Глава 5


Иефа сидела в развале атласных подушек, поджав укрытые одеялом колени, и задумчиво наматывала на палец смоляную прядь. Болела голова, и под глазами наверняка образовались отвратительные синяки, которые словно кричат всем и каждому: "Глядите, наша хозяйка не сомкнула глаз до рассвета!" Конечно, это можно пережить: немного пудры на веки, чуть-чуть румян на скулы, по капле настоя белладонны, чтобы зрачки расширились и взгляд стал глубоким и манящим...

Вот только себя не обмануть. Себ так и не пришел. Лиз отнесла ему записку поздно вечером... Наверняка сунула в нее свой любопытный нос - но на этот случай Иефа сопроводила записку простеньким заклинаньицем, которое наверняка отобьет у этой тупой коровы желание читать чужие письма.

Почему он не пришел?

Это была отвратительная ночь. Иефа металась по комнате, от двери к окну, от окна к двери, прислушивалась к каждому шороху и скрипу. Почему он не пришел? Испугался? Передумал? Или... или просто не захотел?

Нет. Не может быть. Условности - да. Больная совесть - да. Глупая убежденность в том, что так нельзя - да. Это все похоже на Себа, это все могло помешать, остановить... Но ведь так просто, так кристально ясно все было вчера, когда он впервые не отстранился, впервые не смог сопротивляться... Минутная слабость? Чушь!

Но почему он не пришел?

Раскаялся?

Иефа в гневе стукнула кулачком по одеялу. Глупец! Слабак!

Скрипнула дверь, в комнату просочилась Лиз с постной миной на одутловатом прыщавом лице.

- Где ты шляешься? - брезгливо спросила Иефа.

- Ох! - Лиз вздрогнула, сделала круглые глаза. - Как вы меня напугали, госпожа! Я-то думала, что вы спите еще, иду себе тихонечко, а вы...

- Я жду тебя уже два часа! Сколько можно копаться?!

- Простите, госпожа, я...

- Заткнись! - Иефа отвернулась к окну, только чтобы не видеть плаксивую физиономию служанки, сцепила зубы, сдерживая гнев. - Вчера я велела тебе отнести записку. Ты ее передала?

- Молодому герцогу-то?

- Тупая корова... - пробормотала Иефа.

- Передала, а как же. Молодой герцог изволили пить вино и читать. Я записку отдала и говорю: "Госпожа, мол, приказали вам прочесть незамедлительно", а он...

- Дура! - крикнула Иефа, схватила подушку и швырнула в служанку. - Идиотка! Я тебе приказала, тебе, курица ты безмозглая, тебе, а не ему!

- Так я ж и говорю...

- Неси умываться, бестолочь! - Иефа выбралась из объятий кровати и села на бархатный пуф у зеркала. - Тупая дрянь...

Лиз выскочила за дверь, продолжая что-то жалобно бормотать, и через некоторое время вернулась с умывальными принадлежностями на подносе. Иефа встала, склонилась над тазиком, принялась умываться.

- Полотенце подай.

Через мгновение перед ней оказались дрожащие руки служанки, держащие полотенце. Иефа взялась за белую льняную ткань и застыла: ладони Лиз были покрыты безобразными крупными бородавками. Сработало. Значит, она все-таки пыталась прочесть записку. Глупая сучка. Ну, хорошо же... Сейчас ты получишь. Иефа резко выпрямилась, схватила Лиз за запястье, ткнула ее обезображенную ладонь ей же в лицо.

- Что это?!

- Я не знаю, госпожа, - затряслась Лиз и попыталась вырвать руку, но Иефа держала крепко.

- Я спрашиваю, что это за гадость?! - Иефа отбросила от себя руку служанки и пнула ногой столик с умывальными принадлежностями, тот пошатнулся, свалился на бок. Серебряный поднос с грохотом покатился по полу, упал и разбился кувшин, вода расплескалась, намочив подол ночной сорочки. - Ты нарочно тащишь ко мне в спальню всякую заразу?! Хочешь, чтобы я стала такой же прыщавой уродиной, как ты?! Посмотри на свои руки! Посмотри! В каком дерьме ты ими копалась?! И этими руками ты подаешь мне полотенце?!

- Клянусь, госпожа, я не знаю, откуда на меня такая напасть... Вот богом нашим Единым клянусь, вчера еще ничего не было... - всхлипывала Лиз, ползая по мокрому полу и собирая черепки в передник. - Да чтоб я какую болячку притащила... Да ни в жисть... Да я же...

- Если на моем лице появится хоть пятнышко, - продолжала бушевать Иефа, - хоть одно крошечное пятнышко - я прикажу запороть тебя до смерти, грязная тварь!

- Элена, что за безобразный скандал! - раздался недовольный голос отца. Иефа стремительно обернулась к двери, жарко покраснела. Он стоял на пороге комнаты - высокий, статный, черноволосый, красивый, не смотря на возраст - стоял и с брезгливым недоумением наблюдал за развитием событий. Иефа сдернула со спинки кровати шаль, закуталась в нее, пытаясь унять колотящееся сердце.

- Я хочу другую служанку, - выговорила она наконец, взяв себя в руки. - Эта растеряла не только мозги, но и элементарную чистоплотность.

- Лиз, выйди, дитя мое, - произнес герцог Астерий и вошел в комнату. Вслед за ним шагнул через порог Себастиан. Иефа с тревогой посмотрела брату в лицо, но Себ был мрачен и глаз не поднял. Служанка, продолжая всхлипывать и божиться, подняла с пола поднос и убралась вон. Из коридора донеслись ее плохо сдерживаемые стенания.

- Тупая корова, - тихо повторила Иефа.

- Сядь, - приказал отец, подождал с полминуты, поморщился. - Впрочем, мне все равно. Можешь выслушать стоя. Только без истерик, прошу тебя. Элена!

- Я слушаю.

- Вчера я имел удовольствие побеседовать с почтенным Гийомом де Ри. Какое положение при дворе занимает этот человек, ты знаешь. Его сын до сих пор не женат, а Гийом хочет внуков. А я хочу земли семьи де Ри. Так что мы довольно быстро пришли к согласию. У тебя есть вопросы?

- Есть. Я похожа на племенную кобылу?

- Ты похожа на паршивого мула, дочь моя.

- Сынок де Ри до сих пор не женат, потому что жирным евнухам не пристало жениться. Он до сих пор не женат, потому что пускает слюни, глядя на мужские задницы. Об этом знают все - от жрецов Единого до последнего нищего. И ты готов продать меня за клочок земли этому борову?

- Довольно солидный клочок, радость моя. Ты неправильно поняла меня, Элена. Я не готов продать, я уже продал. И я скажу, что ты будешь делать теперь. Теперь ты будешь закатывать истерики ему. А когда вы поженитесь, ты напоишь его как следует, оседлаешь и будешь скакать на нем до тех пор, пока я не буду на сто процентов уверен, что мой внук - законный наследник земель де Ри. Законный, поняла? Потом можешь кувыркаться с кем угодно и рожать от кого угодно, но первенец, сын, будет от мужчины рода де Ри. Младшего или старшего - твое личное дело. Но от де Ри. Иначе я собственными руками утоплю тебя в навозной куче около конюшни. Ты поняла меня?

Иефа буравила отца взглядом, изо всех сил сдерживая безумное желание швырнуть в него заклинанием. Неважно каким. Главное, чтобы ему стало так больно, чтобы он утратил свой светский лоск и завизжал, как визжит свинья на бойне. Чтобы ползал у ног, путаясь в собственных внутренностях, и просил, умолял прекратить его мучения. Чтобы хватал распяленным ртом воздух. Чтобы...

- Поговори с ней, Себ, - не дождавшись ответа, сказал герцог и направился к выходу. У двери он помедлил, обернулся, с сожалением глянул на Иефу. - Объясни этой малолетней дурочке, как должна вести себя почтительная дочь. А то у нее такое лицо, будто она мечтает вырвать мое сердце и сырым скормить своему будущему мужу.

Себ закрыл за отцом дверь, прошелся по комнате, сел в кресло. Иефа следила за ним, мечтая, чтобы он наконец заговорил, и боясь этого. Он был такой взрослый и такой... чужой. Как будто огромный паук пробрался в комнату и выткал серую паутину, и сквозь эту паутину Себ смотрел на сестру, холодно и отстраненно.

- Этого не будет. Ты же понимаешь, что этого не будет, - не выдержав паучьей тишины, сказала Иефа.

- И что ты сделаешь? - устало спросил Себастиан.

- Я? - поразилась Иефа. - Я сделаю?

- Да, ты, - Себ закрыл глаза, откинулся в кресле. - Я не рыцарь из старинных баллад, сестренка. Я не буду спасать тебя от постылого замужества. Поэтому - да, ты. Что ты сделаешь?

- Я убью его, - хрипло сказала Иефа. - Отравлю. Зарежу. Найму кого-нибудь. Нашлю порчу. Не знаю, как, но я убью его.

- Убьешь этого - отец найдет другого. Его тоже убьешь?

- Да. Почему ты не пришел?

- Потому что...

- Нет, подожди, молчи! - Иефа подбежала к креслу, опустилась на колени, схватила Себа за руки. - Я все знаю, я все помню, ты сотни раз говорил, и я сотни раз ответила тебе, что это бред! Все твои рассуждения о долге, чести, правилах и приличиях - бред! Наша мать таскает в свою опочивальню младшего ловчего. Отец не брезгует крестьянскими девчушками - сколько черноволосых бастардов копается в грязи в окрестных деревнях? Ты считал? Все так живут! Все! Почему мы должны жить по-другому?!

- Потому что мы - не все. Ты хочешь как все? Правда хочешь? Выходи замуж за сынка де Ри и живи, как все! Определись, чего ты хочешь, Элена.

- Я хочу тебя. Только тебя, слышишь? Я спать не могу, я есть не могу, я жить не могу, если тебя нет рядом. Я люблю тебя, Себ. Я убью любого, кто попытается нас разлучить. Я никого не боюсь. Никого и ничего. Подумай, что ты делаешь со мной, Себ! Ты дал мне свободу, дал мне власть. Ты научил меня... И теперь ты хочешь, чтобы я забыла все это? Стала такой же безмозглой свиноматкой, как наша дорогая матушка? Как ты можешь? Ты же мой брат!

