Задача вторая: освободиться!

Глава 17 Об инициации с практической точки зрения

Артур открыл ближайшую к нам дверь и пропустил меня в огромную спальню.

Помещение оказалось просто гигантским, раза в два больше моей съёмной квартиры. Напротив входа — огромное окно, слева — громадная кровать с затейливым современным подголовником в половину стены и встроенным мягким светом. Эдакий интимный ночник в изголовье, мягко освещающий всё, что происходит на кровати. Тимея бы назвала эту кровать аходромом.

Неожиданно для себя я разозлилась.

Услужливое воображение ярко и, главное, во всех деталях продемонстрировало Артура в компании Иры с вокзала, кувыркающихся на белых простынях. Желание идти купаться, есть, а также выходить замуж и заводить семью трансформировалось в острую необходимость расцарапать ему физиономию и разрыдаться.

— Именно тут ты показываешь свою коллекцию марок всем желающим? — ядовито поинтересовалась я.

В другой ситуации бы сдержалась, но сейчас самообладания не хватило. Слишком много всего навалилось, а теперь ещё и эта бесстыжая кровать…

Развернув к себе, Артур удивлённо посмотрел мне в лицо, а потом заржал самым гнусным образом.

Стало ещё обиднее!

— Лейла, я никогда, слышишь, никогда никого сюда не приводил. Запах слишком долго остаётся на постели, если на ней кто-то спит. Но не только по этой причине. У меня как-то не было желания приводить случайных знакомых в дом, который я построил для своей будущей семьи.

— Ничего смешного я не вижу! — возмутилась я.

— А я вижу. Надулась и фырчишь, как самовар. Просто очаровательно, — не унимался он, даже не пытаясь стереть самодовольную улыбку с лица.

— Что я вообще должна была подумать при виде такой кровати?

— Лейла, у меня рост два метра три сантиметра. Мне пришлось делать и кровать, и матрас на заказ, потому что обычно матрасы сто девяносто или в крайнем случае два метра длиной. А раз уж делал на заказ, то чего скромничать? На двери ты тоже внимания не обратила?

— А что с дверями не так? — удивилась я, сбитая с толку.

— А они высотой два двадцать. Обычно два метра. Что ещё? А, обувь тоже себе на заказ шью или если что-то найду, то покупаю сразу несколько пар. У меня сорок седьмой размер, — тяжело вздохнул он. — И ванные тут тоже большие.

— И потолки выше, чем обычно. Это я уже заметила.

— Ага, потолки три метра. Наши все так строят.

— У вас все в частных домах живут?

— Да, стая помогает всем, а дальше уже размах зависит от самого оборотня. Если совсем молодой и ничего заработать не успел, то дом будет небольшим. Но тут как пойдёт, многоквартирные дома у нас тоже есть, правда всего два. Там могут жить молодые оборотни, если хотят.

— Просто так?

— Да, квартиры все одинаковые. Но что касается ремонта и обстановки, всё очень базово. И штрафы за порчу тоже есть.

— У них тоже кровати такого размера?

— А куда деваться? У нас все высокие.

Приступ ревности ещё не схлынул окончательно, но дальше сердиться было глупо. Сказал, что не приводил, значит, не приводил. Смысл начинать с ним отношения, если я буду каждое слово ставить под сомнение?

— Ладно, хорошо, а где душ?

— Твоя ванная вот эта. Вещи в гардеробной, — он приоткрыл среднюю дверь у противоположной от кровати стены. — Смотри, там есть халат, новый. Наверное, даже в упаковке. Его никто до тебя не носил, — со смехом добавил он.

Я насупилась и скрестила руки на груди.

— Изволишь издеваться? Валяй, — вздёрнула я подбородок. — Тогда я сегодня переночую в гостевой спальне. И ванную тоже там приму. Желательно, чтобы спальня хорошо закрывалась изнутри. А ты можешь до посинения остроумничать в своей огромной кровати.

