Задача вторая: освободиться!

Глава 7 О первом заседании вязального клуба

Эмоции схлынули ближе к вечеру. Я приняла душ, прибралась в комнате и переоделась. До десяти было ещё полно времени, поэтому отправилась в комнату к Саше. Они с Тимеей колдовали над зельем, Мадина нагревала маленький котелок над пламенем пяти свечей. В комнате витал дух полевых трав, огня и веселья.

— Эльвира ещё не вернулась? — спросила я, зайдя внутрь.

— Пока ждём, — весело ответила Тимея. — Садись, не мельтеши.

Скинув босоножки, я забралась на кровать с ногами, забилась в угол и от нечего делать стала изучать рисунок на покрывале. У меня такого не было, только простыня и плед, который подарил Артур.

Девочки перебрасывались короткими фразами, варево в котелке булькало, аромат в воздухе становился всё гуще. И мне стало так хорошо и спокойно, что я улыбнулась и сказала невпопад:

— Девочки, вы такие хорошие. Я вас люблю.

Мадина чуть не уронила котелок и бросила удивлённый взгляд через плечо, Тимея насмешливо фыркнула, а Саша ошарашенно замерла, округлив и без того большие глаза.

— Она что, поддатая? — громким шёпотом спросила Мадина.

— Нет, просто расчувствовалась. Не знаю, как бы выдержала без вас всё это. И очень вам благодарна, — ответила я.

— А давайте за это выпьем? — предложила Тимея. — Сейчас я закончу, и принесу. У меня…

Её прервал громкий стук в дверь. Саша открыла. К нам присоединилась довольная и запыхавшаяся Эльвира с огромными пакетами в руках. Она буквально сияла. Обвела нас торжествующим взглядом и плюхнула покупки на постель.

— Познакомилась я с твоим Игорем, — выдала она с порога, выразительно поглядев на Мадину. — У тебя губа не дура, вот что я могу сказать. Высоченный, спортивный, весь такой из себя красавчик. Вот, это тебе от него, — передала она дочери чёрный пакет. — Знаешь, что? Спроси, нет ли у него папы там или брата старшего на свободном выгуле. Девочки, честное слово, там такой генофонд!

— Мама! — с укоризной воскликнула Мадина и мило покраснела.

— Ну что «мама»? Имею я право дать родительское одобрение? Вежливый, обходительный, видно было, что волнуется. В общем, понравился, — улыбнулась Эльвира.

От её открытой, свободной улыбки стало ещё теплее и уютнее.

— Они, красавчики, все такие. Сначала вежливые и обходительные, а потом как посадят тебя под замок самым учтивым образом, вот тогда будешь знать, — беззлобно фыркнула Тимея.

— А я не против. Пусть сажает. Я всё равно понятия не имею, что мне делать дальше, — пожала плечами Эльвира и начала разбирать пакеты. — Зато из дома не выгонит на мороз.

— Это да, это гарантировано, — рассмеялась Тимея.

В серых глазах плескалось веселье, которое передавалось остальным.

Мы подались вперёд и с любопытством рассматривали, что принесла Эльвира.

Кровать освободили, а я забилась в самый уголок, чтобы занимать поменьше места. На покрывало полетели клубки и мотки пряжи. Невероятно мягкая, словно светящаяся изнутри солнечным цветом — для меня. Гладкая, хлопковая, оттенка сумеречного неба — для Мадины. Два варианта зелёного для Саши, судя по радостному визгу, понравились оба. И ещё несколько десятков мотков всевозможных оттенков бежевого, кофейного и навахо. Тимее Эльвира отдала отдельный пакет с голубыми, лиловыми и небесно-синими клубками, я толком не успела рассмотреть. Куда ей столько?

А напоследок Эльвира жестом фокусника выудила из опустевшего пакета круглобокую бутылку вина. А потом ещё одну.

— Вау! Ты просто читаешь мои мысли!

Тимея выхватила бутылку, кивнула, оценив этикетку, и лихо расправилась с пробкой. Чувствовался в её точных движениях богатый жизненный опыт одинокой женщины сорока двух лет. Саша подала всем стаканы, рачительно уворованные из столовой прошлым вечером. Да, мы не только собирались нарушить сухой закон, но и ступили на скользкую дорожку воровства. Вот такие мы преступницы-рецидивистки, ведьмы же!

