Задача вторая: освободиться!

Глава 6 О подарках

Пятница прошла в ожидании пакости от Блевота, но их компания на удивление не отсвечивала. Все соблюдали вооружённый нейтралитет.

Мои подружки были напряжены. Удивила Эльвира. Ожидая испуга, замкнутости или покорного отчаяния, я увидела лишь спокойную решительность. Казалось, у неё в душе произошёл перелом, она приняла важные решения и глядела в будущее, не пряча глаз. На стервятников она смотрела с тем безмятежным ожиданием, с каким смотрят на набегающую волну: бессмысленно с ней бороться. Можно лишь заставить волну обогнуть себя, как непоколебимое препятствие, и наблюдать, как она тает на песке у твоих ног. Саша заметно нервничала, но держала себя в руках. Тимея выглядела собранной, но не испуганной. За обедом к нам села Мадина. Я поковыряла ложкой тушёные овощи и посмотрела на подруг:

— Я поговорила с Артуром. В выходные он уедет, будет отвлекать огонь на себя.

— Вот и хорошо. Я в эти выходные иду на прогулку, — ответила Эльвира.

— Жалко, что купаться уже прохладно. Вода в бассейне и в прошлые выходные была холодная, а в эти, наверное, совсем ледяная будет, — посетовала Саша.

— Чем будем теперь заниматься по выходным? — спросила Тимея.

— Эльвира, а ты говорила, что умеешь вязать, так? — вдруг вспомнила я. — Мне нужно приготовить подарок к Новому году для Артура, только выйти я отсюда не смогу… Может, научишь меня? Я ему свяжу что-нибудь корявенькое в стиле «дорог не подарок, а внимание». Пряжу можно на прогулке купить. Я тебе карточку дам и пинкод скажу.

— Идея неплоха… — протарабанила пальцами по столу Тимея. — У меня прабабка вязала особенные вещи, ведьмино плетение. Хорошие обереги получались. Не чета артефактам, конечно, да и нитка ворожбу хуже держит, но сила в них была. Зато, в отличие от артефактов, в подзарядке такие вещи не нуждаются и на вид почти не определяются, если связаны под конкретную ауру…

— Я тоже хочу подарок на Новый год Игорю сделать, — встрепенулась Мадина.

— Прекрасно. Так что, купальный клуб переквалифицируем в вязальный?

— Договорились! Эльвира, а что ты умеешь вязать?

— Да что угодно. Проще всего шарф связать. Можно ещё шапку, жилет, свитер… но это уже сложнее.

— Я хочу свитер-водолазку, — подумав, решила я. — Янтарного цвета.

— А я жилет. С капюшоном и на молнии. Цвета такого серо-синего, как вечернее небо. — загорелась Мадина.

— А я, пожалуй, что-то для себя сделаю. Палантин зимний, шапочку в тон… — мечтательно протянула Саша. — А потом, если время останется, то маме или сёстрам что-то свяжу.

— Вот и прекрасно. Я вечером набросаю обережное плетение, которое прабабка использовала, чтобы у нас схема была. Давненько я не вязала, но идея хороша, — откинулась на стуле Тимея. — Эльвира, ты купишь пряжу, а я подготовлю раствор для обработки. Есть зелье, Крепьё называется, оно помогает тканям лучше держать ворожбу и сохранять форму. Лейла, ты с Надеждой на короткой ноге, вечно после занятий болтаете. Спроси у неё сегодня, знает ли она какие защитные схемы и плетения? Она ведьма старая, опытная, может, ещё что подскажет.

— Тимея, а какие тебе нужны ингредиенты? У меня припасено кое-что из трав, — загорелась Александра. — Приходите вечером ко мне, я вам покажу, что есть. И в книге по зельеведению посмотрим, может, ещё что-то есть подходящее, кроме этого Крепья.

— Вот и прекрасно! Будет, чем заняться, — улыбнулась Тимея, обведя нас взглядом.

Оставшиеся уроки прошли без происшествий. После целительства я, как всегда, задержалась, чтобы поболтать с преподавательницей. За прошедшие недели у нас установились вполне доброжелательные отношения.

— Надежда, скажите, а вы знаете какие-то схемы для вязания? Мы вот с девочками собрались сделать подарки своим на Новый год. Хотелось бы что-то эдакое вплести.

— Отчего же не знать, милая? Дай-ка мне листочек, я тебе набросаю. Смотри, первая и самая простая схема защиты вот такая, — Надежда сосредоточенно делала на листке разметки, не имеющие для меня ровно никакого смысла. — Вы крючком вяжете или спицами?