— Лейла, ну ты чего? — тут же сменил пластинку он. — Я же просто пошутил. Ты очень милая, когда ревнуешь и сердишься. И когда не сердишься — тоже.

Он попытался заловить меня в кольцо рук, но я увернулась.

— Я устала, напереживалась на год вперёд и вообще нервничаю. А ты…

— А я не уловил эмоциональную атмосферу и был неправ. Исправлюсь. Не сердись, — он всё-таки поймал меня и обнял, поцеловав в висок. — А почему нервничаешь?

Я с недоумением уставилась на него. Как можно не понимать таких элементарных вещей⁈

— Потому что я ничего не умею!

Настала его очередь удивляться. Он сначала сощурился, смотря на меня в ожидании пояснений, но я уже пожалела, что вообще что-то сказала. Затем нахмурился, заглядывая мне в глаза.

— Чего не умеешь? Там обычная ванная, хочешь, я покажу, как воду включать? — с готовностью предложил он, а я не выдержала и треснула его по плечу, забившись у него в руках.

— Опять издеваешься? Отпусти!

— Лейла, погоди, я ничего не понял. Ладно, видимо, ты не воду в ванной имела в виду. Любимая, чего ты не умеешь и почему нервничаешь? — мягко спросил он, не выпуская меня из тёплого объятия.

— Если ты посмеешь пошутить на эту тему, то я уйду, понятно? — сердито проговорила я, а он кивнул и выжидательно посмотрел на меня. — Ничего не умею из того, что делают вот на таких кроватях. И нервничаю, потому что не знаю… вдруг тебе не понравится? Вдруг мне не понравится? Вдруг что-то будет не так с этой инициацией? И вообще, я вроде бы так долго этого хотела, а теперь я боюсь, — последние слова я прошептала, уткнувшись ему в грудь.

Он обнял меня ещё крепче и глубоко вздохнул.

— Я постараюсь сделать так, чтобы тебе понравилось, это первое. Нам не обязательно ничего делать сегодня, если ты боишься, устала и не уверена. Нам вообще некуда торопиться, мне очень хорошо от того, что ты просто рядом. Это второе. Я безумно тебя люблю и мне точно понравится. Даже если ты позволишь просто подержать тебя за руку или обнять ночью. Это третье. С инициацией у нас всё выйдет хорошо, такие пары были до нас. Если даже человек справляется, то и у меня всё получится. Это четвёртое. Я даже не думал над тобой издеваться и понятия не имел, что ты так переживаешь. Это пятое. Ты выглядишь такой собранной, уверенной в себе и красивой, что я забываю, насколько ты на самом деле юная и нежная. Мне стоило подумать о том, что ты будешь волноваться. Извини.

— Возможно, мне стоило сказать, ты же не умеешь читать мысли. Просто эта кровать меня провоцирует. Одним своим видом, — пожаловалась я.

— Хочешь, пойдём посмотрим на другие кровати? Может, найдётся кровать менее вызывающего поведения?

— Тогда эта подумает, что я её боюсь, и будет надо мной смеяться, — улыбнулась я. — Просто она такая шикарная. Как в кино.

— Это ты у меня шикарная, как в кино. А если кровать посмеет вести себя не подобающим мебели образом, то я её выкину или сожгу. Так ей и передай.

— Твоя кровать, ты с ней и разговаривай, — хихикнула я.

— И кто ещё над кем издевается? У тебя есть ровно пять секунд, чтобы пойти в ванную. После этого я тебя из объятий уже не отпущу, — шепнул он мне на ухо.

— Хватит угрожать нам с кроватью. А не то мы тебя к себе не пустим.

— И кто ещё кому угрожает? — хмыкнул он. — Пять, четыре…

Взвизгнув, я кинулась в гардеробную за халатом, который никто до меня не носил. Кроме того, мне же нужно чистое бельё. Или не нужно?

Растерявшись, я уставилась на свой чемодан.

А затем плюнула на всё и пошла купаться. Из гардеробной вели три двери, одна в спальню и ещё две в ванные — в его и мою.

