Заговор против короны

Глава 2 ВСТРЕЧИ

Спустя некоторое время после наступления темноты карета леди Аленды Ланаклин прибыла в бедный Нижний квартал Медфорда. На безымянной улице, показавшейся Аленде крошечным закоулком, среди лачуг с покосившимися крышами притаился трактир под названием «Роза и шип». Мощенная булыжником улочка все еще хранила следы недавней грозы. Повсюду были лужи, из-под колес проезжающих повозок на дверь и стены трактира летели грязные брызги, оставлявшие на сером камне и почерневшем от времени дереве мутные потеки.

Из соседней двери вышел лоснившийся от пота, обнаженный по пояс мужчина с бритой головой. В руках он держал большой медный горшок, содержимое которого, кости, оставшиеся от мясного рагу, были бесцеремонно высыпаны прямо на улицу. Полдюжины собак немедленно набросились на объедки. В полосе тусклого света, падавшего из окон трактира, тотчас возникли жутковатые человеческие силуэты. Кто-то злобно закричал на собак на языке, которого Аленда не знала. В тощих животных полетели камни, они с визгом и лаем бросились прочь. Люди подбежали к собачьим объедкам, начали запихивать их в рот и рассовывать по карманам.

— Вы уверены, что это и есть то самое место, миледи? — спросила Эмили, озираясь вокруг. — Виконт Уинслоу не мог здесь назначить нам встречу…

Аленда разглядывала кривенький стебелек с шипами и одиноким бутоном, нарисованный на облупившейся вывеске над дверью. Некогда красная, роза потемнела и стала серой, а чахлый стебель походил на изогнутую змею.

— Это, должно быть, оно. Не думаю, что в Медфорде есть еще один трактир с таким названием.

— Просто не могу поверить, что он мог пригласить нас в такое место!

— Мне оно нравится не больше твоего, но мы так условились. Полагаю, у нас нет выбора, — отвечала Аленда.

Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, удивила ее саму.

— Я знаю, вам надоело слушать одно и то же, — сказала Эмили, — но я все равно считаю, что это была ошибка. Не дело общаться с ворами. Им нельзя доверять, миледи. Помяните мое слово, люди, которых вы наняли, ограбят вас так же, как грабят всех прочих.

— Тем не менее мы уже здесь, так что пора действовать.

Аленда открыла дверь и, выйдя из экипажа, заметила, что люди, околачивавшиеся поблизости, пристально наблюдают за ней. Это вызвало у нее беспокойство.

— С вас серебряный тенент, миледи, — сказал кучер — мрачный, немолодой уже человек с многодневной щетиной на лице.

Его узенькие глазки были так надежно спрятаны под нависшими складками век, что невольно возникал вопрос: что он вообще видит, когда правит лошадьми?

— О, знаете ли, я собиралась заплатить вам после поездки, — объяснила она. — Здесь мы делаем лишь краткую остановку.

— Если хотите, чтоб я ждал, будет дороже. И деньги, что вы мне должны, я хочу получить сейчас, на случай если вы решите смыться.

— Что за глупости? Уверяю вас, мы непременно вернемся.

Кучер уставился на Аленду с каменным выражением лица, а потом сплюнул ей под ноги.

— Ну что с вами делать? — Аленда достала из кошелька монету и протянула ее кучеру. — Вот, возьмите, только не уезжайте. Не знаю, как долго мы здесь пробудем, но, повторяю, вернемся обязательно!

Эмили вышла из кареты, поправила капюшон Аленды и проверила, все ли пуговицы надежно застегнуты. Разгладив складки плаща хозяйки, она привела в порядок собственную одежду.

— Как же мне хочется сказать этому болвану-кучеру, кто я такая, — прошептала Аленда. — И добавить еще пару слов покрепче.

Обе женщины были одеты в одинаковые шерстяные плащи. Из-под опущенных капюшонов выглядывали только кончики их носов. Аленда раздраженно посмотрела на Эмили и оттолкнула ее руки.

— Не суетись, Эмми. Я уверена, женщины и раньше посещали это место.

— Женщины — да, но не думаю, что среди них встречались леди.

Когда они вошли в трактир, в нос им ударила едкая смесь дыма и винных паров, сдобренная запахом, с которым Аленде доводилось сталкиваться только в отхожем месте. В зале было шумно, посетители вели беседу на повышенных тонах, стараясь перекричать друг друга. Скрипач наигрывал веселую мелодию. Несколько человек плясали возле стойки, гремя каблуками по неровному дощатому полу. Звенели стаканы, люди стучали кулаками по столу, смеялись и пели громче, чем, по мнению Аленды, позволяли приличия.

— И что теперь? — донесся из-под шерстяного капюшона голос Эмили.

— Полагаю, следует разыскать виконта. Не отходи от меня.

Аленда взяла Эмили за руку и повела за собой, протискиваясь между столиками и обходя танцующих и собаку, жадно слизывавшую с пола пролитое пиво. Никогда раньше Аленда не бывала в подобном заведении, среди столь ужасных на вид мужчин. Большинство из них были одеты в лохмотья, у некоторых и вовсе отсутствовала обувь. Женщин было всего четыре, и все они подавали напитки за стойкой. Аленда подумала, что их поношенные платья с глубоким вырезом на груди будто специально созданы для того, чтобы поощрять мужчин распускать руки. Беззубый волосатый урод обхватил одну из женщин за талию, привлек к себе и зашарил руками по ее телу. К изумлению Аленды, вместо того чтобы вскрикнуть от возмущения, девушка довольно захихикала.

Наконец Аленда заметила виконта. Альберт Уинслоу был одет не в камзол, бриджи и чулки, как обычно, а в простую суконную рубашку, шерстяные штаны и аккуратный замшевый жилет. Однако, как и всегда, он не смог обойтись без своих щегольских штучек. Голову его покрывала красивая, хотя и несколько вульгарная шляпа с плюмажем. Он сидел за маленьким столиком в компании приземистого чернобородого мужчины в дешевой рабочей одежде.

Когда девушки приблизились, Уинслоу встал и отодвинул для них стулья.

— Добро пожаловать, дамы, — приветствовал он их веселой улыбкой. — Я так рад, что вы нашли время встретиться со мной этим вечером. Прошу вас, присаживайтесь. Могу я заказать вам что-нибудь для утоления жажды?

— Нет, благодарю вас, — ответила Аленда. — Мне бы не хотелось задерживаться тут надолго. У нас не слишком любезный возница. Хотелось бы покончить с делами, прежде чем ему взбредет в голову бросить нас здесь на произвол судьбы.

— Понимаю. Весьма разумное решение. Однако вынужден сообщить вам, что посылка все еще не доставлена.

— Еще нет? — Аленда почувствовала, как Эмили сочувственно сжала ее руку. — Что-то случилось?

