Зажигалка вечности

Глава 6

Портал открылся в сердце Нейтрального Пространства — места между измерениями, где не действовали законы ни одного мира. Аид ступил из огненного проёма зажигалки в зал, который заставил его ахнуть от изумления.

Зал Совета был произведением искусства космического масштаба. Стены из кристаллизованного времени отражали не образы, а воспоминания, показывая историю мультивселенной в бесконечной смене картин. Пол был выложен звёздным камнем — материалом, который существовал только в сердцах умирающих звёзд. А потолок... потолка не было. Вместо него простиралось окно в истинную Пустоту — не ту тёмную пустоту, из которой когда-то звучали голоса, а изначальную пустоту, из которой рождались все миры.

В центре зала возвышался круглый стол из цельного метеорита, а вокруг него сидели пять существ, каждое из которых олицетворяло власть и мудрость веков.

— Добро пожаловать, Аид из Академии Вечных Наук, — произнесла первая фигура.

Элара Звёздная была эльфийкой, но не из тех прекрасных лесных созданий, о которых пелись песни. Её красота была холодной и отстранённой, как свет далёких звёзд. Серебристые волосы струились вокруг её лица, а глаза были цвета бездонного космоса. На её плечах лежала мантия, сотканная из световых лет.

— Твоя репутация предшествует тебе, — добавил второй член Совета.

Торгим Каменное Сердце выглядел именно так, как должен выглядеть дварфийский мастер рун — приземистый, широкоплечий, с бородой, заплетённой в косички и украшенной металлическими бусинами. Но его глаза горели не обычным огнём кузни, а пламенем творца артефактов, способного заключить в металл и камень силы самой реальности.

— Как и твоё преображение, — мягко сказала третья фигура.

Мистрис Вейл была человеческой женщиной неопределённого возраста — её лицо могло принадлежать как тридцатилетней, так и столетней. Она была одета в чёрное, но это не было траурным чёрным — это был цвет плодородной земли, принимающей семена новой жизни. Некромантка, обратившая смерть в защиту жизни.

Четвёртый член Совета не сидел за столом — он возлежал на специально созданной платформе. Зефир был драконом, но не из тех исполинских чудовищ, которые сжигали города. Он был размером с крупную лошадь, его чешуя переливалась всеми оттенками синего, а крылья были сложены с изяществом, которое говорило о веках практики в принятии человеческих форм для общения.

И наконец, пятый член Совета...

— Мы — Эхо, — прозвучали сразу несколько голосов.

Это было коллективное сознание кристаллических существ, воплощённое в подвижной конструкции из живых минералов. Кристаллы постоянно перестраивались, создавая новые узоры и формы, каждое движение рождало новый оттенок голоса.

— Садись, — сказал Виктор, указывая на пустое кресло рядом с собой.

Аид сел, чувствуя на себе пять пар глаз — шесть, если считать множественное сознание Эхо. Их взгляды не были враждебными, но и дружественными их назвать было нельзя. Это были взгляды экзаменаторов.

— Мы знаем твою историю, — начала Элара. — Знаем твои преступления и твоё раскаяние. Но слова — это только слова. Покажи нам, кем ты стал.

Аид кивнул и встал. Он протянул руку, и в воздухе появилась руна — не начерченная кровью на стене зажигалки, а созданная из чистой энергии. Символ светился золотистым светом, и от него исходило ощущение покоя и стабильности.

— Руна равновесия, — объяснил он. — Не подавления конфликта, а поиска гармонии между противоположностями.

— Интересно, — пробормотал Торгим, наклоняясь ближе. — Техника знакома, но исполнение... уникально. Ты не копируешь древние символы, а создаёшь новые.

— Руническая магия зажигалки отличается от традиционной, — объяснил Аид. — Она основана не на принуждении реальности, а на диалоге с ней.

— Покажи нам диалог, — попросила Мистрис Вейл.

Аид создал вторую руну — символ вопроса. Она появилась рядом с первой, и между ними возникла связь, тонкая нить света.

— Каждая руна — это не приказ, а предложение, — сказал он. — Реальность может согласиться или отказаться. Моя задача — найти такое предложение, с которым она захочет согласиться.

— А если она откажется? — спросил Зефир, и его голос прозвучал как шелест древних пергаментов.

— Тогда я ищу компромисс, — ответил Аид. — Ни одна сила во вселенной не является абсолютной. Всегда есть возможность договориться.

Он создал третью руну — символ компромисса. Три символа образовали треугольник, и в его центре появился четвёртый — руна решения.

— Мы видели, как ты справился с побегом узников, — сказало Эхо. — Ты превратил врага в союзника. Как мы можем быть уверены, что это не было случайностью?

— Потому что это не первый раз, — ответил Аид. — В зажигалке я превратил тюремщика в партнёра. С Вексой я попытался найти путь к искуплению, хотя и не преуспел. С Шёпотом у меня получилось. Это не случайность — это метод.

— Метод, основанный на вере в возможность изменения, — добавила Мистрис Вейл. — Благородно. Но наивно. Не все способны или готовы измениться.

— Да, — согласился Аид. — Но если я не буду пытаться, то никогда не узнаю, кто из них способен на изменения. А если буду судить заранее, то стану не лучше тех, кого мы охраняем.

Совет обменялся взглядами. Какое-то безмолвное общение прошло между его членами — то ли телепатия, то ли просто понимание, выработанное веками сотрудничества.

— У нас есть предложение, — сказал наконец Виктор. — Испытательный период. Год службы в ранге Наблюдателя. Ты будешь выполнять задания под надзором одного из нас. Если за это время не возникнет серьёзных проблем, мы рассмотрим вопрос о полном членстве.