Первая ванная отделана тёмно-серым грубоватым камнем, по-мужски лаконичная. На раковине стоял стаканчик с зубной щёткой, лежали какие-то мелочи.

А вот вторая ванная оказалась абсолютно необжитой. Выполненная в кофейно-бежевой гамме, она выглядела гораздо мягче и женственнее. Даже краны тут были розовато-бронзовые, я такого даже не видела раньше.

В ящиках нашла новый фен, расчёску и зубную щётку — всё в упаковках. На полочке лежали кремовые полотенца. Сама комната поражала размерами. У окна размещалась огромная каменная чаша, в углу душевая кабина с ненавязчивым цветочным орнаментом поверх прозрачного кристально чистого стекла. В дальней части располагалась дверь, за которой оказались унитаз и биде. Кстати, окно тут тоже было, вид крайне приятный. Причём окна становились матовыми, стоило включить свет. Интересно. Воспользовавшись моментом, я оценила удобства, выключив свет и насладившись видом парка, пока делала свои дела. Ладно, вид из спальни — это вполне привычное дело. Но вид из туалета?

Как же хорошо всё продумано!

И насколько дорого это стоит? Я таких ванных комнат даже на картинках не видела. Обычно они выглядят вычурнее и помпезнее, а тут — элегантно и просто, при этом на удивление уютно.

Между ванной и душем я выбирала недолго.

Мысль о горячей воде была слишком соблазнительна, а Артур сам виноват, пусть теперь ждёт, пока я наплескаюсь. Гель для душа и шампунь нашлись в ящике под раковиной, вот только странные, совсем без запаха. Видимо, косметические отдушки оборотням неприятны. Наскоро помывшись и почистив зубы, я набрала горячую воду и расслабленно откинулась на прохладный каменный бортик.

Обожаю этот контраст прохладной спинки ванны и горячей воды. Кстати, переключатель оказался под рукой, поэтому я выключила свет, и молча смотрела, как проступает сквозь окно зимний пейзаж. Там как раз пошёл снег, и крупные хлопья кружили в жёлтом свете фонарей. Наблюдение за танцем снежинок из исходящей паром воды окончательно расслабило.

Вскоре раздался аккуратный стук.

— Да?

— Можно?

— Конечно. Только свет не включай. Там так красиво за окном.

Артур зашёл в ванную, застёгивая фланелевую рубашку. Видимо, он тоже успел искупаться, но шума воды из второй ванной я не слышала.

— Ужин готов.

— Так быстро?

— Я только разогрел. И принял душ.

— То есть присоединиться не хочешь? — кокетливо улыбнулась я.

— Заманчивое предложение, — он приблизился ко мне, встал на колени рядом с бортиком и провёл пальцами по плечу, а затем скользнул рукой в воду, чтобы секундой позже её отдёрнуть.

— Знаешь, любимая, в такой воде только вампиров варить. Как ты вообще сидишь в таком кипятке?

— Люблю горячую воду. И потом, там в этой камере было так холодно, а я долго лежала на ледяном полу, ждала пока смогу двигаться. Замёрзла, — я потёрлась щекой о тыльную сторону его ладони.

— Тогда грейся. Хочешь, я сюда еду принесу?

— Нет, я ещё немного посижу и скоро выйду. Если хочешь, побудь со мной. Мне так нравится. Там такая красота снаружи.

— Из спальни тоже видно. Может, тогда в спальне поужинаем? Я разожгу камин.

— У тебя и камин есть? Я не заметила. Тогда точно в спальне.

Он ушёл, а я смотрела на снегопад, пока желание быть рядом с любимым не пересилило расслабленность от горячей ванной. Бельё так и не надела, накинула халат, расчесала влажные волосы и босиком пошла в комнату по тёплому полу.

В спальне горел камин. Огонь бросал живые танцующие отсветы на обстановку и бликами отражался в окне напротив. Ужин стоял на подносе прямо на пушистом ковре с толстым ворсом.

