Ясеневый турнир

Глава V

Первый день месяца Преддверия выдался солнечным и по-летнему тёплым. На небе не было ни облачка, лёгкий ветерок слегка поигрывал развевающимися знамёнами у шатров, что раскинулись на полях у стен Ясеневого Города. С первыми лучами солнца к ристалищу стали стягиваться участники турнира, в числе которых был и Миртэл Тольберт, рядовой городской гвардии. Он до последнего сомневался, стоит ли ему идти на этот обман, однако раз за разом в голове всплывала фраза капитана Адри Аострикса – «У тебя будет один шанс доказать, что ты достоин большего, нежели патрулировать улицы Ясеневого Города. Только ты сам решаешь, как сложится твоя судьба». И лишь эти слова подталкивали Миртэла совершать то безумство, на которое его обрёк виконт Аострикс. С другой стороны выступал его отец, который постоянно говорил о чести и о долге. «Мы рождены быть теми, кто мы есть, – часто повторял он. – Выше своей головы не прыгнешь, так что довольствуйся тем, что имеешь».

На рядовом были тяжёлые латные доспехи, местами проржавевшие, где-то с вмятинами от тренировочных боёв, однако честно прослужившие ещё его отцу. Голову защищал закрытый шлем с красным хохолком, и Миртэл Тольберт видел лишь то, что творится непосредственно перед ним. Знаменосца у рядового, конечно же, не могло быть и он решил, что герба виконта Аострикса на груди будет достаточно. В ножнах ждал своего часа наточенный меч, а лошадь под тяжеленным воином не выказывала никаких признаков волнения или усталости. В какой-то миг, когда перед взором Миртэла Тольберта появилась палатка распорядителя, он было подумал, что стоит развернуть коня и отправиться обратно в казармы, но что-то удержало его от этого и он сделал шаг навстречу своей новой судьбе. Дороги назад теперь не было.

Турнирный распорядитель мирно пожёвывал травинку и о чём-то переговаривался со своим малолетним сынишкой. Он был рослым и грубым мужчиной, однако ещё прошлый князь Аегилль почему-то испытывал к Горту Экксу какую-то симпатию. Когда-то нынешний распорядитель заведовал конюшнями в замке Аегиллей – Тиобальдо-вой Мачехе. Однако, после того как его поймали с кузиной сестры княгини, конюха пришлось отослать подальше от замка.

Миртэл Тольберт подъехал к палатке и спешился. Сердце его бешено колотилось. А вдруг узнают? Что, если слух о смерти виконта Аострикса уже ходит по городу? Если обман вскроется, скорее всего, ему влетит по полной. Командиром городской гвардии временно назначили сержанта Гарка, подлого и нечестного гвардейца. Уж он-то позаботится, чтобы прыткого рядового наказали по всей строгости закона. Трибунал раз и навсегда мог поставить точку в его гвардейской карьере.

– Капитан Лострикс, – проговорил распорядитель, завидев приближающегося всадника и его герб. – Я слышал о вашем ранении…

– Я пришел записаться на турнир, – стараясь говорить как можно меньше, сказал Миртэл Тольберт. Голос в шлеме звучал приглушённо и распорядитель, кажется, не придал этому значения. – Со мной всё в порядке.

– Как скажете, ваше благородие, – откашлялся Эккс и внёс какие-то записи к себе в журнал. – Первые бои пройдут через час. Вполне возможно, что вам посчастливится сразиться с кем-нибудь из дома Фогот. Я видел, как герцог Эрстан и барон Балистан тренируются у арены.

Миртэл Тольберт кивнул и взобрался на своего коня.

– Удачи, капитан! – выкрикнул распорядитель, и рядовой махнул ему рукой на прощание, как требовали того турнирные суеверия.

Чем ближе Миртэл Тольберт подъезжал к стойлу, где собирались остальные участники турнира, тем большее волнение накатывало на него. Ещё не бывал он в обществе, где собиралось столько благородных мужей. Вот уже виднелись стяги с изображением восьмиконечной звезды на тёмно-синем небе Фоготов, кроваво-красный щит дома Бурелом, бьющий из земли гейзер Амильтонов, дуб на белом фоне Бертиранов. Доносилось гудение, шутки и споры. Не успел Миртэл Тольберт подъехать к основной массе, как его окликнул незнакомый голос.

