Заговор против короны

Глава 1 УКРАДЕННЫЕ ПИСЬМА

В густой темноте почти ничего не было видно, однако Адриан все отлично слышал: и треск сучьев, и шуршание опавшей листвы, и осторожные шаги по сухой траве. Преследователь был не один, их было несколько, и они подбирались все ближе.

— Стоять! Ни с места! — донесся из тьмы зычный окрик. — Вы оба у нас на прицеле. Только попробуйте бежать, враз прикончим. — Обладатель громкого голоса все еще скрывался в непроницаемой чаще леса, его присутствие выдавало лишь едва различимое покачивание голых ветвей. — Мы только чуть-чуть облегчим вашу ношу. Крови нам не надо. Хотите спасти свою шкуру, делайте, что вам сказано. А не то и ее лишитесь!

Адриан знал, что во всем виноват только он один. От этого ощущения вины у него засосало под ложечкой, и он покосился на Ройса, ехавшего рядом на кобыле грязно-серой масти. Его лицо скрывал надвинутый на глаза капюшон. Ройс едва заметно покачал головой. Хотя Адриан не видел его лица, он отлично представлял себе его укоризненное выражение.

— Извини… — начал было он и осекся.

Ройс продолжал все так же молча покачивать головой. Еще бы, ведь путь был перекрыт высоким завалом из недавно срезанных веток. Позади тянулась пустынная, залитая лунным светом старая южная дорога. Вокруг глухо шумел лес. В лощинах и овражках клубился туман, где-то среди камней журчал невидимый ручеек. По обеим сторонам дороги, образуя длинный коридор, выстроились в два ряда матерые дубы и ясени. Их черные ветви, смыкаясь над дорогой в виде высокого свода, дрожали и постукивали друг о друга на холодном осеннем ветру. До ближайшего города отсюда было не меньше суток езды. За последние несколько часов им не встретилось ни одного подворья, никаких следов человеческого жилья. Они были совершенно одни в этой глухомани, и, случись с ними что-то недоброе, их мертвые тела еще долго никто не обнаружит.

Шуршание листьев стало явственнее. Наконец-то разбойники ступили в узкую полоску лунного света. Адриан увидел четверых мужчин с заросшими щетиной лицами и обнаженными мечами. Одеты они были в грубую одежду из кожи и меха, грязную и потрепанную. Их сопровождала молодая девушка, державшая в руках лук с натянутой тетивой и стрелой на изготовку. На ней были такие же кожаные штаны и сапоги, как и на ее спутниках. Не знавшие гребня волосы спадали ей на плечи. Разбойники были с ног до головы покрыты подсохшей грязью, как будто провели ночь в земляной норе.

— Не похоже, чтобы у них водились деньжата, — разочарованно сказал человек с приплюснутым носом.

Это был высоченный, дюйма на два выше Адриана, силач с мощной шеей и огромными ручищами. Он возвышался над своими спутниками на целую голову. Нижняя губа у него была обезображена шрамом, очевидно, полученным тогда же, когда был сломан нос.

— Зато барахла предостаточно, — заметила девушка. — Посмотрите, сколько у них вещей. А веревок-то столько зачем?

Высокий тембр ее голоса удивил Адриана. Молодая и миловидная даже в убогой, грязной одежде, она выглядела почти ребенком, однако этот агрессивный, злобный тон никак не вязался с ее юным обликом.

Адриан так и не понял, к кому обращен ее вопрос: к нему или ее товарищам. В любом случае отвечать он не собирался. Поначалу он даже хотел пошутить, но такую дикарку вряд ли очаруешь комплиментами и улыбкой. Кроме того, она целилась в него из лука, и, похоже, рука у нее уже начала уставать.

— Большой меч вон того молодца — мой, — заявил плосконосый. — Как раз мне будет по руке.

— Я прихвачу два других, — подал голос парень со шрамом на переносице.

Девушка указала на Ройса острым концом стрелы.

— А я беру себе его плащ, — решительно сказала она. — Мне будет к лицу этот славный черный капюшончик.

Стоявший ближе всех к Адриану человек с глубоко запавшими глазами и выдубленной солнцем кожей был, по-видимому, главарем этой шайки. Он схватил лошадь Адриана под уздцы.

— А теперь слушайте внимательно, — сказал он обоим путникам. — На этой дороге мы прикончили кучу народу. Глупцов, которые не умели слушать. Вы же не глупцы, правда?

Адриан кивнул в знак согласия.

— Вот и хорошо. Бросайте оружие, — сказал разбойник. — И вон из седел.

— Что скажешь, Ройс? — спросил Адриан. — Может, отсыплем им немного монет и разойдемся с миром?

Ройс повернул к нему голову и мрачно посмотрел на своего друга из-под края капюшона.

— Я только хочу сказать, — продолжал Адриан, — что нам ведь не нужны неприятности, верно?

— Почему ты меня никогда не слушаешь? — спросил Ройс.

