Заклятие для змея Горыныча

Глава 3

Мама, конечно, обижалась на нас с бабушкой, но мы провели день бок о бок и ни разу не поругались. Думаю мама хочет помириться. Просто она не может так быстро принять мои извинения. Меня столько лет не было рядом с ними. Неудивительно, что она так реагирует.

Вечером мама и бабушка рано легли спать. Мне показалось, напряжение между ними постепенно стало уходить. И это меня радовало, не хотелось быть причиной их конфликта.

В нашем доме принято ложиться рано, поэтому к девяти часам вечера дома уже было тихо. Только я сидела на кухне и думала о том, что столько лет жизни просто выкинула в трубу. Потратила их на человека, которому просто было удобно со мной жить.

Нет, я не виню его во всём. Я выбирала его сама, и поклонники у меня были. Я не схватилась за первого, кто уделил мне своё внимание.

Но я, конечно, обратила внимание на то, что он может меня обеспечить. Не без этого. Просто главным для меня был именно он, я любила его тогда, казалось безумной любовью. Настолько сильно, что пошла на аборт… Я тогда думала, что он ушёл бы от меня и оставил одну с ребёнком.

Сейчас же, сидя у мамы на кухне, я понимаю, что мне было бы куда пойти с ребёнком. И сейчас я могла радоваться успехам своего сына или дочери, а не сидеть и горевать в одиночестве.

— Где мой шанс, который так нужен? — Сказала я в тишину дома, ни к кому конкретно не обращаясь, и пошла в свою комнату, которая так и не изменилась с моего отъезда.

Мама и бабушка хранили мои вещи, и это тронуло меня. Завтра нужно сказать им за всё спасибо.

Заснула я легко. А вот спала беспокойно, снились какие-то тени, которые общались между собой, не обращая на меня внимания.

— Ритуал сложный. Уверены, что это нужно?

— Да, привязка на крови — дело сложное.

— А потом?

— Потом через молочную реку пройдёт, она всё и смоет…

— Ага, молока выпьет и яблочком закусит. — Тень рассмеялась только ей одной понятной шутке.

— А ну, цыц!

— Думаю, главное, чтобы выдержала психика. Тело сейчас крепче, чем дух.

— Да.

— Тогда начинаем.

И тени запели. Пели, казалось, какую-то прекрасную историю о любви молодого колдуна и юной волшебницы. О том, что навек им быть вместе, если найдут друг друга. Баллада описывала красоту девушки и мужчины, образ которого мне и начал сниться. Высокий, одетый в странную рубаху, с длинными, ниже плеч, ухоженными блестящими волосами, красивым аристократическим лицом. Его украшали густые тёмные брови аккуратной формы, длинные ресницы, прямой высокий лоб, небольшой нос с маленькой горбинкой, узкий подбородок, большие зелёные глаза, красивые чёткие скулы и тонкие губы. Мне он казался идеальным.

Но, не смотря на такую внешность, он не был похож на аристократа, каким себя считал мой муж. Никакой утончённости в фигуре и одежде. У персонажа моего сна была широкая мускулистая грудь, накаченные сильные руки. И совершенно не аристократичный тёмный загар.

Мы смотрели с моим видением друг другу в глаза.

Тут лицо мужчины изменилось, и он закричал.

— ПОДЪЁМ! Почему-то голосом моей бабушки.

Закричало прекрасное видение. Я резко дёрнулась от столь резкого перехода и открыла глаза. Встретилась со строгим взглядом самой старшей женщины нашей семьи.

— Ба, ну нельзя же так пугать. Ты меня в прямом смысле во сне достала. — Сказала я и повернулась на другой бок.

— Я тебя уже битый час бужу, хочу попросить за водой сходить.

Мы нажарили блинов, а чай налить не можем.

Я не поняла сути претензий.

— В смысле? У нас же вода в доме.

— Ну так электричество отключили, а у нас вода от насоса везде, он, естественно, не работает. Надо до колодца идти.

— Блииииин…

— Не стони, вставай и помогай, раз приехала.

— Хорошо.

— Колодезь помнишь где? Прямо за огородом и на развилке направо.

— Да, помню я.

— Хорошо, давай быстрее, я жду. И вот тебе вещи домашние, а то в своих джинсах замерзнешь.

— Да, хорошо.

Минут десять я пыталась уснуть по-новой, но в доме было прохладно, и у меня это не получилось. Я отвыкла от жизни за городом. От того, что по утрам в доме бывает холодно. От воды, которая вдруг может отсутствовать из-за света. Сколько здесь жила, столько и страдала от этого.

Но делать нечего, нужно помочь. Встала и придирчиво осмотрела то, что принесла бабушка: тёплые чёрные лосины с меховым начёсом, шерстяная юбка серого цвета ниже колена.

У нас ещё такое носят? Ужас.

Верхним слоем были серый свитер и длинная чёрная дубленка. Последнюю я помню с детства. Бабушке эту дублёнку дедушка в подарок принёс. А бабуля, конечно, всё это время берегла её. Она же из какого-то там дорогущего меха редкого соболя, который, судя по всему, вымер из-за того, что его вот на такие шубки пустили.

Посмотрела на свои джинсы с тоской. Ну да, в них относительно тепло. Всё-таки даже не смотря на то, что они утеплённые, греют конечно слабо. А с другой стороны, кто меня там у этого старого колодца увидит? Сомневаюсь, что кто-то из знакомых бегает по посадке у нашего огорода.

Свою белую майку снимать не стала, натянула по верх колючий безразмерный свитер с широким горлом. Надела лосины, которые придавали моей фигуре лишний сантиметр в бедре. Впрочем, серая юбка всё сглаживала. Натянула дублёнку и вышла на кухню.