— Понятия не имею! Я пока что вообще никак не вяжу. Эльвира в этом разбирается, обещала и нас научить.

— Тогда вот ещё вариант, это уже если на спицах, — она расчертила листочек пополам и повторила схему. — Дальше, если кроме защиты хочешь добавить удачи, то есть вот такое плетение. А вот это, милая, самое ценное, — она перевернула листок и продолжила сосредоточенно наносить на него чёрточки, точки и какие-то закорючки. — Но такое плетение можно только для любимых делать, в него нужно душу вкладывать, и сил оно из тебя порядочно потянет, если решишь. Но из известных мне оно самое сильное.

— Спасибо, Надежда. Получается, что есть только три варианта?

— В моей семье только три было, но у каждой мастерицы свои есть. Однако, мало их осталось, ведьм-обережниц. Тут ведь и нитка не любая ляжет, и в зелье надобно хорошенько отмочить пряжу до работы.

— Да, Тимея это упоминала.

— Прабабка её, Оле́я Яхно, сильная была мастерица, хотя рангом и не вышла. Может, и Тимея что знает интересного. В такой работе не столько ранг важен, сколько усидчивость и полное сосредоточение. А мои не интересуются. Уж сколько я предлагала научить, а им вечно некогда. Жалко же, если плетения эти в Лету канут. Раньше такое в секрете семейном хранили, а теперь что уж, — вздохнула она и протянула мне листок.

— Спасибо огромное, будем пробовать. А то по выходным вечера свободные, хочется руки занять.

— Это дело славное. Удачи вам, девочки, — тепло улыбнулась ведьма.

— До следующего занятия и хороших вам выходных!

Я отправилась прямиком в Сашину комнату, держа заветный листочек.

Артуру позвонила уже оттуда, сказала, что сегодня поговорить толком не удастся, но у меня всё хорошо. Кажется, он понял, что мы что-то задумали, но с вопросами не полез. Мадина тоже решила Игорю позвонить, и исчезла «на пять минут» в ванной комнате, откуда час спустя её еле выковыряла Саша.

Нарисованная Надеждой инопланетная схема для подруг имела смысл, над последним плетением Эльвира с Тимеей долго цокали и удивлялись. Эльвира достала крючки и нитки, чтобы набросать пример. Мы составили список необходимого: крючки, нитки, пряжа, несколько молний и прочее. У меня в голове сформировался чёткий образ желаемого подарка, и я набросала рисунок для Эльвиры.

— Это сложно для новичка, но я тебе помогу. Какие-то места придётся распускать или заранее на другом кусочке потренироваться, но в общем и целом всё исполнимо, — вынесла она вердикт.

В общем, модель была дополнена и одобрена, свитер должен получиться максимально простым с тонким ненавязчивым схематичным плетением на горле, манжетах и по низу. Для этого плетения я решила взять тёмно-серую пряжу, под цвет волос Артура.

Мадина выбрала для жилетки аранское плетение, она вязать умела прекрасно. Эльвира научила, когда они жили в деревне. Модель для Игоря была очень стильной: свободная удлинённая безрукавка с объёмным узором, просторный капюшон и высокий воротник. Насчёт молнии мастерицы долго спорили, в итоге решили делать без неё, чтобы не разбивать рисунок.

Саша долго не могла определиться ни с изделием, ни с цветом. В итоге остановилась на треугольной шали, которую можно и на груди повязать, и на голову накинуть, и на плечи. Мне такое тоже понравилось, обязательно сделаю когда-нибудь потом. Насчёт цвета молодая ведьма тоже сто раз передумала, но в итоге остановилась на зелёном, под цвет глаз.

Тимея же с Эльвирой долго обсуждали схемы между собой. В итоге я так и не поняла, что именно они задумали вязать.

Разошлись уже за полночь. Я отрубилась, мечтая, как я удивлю Артура. Конечно, это не браслет за миллион долларов, но вещь, сделанная ведьмой с любовью, тоже дорогого стоит.

Занятия в субботу тянулись сначала одну бесконечность, а потом другую. Я мысленно подгоняла минутную стрелку часов, но эта упрямица решила лишить меня всякого самообладания, действуя на нервы своей нарочитой медлительностью. Я специально старалась подолгу на неё не смотреть, убеждая себя, что с последнего взгляда прошло не меньше четверти часа, но стоило только поднять глаза на циферблат, как оказывалось, что натикало только неполных шесть минут. Форменное наказание!