Артур надел простые тёмные штаны и рубашку в крупную клетку, от которой так и веяло домом и уютом. Интересно, у него такие ещё есть? Я бы умыкнула пару штук.

— У тебя очень красивый и удобный дом. Окна становятся матовыми, когда загорается свет. Полы тёплые. Наверное, ещё куча всего, что я не успела оценить.

— Да, мы хорошо строим. Но делаем это либо для себя, либо за очень большие деньги. В наших домах из окон не тянет, не промерзают углы и не бывает конденсата на стенах, — усмехнулся он, помогая сесть рядом.

— Ты сам строил этот дом?

— Сопровождал стройку на всех этапах. Но сам только стены и плитку клал, остальное я не настолько хорошо умею. А мне хотелось, чтобы всё было идеально.

От удивления у меня даже рот приоткрылся.

— Не очень представляю тебя кладущим плитку, — честно призналась я.

— Почему? Очень умиротворяющее занятие. Отец нас многому обучил, я долго работал по молодости каменщиком, плитку тоже научился класть. Вообще, я бы, наверное, весь дом мог сам построить, но тогда он вышел бы сильно проще и меньше. И целиком был бы обложен плиткой изнутри. Потому что штукатур из меня так себе.

Я улыбнулась и потянулась к еде.

— А готовил ты? Очень вкусно.

— В этот раз доставка из ресторана, было некогда что-то готовить заранее. Сюда это привезли, когда мы уже ехали из Питера обратно.

— Но как же они вошли?

— Кодовый замок. Для доступа всегда можно сделать гостевой код на несколько часов или дней.

— Какой умный дом.

— Ага, есть приложение на телефоне, где всё можно удалённо делать.

— А камеры есть?

— Только снаружи по периметру. А что?

— Просто уточняю… мало ли, может они во всех комнатах понатыканы.

— Нет, но если ты захочешь, то сделаем. Вообще, я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя тут свободно. Через пару дней можно поехать докупить того, чего не хватает. Я хочу, чтобы ты знала, что это твой дом тоже, и чтобы ощущала себя здесь хозяйкой.

— То есть могу переделать ванную в розовый? — лукаво спросила я.

— Конечно, это же твоя ванная. Тебе какой розовый больше нравится, нежно-поросячий или вульгарно-малиновый? — невинно уточнил он.

— Провокационно-персиковый. Раз уж это моя ванная, — подняла я брови.

— Договорились, поедем, посмотрим плитку, поищем провокационно-персиковый. И пусть только попробуют нам предложить вызывающе-лососевый.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Ты наелась? Что-то я смотрю, что ты не особо на пирожки налегаешь, неужели у вас в столовой на работе они вкуснее были? Помнится, что свидание с ними ты хотела предпочесть свиданию со мной.

— Как видишь, я до сих пор предпочитаю пирожки, — игриво поддразнила я, а он улыбнулся, закусив нижнюю губу.

— Значит так, да?

Отодвинув поднос, он одним движением выхватил только что взятый пирожок и повалил меня на ковёр. А затем демонстративно, с видимым наслаждением съел его на глазах у изумлённой от такой наглости публики в моём лице.

— Ты покусился на святое! — с деланным негодованием проговорила я.

— Покусился, покусался, укусил… мне нравится ход твоих мыслей.

После этого он прижал меня к полу и накрыл губы жарким, горячим поцелуем со вкусом пирожка. Как по мне, так сочетание лучше не придумаешь.

Совсем скоро его ласки перестали быть шутливыми и лёгкими. Настроение изменилось, а поцелуи углубились, стали более требовательными, ненасытными.

Внезапно снова накатил страх. Я отодвинулась и посмотрела в янтарные глаза.

— Я боюсь, — честно призналась ему.

— Чего именно? — он не стал наседать или говорить сакраментальное «не бойся», как будто оно что-то решает.

— Не знаю… Того, что будет больно и много крови, — прошептала я.

