Зажигалка вечности

Глава 3

Руны мерцали на стенах зажигалки, как живые существа, постоянно меняющие форму. Аид сидел в центре своей камеры, пытаясь найти в них систему, логику, хоть какое-то подобие знакомых магических принципов.

— Хорошо, — пробормотал он, указывая на один из символов. — Эта часть похожа на руну связывания из древнеэльфийской традиции. А вот эта... может быть, это модификация драконьего символа силы?

Руна, на которую он смотрел, внезапно изменилась, превратившись в нечто совершенно иное. Словно зажигалка поправляла его неверное понимание.

— Нет? — Аид наклонил голову. — Тогда что это значит?

В ответ на стене появилась новая руна — более простая, состоящая всего из нескольких изогнутых линий. Она пульсировала мягким светом, словно приглашая его изучить её получше.

Аид встал и подошёл ближе. Чем дольше он смотрел на символ, тем яснее становился его смысл. Не интеллектуальный смысл — эмоциональный. Руна не означала какое-то понятие. Она была понятием.

— Начало, — прошептал он. — Ты показываешь мне руну начала.

Символ вспыхнул ярче, подтверждая его понимание.

— Значит, твоя магия работает не так, как обычная, — продолжал Аид, размышляя вслух. — Обычные руны — это символы, которые обозначают заклинания или направляют энергию. А твои... твои руны и есть сама магия.

Он протянул руку к стене, но не коснулся её. Вместо этого попытался мысленно "почувствовать" руну, понять её внутреннюю структуру.

На мгновение ему показалось, что он ухватил что-то важное — ощущение безграничных возможностей, потенциала, который ждёт реализации. Но в следующую секунду видение исчезло, оставив после себя только лёгкое головокружение.

— Я не готов, — понял он. — Ты показываешь мне, что я ещё не готов понять это полностью.

В ответ на стенах появилось больше рун. Десятки простых символов, каждый из которых нёс в себе базовое понятие. Аид узнал руны дыхания, движения, покоя, роста. Они были алфавитом — не буквенным, а концептуальным.

— Ты хочешь, чтобы я выучил основы, — сказал он. — Прежде чем переходить к сложному, нужно освоить простое.

Это было унизительно для мага его уровня. За века до заточения он оперировал заклинаниями, способными изменять реальность, создавать и разрушать миры. А теперь ему предлагали изучать магическую грамоту, как первокурснику академии.

Но он больше не был тем магом. И, возможно, это было к лучшему.

— Хорошо, — сказал Аид, снова садясь на пол. — Начнём с начала. Покажи мне, как правильно читать твои руны.

Зажигалка ответила новой волной символов. Но на этот раз они появлялись медленно, по одному, давая ему время изучить каждый. И впервые за долгое время Аид почувствовал себя учеником, а не учителем.

Это ощущение было странно приятным.

Он потратил часы — или то, что казалось часами в безвременье зажигалки — на изучение базовых рун. Некоторые поддавались пониманию легко, другие оставались загадочными. Но постепенно он начал чувствовать ритм, внутреннюю логику системы.

Руническая магия зажигалки была не инструментом для достижения целей — она была языком. Способом общения с самой сутью реальности.

— Ты не используешь руны, — прошептал он, когда понимание наконец пришло к нему. — Ты говоришь на них. Это живой язык.

Стены вокруг него засветились теплее, и Аид понял, что сделал первый правильный шаг на долгом пути обучения.

***

Неделю — или то, что он считал неделей — Аид изучал чужие руны. Теперь пришло время создать свою собственную.

Он знал теорию. Руна должна была быть не просто нарисована, а вложена. Создатель должен был вложить в неё часть себя — энергию, эмоцию, намерение. В обычной магии для этого использовали различные материалы: золото, серебро, толчёные драгоценные камни.

Здесь у него был только один материал — он сам.

Аид посмотрел на свою ладонь. Кожа была бледной, почти прозрачной после веков пребывания в зажигалке. Вены просвечивали синими нитями под поверхностью.

— Кровь как чернила, — пробормотал он. — Что может быть более личным?