— К сожалению, я не знаю. Видите ли, я не осведомлен, как протекает это предприятие. Никогда не забиваю себе голову подобными пустяками. Однако вы должны понимать, что дело это нелегкое. Задержка может быть вызвана чем угодно. Вы уверены, что не хотите что-нибудь выпить?

— Благодарю вас, не стоит, — сказала Аленда.

— Ну тогда хотя бы присядьте.

Аленда вопросительно посмотрела на Эмили и уловила в ее глазах тень беспокойства. Девушки сели.

— Знаю, знаю, — прошептала Аленда, обращаясь к Эмили. — Не следует вести дел с ворами.

— Не сомневайтесь, миледи, — ободряюще сказал виконт, — я бы не стал тратить ваше время и деньги или рисковать вашей репутацией, если бы не был совершенно уверен в благоприятном исходе дела.

Бородач, присутствовавший за столом, еле заметно усмехнулся. Его загорелое, опаленное солнцем лицо напоминало грубой выделки кожу, большие грязные руки были покрыты мозолями. Он поднес кружку к губам, а когда, сделав глоток, поставил ее обратно, капли эля стекли по его усам и упали на стол. Аленде он решительно не понравился.

— Это Мейсон Грумон, — пояснил Уинслоу, кивнув в сторону соседа. — Прошу простить меня за то, что не представил его раньше. Мейсон — здешний кузнец из Нижнего квартала Медфорда. Он наш друг.

— Парни, которых вы наняли, настоящие знатоки своего дела, — одобрительно произнес Мейсон.

Звук его голоса напомнил Аленде грохот колес на кремнистой дороге.

— Неужели? — спросила Эмили. — А могли бы они украсть древние сокровища Гленморгана из Коронной башни Эрванона?

— Что-что? — удивился Уинслоу.

— Ходят слухи, что когда-то некие воры похитили сокровища из Коронной башни Эрванона, а на следующую ночь вернули их обратно, — пояснила Эмили.

— Неужели кому-то могло прийти в голову нечто подобное? — удивилась Аленда.

— Я уверен, это всего лишь легенда, — усмехнулся виконт. — Ни один вор в здравом уме не совершил бы подобной глупости. А слухи эти распускают те, кто не понимает смысла воровского ремесла. Что ни говори, многие воруют только затем, чтобы набить себе карман. Залезают в жилые дома или подстерегают людей на дороге. Те, кто посмелее, могут похитить дворянина и потребовать выкуп. Иногда они даже отрезают жертве палец и посылают его родственникам, чтобы показать, насколько они опасны, и дать понять членам семьи, что к их требованиям следует относиться серьезно. В общем, не слишком приятные ребята. Их заботит только нажива, которую они стремятся получить без особых усилий.

Эмили снова сжала руку Аленды, на этот раз с такой силой, что девушка вздрогнула.

— Воры посолиднее объединяются в гильдии. Наподобие тех, в которых состоят каменщики или плотники. Но, разумеется, тайные. Члены гильдий очень дисциплинированны, воровство для них — работа. Промышляют они обычно на определенных территориях, которые считают своими. Часто вступают в сговор с местной полицией или правителем, что позволяет им за небольшую мзду относительно спокойно проворачивать свои делишки. До тех пор, разумеется, пока они не посягают на интересы власть имущих и придерживаются общепринятых правил.

— Какие правила могут быть общими для стражей порядка и известных им преступников? — недоверчиво спросила Аленда.

— О, я думаю, вы были бы удивлены, узнав, на какие компромиссы приходится идти, дабы обеспечить в королевстве спокойную жизнь. Однако существует еще один сорт преступников: любимцы фортуны, иными словами, наемники. Таковых нанимают с определенной целью, например, раздобыть ту или иную вещь, принадлежащую другому лицу. Кодекс чести или боязнь позора, — подмигнул он, — заставляют некоторых дворян и состоятельных торговцев прибегать к услугам подобных ловкачей.

— Так, значит, они готовы украсть что угодно для кого угодно? — спросила Аленда. — Я имею в виду тех, кого вы наняли для меня.

— Нет, не для кого угодно. Только для тех, кто согласен выложить кругленькую сумму.

— И не имеет значения, кто заказчик, король или преступник? — вмешалась Эмили.

Мейсон пренебрежительно хмыкнул:

— Король, преступник… Какая разница?

Впервые за все время он широко улыбнулся. Во рту у него не хватало нескольких зубов.

Скривив недовольную гримаску, Аленда снова повернулась к Уинслоу, который, не отрываясь, смотрел в сторону двери, одновременно ища кого-то глазами в толпе посетителей трактира.

— Прошу прощения, — сказал он, внезапно вставая со стула. — Мне нужно еще выпить, а прислуга, кажется, занята. Пригляди за дамами, Мейсон, хорошо?

Виконт отошел от столика и скрылся в толпе.

— Я им в няньки не нанимался, старый ублюдок! — крикнул ему вслед Мейсон.

— Эй вы, не смейте так выражаться в присутствии леди! — храбро сказала Эмили кузнецу. — Она не ребенок, а благородная дама. Знайте свое место.

Мейсон помрачнел:

— Здесь мое место. Я, черт возьми, живу через пять домов отсюда. Мой папаша помогал строить этот проклятый притон. Брат работает здесь поваром, чтоб ему провалиться. Мать тоже тут подрабатывала, а потом ее сбил насмерть один из ваших дворянских экипажей. Вот мое место. Это вам не помешало бы знать свое. — Мейсон ударил кулаком по столу, отчего подскочила свеча, а девушки вздрогнули.

«Зачем я только в это ввязалась?» — подумала Аленда и боязливо подвинулась к своей спутнице.

Кажется, Эмили была права. Не стоило доверять этому проходимцу, виконту Уинслоу. Она ведь ничего о нем не знала, кроме того, что на Осеннем балу в Аквесте он был гостем лорда Дарефа. Кому как не ей следовало знать, что далеко не все люди благородного происхождения действительно благородны.

Они молчали, пока не вернулся Уинслоу — без стакана.

— Дамы, прошу следовать за мной, — сказал виконт, сопровождая свои слова пригласительным жестом.

— В чем дело? — обеспокоенно спросила Аленда.

— Пожалуйста, просто идите за мной. Сюда.

Встав из-за стола, Аленда и Эмили направились вслед за Уинслоу к черному выходу, продираясь сквозь танцующую в клубах табачного дыма толпу и обходя стороной прикорнувших на полу собак и пьяниц. То, что они увидели на задворках, так их потрясло, что сам трактир показался им прямо-таки идеальным местом. Улица утопала в грязи. Испражнения, выбрасываемые прямо из окон, смешивались с отбросами в открытых ямах и канавах. Потоки нечистот кое-где покрывали дощатые мостки. Девушкам пришлось приподнять подолы платьев.

Из-за кучи дров выскочила огромная крыса. У сточного желоба копошились еще две.

— Зачем мы здесь? — дрожащим от ужаса голосом прошептала Эмили.