— Ты ведьма, много крови точно не будет. Ты же сама себя умеешь исцелять, — ответил он, пальцами проводя по лицу. — А что до боли — не знаю, Лейла, возможно, будет. Нам не обязательно ничего делать сегодня. Или даже завтра. Есть куча способов доставить друг другу удовольствие.

— Предлагаешь бояться до завтра?

— Нет, предлагаю просто быть рядом до тех пор, пока желание не пересилит страх. Не важно, сколько времени это займёт. Бояться первого раза — это нормально. Но скажу по секрету: выживают после него, как правило, все.

Я улыбнулась.

— Конечно, могут быть потери. Рука или нога. Или хвост в особо тяжёлых случаях. Поэтому предлагаю надеть каски и бронежилеты.

Обняв его за плечи, я рассмеялась. Артур погладил мою скулу и поцеловал. Не настойчиво и требовательно, а ласково. Мне стало спокойнее. Колючий айсберг страха постепенно таял в тёплом океане нежности.

— Ты сама мне скажешь, когда захочешь зайти дальше, — шепнул он на ухо и осторожно прикусил мочку.

По телу прокатилась волна будоражащего желания.

— Хочу зайти дальше.

Артур скользнул рукой под халат. Плавно. Медленно. Осторожно. От понимания, что могу остановить его в любой момент, я осмелела. Зарылась пальцами во влажные короткие волосы, жадно притянула мужчину к себе, погладила широкие плечи.

Рубашка стала мешать, и я принялась расстёгивать маленькие непослушные пуговички. Когда покончила с ними, погладила мощную спину, провела по повреждённой ожогами коже ногтями.

— Сними!

Я имела в виду рубашку, но вместо этого оборотень освободил от халата меня, оставив абсолютно обнажённой. Несколько долгих секунд его горящий, полный вожделения взгляд блуждал по моему телу, порождая горячую волну ответного желания. На меня никто никогда так не смотрел.

— Рубашку сними! — вновь попросила я, облизав внезапно пересохшие губы.

Вместо этого он поднял меня с ковра, оставив распластанный халат лежать на полу. Мы стояли на коленях друг перед другом, Артур в расстёгнутой рубашке и вздыбленных на ширинке штанах, а я нагая и ошалевшая от нахлынувших эмоций.

— Ты не представляешь, насколько ты прекрасна, — его хриплый шёпот отозвался во всём теле коротким сладким спазмом.

Я судорожно сглотнула и, осмелев, все-таки сняла с него рубашку, проведя ладонями по сильным рукам от плеч до запястий.

Любимый был прекрасен. В свете живого огня его могучая фигура выглядела невозможно притягательно. Мягкие волосы на груди, спускающиеся дорожкой по поджарому животу вниз под тёмную ткань домашних штанов. Широкие плечи с гармонично развитыми мышцами. Волнующий переход от шеи к ключицам с тонкой бархатистой кожей. Я изучала его, касаясь, целуя, пробуя на вкус.

— Ты невероятно красивый, — подняв на него глаза, я потерялась в горящем янтарном взгляде.

— Лейла, любимая… — простонал он, притягивая меня к себе.

Ощутив соприкосновение наших тел, я задохнулась от нового чувства зарождающегося единения, от того, насколько легко я принимаю этого мужчину рядом с собой, насколько естественным и прекрасным было происходящее между нами.

— Такая нежная, такая восхитительная, такая долгожданная. Знаешь, о чём я мечтал все эти месяцы?.. — он коснулся родинки на моей щеке. — Пересчитать твои родинки и поцеловать каждую.

Его нежность накрыла меня мягкой шелковой волной, заставив онеметь. Страх растаял окончательно.

— Раз. Два. Три… — Артур покрывал моё лицо короткими поцелуями, спускаясь ниже, к шее, а затем — к плечам. — Двенадцать, тринадцать…

Я обхватила руками его голову и прижала к себе.

— Не отвлекай, а то я собьюсь, и придётся начинать с начала.