- Вот именно! - Себастиан вырвал руки, вскочил. - Я твой брат! Брат, Элена! Я виноват, я не должен был учить тебя, это слишком большой груз для такой юной...

- Ты слаб, - презрительно сказала Иефа и поднялась на ноги. - И ты боишься. Боишься, потому что я сильнее тебя. Так боишься, что готов избавиться от меня, готов предать меня, продать меня, убить меня таким отвратительным способом. Лишь бы не делиться любимой игрушкой, верно, милый братец? А знаешь, ты прав. Ты прав, что боишься. Потому что ты больше ничего не решаешь. Ты мой. Хочешь ты этого или нет. А ты хочешь - вот что еще пугает тебя до чертиков. Ты хочешь, Себ. Потому что ты больше нигде не найдешь такую, как я. Тебе будет скучно с любой из них. Ты будешь выть от тоски, если я вдруг исчезну из твоей жизни. Будешь выть и проклинать себя за то, что струсил. За то, что не забрал меня себе. Но ты одного не учел, любимый. Мне уже не пять лет. Меня не нужно больше учить, опекать, поддерживать. И мной нельзя больше управлять. Я не позволю тебе уничтожить нас. Когда-нибудь ты поймешь, что я права. Может, не сегодня, но ты придешь.

- Нет, - тихо ответил Себ. - Нет, не приду.


Иефа проснулась от холода. Костер прогорел, угли затянуло белесым пеплом. К левому боку жался Вилка, но его тепла было не достаточно. Полуэльфка села, поежилась, закуталась поплотнее в плащ.

- Как у вас все непросто, однако, - пробормотала она и вытянула руку над погасшим костром, ладонью вниз. - Ты убила его?

- Кого? - нехотя отозвалась ведьма, коснулась бардовской ладони призрачными пальцами. Иефа закрыла глаза, сосредоточилась. В памяти - так странно было ощущать эту чужую память - всплыла простенькая магическая формула. Иефа улыбнулась краешком губ, когда костер вспыхнул и весело затрещал, пугая сырую осеннюю тьму.

- Ну, этого. Который жених-боров.

- Он трагически погиб, - лицемерно вздохнула ведьма. - Несчастный случай на охоте. Лошадь понесла.

- Лошадь, - недоверчиво хмыкнула полуэльфка.

- Лошадь, - подтвердила Элена. - Странное было происшествие. Обычно его кобылка вела себя до смешного смирно... А тут - будто черт в нее вселился. Уж не знаю, почему.

- Ну, ясный пень, - кивнула Иефа, - не знаешь.

Заворочался и с подвыванием зевнул Вилка, сунул любопытную морду Иефе под локоть, недовольно поморгал на пламя и недоуменно уставился на хозяйку: чего, мол, не спим? Иефа погладила мягкие перышки там, где по логике вещей у бестии были брови, вздохнула. До рассвета оставалось еще часа три, а сон как рукой сняло. Сидеть сиднем у костра было как-то глупо, да и небезопасно, а вот идти... Куда идти?

- Ты решила? - спросила ведьма, откликаясь на бардовские невеселые мысли. Иефа достала из поясного кармашка прядь, оставленную дварфом, задумчиво пропустила ее сквозь пальцы, раз, другой...

- Скажи мне, существуют какие-то заклинания поиска? - вместо ответа проговорила она. - Так, чтобы все время точно знать направление, даже если тот, кого ищешь, свернет куда-нибудь. Для таких заклинаний обычно много не нужно - какой-то личный предмет, часть одежды, украшение... У нас есть прядь волос.

- Ты решила, - горько усмехнулась Элена де Виль. - Жалкая, слабая дурочка. Побежишь, поползешь побитой собакой... Давай, унижайся - видно, тебя недостаточно еще унизили. Ну, догонишь ты их - и что дальше? Слезы радости и жаркие объятия? Поделитесь новостями у дружеского костра? "Знаете, я очнулась в провонявшей паленым мясом пещере и с тех пор просто места себе не нахожу от тревоги - как же вы без меня?" "Ничего, Иефа, мы нашли в себе силы жить дальше. Не стоило так беспокоиться. Вообще, с тех пор, как мы тебя убили, все стало гораздо проще..."

- Ты знаешь заклинание или нет?

- Нет!

- Врешь, - Иефа уверенно посмотрела на ведьму. Элена отвела глаза.

- Вру.

- Впрочем, это неважно. Я вполне могу обойтись без твоей бесценной помощи. Вернусь к скалам, обыщу там все как следует. Найду след. Ну, или Вилка найдет - он ведь самый умный совомедведь на свете, да, малыш? - Иефа потрепала бестию по загривку, и Вилка согласно заворчал. - Конечно, мы потратим на это уйму времени... И, вполне возможно, нас поймает один из тех отрядов, которые встретились нам по дороге сюда... Но ты же сама сказала, что мне терять нечего.

- Хватит, пичуга, - устало махнула рукой ведьма. - Я так тоже умею. И получше, чем ты, уж поверь. Интриги, манипуляции... Знатное происхождение обязывает.

- Хорошо, - согласилась полуэльфка. - Не буду с тобой спорить. Вилка, вставай, лежебока ты эдакий. Нам с тобой еще топать и топать, так что - раньше выйдем...

- Я сказала - хватит! Я не нанималась ищейкой!

- А я не нанималась перевозчиком, - хладнокровно заметила Иефа. - Продолжим? Происхождение происхождением, дорогая, но я - бард, не забывай об этом, пожалуйста. Языком трепать умею почище любой герцогини. Вся загвоздка в том, что я - худо-бедно - справлюсь без тебя. А вот ты без меня - это еще как посмотреть...

- Отлично. Хочешь заклинание поиска - будет тебе заклинание поиска! Только запомни мои слова - ты пожалеешь. Ты посмотришь им в глаза - и пожалеешь, что не послушалась меня!

- Поживем - увидим, - пожала плечами Иефа, спрятала перетянутую ремешком прядь и принялась сворачивать плащ.

- Ты намерена отправиться прямо сейчас?

- Да. Чего зря рассиживаться? Все равно не спится.

- Нужны не только волосы дварфа, но и твои, - сдалась ведьма. - Возьми по три волоска каждых, переплети.

- Готово, - сообщила Иефа, выполнив указание.

- Теперь впусти меня.

- Как? - полуэльфка удивленно посмотрела на Элену. - Ты же и так во мне.

- Ты все время сопротивляешься, - нехотя пояснила Элена. - Отталкиваешь меня. Чтобы костер зажечь, большой силы не надо, можно справиться и по отдельности... а заклинание поиска гораздо сложнее. Мы должны стать - одно. Просто впусти меня. Ну, что ты моргаешь? Доверься мне, прими меня, как тогда, в пещерах. Иначе ничего не получится.

- Вот чую, что где-то ты меня обманываешь... - пробормотала полуэльфка. - Только не могу понять, где.

- Ты хочешь их найти или нет?

- Хочу.

- Впусти меня.

Иефа вздохнула, подумала, что сделать это будет непросто, закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь если не уничтожить, то хотя бы отодвинуть недоверие, подозрительность, раздражение, зависть... Зависть?

Она сильная, сильная, да. Сильная, независимая и уверенная в себе. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: ее невозможно обидеть. Ее немыслимо бросить. Ею нельзя пренебрегать...

Впустить, довериться. Как? Довериться ей, которая принесла с собой всю свою боль, всю свою ненависть. Принесла и взвалила на плечи маленькой глупой полукровки. Отдать ей себя? Отдать в ее руки свои мысли, свои страхи, свои мечты - пусть ворошит их небрежно?

А может, она справится. И больше не будет страхов. Не будет мучительных сомнений в своем праве на существование. Потому что ты - это она, и вы - одно, и твоя боль - ее боль, и ее сила - твоя сила...

Не бойся, пичуга. Не бойся.

А я не боюсь. Больше нет.

Иефа открыла глаза, посмотрела на свои - чужие руки. Заклинание поиска. Ну что ж.

Формула выговаривалась легко и напевно, как забытая колыбельная. По переплетенным темным и светлым волосам пробежали золотые искры, ладони стало горячо. Покалывало затылок - да, это как в детстве, когда непознанная сила вдруг обнаружила, что есть выход наружу, и устремилась на свободу - вся, сколько ее было, потому что в детстве все всегда через край. Себ говорил - не спеши, а то кровь носом пойдет. Себ...

Лоб сдавило стальным обручем. Иефа вскрикнула, упала на колени. Тяжелые темные капли упали на ладонь, погасили золотые искры.

- А вот и кровь, - хрипло произнесла полуэльфка. - Надо же, как кстати...

Новая волна боли заставила Иефу свернуться почти в клубок.

- Все! - крикнула она, заваливаясь на бок. - Все, хватит!

- Ты права, - прозвучал равнодушный голос ведьмы в расколотой бардовской голове, и боль вдруг исчезла. Вернулось ощущение собственных рук и ног. - Действительно, хватит.

- Почему так больно?! - выдохнула Иефа, с ненавистью глядя в спокойное лицо Элены де Виль. - В пещерах не было так!

- Я же просила - впусти меня.

- Я впустила.

- Не до конца.

"Дрянь", - подумала Иефа. Ведьма понимающе усмехнулась, но ничего не ответила.

- И что теперь? - полуэльфка осторожно выпрямилась, постепенно приходя в себя.

- Теперь сожги волосы, вытри кровь с лица и жди.

- Ждать - чего?

- Не знаю, - пожала плечами Элена. - Ты не маг - так что я понятия не имею, как это проявится. По идее, ты должна услышать... учуять, почувствовать... Зов. Может, в твоем случае это будет нота. А может, даже целая мелодия.

- А может - вообще ничего?

- А может - вообще ничего. Но скорее всего, нота. Ты же бард, в конце концов. Ощутишь зов - иди туда, куда ведет нутро. Чем ближе к цели, тем ярче, явственней он будет. Если начнешь отклоняться от верного маршрута, зов ослабеет. Если те, кого ты ищешь, умрут, зов стихнет. Впрочем, если ты их найдешь - тоже. Все просто.