Он прикусил губу, размышляя. В своём прошлом он использовал кровь для магии не раз — это был мощный проводник энергии. Но тогда это была кровь других. Использование собственной крови считалось крайней мерой, признаком отчаяния или безумия.

Сейчас это было единственным вариантом.

Аид провёл ногтем по ладони, оставляя тонкую красную линию. Боли почти не было — его тело давно привыкло к дискомфорту. Капля крови выступила на поверхности кожи, тёмно-красная в мерцающем свете зажигалки.

Он подошёл к стене и осторожно коснулся её пальцем. Огонь принял его руку, обвил её тёплыми языками пламени. Аид почувствовал покалывание — зажигалка пробовала его кровь на вкус, изучала её состав, её энергетическую подпись.

Затем он начал рисовать.

Руну начала — самую простую из тех, что показывала ему зажигалка. Три изогнутые линии, образующие подобие спирали. Его кровь оставляла следы на огненной поверхности, не испаряясь и не сгорая. Вместо этого она впитывалась в пламя, становилась его частью.

Аид чувствовал, как что-то уходит из него вместе с кровью. Не только физическая энергия — нечто более глубокое. Часть его намерений, его воли, его сущности переходила в руну.

Когда он закончил, символ засветился собственным светом. Не красным, как его кровь, а мягким золотистым. Руна жила. Она дышала в унисон с биением его сердца, пульсировала в ритме его мыслей.

— Получилось, — выдохнул он.

Но в следующую секунду что-то пошло не так. Руна начала дымиться, её свет стал неровным. Аид почувствовал жжение в груди — связь между ним и символом причиняла боль.

— Что... что происходит?

Руна тускнела, борясь за существование. Аид понял, что она умирает. И понял почему.

Он нарисовал её правильно, но вложил в неё неправильные эмоции. В глубине души он всё ещё думал о руне как об инструменте для достижения цели. А зажигалка принимала только искренность.

— Нет, — прошептал он, прижимая ладонь к стене рядом с угасающей руной. — Прости. Я не так думал.

Но было поздно. Руна исчезла, оставив после себя только слабое пятно на стене. Аид почувствовал пустоту в груди — потерю части себя, которую вложил в неё.

Зажигалка не была жестокой. Она просто была честной. Она принимала только то, что было дано от чистого сердца.

— Ещё раз, — сказал Аид, делая новый надрез на ладони. — На этот раз правильно.

На этот раз он не думал о руне как об инструменте. Он думал о ней как о подарке — подарке зажигалке, которая была его учителем и, возможно, единственным другом в этом заточении.

Новая руна получилась ярче первой. И она не исчезла.

***

Дни превратились в недели, недели — в месяцы. Время в зажигалке текло по-особому, но Аид перестал его считать. Его мир сузился до изучения рун, создания новых символов, постижения тайн магии, которая работала по принципам, кардинально отличным от всего, что он знал раньше.

И он терпел неудачу за неудачей.

— Проклятье! — выругался он, глядя на очередную руну, которая рассыпалась в искры через несколько секунд после создания.

Это была попытка нарисовать символ движения — на первый взгляд, простой. Три волнистые линии, перетекающие одна в другую. Но каждый раз, когда он заканчивал её, руна разваливалась.

На стенах вокруг него красовались десятки успешных символов — руны покоя, дыхания, роста, понимания. Все простые, все базовые. Но стоило ему попытаться создать что-то более сложное или практически полезное, как магия отказывалась работать.

— В чём дело? — спросил он у зажигалки. — Что я делаю не так?

В ответ на стене появилась новая руна — символ, который он ещё не видел. Сложный, состоящий из множества переплетающихся линий. Аид долго смотрел на него, пытаясь понять смысл.

Мотивация.

Руна показывала ему его собственные мотивы. И то, что он увидел, ему не понравилось.

Под поверхностным желанием учиться скрывались старые привычки. Он всё ещё думал о магии как о способе получить власть. Пусть не для разрушения — но для контроля, для достижения своих целей. Руна движения рассыпалась, потому что в глубине души он хотел использовать её для побега.

— Я... я не хотел, — начал он, но осёкся.