В мягком мерцающем свете камина его глаза казались золотыми, а кожа — бронзовой. Мой мужчина не торопился, распаляя меня плавно, но неумолимо. Когда показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, он легко поднялся, увлекая меня за собой.

— Двести семнадцать, но обязательно нужно будет пересчитать, — прошептал он.

Накрыв губы поцелуем, прижал к своему телу, принуждая делать шаги назад, к постели. Я ощущала, насколько сильно он возбуждён, и задыхалась от ответного желания. Кровь жарко пульсировала в губах, груди и внизу живота, делая кожу невероятно чувствительной.

Артур спустил руки на мои бёдра, а затем сжал ягодицы, вминая меня в своё тело, лишая мыслей, воли, возможности сопротивляться.

— Я хочу тебя, любимая. Ты позволишь?

— Да! — всхлипнула я.

Он усадил меня на край кровати, продолжая прижимать к себе, медленно опустился на колени, заставив в полной мере ощутить его движение вниз. Его губы ласкали шею, а руки гладили спину, бёдра и широко разведённые колени.

Вынудив меня чуть откинуться назад, мой оборотень начал целовать и покусывать грудь, заставляя туго закручиваться спираль удовольствия внизу живота. Откинув меня на кровать, он принялся ласкать мой живот, спускаясь ниже и ниже, гладя горячими ладонями внутреннюю поверхность бёдер. Когда его язык коснулся лепестков кожи между ног, я сжалась, сдвинула ноги и приподнялась на постели, но властной рукой он уронил меня обратно, заставил впустить его в сокровенное пространство.

Удовольствие от этой ласки накрыло сладким туманом, растеклось по телу, как горячая карамель, отозвалось дрожью и толкнуло к грани. Когда тело взорвалось удовольствием, я застонала, смяв покрывало руками.

— Артур!..

В следующий момент он подхватил и переместил меня на центр кровати, накрыв своим телом и заставив охнуть под его тяжестью. Упёрся локтем в постель, подвёл ладонь под мою спину и, придерживая свой вес, завладел губами.

Пальцы Артура скользнули вниз и внутрь, лаская, дразня, подготавливая меня для другого вторжения. Не переставая ласкать, переместились выше, коснувшись точки, от прикосновений к которой хотелось кричать, но сил хватало только на глухие стоны.

Я чувствовала, как напряжено его тело, как он прижимает меня к себе одной рукой, буквально отрывая от кровати, а второй не прекращает томительную ласку, снова подводя меня к пику наслаждения. И это заводило сильнее и сильнее.

— Только не останавливайся, — глухо попросила я, открываясь ему.

Удовольствие смешалось с болью, когда он вошёл на всю глубину и впился укусом в плечо рядом с ключицей, пронзая кожу клыками и ставя своё клеймо. Тело отреагировало сладкой судорогой, запульсировало, вбирая в себя невероятно острое болезненное наслаждение. Моя сила взметнулась вихрем, озарила спальню и оплела нас тугими лентами.

Не выдержав накала страсти, я укусила его в ответ, едва дотянувшись до шеи. Прокусила плотную кожу до крови и оставила свой след. Я тоже его люблю! Я тоже хочу видеть на нём свою метку!

Ощущения боли и наслаждения, принадлежности и обладания, силы и слабости свились в тугой клубок, переплетая нас ещё крепче, впечатывая друг в друга, сминая границы тел и аур в полном слиянии. Я впустила его в себя до конца, вобрала до самого предела, открывшись настолько, что показалось, будто я сама стала частью любимого, а он — частью меня. Я чувствовала его восторг, бешеную страсть, дикое желание и раздирающую на части необходимость двигаться во мне.

Горячие толчки внутри рождали новую волну блаженства, и я уже не понимала, кому она принадлежит. Сходила с ума от ритма, сильнее сжимала зубы на шее Артура, требуя, настаивая, подгоняя. И когда он запульсировал внутри меня, погрузившись до боли глубоко, я снова взорвалась удовольствием, теряя связь с реальностью. Мои силы бушевали вокруг, и я совершенно не могла их контролировать. Знала только, что они никому не причинят вреда.