— Значит, ты против?

Ответом было молчание.

Адриан тяжело вздохнул:

— Почему ты всегда все усложняешь? — Он кивнул подбородком в сторону разбойников. — Я уверен, не такие уж они дурные люди — просто бедные. И грабят столько, сколько нужно, чтобы прокормить семью. Разве можно их за это осуждать? Зима не за горами, времена нынче трудные… Верно я говорю, приятель?

— Нет у меня никакой семьи! — рявкнул плосконосый. — И почти все деньги я трачу на выпивку!

— Мог бы и поддержать меня, — попенял ему Адриан.

— Оно мне надо? Либо вы оба делаете, что вам говорят, либо мы прямо сейчас выпустим вам кишки. — В доказательство серьезности своих намерений он вытащил из-за пояса длинный кинжал и с громким скрежетом провел им по лезвию своего меча.

В лесу завывал холодный ветер, раскачивая ветви и сметая с них последнюю листву. Гонимые ветром багряные листья кружились в воздухе и улетали вдоль узкой дороги. Где-то в темноте ухала сова.

— Слушайте, может, мы отдадим вам половину наших денег? Мою половину. Думаю, вы останетесь довольны.

— Нам не нужна половина, — сказал разбойник, державший под уздцы лошадь Адриана. — Мы заберем все, даже ваших лошадей.

— Как это, заберете лошадей? Ладно, деньги — это еще куда ни шло, но конокрадство? Да вас повесят, как только поймают. И будьте уверены, мы заявим об этом в первом же городе.

— А вы, парни, поди, с севера?

— Ну да, вчера выехали из Медфорда.

Разбойник одобрительно покивал головой, и Адриан заметил у него на шее маленькую алую татуировку.

— Тогда понятно… — На лице грабителя появилось сочувственное выражение, придававшее ему еще более грозный вид. — Небось направляетесь в Колнору? Славный городок. Много лавок. Полно богатеев. Торговля там бойкая, и на этой дороге нам часто попадаются купцы с самым разным товаром, который они собираются продать тем, кто побогаче. Но вы, я так понимаю, никогда раньше не бывали на юге. Верно? У вас там, в Меленгаре, король Амрат потрудился расставить на всех дорогах патрули. Но здесь, в Уоррике, дела идут не так хорошо…

Плосконосый подошел ближе. Облизав изуродованную губу, он принялся разглядывать полуторный меч, выглядывавший из-за спины у Адриана.

— Хотите сказать, тут узаконен грабеж? — удивился Адриан.

— Да нет, просто король Этельред живет в Аквесте, а это за тридевять земель отсюда.

— А граф Чедвикский? Разве не он управляет этими землями от имени короля?

— Арчи Баллентайн? — При упоминании этого имени разбойники начали переглядываться с презрительными усмешками на лицах. — Арчи плевать на то, что происходит с простым людом. Для него важнее поскорее обзавестись очередным нарядным камзолом. — Разбойник широко улыбнулся, обнажив кривые желтые зубы. — Так что бросайте оружие и слезайте с коней. Потом можете отправляться в замок Баллентайн, чтобы навестить старину Арчи и послушать, что он вам скажет. — Разбойники грохнули со смеху. — А сейчас делайте, что вам велят, если не считаете это местечко подходящим для скоропостижной смерти.

— Ройс, ты был прав, — признал свое поражение Адриан. Сняв плащ, он положил его на седло позади себя. — Надо было съехать с дороги, но честное слово, кто бы мог предположить, что в этом захолустье…

— Судя по тому, что нас все-таки грабят, могли бы и догадаться.

— Ирония судьбы. Рийрию грабят. Даже смешно.

— Не смешно.

— Рийрию, говоришь? — спросил человек, державший под уздцы лошадь Адриана.

Адриан кивнул, снял перчатки и заткнул их за пояс.

Разбойник отпустил лошадь и сделал шаг назад.

— В чем дело, Уилл? — удивилась девушка. — Что такое Рийрия?

— Так называют себя двое парней из Меленгара. — Он повернулся к сообщникам и слегка понизил голос: — У меня там свои люди, помните? Так вот, они меня предупреждали, что лучше с теми парнями не связываться.

— Что думаешь делать, Уилл? — спросил человек со шрамом.

— Думаю, убрать ветки и пусть убираются восвояси.

— Как? Почему? Нас пятеро, а их всего двое, — запротестовал плосконосый.

— Но это Рийрия.

— И что?

— А то, что мои друзья на севере не дураки. Они всех предупредили, мол, этих двух не трогать. А мои друзья не из пугливых. Если говорят не приставать к ним, на то есть причина.

Плосконосый с недоверием оглядел всадников:

— Ладно, но откуда нам знать, что это и впрямь они? Ты что, на слово им поверишь?