Зажигалка не принимала лжи. Даже лжи самому себе.

— Хорошо, — сказал Аид, опускаясь на пол. — Да, я думал об этом. Но только на мгновение! Я же стараюсь измениться!

На стене появилась новая руна — символ времени. Или, точнее, терпения.

— Ты говоришь, что изменения требуют времени, — понял он. — Что нельзя за несколько месяцев стереть привычки, которые формировались веками.

Зажигалка не ответила, но Аид почувствовал волну понимания, исходящую от неё. Она не осуждала его за старые мысли. Она просто ждала, пока он научится думать по-новому.

На следующий день он попробовал создать руну защиты. Казалось бы, благородная цель — защищать, а не нападать. Но и эта руна рассыпалась.

Потому что он думал не о защите других, а о защите себя. О том, как эта руна поможет ему выжить в будущих конфликтах.

— Эгоизм, — пробормотал он. — Даже когда я пытаюсь быть благородным, я думаю о себе.

Следующая попытка — руна исцеления. Она продержалась дольше других, почти минуту, прежде чем начать тускнеть. Аид успел почувствовать её силу — мягкую, тёплую энергию, которая могла залечивать раны тела и духа.

— Почему? — спросил он, когда руна исчезла. — Я хотел помогать! Лечить!

На стене появился ответ — руна памяти. И через неё Аид увидел свои собственные мысли в момент создания символа исцеления. Да, он хотел лечить. Но он также представлял, как это сделает его важным, нужным, как люди будут благодарить его за помощь.

Гордость. Жажда признания. Даже в желании помогать крылись семена старого эго.

— Как же мне избавиться от этого? — спросил он в отчаянии. — Как стать достаточно чистым, чтобы магия принимала меня?

Ответом стала тишина. Зажигалка не могла дать ему готовое решение. Он должен был найти его сам.

Аид провёл остаток дня в размышлениях. Он вспоминал моменты своей жизни, когда действовал без корысти, без мыслей о выгоде или признании. Таких моментов было удивительно мало.

Но они существовали.

Девочка, которая потерялась в лесу рядом с академией. Он нашёл её и привёл домой, не сказав родителям своего имени. Студент, который не справлялся с учёбой. Аид тайно помог ему, и никто никогда об этом не узнал. Мелочи, которые казались незначительными на фоне его магических достижений.

Но именно в эти моменты он был наиболее человечным.

— Может быть, — прошептал он, — дело не в том, чтобы избавиться от эго. А в том, чтобы научиться действовать вопреки ему.

На стене медленно появилась новая руна. Самая красивая из всех, что он видел. Символ надежды.

***

Аид сидел в углу своей камеры, уставившись в пол. Очередная неудача — попытка создать руну света — оставила его измождённым и разочарованным. Казалось, что чем больше он старается, тем дальше отодвигается успех.

— Может быть, я никогда не изменюсь, — прошептал он. — Может быть, Виктор ошибся, думая, что время сделает меня лучше. Может быть, некоторые люди просто не способны на искупление.

Слова прозвучали в тишине камеры как приговор. За месяцы обучения он создал десятки простых рун, но каждая попытка сделать что-то большее заканчивалась провалом. Зажигалка терпеливо принимала его неудачи, но Аид чувствовал, что её терпение не бесконечно.

Он вспомнил слова одного из философов академии: "Истинная магия начинается не тогда, когда ты получаешь силу, а тогда, когда ты готов от неё отказаться."

Тогда эти слова казались глупостью. Зачем отказываться от силы? Зачем ограничивать себя, когда можно расти и развиваться?

Теперь он начинал понимать.

Аид поднялся и подошёл к стене. Не для того, чтобы создать новую руну — просто чтобы почувствовать присутствие зажигалки. За месяцы обучения он научился различать её настроения, чувствовать её эмоции. Сейчас она излучала спокойствие и... одиночество.

— Тебе тоже тяжело, — понял он. — Ты тоже заперта здесь. Тоже вынуждена существовать в этом крошечном пространстве.

Он прижал ладонь к огненной стене, не думая о рунах или магии. Просто желая утешить существо, которое разделяло с ним заточение.

