Яйцо глака

Джон Тоуленд Человек, который ходит по воде

Это был сутулый человек среднего роста. Всякий, кто посмотрел бы на Фредрика Парди, задумчиво шагающего по ступенькам лестницы на Риверсайд-драйв, подумал бы, что ему около сорока. На самом деле ему было уже сорок два, просто он так хорошо выглядел.

При взгляде на его спокойное невыразительное лицо невозможно было предположить, что это страстная, эмоциональная натура. Более всего он напоминал человека, поставившего свою машину на ночь под мостом, только чтобы не платить за стоянку. Но у мистера Парди не было автомобиля. Его прекрасная жена Майра владела большим «понтиаком», на котором мистеру Парди разрешалось ездить. Но лично у него не было даже крышки от радиатора.

Хотя мистер Парди и был поглощен своими переживаниями, он ловко увертывался от потока машин и скоро оказался на старом причале. Два рыбака, которые многие годы ходили на этот причал, но еще ни разу ничего не поймали, не обратили внимания на то, как странно разглядывал он темную, замусоренную воду. На какое-то мгновение мистера Парди заинтересовали куски отбросов, вылетающих из расположенной рядом с причалом канализационной трубы. «Ничто так хорошо не иллюстрирует истинный демократизм рода человеческого, как конец путешествия отбросов», — подумал он и сморщился от отвращения.

Неприятно будет тонуть в этом месте, даже если тебе в голову приходят такие интересные философские мысли. Он знал, что дедуктивный метод позволяет разрешить любую проблему. Под причалом нашлась старая лодка. Мистер Парди неловко спустился по скользкой лестнице, свалился в лодку, торопливо отвязал ее и оттолкнулся от причала. Он отправлялся в последнее путешествие в своей жизни.

В лодке было только одно весло, и, стоя с этим веслом в центре суденышка, мистер Парди воображал себя современным Хароном.

Через полчаса Фредрик отплыл от берега на сто ярдов. Когда санитарное состояние воды показалось ему удовлетворительным, он начал спокойно раздеваться. Костюм стоил двести долларов, и Майра огорчится, если он намокнет. Брюки можно будет ушить, и тогда костюм пригодится их сыну Майрону.

У мистера Парди была прекрасная жена, двое здоровых детей и никаких финансовых затруднений. Почему же он, ничем не болевший после мерзкой кори, которую перенес в шесть лет, решил оставить сей бренный мир? Это должно было остаться тайной для читателей бульварных газет.

В двадцать лет Фредрик изобрел карбюратор, который до сих пор используется в одном из популярных американских автомобилей. В двадцать один год он женился на Майре Боттомли. Она быстро изучила его финансовые проблемы и освободила его от этих забот, взяв на себя обязанность подписывать все документы. Через год после свадьбы Майра произвела на свет дочку Милдред, а еще через два — сына Майрона. На этом этапе Фредрик ознакомил жену с теорией Мальтуса, и она любезно приостановила производство потомства.

Фредрик снял очки в черепаховой оправе, нужды в которых на самом деле не испытывал. Просто в возрасте двенадцати лет он стал притворяться, что у него плохо со зрением, и надел очки, чтобы таким образом защититься от здоровенных школьных балбесов.

Мистер Парди вздохнул и положил очки поверх снятой одежды. Не было смысла брать их с собой в это безумное путешествие. К тому же, очки могли разбиться и поранить его.

Фредрик встал на сиденье.

Некоторые люди утверждают, что в последние две секунды существования перед человеком проходит вся его жизнь. Единственное, о чем вспомнил Фредрик, была гадкая сцена предыдущей ночи, когда Майра, разъяренная тем, что за последние двадцать лет он ничего не изобрел, разодрала на куски его драгоценную книгу по индийской философии.

— Ты — ничтожный бездельник! — яростно кричала Майра. — Целый день ты сидишь и читаешь свои паршивые книжонки, в то время как твоя семья умирает от голода.

Когда он спокойно заметил, что голодание за 15 000 долларов в год являет собой великое достижение и большинство хороших жен мечтали бы о такой жизни, то получил удар по голове книгой Шияма Лала «Итак, вы хотите подняться в воздух», серьезно документированной, но популярно изложенной. Эта книга не относилась к числу самых любимых книг мистера Парди, как, например, классическая «Йога для вас» или книга Раша Дахари «Мать Ганг и наблюдение за поступками Рашашвамеда Гата», так как подход автора казался Фредрику слишком поверхностным. Но, тем не менее, она была для него драгоценностью.

Фредрик вздохнул. Как сказал Махатма Ганди: «Человек должен ценить каждый момент боли и несчастья, потому что они ведут его к окончательной победе». Нет, пожалуй, это сказал не Ганди. Но идея довольно распространенная.

Луч солнца пробился сквозь облака, как в последнем кадре одного из вдохновенных религиозных фильмов компании «Уорнер Бразерс». Фредрик прищурился от внезапного света, а потом, когда его мысли очистились от всех материальных мелочей, спокойно вышел из лодки.

Волны мира и спокойствия пронеслись над ним в эту долю секунды. Но больше ничто над ним не пронеслось. Ступни Фредрика не погрузились в воду. Он словно споткнулся, ступив на бетон. У мистера Парди зашевелились волосы. Подумав, что он наступил на песчаную отмель, Фредрик шагнул вперед. Но ямка в воде не образовалась.

Мысли о самоубийстве улетели прочь. Возбужденный Фредрик бежал по поверхности ласковых волн. У него получилось! Благодаря странному капризу судьбы он достиг одной из форм левитации! Солнце быстро спряталось за облака, будто испугавшись увиденного.

От радости сердце мистера Парди готово было разорваться. Годы исследований и учебы принесли свои плоды. Шиям Лал действительно мог бы им гордиться. Первой об этом должна узнать Майра! Это ведь даже более значительно, чем то, что случилось двадцать два года назад, когда он поднялся от глубокого сна с революционной идеей добавить еще одно отверстие в карбюратор.

Когда мистер Парди был в пятидесяти ярдах от берега, его увидела девушка, сидящая на камне у воды.

Девушка закричала.

И Фредрик, испуганный криком, свалился в воду.

— Блллб! — произнес Фредрик, когда выплыл в первый раз.

Девушка замерла с разинутым от удивления ртом.

— Блллб! — сказал Фредрик, поднимаясь наверх вторично.

Неожиданно девушка оживилась и, сбросив туфли на высоких каблуках, кинулась в грязную реку. Она доплыла до мистера Парди точно в тот момент, когда он был готов погрузиться в последний раз.

К счастью, у Фредрика были хорошие крепкие волосы, и по пути к берегу он успел расстаться лишь с небольшой прядью. Он лежал на мокром камне, а девушка укоризненно смотрела на него.

— Какого черта вы это устроили?

— Простите, — автоматически ответил Фредрик. Так он обычно отвечал Майре.

— За что простить? — Девушка сверкнула глазами.

— Я… Э-э-э…

— Как мило! Какой дурацкий ответ! — Девушка вдруг рассмеялась. — Ох, этого я не видела со времен моего дедушки.

Она показывала на длинные трусы мистера Парди, прилипшие к его бедрам.

— О, Господи! — Осознав, что он в нижнем белье, Фредрик попытался спрятаться за камнем.

— Знаете, после ночного кутежа я еще немножко не в себе.

Только сейчас Фредрик заметил, что девушка одета в вечернее платье с таким же глубоким вырезом спереди, как и сзади.

— В сущности, я чертовски не в себе, накачалась по уши. Мне кажется, я вас видела… ух… ох, нет! Розовый слон — не возражаю… даже маленькие зеленые человечки…. Но ЭТО! Значит, скоро конец!

Она прижала ладони к глазам.

— Вы не увидели самого главного, мисс, — сказал он спокойно. — Я ходил по воде.

Девушка покачала головой.

— О, нет! Это невозможно! Я все это вообразила.

Фредрик смотрел на нее с удивлением. Он был слегка задет.

— Моя дорогая юная дама! То, что вы видели, — не невозможно. Просто я достиг некой формы левитации.

— Вы достигли леви-какой-тации?

— Левитации. Вы можете называть это незаконнорожденной формой левитации. Это, в сущности, ублюдок. Совершенная левитация — это способность поднять тело над землей без физических усилий. — Его глаза сверкали. — Когда-нибудь я этого добьюсь. О, Господи! Что я замыслил!

Девушка, очарованная мистером Парди, была ошеломлена.

— Моя одежда! — вдруг закричал Фредрик.

— Почему же вы не оденетесь?

— Она осталась в лодке.

— В какой лодке?

— В лодке, из которой я выпрыгнул. Она уплыла… — Он неопределенно махнул рукой в сторону реки, но лодки там уже не было. Ее унесло время и волны.

— Знаете, — медленно сказала девушка, — я не верю, что была какая-то лодка. И не верю даже, что вы там были.

— Моя дорогая юная дама, — назидательно произнес Фредрик, — мое физическое присутствие удостоверяет факт моего существования. То, что вы были свидетелем необычного явления, не должно нарушать вашего дедуктивного мышления. Я здесь, значит, я — есть.

— Ну ладно. Я тоже пока здесь. Но скоро меня здесь не будет. Ухожу к чертям!

И девушка, шатаясь, побрела в сторону.

— Погодите! — жалобно проговорил Фредрик. — А мне что делать?

Девушка, ее звали Зев, всегда трогательно жалела голодных котят и птичек со сломанными крыльями. Поэтому она заколебалась. Тоскливый взгляд Фредрика пробудил в ней материнский инстинкт.

— Никакой мираж не может выглядеть таким несчастным, — решила она. — Наверное, вы все-таки настоящий.

Она шагнула к нему, чтобы дотронуться до него. Она его даже ущипнула.

— Оууу! — закричал Фредрик.

— Боже мой! Вы — настоящий. И такой холодный, как… — Она пыталась найти правильное слово.

— Как сосулька, — прошептал Фредрик.

— Как сосулька, — согласилась Зев. — Бедняжка!

Она вытащила из-за камня меховую накидку и задрапировала ею Фредрика.

— Нельзя порицать девушку за сомнения. Вы не должны…

— Как вы провинциальны! Никогда прежде не видели человека, ходящего по воде? И поэтому уверены, что это невозможно?

— Это безумие! Я в это не верю!

Фредрик снял меховую накидку и вздохнул. Потом подошел к воде. На его лице появилось спокойное отрешенное выражение, и он сделал решительный шаг в реку Гудзон.

— Вы… вы на чем-то стоите? — спросила Зев.

— Конечно. — Он сделал еще несколько шагов. — На воде.

Снова придя в восторг от своих возможностей, он стал отплясывать какой-то странный танец, а потом побежал обратно к Зев.

— Ну? — спросил он.

— Этому… Этому должно быть какое-то объяснение, — медленно, словно слова застревали у нее в горле, проговорила девушка.

— Конечно, объяснение есть! — И тут он привел ее в еще большее замешательство, начав излагать свою теорию.

— Эй вы! Что за дела?

По камням по направлению к ним спускался нью-йоркский полисмен.

— Чтой-то вы тут делаете?

— Вы имеете в виду нас, офицер? — спросил Фредрик.