— Ну что, первое заседание вязального клуба считаем состоявшимся? — подняла вверх стаканчик Тимея.

Мы чокнулись. Тут же разлили по второй. Немного погодя — по третьей. Пили, разговаривали ни о чём, смеялись незатейливым шуткам. Вино оставляло на губах терпкий вкус, приятно будоражило кровь и согревало изнутри. Жаль только, что кончилось быстро.

В десять Мадина ушла разговаривать с Игорем, я тоже направилась к себе. Начать вязать мы решили завтра, тогда же Эльвира и раздаст нам инструменты. Мне ещё предстоит выбор: крючок или спицы? Вот уж никогда не думала, что буду перед ним стоять.

В начале одиннадцатого я набрала Артура.

Бархатный голос моего оборотня подействовал умиротворяюще. Мы болтали о ерунде, словно договорившись не возвращаться к тому, что произошло сегодня. Мне было одновременно и немного стыдно, и сладко от вспышки чувств, которой меня накрыло. Но обсуждать это не хотелось. Хотелось увидеть, обнять и положить голову на его плечо. Просто быть рядом. Как мало люди ценят возможность прижать к себе любимых.

Утро воскресенья началось с практики.

Я сидела на коврике и отрешённо выполняла простое задание — двигала камушки с помощью одного лишь дара. Скажи кто два месяца назад, что я на такое способна — не поверила бы ни за что.

Мысли скакали с одного на другое.

В ноябре нам разрешат покидать здание школы и гулять по прилегающему парку. Это вместо посещения бассейна. Эльвира уже всё узнала и сделала заявки на пропуска.

Я уже давно справлялась со своим даром и даже заморозку освоила, но вот проращивание семечек так и не давалось. Тимея успокаивала, что сама она старается не работать с огнём, от которого у неё болит голова, поэтому если что-то и делает, то только в случае крайней необходимости. Мол, у каждой ведьмы есть свои склонности, а у некоторых бывает и необычный талант. Но меня это всё равно тяготило. Я чувствовала некую неполноценность, а торжествующий взгляд Златы при каждой неудаче больно колол изнутри.

Преподаватели по-разному реагировали на мою проблему, но скорее преобладало равнодушие. Да и финальный экзамен по контролю над даром можно сдать, не выращивая сад в горшке. Испытание ведь не выявляет таланты, а даёт понять, насколько ведьма способна контролировать свой дар. Тимея в подробностях не рассказывала, но из нескольких обмолвок стало ясно, что нас подвергнут сильнейшему давлению, и главной задачей станет сдержать ответную реакцию и ворожбу.

Для меня это оказалось легче, чем для других. К своим способностям я до сих пор до конца не привыкла. Чтобы применить силу, требовалось сначала вспомнить, что она у меня есть.

Помимо поджигания и замораживания я научилась в той или иной степени управлять водой и воздухом. Например, освоила вот такой трюк: при уборке ставлю на пол ведро для воды, потом включаю кран и направляю струю прямо в него, ни капли мимо. Удобно! Наверное, скоро и тряпкой по полу смогу прохаживаться без того, чтобы брать её в руки. Всё-таки хорошо быть ведьмой!

Активнее всего я пользовалась кипячением. С каждой ночью становилось всё прохладнее, через пару дней уже наступит ноябрь, поэтому чай и суп наконец вошли в наш рацион. Колдовать в комнатах не разрешалось, но по факту за этим никто не следил, а выброс силы при кипячении кружки с водой был настолько ничтожен, что тонул на общем фоне школы.

Однако в холлах, столовой и других общих местах за несанкционированным колдовством следили строго. Я делала вид, что соблюдаю все правила, активно изображая послушную девочку.

Вот и сейчас спокойно реагировала на презрительные взгляды Златы.

Всмотрелась в свою ауру. Моя оболочка и раньше была гораздо плотнее, чем у крючконосой ведьмы, фактурнее, что ли, а после ритуала с кинжалом и вовсе стала более насыщенной. У нас пока не было новых занятий по защите, но к гадалке не ходи — изменения не скроются от Нины Кузьминичны, а значит, и противная завучиха о них узнает.

Артур дал мне целых два вида защиты. Если браслет был более пассивным инструментом, то кинжал я могла использовать по-разному. Пригрозить, если придётся. Поранить, если буду вынуждена. Воткнуть в шею, если не останется выбора.