— Какие задания? — спросил Аид.

— Те, для которых лучше всего подходят твои способности, — ответила Элара. — Дипломатические миссии. Разрешение конфликтов. Ситуации, где сила менее важна, чем понимание.

— А если я откажусь?

— Тогда ты остаёшься свободным союзником, — сказал Зефир. — Мы будем сотрудничать, но неофициально. Выбор за тобой.

Аид посмотрел на лица — и не-лица — членов Совета. Он видел в них осторожность, но не враждебность. Они готовы были дать ему шанс, но не слепо доверяли.

— Я согласен, — сказал он наконец. — На условиях испытательного периода.

— Превосходно, — кивнул Торгим. — Твоё первое задание будет через неделю. А пока — возвращайся в свою зажигалку и готовься. Впереди тебя ждёт много работы.

Аид поклонился Совету и направился к порталу. На пороге он обернулся.

— Спасибо, — сказал он. — За доверие. Я не подведу.

— Мы надеемся на это, — ответила Элара. — Ради всех нас.

Портал поглотил Аида, вернув его в знакомое тепло зажигалки. Но теперь она не была тюрьмой или даже просто домом. Она стала штаб-квартирой.

— Как прошло? — спросила зажигалка.

— Лучше, чем я ожидал, — ответил Аид. — У нас есть работа.

***

Неделя подготовки пролетела быстро. Аид потратил это время на развитие новых техник рунической магии — способов создавать более стабильные и долговечные порталы, методов адаптации своих символов к различным магическим средам, приёмов для работы на больших расстояниях от зажигалки.

Когда пришло время первого задания, он чувствовал себя готовым.

— Мир Кристальных Долин, — объяснял Виктор, чья проекция появилась в камере зажигалки. — Населён разумными кристаллическими существами. Мирный народ, никогда не причинявший вреда соседям. Находится под нашей защитой уже два века.

— В чём проблема? — спросил Аид.

— Исчезновения. За последние три месяца пропало сорок семь жителей. Без следа, без объяснений. Местные власти в панике.

Виктор взмахнул рукой, и в воздухе появилась карта — трёхмерная проекция мира с отмеченными точками исчезновений.

— Видишь закономерность? — спросил он.

Аид изучил карту. На первый взгляд исчезновения казались случайными, но постепенно он начал различать узор.

— Они концентрируются вокруг определённых мест, — сказал он. — И есть временная последовательность. Похоже, кто-то методично работает по списку.

— Именно, — кивнул Виктор. — Это не случайность и не стихийное бедствие. Кто-то целенаправленно охотится на жителей этого мира.

— Почему именно я? — спросил Аид. — У Совета есть члены с большим опытом в расследованиях.

— Потому что кристаллические существа общаются через эмпатическую связь. Они передают эмоции напрямую, не могут лгать. Твоя руническая магия, основанная на эмоциональной честности, может найти с ними общий язык лучше, чем традиционные методы.

Аид кивнул, понимая логику. Его трансформация в зажигалке научила его ценить искренность и эмоциональную открытость. Это могло стать преимуществом при работе с существами, для которых ложь была физически невозможна.

— Есть ещё что-то, что мне следует знать? — спросил он.

— Мир нестабилен магически. Кристаллические структуры резонируют с эмоциональными состояниями. Если жители паникуют, их дома могут буквально разрушиться от страха. Поэтому важно не только найти виновного, но и успокоить население.

— Понял. Когда отправляюсь?

— Сейчас, — ответил Виктор. — Портал готов.

Аид начал создавать руны путешествия — более сложные и энергозатратные, чем обычные порталы для наблюдения. Эти символы позволяли ему материализоваться в другом мире как полноценное физическое существо, способное взаимодействовать с окружающей средой.

— Будь осторожен, — сказала зажигалка. — Я почувствую, если тебе понадобится помощь, но на таком расстоянии смогу дать только часть своей силы.

— Я буду осторожен, — пообещал Аид и шагнул в портал.

Мир Кристальных Долин встретил его симфонией света и звука. Он материализовался на вершине холма, откуда открывался вид на долину, которая выглядела как гигантская жеода. Кристаллические образования всех размеров — от крошечных самоцветов до исполинских друз — покрывали ландшафт, создавая радужную мозаику, которая играла и переливалась в свете двух солнц.

Город внизу был живым произведением искусства. Здания выращивались из кристаллов, а не строились, их стены пульсировали мягким светом, отражающим эмоциональное состояние жителей. Сейчас этот свет был тревожно-красным.

Страх. Город был полон страха.

Аид спустился в долину, наблюдая за первыми встречными жителями. Кристаллические существа были удивительно красивыми — их тела состояли из полупрозрачных минералов, которые преломляли свет, создавая постоянно меняющиеся узоры. Они ходили грациозно, почти парили над землёй, а их движения сопровождались тихой мелодичной вибрацией.

Но когда они видели Аида, мелодия становилась диссонансной. Страх. Недоверие. Желание убежать.

— Мир вам, — сказал Аид, приближаясь к группе жителей у входа в город. — Я пришёл помочь.

Кристаллические существа переглянулись — вернее, их внутренний свет изменился, передавая друг другу сложные эмоциональные послания. Аид не понимал их языка, но чувствовал суть: *Чужак. Опасность. Может ли он быть связан с исчезновениями?*

— Я представитель Совета Хранителей, — добавил он. — Виктор Крид послал меня расследовать пропажи ваших сограждан.

Один из кристаллических жителей — судя по размеру и сложности внутренней структуры, старейшина — подошёл ближе. Когда он заговорил, его голос звучал как перезвон колокольчиков.

— Мы знаем Виктора Крида. Он защитник нашего мира. Но ты... ты другой. В тебе есть тьма.

