался, настолько привычны и просты для меня были все движения.

Подо мной в белоснежной легчайшей дымке привольно раскинулась укутанная вечным снегом Долина. Вокруг неё холмы, заросшие седым хвойником. И почти правильной овальной формы высокие стены Внешнего и Внутреннего периметра, защищавшие жилые кварталы.

— Набор высоты до десяти тысяч футов… — отчеканила система.

Я сделал пару кругов над Долиной и плавно взял штурвал на себя. На высотомере быстро замелькали цифры, вертикальная скорость тоже в норме. Небо стало темнеть, проступили бледные звезды, закрутилась спираль Млечного пути. Дугой изогнулся горизонт, отделяемый голубоватой дымкой от глубокой тьмы космоса. Красотища.

— Включить ТЯРД? — поинтересовалась система.

И тут же выдала подсказку:

Ничего себе — можно сказать сижу на термоядерной бомбе. Наверно, стоило испугаться, похолодеть, покрыться липким потом. Но я ощутил лишь азарт, невероятное ликование, заставившее сильно застучать сердце, и страстное желание направить орбитоплан куда-нибудь к Альфе Центавра. Или ещё куда подальше. Понестись на край Вселенной.

Я последовательно повернул три ключа, и выбрал на экране опцию: «Запустить двигатели». Ускорение ощутимо вжало в кресло, если бы не компенсирующий костюм, наверно, размазало бы вчистую.

Система сделала всё за меня, и мне осталось лишь наблюдать, как проплывает подо мной закованная в белый панцирь Земля, как нависают гроздья немигающих, но таких невероятно прекрасных и ярких звёзд. Мёртвая белая пустыня сменилась на глубокую бархатную темноту, едва прерываемую ярко-оранжевым россыпью огоньков.

— Ну как вам, майор? — сквозь рябь помех проступило на экране лицо Терзиева.

В его блёклых глазах в паутинке морщин, я заметил промелькнувшую зависть. Или мне хотелось, чтобы она там была.

— Отлично. Все приборы в норме.

— Прекрасно. Прекрасно. Теперь вам предстоит выполнить одну задачу. Слушайте внимательно. У вас есть три вида оружия: лазерная пушка, электромагнитная и плазменная. Вам нужно только разрушить пару астероидов, которые будут приближаться сейчас к Земле. И все.

— Замечательно. Терзиев, а ничего, что я ни черта не умею стрелять, да и управлять вашим орбитопланом тоже?

— Ничего. Ничего. Сейчас для вас включена функция обучения. Делайте все по подсказке системы и ничего не бойтесь. Приготовьтесь.

В заднице неприятно засвербело. Мало того, что засунули меня в орбитоплан, так ещё я должен сделать что-то без подготовки?

И тут орбитоплан нырнул в бесконечную черноту, высветилась огромная Луна с удивительно чётко очерченными кратерами, впадинами, горами, морями. Из-за неё показался край массивной глыбы.

«Астероид классаD. Альбедо — 0,025», — отозвалась система. — «Размер 700 метров в поперечнике. В основном состоит из углерода, силиката и водяного льда. Расчёт осуществлялся по блеску, способности к отражению видимых и инфракрасных лучей. Тип астероида определён по спектральному анализу и способности отражать солнечные лучи».

Чем бы мне по нему шандарахнуть? — лихорадочно пронеслась мысль. — Лазером или плазменной пушкой?

Я развернул орбитоплан и направил в сторону астероида. Хотя, легко сказать — развернул. На самом деле, пока система пересчитывала орбиту, пока изменяла её, я изнывал от невозможности схватиться за штурвал и, лихо сделав разворот, понестись к цели. Это только в космооперах бывает, где имитируют движения обычных истребителей. А здесь, все было реалистично, и просто так летательный аппарат не повернёшь.

Наконец, на экране замигали зелёным сошедшиеся вместе линии — курс орбитоплана и астероида. Надо подлететь поближе, на ту дистанцию, которую я рассчитал. А здоровенная ледяная глыба уже опасно надвигалась на Землю. Если бы это была по-настоящему, а не в игре, наверно, меня бы начало уже трясти — от меня зависит спасение планеты. Но сейчас я был совершенно спокоен. Не выполню задание, просто не наберу очков.

Впрочем, набрать их мне очень хотелось. И с первого раза.

Навёл перекрестье лазерной пушки на центр массивной глыбы и, подняв крышечки у тумблеров, включил. Басовитое гудение заполнило кабину и я нажал на красную кнопку на штурвале.

И ничего не увидел. Нет, через пару минут здоровенная глыба вдруг начала распухать, словно изнутри кто-то надувал её, как огромный воздушный шарик. И красиво разлетелась на мириады блестящих осколков. Класс.

«Вы хотите направить орбитоплан на прежний курс?» — выдала подсказку система.

Я выбрал: «Да» и вальяжно развалился в кресле. Ну что ж, это было совсем не сложно. Зря я так боялся. В режиме обучения всегда так.

И тут я вспомнил совещание у генерала, когда профессор Гордон рассказывал, ради чего мне и моим парням нужно освоить орбитопланы. Космическая станция, или межзвёздный корабль, я точно не помнил. Куда нужно будет доставлять грузы, а затем на нём улетят люди в созвездие Лебедь.

Где же это?

— А скажите, Терзиев, где космическая станция, куда мы должны будем грузы доставлять? А?

— Какая станция? О чём вы?

— Вы что забыли? Помните, мы говорили с вами тогда в монтажном корпусе? Вы делаете орбитопланы, чтобы доставлять грузы и людей на корабль, на станцию. Где она? Я её не вижу. Вы куда-то спрятали его?

— Спрятали? — Терзиев пожал плечами.

Из-за выгнувшегося дугой горизонта показался край массивного сигарообразного объекта, слишком ровного, чтобы быть астероидом.

— А вот она, — протянул я удовлетворённо. — Вижу, вижу её. Крутая штука.

— Что вы видите, майор? — между бровей Терзиева залегла глубокая складка, уголки губ опустились. И всем своим видом он показывал, что удивлён, или даже напуган.

— Ну, вижу космическую станцию. Длинная такая колбаса темно-серого цвета, сзади какая-то странная штука, словно тащит за собой сеть со светящимися кольцами. Это она и есть? Мне попробовать состыковаться с ней?

— Ни в коем случае! — вскрикнул Терзиев с таким отчаяньем, что у меня кровь застыла в жилах. — Подождите! Я должен сказать генералу!