— Прости, — прошептал он. — Все эти месяцы я думал только о себе. О своём обучении, своих неудачах, своём искуплении. Но ты тоже страдаешь, не так ли?

В ответ на стене медленно появилась руна. Не та, которую показывала зажигалка — та, которую создавал он сам. Но на этот раз он не думал о создании. Руна формировалась сама, рождаясь из его искреннего желания понять и утешить.

Символ был простым — два переплетающихся круга. Руна связи. Или, возможно, сочувствия.

И она не исчезла.

Аид смотрел на неё, не веря собственным глазам. Руна светилась ровным, тёплым светом. Через неё он чувствовал эмоции зажигалки — благодарность, удивление, что-то вроде радости.

— Ты одинока, — сказал он, и это было не вопросом, а утверждением. — Веками ты была одна, выполняя свой долг, охраняя мою тюрьму. И никто не думал о том, каково тебе.

Руна пульсировала ярче. Через неё Аид почувствовал нечто новое — воспоминания зажигалки. Обрывки прошлого, когда она была свободной. Танцы с другими духами огня среди звёзд. Игры в солнечных лучах. Радость движения и полёта.

А потом — решение. Трудный выбор между свободой и долгом. Виктор не принуждал её. Он объяснил опасность, показал, что может произойти, если Аид вырвется на свободу. И она согласилась стать тюремщиком добровольно.

— Ты пожертвовала своей свободой ради безопасности мультивселенной, — понял Аид. — Так же, как Виктор пожертвовал нашей дружбой.

Новые руны начали появляться на стенах. Не инструкции или уроки — послания. Зажигалка рассказывала ему свою историю через символы. О долгих веках ожидания. О надежде, что когда-нибудь её долг будет исполнен. О страхе, что Аид никогда не изменится и ей придётся охранять его вечно.

— Ты боишься, — прошептал он. — Боишься, что я обману твои ожидания. Что ты зря пожертвовала свободой.

Последняя руна была самой болезненной. Символ отчаяния. Были моменты, особенно в первые века, когда зажигалка готова была сдаться. Освободить Аида и принять последствия. Лишь бы закончить это бесконечное заточение.

Аид почувствовал, как слёзы текут по его щекам. Впервые за века он плакал не о себе, а о ком-то другом.

— Прости меня, — прошептал он. — Прости за все эти годы эгоизма. За то, что я видел в тебе только тюремщика. Ты не мой враг. Ты моя... подруга.

На стене появилась ответная руна. Символ принятия и прощения.

Аид приложил обе ладони к стене, чувствуя тепло, исходящее от зажигалки. Впервые за века заточения он не чувствовал себя одиноким. У него был союзник. Более того — у него была цель, не связанная с собственными желаниями.

Он должен был измениться не только ради себя, но и ради неё. Чтобы освободить не только себя, но и существо, которое веками жертвовало собой ради исполнения долга.

— Мы сделаем это вместе, — сказал он. — Найдём способ освободиться оба. Но правильным путём. Так, чтобы мультивселенная осталась в безопасности.

Руна связи засветилась ярче, и Аид почувствовал, как его сознание на мгновение сливается с сознанием зажигалки. Это было головокружительное ощущение — видеть мир глазами духа огня, чувствовать потоки энергии, пронизывающие реальность.

И в этот момент он понял, как работает настоящая руническая магия.

***

С того дня всё изменилось. Руна связи стала мостом между Аидом и зажигалкой, позволяя им общаться на уровне, недоступном обычным словам. Через неё они обменивались не только мыслями, но и эмоциями, воспоминаниями, мечтами.

Аид узнал историю зажигалки — не сухие факты, а живые переживания. Он чувствовал её детство среди первозданного огня, её радость от танцев в космической пустоте, её печаль от решения принять роль стража.

Зажигалка, в свою очередь, познакомилась с его прошлым — не только с разрушениями и ошибками, но и с мечтами молодого мага, который хотел изменить мир к лучшему. Она видела, как голоса из Пустоты исказили эти мечты, превратив стремление к знанию в жажду власти.