— А вы думаете кого? Вон тех голубей?

— Чаек, — поправил его Фредрик.

— Не раскатывай губу, Джек. Это я о вас.

— Мы собираемся запускать воздушного змея, — вступила в разговор Зев, у которой было много больше контактов с представителями закона и порядка.

— А ну-ка, леди, не хотите ли прогуляться к ближайшему участку?

— Что это вас так задело, комиссар? Разве сидеть на камне у реки противозаконно?

— Плаванье! Здесь нельзя плавать! — зарычал полисмен. — Это противозаконно. И не говорите мне, что вы не плавали! Вы совершенно мокрые.

— Мой дорогой, — сказала Зев, — мы плавали в клубе Йейла.

— Но это же мужской клуб.

Зев подняла брови.

— Именно поэтому я там всегда плаваю.

— Хм, офицер, — кротко вставил Фредрик, — я случайно упал в реку, а эта юная леди, с которой я совершенно незнаком, прыгнула в воду и спасла меня.

— Да-а?

Полицейский, похоже, смягчился. Можно рассказать славную историю газетчикам. Но потом его лицо снова приняло суровое выражение.

— А где же ваша одежда-то, Джек?

— Я ее… она у меня…

— Я порвала его одежду, когда вытаскивала его из воды, — сказала Зев.

— Разорвала? И я должен этому верить? Пойдемте-ка со мной. — И он двинулся к полицейской машине.

Девушка пожала плечами и протянула Фредрику руку.

— О’кей, дружок.

Фредрик быстро потерял всю свою восточную таинственность. Его испугала мысль о железных решетках. Колени дрожали от страха и холода, и он с трудом пробирался через залежи мусора.

— Эй, я вас откуда-то знаю, — неожиданно обратился к Зев полисмен.

— Возможно, — сказал девушка. — Мне не раз приходилось бывать в вашем преступном полицейском участке. Приглядись получше.

— О, Господи! Да вы — Зев Форбс! Девушка-головорез!

Зев гордо выпрямилась.

— Хочешь схлопотать в хлебало?

— Ну, это вы бросьте…

Полицейский попятился.

— Никаких претензий к вам, леди. Просто я… — Он вспомнил брата-патрульного, который пытался остановить девицу, учившуюся кататься на роликах в день пасхального парада на Пятой авеню. Шрам за ухом останется у офицера Загорски до конца дней.

Зев величественно открыла Фредрику заднюю дверцу машины.

— Ваш экипаж, сэр!

— Эй, вам туда нельзя!

— Ты хочешь, чтобы я ехала впереди вместе с тобой? — спросила Зев.

— Я хочу сказать, чтобы вы не садились в мою машину. Не хочу иметь из-за вас неприятности. С меня достаточно. Сам начальник отделения отдал неофициальный приказ, что если кто-нибудь еще хоть раз арестует Зев Форбс, он немедленно вылетит со службы. Майор был убежден, что незачем рекламировать Зев в газетах.

— Рэдклиф Мэнор, парень, — сказала невозмутимая Зев, вталкивая Фредрика в автомобиль, — между 137-ой и 138-ой, на Драйв.

— Но вам нельзя…

— Ты предлагаешь нам идти домой пешком в таком состоянии? Помнишь Загорски? — предупредила Зев, уставившись на полицейского.

— Но я думал…

— И О’Брайена, и Малхолланда…

— Да, мэм.

Полицейский послушно сел за руль и поехал. Он был настолько выбит из колеи, что даже забыл включить сирену.

Через пятнадцать минут Фредрик, закутанный в одеяло, опустив ноги в тазик с горячей водой, сидел в лучшем кресле Зев Форбс в ее маленькой квартирке.

Квартира была отражением сущности хозяйки. На стенах висели подлинники импрессионистов и дадаистов. Хаотически подобранная мебель разных стилей и эпох была задрапирована нижними юбками, лифчиками, трусиками и чулками. Книги вываливались из незастекленных книжных полок.

— Вы всегда заняты по горло? — спросил Фредрик, чихая.

— Что значит «всегда занята»? Порой у меня выпадают совершенно свободные дни. Сунь ноги обратно в воду! — жестко скомандовала Зев.

— Хм, — промычал Фредрик, помахивая головой, как воробей, увидевший трехголового червяка.

— В 1950-м джентльмены из пятого сословия назвали меня дебютанткой года.

— Четвертого! Четвертое сословие — пресса, — поправил Фредрик.

— В 1951-м меня выбрали мисс Пивная пена, а в 53-м я была названа Девушкой с самой прекрасной головой Международной ассоциацией каннибалов.

Наступила тишина.

— А что случилось в пятьдесят втором? — спросил Фредрик.

— Большую часть пятьдесят второго я провела в старом доме доктора Крамера для ДМ-ов.

— ДМ-ов?

— Дипсоманиаков, то есть алкоголиков, невежда. Два месяца назад меня снова направляли туда, но старый добрый док Крамер сказал, что я плохо влияю на моральное состояние его пациентов, и не пустил меня. Как видишь, я разрешила свои проблемы, приобщившись к более серьезным аспектам жизни. — Она указала на груду книг. — Я — знаток Микки Спиллейна. А для легкого чтения у меня Достоевский, Горький и Пруст.

— Очень интересно, — проговорил Фредрик. — Но мне казалось, что дебютантки живут на Парк-авеню.

— Мой папа из прекрасной почтенной семьи, почтенно потерявшей все свои деньги. Папочка потратил последние семейные капиталы, собирая антиквариат.

— Похвально, если делается не из-за прибыли.

— Я имею в виду антикварных хористок! Кроме того, он ставил на каждую лошадь, которая приходила второй. Знаешь, меня даже назвали в честь лошади. Помнишь великую Зев?

— Конечно, помню. — Фредрик застенчиво улыбнулся. — Двадцать лет назад я разработал безошибочную систему, чтобы победить этих, как их… букмекеров. Никогда не забуду замечательных скачек Зев и Вечной Памяти.

— Слава Богу, что Зев выиграла. Иначе бы я, как идиотка, шагала по жизни под именем Вечная Память. Поставь ноги обратно в воду! — приказала девушка.

— Но мне трудно держать ноги под водой, они сами становятся на воду. Видишь?

Он с силой опустил ноги под воду, и они немедленно всплыли на поверхность.

— О, Господи! Мне нужно выпить. — Зев пошла на кухню и тут же вернулась со стаканом и бутылкой. — А ты, Фредди, хочешь выпить?

— Я никогда не позволял себе употреблять отравляющие напитки.

— Да? А если сказать попросту, ты никогда не вкушал нектара богов?

Мистер Парди кивнул с чувством собственного достоинства.

— Нахожу достаточно отравы в своих книгах.

Девушка налила полстакана виски и протянула стакан Фредрику.

— Выпей залпом, чтобы не подхватить пневмонию.

Я не позволю тебе заболеть в моем доме. Пей!

Он осушил стакан и улыбнулся.

— Приятный лечебный вкус! Думаю, это мне поможет. Я чувствую легкий жар.

— Легкий жар? — Она смотрела на него со смесью удивления и обожания.

Взяв бутылку из рук девушки, Фредрик налил себе полный стакан и выпил его так, словно это было молоко.

— По правде, я немного разочарован. Я слышал, что спиртное оказывает более сильное действие.

— Мужчина моей мечты! — промурлыкала Зев. — Я всегда знала, что если долго ждать, то появится такой, как ты.

— Мисс Форбс, — сказал Фредрик, глядя на нее виноватыми глазами, — не думаете ли вы, что…

Фразу прервал угрожающий стук в дверь.

— Откройте! — крикнул пронзительный женский голос.

— Майра! — застонал Фредрик.

— Твоя жена?

Он кивнул.

— Как она меня здесь нашла? Хотя понятно. У жен есть эффективная шпионская сеть. Их бы использовать вместо радара.

— Откройте дверь! Я знаю, что мой муж у вас!

— Пожалуй, надо ее пустить. А то она станет еще злее.

Зев посмотрела на полуобнаженного Фредрика.

— Отправляйся в спальню. В шкафу висит мужской костюм.

Затем она открыла входную дверь.

— Где он? — Разъяренная красавица чуть за сорок влетела в квартиру. За ней вбежали мальчик с вьющимися белокурыми волосами и коренастая девушка. — Так, прекрасно! Где червяк?

— Кто дал вам право врываться в мой дом? — возмутилась Зев. — Как вы смеете?

— Как я смею? Мне это нравится!

— Где старый козел? — крикнул мальчик.

Дверь спальни медленно отворилась, и из нее вышел кроткий Фредрик.

— Привет, мои дорогие!

— Я тебе покажу «привет», старый козел! Миссис Шварцкопф из верхней квартиры видела, как ты плескался в реке вместе с этим созданием.

— Как же она могла нас увидеть на таком расстоянии? — удивилась Зев.

— У миссис Шварцкопф есть телескоп, — ответил Фредрик, путаясь в полах пиджака, свисавших до колен. Папа Зев был намного выше мистера Парди.

— Значит, это правда? — взорвалась обозленная Майра.

— Что правда? — спросил Фредрик.

— Миссис Шварцкопф сказала, что ты с ней плавал. — И Майра запустила в голову мужа Микки Спиллейном.

Фредрик увернулся, сказалась многолетняя тренировка. Книга, ударившись о стену, разлетелась листочками по полу.

— Моя любимая книжка! — сердито закричала Зев и, подойдя к Майре сзади, шлепнула ее изо всей силы.

Звук удара разнесся по всему свету, и Фредрик понял, что в мире есть кто-то посильнее Майры. В дни Гитлера и Муссолини он всегда чувствовал, что, если бы они столкнулись лицом к лицу с Майрой, диктаторам пришел бы конец.

— Я объясню, что произошло, — миролюбиво сказал Фредрик. — Случилось так, что я упал в воду, и мисс Форбс спасла мою жизнь.

— В этой одежде? — саркастически спросила Майра, отскочив от разъяренной Зев.

— Что толку? Ты никогда не верила правде. А я слишком устал, чтобы выдумывать ложь. Поэтому думай что хочешь.

— Я тебе подумаю! — И Майра двинулась к мужу.

С привычным стоицизмом он, как жертвенный барашек, наклонил голову.

— Только тронь его, и ты от меня получишь! — прорычала Зев.

— А я вызову полицию, — заикаясь, проговорила униженная Майра.

— А я предъявлю иск за проникновение в мою квартиру и порчу моих драгоценных книг. — Глаза Зев сверкали. — Здешние копы хорошо меня знают.

— Действительно, знают, — предупредил жену Фредрик. — Видели бы вы, как они перед ней прыгают. Может быть, стоит все обсудить, как цивилизованным людям? Ведь только что произошло удивительное событие.

— Что за событие? — подозрительно спросила Майра. — Ты хочешь сказать, что влюбился в эту… эту…

Зев подняла правую руку.

— Нет-нет. Я в конце концов достиг частичной левитации. Я могу ходить по воде.

Молчание.

— Ты хочешь нас рассмешить или повредил головку? — спросила Майра.

— Он МОЖЕТ ходить по воде, — спокойно подтвердила Зев.

— Ох, мама, давайте-ка уйдем из этого змеюшника, — предложил Майрон.