– Адри! – послышалось откуда-то слева, и рядовой повернул голову в сторону окликнувшего его.

Подле него стоял крепкий уже не молодой воин с гербом, изображающим расходящиеся к горизонту три дороги. В геральдике Миртэл не был силен, в отличие от его брата Демиана, который знал практически каждый знатный дом в Эндердале.

– Приветствую! – проговорил Миртэл Тольберт.

– Ну и напугал же ты всех, – подъезжая ближе, сказал мужчина. Он был крепок, хоть и седовлас. На лице его виднелось несколько мелких шрамов. – Всё-таки решил участвовать?

– Прекрасно себя чувствую, – пожал плечами рядовой и кольчуга под латами брякнула. – Противникам стоит побояться меня.

Седовласый мужчина улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Почему ты в шлеме? Дай посмотреть на тебя перед боем, мы ведь не виделись уже с год!

– Не стоит, – отстраняясь, ответил Миртэл Тольберт. – Меня вчера… пчелы покусали… Лицо раздулось. Не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии.

Седовласый покачал головой.

– У меня есть хороший лекарь, – сказал он. – Привёз его из Быстроходного с собой. Сейчас позову его, он тебя осмотрит.

Мужчина уже было собрался обращаться к своему пажу, как за стенами раздался гул труб, знаменующий появление князя Онора Аегилля. Всякий, кто был отвлечён разговорами и подготовкой, теперь устремился к трибунам для бойцов, чтобы поглядеть на нового владетеля Эшторна. На звон труб отправился и седовласый, вмиг позабыв и о лекарях, и о своём друге. Миртэл Тольберт, вздохнув с облегчением, проследовал за остальными, затерявшись в толпе.

Лошадей участники турнира оставили в стойлах, расположенных в подтрибунном помещении. Здесь стоял резкий запах навоза, всюду сновали конюхи и пажи некоторых знатных персон. Бойцы, как требовали того правила, располагались на отдельных трибунах, где каждого из них могли видеть зрители, свободные дамы благородного происхождения и знатные гости. Трибуна напротив предназначалась князю и его ближайшему окружению. Владетель Эшторна появился как раз в тот момент, когда Миртэл Тольберт занял своё место в третьем ряду. Он намеренно старался избегать контактов с остальными бойцами и пришёл на трибуну последним.

Онор Аегилль появился в сопровождении своей супруги под неодобрительный гул, издаваемый в основном чернью. Самого князя сей гул, казалось, вовсе не волновал. Он улыбался, махал своим вассалам и приветствовал уже ожидающих на трибуне гостей. Владетель Эшторна был невысок, но ужасно тучен, с массивными складками жира на боках, с глубокой залысиной на лбу. Он носил просторный халат оранжевых оттенков, на пальцах его поблескивали драгоценные перстни, а походка и каждое движение князя были столь неуклюжими, что, казалось, будто он вот-вот потеряет равновесие. Княгиня Аегилль была мрачна и неулыбчива. Тонкая, в противовес своему супругу, будто струна, она следовала за ним, опустив взор. Некогда привлекательная и свободолюбивая девица из дома Баркторн превратилась теперь в личную игрушку безгранично властвующего Онора Легилля. Когда княжеская чета уселась в самом центре трибуны, гул понемногу стих. Толстый князь всё время улыбался, поглядывая то на подносильщиц, которые сразу же принесли три штофа с вином и огромную корзину фруктов, то на своих приближённых.

Миртэл Тольберт мог с уверенностью утверждать, что новое окружение князя было представлено прилюдно впервые. После смерти Брустора Аегилля, новый князь Эшторна распустил Тайный Совет и только намедни сформировал новый. Из старых членов в него вошли только брат князя, командующий регулярной армией Эшторна, маршал Филтон Аегилль, и капеллан Гольвер Милатрис, глава Ордена Духа и Меча в Эшторне. Епископ Эшторнский отчего-то попал в немилость и куда-то исчез, и его место теперь пустовало.