— Не знаю, — ответила Аленда, отчаянно сражаясь с охватившим ее страхом. — Думаю, ты была права, Эмили. Мне не следовало связываться с этими людьми. Не важно, что говорит виконт. Такие, как мы, просто не должны общаться с такими, как они.

Виконт провел их за деревянный забор. Миновав пару лачуг, они подошли к убогому сооружению, которое, видимо, считалось конюшней. Четыре денника были забиты соломой, на земляном полу под навесом стояло ведро воды.

— Рад снова видеть вас, миледи, — приветствовал Аленду стоявший возле конюшни человек.

Она узнала его, потому что он был выше своего товарища, но имени его не помнила. Аленда видела обоих наемников лишь мельком, когда виконт свел их на пустынной дороге ночью еще более темной, чем нынешняя. Теперь, в свете полумесяца, она смогла разглядеть его лицо, на сей раз не скрытое капюшоном. Он был высок, лицо его отличалось резкостью черт. Одет он был неряшливо, на одежде из меха и кожи кое-где виднелись грязные пятна, но в его облике не было ничего отталкивающего или угрожающего. Напротив, он показался Аленде человеком довольно веселым, дружелюбным, по-своему даже красивым. Она не ожидала от себя подобных мыслей в отношении человека, назначившего встречу в таком ужасном месте. Он был хорошо вооружен. На левом боку у него висел короткий меч с простой рукоятью. Справа — такой же обыкновенный меч, только длиннее и шире. И наконец, из-за спины у него выглядывала гарда меча, почти не уступавшего длиной его росту.

— Меня зовут Адриан, на случай если вы забыли, — сказал он и учтиво поклонился. — А кто эта прекрасная дама, пришедшая с вами?

— Это Эмили, моя горничная.

— Горничная? — с напускным удивлением переспросил Адриан. — Такую красавицу я скорее принял бы за герцогиню.

Эмили скромно потупилась, и Аленда впервые с тех пор, как они пустились в эту авантюру, увидела на ее лице довольную улыбку.

— Надеюсь, мы не заставили вас слишком долго ждать, — продолжал Адриан. — Виконт сказал, что они с Мейсоном составили вам компанию.

— Верно.

— Мистер Грумон поведал вам трагическую историю о том, как его матушку подло сбила королевская карета?

— О да, это ужасно! И должна сказать, что…

Адриан выставил перед собой ладони, словно защищаясь от невидимого удара.

— Полноте, миледи. Матушка Мейсона жива и здорова. Она проживает в Ремесленном ряду в куда более приличном доме, чем та лачуга, в которой обитает сам Мейсон. И поварихой в «Розе и шипе» она никогда не служила. Он рассказывает эту байку каждому встречному джентльмену или леди, чтобы вызвать у них чувство вины за собственное благополучие. Приношу свои извинения.

— Что ж, спасибо. Он держался грубо, и его высказывания показались мне более чем возмутительными, но теперь… — Аленда замолчала. — Вы… У вас… Я имею в виду, удалось ли вам достать их?

Адриан тепло улыбнулся. Затем обернулся и через плечо взглянул в сторону конюшни.

— Ройс, что ты там возишься? — спросил он нетерпеливо.

— Если бы ты умел правильно вязать узлы, я бы сберег уйму времени, — ответил кто-то невидимый.

Через мгновение появился второй член воровского дуэта. Его запомнить было проще: он вызвал у Аленды какое-то неприятное волнение. Ростом он был ниже Адриана. У него были тонкие черты лица, темные глаза и темные волосы. Одет он был во все черное, включая рубаху до колен и длинный развевающийся плащ, следовавший за ним, как тень. У него не было никакого оружия. И все же он напугал Аленду своим небезопасным видом. Его холодные глаза и бесстрастное лицо исключали всякую благожелательность. В облике этого человека было что-то от хищника.

Ройс достал из-за пазухи пачку писем, перевязанную синей лентой.

— Нелегко было достать эти письма, прежде чем Баллентайн показал их вашему отцу, — сказал он, протягивая их Аленде. — Это была гонка на опережение… Что ж, мы оказались проворнее. Вы бы лучше сожгли их, миледи, а то, не ровен час, все может повториться.

Аленда посмотрела на пачку, и на лице ее появилось выражение облегчения, сменившееся радостной улыбкой.

— Я не могу поверить! Не знаю, как вы это сделали и как мне отблагодарить вас!

— Проще всего было бы без лишних слов заплатить за работу, — заметил Ройс.

— Ах да, разумеется.

Она передала письма Эмили, отвязала от пояса кошелек и протянула его вору. Тот мельком ознакомился с его содержимым и бросил Адриану, который спрятал вознаграждение за пазуху и направился в конюшню.

— Будьте осторожны. Вы с Гонтом затеяли опасную игру, — предупредил Ройс.

— Вы прочли мои письма? — испуганно спросила Аленда.

— Нет. Боюсь, для этого вы нам недостаточно заплатили.

— Тогда откуда вы узнали…

— Мы слышали, о чем говорили Арчибальд Баллентайн и ваш отец. Маркиз делал вид, что не верит обвинениям графа, но я убежден, это не так. С письмами или без ваш отец будет теперь внимательно следить за вами. Но маркиз мудрый человек. Он все сделает правильно. Я думаю, он так рад, что у Баллентайна нет доказательств, которые тот мог обнародовать при дворе, что сама по себе ваша любовная интрижка не слишком его беспокоит. Но повторяю, в будущем вам следует проявлять бдительность.

— Откуда таким, как вы, знать что-либо о моем отце?

— Ах, прошу прощения. Я сказал ваш отец? Я имел в виду другого маркиза, у которого более благодарная дочь.

Аленда вздрогнула так, будто Ройс ударил ее.

— Эй, Ройс, опять ищешь друзей? — спросил Адриан, выводя из конюшни двух лошадей. — Простите моего товарища, миледи. Он воспитывался среди волков.

— Это лошади моего отца! — удивленно воскликнула девушка.

Адриан насмешливо кивнул:

— Карету мы оставили в зарослях ежевики у моста. Кстати, платье вашего батюшки на мне изрядно растянулось. Камзол и прочие вещи мы оставили в карете.

— Вы надевали платье моего отца?

— Я же сказал, — недовольно буркнул Ройс, — мы едва успели.

Маленькую комнатку в задней части трактира «Роза и шип» прозвали Темной, поскольку в ней проворачивались дела именно такого рода, но мрачной она вовсе не была. На столе и вдоль стен стояли подсвечники с горящими свечами, а в камине ярко пылал огонь, заливавший помещение теплым приятным светом. На деревянной балке висели рядами медные посудины, оставшиеся с тех времен, когда Темная комната использовалась, помимо всего прочего, в качестве склада кухонной утвари. Места хватало только на один стол и несколько стульев, но больше и не требовалось.