Но всё когда-нибудь заканчивается, подошли к концу и уроки. Эльвира ушла сразу после обеда, в очередной раз пропустив практику. Мне не терпелось увидеть, что она выберет. Описать словами цвет глаз Артура оказалось сложно, но надеюсь, Эльвира понимает, что янтарный и медовый — это не банальный жёлтый.

Быстро поужинав, я чуть ли не бегом рванула в ректорский кабинет. Рюкзак с кинжалом болтался на плече, приходилось придерживать его, чтобы не свалился.

Сидевшая в приёмной секретарша приглашающим жестом показала на дверь. Собираясь с мыслями, я несколько раз глубоко вздохнула, перед тем как войти. Я так и не спросила, как лучше себя вести перед Завьяловой, и теперь полагалась только на Артура.

Мой оборотень стоял, заложив руки за спину и расправив широкие плечи. Его массивный силуэт мгновенно отозвался во мне узнаванием и учащённым сердцебиением. Он глубоко вдохнул.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я, сдерживаясь, чтобы не кинуться к нему, не выдать чувств раньше времени.

Или Завьялова уже и так всё понимает?

— Привет, Лейла. Наташа, у меня есть кое-что, что могло бы тебя заинтересовать. Мне понадобится около двадцати минут, которые я хотел бы провести с Лейлой наедине. В обмен я предлагаю вот это.

Он достал из кармана небольшой футляр и положил на стол перед Завьяловой.

Наталья Борисовна открыла футляр. Жадный взгляд, которым она огладила содержимое, не оставил сомнений в ценности подарка.

— Это не стоит репутационных потерь, если ты поставишь ей метку, — сипло проговорила она, теребя ворот рубашки.

— Даю слово, что дело не в метке. Я хочу дать ей дополнительную защиту после случая с Арским.

Наталья Борисовна вперилась в меня задумчивым взглядом.

— У вас пятнадцать минут. И если ты поставишь ей метку, то это будет считаться сознательным актом агрессии. Понятно?

Артур кивнул и молча проследил за тем, как ректорша покидает кабинет.

— Принесла?

Я достала кинжал и отдала Артуру, а потом, не сдерживаясь, прижалась к его груди, обхватила за шею, буквально повисла на нём и жадно поцеловала. Он подхватил под спину и приподнял. Ноги потеряли опору. Неожиданно он осел на пол, и я вместе с ним. Артур быстро стянул с меня футболку и усадил себе на колени, убрал волосы назад и погладил плечо.

— Артур, что ты делаешь?

— Тебе придётся довериться мне, Лейла. Смотри, нам нужно растворить кинжал в твоей ауре. Для начала сделай так, чтобы я её видел. Когда получится, я вспорю её и вложу в место разреза кинжал. А дальше ты его втянешь в свою ауру, расплавишь и впитаешь. Будет больно, — он прошёлся горячими поцелуями по моей шее, нежно провёл кончиками пальцев по спине.

— Но я не умею!

— Умеешь. Расплавлять умеешь, ауру усиливать умеешь, а остальное почувствуешь. Я в тебя верю. Давай попробуем. Если не получится, сделаем другую попытку, позже, когда ты станешь опытнее. Ты должна усилить оболочку так, чтобы я хорошо её чувствовал. Я разрежу её кинжалом вот тут, — он провёл пальцем от ярёмной впадины до ложбинки между грудей, — и вложу в разрез сам кинжал. До тех пор, пока он не сольётся с оболочкой, будет больно. Не знаю, насколько сильно. Потерпи, моя сладкая.

— Зачем это нужно?

— Затем, что он всегда будет у тебя. Во-первых, усилит твою ауру, она станет плотнее. Во-вторых, при желании ты просто воскресишь его в памяти и сформируешь заново. Так, как делаешь сейчас с оболочкой, когда хочешь что-то на ней удержать. Он материализуется, и ты возьмёшь его рукой. Всё будет хорошо. Нам нужно начинать, времени очень мало.

Наверное, мне стоило задать больше вопросов, возможно, даже отказаться. Но рядом с ним было так хорошо и спокойно… а ещё я искренне верила, что он хочет меня защитить. Поэтому я расслабила тело и сфокусировалась на своём коконе, заставила его сиять так сильно, чтобы он стал видимым и осязаемым. Я отдалась сосредоточению целиком, и когда острый кинжал вспорол ауру, прикусила губу и ухватилась за Артура.