Уилл указал на Адриана:

— Глянь на его мечи. Если у человека один меч, может, он и знает, как с ним управляться, а может, и нет. Если два, то скорее всего он ничего о мечах не знает, но хочет, чтобы все вокруг думали, что это не так. Но три меча — это слишком большая тяжесть. Никто не станет таскать на себе столько железа, если только не зарабатывает этим на жизнь.

Адриан привычным движением одновременно выхватил два меча из висевших по бокам ножен и крутанул один из них над головой.

— Пора обновить эту рукоять, опять кожа обтрепалась, — сказал он и вопросительно посмотрел на Уилла: — Ну что, начнем? Вы, кажется, собирались нас грабить?

Разбойники обменялись неуверенными взглядами.

— Ну так как, Уилл? — спросила девушка.

Она все еще держала лук с натянутой тетивой, но выглядела уже куда менее уверенной.

— Уберем ветки и дадим им проехать, — сказал Уилл.

— Вы уверены? — спросил Адриан. — Достопочтенный господин с перебитым носом, похоже, выражал намерение обзавестись мечом.

— Ничего подобного, — сказал плосконосый, завороженный блеском сиявших в лунном свете клинков Адриана.

— Ну если вы в этом уверены…

Разбойники одновременно кивнули, и Адриан вернул оружие в ножны.

Уилл бросил свой меч на землю и, жестом пригласив за собой остальных, принялся расчищать завал из преграждавших дорогу веток.

— Знаете, вы все делаете неправильно, — сказал Ройс.

Разбойники остановились и настороженно посмотрели на него.

— Я не про ветки, а про ограбление. Местечко вы выбрали хорошее, это верно. Но надо было сначала окружить нас.

— И вот еще что, Уильям… Тебя зовут Уильям, не так ли? — уточнил Адриан. Разбойник вздрогнул и кивнул. — Так вот, Уильям, большинство людей — праворукие, поэтому подходить к жертве нужно слева. В этом случае вы получили бы преимущество, нам пришлось бы замахиваться через себя. А вот лучникам лучше заходить справа.

— И почему у вас только один лук? — спросил Ройс. — Девушка могла поразить только одного из нас.

— Да и то вряд ли, — сказал Адриан. — Ты заметил, сколько времени она держала тетиву натянутой? Либо она невероятно сильна, в чем я сомневаюсь, либо это самодельный лук из сырого дерева. Из такого можно пустить стрелу всего лишь на десяток футов. Одна видимость. Не думаю, что она вообще когда-либо стреляла.

— Еще как стреляла! — возмутилась девушка. — Я меткий стрелок.

Адриан насмешливо покачал головой, глядя на нее с покровительственной улыбкой.

— У тебя палец лежал на кончике древка, милая. Если бы ты выстрелила, оперение задело бы палец, и стрела полетела бы куда угодно, только не туда, куда тебе надо.

Ройс наклонил голову в знак согласия и посоветовал:

— Обзаведитесь арбалетами. В следующий раз оставайтесь в засаде и оттуда пускайте стрелы прямо в грудь своим жертвам. А то вы только болтать горазды, как я погляжу.

— Ройс, веди себя прилично! — с осуждением в голосе воскликнул Адриан.

— А в чем дело? Ты все время твердишь, что мне надо быть обходительнее с людьми. Я стараюсь помочь.

— Не слушайте его. Если вам нужен дельный совет, то в следующий раз постарайтесь возвести настоящую баррикаду.

— Да, в следующий раз лучше повалите поперек дороги целое дерево, — подхватил Ройс и, махнув рукой в сторону кучи веток, добавил: — Клянусь Марибором, это просто смешно. И еще прикройте лица. Уоррик — не такое уж большое королевство, вас могут запомнить. Баллентайн скорее всего не станет охотиться за вами из-за нескольких жалких грабежей, но однажды в какой-нибудь таверне вам всадят нож в спину. — Ройс повернулся к Уильяму и спросил: — Ты ведь из «Багровой руки», верно?

Уилл был поражен этим замечанием в самое сердце. От неожиданности он даже выронил ветку, которую собирался отволочь в сторону.

— Откуда вы знаете? Об этом не было ни слова.

— И не надо. Все члены этой гильдии обязуются сделать на шее вот такую дурацкую татуировку, — сказал Ройс Адриану. — Считается, что она придает им особо грозный вид, на самом же деле только помогает опознавать в них воров. Какая это глупость — рисовать на всех красную руку!

— А разве это рука? — удивился Адриан. — Я думал, это маленький красный цыпленок. Но если задуматься, рука здесь, конечно, более уместна.

Слегка наклонив голову набок, Ройс взглянул на шею разбойника:

— И правда похоже на цыпленка.

Уилл стыдливо прикрыл шею ладонью.

Когда дорога была расчищена, Уильям спросил:

— А что такое Рийрия? В гильдии мне об этом никогда не говорили, велели только держаться от вас подальше. Кто же вы все-таки будете?