Аид не удивился. Кристаллические существа, способные передавать эмоции напрямую, наверняка чувствовали его прошлое.

— Да, — согласился он. — Во мне есть тьма. Но есть и свет. И я здесь, чтобы использовать и то, и другое для защиты вашего народа.

Он создал руну честности — простой символ, который показывал его искренность. Кристалл воспринял её, и его свет изменился с тревожно-красного на осторожно-жёлтый.

— Возможно, ты говоришь правду, — сказал старейшина. — Я — Звенящий Камень, глава городского совета. Что ты хочешь знать?

— Расскажите мне об исчезновениях, — попросил Аид. — Кто пропал? При каких обстоятельствах?

Звенящий Камень издал печальную мелодию.

— Сначала исчезла Светлая Грань — наша лучшая целительница. Потом Глубокий Резонанс — хранитель городской памяти. Затем другие, все самые гармоничные из нас.

— Самые гармоничные? — переспросил Аид.

— Те, кто лучше всего настроен на коллективную частоту нашего народа. Те, кто создавал самые прекрасные мелодии, чьи эмоции были чистейшими.

Аид нахмурился. Это было важной деталью. Похититель не выбирал жертв случайно — он искал что-то конкретное.

— А что происходило перед исчезновениями? Были ли странные звуки, необычные явления?

— Диссонанс, — прошептал один из младших кристаллов. — Мы слышали диссонанс в воздухе. Но старейшины говорили, что это невозможно.

Звенящий Камень сердито вспыхнул.

— Молчи, Юный Кварц! Диссонанса не существовало веками!

— Что такое диссонанс? — спросил Аид.

Старейшина колебался, его свет мерцал между цветами.

— Древнее зло, — сказал он наконец. — То, что разрушает гармонию. То, что превращает музыку нашей жизни в какофонию. Мы изгнали его двести лет назад.

— Кого изгнали? — настаивал Аид.

— Ксандера Отзвука. Того, кто пытался "улучшить" нас, сделать индивидуальными. Того, кто чуть не разрушил наш мир.

Наконец-то зацепка. Аид почувствовал, как кусочки головоломки начинают складываться в картину.

— Я хочу узнать больше о Ксандере, — сказал он. — И о том, что он делал.

— Тогда тебе нужно в Храм Памяти, — ответил Звенящий Камень. — Там хранятся все воспоминания нашего народа. Но будь осторожен — некоторые воспоминания болезненны даже для просмотра.

Аид кивнул и направился к центру города, где возвышался самый большой кристалл — Храм Памяти. Впереди его ждали ответы, но он подозревал, что эти ответы ему не понравятся.

***

Храм Памяти возвышался в центре кристального города как гигантский аметист, чьи грани отражали не только свет, но и время. Аид поднимался по спиральной дорожке, высеченной в склоне кристаллического холма, чувствуя, как воздух вокруг него наполняется едва слышными мелодиями — отголосками тысячелетий истории.

У входа в храм его встретила группа кристаллических существ, чьи тела сияли более ярко, чем у обычных жителей. Жрецы-хранители памяти.

— Чужак желает прикоснуться к нашим воспоминаниям, — сказал главный жрец, его голос звучал как орган в пустом соборе. — Это опасно. Для тебя и для нас.

— Почему опасно? — спросил Аид.

— Потому что наши воспоминания живые. Они не просто показывают прошлое — они заставляют его переживать. А некоторые переживания могут сломать разум, не приспособленный к коллективному сознанию.

Аид задумался. Он привык к слиянию сознаний — симбиоз с зажигалкой научил его этому. Но кристаллические существа были другими. Их коллективная память была не союзом двух разумов, а океаном тысяч.

— Я готов рискнуть, — сказал он. — Без понимания прошлого я не смогу защитить ваше будущее.

Жрецы обменялись мелодичными фразами — их версией тайного совещания.

— Есть условие, — сказал главный жрец наконец. — Ты должен показать нам свои воспоминания взамен. Мы должны понять, кто ты, прежде чем пустить тебя в святая святых нашей истории.

Аид колебался. Показать им свои воспоминания означало открыть все свои грехи, все ошибки, всю боль своего пути от разрушителя к защитнику. Но выбора не было.

— Согласен, — сказал он.

Главный жрец коснулся его лба кристаллическим пальцем, и мир вокруг Аида исчез.

Он снова стоял в лабораториях академии, молодой и полный амбиций. Кристаллические существа переживали его воспоминания вместе с ним — его первые эксперименты, встречу с голосами из Пустоты, постепенное падение во тьму.

Их ужас был почти физически ощутимым, когда они видели разрушенные им миры. Но потом пришли другие воспоминания — заточение, встреча с зажигалкой, медленная трансформация, обретение мудрости через страдание.

Когда видение закончилось, жрецы молчали долгое время.

— Мы видели твою тьму, — сказал главный жрец наконец. — Но также видели твой свет. Ты действительно изменился. Немногие способны на такую трансформацию.

— Теперь моя очередь, — сказал Аид.

Жрец кивнул и повёл его в глубины храма, к центральному кристаллу памяти. Это было чудо природы и магии — кристалл размером с небольшой дом, в глубинах которого плясали световые узоры, каждый из которых был чьим-то воспоминанием.

— Найди Ксандера Отзвука, — сказал жрец. — Но помни — его воспоминания болезненны. Он был нашим, но стал чужим.

Аид приложил руки к поверхности кристалла и почувствовал, как его сознание погружается в океан чужой памяти.

Сначала он увидел Ксандера таким, каким тот был когда-то — молодым кристаллическим существом, чьё тело сияло ярче всех остальных. Блестящий исследователь, одержимый тайнами индивидуального сознания.