По правую руку от князя сидел мужчина лет тридцати пяти, весьма высокий, сухой и хмурый. На лице его виднелась чёрная густая щетина, голова была почти без волос. Он осматривал публику ястребиным взглядом холодных серых глаз. На камзоле его не было герба, а это означало, что человек не принадлежал к дворянам. Его место говорило о том, что в тайном совете господин этот занимал место первого княжеского советника. Миртэлу Тольберту этот незнакомец показался чрезвычайно опасным мужем.

Слева от князя и княгини виднелся человек, который был весьма знаменит в столице. Столь же толстый, как и сам князь, успешный купец, любитель роскоши и всех благ, глава первой купеческой гильдии – Эдерис Бальмор. Простолюдин по происхождению, один из самых богатых людей в Эшторне по результатам работы. Прекрасный стратег, лучший счетовод на западе Эндердаля. Предыдущий князь старался держаться от этого человека подальше, зная его аппетит и властные амбиции. Князь нынешний назначил его на должность казначея Эшторна.

Место командующего регулярной армией пустовало, ибо Филтон Аегилль находился в тот момент среди участников турнира и был готов выйти на ристалище. Место герцога занимал молодой и никому не известный человек. Ничем не примечательный, молчаливый и скрытный. Он был обладателем простого лица без особых примет, среднего роста и коротких чёрных волос. Принадлежность к Лиге Ясеня выдавала только чёрная форма с оранжевыми эполетами и несколько простеньких наград на груди. Новый глава разведки – Хенрик Буртон. Третья персона в окружении князя Аегилля, о которой мало что было известно. Опять простолюдин и опять на столь высоком посту.

Капеллан Гольвер Милатрис сидел поодаль, как бы отстранившись от всех остальных. При князе Брусторе он был весьма могущественной персоной и оказывал на владетеля Эшторна особое влияние. Ему удалось удержаться на плаву и при новом князе, однако, как было видно, его взгляды сильно рознились с взглядами нынешнего Тайного Совета. Капеллан Ордена Духа и Меча был молод, несмотря на занимаемый сан. О его персоне ходили многочисленные слухи. Говаривали, что Гольвер Милатрис всем своим нутром ненавидит магов, что он обладает какой-то особой силой, что его невозможно убить. Все эти спекуляции сдабривались всевозможными историями и передавались из одного трактира в другой.

Герольды задули в трубы, и в центр ристалища вышел распорядитель Горт Эккс. Он успел облачиться в ярко-красный камзол с серебряными эполетами, выдающими его принадлежность к должности турнирного распорядителя.

– От имени владетеля Эшторна, хранителя вотчины Тиобальдова Мачеха, защитника сих земель, князя Онора Легилля, турнир объявляется открытым! – церемониально зачитал Эккс, и герольды трижды задули в трубы. Гул и овации заполнили турнирное поле. – Объявляю регламент и условия турнира! – продолжил распорядитель, когда шум немного стих. – Турнир в Ясеневом Городе, проходящий в первых числах месяца Преддверия Эпохи Единения, провозглашён в честь становления князя Онора Легилля во главе Эшторна. Состязания для дворян проходят пять дней. В каждый из дней проводится один круг, начиная от круга отбора и заканчивая финалом. Состязания для черни проходят в два этапа – отбор и общая схватка до последнего устоявшего на ногах. Из двадцати восьми участников знатных домов победа достанется только одному. Призом для победителя среди дворян станет денежное вознаграждение в размере ста тысяч золотых, а также бесценный артефакт из хранилища дома Легилль! Призом состязаний среди черни будет титул барона и земли Уа, ела Топей, что на юге графства Тиринбор. За сим я провозглашаю турнир в Ясеневом Городе открытым! И пусть Единый дарует вам силу и выносливость!

Снова раздались овации. Гостям понравились призы. Кто-то оценил княжескую щедрость, кто-то – расточительность.

– Я приглашаю на ристалище первых участников турнира, которым выпала честь открыть состязание! – снова заголосил распорядитель. – Герцог Филтон Легилль и граф Бортич Доргерт!