— Люди как люди, ничего особенного, — ответил Адриан. — Просто двое путников, которые решили прогуляться в прохладную осеннюю ночь.

— Честно говоря, — вставил Ройс, — если вы и дальше собираетесь заниматься своим ремеслом, то советую прислушаться к нашим словам. И мы тоже последуем вашему совету.

— Какому совету?

Ройс объяснил, посылая коня вперед:

— Нанести визит графу Чедвику. Не волнуйтесь, о вас мы ему рассказывать не станем.

Арчибальд Баллентайн держал в руках пятнадцать краденых писем, в которых был сокрыт целый мир, удивительно красиво упакованный в слова. Все они были выведены на пергаменте аккуратным, изящным почерком. Было очевидно, что автор посланий искренне верит и в глубокий смысл этих слов, и в якобы стоящие за ними прекрасные истины. По мнению Арчибальда, стиль изложения не отличался чрезмерным изяществом, но одно было бесспорно: этим письмам просто не было цены.

Он сделал глоток бренди, прикрыл веки и счастливо улыбнулся. Из этого блаженного состояния его вывело появление кастеляна замка. Арчибальд нехотя открыл глаза и встретил его недовольным взглядом.

— В чем дело, Брюс?

— Изволили прибыть господин маркиз, сэр.

На устах Арчибальда вновь заиграла довольная улыбка. Он аккуратно сложил письма и, перевязав их синей ленточкой, спрятал обратно в тайник и направился к выходу. Он слышал, как щелкнул внутренний замок, когда он закрывал за собой тяжелую железную дверь, но на всякий случай потрогал ее, проверяя надежность засова. Затем направился вниз, чтобы поприветствовать гостя.

Издали увидев лорда Виктора Ланаклина, Арчибальд на миг остановился, с удовольствием наблюдая, как старик нервно расхаживает туда и обратно по главной зале его замка. Несмотря на более высокий, чем у него, титул, маркизу так и не удалось внушить графу должного к себе почтения. Возможно, когда-то лорд Виктор и вызывал трепетное восхищение своим гордым видом и изысканными манерами, но их былой блеск давно померк, уступив место неряшливым седым волосам и сутулой спине.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, ваша светлость? — с поклоном обратился к маркизу неприметный слуга.

— Нет, но вы можете поторопить графа, — отрезал тот. — Или прикажете мне самому его разыскивать?

Лакей едва заметно поморщился:

— Я уверен, что милорд сию минуту спустится к вам, сэр.

Он вновь поклонился и торопливо ретировался через дверь в другом конце комнаты.

— Любезный маркиз! — воскликнул Арчибальд, подходя к своему гостю. — Как я рад, что вы приехали, да еще так скоро!

— Не понимаю вашего удивления, — недовольно произнес сэр Виктор. Он потряс кулаком, в котором сжимал скомканный лист пергамента, и продолжал: — Вы посылаете мне подобное сообщение и думаете, что я стану медлить? Арчи, я желаю знать, что происходит.

Услышав свое детское прозвище — Арчи, граф с трудом подавил раздражение. Так называла его покойная матушка, чего он ей по сей день не мог простить. В юности это ненавистное имя он слышал от всех и каждого — от рыцаря до прислуги. Подобная фамильярность оскорбляла Арчибальда. Став графом, он первым делом издал в Чедвике указ, согласно которому назвавший его этим именем наказывался плетью. Однако на маркиза сей закон не распространялся, и Арчибальд был уверен, что мгновение назад маркиз сделал это нарочно.

— Маркиз, постарайтесь успокоиться, прошу вас, — примирительно сказал он.

— Успокоиться? Да как вы смеете говорить мне такое! — Голос маркиза эхом отзывался в каменных стенах. Старик подошел ближе и сурово уставился ему в глаза, его лицо замерло в паре дюймов от лица Арчибальда. — Вы пишете, что на кону будущее моей дочери Аленды, и утверждаете, что располагаете доказательствами того, что ей угрожает опасность. Я должен знать, действительно ли это так?

— Разумеется, угрожает, — спокойно ответил граф. — Но все еще поправимо, уверяю вас. Никто не намеревается похищать ее или убивать, если вы имеете в виду нечто подобное.

— Тогда зачем вы послали мне это письмо? Я почти на грани безумия, из-за вас чуть было не загнал лошадей. И если вы меня вызвали из-за какого-нибудь пустяка, то, клянусь, вы пожалеете…

Взмахом руки Арчибальд прервал грозную речь маркиза:

— Смею вас заверить, лорд Виктор, это не пустяк. Однако прежде чем обсудить наше дело во всех подробностях, предлагаю пройти ко мне в кабинет. Там я представлю вам доказательства, о коих упоминал ранее.

Бросив на него гневный взгляд, Виктор молча кивнул и последовал за графом. Через просторную залу для торжеств они проследовали в сторону жилых покоев. По мере удаления от главной залы, стены которой были украшены великолепными гравюрами и гобеленами, а пол выложен мраморными плитами, интерьер замка разительно менялся, теряя приметы величия и роскоши, пока вокруг не остались одни только убогие голые стены.