Иефа кивнула, раскрыла ладонь, посмотрела на измазанные в крови волоски. Действительно, все просто. Интересно, Зулин знал такое заклинание? Он-то как раз маг, хоть и недоучка. Знал или нет?

- Не ищи их, пичуга, - прошептала ведьма и обняла Иефу, обволокла, укутала предрассветной сыростью. - Не надо. Ты не хочешь. Ты сомневаешься.

- Сколько времени прошло с тех пор, как они ушли? - спросила полуэльфка. - Сколько я там пролежала?

- Солнце взошло, закатилось и снова пошло на восход.

- Сутки... - Иефа зажмурилась, сжала кулаки. - За сутки можно было далеко уйти.

- Дальше, чем за четыреста лет.

- Заодно и проверим, - кивнула полуэльфка, бросила волоски в костер, вскинула рюкзак на спину. - Мне закрыть глаза?

- Закрой, - вздохнула ведьма. - Упрямая...

Иефа закрыла глаза, прислушалась. Предрассветный лес шептал ей в уши какую-то тревожную тайну, но полуэльфку не интересовали тихие лесные голоса. Иефа медленно повернулась на пятках в одну сторону, в другую, как усталый флюгер на ветру, и вдруг - самым краешком сознания...

- Нет, серьезно?! - воскликнула она и с негодованием уставилась на ведьму, уперев руки в бока.

Элена де Виль склонила голову, прислушиваясь, и весело рассмеялась. Иефа не выдержала и тоже фыркнула: мало того, что долгожданный Зов звучал как "Хей-хо, выпьем пива!" - он еще и доносился с севера.


***

К середине дня Иефой завладела стойкая, непобедимая, всепоглощающая, жгучая ненависть. Первым, что возненавидела полуэльфка, был Зов. Он креп, по капле, очень медленно, почти незаметно. Он становился слышней, не замолкая ни на секунду. Некоторое - справедливости ради надо сказать, довольно недолгое - время Зов здорово развлекал Иефу, она даже подпевала тихонько, вспоминая блаженные времена, когда главной ее заботой было уговорить Стива одолжить на пять минут пони. Но после пропетого в тридцатый раз припева барда посетила нехорошая мысль: если сейчас от Зова уже почти тошнит, то что будет через два часа? Три? Через день? А если товарищи ушли так далеко, что догонять их придется неделю? Что тогда? Обеспокоившись этим вопросом, Иефа попыталась выведать у ведьмы, можно ли как-то приостановить Зов, ну, хотя бы приглушить его на время - в конце концов, нужно же будет когда-нибудь есть, спать... Невозможно же идти совсем без отдыха!

Элена де Виль злорадно возразила, что об этом надо было спрашивать раньше, до того, как... А теперь-то уж чего? Теперь-то уж ничего - иди и пой, а хочешь, чтобы Зов прекратился побыстрее, значит, в твоих интересах не тратить время на всякий там отдых. И вообще: день да ночь - сутки прочь. Шагай и радуйся - каждый твой шаг приближает тебя к возлюбленным сопартийцам. А пожевать и на ходу можно. Сообщив похолодевшей от ужаса полуэльфке все это, ведьма пропала и больше не отзывалась.

Так что вскоре к огромной и чистой ненависти к Зову добавилась такая же огромная и такая же чистая ненависть к Элене. Потом Иефа возненавидела заодно всех дварфов вообще и Стива в частности, пиво, бочки, песни, случайные знакомства, сентябрь, грубое полотно, лес, эльфов, север, магию, солнце, кожаные сумки, пауков, паутину, ведьм, смену времен года, поисковые партии, сухие веточки, птиц, шелковые шарфики, города, гоблинов, историю, расовые разногласия, военные отряды, насекомых, фляги, штаны, жареное мясо, дым, ветер, фартуки и луковый соус. Почему именно луковый соус, Иефа при всем желании объяснить не могла, но при мысли о нем у нее даже подбородок начинал дрожать - от ненависти.

Ближе к вечеру, когда полуэльфку уже здорово шатало от усталости, набежали тучи, и принялся накрапывать противный мелкий дождик. Иефа сдалась, устроила незапланированный привал под раскидистым дубом и просидела неподвижно около часа, вздрагивая, когда манящие "Хей-хо!" раздавались в ее голове особенно радостно. В океан чистой ненависти добавилась еще одна капля - ядовитая капля ненависти к дождю.

Через час нервных вздрагиваний и горьких сожалений о собственной недальновидности Иефа не выдержала и отправилась дальше, рассудив, что если свалится в обморок от усталости, то хоть на некоторое время избавится от Зова. Ноги гудели, плечи ныли, спину ломило. Вилка хохлился и обиженно поглядывал на хозяйку, явно не одобряя ее странную самоотверженность.

К закату тучи иссякли и отправились дальше, по каким-то своим тучным делам. Дождь прекратился, и по лесу разлилась промозглая последождевая сырость, пряди тумана вихрились и закручивались вокруг щиколоток, полуэльфка спотыкалась о невидимые узловатые корни, вылезшие из земли, цеплялась одеждой за колючие ветки кустов, уворачивалась - не всегда удачно - от низко нависших ветвей деревьев. Казалось, что лес ополчился против барда и теперь глобальная ненависть к миру, расцветшая в измученном бардовском сердце, вполне себе взаимна.

Солнце село.

Иефа брела по сырой и темной чащобе, и на душе у нее царила такая же тошная туманная муть, как и в затянутом белесым маревом ночном небе.

Часа через два после полуночи полуэльфка поняла, что если сделает еще хоть шаг, то упадет и больше никогда не поднимется, и никакой Зов, будь он трижды, четырежды дварфским "Хей-хо"-зовом, не спасет и не заставит... По всем правилам, нужно было найти место посуше и поукромней, нарезать веток для постели, насобирать топлива для костра и расположиться с комфортом, но сил на это уже не было. Иефа завернулась в отсыревший плащ и скрючилась на влажной земле, прижав к себе недоумевающего совомедведя.

- Застудишься, - укоризненно сказала Элена.

- П-п-плевать, - бормотание получилось жалким и невнятным, прерываемым зубовным цокотом.

- Ну, вот как с тобой быть? - покачала головой ведьма. - Себя угробишь и меня за одно.

- Плевать, - повторила Иефа, закрывая воспаленные глаза. Зов бился под лобной костью, но больше не усиливался. "На ночлеге стоят, суки", - с отвращением подумала она.

- Тебе нужно согреться и поесть, - и не подумала оставить ее в покое ведьма. - Я знаю, что ты устала почти смертельно, но нужно сделать еще одно усилие...

- Иди к черту...

- Еще одно, последнее усилие - встать и собрать хворосту, а там уж я все сделаю сама, тебе нужно будет только оставаться в сознании...

- Не хочу, - простонала Иефа, трясясь в ознобе, - не хочу оставаться в сознании... Не могу...

- Да не будь же ты такой тряпкой, вставай! - рявкнула Элена. - Как стрелу тащить из живого тела - так пожалуйста, а как раздобыть пару веточек для костра - так нет, белы рученьки отсохнут! Будешь так валяться - умрешь! И последнее, что ты услышишь перед смертью - будет идиотическое "Хей-хо, выпьем пива!"! Ты ради этого столько вытерпела?!

Иефа выругалась сквозь стиснутые зубы, с трудом поднялась на ноги, твердо пообещав себе уснуть вопреки всем зовам Вселенной, как только разгорится костер, и принялась почти вслепую шарить по кустам в поисках топлива. Провозившись минут тридцать, она разожгла с помощью ведьмы огонь и собралась было выполнить данное себе обещание, когда...

- Нет... - прошептала Иефа, холодея от недоброго предчувствия, и закрыла на секунду глаза, но ласка, столбиком застывшая в желтом круге света от костра, и не думала исчезать. - Ну, нет, ну, пожалуйста... Только не сейчас... Может, утром, а? Как там тебя... Змейка?

Ласка вздрогнула, откликаясь на свое имя, молнией метнулась к полуэльфке и взобралась к ней на руки, что-то возбужденно вереща.

- А хозяин твой где? - уныло поинтересовалась Иефа. - Ты ему скажи - пусть сам приходит. Я одна, так что прятаться не от кого. Скажешь, а? Что ты пищишь-то? Болит что-то?

Иефа погладила потемневшую от влаги спинку зверька и нахмурилась, рассматривая перепачканные в красном пальцы. Ласка подпрыгивала, шевелила усами, становилась столбиком и мелко кивала, и при этом не переставала что-то громко лопотать на своем непонятном ласочьем наречии.

- Это не твоя кровь, - сказала Иефа и с трудом поднялась на ноги. Натруженные мышцы взвыли, умоляя о милосердии, но тщетно. - Ладно, давай, показывай, что там у вас... - ласка подпрыгнула, пискнула что-то очень убедительное и помчалась куда-то в темноту, не разбирая дороги. Полуэльфка горько вздохнула и отправилась за ней.


***

- Куда?! - бушевала Элена. - С ума сошла?!

- Уйди, - умоляла Иефа, продираясь сквозь мокрые кусты и стараясь не отстать от ласки. - Мне Зова хватает - хоть ты не завывай...

- Ты только что умирала от усталости - куда тебя несет, пичуга?!

- Привыкай, - Иефа остановилась на секунду, согнулась, пытаясь унять противное колотье в боку. - Я все время лезу, куда не надо. Змейка! Эй, Змейка! Подожди, я не успеваю!

Ласка неслась по ночному лесу, пропадала в сумятице веток, возвращалась, бесенком прыгала вокруг измочаленного барда и снова неслась вперед. Продрогший совомедведь, решив, видимо, что эти странные ночные скачки организованы специально с целью согреться, радостно галопировал вслед за ней.

Иефа не знала, сколько времени заняла гонка по мокрым полянам. Иногда ей казалось, что она до сих пор лежит на холодном каменном полу пещеры и бредит, и все это - ночь, лес, заляпанная кровью ласка, разгневанный призрак ведьмы и беспрестанное "Хей-хо!" в голове - всего лишь следствие лихорадки. Несколько раз Иефа падала, запутавшись в перепахавших землю клубках корней, с трудом выдиралась из их цепких пальцев и шла дальше, отрешенно размышляя о том, могут ли от переутомления случиться галлюцинации - пару раз ей показалось, что корни шевелятся и пытаются догнать ускользающую добычу.