— Я думаю, ты выпил. — Майра подозрительно принюхалась к дыханию мужа. — Точно, ты выпил! Нарушил свой обет!

— Это просто чтобы уберечься от пневмонии.

— Лучше сто раз умереть, чем ЭТО. Жалкий, ничтожный тип!

— Майра, я трезв, как судья, и я действительно ходил по воде. Я сейчас вам докажу, постою на воде в этом тазу. Следите.

Восемь глаз внимательно следили за тем, как он спокойно и уверенно ступил в таз, и его правая нога тут же коснулась дна.

— Ты — лживый пьяница! — Майра чувствовала победу.

— Ничего не понимаю, — Фредрик поставил в таз вторую ногу, и она тоже ушла на дно. — Этому должно быть объяснение.

— Да ты побейся об заклад! — завизжала Майра. — Только я больше не хочу тебя видеть!

— Ну, Майра… — Он вышел из таза и направился к жене.

— И не пытайся проникнуть в наш дом! Пусть твоя подруга заботится о тебе!

— Бьюсь об заклад, что позабочусь! — вступила в разговор Зев. — Наконец он избавится от тебя, старая фурия.

— Идемте, дети. Оставим вашего отца с его… э… подругой.

Майра притянула к себе детей, как курица, атакованная орлом, и, подойдя к двери, сказала:

— Не пытайся забрать свое жалованье из банка в понедельник. Ты не получишь от меня ни цента.

И хлопнула дверью.

— Что за ведь… — начала Зев.

— …ма, — закончил Фредрик.

— Нужно позвонить твоему адвокату. Не думаю, что она может не выдавать тебе жалованье. Сколько это в неделю?

— Пять долларов.

— О, дьявол. Давай-ка еще выпьем.

Бутылка оказалась пустой, и Зев, с удивлением посмотрев на Фредрика, стала ходить из угла в угол.

— Моих сорока пяти баксов в неделю на двоих не хватит. Надо подумать, как бы достать денег.

— Моя дорогая мисс Форбс, не слишком ли серьезно вы все это воспринимаете? Жена просто потеряла самообладание. Через несколько дней она все обдумает…

— Твоя жена ничего обдумывать не будет. Неужели ты мог бы вернуться к ней после того, как пытался из-за нее утопиться?

— В том, что вы говорите, есть жестокая логика…

— Эта дама — просто опасное ядовитое существо. А я хочу увидеть, как ты сделаешь миллион долларов. Тот, кто может ходить по воде, должен добиться многого.

— Но, боюсь, я потерял этот дар! Минуту назад я потерпел неудачу!

— Как ты сказал, этому должно быть объяснение. Давай-ка! — Она схватила его за руку. — Сейчас же едем к моему любимому прудику и там поставим эксперимент.

Лицо Фредрика просветлело.

— Мисс Форбс, как радостно найти такую молодую и привлекательную особу, которая интересуется научными исследованиями!

— Обсудим! А теперь надо быстренько сбежать, пока Бэтмен не вернулся с копами.

— Бэтмен? О, ты имеешь в виду Майру…

Через час «кадиллак» 1939 года преодолел подъем на холм как раз около Меррит-парквей в Коннектикуте.

— У твоего мотора не очень хороший звук, — заметил Фредрик.

— А мой «кадиллак» — единственный на свете «кадиллак» с мотором от «Франклина». И вообще, это неважно. Давай не отходить от основной темы. Вернемся к фактам.

Фредрик вздохнул.

— Я тонул два раза. Сначала в Гудзоне, когда ты впервые закричала на меня, потом в тазу. Первый случай я могу объяснить. Я был испуган в момент абсолютного погружения в свое состояние.

— Может быть, у меня дома тебя напугала жена?

Он покачал головой.

— Я не боюсь ее уже с 1932 года. Я просто тонул.

— Утонул.

— Тонул.

— Ну ничего, мы скоро найдем ответ.

Зев свернула с извилистого щебеночного шоссе на грязную боковую дорогу. После прыжков по камням и пенькам она остановила закипающий автомобиль. Пели птицы, шелестела листва, булькал изнуренный мотор.

— Приехали, Фредди! — Зев растолкала своего засыпающего пассажира.

— Ох! — Он с любопытством огляделся вокруг. — Очень мило. Очень спокойно. Это идеальное место для достижения нирваны.

Фредрик снял пиджак и рубашку, сел, скрестив ноги, и сказал:

— Мне нужно сосредоточиться на своем пупке. Просто чтобы прийти в нужное состояние.

— Не сегодня, Жозефина. — Зев вытащила его из машины и подтолкнула на лесную тропинку. — Я тебя привезла на чудесное озеро. Езжу сюда купаться каждый день. Получается дешевле, чем ходить на платный пляж, к тому же можно ничего на себя не надевать.

Через несколько минут они подошли к прелестному пустынному озеру. Оно было не больше четверти мили в диаметре, а у берега поросло водяными лилиями.

— Ну, не прекрасно ли? — с гордостью сказала девушка. — Я называю его Миннетонка. Так зовут мою тетю.

Они молча постояли у края тихо плещущейся воды.

— Ну, так… — колебался Фредрик. — Так… так… — Он аккуратно застегнул пиджак. — Интересно понять, являются ли факторы времени и места определяющими или…

— Твои предположения меня доконают, — с этими словами Зев пихнула его в воду.

С неестественной улыбкой он решительно шагнул вперед. И тут же по колено погрузился в ил. Минуту побарахтавшись в жидкой грязи, Фредрик вышел на сушу.

— Лично я думаю, что на Гудзоне мы оба были пьяными, и ты НИКОГДА не ходил по воде.

— Могло быть явление массовой галлюцинации, — размышлял мистер Парди, — но я в этом не уверен. Давай еще подумаем. Надо воссоздать картину как можно полнее. Так. Я был в лодке. Снял свой… — Он возбужденно вскочил на ноги. — Вот оно! Я понял!

— Что понял?

— Я был без одежды. — Он быстро скинул пиджак и рубашку и стал сражаться с молнией на брюках.

— Мой дорогой Фредди, не думай, что я старомодна, но тут явно присутствует леди.

— Не понимаешь? — Он вытаскивал ноги из ботинок ее папы.

— Но леди любят, чтобы их прежде спросили.

Фредрик стоял перед ней в папиных шортах и серьезно смотрел на нее.

— Все еще не поняла? Когда я ходил по Гудзону, на мне было только белье.

— Ох, а я подумала… — И в ее голосе прозвучала нотка сожаления.

— Следи за мной, — прервал он ее, с уверенностью прыгнул вперед и заскакал по воде, как заяц. — Смотри! Смотри! — Он подбежал к зарослям водяных лилий, сорвал лист и, размахивая им в воздухе, закричал: — Получилось! Получилось!

Побегав и попрыгав, Фредрик подбежал к берегу. Он тяжело дышал, но улыбался.

— В нашем пляжном домике я храню несколько книг, может быть, там есть объяснение по поводу одежды. А может быть, дело в обмене веществ…

Зев с уважением смотрела на него.

— Раньше я думала, что самый великолепный парень — Джимми Блэйн, но…

— Кто такой Джимми Блэйн?

Зев недоверчиво посмотрела на Фредрика.

— Ты не знаешь Джимми Блэйна? Ну, это парень из Гарварда, который съел 137 живых золотых рыбок.

Неожиданно Зев потянула Фредрика на тропинку.

— Пойдем-ка!

— Куда ты меня тянешь?

— Мы идем в «Дейли ньюс»!

Через три часа Зев и Фредрик печально сидели на лавочке в Брайант-парке.

— Как можно быть такими глупыми? — пробормотала девушка. — Клянусь, никогда больше не буду заглядывать в их газету через чье-нибудь плечо.

Четверо работников фотогазеты посоветовали им обратиться в сумасшедший дом, когда Зев заговорила о спонсировании перехода через Гудзон пятью тысячами долларов. Газетчики сделали много снимков пришедшей пары энтузиастов, но вместо пяти тысяч позвали копов и сделали еще несколько снимков.

В полицейском участке с ними провели длинную отеческую беседу. Добрый сержант посоветовал им воздерживаться от выпивки, которая еще и сейчас давала о себе знать. Короткую братскую беседу провел с ними лейтенант, разъяснивший, что любая попытка пересечь Гудзон без парома закончится тридцатью днями на Острове.

— Мне все ясно! — неожиданно воскликнула Зев. — Мы идем к Герману Боусману!

— Кто это, Герман…

— Последние два года Герман Боусман пытался сделать из меня певицу.

— Это все…

— Иногда ты глупее, чем Джимми Блэйн.

— А кто такой Джимми Блэйн?

— Это парень из Гарварда, который проглотил 138 живых…

— 137, — педантично поправил Фредрик.

Разговор прекратился до тех пор, пока они не добрались до угла Третьей авеню и 44-й стрит.

— Теперь ты дашь мне возможность все рассказать, — сказала Зев, когда они подошли к подъезду.

— Могу я спросить…

— Да, он на втором этаже.

Они преодолели грязную лестницу, и Зев постучала в дверь.

Дверь медленно отворилась. Их встретил толстый мужчина, который подозрительно щурился.

— Я знал, что это ты, — сказал он хрипло.

— Герман, это — Фредди. Фредди, это — Герман. Теперь перейдем к делу. — Она толкнула толстяка на его неубранную кровать.

Толстяк тяжело вздохнул.

— Я должен все это выслушивать до того, как выпью кофе?

— Это крупное дело, Герман. Гораздо значительнее, чем твоя идея создать вокально-танцевальный ансамбль. Послушай, что делает этот парень.

— Сначала кофе, — толстяк начал подниматься с постели.

— Неудивительно, что тебя выгнали с работы. Ты слишком приземленный.

— О’кей. И что же он делает? Держит равновесие на десяти стульях?

— Он ходит по воде! — с пафосом возгласила Зев.

— Так. Значит, он ходит по воде. Что еще?

Девушка была ошеломлена.

— Что ЕЩЕ?

— Он не может ПРОСТО ходить по воде. Он танцует? Поет? Жонглирует? Может быть, рассказывает истории с перчиком?

Зев шлепнула толстяка по щеке.

— Очнись, парень. Я сказала: ОН ХОДИТ ПО ВОДЕ!

— Это я уже слышал. Он ходит… ЧТО?

— До тебя все долго доходит, — холодно заметила девушка.

Толстяк вяло улыбнулся.

— Это неплохой трюк. А теперь позвольте мне поспать.

— Герман, это не трюк. Сегодня утром этот парень ходил по Гудзону. А в полдень — по водам Миннетонки. У тебя есть ванна?

— Конечно, есть, — возмутился толстяк. — Как ты думаешь, где я храню свое грязное белье?

Зев пошла в ванную комнату, и оттуда донесся звук льющейся воды.

— Иди сюда и смотри. Эй, Фредди, — скомандовала она мистеру Парди, — подготовься.

Фредрик молча стал раздеваться.

— Мужчина-стриптизер, — задумчиво произнес Герман. — Таак… Думаю, в тебе что-то есть.