Замок Баллентайн был во всех отношениях местом малопривлекательным. Среди его владельцев никогда не было великих королей или героев. Здесь не произошло ни одного события, которое впоследствии стало бы легендарным, ни один призрак не преследовал обитателей замка, а в окрестностях не произошло ни одного сражения. Этот замок являл собой образец заурядности.

Спустя несколько минут, миновав очередную анфиладу коридоров, Арчибальд остановился возле огромной двери, окованной железными скобами с большими выпуклыми заклепками. На двери не было ни замка, ни ручки. По обе ее стороны стояли два высоких, вооруженных алебардами стражника в доспехах. Завидев Арчибальда, один из них постучал три раза. Приоткрылось маленькое смотровое окошко, и через мгновение тишину коридора нарушили лязг засова и оглушительный скрип открываемой двери.

Лорд Виктор заткнул уши руками.

— Клянусь Марибором! — вскрикнул он. — Прикажите слугам что-нибудь сделать с этой дверью!

— Ни в коем случае, — возразил Арчибальд. — Это вход в Серую башню, где расположен мой личный кабинет, мое убежище. Где бы я ни находился в пределах замка, из любого уголка я должен слышать, не открывается ли эта дверь. И, как видите, такая возможность у меня имеется.

Стоявший за дверью Брюс приветствовал их низким изящным поклоном. Держа перед собой фонарь, он повел их вверх по широкой винтовой лестнице. На полпути сэр Виктор замедлил шаг, едва справляясь с одышкой.

Арчибальд остановился из соображений учтивости и сказал:

— Вынужден принести свои извинения за столь длительное восхождение. Сам я уже давно его не замечаю, поскольку взбирался по этим лестницам тысячи раз. Пока был жив мой отец, только здесь я мог побыть в одиночестве. Никто не стал бы тратить время и силы, чтобы подняться наверх. Это самая высокая башня в моем замке, хотя до величественных размеров Коронной башни в Эрваноне ей, разумеется, далеко.

— Неужели никто не заходит сюда, чтобы просто полюбоваться видами из окна? — поинтересовался сэр Виктор.

— Подобная мысль вполне могла бы прийти кому-нибудь в голову, — усмехнулся граф, — но в башне нет окон, а посему это идеальное место для моего личного кабинета. При входе в башню я велел установить двери, чтобы обеспечить сохранность дорогих мне вещей.

Поднявшись на самый верх, они уперлись в очередную дверь. Арчибальд вынул из кармана большой ключ, отпер ее и жестом пригласил маркиза войти. Брюс привычно занял пост снаружи около входа в кабинет и закрыл дверь.

Просторная круглая комната с высоким потолком была обставлена скромно: большой письменный стол, заваленный бумагами, два мягких кресла перед небольшим камином и изящный столик между ними. Огонь, горевший в камине за простой латунной решеткой, освещал большую часть кабинета. Дополнительный свет давали висевшие на стенах канделябры, чьи свечи, сгорая, наполняли комнату приятным, пьянящим ароматом меда и салифана.

Арчибальд улыбнулся, заметив, как сэр Виктор бросил быстрый взгляд на заваленный картами и свитками стол.

— Не утруждайте себя, маркиз. Перед вашим приходом я спрятал все документы, касающиеся моих дальнейших планов. Прошу вас, присаживайтесь. — Арчибальд указал рукой на стулья перед камином. — Соблаговолите отдохнуть после долгого подъема, пока я буду наливать нам бренди.

— Хватит с меня прогулок по замку и формальностей, — проворчал старик. — Теперь, когда мы здесь, объясните же наконец, в чем дело.

Арчибальд предпочел игнорировать недовольный тон маркиза. За минуту до получения вожделенной награды можно было позволить себе каплю снисхождения. Он подождал, пока маркиз сядет.

— Надеюсь, для вас не секрет, что я проявляю интерес к вашей дочери Аленде? — спросил Арчибальд, наполняя два бокала.

— Да, она упоминала об этом.

— А она не поделилась с вами, почему так упорно отвергает меня?

— Вы ей не нравитесь.

— Да ведь мы едва знакомы, — возразил Арчибальд, беззаботно махнув рукой.

— Арчи, вы за этим меня позвали?