Иефа споткнулась бы об него, если бы не Вилка. Выскочив на очередную поляну, детеныш вдруг остановился, как вкопанный, вздыбил перья на загривке и заворчал, глухо и угрожающе, глядя на что-то большое и темное, распластавшееся на мокрой земле.

- Норах? - опасливо прошептала полуэльфка. - Норах, эй...

- Допрыгалась до очередного трупа, - сварливо прокомментировала ведьма. - Молодец!

Иефа нетерпеливо дернула плечом и, стараясь не дышать, подкралась к неподвижному телу. Вилка шел рядом, ни на шаг не отставая от непутевой хозяйки.

- Эй... Ты живой? - спросила она и почувствовала себя очень глупо. - Норах...

Переборов невесть откуда взявшуюся робость, Иефа опустилась на колени и осторожно тронула орка за плечо. Ласка суетилась рядом, жалобно попискивая. Орк дернулся, застонал и перевалился на спину.

- Живой, - обрадовалась Иефа. - Что же с тобой стряслось-то...

- Лес... - прохрипел Норах и с неожиданной для умирающего силой вцепился в бардовское запястье. - Уходить... быстро...

- Легко сказать, - ошарашено пробормотала Иефа и с трудом высвободила руку. - Подожди, я тебя в порядок приведу... Подлечу немного... Попытаюсь, во всяком случае...

- Нет... времени... Уходить... надо...

- Да как уходить, когда ты здоровый, как медведь, и валяешься, как колода! Я тебя не унесу!

- Тогда уходи... сама...

- Ну да, ну да, - саркастически хмыкнула полуэльфка, - конечно-конечно. А сюда я просто так прогулялась, чтобы немного поразвлечься.

- Послушай его, пичуга, - неожиданно вмешалась Элена, и в голосе ее впервые не было ехидства, насмешки, пренебрежения или снисхождения - только тревога. - Уходи.

- Без него не уйду, - упрямо мотнула головой Иефа. - Лучше помоги мне его вылечить.

- Уходи! - крикнула Элена. - Не можешь бросить эту падаль - бери с собой, тащи, как хочешь - только уходи!

- Ты поможешь мне его вылечить?

- Помогу - только не сейчас! Уходи, я прошу тебя, пичуга, уходи!

- Да что случилось-то? - непонятная тревога ведьмы испугала Иефу больше, чем невнятное хрипение окровавленного орка.

- Я не знаю, - процедила Элена. - И тебе лучше не знать. Клянусь тебе - я помогу вылечить его, приворожить, превратить в жабу, а потом в прекрасного принца, все, что угодно - только уходи.

- Хорошо... - Иефа настороженно прислушалась, но ничего, кроме обычного лесного шепота, не услышала. - Хорошо, как скажешь.

- И пошевеливайся, пошевеливайся!

- Норах, мне нужно, чтобы ты мне помог, слышишь? - Иефа, крякнув с натуги, привела орка в сидячее положение, поднырнула под его руку, утвердилась покрепче. - Мы сейчас встанем и пойдем. Слышишь? Просто помоги мне совсем чуть-чуть. Капельку. Я своими силами тебя не утащу. Норах! - орк рыкнул, навалился на барда, попытался встать на ноги. - Вот так, вот так, еще немного... - позвоночник гнулся дугой и вовсю угрожал переломиться, как сухая тростинка. - Давай, вставай... Держись... Только держись, ладно?

- Кликуша... - прохрипел орк и качнулся вперед, явно собираясь снова свалиться. Иефа взрыла пятками землю, пытаясь удержать орка в вертикальном положении, и подумала, что спертые в гоблинском логове ботинки долго не проживут.

- Шантажист... - задыхаясь, отозвалась она. - Заткнись и шагай. Давай, потихоньку... По шажочку...

- Не в ту сторону, идиоты! - взвыла Элена.

Иефа сдавленно ругнулась, развернула, пыхтя от натуги, орка в правильном направлении и мысленно поклялась, что если все же дотащит его до своего лагеря, то хрена лысого будет лечить, пока не выспится. Раз до сих пор не помер, значит, до утра вполне потерпит.

Обратный путь к вожделенному костру и относительно мягкой подстилке занял несколько недель - по крайней мере, так казалось взмокшей озверевшей полуэльфке. Норах мешком висел у нее на плечах, чудовищно медленно переставляя-волоча ноги, Иефа со свистом дышала, в голове бился Зов, перед глазами маячило перекошенное призрачное лицо Элены - не хватало только веселого гоблинского шествия с факелами и бубнами, так, для полноты картины.

Когда между деревьями наконец показалась желтая звездочка покинутого костерка, Иефа едва не расплакалась от облегчения. Последняя сотня шагов на сиплом выдохе - и полуэльфка со стоном свалила обмякшего орка на плащ и сама рухнула рядом, мечтая если не умереть, то хотя бы потерять сознание.

- Дошла, надо же... - саркастически хмыкнула Элена, устраиваясь рядом с бардом. - Спину не надорвала?

- Не знаю... - пробормотала Иефа, еле ворочая языком. - Отстань...

- Лечить будем? - усмехнулась ведьма. - Или как?

- Кто б меня вылечил... - отозвалась полуэльфка, не открывая глаз.

- Ну, ты-то не помрешь, - резонно возразила Элена. - Хотя двигаться с утра вряд ли сможешь. А вот он - это еще как посмотреть.

- Ненавижу тебя, - с сердцем сказала Иефа после довольно продолжительного молчания, во время которого боролась со своей совестью. - Ну вот просто ненавижу - и все тут!

- Ты к кому обращаешься? - засмеялась ведьма. - Точно ко мне?

- Ненавижу, - жалобно повторила Иефа и села. - Ну что такое, в конце концов! Свалился на мою голову, чтоб его... Шла, никого не трогала, с ума сходила потихоньку... Зовы, призраки, сны вещие, черт бы все это побрал! Неужели мало?!

- Так мы лечить будем? - напомнила о себе ведьма.

- Ты-то чего суетишься? - с подозрением воззрилась на нее полуэльфка. - Давеча бросить уговаривала - а тут вдруг такое рвение... Будем!

- Ты же знаешь, что нужно сделать, - ласково проговорила Элена де Виль.

- Знаю, - мрачно кивнула Иефа. - Ох, чует мое сердце, когда-нибудь я об этом сильно пожалею...

- Впусти меня, - шепнула ведьма, растворяясь в ночном воздухе и туманной лентой обвивая бардовские плечи. - Впусти меня, пичуга...

- Иди, - вздохнула Иефа.

Было легче, чем в первый раз.

Иефа открыла глаза и посмотрела в зеркало. Отразилась в нем вся - от шрама на бедре до мятежных мыслей и непослушных прядей на макушке. Это же очень просто, пичуга, - сказала она себе и улыбнулась двойственности своего голоса. - Я - ты. Ты - я. Нам хорошо. Мне хорошо. Я - это больше не ты или я, я - это то, что когда-то было то мной, то тобой. Я и ты спорили и дрались за угодья, а потом обнялись и уснули друг у друга на плече. И есть теперь только моя любовь и моя ненависть, и мои сомнения, и мои страхи. И мои мечты. Глупые, детские. У меня теперь четыре жизни. Та, которая была прожита мной давно, та, которая была прожита мной недавно, та, которую я проживаю сейчас. И та, которую я проживу, когда взойдет солнце. Я так много знаю, я так много помню. Я богаче, чем была, ровно на одну наивность. Мою наивность. И пусть - это так странно, быть одновременно такой наивной и такай циничной. Такой юной и такой старой.

Иефа села возле орка, поджав ноги, выпрямила спину, закрыла глаза.

Какое странное название - Слова - придумала я своим заклинаниям. Так неподходяще... и по сути так верно. Почему мне не приходило это в голову раньше? Наверное, потому что песни не были моей сутью. Мне не хочется признаваться, но не могу врать сама себе... Я не знаю, что было моей сутью раньше. Себ знал. Он знал про меня все. Когда-то... но не теперь.

Из ладоней полуэльфки потянулись блестящие белые нити, облили неподвижное тело орка молочным светом, Иефа глубоко вздохнула, поморщилась, словно от боли, и заговорила - тихо, но звучно, выплетая из Слов блестящее лунное кружево, обволакивая, успокаивая, останавливая кровь, стягивая рваные края ран, выгоняя наружу гной, сбивая жар, унимая боль... Вилка, настороженно следивший за действиями хозяйки, попятился и жалобно заскулил: лицо Иефы мерцало, стирались черты, в пшеничных волосах появлялись и пропадали черные вьющиеся пряди, голос менялся.

Иефа пела Нораху его жизнь.

Иефа насмешливо размышляла о том, какие странные привязанности у этой маленькой полукровки.

Иефа пела Слова, чувствуя, как медленно, по капле, возвращаются силы, как трещит по швам мир, как меняется, плавится нутро... Упоение от безграничности собственных возможностей, глубокая уверенность в том, что иначе и быть не могло - никак, потому что... Потому что дочь герцога... Дочь герцога?

Иефа плела заклинание, размышляя над тем, стоит ли вообще тратить драгоценные знания на полумертвого оборванца.

Иефа разрывалась между счастьем и страхом.

Когда взойдет солнце.

Потерпи еще немного, пичуга.

Не торопись.

Все будет хорошо.

- Нет! - полуэльфка конвульсивно дернулась, оборвала лунные нити, схватилась за голову, закричала от боли. - Нет! - все мышцы свела жестокая судорога. Иефа поползла по холодной мокрой земле, инстинктивно пытаясь спрятаться, спастись... - Нет, ни за что... - новый приступ боли вывернул барда на изнанку. Иефу долго и мучительно рвало желчью, пока что-то не лопнуло в голове и кровь не пошла носом.

- Мученица, - с непередаваемой горечью в голосе сказала Элена, глядя, как приходит в себя полуэльфка, скрючившись на прелых листьях и хрипло дыша разинутым ртом. - Идиотка.

- Никогда... больше... не смей...

- Зачем же было так варварски прерывать? Могла просто сказать...

- Стерва...

- Не напрягайся, - ведьма с жалостью глянула на Иефу, склонилась над ней, коснулась туманной ладонью взмокшего лба. - Все я знаю, все я помню. Не дергайся, ты мне нужна живая и здоровая.