Расслабившись на коврике, я мыслью двигала камушки перед ногами, когда краем глаза заметила вспыхнувшую ауру Саши. Мимо проходил Блевот, и она активизировала свою защиту, уж не знаю, инстинктивно или специально. Когда её беспокойство поутихло, энергетическая оболочка тоже потускнела, но я всё равно могла её видеть! Это был прорыв. В восторге переводя взгляды от одного одногруппника к другому, я упивалась новыми открывшимися для меня возможностями. Теперь я сама сумею определять ранги!

Моё внимание не осталось незамеченным. Блевот прошипел несколько слов своим и презрительно поглядел на меня. Я же заметила, как его оболочка уплотнилась, стала вдруг чётче, и сделала потрясающий вывод: плюгавый засранец меня боится! Или как минимум опасается. Кстати, рангом своим впечатления он не произвёл. Слабоват. Как и караулящая нас Злата.

Блевот тем временем вальяжно поднялся, потянулся и прогулочным шагом пошёл меж рядов. Делая вид, что разминает затёкшие ноги, он словно невзначай приближался ко мне. Кого хотел обмануть, придурок? Я уплотнила энергетический кокон и напряглась. Очень вовремя напряглась. Проходя мимо, Арский воровато огляделся и типа споткнулся, а сам что есть дури пнул меня по пятой точке.

Раздался влажный хруст.

Блевот взвыл от боли, поджимая отбитую ногу.

Не будь я начеку, получила бы дюжий удар, но защита сработала на ура. Мощь артефакта и уплотнённая кинжалом оболочка сплелись воедино, вспыхнули тончайшей серебристой плёнкой и отзеркалили удар с удвоенной силой. А я даже испугаться не успела, лишь ощутила дрожь пространства и вибрацию аур. С удивлением наблюдала за серебристым мерцанием вокруг себя.

Теперь уже я смерила Блевота презрительным взглядом. Тот уже не скакал, а сидел и растирал руками пострадавшую стопу. Он явно хотел что-то сказать, но не мог, только булькал и шипел как гадюка. Ведьмак явно не ожидал, что моя нежная пятая точка окажется на поверку металлическим щитом. И пусть выглядел щит полупрозрачной фольгой, но его физические свойства оказались вполне боевыми.

— Абадулина, ты чего вытворяешь? — взвизгнула носатая ведьма и перевела на меня ошарашенный взор. От удивления у неё даже рот приоткрылся, что не красило и без того не особо приятное лицо.

— Абдуллина, — ледяным тоном поправила я. — Не вытворяю, а создаю. Защиту от желающих на меня физически воздействовать. Напасть, ударить, причинить вред.

— Но что это? — воскликнула Злата, ощупывая меня ошалевшим взглядом.

Прикоснуться к защите она так и не решилась. Хоть на это ума хватило.

Я чуть расслабилась, и оболочка потихоньку растаяла. Блевот, всё ещё пунцовый от боли и ярости, наконец, выдавил:

— С-с-сука!

— Шипи, шипи, гадёныш, — усмехнулась я и добавила холодным тоном: — Кстати, хочу сразу предупредить, что все мои подруги защищены не хуже, так что лучше не лезь. Наверное, ты и сам уже понял, что в физическое противостояние с нами лучше не вступать. Ничем хорошим это не закончится.

Арский кое-как поднялся и хотел сделать шаг, но на повреждённую ногу наступить не смог и осел на пол.

— Пас-с-скуда! Что ты наделала? — взвыл Блевот.

Жиар взирал на происходящее чуть ли не со священным благоговением.

— Сам виноват, — фыркнула я. — Теперь лишний раз подумаешь, когда захочешь меня снова пнуть. И заметь, это всего лишь защита. Но вариант с нападением у меня тоже есть. Могу показать. Вряд ли он тебе понравится, так что ещё раз предупреждаю: просто оставь меня в покое!

— Ты мне за это ответишь! — яростно прошипел он, вставая на четвереньки.

И я поняла — не отстанет. Стало не по себе.

Арский действительно был страшен в своей одержимости. На шее проступили набухшие вены, лицо заалело, глаза налились бешенством. Он встал во весь рост и от гнева уже не чувствовал боли, разве что чуть щадил отбитую ногу.