— Дорогой маркиз, я бы предпочел, чтобы вы называли меня моим полным именем. Когда мой отец умер, его титул перешел ко мне, поэтому называть меня так по меньшей мере неуместно. А вот вопрос ваш действительно имеет отношение к нашему разговору. Как вам известно, я двенадцатый граф Чедвикский. Конечно, это не самое большое графство на свете, а Баллентайны не самый влиятельный род, но у меня есть и неоспоримые достоинства. В числе моих владений пять деревень и двенадцать селений, а также стратегически важные Сенонские нагорья. На данный момент в моем распоряжении имеется более шестидесяти хорошо обученных солдат. Мне присягнули на верность двадцать рыцарей, среди которых сэр Энден и сэр Бректон, возможно, величайшие из ныне здравствующих воинов. Шерсть и кожа, которые производит Чедвик, составляют гордость всего королевства Уоррик. Поговаривают даже, что именно здесь будет проводиться Летний турнир, на той самой лужайке, которую вы пересекли при въезде в мой замок.

— Да, Арчи… то есть Арчибальд… Положение Чедвика в мире мне прекрасно известно. Не нужно читать мне лекцию о торговых отношениях.

— Известно ли вам также, что племянник короля Этельреда обедал здесь несколько раз, а герцог и герцогиня Рошель выразили желание посетить меня на Праздник зимы в этом году?

— Арчибальд, вы меня утомляете. К чему вы клоните?

Арчибальд нахмурился. Ему очень не нравилось, что маркиз не желает воспринимать его серьезно. Граф протянул один бокал лорду Виктору и опустился в свободное кресло. Сделав глоток, он продолжил:

— Вот к чему. Учитывая мое положение, статус и многообещающее будущее, я просто не вижу причин, по которым Аленда могла бы отвергнуть меня. Дело, уж конечно, не в моей внешности. Я молод, красив и одеваюсь по последней моде в самые дорогие заморские шелка. Все прочие ее поклонники — старики, или толстые, или лысые, а иногда и то и другое одновременно.

— Возможно, ее интересуют не только внешность и богатство, — заметил сэр Виктор. — Женщины не всегда думают исключительно о политике и власти. Аленда относится к тому типу девушек, которые следуют зову сердца.

— Но ведь она не посмеет пренебречь волей отца? Или я не прав?

— Я вас не понимаю.

— Если вы посоветуете ей выйти за меня замуж, она выйдет. В конце концов, вы могли бы приказать ей.

— Так вы за этим вынудили меня приехать? Прошу прощения, Арчибальд, но вы попусту потратили и свое и мое время. Я не собираюсь принуждать ее к браку, тем более с вами. Она возненавидит меня на всю жизнь. Чувства моей дочери для меня важнее, чем политическая подоплека ее замужества. Я обожаю Аленду. Она — мое любимое дитя.

Сделав еще один глоток, Арчибальд задумался над словами лорда Виктора и решил зайти с другой стороны.

— А что, если это будет брак ради ее же блага? Ради того, чтобы спасти девушку от неминуемого позора.

— Сообщив мне об опасности, которая угрожает моей дочери, вы добились моего приезда. Готовы ли вы наконец объяснить мне, в чем дело, или желаете убедиться, что старик еще в состоянии орудовать мечом?

Арчибальд в очередной раз пропустил мимо ушей эту пустую угрозу и продолжил развивать свою мысль:

— Поскольку Аленда несколько раз отвергла мои ухаживания, я решил, что здесь что-то не так. Какие у нее могут быть основания для отказа? У меня есть связи, моя звезда восходит. И я выяснил истинную причину отказов вашей дочери. У нее уже кое-кто есть. У Аленды есть тайный возлюбленный!

— Мне трудно в это поверить, — возразил сэр Виктор. — Ни о чем подобном она не говорила. Если бы ей кто-то пришелся по сердцу, она бы мне рассказала.

— Неудивительно, что она скрыла это от вас. Ей стыдно. Она понимает, что подобные отношения навлекут позор на всю вашу семью. Мужчина, с которым у нее роман, обычный простолюдин. В его жилах нет ни капли благородной крови.

— Вы лжете!

— Уверяю вас, это правда. Но боюсь, что проблема куда серьезнее. Его имя — Деган Гонт. Вы, наверное, слышали о нем? Он знаменит, и он главарь патриотического движения Делгоса. Вам, должно быть, известно, что он вызвал на юге целую бурю страстей, взбунтовав тамошнюю чернь. Мысль о том, что следует истребить дворянство и внедрить самоуправление, всем вскружила там головы. Гонт и ваша дочь тайно встречаются близ монастыря в Уиндермере, пока вы занимаетесь государственными делами.

— Глупости! Моя дочь никогда бы не…

— Не в этой ли обители затворился ваш сын? — перебил его Арчибальд. — Насколько мне известно, он монах, не так ли?

Лорд Виктор нехотя кивнул головой:

— Да, это Майрон, мой третий сын.