— Иди в ванную и садись, — приказала Зев. — То, что у нас есть, надо немного облагородить. Вот мой сценарий. Фредрик немного рассказывает о хождении по воде. Доводит присутствующих до экстаза. Потом тихо начинает играть оркестр…

— Полагаю, Бенни Гудмен?

— Нью-Йоркский филармонический. Это тебе не дешевенький водевиль. Я только не знаю, какую музыку выбрать.

— Может, «Музыку на воде» Генделя? — вступил в разговор до сих пор молчавший Фредрик.

— Заткнись! Что-то таинственное и величественное. Как «Пассакалия» Баха…

— Музыка для настоящего хит-парада, — пробормотал ошалевший Герман.

— И потом, — прошептала Зев, — сноп света падает на Фредди, одетого в белую накидку с блестками…

— Это должны быть шорты или трусики, — поправил ее Фредрик.

— …Блестящая белая накидка, — продолжала Зев. — Он сбрасывает накидку и ступает на воду… — Она повернулась к Фредрику, который ступил в ванну и пошел по направлению к Герману.

— О, нет! — У Германа посерело лицо, и он в полуобморочном состоянии сполз со своего стула.

— Скажу вам, детки, мы сделаем миллионы! — восклицал Герман.

«Кадиллак» рычал на незначительном подъеме деревенской дороги. Они прибыли в зеленый Катскилле, край летних лагерей бойскаутов и отелей.

С того момента, когда Герман пришел в сознание, он находился в состоянии непрерывного восторга от умения Фредрика ходить по воде.

— Но почему нам надо начинать наш путь в этом захолустье? — недовольно спросила Зев.

— Захолустье? Этот округ больше Бродвей, чем сам Бродвей, — ответил агент. — Если вы пройдете у Гроссмана, потом пройдете везде.

— Не уверен, что мне все это нравится, — мягко заметил Фредрик.

— Что все? — спросили Зев и Герман хором.

— Этот бизнес, это превращение моего… дара… в капитал.

— Дар? Что за дар? Господь наградил тебя сумасшедшим талантом, и ты должен его использовать. Ты обязан показать людям, что ты умеешь.

— Мне просто кажется неправильным…

— Но ведь тебе нужны деньги, чтобы продолжать свои исследования, — добавила Зев.

— Хорошо. Возможно, вы правы.

Герман и Зев с облегчением вздохнули. Но Фредрик не мог остановиться.

— Хочу надеяться, что эта коммерческая деятельность не лишит меня моей силы.

— О, Боже мой! — простонал Герман.

Они проехали щит с надписью: «ГРОССМАН. Ваш счастливый край. Одна миля вперед. Плаванье, рыбная ловля, теннис, гольф, бродвейские развлечения».

— Я не сказал Шульцу, что именно ты делаешь, — предупредил агент. — Если бы я объяснял по телефону, он решил бы, что я пьян. Я просто сказал, что ты грандиозен, великолепен, сильнее, чем Хенни Янгмен. Так что на первую неделю у нас есть жилье и еда.

— Помнится, ты говорил о двух сотнях в неделю, — кольнула Зев.

— Не деньги главное в этом случае. Я-то имею всего лишь десять процентов. Но послушайте, самое важное, что в этих местах множество разных продюсеров. Все, что Фредди сделает в одном представлении, это наш будущий успех.

— Похоже, ты прав.

— Герман всегда прав, — подтвердил толстяк и закричал: — Посмотрите-ка, тут же Ку-клукс-клан!

Зев резко остановила автомобиль, пропустив дюжину мужчин и женщин в накинутых на плечи простынях. Они несли большой плакат: «МИРОВОЙ КОНГРЕСС АПОСТОЛОВ ПЕТРОВ».

— Чокнутые, — заключила Зев.

— А интересно… — сказал Фредрик.

— Что тебе интересно?

— А интересно, есть ли у них что-нибудь под простынями?

Герман посмотрел на Фредрика и пожал плечами. Девушка потрепала задумчивого мистера Парди по голове.

— Мой малыш, — сказала она ласково.

Главное здание предприятия, широко известного под именем «Гроссман», представляло собой огромное кирпичное строение, расположенное на краю скалы. Если бы Франка Л. Райта спросили, к какому архитектурному стилю относится это сооружение, то вместо ответа раздался бы вопль. Хозяин «Гроссмана» Джером Шульц десять лет назад был в Швейцарских Альпах, и ему так понравилось одно горное шале, что он приказал воспроизвести его на своей земле. Только гораздо больше.

У подножия массивного «шале» расположились обычное девятилуночное поле для гольфа, дюжина теннисных кортов и подобное драгоценному камню озеро, названное, естественно, озеро Эха. На его берегу можно было простоять, крича целый день, но так и не дождавшись ответа.

В огромной столовой как раз выметали последний мусор после ланча. А на пустынной эстраде вела дискуссию небольшая группа людей.

— Ты совершенный дурак! — кричал маленький мускулистый рыжий мужчина.

— Давай не переходить на личности, — спокойно отвечал Герман.

— Наше новое шоу открывается сегодня вечером, а ты привез этих рептилий, как каких-то известных актеров! — Рыжий тыкал пальцем в сторону Фредрика.

— Кого это вы называете рептилиями? — потребовала ответа Зев, крепко схватив рыжего за галстук.

— Эй! Эй! Уберите от меня эту дикую кошку! Вы его личный представитель или что-то другое?

— Скажу тебе, Джером, — вступил агент, — эта птичка стоит многого. Зрители будут просто сражены.

— Если ему это не удастся, — сказал Джером, — то у вас тут есть еще дочь Дракулы, которая их всех доконает. Ты обещал мне Хенни Янгмана, а что я имею?.. Этих!

— Небольшое недоразумение. Я тебе сказал по телефону, что этот парень ПОСИЛЬНЕЙ, чем Хенни.

— Мне он не кажется смешным.

— А он и не комик, у него нечто более специфическое.

— Специфическое! А мы хотим комика! Вот если бы твой парень мог… — Джером посмотрел по сторонам. — …мог ходить по воде…

— Как раз это он и делает, — спокойно ответил Герман.

— Что делает?

— Он ходит по воде.

— Ну, конечно. Один из этих мерзких трюков. У нас был один такой. Использовал привязанные к ботинкам воздушные шары. Но всегда переворачивался и тонул.

— Как скучно! — заметила Зев.

— Держи эту змею на поводке, пока у меня не кончилось терпение, — предупредил Джером.

— Наш воздушными шарами не пользуется.

Рыжий вздохнул.

— Так в чем уловка? У него невидимые веревки или что-нибудь еще?

— Он не пользуется веревками. Он ничем не пользуется. Он просто ходит по воде. Джером, я повторяю снова и снова. У него нет никаких приспособлений. Фредди, покажи-ка ему. Здесь в вестибюле есть большой бассейн с золотыми рыбками. Делай свое дело. Наш хозяин скуповат. Ему надо все показать.

— Хорошо, — вздохнул Фредрик, который уже устал от переодеваний.

— Эй, что это он делает? — закричал Джером, когда мистер Парди скинул одежду и ботинки.

— Это часть представления. Пойдем, Фредди. — Герман взял мистера Парди за руку и повел к вестибюлю.

В вестибюле сотня гостей, большинство из которых была в купальных костюмах, толпилась возле большого бассейна в два фута глубиной. Фредрик в своих шортах не привлек особого внимания.

Когда он ступил на край бассейна, это вызвало значительный интерес, потому что по крайней мере раз в день очередной комедиант преодолевал бассейн, покрякивая по-утиному.

Фредрик спокойно шел по поверхности воды, дошел до середины бассейна и, повернувшись, увидел Джерома с разинутым ртом.

— Смотрите, — негромко сказал он, раскинув руки в стороны, — никаких приспособлений.

Семнадцать женщин пронзительно завизжали, и четверо из них упали в обморок. Сильные мужчины побледнели, а гостиничный кот бросился наутек.

Со вздохом Фредрик дошел до края бассейна и скрылся в столовой.

В «Гроссмане» началась паника. Джером подбежал к конторке и нажал на кнопку звонка.

— Люди! Прошу внимания! Это часть нашего шоу! — Он снова нажал на кнопку звонка. Наконец наступила тишина. — Вы сейчас видели небольшую рекламу величайшего в мире шоу, принесшего «Гроссману» небывалый доход. Вы увидели Корко, Человека, Который Ходит По Воде. Справьтесь на доске объявлений о дате следующего шоу.

Как раз перед обедом прибыли утренние газеты. Гости, уже возбужденные экспромтом Фредрика, пришли в неистовство от статьи на третьей полосе «Ньюс». Несмотря на то, что статья носила оттенок издевательства, все в «Гроссмане» поняли, что они на пороге сенсации. В этот вечер каждая программа радио и ТВ делала гвоздем программы Человека, Который Ходит По Воде. Когда Джером понял, что обладает национальной знаменитостью, он решил до предела драматизировать первое публичное появление звезды.

Хотя гости умоляли устроить хождение по воде этим же вечером, хитрый Джером оповестил, что представление состоится в субботу. Это давало ему время, необходимое для организации телевизионной передачи. Чтобы успокоить взволнованных гостей, Джером выпустил Фредрика на сцену в столовой во время ужина. Выступление мистера Парди об искусстве хождения по воде мало кто понял, но все сочли его научным и очень интересным.

Следующее утро принесло еще более удивительные новости. Тысячи людей утверждали, что видели хождение по: 1) Миссисипи около Сен-Луиса; 2) озеру Эри; 3) Гангу и 4) бассейну отеля «Сент-Джордж» в Бруклине. Русские предъявили 128-летнего крестьянина, который прошел всю реку Балалайку на Урале. Группа видных ученых послала в «Таймс» письмо с категорическим утверждением, что Фредрик — плут. Они назвали его первой «Плавающей тарелкой».

Весь этот шум для Фредрика не значил ничего в сравнении с телеграммой, которую он получил от Майры:

НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЙСЯ В МОЙ ДОМ НЕ ЛЮБЛЮ МАЙРА

— Почему это тебя беспокоит? — спросила раздраженная Зев. — Ты ведь и не собираешься возвращаться домой? — Они разговаривали в комнате Зев на четвертом этаже.

— О нет, мне просто не нравится, когда ко мне плохо относятся.

— А здесь кое-кто к тебе очень хорошо относится, — сказала Зев, обнимая его.

Фредрик посмотрел на нее с укором.

— Надеюсь, что ты не будешь расхаживать передо мной в этом…

— В чем?

— В этом… — Он неопределенно махнул рукой на ее лифчик и трусики.

— Но ведь на мне надеты туфли! Мой папа всегда говорил: «Никогда не ходи в номерах отелей босиком. Это негигиенично!»

— Я говорю не об этом.

— Ты меня не любишь? — тихо спросила она.

— Любить тебя? Мое дорогое дитя, я в таком возрасте, что вполне могу быть твоим отцом.

— Папочка! — воскликнула Зев и плюхнулась к нему на колени.

— Знаешь, — переведя дух, сказал Фредрик, — ты совсем не такая, как мои дети.

— Или Майра.

— Нам необходима некоторая практика, — сказал он, пытаясь освободиться.

— Мой дорогой, какую практику ты имеешь в виду?

— Хождения по воде. — Извиваясь, как червяк, он все-таки выдрался из кресла. — Джером сказал, что на озере есть пустынное место.