Дверь открылась, и в комнату друг за другом вошли несколько человек. Ройс налил себе стакан вина, занял место перед камином и, сняв сапоги, принялся греть ноги у огня. Адриан, виконт Альберт Уинслоу, Мейсон Грумон и красивая молодая женщина разместились за столом. Хозяйка трактира всегда закатывала пир по случаю их возвращения, и эта ночь не стала исключением. На стол были выставлены кувшин эля, жаркое, свежеиспеченный хлеб, вареная репа, головка белого сыра, завернутая в кусок ткани, морковь, лук и соленья, обычно хранившиеся в бочке за стойкой. Для Ройса и Адриана она ничего не жалела и даже принесла бутылку «Монтеморси», доставленную из самого Вандона. Это было любимое вино Ройса, поэтому Гвен всегда держала его про запас. Несмотря на обилие яств на столе, Адриан не проявил никакого интереса к угощению. Все его внимание было приковано к молодой красавице.

— Ну и как все прошло? — спросила Изумруд, устраиваясь на коленях Адриана и наливая ему кружку пенистого домашнего эля.

На самом деле ее звали Фалина Броктон, но все служанки трактира и Медфордского дома, расположенного по соседству, использовали прозвища — на всякий случай. Веселая и сообразительная Изумруд была старшей подносчицей в «Розе и шипе» и одной из двух женщин, которым разрешалось находиться в Темной комнате во время собраний.

— Холодно, — сказал Адриан, обнимая ее за талию. — В пути я весь продрог, поэтому меня срочно нужно согреть. — Он крепче прижал ее к себе и поцеловал в шею, зарываясь лицом в черные волны волос.

— Зато нам заплатили, да? — спросил Мейсон.

Он начал накладывать еду на тарелку, едва усевшись за стол. Сын некогда знаменитого на весь Медфорд кузнеца, Мейсон унаследовал мастерскую отца, но в скором времени потерял ее из-за пристрастия к азартным играм вкупе с вечным невезением. Его выгнали из Ремесленного ряда, и он поселился в Нижнем квартале, где занимался изготовлением подков и гвоздей, чтобы кое-как наскрести на содержание кузницы, выпивку и далеко не всегда на пропитание. Ройса и Адриана такой помощник устраивал по трем причинам: он был нелюдим, он был местный и он им почти ничего не стоил.

— Что верно, то верно, — сказал Ройс. — Леди Аленда Ланаклин заплатила нам целых пятнадцать золотых тенентов.

— Отличный улов! — Уинслоу довольно потер руки.

— А как мои наконечники стрел? Хорошо сработали? — спросил Мейсон. — Удалось зацепиться сквозь черепицу?

— Зацепиться-то удалось, — сказал Ройс, — а вот отцепиться оказалось непросто.

— Разъем не сработал? — забеспокоился Мейсон. — А я думал… Ну, да ведь я не занимаюсь стрелами. Надо было обратиться к мастеру. Я же предупреждал. Я кузнец. Мое ремесло — металл, а не дерево. А мелкозубая пила, что я сделал, она ведь не подвела? Вот что значит искусный кузнец, клянусь Марибором! Но стрелы — это другое дело, тем более такие, как вы заказывали. Нет, господа мои. Я же говорил, надо было обратиться к мастеру, ох, надо было.

— Угомонись, Мейсон, — сказал Адриан, легким движением смахивая смоляную прядь с лица Изумруд. — Загнать стрелы во что-то плотное было куда важнее, и это сработало идеально.

— Ну еще бы! Наконечники-то стрел металлические, а металл — это мой конек! Мне очень жаль, что разъем на веревке не сработал. И как вы ее убрали? Вы же не оставили ее там?

— Конечно, нет! Стражник заметил бы ее при следующем обходе, — сказал Ройс.

— Ну и как вы это сделали?

— Я бы предпочел послушать историю от начала до конца, — заметил Уинслоу. Следуя примеру Ройса, он откинулся на своем стуле, положив ноги на другой, и взял в руки кружку. — Вы никогда не рассказываете мне в подробностях о ваших проделках.

Виконт Альберт Уинслоу был родовитым потомком длинной череды представителей безземельного мелкого дворянства. Много лет назад один из его предков потерял родовое поместье, оставив семье только титул. Этого было достаточно, чтобы перед ним открывались двери, закрытые для крестьян или купцов, да и титул его был куда более весомым, нежели баронский.

Когда Ройс и Адриан впервые встретились с Уинслоу, тот обретался в Колноре, а домом ему служил обыкновенный сарай. Им пришлось основательно потратиться на приличную одежду и экипаж для виконта, после чего тот начал выступать в роли посредника между ними и клиентами из дворян. Благодаря деньгам, которые Уинслоу получал за свои услуги, он мог посещать любые балы, приемы или церемонии, где главным его заданием было получение всякого рода секретных сведений, которые затем можно было использовать с изрядной выгодой для их собственных карманов и кошельков.

— Ты всегда на виду, Альберт, — объяснил Адриан. — Мы не можем допустить, чтобы наш любимый виконт выболтал все, что ему о нас известно, окажись он в какой-нибудь темнице, где у него станут из спины кроить ремни и вырывать ногти на руках и ногах.

— Но если меня будут пытать, а я ничего не знаю, то как же я выкручусь?

— Убежден, тебе поверят примерно после четвертого ногтя, — сказал Ройс, зловеще улыбаясь.

Альберт недовольно поморщился и сделал глоток эля.

— Но теперь-то вы можете рассказать? Как вы справились с железной дверью? После визита к Баллентайну я решил, что эту дверь не под силу открыть даже гному, вооруженному полным набором отмычек. На ней нет ни замка, который можно было бы открыть ключом, ни ручки.

— Нам очень пригодились добытые тобой сведения, — сказал Ройс. — Мы вообще не прикасались к этой двери.

Виконт выглядел озадаченным. Он хотел было что-то сказать, но передумал и отрезал себе кусок жареной говядины.

Ройс сосредоточил внимание на бокале с «Монтеморси», и рассказ вместо него продолжил Адриан:

— Мы взобрались наверх по внешней стороне восточной башни. Вернее, Ройс взобрался и сбросил мне веревку. Это не самая высокая башня, но по высоте почти как та, которая нас интересовала. При помощи стрел Мейсона мы протянули канат и так перебрались на другую башню.

— Но в башне нет окон! — недоуменно возразил Альберт.

— А кто говорит про окна? — перебил его Ройс. — Мы закрепили веревки с помощью стрел в кровле той башни, которая повыше.

— Ага, я же говорю, мастерство высокого полета, — с гордостью заявил Мейсон.

— Ну хорошо, с башней понятно, но как вы попали внутрь? Через камин? — настаивал Альберт.

— Нет, дымоход слишком узок, к тому же прошлой ночью в камине горел огонь, — сказал Адриан. — Поэтому мы задействовали второй инструмент Мейсона, маленькую пилу, и вырезали кусок крыши на скате. В общем, все шло по плану, пока Арчибальд не вздумал подняться к себе в кабинет. Ясно было, что рано или поздно ему придется оттуда уйти, и мы решили ждать.