— Не исключено, что он оказывает им содействие. Я навел справки. Выяснилось, что ваш сын — очень умный молодой человек. Может быть, именно он устраивает эти встречи и обеспечивает обмен письмами между ними. Это дело дурно пахнет, сэр Виктор. Вы маркиз, убежденный сторонник короля, известного приверженностью идеалам империи, а ваша дочь между тем влюблена в бунтовщика, с которым встречается, возможно, не без помощи вашего сына на территории роялистского королевства Меленгар. Это вполне можно интерпретировать как семейный заговор. Что скажет, узнав об этом, король Этельред? Мы-то с вами знаем, что вы ему верны, но кто-то может помочь ему усомниться в вашей преданности. Я понимаю, что невинная девушка впала в заблуждение и отдала свое сердце недостойному человеку, однако ее выходки могут опорочить всю вашу семью.

— Вы сошли с ума! — отрезал сэр Виктор. — Майрон был отправлен в монастырь, едва ему исполнилось четыре года. За свою жизнь Аленда и парой слов с ним не обмолвилась. Все ваши выдумки имеют одну цель: убедить меня заставить Аленду выйти за вас замуж, и я знаю почему. Моя дочь вам не нужна. Вы хотите заполучить ее приданое — Риланскую долину, земли, которые удачно граничат с вашими владениями. Вот что вам на самом деле нужно. Ну и разумеется, шанс породниться с кем-то, кто выше вас по своему положению в обществе, и тем самым возвыситься самому. Как вы жалки!

— Это я жалок?

Арчибальд поставил бокал на стол, распахнул ворот шелковой рубахи и снял с шеи ключ на серебряной цепочке. Поднявшись на ноги, он пересек комнату и подошел к гобелену, изображавшему калианского принца верхом на лошади и в роли похитителя златовласой девы. Он отодвинул полотно, и маркиз увидел в стене тайник. Арчибальд вставил ключ в замок и открыл им маленькую металлическую дверцу.

— У меня есть пачка писем, написанных рукой вашей дражайшей дочери. Это и есть доказательство правдивости моих слов. В них она клянется в вечной любви этому мерзкому простолюдину, этому гнусному смутьяну!

— Как ее письма попали к вам?

— Я их похитил. Чтобы выяснить, кто мой соперник, я установил за Алендой слежку. Ее письма привели меня в монастырь, и я перехватил их. — Арчибальд извлек из сейфа стопку пергаментов и бросил их лорду Виктору на колени. — Вот, смотрите, лорд Виктор! — торжественно заявил он. — Полюбуйтесь, чем занимается ваша дочь, и сами решайте, не лучше ли ей стать моей женой.

Арчибальд вернулся в кресло и с победоносным видом поднял бокал. Он был уверен, что выиграл эту партию. Чтобы избежать политического скандала, лорд Виктор Ланаклин, маркиз Глостонский, будет вынужден склонить дочь к этому браку. У маркиза нет выбора. Если вся эта история станет известна Этельреду, Виктора, вероятно, обвинят в измене. Все короли-имперцы требуют от придворных полного тождества взглядов, а их преданность церкви не должна вызывать ни малейших сомнений. Арчибальд сомневался, что лорд Виктор действительно симпатизировал роялистам или патриотам, но малейшее подозрение могло вызвать недовольство короля. В случае подобного скандала дом Ланаклинов покроется позором, это будет удар, от которого лорд Виктор едва ли сможет оправиться. В такой ситуации единственным разумным решением могло стать согласие маркиза на брак дочери.

Арчибальд ликовал. Наконец-то к нему перейдут приграничные земли, а со временем, вероятно, он обретет контроль над всей границей. С Чедвиком по правую руку и Глостоном по левую он получит при дворе власть, превосходящую влияние герцога Рошельского.

Глядя на седовласого старика в дорогом дорожном платье, Арчибальд ощутил некое подобие жалости. Когда-то, давным-давно, маркиз славился умом и стойкостью, благодаря которым он играл в королевстве очень важную роль. Он не был обычным придворным или владетелем в своих землях, как граф. В обязанности Виктора входила охрана королевских границ. Для выполнения этой серьезной задачи требовался опытный воин, бдительный и закаленный в сражениях. Однако времена изменились. Королевство Уоррик граничило теперь с мирными землями, неусыпный страж превратился в самодовольного вельможу, былая сила которого иссякла за время длительного бездействия.

Пока Виктор разворачивал письма, граф предавался мечтам о будущем. Маркиз был прав. Больше всего на свете Арчибальду хотелось прибрать к рукам земли, составлявшие приданое дочери маркиза. Кроме того, Аленда была красива, и перспектива оказаться с ней в постели представлялась ему более чем заманчивой.

— Арчибальд, это что, шутка? — спросил лорд Виктор, прервав размышления графа.

Арчибальд поставил бокал на стол и удивленно спросил:

— Что вы имеете в виду?

— В этих так называемых письмах нет ни строчки!

— Что? Вы ослепли? Там… — Арчибальд замолк, увидев в руке маркиза чистые страницы. Схватив несколько писем, он развернул их, но все они были пустые. — Это невозможно!

— Может быть, их написали исчезающими чернилами? — усмехнулся лорд Виктор.

— Нет… Я не понимаю… Это даже не тот пергамент!