Через полчаса Фредрик стоял на берегу залива под большими, тенистыми деревьями. Он сменил папины шорты на другие, хорошо сшитые, с гавайским орнаментом, которые ему купила в магазине отеля Зев.

— Чего ты ждешь? — нетерпеливо спросила Зев. — Чтобы начался отлив?

— Шшш… Я концентрируюсь.

Потом он быстро повернулся и пошел к воде.

— Я, очевидно, использую бессознательную форму «ноль-А», поэтому теперь могу даже не концентрироваться. О! Пожалуйста, не делай этого! — закричал он, увидев, что девушка разделась и осталась только в белье.

Зев приблизилась к нему. Фредрик побледнел и погрузился в воду до колен. Но могучая сила вытолкнула его на поверхность.

— Какой он у нас сообразительный! А я вот решила, что если ты можешь ходить по воде, то и я тоже смогу.

— Дорогое дитя! Мое умение — результат многолетних исследований. И я до сих пор точно не знаю, как я это делаю.

— Ты концентрируешься и все. О’кей, я тоже сконцентрируюсь. Так. Я готова. — Она на минуту нахмурила брови. — Иду к тебе.

— Это невозможно!

— Вперед! — она толкнула Фредрика, и он упал, споткнувшись о воду.

— Прошу тебя, больше так не делай. Мне так больно. Словно я упал на тротуар.

— Ну, я иду. — Зев уверенно шагнула в воду и погрузилась по пояс. — Оказывается, это труднее, чем я думала. Но у меня есть новая идея. — Она начала снимать лифчик.

— Это еще зачем?

— На мне слишком много одежды. Поэтому я и тону.

Но ее теория не подтвердилась, и она снова пошла ко дну.

— Если тебе действительно интересно, — сказал Фредрик, отвернувшись, ведь он был истинным джентльменом, — я тебя проинструктирую. Думаю, ты окажешься способной ученицей.

— О, Фредди! Я в самом деле чувствую себя способной.

Со стороны отеля донесся звон колокола.

— Быстрей! — крикнул Фредрик. — Зовут к ланчу!

— Ты прав, — вздохнула Зев. — Если не поторопимся, то не удастся проесть нашу двухсотдолларовую зарплату.

В продолжение следующих нескольких дней Фредрик старался использовать каждый удобный момент, чтобы ввести Зев в таинства йоги. В первый день он только приблизил ее к этой строгой интеллектуальной теории. Затем началась практика концентрирования.

Однажды вечером Фредрик сидел на полу, скрестив ноги и сосредоточившись на созерцании своего пупка.

— У меня есть идея, — сказала Зев. — Лучше ты сосредоточься на созерцании моего пупка, а я буду смотреть на твой.

На это Фредрик ответил угрозой прекращения занятий.

За время учебы с Зев произошла удивительная перемена. Прежде ее кожа была серой и безжизненной, а теперь она стала свежей и розовой, как у доярки.

В первый вечер в «Гроссмане» Зев купила бутылку виски. Когда она предложила выпить Фредрику, к ее удивлению, он немедленно согласился.

— Ты хочешь таким образом меня исправить? — спросила она. — Это пытались сделать все мои прежние мужчины.

— Мое дорогое дитя, я с трудом гожусь для этой роли. А кроме того, я не намерен заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь сама. Нальешь мне?

Он осушил полный стакан так, как если бы это была пепси-кола.

— Удивительно. Никакого эффекта.

Будучи по натуре ученым, он экспериментировал до тех пор, пока бутылка не превратилась в воспоминание.

Во второй вечер Зев заняла денег у Германа, и сцена повторилась.

Когда на третий вечер Фредрик стал выяснять, где же виски, Зев расстроенно ответила, что из-за его пристрастия к спиртному окружающие будут презирать ее, Зев.

Днем в субботу «Гроссман» превратился в сумасшедший дом. Были зарезервированы все комнаты и сотни палаток с раскладушками по восемь долларов за ночь. Пятьдесят техников монтировали телевизионную аппаратуру. Фирмы «Парамаунт» и «Патэ» объединили свои усилия и построили двухпалубную баржу, чтобы зафиксировать каждый шаг по воде. Группа видных ученых из Новой Англии, которые писали письма в «Таймс», приехали все до одного, чтобы на весь мир разоблачить обман.

Но Зев и Фредрик не особенно обращали внимание на эту кутерьму. Утром Зев удалось пройти несколько шагов по воде пустынного залива, держась за руку Фредрика.

Правда, без его поддержки у нее еще ничего не получалось, но даже этот маленький успех был упоителен.

— Нет предела нашим возможностям, — ликовал мистер Парди, когда они возвращались в отель. — Ты мой вдохновитель! Теперь я уверен, что могу достичь абсолютной левитации!

— Вот он, парень, который мне нужен! — закричал Герман, ждавший их у входа в отель. — Нам в руки идет удача!

— Она тоже может!

— Рад за нее. Нас ждет Салливан.

— Ты слышишь? Зев тоже может ходить по воде!

— Я, правда, держала его за руку, но у меня уже получается! — сказала взволнованная Зев.

— И Зев? Господи! Что за парочка! Надо посмотреть.

— А кто такой Салливан? — спросила практичная Зев. — Он дает деньги или принимает законы?

— Салливан хочет Фредрика на свое завтрашнее шоу. Они строят специальный бассейн. — Он помахал пачкой телеграмм. — И к тому же здесь изумительные предложения из Лас-Вегаса, Чикаго — из всех больших ночных клубов. Шабертс собирается делать с тобой новую версию фильма «Принц-студент», а Майкл Тодд хочет переписать для тебя «Ночь в Венеции».

Пока Герман переводил дух, Фредрик просматривал пачку телеграмм. Радостно улыбаясь, он спокойно сказал:

— До подписания каких-либо контрактов мы с Зев хотим все тщательно обдумать. Здесь я вижу интересное предложение от Калифорнийского технологического. Они предлагают мне место профессора на физическом факультете, если я подойду по их требованиям.

— Ну, это чепуха. Эти скряги дают только восемь тысяч в год.

— Мне всегда хотелось быть женой профессора, — мечтательно сказала Зев.

— Не говорите глупостей. Теперь послушайте меня. Сначала вы забиваете все ночные клубы. Потом на проценты от доходов мы делаем картину. За первые два месяца мы должны иметь чистыми по крайней мере два миллиона и потом…

Но вдруг Герман понял, что разговаривает сам с собой. Его компаньоны медленно уходили по вестибюлю, погруженные в свои мысли.

В 9 часов вечера приятно взволнованный Джером Шульц оглядывал свои владения. Повсюду были люди из отеля, из палаток, бойскауты, телевизионщики и три сотни апостолов Петров в белых простынях, занявших два первые ряда на склоне холма, обращенного к пристани. Два связанных вместе плота превратились в сцену для второго отделения. Японские фонарики, подвешенные по всей длине пристани, создавали праздничную атмосферу.

В комнате Зев обсуждалась важная проблема. Герман полдня пробовал убедить Фредрика надеть подтяжки с огромными кристаллами розового хрусталя, но Фредрик на это не соглашался.

— Надо одеться благородно, — настаивала Зев. — Он пойдет в простых белых шортах или ни в чем.

— Не желаю идти ни в чем, — протестовал Фредрик.

Герман вздохнул.

— О’кей. Но хоть купальный халат ты согласен надеть?

Джером нашел роскошный золотисто-пурпурный халат, который оставил Кид Марипозо после прощального боя в среднем весе. Со спины халата стерли слова «Кид Марипозо» и написали «Корко».

— Ни за что! — кричала Зев. — Не делайте из Фредди идиота! Корко!

— Это не я придумал, это все Шульц, — оправдывался Герман.

— Вот пусть Шульц и носит этот халат!

Раздался стук в дверь, и в щель на полу вполз желтый конверт. Герман схватил его, вскрыл и прочел:

ПРИХОДИ ДОМОЙ МАЙРА

— Какая еще, к черту, Майра?

— Моя жена, — ответил Фредрик.

В дверь снова постучали. Раздался голос посыльного:

— Вам выходить через полчаса. Шульц ждет вас на пристани!

Фредрик в старом обтрепанном халате, Зев и Герман вышли из комнаты. В вестибюле их остановила группа возбужденных людей. Один из них схватил Фредрика за воротник.

— Вы должны достать нам места. Мы приехали из Новой Англии, и у нас нет мест. Я — доктор Фейдт…

— Это ваши личные проблемы. И не пытайтесь доказать, что все это жульничество.

Толстый ученый взглянул на Германа.

— Мы не собираемся ПЫТАТЬСЯ. Мы ДОКАЖЕМ. Хождение по воде без какой бы то ни было материальной поддержки абсолютно невозможно. Вы утверждаете, что не используете никакого антигравитационного механизма, сэр? — повернулся он к Фредрику.

— Я пользуюсь величайшим в мире механизмом — разумом, — ответил Фредрик.

Это вызвало величайшее возмущение среди ученых.

— Вы, джентльмены, естественно, осведомлены о факторе «но ль-А»?

— Разумеется, — возмутился доктор Фейдт. — Но я думал, вы используете методы йоги и…

— После многолетних исследований я пришел к заключению, что йога и фактор «ноль-А» находятся в очень близких отношениях…

— У вас осталось двадцать минут, — крикнул посыльный.

— Джентльмены, к сожалению, не могу завершить наш разговор. Если пожелаете, мы можем обсудить проблему после шоу. Надеюсь, оно вам понравится.

— Но у нас нет мест!

— Не волнуйтесь, джентльмены, — ответил Фредрик. — Буду счастлив видеть вас своими гостями. Вам найдут места.

— Но, Фредди, — возмутился Герман, — эти птички хотят тебя распять!

— Я бы хотел, чтобы они сидели как можно ближе, — Фредрик улыбнулся. — Увидеть — значит поверить.

На пристани Фредрика ожидала огромная толпа зрителей. Джером подошел к микрофону.

— Леди и джентльмены! Вот он, великий момент!

Толпа ответила приветственными криками.

— Джером Шульц не был рядом с братьями Райт при их первом полете, но сегодня здесь, в «Гроссмане», я дам вам возможность увидеть нечто еще более величественное. Перед вами единственный в мире человек, который нарушил законы гравитации. Он не пользуется невидимыми веревками или другими приспособлениями. То, что он собирается сделать, очень просто. Он пройдет по воде от пристани до плотов. Дно озера в этом месте и состояние воды были проверены комитетом, состоящим из ученых, юристов и деловых людей. Они определили, что там только вода. Я прав, джентльмены?

Он повернулся к маленькой группе людей, торжественно восседавшей на пристани.

Джентльмены согласно кивнули.

— Итак, леди и джентльмены, «Гроссман» представляет Корко — Человека, Который Ходит По Воде! Ребятки, музыку! — сказал он оркестру.

Шесть могучих ламп осветили пристань, где стоял Фредрик. Он спокойно снял халат, улыбнулся, несколько раз поклонился и пошел к воде.

Наступила мертвая тишина. Шеи вытянулись, глаза не моргали, дыхания остановились. Фредрик поднял правую ногу, собираясь ступить на воду, и в ту же минуту триста белопростынных апостолов Петров вскочили с мест и злобно завопили:

— Святотатство!