Бабуля, завидев меня, улыбнулась.

— Вот, любо-дорого смотреть. Прям наша невеста.

— Мне бы умыться.

— Воды согреешь, умоешься. Держи ведро.

С этими словами мне вручили железное ведро с деревянной ручкой и проводили до дверей.

Посмотрела на свои шерстяные носки, потом на свои ботинки и поняла, что не влезу. Обула первые попавшиеся валенки, бабулины, наверное, и отправилась в путь.

Ожидала дорогу к колодцу более сложную, но на удивление, тропинка была расчищена, возможно моим помогает кто-то из соседей. Навряд ли они как раньше чистят дорогу к колодцу сами.

Увидев сам колодец, я окончательно утвердилась в этой мысли. Он был облагорожен: появились ступеньки, небольшая крыша над ним, оголовок был закрыт деревянной крышкой, и ворот, на котором ведро отправлялось вниз, тоже был новый, с хорошей деревянной ручкой. Явно это всё делал кто-то рукастый, как сказала бы бабушка.

Прицепила ведро на карабин и опустила вниз. Крутя ручку в обратном направлении, поняла, что в городе совсем расслабилась. Даже с механизмом подъём вёдра для меня стал сложным, не то что в молодости, когда я домой с двумя вёдрами бегала, и не по одному разу за день.

С другой стороны колодца увидела мужчину. Одет он был в спортивные штаны, белый свитер и дубленку, чём-то похожую на мою. Наверное, местная мода.

Я вспомнила, что даже не умылась и просто кивнув в знак приветствия схватила своё ведро и постаралась как можно быстрее скрыться с глаз незнакомца который при приближении оказался вполне симпатичным зеленоглазым мужчиной.

До дома добралась быстро, даже не обратила внимание на то, что ведро тяжёлое.

Вернувшись с водой встретилась с мамой которая задумчиво на меня посмотрела и сказала.

— А румянец тебе идёт, бежала что-ли?

— Да нет, холодно просто.

Из кухни выглянула бабушка.

— Идите кушать, блины стынут.

Когда пили чай рассказала бабушке о том, что встретила кого-то из соседей. Бабушка по описанию сразу узнала "молодого человека".

— Так это Григорий — родственник Гор…. Дяди Горы родственник, да.

— Так он не русский, а я думаю внешность такая необычная, глаза зелёные, а сам загорелый тёмный такой. А разве у дяди Горы сын был?

— Да был, только уехал отсюда давно.

— Мм, понятно.

Странно, по-моему у нашего соседа армянина не было детей, да и уехала семья давно. А мужчина по виду мой ровесник. Возможно бабушка просто перепутала.

— Вечером ещё за водой сходишь.

— Зачем? Неужели до вечера света не будет? Вы звонили в РЭС?

— Ты нас с матерью за кого принимаешь? За беспомощных? Звонили конечно! Дорогу замело, до завтрашнего утра их можно не ждать.

Я расстроилась. Нет света, значит и зарядки для телефона не будет до завтра точно. А во мне ещё шевелилась робкая надежда, что мой муж мне хотя бы смс написал. Где-то глубоко в душе была вера, что всё произошедшее просто дурной сон.

Я понимала, что это невозможно. Но эта мысль всё равно заставляла сердце стучать чуть быстрее и прерывистее.

— Схожу, конечно.

— Хорошо, а сейчас давай борщ варить.

Так за домашними хлопотами наступил вечер, я успела сходить в баню, попариться и промыть свои длинные волосы. Помимо борща мы наготовили ещё кучу разной еды: пирожки с картошкой и грибами, сырники, жареную рыбу, домашний сыр.

Бабушка гоняла меня от одной кастрюли к другой, а на резонный вопрос «зачем нам так много?» отвечала своё любимое — «еды много не бывает, это ты просто не жила на сухарях никогда».

Мама больше отдыхала и старалась нам не мешать. Оказалось, что она болеет уже три года. Я об этом, конечно же, не знала, чего очень стыдилась.

У мамы были предпосылки к астме на нервной почве. Я подозревала, что это том числе и из-за меня.

— Стась, сбегай к роднику и занеси бабе Гале сыр. — Сказала бабушка, вручив мне сетку с контейнером, в котором остывал домашний сыр, и ведро.

— Она ещё жива?

— Тьфу на тебя, конечно, Галька ещё тебя переживет.

Баба Галя была закадычной подругой моей бабушки.

— И конечно, за продукты денег ты с друзей не берёшь?

— Конечно.

Бабуля важно кивнула и так по-родному тепло улыбнулась, что я невольно вспомнила детство. Бабушка вообще была очень доброй женщиной, и вот так понемногу давала продукты многим своим друзьям и знакомым. Привечала бездомных животных, чего ни я ни мама не разделяли тогда, но сейчас мне это казалось очень милым.

— Хорошо.

Баба Галя жила прямо за колодцем, поэтому в этих поручениях не было ничего сложного. Ведро оставлю у колодца, надеюсь никто его не украдёт, пока я занесу продукты. Сама усмехнулась этим мыслям. Кому нужно моё ведро, честное слово!

Накинув вязаный платок на голову, я побежала к колодцу, так как уже темнело. Поставила ведро и приятно удивилась фонарю у колодца. Но, отойдя на метр, услышала какой-то странный звук справа от него. Немного испугалась, но звук не внушал ужас, скорее был похож на какое-то копошение в снегу.

Я решила посмотреть, зная с какой регулярностью бабушка приносит домой животных, даже лисят, возможно кто-то пострадал.

Желание помочь перебороло страх. И я шагнула за колодец на менее освещенную территорию, едва не упав с пригорка. Внизу практически ничего не было видно. Но шуршание продолжалось, и я все-таки начала спускаться вниз.