Он снова осмотрел тайник, там было пусто. Охватившее его волнение переросло в неподдельный ужас. Он распахнул дверь и громко позвал Брюса. Тот ворвался в комнату с мечом в руке.

— Что случилось с письмами из моего тайника? — крикнул Арчибальд.

— Я не знаю, милорд, — растерянно ответил Брюс.

Он опустил меч и встал перед графом во фрунт.

— Что значит, ты не знаешь? Ты хотя бы ненадолго покидал пост сегодня вечером?

— Нет, сэр, конечно, нет!

— Кто-нибудь заходил ко мне в кабинет за время моего отсутствия?

— Нет, милорд, это невозможно. Единственный ключ у вас.

— Заклинаю именем Марибора, ответь мне, где эти письма? Я сам их туда положил. Я читал их, когда прибыл маркиз. Меня не было всего несколько минут. Как они могли исчезнуть?

Арчибальд никак не мог собраться с мыслями. Всего несколько мгновений назад он держал письма в руках, потом запер их в тайнике… В этом не было никаких сомнений.

Где же они?

Виктор осушил свой бокал и поднялся на ноги.

— Если вы не возражаете, Арчи, я, пожалуй, поеду. Мне жаль потраченного на вас времени.

— Лорд Виктор, постойте! Не уходите! Письма настоящие. Уверяю вас, они у меня были!

— Разумеется, Арчи. В следующий раз, когда вам взбредет в голову шантажировать меня, советую придумать что-нибудь позамысловатее.

Маркиз вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице.

— Напрасно вы не послушали меня, лорд Виктор, — крикнул Арчибальд ему вслед. — Я найду эти письма. Я найду их! Я привезу их в Аквесту! И обнародую их при дворе!

— Что прикажете делать, милорд? — спросил Брюс.

— Ждать, идиот! Мне надо подумать.

Арчибальд провел дрожащими пальцами по волосам и принялся мерить комнату шагами. Потом снова осмотрел чистые листы. Действительно, пергамент сильно отличался от того, на котором были написаны письма, столько раз им читанные.

Он точно помнил, куда спрятал письма, и все же стал выдвигать ящики и перебирать бумаги на столе. Наполнив новый бокал, Арчибальд подошел к камину и, сорвав решетку, поворошил кочергой золу в надежде увидеть остатки пергамента. Ничего. Арчибальд раздраженно швырнул чистые страницы в огонь, одним глотком осушил бокал и рухнул в кресло.

— Они же только что были здесь, — в недоумении произнес он. Постепенно в голове у него начало проясняться. — Брюс, — крикнул он, — письма наверняка украли. Вор не мог далеко уйти. Нужно обшарить весь замок. Перекройте все выходы! Никого не выпускайте. Ни прислуга, ни стражники, никто не должен покинуть замка. Обыщите всех!

— Сию минуту, милорд, — отвечал Брюс. После недолгой паузы он добавил: — А как быть с маркизом, милорд? Его тоже задержать?

— Конечно, нет, дубина. У него нет писем.

Арчибальд смотрел на огонь, слушая, как замирает вдали звук шагов Брюса, спускавшегося по лестнице в башне. Он остался наедине с тихим потрескиванием пламени и сотней вопросов без ответа. Сколько он ни мучился, все равно не мог понять, каким образом письма могли быть украдены.

— Ваше сиятельство? — Робкий голос кастеляна вернул его к действительности. Арчибальд поднял глаза на человека, заглянувшего в открытую дверь. Прежде чем заговорить, Брюс судорожно вздохнул: — Милорд, я не хотел тревожить вас, но во дворе случилось происшествие, требующее вашего вмешательства.

— Что еще за происшествие? — вскинулся Арчибальд.

— Видите ли, милорд, я не знаю подробностей, но речь идет о маркизе, сэр. Мне велено попросить вас спуститься. Вежливо попросить, конечно же.

Арчибальд спускался по лестнице, гадая, не свалился ли старик замертво на пороге его дома. В этом не было бы ничего страшного. Выйдя во двор, он нашел маркиза живым и здоровым, но пребывающим в страшном гневе.

— А, вот и вы, Баллентайн! Признавайтесь, что вы сделали с моим экипажем?

— С чем?

Брюс приблизился к Арчибальду и отозвал его в сторону.

— Ваше сиятельство, — зашептал он на ухо графу. — Судя по всему, карета и лошади маркиза пропали.

Арчибальд жестом остановил маркиза.

— Одну минуту, лорд Виктор! — громко сказал он, а затем прошептал, обращаясь к Брюсу: — Ты сказал, пропали? Как это понимать?

— Я точно не знаю, сэр, но, видите ли, стража у ворот утверждает, что маркиз и его кучер, ну, вернее, те двое, которых они за них приняли, уже миновали главные ворота.

Арчибальд почувствовал подступающую к горлу тошноту. Он повернулся к побагровевшему от гнева маркизу…