— Надо было по-тихому спуститься, перерезать ему глотку и забрать письма, — сурово нахмурившись, сказал Ройс.

— Но за это нам не заплатили бы, ведь так? — напомнил Адриан.

Ройс в ответ с притворным возмущением закатил глаза. Не обращая на него внимания, Адриан продолжал:

— Так вот мы и лежали, дожидаясь его ухода. Между прочим, там, на верхотуре, дикий ветер, а этот негодяй проторчал в комнате, должно быть, часа два.

— Бедняжка Адриан, — промурлыкала Изумруд, ластясь к нему, как кошка.

— К счастью, пока мы наблюдали за графом через дыру в крыше, он как раз просматривал письма, так что мы сразу узнали, где тайник. Потом во двор въехала карета. Ни за что не угадаете, кто это был.

— Маркиз приехал, пока вы были на крыше? — спросил Альберт с набитым ртом.

— Точно. Вот тут время стало поджимать. Арчибальд отправился встречать маркиза, а мы начали действовать.

— Итак, — угадала Изумруд, — вы срезали часть крыши, как снимают верхушку тыквы?

— Вот именно. Я опустил Ройса в кабинет. Он открыл тайник, сунул туда подложные письма, и я его поднял обратно. Только мы прикрыли дыру, как явились Арчибальд с маркизом, и нам пришлось еще какое-то время неподвижно лежать на крыше, чтобы не привлекать внимания лишними звуками. К нашему удивлению, граф сразу стал показывать маркизу письма. Видели бы вы Арчибальда, когда он обнаружил пустые страницы! Презабавное зрелище! Начался переполох, мы решили, что пора сматываться, и спустились по веревке во двор.

— Невероятно! Я лично убеждал Аленду, что иногда в деле могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, но мне и в голову не приходило, насколько это верно. Эх, надо было потребовать с нее больше денег, — расстроился Альберт.

— Я думал об этом, — заметил Ройс, — но ты ведь знаешь щепетильность Адриана. Тем не менее дело оказалось обоюдовыгодным.

— Но постойте, вы не объяснили, как вы сняли веревку с башни, если разъем не сработал?

— Лучше не спрашивай, — вздохнул Ройс.

— Почему же вдруг? — спросил кузнец, переводя любопытный взгляд с одного вора на другого. — Это что, тайна?

— Ройс, расскажи им, как было дело, — широко улыбаясь, сказал Адриан.

Ройс опять нахмурился и, кивнув подбородком на своего напарника, сообщил:

— Он ее отстрелил.

— Что он сделал? — спросил Альберт и так резко выпрямился на стуле, что его ноги с грохотом уперлись в пол.

— Адриан пустил стрелу, и она перерезала веревку под самой крышей.

— Но это невозможно! — воскликнул Альберт. — Никто не сможет попасть в веревку на высоте не меньше двухсот футов да еще в полной темноте!

— Светила луна, — поправил его Ройс. — Не будем сгущать краски, ладно? Ты забываешь, что мне с ним еще работать. К тому же он попал не с первого раза.

— И сколько ты выпустил стрел? — спросила Изумруд.

Адриан вытер рукавом покрытые пивной пеной губы.

— Что ты сказала, милая?

— Сколько стрел тебе понадобилось, чтобы перерезать веревку, дурачок?

— Только честно, — предупредил Ройс.

— Четыре, — мрачно признался Адриан.

— Четыре? — переспросил Альберт. — Конечно, попасть с первого раза было бы более впечатляюще, но все равно…

— Думаете, граф когда-нибудь догадается? — спросила Изумруд.

— Как только пойдет дождь, — предположил Мейсон.

В дверь трижды постучали. Кузнец отодвинул свой стул и пересек комнату.

— Кто там?

— Это я, Гвен.

Мейсон отодвинул засов и открыл дверь. Вошла красивая молодая женщина с густыми длинными черными волосами и блестящими зелеными глазами.

— Что за дела, в собственную заднюю комнату не пускают!

— Прости, детка, — сказал Мейсон, закрывая за ней дверь, — но Ройс бы с меня шкуру спустил, если бы я не спросил сначала, кто там.

По мнению всех жителей Нижнего квартала, Гвен ДеЛэнси была личностью весьма загадочной. Она приехала в Аврин из далекого государства Калис и поначалу зарабатывала на жизнь проституцией и гаданием. Смуглая кожа, миндалевидные глаза и высокие скулы без труда выдавали в ней чужестранку. Искусная косметика и восточный акцент придавали ей флер таинственности, и мало кто мог устоять перед ее чарами. Но Гвен не была обыкновенной распутницей. Всего за три года ей удалось сколотить приличное состояние и приобрести права на лавочную торговлю в том же округе. Иметь землю в собственности могли только дворяне, но купцы передавали друг другу права на ведение дел. В скором времени Гвен завладела, полностью или частично, значительной частью Ремесленного ряда и почти всем Нижним кварталом. Медфордский дом, а в народе его называли просто Дом, был ее самым прибыльным заведением. Несмотря на то что этот дорогой бордель находился у черта на рогах, от посетителей не было отбоя. Гвен умела хранить секреты, особенно когда это касалось высокопоставленных лиц, которые не могли позволить себе быть замеченными в доме разврата.

— Ройс, — сказала Гвен, — сегодня вечером в Дом приходил потенциальный клиент. Он очень хотел поговорить с кем-нибудь из вас. Я назначила ему встречу на завтрашний вечер.

— Знаешь его?

— Я расспросила девочек. Никто его раньше не видел.

— Он воспользовался их услугами?

Гвен отрицательно покачала головой:

— Нет, он интересовался только ворами-наемниками. Забавно, но мужчины почему-то всегда верят в то, что у наших девок нет от них никаких тайн, зато их секреты они готовы забрать с собой в могилу.

— Кто с ним беседовал?

— Тюльпан. Говорит, это был иностранец, смуглый, с акцентом. Скорее всего он из Калиса, но сама я его не видела, так что ничего не могу сказать наверняка.

— Он был один?

— Вроде один.

— Хотите, я с ним поговорю? — спросил Альберт.

— Да нет, я сам, — сказал Адриан. — Если он явился сюда, то ему скорее нужен кто-то вроде меня, а не такая личность, как ты.

— Если хочешь, можешь прийти завтра и последить за входом, Альберт, — добавил Ройс. — А я понаблюдаю за улицей. Ничего подозрительного не замечали? — спросил он, обращаясь к Гвен.

— Дел было по горло. Появилось несколько человек, которых я не знаю. Сейчас как раз четверо сидят в большом зале, а пару часов назад были другие, человек пять.

— Верно, — подтвердила Изумруд. — Я как раз обслуживала этих пятерых.

— Кто такие? Путешественники?

Гвен снова отрицательно покачала головой:

— Думаю, солдаты. По одежде не скажешь, но я-то могу в любом платье их отличить.

— Может, это наемники? — спросил Адриан.