Кристаллические существа жили в постоянной гармонии, их мысли и эмоции перетекали от одного к другому, создавая симфонию коллективного разума. Но Ксандер задавался вопросом: а что, если каждый из них мог бы быть отдельной мелодией, а не просто нотой в общем произведении?

Аид пережил его эксперименты — попытки создать "диссонансные поля", которые нарушали бы эмпатическую связь между кристаллическими существами. Сначала это были короткие опыты, безвредные и даже интересные. Но постепенно Ксандер становился одержим идеей полного освобождения от коллективного сознания.

Воспоминания становились болезненнее. Аид видел, как эксперименты Ксандера начали причинять вред. Кристаллические существа, отрезанные от коллективной гармонии, становились агрессивными, одинокими, полными ненависти к своим бывшим братьям.

А потом пришёл последний эксперимент.

Ксандер попытался создать постоянное диссонансное поле, которое охватило бы весь мир, "освободив" всех кристаллических существ разом. Результат был катастрофическим. Половина континента превратилась в безжизненную пустошь, где кристаллы теряли свой свет и рассыпались в прах.

Ксандера изгнали в Расколотые Земли — место, где ещё сохранялись отголоски той катастрофы. Считалось, что он погиб там в первый же год.

Но Аид видел в воспоминаниях больше, чем ожидали жрецы. В глубине кристалла памяти скрывались более свежие образы — следы недавних событий.

Ксандер был жив. Более того, он вернулся.

За двести лет изгнания он не умер и не раскаялся. Он эволюционировал. Научился использовать диссонанс тоньше, точнее. И теперь он похищал самых гармоничных жителей города, "освобождая" их от коллективного сознания по одному.

Аид вынырнул из океана памяти, задыхаясь от ужаса увиденного.

— Он жив, — прошептал он. — Ксандер жив, и он совершенствовал свои методы.

Жрецы ужаснулись.

— Это невозможно! — воскликнул главный жрец. — Расколотые Земли смертельны для нашего народа!

— Не для того, кто научился существовать без гармонии, — мрачно ответил Аид. — Он превратил изгнание в преимущество.

Он создал руну срочности.

— Где сейчас самые гармоничные из ваших жителей? — спросил он. — Кто может стать следующей целью?

— Певцы Рассвета, — ответил жрец, его голос дрожал от страха. — Они готовятся к Фестивалю Гармонии через три дня. Их голоса самые чистые в городе.

— Покажите мне, где они находятся, — потребовал Аид. — И начинайте эвакуацию. Если Ксандер собирается ударить во время фестиваля, то нам нужно подготовиться.

— Но фестиваль... — начал жрец.

— Будет отменён, — твёрдо сказал Аид. — По крайней мере, пока я не найду Ксандера и не остановлю его.

Жрецы переглянулись, их свет заметался между цветами неопределённости.

— Мы покажем тебе путь к Певцам Рассвета, — сказал главный жрец наконец. — Но обещай нам — ты не причинишь вреда Ксандеру без необходимости. Он всё ещё наш, каким бы потерянным ни был.

Аид кивнул, хотя в глубине души сомневался, что обойдётся без насилия. Ксандер провёл два века в ненависти и одиночестве. Переговоры с ним могли оказаться невозможными.

Но он должен был попытаться. Это было частью его нового пути — всегда искать возможность искупления, даже для самых падших.

— Я попытаюсь его спасти, — пообещал Аид. — Но если выбор будет между ним и невинными...

— Мы понимаем, — печально кивнул жрец. — Иди. Времени мало.

***

Аид провёл следующие несколько часов в глубинах кристалла памяти, ныряя всё глубже в воспоминания о Ксандере. Жрецы предупреждали его об опасности — слишком долгое погружение в чужую память могло привести к потере собственной идентичности. Но у него не было выбора. Чтобы найти и остановить Ксандера, он должен был понять его.

Постепенно образ изгнанника становился яснее. Ксандер не был злодеем в классическом понимании — он был идеалистом, чьи убеждения довели его до крайности. Он искренне верил, что коллективное сознание кристаллических существ было формой рабства, что истинная свобода приходит только с индивидуальностью.

В более поздних воспоминаниях Аид увидел результаты "освобождения". Кристаллические существа, лишённые связи с коллективом, действительно становились индивидуальными — но какой ценой! Они теряли способность к эмпатии, их кристаллические тела тускнели, а души наполнялись горечью и одиночеством.

— Это же ужасно, — прошептал один из жрецов, наблюдавших за исследованием Аида. — Они стали как... как мёртвые звёзды. Холодными и тёмными.

— Но живыми, — возразил Аид. — Индивидуально живыми. В этом весь трагизм Ксандера — он не полностью неправ.

Жрец удивлённо вспыхнул.

— Как ты можешь так говорить? Ты видел, что он наделал!

— Я видел и его мотивы, — ответил Аид. — Коллективное сознание прекрасно, но оно подавляет некоторые аспекты личности. Возможно, существует способ сохранить и гармонию, и индивидуальность.

Он продолжил изучение памяти, концентрируясь на последних событиях. В глубинах кристалла он нашёл отголоски недавних похищений — остаточные эмоции жертв в момент их захвата.

Страх. Замешательство. Но также... любопытство? Некоторые из похищенных не сопротивлялись. Они шли с Ксандером добровольно, привлечённые обещанием увидеть мир с другой перспективы.

— Он не просто похищает их, — понял Аид. — Он убеждает. Показывает им недостатки коллективного сознания, соблазняет обещаниями свободы.

Последние воспоминания были самыми важными. Через них Аид увидел местоположение Ксандера — крепость в Расколотых Землях, построенную из искажённых кристаллов. Место, где диссонанс правил вместо гармонии.