— Ты не был злым, — сказала она ему однажды через руны на стене. — Ты был слабым. И очень одиноким.

Это понимание было болезненным, но необходимым. Аид привык видеть себя либо героем, либо злодеем. Признать собственную слабость оказалось труднее, чем принять вину за преступления.

— Виктор тоже одинок, — добавила зажигалка. — Он несёт бремя выбора, который сделал. Ему тоже больно.

Аид создал руну удивления — он только недавно научился выражать эмоции через символы.

— Ты знаешь Виктора?

— Я встречалась с ним несколько раз за эти века. Он приходил проверить, надёжно ли заточение. И каждый раз спрашивал о тебе.

Новые руны рассказывали историю, которую Аид не знал. Виктор не забыл о своём бывшем друге. Он мучился сомнениями, задавался вопросом, правильно ли поступил. Несколько раз он готов был освободить Аида, но страх последствий останавливал его.

— Он стареет, — сообщила зажигалка. — Бессмертие даётся ему тяжело. Он устал от ответственности.

Аид почувствовал странное чувство — что-то среднее между жалостью и благодарностью. Виктор пожертвовал не только их дружбой, но и собственным покоем ради защиты мультивселенной.

— Когда я выберусь отсюда, — создал он руну решимости, — первым делом я попрошу у него прощения.

— А он попросит прощения у тебя, — ответила зажигалка. — Вы оба страдали. Оба делали то, что считали правильным.

Их диалоги становились всё более сложными. Аид научился создавать составные руны — символы, которые выражали многослойные концепции. Зажигалка показывала ему тайны своей магии — как огонь может быть не только разрушительной силой, но и творческой энергией.

— Покажи мне, как ты видишь реальность, — попросил он однажды.

Ответом стала руна невероятной сложности. Через неё Аид увидел мультивселенную глазами духа огня — бесконечную сеть связей, где каждое действие влияло на всё остальное. Он увидел, как его прошлые разрушения оставили шрамы на ткани реальности, как эти шрамы до сих пор болели.

— Я могу это исправить? — спросил он.

— Возможно. Но не силой. Исцеление требует времени и терпения.

Аид создал руну понимания. Впервые он по-настоящему осознал масштаб своих преступлений — не в количестве жертв, а в ущербе, нанесённом самой структуре мультивселенной. И впервые понял, что искупление — это не разовый акт, а процесс длиною в жизнь.

— Ты поможешь мне? — спросил он.

Ответом стала руна, которая светилась теплее всех остальных. Символ союза и верности.

— Всегда, — сказала зажигалка. — Мы партнёры теперь. В заточении и в свободе.

***

Работа над порталом заняла недели. Это была самая сложная руна, которую Аид когда-либо пытался создать — не потому, что она была технически сложной, а потому, что требовала абсолютной честности намерений.

— Помни, — предупреждала зажигалка, — это не побег. Это исследование. Мы создаём окно, а не дверь.

Аид кивнул, смешивая свою кровь с крошечными частицами собственной сущности — техника, которой научила его зажигалка. Кровь сама по себе была лишь проводником. Истинной силой руны была готовность пожертвовать частью себя ради достижения цели.

— Я понимаю разницу, — сказал он, начиная чертить сложный символ. — Мы идём не для того, чтобы бежать, а для того, чтобы учиться.

Руна портала состояла из семи переплетающихся спиралей, каждая из которых представляла один из аспектов межпространственного путешествия. Зрение, слух, осязание, движение, время, связь и возвращение. Без последнего аспекта портал стал бы ловушкой — дорогой в один конец.

По мере того как Аид рисовал, он чувствовал, как энергия уходит из него. Не только физическая — эмоциональная и духовная. Создание портала требовало от него полной открытости, готовности доверить свою жизнь магии зажигалки.

— Почти готово, — прошептал он, заканчивая последнюю спираль.

Руна вспыхнула, и воздух в центре камеры начал искажаться. Но это было не агрессивное искажение его прошлых порталов, которые разрывали реальность. Это было мягкое изменение, словно реальность приоткрывала завесу, позволяя заглянуть в другой мир.