— Вряд ли. С наемниками обычно хлопот не оберешься, они хватают девочек, кричат, затевают драки, ну, вы сами знаете. Эти держались достойно, один, кажется, дворянин. По крайней мере остальные называли его барон как-то там… Трамбул, по-моему.

— Нечто подобное я видел вчера на Кривой улице, — сказал Мейсон. — Там таких было около дюжины.

— В городе что-то происходит? — спросил Ройс.

Они обменялись настороженными взглядами.

— Думаете, это как-то связано со слухами об убийствах у реки Нидвальден? — спросил Адриан. — Может быть, король ищет поддержки у других дворян?

— Ты имеешь в виду эльфов? — уточнил Мейсон. — Я слышал об этом.

— Я тоже, — сказала Изумруд. — Говорят, эльфы напали на деревню, или что-то в этом роде. Я слышала, они всех перебили, даже спящих.

— Кто это такое говорит? Непохоже на правду, — заметил Альберт. — Я не знаю ни одного эльфа, который бы не то что напал на человека, а просто в глаза бы ему прямо взглянул.

Ройс надел сапоги и плащ и направился к двери.

— Да ты вообще не знаешь ни одного эльфа, Альберт, — с вызовом произнес он и вышел.

— Что я такого сказал? — спросил Альберт, глядя на остальных с невинным выражением лица.

Изумруд пожала плечами.

Адриан вынул кошелек Аленды и бросил его виконту.

— Не переживайте, ваше сиятельство. Ройс часто бывает не в духе. Вот, подели-ка лучше выручку.

— Тем не менее Ройс прав, — сказала Изумруд. Она выглядела довольной, поскольку знала то, что не было известно остальным. — Те, кто напал на деревню, были дикие чистокровные эльфы. Тогда как полукровки, проживающие в тех местах, всего лишь горстка ленивых выпивох.

— Тысячелетнее рабство еще не то с человеком может сделать, — заметила Гвен. — Могу я получить свою долю, Альберт? Меня ждут дела. Сегодня Дом собираются посетить епископ, судья и члены Братства баронов…

Адриан все еще не оправился после вчерашнего приключения и чувствовал боль во всем теле. Он занял место за пустым столиком у стойки и принялся наблюдать за посетителями Алмазной комнаты. Это заведение получило свое название из-за необычной, вытянутой прямоугольной формы, позволившей ему поместиться в конце Кривой улицы.

Адриан знал в лицо всех присутствующих, а со многими был лично знаком. Фонарщики, кучеры, лудильщики, как всегда, приходили сюда поужинать после работы. Все они выглядели одинаково: уставшие и грязные, они сидели, понуро склонив головы над тарелками. Каждый был одет в грубую рабочую рубаху и бесформенные штаны, затянутые на поясе, как мешок. Им нравилось это место, здесь было спокойно, и никто не мешал им насыщаться в тишине и покое. И только один посетитель выделялся на общем унылом фоне.

Он сидел в дальнем конце зала в одиночестве, спиной к стене. На его столике не было ни еды, ни выпивки, только горела обыкновенная трактирная свеча в подсвечнике. Голову его покрывала широкополая войлочная шляпа, украшенная пышным синим пером. Поверх рубашки из золотистого атласа у него был надет роскошный черно-красный парчовый камзол с подложными плечами. На боку висела сабля. Ее красивая, обтянутая кожей рукоять с заклепками хорошо сочеталась с высокими черными сапогами для верховой езды. Кем бы ни был этот человек, он явно не пытался затеряться среди посетителей. Под столом Адриан заметил какой-то сверток, который незнакомец все время придерживал ногой.

Как только Изумруд принесла новости от Ройса, сообщившего, что на улице все чисто, ничего подозрительного, Адриан поднялся и подошел к свободному стулу напротив чужака.

— Вы позволите составить вам компанию? — учтиво спросил он.

— Это зависит от того, кто вы, — ответил чужак. В его речи Адриан уловил едва различимый грубоватый калианский акцент. — Мне нужен кто-нибудь, кто представляет организацию под названием Рийрия. Вы говорите от их имени?

— Зависит от того, что вам нужно, — сказал Адриан с легкой усмешкой.

— В таком случае присаживайтесь, прошу вас. — Адриан сел и выжидательно посмотрел на незнакомца. — Мое имя — барон Делано ДеВитт, и я желаю нанять людей, наделенных особыми талантами. Мне говорили, что здесь можно найти тех, кто за определенную плату готов выполнить любое опасное поручение.

— Какие же таланты вас интересуют?

— Умение добывать предметы, — без обиняков заявил ДеВитт. — Имеется одна вещь, которая должна исчезнуть. По возможности навсегда. И мне необходимо, чтобы это произошло сегодня же.

— Весьма сожалею, — улыбнулся Адриан, — но я уверен, что Рийрия не станет работать на таких условиях. Это слишком опасно. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Не моя вина, что времени в обрез. Я пытался связаться с вами вчера, но мне сказали, что вас нет на месте. Однако в моих силах сделать так, что риск будет оправдан.

— Простите, но у них в Рийрии очень строгие правила, — сказал Адриан, поднимаясь со стула. — Честь имею…

— Пожалуйста, выслушайте меня, — жестом остановил его барон. — Я расспросил людей, весьма осведомленных о жизни города, и узнал от них о паре вольных мастеров своего дела, которые берутся за выполнение подобных заказов, если их устраивает цена. Как они ухитряются безнаказанно проворачивать свои дела, не будучи связанными с гильдиями, другой вопрос, но то, что им это удается, факт, красноречиво говорящий об их репутации, не так ли? Если вы знаете этих двух умельцев, членов Рийрии, прошу вас, уговорите их помочь мне.

Адриан внимательно посмотрел на барона. Поначалу он принял незнакомца за самовлюбленного вельможу, который затевает некую авантюру с единственной целью развлечь светское общество и прославиться своими рассказами на каком-нибудь королевском балу. Однако теперь выражение его лица переменилось, а в голосе послышались нотки отчаяния.

— Почему эта вещь так важна для вас? — спросил Адриан, снова усаживаясь на стул. — И почему она должна исчезнуть прямо сегодня?

— Вы слышали о графе Пикеринге?

— Безусловно, это человек, виртуозно владеющий мечом, обладатель Серебряного щита и Золотой лавровой ветви. У него невероятно красивая жена по имени… Кажется, ее зовут Белинда. Ходят слухи, что он убил на дуэли по меньшей мере восьмерых мнимых обидчиков всего лишь за то, что они якобы как-то не так на нее посмотрели.

— Вы необычайно хорошо информированы.

— Работа такая, — заметил Адриан.

— В состязаниях на мечах графа сумел одолеть один лишь Брага, эрцгерцог Меленгара. Это случилось на показательном турнире, и в тот день у графа не было своего меча. Ему пришлось воспользоваться запасным.