Но самое тревожное открытие касалось планов Ксандера. Он готовился к финальному удару — масштабному диссонансному импульсу во время Фестиваля Гармонии, когда все кристаллические существа мира будут соединены в единой мелодии. Один такой импульс мог "освободить" весь народ разом.

— Фестиваль нужно отменить, — сказал Аид, выныривая из кристалла памяти.

— Невозможно, — покачал головой главный жрец. — Фестиваль Гармонии проводится раз в десятилетие. Это основа нашего существования, момент, когда все голоса нашего народа сливаются в единую песню. Без него мы начнём терять связь друг с другом.

— А с ним вы потеряете эту связь навсегда, — возразил Аид. — Ксандер рассчитывает именно на фестиваль.

— Тогда останови его до фестиваля, — просто сказал жрец.

Аид кивнул. У него было два дня, чтобы найти Ксандера в Расколотых Землях и либо убедить его отказаться от плана, либо остановить силой.

— Мне понадобится помощь, — сказал он. — Кто-то, кто знает дорогу в Расколотые Земли.

— Никто из нас не может туда идти, — ответил жрец. — Диссонанс в тех землях смертелен для нашего народа. Мы теряем там рассудок.

— Тогда я пойду один.

— Не один, — раздался новый голос.

В храм вошёл кристаллический житель, но не такой, как остальные. Его тело было покрыто трещинами, а свет внутри мерцал неровно, как разбитая лампа.

— Я — Расколотый Резонанс, — представился он. — Один из тех, кого Ксандер "освободил" двести лет назад. Я выжил в Расколотых Землях и знаю дорогу.

Жрецы отшатнулись от него, их свет стал тревожно-красным. Расколотый Резонанс был для них как прокажённый — живым напоминанием о том, что может случиться с их народом.

— Почему ты хочешь помочь? — спросил Аид.

— Потому что я видел, во что превратился Ксандер, — ответил изгнанник. — Он больше не тот идеалист, которого я помню. Он стал одержим местью. Нужно его остановить.

Аид изучил искажённое существо. В его треснутом кристаллическом теле была своя печальная красота — красота разбитого, но не сломленного.

— Ведёшь? — спросил он.

— Веду, — кивнул Расколотый Резонанс. — Но предупреждаю — путь опасен. Расколотые Земли полны ловушек, созданных диссонансом. Один неосторожный шаг, и ты можешь потерять рассудок.

— Я готов рискнуть, — ответил Аид.

Он создал руну связи с зажигалкой, объясняя ей ситуацию. Она была обеспокоена его планом идти в столь опасное место, но понимала необходимость.

— Я буду поддерживать связь, — сказала она. — Если что-то пойдёт не так, немедленно вызывай меня.

— Обещаю, — ответил Аид.

Он повернулся к жрецам.

— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, отменяйте фестиваль. Что бы это ни стоило.

— Мы сделаем, что сможем, — пообещал главный жрец. — Иди с миром, защитник. Пусть гармония направляет твои шаги.

Аид и Расколотый Резонанс покинули храм, направляясь к границе мира. Впереди их ждали Расколотые Земли — место, где древняя катастрофа оставила шрамы на самой ткани реальности.

***

Граница между цивилизованным миром и Расколотыми Землями была видна издалека — резкая линия, где радужное сияние кристаллических долин сменялось тусклой серостью искажённого ландшафта. Переход был не постепенным, а мгновенным, словно кто-то провёл гигантским ножом по реальности.

— Дальше идти опасно, — предупредил Расколотый Резонанс, его треснутое тело тускло светилось на фоне серого пейзажа. — Диссонанс здесь влияет на разум. Ты можешь начать слышать голоса, видеть вещи, которых нет.

— Я привык к голосам, — мрачно ответил Аид, вспоминая своё прошлое. — Главное — не слушать их.

Они шагнули за границу, и Аид немедленно почувствовал изменение. Воздух стал плотнее, словно наполненный невидимой пылью. Цвета потускнели, краски мира словно выцвели. А самое неприятное — тишина. Не обычная тишина отсутствия звуков, а активная, агрессивная тишина, которая подавляла любые попытки нарушить её.

— Здесь нет гармонии, — сказал Расколотый Резонанс. — Ксандер превратил эти земли в антитезу нашему миру. Место, где индивидуальность правит абсолютно.

Пейзаж вокруг них был странным и тревожным. Кристаллы здесь росли, но неправильно — искривлённые, потрескавшие, излучающие слабый, болезненный свет. Некоторые из них двигались, медленно поворачиваясь, следя за путешественниками немигающими гранями.

— Они живые? — спросил Аид.

— После своего рода, — ответил его проводник. — Ксандер экспериментировал с созданием кристаллических существ, лишённых коллективного сознания с рождения. Это результат.

Аид внимательно посмотрел на движущиеся кристаллы. В них была жизнь, но какая-то неполная, ущербная. Они существовали в абсолютном одиночестве, неспособные ни с кем общаться, ни к кому обратиться. Это было хуже смерти.

— Бедные создания, — прошептал он.

— Ксандер называет их "свободными", — с горечью сказал Расколотый Резонанс. — Он не понимает разницы между свободой и изоляцией.

Они продолжили путь по извилистой тропе между искажённых кристаллических образований. Аид чувствовал, как диссонанс воздействует на его разум — мысли становились менее ясными, эмоции — более резкими. Связь с зажигалкой ослабевала, словно что-то активно мешало их симбиозу.

— Это нормально, — заметил Расколотый Резонанс, видя его беспокойство. — Диссонанс разрушает все виды связей. Я давно потерял способность чувствовать других.