— Работает, — выдохнул Аид, глядя на мерцающее пятно в воздухе.

Через портал он видел... лес. Тихий, мирный лес с высокими деревьями и мягким светом, пробивающимся сквозь листву. Где-то вдалеке слышалось пение птиц и смех детей.

— Это безопасно? — спросил он у зажигалки.

Ответом стала руна подтверждения. Портал вёл в мирный мир, где не было войн или катастроф. Идеальное место для первого путешествия.

Аид глубоко вдохнул и шагнул в портал.

Ощущение было странным — он не перемещался физически, но его сознание покинуло зажигалку и материализовалось в лесу как призрачная проекция. Он мог видеть, слышать, даже чувствовать запахи, но не мог взаимодействовать с окружающим миром.

Лес был прекрасен. Деревья росли в идеальной гармонии, их корни переплетались под землёй, создавая единую сеть жизни. Цветы росли везде, где было достаточно света, а в тени процветали мхи и папоротники.

Аид двигался между деревьями, наслаждаясь ощущением простора после веков заточения. Он почти забыл, каково это — видеть горизонт, чувствовать ветер, слышать звуки живой природы.

Вскоре он вышел на поляну, где играли дети. Их было пятеро или шестеро, возрастом от пяти до десяти лет. Они строили что-то из веток и листьев — возможно, крепость или домик. Их смех звенел в воздухе, чистый и радостный.

Аид остановился на краю поляны, не желая нарушать их игру. Дети его не видели — он был для них невидим. Но он мог наблюдать за ними, и это наблюдение причиняло ему странную боль.

Когда-то он тоже был ребёнком. Он тоже играл в лесах рядом с академией, строил крепости из палок, мечтал о великих приключениях. Когда это изменилось? В какой момент игра превратилась в жажду власти, а мечты о приключениях — в желание покорить мультивселенную?

Один из детей — девочка с рыжими волосами — вдруг остановилась и посмотрела в его сторону. На мгновение Аиду показалось, что она его видит. Но затем девочка повернулась обратно к игре, и он понял, что ошибся.

— Что ты делал в их возрасте? — услышал он голос зажигалки через связь.

— Играл, — ответил он мысленно. — Мечтал. Верил, что могу стать героем.

— А что изменилось?

Аид задумался, наблюдая за детьми. Что действительно изменилось? Когда он перестал играть и начал планировать? Когда перестал мечтать и начал захватывать?

— Я стал одиноким, — понял он внезапно. — В академии у меня были друзья, но я всегда чувствовал себя особенным, отличным от других. Это одиночество сделало меня восприимчивым к голосам из Пустоты.

Дети на поляне закончили строительство и теперь играли в прятки. Они смеялись, когда их находили, и не расстраивались, когда проигрывали. Для них игра была важнее победы.

— Я забыл, как играть, — прошептал Аид. — Всё стало серьёзным, важным, судьбоносным. Я забыл о радости.

Время, отведённое на путешествие, подходило к концу. Аид чувствовал, как связь с порталом ослабевает. Но перед возвращением он сделал что-то странное — помахал детям рукой, хотя знал, что они его не видят.

Может быть, они действительно не видели. А может быть, видели что-то ещё — потому что все пятеро одновременно повернулись в его сторону и помахали в ответ.

Последнее, что он услышал перед возвращением в зажигалку, был их смех.

***

Аид материализовался в камере с ощущением, словно вернулся домой после долгого путешествия. Что было странно, учитывая, что зажигалка была его тюрьмой. Но за месяцы обучения она стала чем-то большим — мастерской, школой, убежищем.

— Как ощущения? — спросила зажигалка через руны на стене.

— Невероятные, — ответил Аид, создавая собственную руну восторга. — Я почти забыл, каково это — видеть настоящий мир.

Он сел в центре камеры и закрыл глаза, осмысливая пережитое. Путешествие длилось всего несколько минут, но оставило глубокий след в его сознании. Он видел мир не глазами завоевателя или разрушителя, а глазами наблюдателя, ученика.

— Эти дети, — сказал он, — они играли с такой радостью. Без злобы, без жажды победить любой ценой. Они просто... жили.