Их рычание было таким громким, таким злобным и неожиданным, что Фредрик потерял равновесие и упал в озеро вперед головой. В это мгновение показалось, что голова его стукнулась о что-то твердое. Но тут же его тело, повернувшись на поверхности воды, стало медленно тонуть.

Минутное молчание ошеломленной толпы взорвалось безобразными криками, когда Зев бросилась в воду и вытащила Фредрика на пристань. Только группа десантников, образовав живую стену вокруг полумертвого мистера Парди, спасла его от растерзания обезумевшими зрителями.

Фредрик сидел на маленькой раскладушке, потирая ушибленную голову. Он тупо уставился на мятый желтый листок, который дрожал в его руке.

ОСТАВАЙСЯ НА МЕСТЕ ТЧК БУДУ ГРОССМАНЕ 6.30 УТРА АВТОБУСОМ ТЧК ЗАБЕРУ ТЕБЯ ДОМОЙ ТЧК ЛЮБОВЬ ОТ ВСЕХ ТЧК МАЙРА

Вероятно, она решила, что он заработал миллион своим хождением по воде, подумал мистер Парди. Удивительно, но эта мысль его не огорчила.

Он медленно поднялся и подошел к окну. Несмотря на свой маленький рост, ему все-таки пришлось нагнуться, чтобы не удариться о стропила чердака. Из окна был виден крутой обрыв у маленького озера. Теперь там было пустынно, мертвенный лунный свет заливал склон холма, замусоренный бумажными пакетами и другими следами пребывания толпы.

Фредрик вздохнул. Как глупо было дать себя втянуть в это предприятие, выставить себя на всеобщее обозрение. Движение к цели было так прекрасно, финал — так безобразен. Если бы он прошел по воде, его жизнь превратилась бы в дешевую комедию. Надо было принять предложение от Калифорнийского технологического. Спокойная профессорская жизнь, все условия для размышления, достойное существование. А теперь он — участник клоунады, кочующей с берега на берег.

Он открыл маленькое пыльное окошко и высунул туда ноги. Глянув на камни мостовой, он смущенно улыбнулся и прыгнул в пространство. Пока он падал, сознание его было удивительно ясным. Пролетая мимо комнаты Зев, он уловил ее рассеянный взгляд. Она сидела, скрестив ноги и разглядывая свой пупок. Зев увидела лицо Фредрика и вскрикнула. Он прощально помахал ей рукой. Вдруг его пронзила мысль о том, как долго он смотрит в окно Зев. При нормальном падении с чердака он должен был приземлиться приблизительно через двенадцать секунд. Однако двенадцать секунд давно прошли. Очевидно, он ошибся в расчетах.

Зев снова вскрикнула и подбежала к открытому окну.

— И-и-и что ты здесь делаешь?

— Я-а-а… — отвечал Фредрик, поняв, что из всех возможных решений загадки логично только невозможное.

— Уцепись за что-нибудь, я втащу тебя в окно, — кричала испуганная девушка.

— Уцепиться? Мое дорогое дитя, я уже уцепился. За ничто.

— Ты хочешь сказать…

— Похоже на то, — сказал он, пожав плечами. — Добился абсолютной левитации.

— Забирайся сюда, пока не простудился, — приказала Зев.

Фредрик вступил, вернее, вплыл внутрь. Он сделал несколько экспериментальных шагов, подпрыгивая на полу. В своем энтузиазме он прыгал слишком высоко и ударялся головой о потолок. Потом он, как гирька, свалился на кровать.

— Что это ты проделывал там, за окном? — подозрительно спросила Зев.

— Я… просто пробовал…

— Не обманывай. Ты снова пытался покончить с собой, да?

Поняв, что отрицать бесполезно, он печально кивнул.

— Ты — глупый осел! — взорвалась она. — Только из-за того, что провалил это ничтожное шоу?

— Прости!

Неожиданно она заплакала. Фредрик успокаивающе обнял ее.

— Ну что ты за человек!

— Я не думал, что так много значу для тебя, — тихо сказал он.

— Не думал? — воскликнула она. — Да если бы я увидела тебя лежащим внизу, я бы бросилась вслед за тобой!

— Ты не преувеличиваешь?

Зев размахнулась и ударила его по щеке.

— За всю мою жизнь никто меня так не оскорблял! — И она снова заплакала.

— Разве меня можно полюбить? — спросил мистер Парди. — Я уже так стар…

— Ты вовсе не стар, — сердито возразила девушка. — Это я так стара, что гожусь тебе в матери. В моем мизинце больше жизненного опыта, чем…

— Хорошо, — вздохнул Фредрик, — тогда я могу тебе признаться в недозволенных мыслях о тебе.

— Тогда давай не только размышлять, а… — кинулась к нему Зев.

— Нет-нет. — Фредрик остановил девушку на расстоянии вытянутой руки. — Только после получения развода от моей… Ох! — И он вспомнил о телеграмме, все еще зажатой в кулаке.

Зев прочитала послание.

— Ах, старая гарпия! Она хочет получить тебя обратно, решив, что ты будешь зарабатывать миллионы. Но теперь, раз ты — неудачник, она рада будет от тебя избавиться.

Фредрик покачал головой.

— Нет. Теперь она знает, что я могу ходить по воде, и сделает меня несчастным, заставив проделывать это на Бродвее по два раза в день.

— Давай сейчас же удерем и будем жить под другими именами.

— Не очень удобно.

— Тогда давай отравим старую нахалку.

Он покачал головой.

— Не очень этично.

Фредрик нахмурился.

— Надо все как следует обдумать. Во-первых, мы должны забрать мои книги из летнего домика на островах. Думаю, я на пороге чего-то очень значительного. Возможно, мне даже удастся проходить сквозь стены.

— Тогда у нас не будет никаких проблем! — обрадовалась Зев. — Все, что нужно сделать, это пойти ночью и слегка себе помочь!

— Нечестная жизнь не принесет нам счастья.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— То, о чем ты говоришь, нереально. — Его глаза просветлели. — Если я смогу проходить сквозь стены, Калифорнийский технологический наверняка даст мне место профессора. — Он с сомнением посмотрел на Зев. — Если ты, конечно, не возражаешь против спокойного существования в университетском городке.

Зев с нежностью взглянула на мистера Парди.

Утреннее солнце как раз вытянуло себя над горизонтом и бросило миллиарды желтых взглядов в окно.

— Давай уйдем отсюда, пока не приехала Майра. Собирайся. Я вернусь через пять минут, — сказал Фредрик и вылетел в окно.

Когда большой голубой автобус промчался мимо «кадиллака», Фредрик спрятался на заднем сиденье.

Только они облегченно вздохнули, как под капотом автомобиля раздался взрыв и машина остановилась.

Зев выпрыгнула, открыла капот и увидела груду запчастей.

— Похоже, ее пора пристрелить, — грустно сказала девушка.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — ответила она, вытаскивая чемодан из багажника, — что надо садиться в автобус.

— А деньги? — спросил Фредрик.

У них на двоих было 1.98 доллара.

— Мой месячный чек поступит только через две недели, — вздохнула Зев. — Не помню, рассказывала ли я тебе, что мне платят 45 долларов в неделю за то, чтобы я никогда не появлялась в Филадельфии? Ну ладно, надо бы поесть. С этого момента разреши мне самой все устраивать.

Совсем рядом оказалась милая маленькая деревушка под названием Водопады. В ней проживало 1342 человека.

Завтрак был сервирован в саду старого дома в колониальном стиле. После того, как они покончили с вафлями, яйцами и сосисками, Зев обнаружила, что 1.98 доллара потерялись через дырку в ее сумке.

— Что делать? — прошептал Фредрик, когда официантка оставила им счет на 1.75. — Мыть посуду?

— Нам придется мыть посуду целую неделю, а потом, когда снова проголодаемся, опять же начнем мыть посуду. И никогда отсюда не выберемся. Это — рабство. Мы не можем допустить, чтобы с двумя свободными гражданами поступали подобным образом. — И тут она спокойно разделась. — Поднимись и сделай то же самое, — сказала она, когда он вытаращил на нее глаза.

— Но…

— Мы пролетим над стеной сада, а потом отдохнем.

— Но ты же не умеешь летать!

— Если ты умеешь, то и я смогу, — сказала она уверенно. — Поторопись, пока она не вернулась.

Зев быстренько связала их одежду в аккуратный узелок и швырнула его через стену сада.

Раздался звук хлопнувшей двери.

— Скорее, идет официантка.

Фредрик закрыл глаза и медленно поднялся. Он остановился на высоте одного фута, так как Зев еще прочно стояла на земле.

— Сосредоточься, — прошипел он.

— Я… Потяни меня посильнее. — И они медленно оторвались от земли. Летящая парочка поднялась на десять футов, перелетела через стену и спокойно начала снижаться.

Из сада раздался визг и звук бьющейся посуды.

Этот полет видела только миссис Марта Уоткинс.

— Туристы, — с отвращением сказала она своему коту Джорджу.

Зев и Фредрик не стали ждать расследования. Взяв узелок с одеждой, они быстро побежали к дороге и через несколько минут уже спорили перед входом на автобусную станцию.

— Но мы же должны заплатить за автобус! — доказывала Зев.

— Только без кражи, — возражал мистер Парди.

— А как еще достать денег? Скоро по этой дороге будет возвращаться твоя жена, и…

— Но тебя могут поймать, — снова спорил с ней Фредрик.

— Не поймают, если ты сыграешь свою роль. Я пойду в дамский туалет. Ты стоишь снаружи у бензоколонки. Как только я выхожу из туалета, ты поднимаешься на несколько футов. Пока заправщик будет смотреть на тебя, я стащу немного денег из его кассы.

— Но…

— Потом мы их ему вернем.

Она исчезла в дамском туалете. У Фредрика заколотилось сердце. Ожидание показалось бесконечным. Наконец дверь отворилась, и девушка вышла.

Фредрик закрыл глаза и сосредоточился. Когда он их открыл, то оказалось, что он поднялся всего лишь на дюйм от земли. А взволнованный заправщик вытаскивал на улицу Зев.

— Воровка! Воровка! — кричал он.

К автобусной станции двинулся полисмен. Зев сделала резкое движение по направлению к Фредрику, но он словно прирос к земле.

— Эта дама, — кричал заправщик, — пыталась меня ограбить. Я поймал ее руку в кассе.

— О’кей, леди, — прорычал толстый полисмен средних лет, который раньше видел преступников только в кино. — Вы арестованы!

— Это ошибка, — сказал Фредрик, приближаясь к ним. — Она только…

— Не ваше дело, мистер! — включилась Зев. — Заберите меня в камеру, мальчики.

— Но…

— Да-да, займитесь своими делами, мистер, — сказал полисмен.

— Это мое дело. Я так же виновен, как и она, — настаивал Фредрик.

— Что случилось? — прошептала Зев, когда их вели в тюрьму.

— Я был одет, — объяснил Фредрик.

— О Господи! Как я могла об этом забыть!

— До сих пор не понимаю, какой во всем этом смысл. Если бы только я мог добраться до своих книг!