— Как ты выносишь это? — спросил Аид. — Полное одиночество?

— Привык, — просто ответил его спутник. — У меня было двести лет, чтобы принять это. Но иногда... иногда я просыпаюсь и пытаюсь услышать песню родного дома. И каждый раз вспоминаю, что больше не могу её слышать.

В его голосе звучала такая боль, что Аид почувствовал укол сочувствия. Расколотый Резонанс был жертвой идеализма Ксандера, живым доказательством того, к чему приводят благие намерения без понимания последствий.

— А ты никогда не пытался вернуться? — спросил Аид. — Найти способ восстановить связь?

— Пытался. Годами. Но диссонанс необратим. Во всяком случае, я не нашёл способа его обратить.

Они поднимались по склону искажённого холма, когда Аид услышал первый голос.

*Зачем ты идёшь к нему?* — прошептал голос в его голове. *Разве ты не видишь, что он прав? Разве коллективное сознание не такая же тюрьма, как та зажигалка, в которой ты провёл века?*

Аид остановился, узнав в голосе отголосок своих собственных мыслей.

— Диссонанс начинает действовать на тебя, — предупредил Расколотый Резонанс. — Он усиливает сомнения, заставляет видеть недостатки в том, что ты защищаешь.

— Но ведь в словах есть доля правды, — сказал Аид. — Коллективное сознание действительно ограничивает индивидуальность.

— Да, — согласился его спутник. — Но полная индивидуальность ведёт к тому, что ты видишь здесь. К изоляции, страданию, неспособности любить или быть любимым.

Аид кивнул, борясь с нарастающими сомнениями. Он создал руну стабильности, пытаясь защитить свой разум от воздействия диссонанса. Символ засветился, но его свет был слабым в этом враждебном месте.

— Недалеко, — сказал Расколотый Резонанс, указывая на вершину следующего холма. — Видишь это сияние? Это крепость Ксандера.

Аид поднял глаза и увидел странную конструкцию на горизонте — башню из искажённых кристаллов, которая излучала не свет, а антисвет, создавая область тьмы в и без того мрачном пейзаже.

— Она выглядит как рана в реальности, — пробормотал он.

— Так и есть, — согласился Расколотый Резонанс. — Ксандер не просто живёт в диссонансе — он стал его воплощением.

Они начали последний подъём к крепости. С каждым шагом воздействие диссонанса усиливалось. Аид чувствовал, как его мысли путаются, как воспоминания перемешиваются с чужими голосами. Связь с зажигалкой стала почти неощутимой.

— Я не могу идти дальше, — остановился Расколотый Резонанс у подножия башни. — Если я приближусь к Ксандеру, диссонанс может окончательно разрушить то, что от меня осталось.

— Понимаю, — кивнул Аид. — Спасибо, что довёл меня сюда.

— Будь осторожен, — предупредил его проводник. — Ксандер больше не тот, кем был. Двести лет одиночества и ненависти изменили его. Он может быть опасен.

Аид кивнул и направился к входу в башню. Каждый шаг давался ему всё труднее — диссонанс воздействовал на самые основы его существа, пытаясь разорвать симбиоз с зажигалкой.

Но он продолжал идти. Впереди его ждала встреча с падшим идеалистом, и Аид ещё не решил, придётся ли ему спасать Ксандера или остановить его силой.

***

Внутри башни царил полумрак, нарушаемый только болезненным мерцанием искажённых кристаллов, встроенных в стены. Аид поднимался по спиральной лестнице, чувствуя, как каждый шаг приближает его к источнику диссонанса. Воздух здесь был настолько насыщен антигармонией, что дыхание становилось затруднённым.

На самом верху башни его ждал Ксандер Отзвук.

Когда-то он был прекрасным кристаллическим существом, сияющим внутренним светом. Теперь от того существа почти ничего не осталось. Тело Ксандера было изуродовано экспериментами с диссонансом — его кристаллическая структура стала асимметричной, покрытой трещинами, через которые сочился тёмный свет. Но хуже всего были его глаза — в них не было ни света, ни тьмы, только пустота абсолютного одиночества.

— Наконец-то, — сказал Ксандер, и его голос звучал как скрежет камня по стеклу. — Ко мне пришёл ещё один "защитник". Что ты хочешь, агент Совета?

— Остановить тебя, — честно ответил Аид. — Ты планируешь разрушить коллективное сознание своего народа во время фестиваля.

Ксандер рассмеялся — звук получился болезненным и пустым.

— Разрушить? Я собираюсь их освободить! Освободить от тирании коллективного разума, от принуждения быть частью толпы!

Он указал на артефакт в центре комнаты — сложную конструкцию из кристаллов и металла, которая пульсировала тёмной энергией.

— Это Усилитель Диссонанса, — объяснил Ксандер с гордостью. — Двести лет работы. Когда мой народ соберётся для фестиваля, когда их голоса сольются в единую песню, я активирую устройство. Один импульс — и каждый из них обретёт индивидуальность.

— И одиночество, — добавил Аид. — И неспособность любить. И изоляцию, которая медленно сводит с ума.

— Цена свободы! — взорвался Ксандер. — Лучше быть свободным и одиноким, чем счастливым рабом!

Аид посмотрел на изуродованное существо перед собой и почувствовал знакомое эхо. Он сам когда-то говорил похожие слова, оправдывая свои разрушения "высшими целями".

— Ты не предлагаешь им выбор, — сказал он спокойно. — Ты принуждаешь их к тому, что считаешь правильным. Как это отличается от того, в чём ты обвиняешь коллективное сознание?