Иефа в изнеможении закрыла глаза, чувствуя, как стихает, уходит боль.

- От тебя рвотой воняет, - надменно произнесла Элена. - Умылась бы, что ли...

- Да пошла ты... - пробормотала полуэльфка, не в силах оторвать голову от земли. - Не вышло у тебя ни хрена... Я все равно сильнее...


***

Иефе снилась Бристольская кузница. Закутанный в серый бархатный плащ с серебряной вышивкой, у мехов бесновался Трор, размахивая молотом и озверело гикая. Возле него ошивался Зверь, хитро поглядывая по сторонам, пушил хвост и немузыкально мяукал "Хей-хо!". Полыхал огонь, Иефа искала выход, но не могла найти. "Выпьем пива!" - завывал Зверь, поднимался на задние лапы и оказывался ростом с Трора, его морда вытягивалась, желтела, покрывалась перьями. "Вилка! - звала Иефа. - Вилка, это ты?" "Хей-хо!" - отвечал ей человеческим голосом совомедведь и рассыпался черными хлопьями по каменному полу пещеры. Иефа кричала, порывалась бежать, но ноги прирастали к полу, и движения становились медленными и вязкими, и в затылок дышала неведомая смертельная опасность, от предчувствия которой противно ныло в животе, но не было сил обернуться, чтобы понять, что же такое надвигается, крадется, норовит наброситься со спины...

Иефа открыла глаза. "Хей-хо! Выпьем пива!" - грянуло под лобной костью. "Зов, - отстраненно подумала полуэльфка. - Я спала?"

- Я спала? - повторила она вслух, не столько ожидая ответа, сколько пытаясь осознать себя в реальности.

- Скорее, в обмороке была, - ответил ей низкий хрипловатый голос. Иефа ойкнула, села, испуганно оглядываясь. У костра сидел вполне живой и вроде на вид здоровый орк, с любопытством разглядывая всклокоченного барда.

- Норах... - смущенно пробормотала Иефа, потерла лоб, с трудом восстанавливая в памяти цепочку событий. Последним воспоминанием была мокрая прелая листва у щеки и глубокая уверенность в том, что до рассвета дожить не получится. Впрочем, скромная розоватая полоска в восточной части неба доказывала обратное.

- Странно, что ты вообще жива осталась, - в унисон бардовским мыслям задумчиво произнес орк. - Как ты меня умудрилась дотащить сюда - ума не приложу.

- Ты сам шел, - осторожно возразила Иефа, пытаясь понять, может ли орк помнить что-нибудь из процесса лечения, и если да, то на что все это было похоже со стороны.

- Ну да, - скептически хмыкнул Норах. - Помирал-помирал, а тут вдруг - ап! - и пошел ножками. На мне живого места не было. И крови я потерял прилично. Очнулся - живчик, хоть свадьбу играй. Смотрю - ты валяешься в сторонке, в симпатичной такой лужице блевотины... Подбородок в крови, сама белая, как смерть... Интересная, думаю, картинка получается. Что-то не припомню я, чтобы эта малявка магией увлекалась. Или недавно начала, или очень хорошо скрывала. И вот еще интересно мне до жути - а хвост твой где?

- Отвалился, - мрачно ответила Иефа.

- А ветки на голове?

- Спилила.

- А клыки?

- Выпали.

- А...

- А я тебе в нормальном виде не нравлюсь, что ли? - возмутилась Иефа и скроила плаксивую физиономию.

- Нет, конечно, - хладнокровно ответил Норах. - Глазки вот эти, волосики, понимаешь... Такая рутина. То ли дело - хвост! Оригинально. Манит. Завораживает. Эх...

- Нет в жизни счастья... - горько вздохнула Иефа и решительно поднялась на ноги: биение Зова в голове не позволяло сидеть на месте. - Ну, да и ладно. Я с самого начала поняла, что на тебя надежды никакой, душегуб ты бессердечный.

- Ты куда собралась-то? - удивился "душегуб", глядя, как бард деловито отряхивает и сворачивает плащ. - А поговорить? Спасла - и тикать?

- Ты мне не спасенная из лап дракона девица, а я тебе не галантный рыцарь, - проворчала Иефа, не удержавшись от улыбки. - Хочешь поговорить - идем, поговорим по дороге. А вообще - шел бы ты по своим делам.

- Опять я без лютиков... - сокрушенно покачал головой орк, поднялся на ноги и оказался на полторы головы выше барда.

- Ты что - подрос, пока я спала? - изумленно выдохнула Иефа, успевшая позабыть, какой он здоровый

- Конечно, - с серьезным видом покивал Норах. - Я всегда так делаю. А куда мы идем?

- Мы... - Иефа прикрыла глаза, сосредоточилась, повернулась слегка на пятках, прислушиваясь к Зову. - Туда, - ткнула она пальцем куда-то в сторону северо-востока.

- Почему? - удивился орк.

- По кочану, - огрызнулась полуэльфка, раздражаясь от одной мысли, что сейчас придется долго и нудно объяснять про последствия применения заклинания поиска. - Не хочешь - не иди.

- Ну, как дите малое... - укоризненно покачал головой Норах, отобрал у барда рюкзак, закинул его за спину и сделал приглашающий жест рукой: - Только после вас.

- Кавалер, едрить твою... - пробурчала Иефа и направилась туда, где ее ожидала смутная надежда когда-нибудь избавиться от радостных дварфских воплей в голове.


***

Первые несколько часов путешествия в компании Нораха Иефа чувствовала себя почти счастливой. Орк не задавал вопросов, не пускался в пространные философские рассуждения и не отдавал приказов. Он просто шел, беспечно помахивая сорванной веточкой - разве что не насвистывал, то уходил далеко вперед, то вдруг выныривал из кустов откуда-то сбоку, и тогда снова шел рядом, приноравливаясь к нешироким шагам полуэльфки, и вид у него был такой, словно бесцельно бродить по лесу в обществе малознакомых бардов - его естественное состояние. Ручная ласка Нораха носилась между деревьями, пугая птиц, и завлекательно наскакивала на Вилку, чем безмерно его удивляла. Шуганув пару раз настырную малявку, совомедведь увлекся игрой и тоже принялся гарцевать по кустам.

Иефа шла туда, куда вел ее Зов, и думала о том, что давно не была так... спокойна. Впервые за долгое время не было страшно. Норах был чужим... да что уж там - Норах был орком, а все, что полуэльфка знала об орках, сводилось к набору жутеньких историй о кровожадных и безжалостных бродягах, готовых надругаться даже над березовым поленом, если оно покажется им мало-мальски живым... И все же. Все же! Рядом с ним было безопасно. Если бы кто-то спросил Иефу, почему она так свято уверена, что Норах не искалечит ее при первой же возможности, полуэльфка наверняка придумала бы массу доводов и объяснений своего странного детского доверия, но правда была в том, что она просто верила ему - без всяких на то причин. Норах был стеной, которая под силу не всякому стенобитному орудию. Норах был щитом, за которым можно спрятаться от вражеской стрелы. Норах был навесом, под которым можно укрыться от дождя. Норах был своим.

И наверняка еще наступит момент, когда будут заданы вопросы, когда извечная привычка врать и скрываться возьмет свое, когда в голосе задребезжат фальшивые ноты, и он - ведь не дурак! - эти ноты услышит, и все поймет, и это теплое ощущение единства звякнет тоскливо и рассыплется на мелкие кусочки... Но это потом, потом, позже.

И наверняка стоит подумать о том, что он появляется на редкость вовремя. Что он наемник. Что одному из его товарищей Иефа собственноручно вогнала кинжал в глотку. Что его хозяева вряд ли большие любители маленьких одиноких полукровок, и кто знает, может его благодушие и нарочитое отсутствие любопытства - это всего лишь маска. А на самом деле он просто ведет ее в лапы своих нанимателей, ведь так гораздо удобнее - чтобы жертва шла сама, чем тащить ее на своем горбу, верно, пичуга? Ты об этом подумала? Вас водили по этим лесам, как баранов на привязи, вас гнали в нужном направлении, для вас оставляли следы - ты же помнишь. Для чего и кому это было нужно? Ты не думаешь о себе - отлично, подумай о своих драгоценных друзьях. Ты ведешь вражеского лазутчика прямиком в свой лагерь - неужели это не ясно?

Иефа не заметила, когда рядом с ней появилась Элена. Просто в какой-то момент ее мысли приняли другое направление, и вдруг оказалось, что она уже не думает, а слушает, втянув голову в плечи, ядовитый шепот призрака.

- Конечно, я понимаю, он кажется таким сильным и надежным, он перенес тебя на плащ, умыл, вытер кровь с твоего лица, сторожил твой недолгий сон, - говорила Элена, и ее голос казался Иефе очень громким, и было странно, что Норах его не слышит, не видит призрачную фигуру ведьмы. - Конечно, удобно и приятно быть слабой, конечно, это замечательно, когда не нужно думать, как раздобыть еду, где остановиться на ночлег, как защититься, если нападут, потому что рядом есть кто-то, кто решит это все за тебя. Но он орк! Злобное, дикое животное! Тебе так необходима защита, ты не хочешь быть одна? Давай найдем Себастиана - он защитит и спасет. Он сделает все, чтобы мы были счастливы и спокойны. А этот... Что ты будешь делать, когда он начнет задавать вопросы? Что ты будешь делать, когда он потребует правды? Что ты будешь делать, когда он начнет выбивать из тебя правду силой? А ведь он начнет. Поверь мне, пичуга, он начнет.

Иефе хотелось спорить, кричать в ответ, но мысль о том, как отреагирует Норах на ее внезапную ссору с пустотой, не давала взорваться. Отвечать ведьме мысленно не было сил: отвлекала постоянная необходимость прислушиваться к Зову. Если верить радостным "Хей-хо!", партия шла куда-то на север - северо-восток, шла довольно медленно, и смысла в этом не было ни на грош. Что забыли сопартийцы на севере? Почему не вернулись в Бристоль? Почему спешили уйти из пещер? Кто-то преследовал? Если да - то почему не спешат сейчас? Не могут? Кто-то ранен? Вопросы оставались без ответов, и все чаще проскальзывала настырная мысль, а на тот ли Зов идет она, Иефа? Разве не на север так настойчиво звала ее Элена? Где гарантия, что заклинание поиска - не уловка, не попытка отправить ее туда, куда нужно ведьме? Вот уж воистину - бараны на привязи.