И ведь он искренне считал виноватой в произошедшем меня!

— За что отвечу? — воскликнула я. — За то, что не позволила себя пнуть? Может, просто отцепишься от меня? Тоже мне, нашёлся отбрызг семени знатного рода!

— Ты. Будешь. Знать. Своё. Место, — процедил он, печатая каждое слово.

Он говорил с пугающим исступлением. И мне показалось, специально накручивал себя.

— Блевот, остынь. Моё место определяю я сама, — как можно спокойнее ответила я, хотя спокойствия не было и в помине.

Только психованного ведьмака мне не хватало! Обычным абьюзером он мне нравился больше. Хотелось надеяться, что угрозами всё и обойдётся.

Не обошлось…

— Так. Я схожу за Анжелой Кузьминичной, а вы пока тут не балуйтесь, — Злата подмигнула невменяемому Арскому и вышла из кабинета.

Хлопнула дверь, отсекая нас от общего коридора. Всепожирающая ярость во взгляде Блевота сменилась таким же безумным торжеством.

Сейчас будет драка. Вернее, меня будут бить. Даже не меня. Нас.

Я вскочила, подруги за моей спиной тоже поднялись. Класс разделился на два неравных лагеря. Нас четверо и восемь фигур напротив.

Мы сомкнули круг, и я заняла место так, чтобы оказаться лицом к стервятникам. Привычно отвела руки назад и ощутила барбарис, лёгкую мяту, весенний луг после дождя… Саша, Эльвира и Тимея, открытые и готовые действовать. Удивило, что бразды лидера Тимея не забрала и теперь покорно делилась со мной своей силой и ждала указаний.

— Ближе, — скомандовала я.

Мои ведьмы прижались друг к другу, смыкая круг, а я собралась с мыслями и накрыла нас тонкой серебристой защитой. В круге я чувствовала нас как единое целое, и смогла поделиться силой браслета.

На практике я применяла это умение впервые и не была уверена, что получится. Вдобавок, заклинание не из школьной программы, а из подаренной Артуром книги. И тем не менее, я ощутила, как наша общая аура уплотнилась. А через секунду в ней проявились металлические частицы кинжала, вплелись в тонкие энергетические нити и образовали сверкающую пелену.

Мне не хватило нескольких секунд, какого-то мгновения, чтобы окончательно сформировать металлический кокон. Блевот атаковал раньше.

Защита прогнулась, зазвенела серебряным колокольчиком, качнулась мягкими волнами и отпружинила удар. Дрогнул пол, облицовка стен пошла ветвистыми трещинами, вниз посыпалась каменная крошка. Сминающая волна силы вернулась к стервятникам.

Обраточка рассеялась, но ударила мощно. Я увидела, как у Ивовых пошла носом кровь, как потеряла сознание и обмякла в ведьмовском круге Маира, как Жиар судорожно вздохнул и просел под нашим давлением. Ненависть в глазах Арского полыхнула с утроенной силой. Ирман попытался разорвать круг, но Ильяр и Гревор держали его крепко.

Я понимала, что нужно добавить, ударить самим, но опыта не хватило. Блевот оказался быстрее. Время словно растянулось, а я будто погрузилась в кисель — всё видела, понимала и ничего не успевала сделать в ответ.

К Блевоту потянулись мерцающие струйки — он вытягивал из своего круга силу для второго удара. Вот он закрылся щитом, чтобы избежать отражения. Вот перед ним возникло призрачное копьё. Вот оно ринулось в меня…

Эффект замедления кончился, и время понеслось вскачь.

Я видела, как копьё размывается сиреневым росчерком. Видела, как его наконечник бьёт в нашу защиту. Видела, как он прорывает её, словно та состоит из бумаги. Видела, как он вонзается мне в грудь. Видела… и ничего не смогла сделать.

Я не закричала только потому, что не смогла вздохнуть. Боль ослепила и оглушила, заполнила каждую клеточку, каждый нерв. Но я стиснула зубы и держала защиту — изо всех сил, сколько могла. Боль раздирала изнутри, но я не выпустила её в круг.

Мелькнула мысль, что мы не продержались двух месяцев.

Перед глазами поплыли красные пятна.

Голова закружилась.

Уши заложило.

Свет погас.