— И это тебя удивляет?

Аид открыл глаза и посмотрел на руну, которая появилась на стене. Символ вопроса, но не насмешливого — понимающего.

— Да, — честно ответил он. — Удивляет. Я так долго был окружён конфликтами, борьбой, стремлением к власти, что забыл о существовании простого счастья.

— А теперь помнишь?

Аид создал руну утверждения, но она получилась неровной, неуверенной.

— Помню интеллектуально. Но не чувствую. Пока не чувствую.

— Это придёт с практикой.

На стенах начали появляться новые руны — планы будущих путешествий. Зажигалка показывала ему возможности: мирные миры, где он мог наблюдать за обычной жизнью; миры искусства и красоты, где он мог заново научиться видеть прекрасное; миры мудрости, где древние существа могли поделиться с ним знаниями.

— Но это только начало, — предупредила зажигалка. — Наблюдение — первый шаг. Затем придёт понимание. А после понимания...

— Действие, — закончил Аид. — Я знаю. Но какое действие? Что я смогу сделать, оставаясь заключённым в этой зажигалке?

Ответом стала самая сложная руна, которую он когда-либо видел. Она занимала всю стену и состояла из сотен переплетающихся символов. Аид потратил долгое время, изучая её, прежде чем понял смысл.

Защита. Исцеление. Связь. Руководство.

— Ты хочешь сказать, что я смогу помогать, даже находясь здесь?

— Руническая магия не ограничена расстоянием, — объяснила зажигалка. — Достаточно развитая руна может влиять на события в любом мире. Тонко, осторожно, не нарушая баланса.

Аид встал и подошёл к стене, внимательно изучая сложную руну. Постепенно он начал понимать её структуру. Это была не просто инструкция — это была карта возможностей.

— Я смогу создавать руны, которые будут защищать невинных, — понял он. — Лечить раненых. Направлять заблудших. И всё это, не покидая зажигалку.

— Да. Но только если твои намерения будут чистыми. И только после того, как ты научишься совершенной точности. Одна ошибка, одна примесь эгоизма или гордости — и руна может причинить вред вместо добра.

Аид кивнул, понимая ответственность. Это была не просто магия — это была сила, которая требовала абсолютной этической чистоты.

— Сколько времени это займёт? — спросил он.

— Столько, сколько нужно, — ответила зажигалка. — Возможно, десятилетия. Возможно, века. Время здесь не имеет значения.

— А что потом? Когда я освою эту магию?

Последняя руна была самой простой и самой значимой. Символ выбора.

— Потом ты сам решишь, что делать дальше. Остаться здесь и помогать издалека. Или выйти в мир и помогать непосредственно. Но это будет твой выбор, основанный на том, кем ты станешь к тому времени.

Аид улыбнулся, создавая руну благодарности.

— Ты даёшь мне не просто магию. Ты даёшь мне цель. Смысл существования.

— Я даю тебе возможность найти свой собственный смысл, — поправила зажигалка. — Магия — это только инструмент. То, как ты её используешь, зависит от того, кем ты станешь.

Аид сел посреди камеры и начал планировать следующие этапы обучения. Впереди были годы, возможно, века упорной работы. Но впервые за всё время заточения эта перспектива не пугала его.

У него была цель. У него был учитель и друг. И у него была надежда — не на побег или месть, а на трансформацию. На возможность стать тем, кем он всегда мог быть, если бы сделал правильные выборы.

— Спасибо, — сказал он зажигалке. — За всё. За терпение, за уроки, за веру в то, что я могу измениться.

Ответом стала тёплая волна эмоций — не слова, а чистое чувство принятия и надежды.

Аид закрыл глаза и начал медитировать, готовясь к долгому пути превращения из разрушителя в защитника. Путь был трудным, но он больше не шёл по нему один.

Рядом с ним был союзник, который понимал цену жертвы и значение искупления. Вместе они создадут новую форму магии — не для захвата или разрушения, а для исцеления ран, которые он когда-то нанёс мультивселенной.

Это было только начало. Но какое прекрасное начало.

**КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ АРКИ**