Меньше чем через час Зев и Фредрик стояли перед судьей. В Водопадах юстиция действовала быстро. К тому же в этот день судья собрался на рыбалку, поэтому он хотел как можно скорее закончить все свои дела.

Судья только выслушал объяснения двух воров и приказал подержать их в суде до его возвращения.

— Вот вернусь и решу, как вас наказать. В соответствии с законом, конечно.

— Давай-ка удерем из этой ловушки, — прошептала Зев своему партнеру по преступлению.

— А? — Но, увидев, что она раздевается, он тут же последовал ее примеру.

— Что это вы делаете? — закричал пораженный судья. — Сержант, отправьте их обратно в камеру! К вашему преступлению добавим еще и непристойное поведение!

— Ваша честь, — сказала сильно неодетая Зев, — мы передаем это дело в более высокий суд.

С этими словами два арестанта, один в шортах, другая в трусиках и лифчике, медленно поднялись над полом. Зев помахала судье рукой, придвинулась к нему и схватила со стола судейский молоток. После этого арестанты, сложив на груди руки и подняв глаза вверх, полетели к застекленному потолку. Зев размахнулась и молотком пробила в стекле дыру.

Два бывших арестанта вылетели на свободу.

Не повезло в этот день Герберту Морли. В тот момент он стоял на автомобильной стоянке позади здания суда. Он только что повздорил с женой и теперь сердито ждал ее возвращения из супермаркета. Глядя на красочную афишу на стене кинотеатра, он думал о том, почему это художники так идеализируют женщин. И пока эти мысли бродили в его голове, над ним появилась пара хорошеньких ножек, и очень раздетая молодая женщина опустилась прямо в его объятия.

Видение нежно улыбалось Герберту. Это была ожившая киноафиша. Герберт попытался вскрикнуть, но звук застрял где-то в середине горла.

— Таак! — выкрикнул зловещий женский голос, который не мог принадлежать никому, кроме миссис Морли. — Теперь я знаю, почему ты не пошел со мной за покупками, Герберт Морли!

— Но я вовсе… — начал оправдываться удивленный муж.

— Каково! Прямо посреди автомобильной стоянки!

— Это безумие! Я никогда прежде не видел эту леди!

— О, Герберт! — ласково ворковала Зев. — Как ты можешь так легко от меня отказаться? Что я скажу маленькому Герберту и крошке Гербине?

Миссис Морли вскрикнула и упала бы в обморок на руки мужа, если бы первым не потерял сознание он.

— Не надо было этого делать, — сердился Фредрик, когда они наконец приземлились на пустынном заднем дворе какого-то дома.

— Да я пошутила, — хихикала девушка. — Ты видел, какое выражение лица было у этого мистера, когда я свалилась ему на колени?

Она подбежала к веревке с сохнувшим бельем и сдернула с нее платье в узорах из больших роз. Из задней двери дома выскочила собака и стала лаять на девушку. Зев быстро поднялась в воздух. Несчастная собака завыла, поджала хвост и убежала.

Зев покрутилась перед Фредриком, наблюдавшим за ее преступлением.

— Красиво? — Платье шилось на женщину раза в два толще Зев.

— Если так пойдет дальше, я буду летать один, — проворчал Фредрик.

— О’кей, я его сниму, если ты изобретешь что-нибудь получше. Но скажи, что ты думаешь о своей ученице? Ведь я могу теперь левитировать сама!

Неподалеку раздался полицейский свисток. Обернувшись, бывшие арестанты увидели знакомого сержанта, перелезающего через деревянный забор.

— Стойте! Именем закона! — крикнул сержант, направляясь к ним.

— Давай подхватим его и дадим ему немножко полетать, — предложила Зев. — Думаю, вдвоем мы смогли бы…

Но прежде чем ей удалось закончить, она очутилась на соседней улице, так быстро понесся потянувший ее за собой Фредрик.

— Нам необходимо достать немного денег на автобусный билет и какую-нибудь одежду для тебя.

— Может быть, кого-нибудь попросить… — нерешительно сказал Фредрик.

— Ты что, хочешь жить за чужой счет? Не-а, не в этом мерзком городишке. Мы должны попробовать…

Неожиданно Зев и Фредрик услышали громкий рев толпы.

— Это за нами, — испуганно прошептал мистер Парди.

Но в наступившей тишине с другой стороны улицы раздался голос, вещавший через мегафон:

— Леди и джентльмены! Теперь мы переходим к прыжкам с шестом. Победитель в этом виде будет представлять район на предстоящем соревновании по олимпийскому троеборью в Роланд-Айленд. Добавлю, что предприниматели нашего округа учредили ценную золотую медаль. Соревнующиеся, пожалуйста, подойдите к полевым судьям около стойки для прыжков.

Снова послышались приветственные крики невидимой толпы зрителей.

Зев вытолкнула Фредрика из кустов.

— Давай-ка, Фредди.

— Куда это ты собралась?

— Это ты собираешься выиграть районные соревнования по прыжкам с шестом.

— Ты сошла с ума? — Фредрик пожал плечами, но она упорно тащила его через пустынную улицу.

— Разве ты не слышал, что победитель получит золотую медаль? Ты выиграешь медаль, мы ее загоним, все абсолютно честно. Понял?

— Соперники! Немедленно подойдите к стойке. Соревнование начнется через пять минут, — выкрикнул мужчина с мегафоном.

— Никогда не слышал ничего более абсурдного.

— Почему?

— Почему? Я никогда в жизни не прыгал с шестом!

— Глупенький! Тебе надо только немножко полевитировать. Только чуть-чуть, чтобы не вызвать подозрений.

— Но я…

— Спокойно! Я все устрою. В этих белых штанишках ты вполне похож на спортсмена. Единственное, что тебе нужно, это номер.

Мимо них проходил высокий мускулистый мужчина.

— Эй, Джек!

— Это вы мне? — улыбаясь, спросил молодой человек.

— Да. Подойдите сюда.

Молодой человек подошел к Зев.

— Чем могу быть полезен?

— Скажите, где регистрируют санса-фран?

— Чтооо?

— Где стенд для санса-фран? — Зев притянула молодого человека к себе. — Прижмись, тогда расслышишь. Еще раз спрашиваю, где регистрироваться для… Ой, черт с ним! Мне нужен туалет. Спасибо.

Зев повернулась и поволокла озадаченного Фредрика в сторону.

— Что такое, в самом деле… — начал Фредрик.

Зев держала кусок ткани с большим номером 26.

— Теперь ты у нас двадцать шестой.

Пока Зев регистрировала Фредрика для соревнований, он смирно стоял на краю ямы для прыжков. Высокий, худой молодой человек перепрыгивал через планку, установленную на двенадцати футах. Толпа аплодировала. Следующие шесть спортсменов планку сбили.

— Никто не победит Гриффина, — сказал какой-то спортсмен. — Он все лето прыгал выше пятнадцати.

— Фредрик Парди, — вдруг громко возвестил объявляющий. — Представляет Покипский атлетический клуб.

Фредрик сглотнул и вышел вперед. Он с трудом поднял с земли один из длинных шестов.

— О’кей, Парди. Давай-ка, покажи! — прорычал над его головой распорядитель.

Фредрик побежал по грязной дорожке. Из толпы послышалось вежливое хихиканье. Зрители не верили, что этот человечек сможет добежать до конца дорожки. Фредрик воткнул конец шеста в небольшую ямку у ног, взлетел на два фута над планкой и медленно приземлился в опилки. Когда он заставил себя подняться, раздался оглушительный рев изумленной толпы.

— Вы в каком колледже учились? — спросил удивленный молодой человек, когда мистер Парди брел к началу дорожки.

— Он ходил в Гавайский университет, — ответила Зев.

— В каком году?

— Закончил в пятидесятом.

— Должно быть, в 1850, — заметил один из проигравших.

— Тогда вы должны знать Чарли О’ІПейто. Он был на вашем курсе.

— Да, добрый, старый Чарли, — рассмеялась Зев. — Конечно, мы его хорошо знаем.

— Нет, пожалуй, я ошибся, — сказал Гриффин. — Чарли учился в Орегонском государственном.

— Лучше берите свой шест, дружок, — толкнула удивленного Гриффина Зев. — Вас вызывают.

Всех, кроме Гриффина и Фредрика, вызвали на тринадцать футов. А потом планку подняли на восемнадцать футов восемь дюймов. Новый мировой рекорд.

Гриффин разбежался, прыгнул и чуть задел планку. Планка упала.

Огорченный молодой человек покачал головой, когда распорядитель спросил его, хочет ли он прыгнуть еще раз.

Теперь в начале дорожки стоял Фредрик. Руки его налились тяжестью от веса шеста. Фредрик разбегался в полной тишине. В тот момент, когда он воткнул шест в лунку, шест выпал из его дрожавших рук, но мистер Парди взвился на пять футов над планкой и спокойно упал в опилки.

Толпа просто озверела.

— Вы победили! — воскликнул распорядитель. — Новый мировой рекорд установил Фредрик Парди из Покипского атлетического клуба!

Прежде чем распорядитель кончил говорить, Зев успела схватить у главного судьи золотую медаль и потянула Фредрика прочь от поздравляющей их толпы.

— Леди и джентльмены, позвольте подтвердить! Поставлен мировой рекорд — 18 футов 8 дюймов без шеста! БЕЗ ШЕСТА? — И распорядитель свалился с трибуны в глубоком обмороке.

Палящее оранжевое солнце устало опускалось в воду после тяжелого жаркого рабочего дня, когда Зев и Фредрик прокрались в большой голубой автобус, готовый к отправлению в Нью-Йорк.

Между концом соревнований и посадкой в автобус они успели: 1) украсть пару чудесных старых комбинезонов и красную рубашку, 2) испугать корову так, что у той начались преждевременные роды, и 3) загнать за пять долларов золотую медаль в магазине «Армия и флот».

Их билеты до Нью-Йорка стоили 4.90, и сейчас они голодными глазами смотрели на женщину, сидящую через проход. Толстуха медленно поедала большой бутерброд, которого хватило бы на троих.

Целый час водитель, явно желавший выиграть время, так несся, что на крутых поворотах Зев и Фредрик стукались друг о друга до синяков.

— Почему ты не поступишь, как я? — спросил Фредрик, сидевший у окна. — Смотри, я ведь не сижу на кресле.

Зев увидела, что он висит в дюйме от сиденья.

— Если бы я разделся, то оказался бы под потолком.

— О’кей, — усмехнулась Зев. — Попробую.

— Ты слишком напряжена. Расслабься.

Женщина с бутербродом испуганно закричала, и Зев поняла, что поднялась слишком высоко. Автобус затормозил, и она быстро опустилась.

— Кому-то надо выйти? — спросил полусонный водитель, оборачиваясь к пассажирам.

Зев схватила Фредрика за руку.

— Ага, это нам.

— Разве вы не едете в Нью-Йорк?

— Моего малыша укачивает. Мы поедем следующим автобусом.

— Но следующий автобус будет только через сутки. Вот это — МАЛЫШ?

Автобус медленно тронулся. Из заднего окна на вышедшую парочку удивленно таращилась Майра, которая спала с момента посадки. Она была так ошарашена, что снова автобус остановился только через полмили.