Мы приходили в себя медленно и долго.

Его тяжёлое дыхание выравнивалось постепенно и служило для меня маяком. Я закрыла глаза и откинулась на прохладную подушку, только сейчас вспомнив, что волосы у меня ещё мокрые после купания.

Он всё ещё держал меня в объятиях, но теперь они казались бережными. Мы были влажными от пота, но меня это не смущало, мне до безумия нравился его запах, нравилось быть сомкнутой с ним, ощущать его всем телом.

— Я тебя люблю, Артур, — я нежно погладила его спину, очерчивая рельеф мышц.

— Посмотри на меня, Лейла, — его хриплый шёпот разлился по телу негой, расслабляя и умиротворяя. Я открыла глаза. Его лицо находилось очень близко, но пришлось чуть приподнять голову вверх, чтобы встретиться с янтарным взглядом. — Ты вся моя жизнь. Я отдам за тебя всё, что у меня есть, сделаю для тебя всё, что ты попросишь, стану всем, что тебе нужно, только прошу тебя, будь рядом. Просто будь моей, будь рядом со мной.

— Хорошо, — я погладила его по щеке и нежно поцеловала.

— Я сделал тебе больно?

— Да… но мне понравилось. Артур, так всегда бывает? Такое невероятное ощущение единения…

— Не знаю, как это бывает с парой, но для меня это было… — он замолчал, подбирая слова, — запредельно. Я даже не думал, что удовольствие может быть настолько сильным. И долгим. Я хочу ещё, Лейла, — простонал он, уткнувшись лбом в мою шею и щекоча скулу волосами.

— Может быть, сначала в душ? — неуверенно предложила я, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Ни за что! Ты пахнешь просто божественно, — жадно втянул он мой запах, зарывшись носом в ямочку между ключиц.

— Кто-то только сейчас говорил, что даст мне всё на свете… — улыбнулась я, водя подушечкой указательного пальца по мускулистому плечу.

— Всё, кроме душа, — снова глубоко вдохнул он. — И одежды.

— Жадина, — рассмеялась я, обняв своего любимого мужчину и чувствуя себя абсолютно, бескомпромиссно счастливой.

Не знаю, сколько я так лежала, прислушиваясь к его дыханию и биению сильного сердца. Огонь в камине почти догорел, только угли жарко тлели на фоне тёмной стены. Свет в парке потух, а я погрузилась в ленивое блаженство.

Артур развернул меня к себе спиной и теперь медленно и нежно гладил вдоль тела от шеи до колена, иногда проходя восхитительно шершавой ладонью по груди и животу, иногда лаская бок и бедро. Мною владела тягучая нега, и даже когда его прикосновения стали более настойчивыми, желание внутри откликалось неспешно и неохотно.

— У меня совсем нет сил, — мягко накрыла его ладонь своей.

— Они тебе не нужны. Просто позволь мне быть в тебе, я никогда никого так не хотел, любимая.

Его ладони медленно огладили тяжёлые груди, затем одна рука скользнула ниже, лелея кожу внизу живота, то очерчивая пупок, то подбираясь к складочкам между ног. Разве я могла сказать нет?

Наш второй раз был томительно нежным, медленным и плавным. Он растягивал удовольствие, неторопливо подводил меня к пику, двигался мерно и чувственно. На этот раз я первой шагнула за грань наслаждения, но ощущения изменились, я словно расплавилась в его объятиях, став мягкой и горячей, как воск.

Его оргазм я тоже почувствовала иначе. Напряжение его тела и жаркая пульсация внутри меня отозвались щемящей нежностью, тесной близостью и интимным единением. Эмоции были настолько сильными, что на глаза навернулись слёзы, и я ещё долго не могла прийти в себя, обнимая своего невероятного мужчину.

Мы уснули в обнимку, не желая размыкать объятий ни на мгновение. Мы слишком долго были разъединены правилами и условностями, чтобы позволить себе новую разлуку даже на миг.