Когда солнце перевалило за полдень, Норах глянул задумчиво на спутницу и предложил устроить привал, но Иефа ответила резко, что пока она хоть как-то держится на ногах, привала не будет. Орк пожал плечами, выразительно повертел пальцем у виска и пропал в зарослях надолго. В какой-то момент полуэльфка даже решила, что он ушел совсем, и успела огорчиться, но орк нагнал ее часа через два, вынырнув из кустов с двумя куропатками, притороченными к поясу, чем мгновенно завоевал небывалую и нежную любовь совомедведя. Вилка тоже пробовал охотиться, и однажды почти успешно выследил глухаря, но настырная ласка испортила все дело, вспугнув неповоротливую птицу, так что охота не удалась.

Ближе к вечеру Иефа перестала чувствовать ноги. Ниже пояса начиналось что-то, похожее на мешки, набитые старой соломой, и эти мешки двигались сами собой, неуклюже неся воющее от усталости тело все дальше и дальше, и каждую минуту грозили подломиться. Элена бесновалась, маячила то слева, то справа, то перед самым лицом, требовала остановиться, просила впустить, обещала поделиться силой, утолить боль, умоляла пожалеть себя и ее... Иефа мотала головой, как замученный работой и мухами мул, и шла дальше, почти не глядя по сторонам, почти не открывая глаз, спотыкаясь и пошатываясь. Наверное, ведьма была права, и в этой гонке не было смысла, но к закату Зов вдруг начал понемножку усиливаться - видимо, где-то там, впереди, партия остановилась на ночлег. И если была возможность хоть немного сократить разделяющее барда и отряд расстояние, Иефа не могла позволить себе упустить эту возможность.

Когда стемнело, рядом образовался Норах, ни о чем не спрашивая, подхватил полуэльфку на руки и понес. Иефа благодарно обмякла и потеряла сознание. Очнулась она, лежа на мягкой подстилке из веток и листьев, укрытая до подбородка плащом. В двух шагах потрескивал костерок, и упоительно пахло жареной дичью. Желудок полуэльфки откликнулся на дразнящие ароматы длинной заунывной руладой. Иефа завозилась, прислушалась к Зову. Судя по всему, Норах нес ее в нужном направлении еще несколько часов.

Перед лицом барда возникла любопытная мордочка ласки. Змейка распушила усы, покивала, чирикнула что-то дружелюбное. Иефа высунула руку из-под плаща, потянулась погладить, но ласка юркнула в траву и пропала. Зашуршали кусты, у костерка возник орк в компании Вилки. Обнаружив, что хозяйка наконец пришла в себя, совомедведь радостно забурчал и плюхнулся прямо на полуэльфку, основательно придавив ей ноги. Норах подошел к Иефе, сел рядом, протянул флягу.

- Поговорим? - спросил он.

- Поговорим, - кивнула Иефа.

- Не смей! - рявкнула ведьма.

- Тебя забыла спросить, - процедила Иефа и прикусила язык, наткнувшись на внимательный взгляд орка. - Я не тебе, - смутившись, неуклюже пояснила она. - Я...

- Да оно понятно, что не мне, - хмыкнул Норах. - Не знаю уж, кто тебе по ушам целый день ездит, но он тебя, по-моему, уже основательно допек.

- Это так заметно? - покраснев, спросила полуэльфка и подумала, что скрывать Элену от общественности - глупый и самонадеянный план.

- Уж поверь мне, заметно. Впрочем, я с самого начала понял, что ты слегка того...

- Спасибо тебе, - вздохнула Иефа. - Ты меня нес...

- Вчера ты меня, сегодня я тебя, завтра опять будет твоя очередь, - усмехнулся Норах и сунул Иефе в руки остывшую куропаточью ногу. - На, поешь. Если ты и завтра собираешься так гнать, то стоит основательно подкрепиться.

- Спасибо, - повторила Иефа, не зная, что еще сказать.

- Не за что, - лениво ответил орк, с хрустом и подвыванием потянулся, лег, вытянув ноги к костру и уложив голову на уютный совомедвежий бок, как на подушку. Детеныш что-то благодушно буркнул в ответ.

- Вилка ему верит, - сказала Иефа ведьме, - а раз Вилка верит, значит, и мне можно.

- Я не нравлюсь твоему воображаемому другу? - поинтересовался Норах.

- Не нравишься, - кивнула полуэльфка. - Она говорит, что ты дикое животное и ведешь меня к своим хозяевам на допрос. Это если вкратце.

- И давно она так говорит?

- С тех пор, как мы идем вместе.

- А ты ее слушаешь?

- Нет.

- Почему?

- Ты нравишься моему совомедведю.

- А тебе?

- И мне.

- Почему?

- Ну смотри - ты же меня похитил?

- О нет! - возопил Норах и захохотал. - Нет-нет-нет! Только не начинай опять про свою девичью честь, я тебя умоляю! Сказано же - без клыков и хвоста никакой любви у нас не будет!

- Вот так надейся на вас, душегубов, - вздохнула Иефа.

- Поцелуйтесь уже! - с отвращением сплюнула ведьма.

- Тебе надо - ты и целуйся, - возразила Иефа.

- Ого! - Норах широко распахнул глаза и даже на локтях приподнялся - от изумления. - Да она у тебя затейница!

- Скажи ему, чтобы заткнулся, - процедила Элена.

- Не зли ее, - попросила Иефа серьезно. - Она тебя вылечила.

- Она вылечила - а ты в крови и блевоте валялась?

- Ну... - полуэльфка неопределенно пожала плечами. - Я как... как очень маленькое игольное ушко, через которое пытаются пропихнуть слишком большого совомедведя, понимаешь? Совомедведю хреново, но и ушку несладко. Неважно, кто из нас валялся. Это уже наши заботы. Наверное, я дотащила бы тебя до своего лагеря. Раны бы промыла. Перевязала бы. И все. Из меня хреновый целитель, Норах. Я плохо знаю травы, и швы накладывать толком не умею. Да и нечем их было накладывать, эти швы. Она стерва, конечно, и здорово надо мной измывается, и магия ее мне боком выходит... Но если бы ее не было, ты бы умер.

- Ты знала, что тебе будет плохо? - спросил орк.

- Знала. Ну и что?

- Могла бы и не рисковать.

- Не могла бы.

- Странная ты... - Норах улегся обратно и закрыл глаза. - Странная-странная.

- Ты хотел поговорить, - хмуро напомнила Иефа, отмахнувшись от ехидных комментариев Элены.

- Кто начнет?

- Ты хотел - ты и начинай.

- Резонно, - согласился орк и начал.

Норах был наемником-следопытом, сколько себя помнил. Специалисты по найму знали о нем ровно столько, сколько, с его точки зрения, должны были знать, а именно: что он профессионал, умеет держать язык за зубами, мастак выбираться из самых гиблых передряг, и не особо интересуется этической стороной вопроса. ("Да, я помню, ты - жадный до злата прохиндей с длинным любопытным носом", - встряла Иефа) С месяц назад Нораха наняла загадочная дама, которая заплатила приличный аванс и приказала отправляться в место под названием Северные копи, где наемник должен был присоединиться к уже сформированному отряду и ждать указаний. Никаких Северных копей в тех местах Норах отродясь не видел, но вопросов задавать не стал, здраво рассудив, что на месте разберется.

На поверку Северные копи оказались скоплением палаток и кособоких времянок, жмущихся друг к другу около внушительных размеров котлована, в котором копошились гоблины, пропахивая и просеивая раскуроченную землю. Больше всего это было похоже на какой-то прииск, но таковым не являлось. Тетка-нанимательница явилась в Копи неделей позже и тут же заперлась в своей хибаре, допуская пред ясные очи только избранных. Подключив к делу слух, прозорливость и природное обаяние, Норах выяснил, что на "прииске" ищут какой-то старинный артефакт, принадлежавший древнему магу по имени Векна, и оный артефакт, как только будет найден, поможет возродить вышеназванного мага, дабы возвести великое искусство магии на новый уровень и даровать, наконец, магам и магичкам мировое господство.

Вообще, то, что творилось в Северных копях, орку сильно не понравилось. Командовала парадом все та же тетка-нанимательница, которую звали Нова, и указания, которые она раздавала, поражали своей нелепостью и непоследовательностью. Через некоторое время выяснилось, что приказы Нова не сама выдумывает, а приходят они в божественных видениях, которые начались у нее сравнительно недавно. ("Ощущение такое, - пожаловался Норах, - что у нее в башке сумасшедший какой-то засел и пишет, пишет, пишет... А она из припадка выйдет - и повторяет. Как ручной попугай: несет - сама не понимает, что. Формулы какие-то магические, схемы, планы, чертежи... Вроде все просто и понятно, хотим, мол, древнего психа возродить, чтобы он дал нам в наши магические бирюльки всласть поиграть... Ну и возрождали бы себе потихоньку. Но очень много всякого лишнего, как нарочно... Будто чем больше бардака, тем лучше. Мне все время спросить хотелось: если все так просто, то почему все так сложно?") И вообще - Северные копи здорово смахивали на приличных размеров сумасшедший дом.

Там же, скучая без дела, Норах выяснил, что одного артефакта для возрождения Векны недостаточно (по крайней мере так утверждали видения Новы), и что где-то в лесах проводятся еще одни зверски секретные раскопки под руководством донельзя загадочного рыцаря в голубых доспехах. Что должны были раскопать в лесах, Норах так и не понял, но стало ему страсть как любопытно.