— Потому что я освобождаю их от иллюзий! — крикнул Ксандер. — Коллективное сознание — это ложь, красивая тюрьма, которая не даёт им увидеть истинную реальность!

— А какова истинная реальность? — спросил Аид. — Такая, как твоя? Двести лет одиночества и ненависти?

Ксандер замолчал, его искажённое тело дрожало от эмоций.

— Ты не понимаешь, — прошептал он. — Никто не понимает. Я видел их истинные лица, когда диссонанс разрывал связи между ними. Видел, какими они становятся, когда никто не принуждает их к гармонии. Эгоистичными, жестокими, алчными. Но зато честными!

— И несчастными, — добавил Аид. — Я встретил Расколотого Резонанса внизу. Он рассказал мне о своей жизни. О том, как просыпается каждое утро, пытаясь услышать песню дома, которую больше никогда не услышит.

В глазах Ксандера мелькнуло что-то — боль? Сожаление?

— Резонанс... он ещё жив? — спросил он тише.

— Жив. И страдает. Каждый день. Это цена твоей "свободы".

Ксандер отвернулся, глядя в окно на серый пейзаж Расколотых Земель.

— Возможно, я ошибался в методах, — сказал он наконец. — Но не в целях. Коллективное сознание действительно подавляет индивидуальность. Должен существовать способ сохранить и то, и другое.

Аид почувствовал проблеск надежды. Возможно, переговоры ещё возможны.

— Есть, — сказал он. — Но не через принуждение. Через выбор. Создай место, где желающие могут жить индивидуально, не разрушая коллектив. Пусть каждый сам решает, что ему подходит.

— Компромисс? — Ксандер повернулся к нему, в его голосе звучало недоверие. — Ты предлагаешь компромисс между гармонией и свободой?

— Я предлагаю баланс, — ответил Аид. — Пограничную зону между мирами, где те, кто выбирает индивидуальность, могут жить по своим правилам. А те, кто предпочитает коллективность, остаются в гармонии.

Ксандер долго молчал, обдумывая предложение.

— А кто будет управлять этой зоной? — спросил он наконец.

— Ты, — ответил Аид. — Кто лучше тебя понимает цену индивидуальности? Ты можешь стать учителем для тех, кто выберет этот путь. Помочь им избежать твоих ошибок.

— И взамен?

— Ты прекращаешь попытки принудительного "освобождения". Даёшь людям право выбора, а не навязываешь свою волю.

Ксандер подошёл к Усилителю Диссонанса, положив на него искажённую руку.

— Я провёл двести лет, создавая это устройство, — сказал он. — Двести лет планирования мести. Трудно отказаться от этого.

— Я знаю, — сказал Аид. — Но месть не принесёт тебе покоя. Только новая цель может это сделать.

Долгая пауза. Диссонанс в комнате казался менее агрессивным, словно даже он ждал решения.

— Хорошо, — сказал Ксандер наконец. — Я согласен на твой компромисс. Но есть условие.

— Какое?

— Ты помогаешь мне создать эту пограничную зону. Используешь свою магию, чтобы сделать её стабильной. И гарантируешь, что коллективное сознание не будет пытаться "вернуть" тех, кто выберет индивидуальность.

Аид кивнул.

— Согласен. Но взамен ты возвращаешь всех, кого похитил. Пусть они сами решают, хотят ли остаться свободными или вернуться к гармонии.

— Справедливо, — согласился Ксандер.

Он начал отключать Усилитель Диссонанса, его движения были медленными и неохотными. Двести лет работы превращались в ничто, но взамен появлялась новая надежда.

— Знаешь, — сказал он, не поднимая глаз от устройства, — я устал от одиночества. Устал быть единственным, кто понимает цену индивидуальности. Возможно, учить других будет... лучше.

— Будет, — заверил его Аид. — Поверь мне.

Когда устройство было окончательно отключено, диссонанс в башне начал рассеиваться. Аид почувствовал, как восстанавливается связь с зажигалкой, как его мысли становятся яснее.

— Идём, — сказал он Ксандеру. — Нам нужно многое обсудить. И у меня есть кое-кто, кого ты должен увидеть.

Они спустились из башни, где их ждал Расколотый Резонанс. Встреча двух изгнанников была болезненной — но также и исцеляющей. Двести лет спустя они снова могли говорить друг с другом.

Путь к новому миру начался.

***

Кристальный город встретил возвращение Аида с осторожной радостью. Жители собрались на центральной площади, их тела излучали неровный свет беспокойства и надежды одновременно. Рядом с Аидом стоял Ксандер — изменённый, искажённый, но больше не враждебный.

— Угроза устранена, — объявил Аид собравшимся. — Фестиваль Гармонии может проходить как планировалось.

Волна облегчения прокатилась по толпе, кристаллические тела засияли ярче.

— А что с ним? — спросил Звенящий Камень, указывая на Ксандера. — Что с предателем?

— Он больше не предатель, — ответил Аид. — Он станет учителем. Для тех, кто выберет другой путь.

Он объяснил собравшимся план создания пограничной зоны — места, где желающие могли бы жить индивидуально, не разрушая гармонию остального мира. Реакция была смешанной.

— Это опасно, — сказал один из старейшин. — Что если все захотят уйти? Что если коллективное сознание распадётся?

— Тогда значит, оно было не таким прочным, как вы думали, — ответил Аид. — Истинная гармония не боится выбора. Она основана на желании быть вместе, а не на принуждении.

Ксандер шагнул вперёд, его искажённое тело сияло слабым, печальным светом.

— Я прошу прощения, — сказал он голосом, полным боли. — За причинённые страдания. За тех, кого я "освободил" против их воли. Я хотел дать вам выбор, но вместо этого отнял его.