Ни Зев, ни Фредрик не подозревали о близком возмездии.

— Держу пари, — сказала Зев, — что обжора никогда не забудет этого путешествия.

— Надо быть внимательнее. Наш дар — это священное доверие, и мы не должны пугать окружающих.

— Ах, не становись занудой. Пойдем-ка. Вон там на дороге отель, давай снимем номер.

— Вместе?

— А почему бы и нет? Но… Твоя одежда и весь твой вид… Да и без багажа нас могут не пустить. — Она помолчала. — Знаю! Я зарегистрируюсь одна, войду в комнату, а ты влетишь через окно.

— А как я узнаю, где твоя комната?

— Я включу и выключу лампу четыре раза.

Они подошли к пятиэтажному кирпичному отелю, над которым горела вывеска: «Вам приятно у нас».

— Иди и следи за окнами, — приказала Зев и вошла в отель.

Фредрик терпеливо смотрел на окна и думал о жизни. Теперь, когда он взял Зев в партнеры по тернистому пути жизни, ему нужно было подумать о том, как исправить ее легкомысленный характер. Ее отношение к великому дару левитации было слишком беспечным. Несомненно, к умению ходить по воде и пренебрежению силой гравитации следовало относиться более серьезно и ответственно.

Вдруг окно на третьем этаже четыре раза мигнуло. Фредрик взял комбинезон и рубашку (за время раздумий он успел раздеться) и медленно поднялся. Подлетев к окну второго этажа, он усмехнулся и остановился. Толкнув створку, он влетел в пустой номер. У приоткрытой двери стояла тележка официанта, на которой дымилась аппетитная пища. Ловким движением мистер Парди схватил поднос и вылетел наружу.

— Еда! — закричала Зев, увидев Фредрика с подносом. — Мой герой!

Взяв поднос и аккуратно поставив его на кровать, девушка поцеловала Фредрика.

— Мелочи, — скромно сказал мистер Парди.

— Я и не догадывалась, что ты и это можешь.

— Во мне есть много такого, о чем ты и не подозреваешь, — таинственно ответил он.

— Ты бы видел, каким взглядом посмотрел на меня портье, пока вписывал в книгу. В эту ужасную минуту я подумала, что он попросит у меня аванс. Как тебе это нравится? Я…

Ее перебил повелительный стук в дверь.

— Впустите меня! — скомандовал хорошо знакомый голос.

— Майра! — вздохнул Фредрик.

— Какого черта… как она смогла?

— А как лосось плывет в реку из океана через десятки тысяч порогов, а потом находит место, где отложить икру?

— Похоже, друг-лосось хочет отложить свою икру именно здесь, — сказала Зев.

— Хорошо, впусти ее.

— Впустить? Но только после того, как ты вылетишь наружу. Даю тебе десять секунд.

Зев стянула рубашку с мистера Парди и подтолкнула его к окну.

— Поторопись!

— Не думаю, что это правильное решение. Нам надо было бы встретиться лицом к лицу и…

Зев вытолкнула его в окно, прежде чем он успел закончить фразу, и подбежала к двери.

— Что происходит? — спросила девушка, открывая дверь.

— Это я вас спрашиваю: что происходит?

— Я просила принести холодную воду, а вы мне ни к чему.

— Где он?

— Где кто?

— Вы знаете, кого я имею в виду!

— И кого же, интересно?

— Ага! — Майра торжествующе показала на ужин для двоих на подносе.

— Это? — девушка пожала плечами. — Я ем за двоих.

— Таак! И где же он? — Майра заглянула под кровать.

— Если найдете мужчину, спросите, нет ли у него друга.

— Я знаю, что мой муж здесь. И собираюсь отвезти его домой. Я читала газеты. Я знаю, что вы хотите унизить талант Фредрика, хотите превратить его в источник прибыли.

— А вы не слышали о прошлом вечере? — невинным тоном спросила Зев. — На большом шоу он…

— Я знаю, что произошло. Это просто несчастный случай. Бедному мальчику необходим рядом кто-то, кто мог бы оберегать его покой и…

— …И превратить его в источник прибыли. Так вот, он уехал в ваш летний домик на островах, чтобы забрать там некоторые книги.

— Нет, не уехал! Я видела, как он вместе с вами вышел из автобуса. Он должен быть здесь! — И она пошла в ванную.

В этот момент в окне появился Фредрик.

— Мы бедные маленькие барашки! Бээ, бээ! — он громко заблеял, размахивая почти пустой бутылкой виски.

Зев возмущенно замахала на него руками.

— Где он? Я слышу его голос! — закричала Майра, вылетая из ванной комнаты.

— Он? Его? Кого?

— Я слышала, как он пел!

— Это я, — сказала Зев. — Бээ, бээ!

— Бэ! — закончил Фредрик, вплывая в комнату вперед головой.

Удачно избежав удара об пол, он упал в кресло и визгливо засмеялся.

Надо отдать должное самообладанию Майры при виде мужа, влетающего в окно третьего этажа и более всего напоминающего пьяного воробья.

— Фредрик! Ты сейчас же отправляешься со мной! — приказала она. — Что это ты тут делаешь, летая по чужим окнам?

Фредрик вскочил с кресла и простер к жене руки.

— Майра! У меня гениальная идея.

— Ты едешь домой или нет?

— Конечно, еду. И Зев тоже едет с нами. Поедем, кукленок?

— Кукленок? — повторила озадаченная Зев.

— Ты в своем уме? — спросила со злостью жена.

— Ты ее полюбишь так же, как полюбил ее я. Верно, верно, она… — Он остановился, подыскивая слово. — Живая куколка.

— Что ты выдумываешь? — спросила Зев.

— У нас будет любовь втроем. Смотри на меня. Майра, я — птичка! Те, кто умеет летать, приветствуют тебя! — И он, свистнув, раскинул руки и взмыл к потолку.

— Мы летим в дикое, голубое, вон то! — пел Фредрик хриплым голосом.

Это было слишком даже для Майры. Она в ужасе отступила к стенке. Фредрик неожиданно рухнул перед ней на колени.

— Раздевайся, милашка, давай немного покувыркаемся!

Он поднялся, покружился и закончил тем, что прошелся по потолку ногами.

— Я летучая мышь! Нет! Я — трехлапый ленивец! Нет! Я — трехловый наивец! Я хочу сказать… Уооп! Сейчас я разобьюсь о скалы! Подумайте о моряках!

Фредрик выскочил в окно, и женщины услышали звуки рвоты.

— О Господи! — простонала Майра. — Что с ним случилось?

Зев, еле сдерживая хохот, в изнеможении бросилась в кресло.

— Слава Богу, вы здесь! Есть кому о нем позаботиться. Это ваш долг. Вы несете за него ответственность, — сказала она.

— Я несу ответственность?

— Последние несколько дней были сущим адом, — вздохнула девушка. — Он совершенно обезумел. Пьянствует с утра до вечера. Вы бы видели его сегодня в Водопадах! В ресторане разделся, забрался на бензоколонку, а когда его арестовали, сбежал из зала суда, вылетев обнаженным через стеклянный потолок. А потом еще украл одежду и напугал до полусмерти какую-то женщину.

— О Боже!

— И это еще не самое плохое. — Зев придвинулась к Майре. — Он — сущий сатир.

— Что?

— Бешеный волк! Что вы! Это просто ужасно! — И она зашептала что-то на ухо перепуганной женщине.

— Нет! Это не Фредрик!

— Правда, правда!

— Вот они, мои девочки! — В окне снова появился Фредрик и, пьяно размахивая руками, бросился к Майре. — Я так скучаю по моей деточке!

— Нет-нет. — Майра в ужасе спряталась за Зев и зарыдала. — О, мой несчастный дом! О, мои бедные дети!

— Вы не должны уклоняться от обязанностей жены, — назидательно заметила Зев.

— Этот горький пьяница больше мне не муж, — ответила Майра. — В нашей стране законы защищают женщин.

— Папочка! Иди к папочке! — завопил Фредрик.

Майра с отвращением смотрела на мистера Парди.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе разрушить мой дом, то ты — сумасшедший. Я требую развода.

Наступило молчание.

— Развода? — переспросил Фредрик почти нормальным голосом.

— Ты что, не слышал? Утром иду к адвокату.

— Не позволяй ей сделать это, Фредди, — вставила Зев. — У тебя есть права на детей.

— Нет в стране такого суда, который бы отобрал детей у матери!

Зев вздохнула.

— Подозреваю, Фредди, что детей ты потерял.

— При разводе я буду сражаться за каждый пункт, — заявил Фредрик. — Во мне все стонет и плачет. Уо-уи-УУУУ!

Раздался резкий стук в дверь.

— Еще раз крикнете, и я вас тут же выставлю из отеля, — прошипел злобный мужской голос.

— Тшш! — одновременно произнесли обе женщины.

— Да я его… одной левой… — И вдруг Фредрик заплакал. — Майра, ты не должна меня покидать! Кто же будет обо мне заботиться?

Снова все замолчали.

— А твоя… подруга? — нерешительно спросила Майра.

— Ну уж нет! — воскликнула Зев. — С меня хватит папочки-пьяницы. Я выхожу из игры!

— Моя дорогая! Вы должны! Только вы сможете держать его в руках! — стала умолять Майра.

— Ну дааа…

— Я вам хорошо заплачу, — торопливо заговорила Майра, роясь в сумочке. Достав чековую книжку, она сказала: — Сейчас даю вам тысячу долларов, а первого января каждого следующего года вы будете получать по пять тысяч. Только одно условие: вы не должны появляться в Нью-Йорке.

— Не знаю… — колебалась Зев.

Фредрик незаметно толкнул ее ногой.

— Ну, хорошо, — вздохнула девушка. — Придется, видно, выйти за него замуж. После вашего развода.

— Так будет лучше для детей, — решила Майра.

— Что же, Майра? Это конец?

— Я скажу детям, что их отец погиб в автомобильной катастрофе, — объявила Майра, подошла к двери, открыла ее, с любовью посмотрела на Зев и, издав подобие стона, удалилась.

Несколько минут Зев и Фредрик стояли неподвижно. Вдруг девушка подпрыгнула, ликующе размахивая чеком, и обняла мистера Парди.

— Ну и спектакль ты устроил! Даже я сначала подумала, что ты пьян. — Она, хохоча, упала на кровать.

— Спектакль? Какой спектакль? — прошептал Фредрик.

Он внимательно посмотрел на девушку и двинулся к ней. Когда Фредрик проходил мимо выключателя, комната погрузилась во тьму.

— Детка! — прорычал он.

Прошло шесть лет. Зев и Фредрик теперь живут на западном побережье. Он занимает пост профессора йоги в Калифорнийском технологическом. Они очень прилично существуют на его зарплату и тот чек, который регулярно приходит с востока.

Супруги прекратили сеансы левитации для публики, даже в качестве примера для студентов. Однако иногда ранним утром звери из ближайшего леса удивляются, видя, как профессор и его жена летят высоко над водами озера Миопик, держа за руки своего пятилетнего сына Шияма.

Да, дом Парди самый счастливый и самый веселый во всем университетском городке. Но там никогда не подают спиртного. На этот счет Зев тверда как скала.