К тому же, по копям ходили упорные слухи о том, что Нова занимается не только возрождением пресловутого Векны, а еще и ведет переговоры с Султанатом и Стальной империей, и цель этих переговоров тоже была указана ей в видениях. В Бристоль был послан отряд, который должен был похитить какую-то магическую штуковину ("Ой, только не надо придуриваться, что ты не знаешь, какую именно штуковину!" - фыркнула Иефа), а по выходу из города разделиться на три группы, одна из которых должна была встретиться с послами Султаната на юге, а две другие отправиться на северо-запад и северо-восток, но ни одна из этих групп так и не вернулась. Поговаривали также о какой-то карательной экспедиции, организованной Бристольской Магической гильдией для поиска врагов и возвращения утраченного. Тут обычно рассказчики начинали путаться и расходиться во мнениях. Одни страшным шепотом сообщали о неведомом воине, который способен принимать какой угодно облик, передвигается со страшной скоростью и вообще непобедим - мол, перерезал всем глотки и давно уже в Бристоле расчет получил. Другие утверждали, что воин не один, а в компании профессиональных убийц-головорезов, нанятых за большие деньги Воровской гильдией Бристоля, и что вся эта честная компания давно уже прикопала похитителей где-нибудь под кустом в большой братской могиле и теперь пропивает честно заработанное золото в одном из Бристольских трактиров. Как бы то ни было, и первые и вторые единодушно заявляли, что отправленных в Бристоль ребят ждать бесполезно.

Отряд, к которому примкнул орк, ничем путным не занимался, рядовой состав бил баклуши и пьянствовал, а потом вдруг начался страшный переполох, суть которого сводилась к тому, что какие-то нехорошие личности сделали что-то неправильное, пошли не туда, чему-то помешали и вообще повели себя, как последние сволочи. Как поступить со сволочами, то ли поймать и убить, то ли поймать и пытать, а потом убить, Нова никак не могла определиться, а с видениями, как назло, затык случился.

Отряд в спешном порядке выдвинулся на поиски сволочей, и Норах сам для себя решил, что в этом балагане участвовать не желает, а потому, пользуясь необходимостью разведки, навел справки о незадачливой партии ("Заодно деньжонок подзаработал", - ехидно ввернула Иефа. "Ну, совесть совестью, а выгода выгодой", - назидательно ответил орк), которая привела его в буйный восторг. Поразмыслив на досуге, следопыт решил из дружных гоблинских рядов дезертировать, сдал местоположение отряда Иефе и отправился на поиски загадочных лесных раскопок.

Разыскав башни у озера, никакой активности возле них Норах не обнаружил, из чего сделал вывод, что тут у Новы тоже не выгорело. Дальнейшие свои действия орк считал невероятно глупыми и был искренне убежден, что заразился идиотизмом от Иефы, то ли когда таскал ее на своем горбу, то ли когда встречался с ней в ночном лесу. Вместо того, чтобы тихо покинуть территорию всеобщего безумия, Норах решил выяснить судьбу партии. Прошел по следам до гряды на побережье, там столкнулся с гоблинским отрядом, долго прятался по зарослям от других следопытов, в конце концов вынужден был "доблестно сразиться с мерзкими тварями в жарком неравном бою", был ранен не то три раза, не то четыре, прорвался на запад, долго спасался бегством и в итоге угодил в объятия взбесившегося леса. Как он выбрался из опасной зоны, Норах толком объяснить не мог. Последним, что помнилось орку, была встревоженная мордочка ласки, которую он отправил за помощью. Самое смешное было то, что Норах прекрасно понимал: если кто-то и поможет ему в этих лесах, так это придурковатая партия, которая по всем признакам не могла уйти слишком уж далеко. Потом Змейка привела Иефу.

- Почему ты решил, что я приду? - спросила полуэльфка.

- Потому что... - Норах задумался, пожал плечами, рассмеялся. - Ты заноза в заднице - это самое логичное объяснение.

- Вот спасибо так спасибо! - возмутилась Иефа, но больше для виду, чем искренне.

- Да ладно тебе. Ты ведь и раньше приходила. Помнится, ты сказала, что это твое личное приключение. Глупо, конечно, но как раз такую глупость я вполне понимаю. Я не ждал тебя одну... Честно говоря, я рассчитывал, что ты приведешь своих приятелей, - признался орк. - Они, конечно, сначала послали бы тебя куда подальше, но ты ведь упрямая, и к тому же - вот не сойти мне с этого места! - когда ты начинаешь вопить, проще послушаться, чем возражать. Так что важно было, чтобы ты решила пойти, а уж они уболтались бы как-нибудь. Странно, что я ошибся. Со мной это редко случается.

- Ты все про всех понимаешь? - ехидно поинтересовалась Иефа.

- Как выяснилось, не все и не про всех. Где твои спутники?

- Не знаю. Где-то там, - полуэльфка махнула рукой в сторону северо-востока. - Я пытаюсь их догнать, - добавила она, помолчав немного. - Я... я отстала от них там, в пещерах на берегу. Ну, так получилось. Был бой, и...

- Ну, что ты мнешься? - прошептала Элена де Виль. - Ты ведь решила говорить ему правду - начинай, скажи: они меня бросили.

Иефа упрямо мотнула головой, нахмурилась.

- Они тебя бросили? - тихо спросил Норах.

- Да.

- Это не вся правда, - насмешливо подсказала ведьма.

- Оставь меня в покое! - крикнула Иефа и уткнулась лицом в колени, чтобы не видеть гаденькой ухмылки призрака.

- Что она говорит?

- Она говорит, что это не вся правда, - отозвалась полуэльфка, не поднимая головы. - Она все время так говорит. А я не знаю, какая она - вся правда. Я не знаю, понимаешь? Со мной что-то случилось в этих пещерах. Ты же видел, во что мы все превратились. Но они выдержали, а я... Я перестала быть собой, я превратилась в зверя, в чудовище. Я убивала всех, кто попадался на пути. Я была опасна. А потом Зулин швырнул в меня грозовую сеть. И я горела. Мы горели - потому что именно тогда появилась она, Элена. Мы горели, и все вокруг тоже горели и гибли, никого не осталось в живых, и это было так страшно, так больно... А потом кто-то выстрелил - я думаю, что это был Ааронн. Но он промахнулся, попал в плечо. И тогда все закончилось.

- Они пытались тебя убить? - ровным голосом проговорил орк.

- Они не пытались. Они меня убили, - ответила Иефа и подняла мокрое лицо. - А потом они ушли. И если ты сейчас спросишь меня, почему они это сделали, я порву тебе глотку. Оказывается, я это умею.

- Вот и хорошо, вот и умница, - прошептала ведьма.

Норах довольно долго молчал, глядя на пламя, а потом сел, шлепнул ладонями по коленям и с решительным видом повернулся к барду.

- Вот что я тебе скажу, Иефа, - заявил он. - Подвинься.

- Что?! - опешила полуэльфка, ожидавшая чего угодно, но только не этого.

- Подвинься, говорю, - повторил орк, деловито перебрался на подстилку, бесцеремонно турнул сонного совомедведя, устроился у барда за спиной и завозился, пытаясь укрыться плащом, который был ему явно мал.

- Ты что делаешь?! - взвилась Иефа.

- Спать укладываюсь, - невозмутимо ответил Норах, обхватил ее поперек туловища и пристроил рядом с собой, под плащ.

- Да, но почему здесь?!

- Потому что осень, - пояснил "душегуб" и подтянул плащ повыше. - Ночи холодные. Спи. Хватит разговоров на сегодня. И кстати, если ты надеешься, что я таким образом покушаюсь на твою невинность, то губу не раскатывай.

- Да я... - Иефа дернулась, но орк держал крепко. Полуэльфка трепыхнулась еще пару раз для порядка и затихла, пристроив голову на твердое орочье предплечье. - Я не могу спать, - жалобно пробормотала она. - У меня Зов в голове...

- Зов предков? - зевая, поинтересовался Норах.

- Дурак, - обиделась Иефа. - Заклинание поиска. В голове все время дварфские песни гремят. Я по ним дорогу нахожу. Все бы хорошо, но они не затихают ни на минуту.

- Подуууумаешь, дварфские песни! - презрительно фыркнул Норах. - Я тебе сейчас колыбельную спою - ее никакой Зов не перешибет.

- О боги! - непритворно испугалась Иефа. - Может, не надо колыбельную?

- Надо-надо! Это такая специальная колыбельная, для тех, кто не спит. Ее всем орочьим младенцам поют - и они засыпают в ту же секунду... от ужаса.

Норах прочистил горло и запел, нещадно фальшивя:

- Спииииии, усниииии, сопляааааак негоооооодныыыыый... Не то пааааааааальчик отгрызууууууу...

- Все-все! - завопила Иефа. - Все, я уже сплю! Только замолчи!

Вилка, разбуженный дружным хохотом в две глотки, недовольно сощурился и щелкнул клювом.


***

Иефа проснулась с четкой уверенностью, что проспала все на свете. Открыв глаза, она дернулась, порываясь вскочить на ноги и бежать, бежать...

Мерцали угли прогоревшего костра. Шумели деревья. Уютно посапывал Вилка. Было непривычно тепло и уютно.

- Два часа до рассвета, чего ты дергаешься? - совершенно несонным голосом спросил Норах. Иефа дернулась еще раз, теперь уже от неожиданности - про орка она как-то забыла. - Только не говори, что ты уже выспалась и готова отправиться в путь-дорогу, - проворчал тот и уткнулся носом в бардовский затылок. - Я спать хочу - и тебе советую.

- Какая идиллия, - насмешливо протянула ведьма. - Полукровка и орк. Миленько. Впрочем, что это я - свинья везде грязь найдет.

- Не завидуй так громко, - пробурчала Иефа.

- Понятно, - горько вздохнул Норах и сел. - Мы не спим, мы ведем светские беседы. Скажи, малявка, когда ты найдешь своих замечательных спутников, Зов утихнет?

- По идее, да, - осторожно ответила полуэльфка.

- И когда он утихнет, ты дашь мне, наконец, выспаться?

- Да ты тут при чем?! - возмутилась Иефа. - Ты что теперь до конца дней своих со мной под одним плащом ночевать будешь?! Я вот соберусь сейчас и пойду потихоньку, а ты спи себе, сколько влезет.

- Ой, вы посмотрите на нее! Пойдет она! - писклявым голосом передразнил Норах. - А сомлеешь - кто тебя понесет? Совомедведь твой?

- Норах... - Иефа помялась, подбирая слова. - Ты мне ничего не должен, слышишь? Так что... не надо. Иди своей дорогой. Не лезь в это.

- Иефа, - очень серьезно ответил орк. - Я в это уже влез по самое не хочу. А что касается долгов... Да, я тебе ничего не должен. А вот ты мне очень даже должна.