— А что с похищенными? — спросила одна из жительниц. — Что с теми, кого ты увёл?

— Они вернутся, — пообещал Ксандер. — Все, кто захочет. И смогут выбрать — остаться с новой индивидуальностью или восстановить связь с коллективом.

В толпе послышались удивлённые возгласы.

— Это возможно? — спросил Звенящий Камень. — Обратить диссонанс?

— С помощью моей рунической магии — да, — ответил Аид. — Не легко, но возможно. Правда, не все захотят возвращаться. Некоторые предпочтут остаться индивидуальными.

— И это их право, — добавил Ксандер. — Впервые за двести лет я предлагаю настоящий выбор, а не принуждение.

Следующие дни были наполнены работой. Аид использовал свою руническую магию для создания пограничной зоны — стабильного пространства между гармонией и диссонансом, где могли существовать и те, и другие. Ксандер помогал ему, постепенно учась контролировать свою силу вместо того, чтобы навязывать её.

Похищенные жители вернулись. Из сорока семи человек тридцать два выбрали восстановить связь с коллективом. Пятнадцать решили остаться индивидуальными, переселившись в новую пограничную зону.

Аид наблюдал за процессом восстановления — это была тонкая работа, требующая полного понимания природы как гармонии, так и диссонанса. Каждая руна должна была быть создана с учётом уникальной ситуации конкретного существа.

— Ты неплохо справляешься, — сказал Ксандер, наблюдая за работой Аида. — Твоя магия... она не принуждает. Она предлагает и ждёт согласия.

— Этому меня научила зажигалка, — ответил Аид. — Настоящая сила приходит не от принуждения, а от сотрудничества.

— Жаль, что я понял это только сейчас, — грустно сказал Ксандер. — Двести лет назад всё могло быть по-другому.

— Всё было именно так, как должно было быть, — возразил Аид. — Без твоих ошибок ты не научился бы ценить выбор. Без моих ошибок я не научился бы искать компромиссы. Наше прошлое — это цена нашей мудрости.

Когда работа была завершена, Аид создал портал обратно в зажигалку. Пора было отчитываться перед Советом.

— Спасибо, — сказал Ксандер на прощание. — За то, что не убил меня. За то, что показал другой путь.

— Благодари себя, — ответил Аид. — За то, что оказался готов его принять.

***

В зажигалке Аида ждала тёплая встреча.

— Как прошло? — спросила зажигалка, её пламя радостно танцевало вокруг него.

— Лучше, чем я ожидал, — ответил Аид, наслаждаясь восстановлением полной связи. — Никого не пришлось убивать. Врага удалось превратить в союзника. И мы создали что-то новое — место, где разные философии могут сосуществовать.

— Ты скучал по мне?

— Больше, чем думал, — честно признался Аид. — В Расколотых Землях, когда диссонанс почти разорвал нашу связь, я понял, насколько важной стала для меня наша близость.

— Для меня тоже, — мягко ответила зажигалка. — Но я также поняла, что мы стали достаточно сильными, чтобы действовать порознь, когда это необходимо. Наш симбиоз созрел.

Связь с Виктором активировалась почти сразу.

*Как прошла миссия?* — спросил голос наставника.

— Успешно, — ответил Аид. — Угроза нейтрализована, конфликт разрешён мирным путём. Ксандер Отзвук больше не враг — он стал хранителем пограничной зоны.

*Пограничной зоны?*

Аид подробно рассказал о решении, которое они нашли. Виктор слушал молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.

*Интересно*, — сказал он наконец. *Ты не просто решил проблему — ты создал новую модель сосуществования. Совет будет впечатлён.*

— А ты? — спросил Аид. — Ты доволен результатом?

*Больше чем доволен. Ты показал именно то качество, которое нам нужно в новом поколении хранителей — способность видеть не только чёрное и белое, но и серые оттенки между ними.*

— Значит, испытательный период прошёл успешно?

*Одно задание — это ещё не весь период. Но начало многообещающее. Отдыхай. Следующее задание будет через месяц.*

Связь прервалась, оставив Аида наедине со своими мыслями.

— Ты доволен? — спросила зажигалка.

— Да, — кивнул Аид. — Впервые за очень долгое время я чувствую, что нашёл своё место в мире. Не как разрушитель, не как кающийся грешник, а как... строитель мостов.

Он создал на стене новую руну — символ баланса между противоположностями. Она засияла мягким золотистым светом, присоединяясь к растущей коллекции их совместного творчества.

— Что дальше? — спросила зажигалка.

— Дальше мы продолжаем учиться, — ответил Аид. — Учиться быть теми, кем должны быть. Защитниками не только от внешних угроз, но и от внутренних конфликтов. Теми, кто помогает находить решения вместо того, чтобы навязывать их.

Он сел в центре камеры и закрыл глаза, чувствуя покой и удовлетворение. Первая миссия как официального союзника Совета была завершена. Впереди лежали новые вызовы, новые миры, новые конфликты, которые нужно было разрешить.

Но теперь он знал — у него есть не только сила для борьбы, но и мудрость для поиска мира. И рядом с ним был союзник, который понимал его лучше, чем он сам понимал себя.

— Спасибо, — прошептал он зажигалке.

— За что?

— За то, что показала мне, кем я могу быть. За то, что научила меня любить не разрушение, а созидание.

Пламя вокруг него стало теплее, и в этом тепле Аид почувствовал не только благодарность зажигалки, но и гордость. Гордость за то, кем он стал, за путь, который они прошли вместе.

Трансформация была завершена. Разрушитель стал созидателем. Заключённый стал защитником. А тюремщик стал самым близким другом.

И это было только начало их совместной истории.

**КОНЕЦ ШЕСТОЙ АРКИ**