— А, верно, — сказал Адриан, обращаясь скорее к себе, нежели к ДеВитту. — У него какое-то особенное оружие, и он с ним никогда не расстается, по крайней мере в настоящей схватке.

— Да, граф очень суеверен в этом отношении… — смущенно согласился ДеВитт.

Повисла пауза.

— Неужели вы непозволительно долго смотрели на его жену? — с едва заметной насмешкой спросил Адриан.

Барон грустно улыбнулся и заметно сник:

— Завтра в полдень мне предстоит дуэль.

— И вы хотите, чтобы Рийрия похитила меч графа, — сказал Адриан.

Это был не вопрос, а утверждение, но ДеВитт кивком подтвердил верность этой догадки.

— Я состою в свите герцога ДеЛоркана из Дагастана. Мы прибыли в Медфорд два дня назад для участия в торговых переговорах, которые проводит король Амрат. В честь нашего прибытия был дан пир, и там присутствовал Пикеринг. — Барон нервно провел обеими руками по лицу. — Я никогда раньше не бывал в Аврине. Клянусь Марибором, я понятия не имел, кто он такой! Я даже не знал, что она — его жена, пока меня не хлестнули перчаткой по лицу.

— Что ж, работенка не из легких, — вздохнул Адриан. — Забрать столь ценный меч прямо из-под носа у…

— О, я облегчил вам задачу, — сказал ДеВитт. — Граф, как и я, на время переговоров остановился у короля. Его покои находятся рядом с покоями моего герцога. Сегодня я забрался к нему и похитил меч. Вокруг было столько народу, что я запаниковал и бросил меч в первую попавшуюся открытую дверь. Теперь остается только вынести его из замка, прежде чем граф обнаружит пропажу, а если он начнет искать меч, то непременно его найдет.

— Так где сейчас меч?

— В королевской часовне, — ответил ДеВитт. — Она не охраняется и расположена недалеко от пустой спальни с окном чуть дальше по коридору. Я могу сегодня оставить окно открытым. Стена под ним вся заросла плющом. Это должно быть очень просто.

— Так что ж вы сами этого не сделаете?

— Если на краже меча попадутся воры, им всего лишь отрубят руки. Если поймают меня, это конец моей репутации!

— Понятно, причины для беспокойства весьма серьезные, — саркастично улыбнулся Адриан.

— Вот именно! — ДеВитт, казалось, не заметил его издевки. — Не так уж плохо, учитывая, что большую часть работы я проделал сам, не правда ли? Прежде чем вы дадите ответ, позвольте еще кое-что добавить. — Барон не без труда вытащил из-под стола сверток, оказавшийся чересседельной сумкой. Когда он водрузил его на стол, раздался металлический звон. — Внутри вы найдете сто золотых тенентов.

— Ясно, — ответил Адриан, пожирая сумку глазами и стараясь не выдать охватившего его сильного волнения. — И вы платите вперед?

— Конечно, я же не глупец. Я знаю, как делаются такие дела. Я заплачу вам половину сейчас, а другую половину, когда получу меч.

Адриан еще раз притворно вздохнул и кивнул, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения.

— То есть вы предлагаете двести золотых тенентов?

— Да, — нервно сказал ДеВитт. — Как видите, для меня это очень важно.

— Вижу. Ну, если дело настолько легкое, как вы говорите…

— Так вы думаете, они согласятся? — с надеждой спросил барон.

Адриан откинулся на спинку стула, а ДеВитт, напротив, в волнении подался вперед. У него было лицо человека, ожидавшего судебного приговора по обвинению в убийстве.

«Ройс убьет меня, если я соглашусь…» — подумал Адриан.

Одно из главных правил Рийрии — никакой спешки при выполнении заказа. Требуется время, чтобы основательно подготовиться: собрать необходимые сведения, изучить и проверить всю историю потенциальных клиентов. И все же единственное преступление ДеВитта, похоже, заключалось в том, что он не вовремя посмотрел на красивую женщину. Адриан знал, что жизнь этого человека находится у него в руках. Барон не сможет нанять никого другого. Как верно подметил ДеВитт, никто, кроме них двоих, не взялся бы за такое дело в городе, который контролирует гильдия.

Вожаки «Багровой руки» ни за что не позволили бы своим подчиненным принять такое предложение по той же причине, по какой Адриан чувствовал, что должен отказаться. С другой стороны, Адриан не был вором в полном смысле этого слова. Он не привык долго раздумывать. Это Ройс вырос на улицах Ратибора, где облегчал карманы прохожих, чтобы выжить. Он был настоящим вором, бывшим членом знаменитой гильдии «Черный алмаз». Адриан же был воином, солдатом, предпочитавшим воровству честный поединок при свете дня.

От большинства заказов, которые они выполняли для дворян, Адриану становилось не по себе. Все их клиенты более всего желали выставить соперников дураками, причинить боль бывшим возлюбленным или упрочить свое положение в извращенном мире высокой политики.

Дворяне нанимали их, потому что могли позволить себе оплатить подобные игры. Жизнь они воспринимали как одно большое шахматное состязание с участием настоящих королей, офицеров и пешек. У них отсутствовало представление о том, что хорошо, а что дурно, для них не существовало ни добра, ни зла, только политика. Это была своего рода игра в игре со своими правилами и полным отрицанием какой бы то ни было морали.

Однако их подковерная борьба позволяла ворам собирать неплохой урожай монет. Дворяне были не только богаты и мелочны, но и удивительно неразумны. В противном случае Ройсу и Адриану вряд ли удалось бы получить от графа Чедвика деньги за письма Аленды Ланаклин Дегану Гонту, а затем удвоить прибыль, повторно выкрав эти письма у него же. А всего-то потребовалось передать через Альберта Аленде, что ее письма у Баллентайна, и предложить свою помощь. Конечно, их работа была прибыльной, но не слишком приятной. Игра, в которую приходилось играть в мире, где герои были порождением игры воображения, а честь — мифом.

Адриан старался убеждать себя, что ничего особо предосудительного они с Ройсом не делают. В конце концов, Аленда могла себе это позволить. Людям вроде Мейсона и Изумруд деньги были куда нужнее, чем дочери богатого маркиза. Кроме того, этот урок, возможно, пойдет ей на пользу, и она больше не станет подвергать риску графство и репутацию своего отца. И все же в глубине души Адриан чувствовал, что обманывает сам себя. Он мечтал о достойном деле, таком, где от него зависело бы спасение чьей-то жизни и где его намерения хотя бы отчасти можно было бы назвать благородными.

— Конечно, они согласятся, — сказал он барону.

Когда Адриан закончил свой рассказ, в Темной комнате воцарилась напряженная тишина. Здесь их осталось только трое, и Адриан с Альбертом повернулись к Ройсу. Как и следовало ожидать, вид у него был недовольный. Задумчиво покачав головой, Ройс сказал:

— Поверить не могу, что ты согласился.