- Я?! - поразилась Иефа и на всякий случай отодвинулась, стараясь не обращать внимания на мерзкое хихиканье ведьмы. - Я тебе должна? Что?

- Здоровый восьмичасовый сон без вскакиваний! - рявкнул орк и поинтересовался с невинным видом: - А ты что подумала?

- Да иди ты... - растерянно пробормотала полуэльфка, так и не придумав достойного ответа.

- Вот и договорились, - Норах усмехнулся и принялся сворачивать плащ.


***

Зов усиливался с каждым шагом. Это могло означать только одно - что партия стоит на месте. И если два часа до рассвета и даже пару часов после него Иефа не особо над этим задумывалась, то ближе к полудню смутное беспокойство переросло в сильную тревогу. Ладно, ночью они спали. Ладно, не вскочили с первыми лучами солнца, решили поспать подольше - может, вымотались. Могли же они вымотаться? Ладно, проснувшись, потратили время на неторопливый завтрак. Может, Зулин устроил одно из своих любимых внеочередных обсуждений, когда никто никого не слушает. Может, на разговоры ушло больше времени, чем планировалось. Но не полдня же! Почему они стоят на месте? Нашли то, что искали? Попали в передрягу? Упали замертво от ран? Нет, тогда Зов утих бы. В плену? "Давай, волнуйся, переживай за них, - нашептывала Элена де Виль. - Поспеши на помощь - вдруг их кто-то обижает, бедолаг? И только маленькая глупая полукровка может спасти бедный, беспомощный отряд, в котором всего-то есть маг, боец, друид-проводник и вшивая дриада, которая, конечно же, не в состоянии постоять за себя. Почему ты идешь так медленно? Беги! Беги, спасай их, пока не поздно!" Иефа ругалась сквозь стиснутые зубы и шла вперед, и на самом деле убыстряла шаг, и в конце концов начинала почти бежать, и тогда Норах останавливал ее, брал за плечи, встряхивал как следует и просил прийти в себя. Иефа с шумом выдыхала, испытывая непреодолимое желание разбить голову о ближайшее дерево - или ему, чтобы не мешал, или себе, чтобы больше не слышать Зов, а заодно и ведьмины нашептывания.

- Если ты не остановишься, то рухнешь, как загнанная лошадь, - неодобрительно говорил Норах.

- Рухну - понесешь, - отвечала Иефа и шла дальше.

Ближе к вечеру орк молча скрутил спутницу в бараний рог и уложил на плащ всхлипывать от боли в мышцах и жалости к себе, а сам занялся костром. Иефа выдержала на привале часа полтора, а потом схватилась за голову и завыла. Орк вздохнул, потушил костер, рывком поднял барда на ноги и пообещал, что самолично надает ей тумаков, когда все это безобразие закончится. Иефа посмотрела на него больными усталыми глазами и побрела на северо-восток, слепо натыкаясь на деревья.

Стемнело, похолодало, время лениво ползло к полуночи. Иефа шла, уже не соображая толком, куда идет. Зов гремел в голове тысячью горных обвалов, которых полуэльфка никогда не видела и не слышала, грохотал миллионом кузнецких молотов по миллиону наковален. Голова раскалывалась от боли, перед глазами плавали мерзкие желто-зеленые пятна, тошнило. Иефа почти не различала, что говорит ей Норах, и мечтала только об одном - чтобы лопнули барабанные перепонки. Или чтобы сопартийцы умерли. Или чтобы кто-то убил ее саму... чтобы наконец перестать слышать.

Иефа шла.

Падала, поднималась. Снова падала.

Снова поднималась и снова шла.

Целую вечность.

Потом Норах нес ее, без передышки бормоча ругательства себе под нос.

Потом наступил рассвет.

А потом...

Иефа остановилась, как вкопанная, на краю широкой поляны, посреди которой возвышался небольшой холм. Лес просыпался, недовольно ежась от осенней рассветной сырости. Иефа слепо нашарила ближайший ствол дерева, привалилась к нему и сползла вниз, хватая ртом холодный утренний воздух.

- Что? - с тревогой спросил Норах, опустившись на землю возле нее. - Ну, что ты?

- Слушай... - прошептала Иефа. - Слышишь?

- Слышу - что?

- Тишина... - выдохнула полуэльфка и закрыла воспаленные глаза. - Мы пришли.

- Сиди здесь, - шепнул орк. - Я осмотрюсь.

Но Иефа ему не ответила. Она слушала тишину. Норах вернулся минут через десять, подхватил барда на руки, отнес на десяток шагов вглубь леса, усадил под деревом, сел рядом, помолчал немного. Полуэльфка открыла глаза, повернула голову, посмотрела на него.

- Они в холме, - нехотя ответил орк на ее немой вопрос. - Там дверь в склоне и следов полно. Живые или мертвые, но они там. Так что мы действительно пришли. Что будем делать?

- Не знаю, - медленно проговорила Иефа и отвернулась. - Давай просто посидим.

- Ты же хотела их найти.

- Хотела.

- Нет, не хотела, - возразила Элена, усаживаясь с другой стороны от барда. - На самом деле не хотела. Ты не знаешь, как смотреть им в глаза. Ты не знаешь, о чем говорить с ними. Ты трое суток издевалась над собой только ради того, чтобы наконец понять, что на самом деле не хочешь, не можешь вернуться к ним. Не слишком высокая цена за правду. В общем-то ты легко отделалась.

- Может, они умерли, - тусклым голосом проговорила Иефа. - И поэтому я больше их не слышу.

- Здесь не было драки, - возразил Норах. - Они вошли в холм по доброй воле. Не думаю, что произошло что-то плохое. Скорее всего, они просто спят.

- Спят... - повторила Иефа.

- Что с тобой? - спросил орк.

- Ничего, - ответила полуэльфка. - Я, наверное, тоже немного посплю, ладно?

- Ладно, - согласился Норах. - Поспи.

Орк достал из сумки сложенный валиком плащ, пристроил к себе на колени, соорудив из него что-то вроде подушки. Иефа положила голову на плащ и обняла Вилку, который со счастливым вздохом привалился теплым боком к неугомонной хозяйке.

- У меня внутри все трясется, - прошептала полуэльфка спустя несколько часов, так и не сумев уснуть. Сон, которого она так упорно избегала последние несколько дней, видимо, обиделся, ушел и возвращаться не собирался.

- Я знаю, - ответил Норах. - У тебя и снаружи всё трясётся. Если бы у тебя по-прежнему был куст на голове, он бы шуршал. А так - ничего, почти незаметно.

- Представляешь - явлюсь я вся такая, в сопровождении орка и привидения...

- Ты сама на привидение похожа, - хмыкнул Норах. - Жаль, зеркала нет, а то я бы тебе показал. Волосы дыбом, рожа белая, а вокруг глаз - черные круги, как у безумного енота. Кого хочешь проймет.

- Грубый ты... - пробормотала Иефа и осеклась: на поляне за деревьями послышались голоса. Встрепенулся и поднял голову Вилка. Иефа медленно села и растерянно посмотрела на орка. Тот пожал плечами, скатал плащ в валик и убрал в сумку, а сумку забросил за спину.

- Тебе решать, - сказал он одними губами и кивнул в сторону поляны.

- Не ходи, - попросила ведьма. - Не ходи, пичуга. Не унижайся.

- А в полнолуние ведьмы холеные

Пляшут над городом,

Пляшут над городом твоим... - прошептала Иефа и поднялась на ноги.

Голоса звучали резко и недовольно. Сопартийцы переругивались. "Ничего не меняется", - усмехнулась про себя Иефа, осторожно ступая по вялой траве.

- Здесь может быть ценная - понимаешь? - во всех смыслах ценная информация! - возмущенно говорил Зулин. - Ты, друг мой книголюб, видимо, забыл, что у нас задание, важная миссия, которую мы все никак не можем завершить, и я более, чем уверен, что если бы каждый в этом отряде занимался своими прямыми обязанностями, а не отвлекался на всякие пустяки...

- Что ты называешь пустяками? - брезгливо отвечал ему Ааронн. - Книги, которым больше четырех веков? Книги, которые существуют, вполне возможно, в единственном экземпляре? Которые таят в себе бесценные знания, утраченные из-за таких, как ты, излишне практичных индивидуумов? Книги, которые пропадут, испортятся, зачахнут, если их оставить в этом заброшенном пыльном подвале?

- Ну так оставайся здесь жить, в конце концов! Здесь все, что тебе нужно: и лес под рукой, и библиотека! Конечно, как может сравниться какое-то там ерундовое задание с парочкой истрепанных книжонок!

- Зулин, ты непоследователен! Ты готов тащить за собой все содержимое лаборатории включая высушенный пенис древнего пещерного шиполапа, хотя я ума не приложу, каким образом он может пригодиться в нашем походе, но при мысли о двух-трех маленьких книжках у тебя начинается нервный припадок! Где логика, скажи на милость?!

- Сорок восемь томов в кованых переплетах ты называешь "двумя-тремя маленькими книжками"?!

- Не преувеличивай!

- Кто бы говорил о преувеличениях!

Иефа стояла на краю поляны и смотрела на них - взъерошенных и сердитых, с возмущением уставившихся друг на друга. Если бы сейчас она развернулась и ушла, они, наверное, так и не узнали бы, что...

Ааронн запнулся на полуслове, словно почувствовал ее присутствие, медленно повернул голову и встретился с полуэльфкой глазами.

А может, они и вовсе ничего тебе не ответят. Ты посмотришь в их ошарашенные лица и поймешь, что ответа ждать бесполезно, потому что...

Зулин, удивленный внезапным молчанием оппонента, проследил направление его взгляда и тоже застыл, прижимая к груди кипу каких-то бумаг.

Потому что ответа нет. Потому что они просто ушли и забыли о тебе. Потому что так удобно. Потому что равнодушие - лучший способ выжить. И ты все это знаешь сама. Ты ведь не дура. Так скажи мне - зачем тебе искать тех, кто тебя предал?

Иефа смотрела.

За спинами окаменевших спорщиков раздался сдавленный возглас дриады и стук упавшего на землю топора.

- Задница Мораддинова... - прохрипел Стив.



Загрузка...