— Вот так, он уже внутри. Тихо, потерпи.

Он держал меня обеими руками, которые сейчас казались каменными. От шеи к плечам и вниз к животу потёк огонь, словно кто-то заливал грудь раскалённым металлом. Я сжала челюсти, чтобы не заорать. Жар перекинулся на спину, поднялся по шее вверх. Я судорожно вздохнула. Налились огнём затылок и виски, затем лицо. Я не могла выдохнуть, только хватала воздух ртом. Показалось, что лёгкие сейчас лопнут. Из глаз брызнули слёзы. Я захотела заорать, но крик застрял в горящем горле.

— Всё хорошо, ты очень сильная, ты прекрасно справляешься. Ещё немного. Впусти его, пусть растворится в тебе, он теперь твоя часть. Моя хорошая, моя сладкая, если бы я мог взять это на себя… Потерпи, осталось немного…

Его голос, тихий, обволакивающий, его сильные руки и растекающаяся по телу боль резонировали во мне, заставляли дрожать и рождали внутри ощущение пожара. Постепенно разливающийся по ауре металл тёк горячим расплавленным воском, сползающим по телу к ногам и рукам.

Когда получилось совладать с собой, я крепко прижалась к Артуру и впилась пальцами в его рубашку. Меня била крупная дрожь, вся кожа горела огнём. Я наконец смогла выдохнуть и обмякла в его руках.

— Моя горячая ведьмочка… Тише, тише, — он успокаивающе гладил меня по спине. — Ты справилась. У нас осталось две минуты до того, как вернётся Завьялова. А тебе ещё надо бумаги подписать по двум рапортам.

Во мне бурлили эмоции. Все и сразу — страх, благодарность, желание, обида и любовь. Пылающим лбом я прижалась к плечу Артура. Тонкая ткань его рубашки раздражала до слёз, хотелось сорвать её и вцепиться в его бархатистую кожу. Сжать, укусить, а затем покрыть поцелуями, заявить свои права на этого мужчину и никогда его от себя не отпускать.

— Артур, я схожу с ума, — всхлипнула я, не глядя подписывая документы, которые он подал.

Руки тряслись, и подпись получилась неровной.

— Такое бывает во время ритуала, желания становятся очень яркими. Боль обостряет чувства, — он помог мне одеться, а затем мягко приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза, где уже набухли слёзы. — Люблю тебя, Лейла. Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя и горжусь тобой. Ты даже не пикнула.

Он поцеловал меня так пронзительно и нежно, что с трудом сдерживаемые слёзы всё-таки хлынули по щекам. Артур вытер влажные дорожки пальцами, а затем стал собранным и немного отчуждённым. Послышались шаги, Завьялова нарочито долго открывала дверь. Я успела стереть с лица следы эмоций и даже постаралась принять равнодушный вид.

Наталья Борисовна окинула меня внимательным взглядом, затем кивнула Волкову.

— Волков, тебя проводят на выход. Лейла, останься.

Наблюдать за тем, как он разворачивается и уходит было чуть ли не больнее, чем впускать в себя кинжал. Сейчас Артур был мне нужен, до колик, до дрожи в мышцах, до красных пятен в глазах. Сжав кулаки, я неимоверным усилием заставила себя стоять ровно.

— Я хочу в комнату, — голос был сиплым и надрывным, я едва вытолкнула из себя слова, волком глядя на Завьялову.

— Тебе нехорошо? — с искренним беспокойством спросила она. — Что он сделал?

— Ничего, со мной всё в порядке, просто устала. Тяжёлая неделя, — я старалась отвечать спокойно, но больше всего мне хотелось закричать и разрыдаться.

Ну почему мы не можем быть вместе? Почему всё так сложно? Как я выдержу ещё два месяца, если у меня буквально скулы сводит от желания его касаться?

— Хорошо, иди, — кивнула она.

Я вырвалась из кабинета, словно из клетки, и понеслась по коридорам, не обращая внимания ни на что. Упав в кровать, завыла в подушку. Казалось, что от меня оторвали кусок, настолько сильным было ощущение отсутствия Артура. Кожа горела, пылали губы, тело словно до сих пор было объято пламенем.

Следующая мысль поразила меня, словно ударив током: он меня любит! Он сказал, что любит меня! На смену боли пришла эйфория, я продолжала плакать, но теперь уже от раздирающего на куски счастья. Два месяца, всего два месяца.

Мы продержимся.