— Послушай, я знаю, что времени мало, но он говорил чистую правду! — возразил Адриан. — Ты ведь проследил за ним до самого замка. Он и в самом деле гость короля Амрата. Больше он никуда не ходил. Могу поклясться, что он из Калиса, да и ни одна из девочек Гвен не слышала ничего такого, что могло бы это опровергнуть. По-моему, дело чистое.

— Двести золотых тенентов за то, чтобы украсть меч через открытое окно? И тебе это не кажется подозрительным? — спросил Ройс, в голосе которого удивление боролось с недоверием.

— Я бы назвал это пределом мечтаний, — заметил Альберт.

— Может, в Калисе все иначе. Он ведь находится довольно далеко отсюда, — возразил Адриан.

— Не настолько далеко, — парировал Ройс. — И почему ДеВитт таскает с собой такие деньжищи? Он всегда носит с собой мешки с золотом, отправляясь на международные торговые переговоры? Зачем он их притащил?

— Может, он и не таскал. Может, он продал сегодня какое-нибудь ценное кольцо или взял деньги взаймы, используя доброе имя герцога ДеЛоркана. Возможно даже, что их ему дал сам герцог. Я уверен, они не на муле сюда приехали. Наверняка у герцога большой караван. Скорее всего несколько сотен золотых монет для них не являются чем-то из ряда вон выходящим. — В голосе Адриана послышались злые нотки. — Тебя там не было. Ты не говорил с этим парнем. Завтра его ожидает настоящая казнь. Разве станет почти покойник трястись над золотом?

— Мы только что закончили дело. Я хотел отдохнуть пару дней, а ты уже ввязался в очередную драку, — тяжело вздохнул Ройс. — Говоришь, ДеВитт трясется от страха?

— Он просто обливался потом.

— Так вот оно что! Ты решил сделать доброе дело. Рисковать собственной жизнью, чтобы потом, стуча кулаком в грудь, радоваться, что поступил как подобает.

— Пикеринг убьет его, ты же знаешь. И это не первая жертва.

— И не последняя!

Адриан со вздохом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Ты прав, будут и другие. Ты только представь, мы стащим этот проклятый меч, и граф его больше никогда не увидит. Подумай о тех счастливчиках, которые наконец смогут без страха за свою жизнь смотреть на Белинду.

— Так мы теперь работаем на благо общества? — усмехнулся Ройс.

— И во имя двухсот золотых тенентов, — добавил Адриан. — Мы за весь год столько не заработали. Приближаются холода, а с такими деньгами мы сможем всю зиму отсиживаться в тепле.

— По крайней мере сейчас ты приводишь разумные доводы. Это было бы здорово, — согласился Ройс.

— И всего-то пара часов работы. Забраться наверх и стащить меч, что может быть проще! Ты же сам всегда говорил, что замок Эссендон паршиво охраняется. Управимся до рассвета и заляжем спать.

Ройс закусил губу и скривил недовольную гримасу, избегая смотреть на напарника. Почувствовав близкую победу, Адриан продолжал:

— Помнишь, как мы околевали от холода на башне? Только представь, что нас ждет дальше! А так ты сможешь провести зиму в тепле и безопасности, много есть и пить свое любимое вино. А еще, — Адриан наклонился поближе к напарнику, — скоро выпадет снег. Ты же ненавидишь снег?

— Хорошо, хорошо! Захвати снаряжение. Встретимся в переулке.

Адриан улыбнулся.

Все-таки у Ройса есть сердце…

На улице похолодало. Дороги затянулись тонкой коркой льда. Скоро и впрямь пойдет снег. Адриан был не совсем прав, утверждая, что Ройс ненавидит снег. Ему даже нравилось, как выглядит Нижний квартал зимой, будто укутанный в пышные белые одежды. Но за эту красоту приходилось платить высокую цену: на снегу оставались следы, что существенно осложняло работу. Но Адриан верно заметил, что после этой ночи у них будет достаточно денег, чтобы провести всю зиму в мирной спячке. На такие деньги вполне можно было на законных основаниях открыть собственное дело. Мысль об этом посещала Ройса всякий раз, когда они срывали большой куш. Они с Адрианом постоянно обсуждали такую возможность. Год назад всерьез подумывали о том, чтобы открыть винодельню, но потом отказались от этой затеи. Все упиралось в то, что они никак не могли решить, какое дело устроило бы их обоих.

Ройс остановился в конце Кривой улицы возле Медфордского дома, рядом с трактиром «Роза и шип». Здания были похожи, и Гвен даже думала соединить их пристройками, через которые посетители могли бы беспрепятственно и незаметно переходить из одного в другое. Гвен ДеЛэнси была гением. Ройс не знал никого, похожего на нее. Она была исключительно умна, сообразительна, оставаясь при этом самым открытым и искренним человеком из всех, кого он когда-либо встречал. И она была честным человеком! Это сочетание всегда казалось ему парадоксом, загадкой, которую невозможно разгадать.

— Я так и думала, что ты заглянешь, — сказала Гвен, выходя на крыльцо Дома, кутаясь в плащ. — Я наблюдала за тобой из-за двери.

— Зоркие же у тебя глаза. Далеко не каждый заметил бы меня на темной улице.

— Значит, ты хотел, чтобы тебя заметили. Ты ведь ко мне шел?

— Я просто хотел удостовериться, что ты получила вчера свою долю.

Гвен улыбнулась. Ройс не мог не заметить, как сияют в лунном свете ее волосы.

— Ройс, ты же знаешь, тебе вовсе не обязательно платить мне. Я и так сделаю все, что попросишь.

— Нет, мы используем твой дом для наших встреч, — твердо возразил Ройс. — Это может плохо кончиться, поэтому ты в доле. Давай не будем больше к этому возвращаться.

Она подошла ближе и взяла его за руку. Прикосновение было успокаивающим и на холоде показалось особенно теплым.

— Если бы не ты, у меня не было бы «Розы и шипа». Скорее всего я бы вообще не выжила.

— Понятия не имею, о чем вы, ваша светлость, — сказал Ройс, церемонно кланяясь. — Я могу доказать, что той ночью меня вообще не было в городе.

Она смотрела на него, по-прежнему улыбаясь. Ему нравилось видеть ее счастливой, но вдруг в ее блестящих зеленых глазах мелькнула тень беспокойства, и Ройс отвернулся, отпустив ее руку.

— Послушай, мы с Адрианом беремся за один заказ. Его надо выполнить сегодня, так что мне потребуется…

— Странный ты человек, Ройс Мельборн. Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Ройс помолчал, затем мягко сказал:

— Ты знаешь меня лучше, чем любая другая женщина, и это опасно для нас обоих.

Гвен, стуча каблучками по мерзлой земле, подошла к нему еще ближе. В глазах ее светилась мольба:

— Будь осторожен, ладно?

— Я всегда осторожен, — буркнул он, поворачиваясь, и зашагал прочь.

Его плащ развевался на ветру. Гвен смотрела ему вслед, пока он окончательно не исчез в темноте…