Где-то совсем рядом с Миртэлом Тольбертом брякнула сталь, и двое воинов поднялись со своих мест. Филтон Легилль, маршал и командующий регулярной армией Эшторна, княжеский брат и любимчик подданных княжества, вышел на ристалище под оглушительные овации. Он был высок и могуч, облачённый в тёмно-серые латы с гербом дома Легилль на щите – ясень, дуб и сосна на зелёном клетчатом фоне. Многие отдали бы жизнь, чтобы князем Эшторна стал именно этот человек. Герцог поприветствовал публику и отправился в свою часть арены. За спиной его развевался оранжевый плащ, круглый деревянный щит был крепко сжат в левой руке, полуторный меч с бакаутовым эфесом – в правой. Его соперник – граф Рэд'Эурна, островного графства в Глэндэле, Бортич Доргерт, не удостоился подобных оваций. Об этом человеке мало что знали, да и вообще островитян на материке не особенно жаловали. Доргерт был небогатым домом, зато жёстким и непреклонным, однако в турнирных навыках графа много кто сомневался. На нём были стальные латы, тёмно-серый плащ и полузакрытый шлем. В сражении Бортич Доргерт предпочитал двуручный меч, что говорило о его природной силе. Он был на голову выше герцога Легилля и гораздо шире в плечах, однако столь явное физическое превосходство ничуть не смущало маршала.

Герольды протрубили к началу боя, и схватка завязалась. Публика вновь взревела, отчаянно болея за любимого герцога. И герцог не разочаровал их. Он первым ринулся в бой и яро нанёс сразу три рубящих удара. Граф Доргерт умело заблокировал две атаки, ловко увернулся от третьей. На какое-то мгновение бой замер, так как оба соперника краткое мгновение изучали друг друга. Миртэл Тольберт не знал, были ли знакомы герцог и граф. Быть может, давеча они распивали вино в одном из трактиров, а теперь им волей судьбы пришлось скрестить мечи.

Ьитва продолжилась с обоюдосторонней атаки. Оба воина ринулись в бой, осознавая, что теперь на них смотрит добрая половина Ясеневого Города. Сталь лязгнула, и двуручный меч графа Доргерта мощным натиском оттолкнул Филтона Легилля на полфута назад. Последовала незамедлительная атака, – Бортич Доргерт совершил весьма ловкий выпад для человека, орудующего столь тяжёлым мечом. Герцог Легилль едва успел отразить атаку, подставив свой щит. Перевес в поединке совершенно незаметно перешёл на сторону островитянина. Воодушевлённый своим успехом и опьянённый близкой победой, он безотчётно пошёл вперёд.

Казалось, что маршал Аегилль уже выбился из сил, так неохотно он отражал одну за другой суровые атаки. Но это был лишь обманный ход, один из тех манёвров, которые опытный герцог применяет в бою. От беспрерывных атак выдохся сам граф Доргерт. Движения его стали медлительными, а удары слабели с каждым мгновением. Филтон Аегилль воспользовался моментом и одним резким движением выбил меч из рук противника. Двуручник брякнулся оземь, оставив своего хозяина без оружия. Публика ахнула и вздохнула с облегчением. Герцог Аегилль приблизился к противнику и подставил острие своего меча к его горлу.

– Признаёте ли вы поражение, граф? – спросил Филтон Аегилль, и по голосу его стало ясно: весь этот бой был для него лишь подготовкой к более серьёзным соперникам.

– Признаю, – покосившись на свой меч, ответил Бортич Доргерт.

Овации и восторженные крики разнеслись по турнирному полю. Герольды тройным сигналом оповестили об окончании первого поединка. Распорядитель продекламировал о том, что герцог Филтон Аегилль выходит во второй круг состязаний, а граф Бортич Доргерт выбывает. Маршал снял шлем и поклонился тепло принявшей его публике. Его чистое мужественное лицо без единого изъяна выражало всю ту справедливость и честь, которые отсутствовали в его старшем брате. Карие печальные глаза говорили о печати второго сына, которой наградил герцога Единый. Его душа как будто бы кричала: «Это я должен править вами. Эшторн принадлежит мне». Однако каждый, кто знал маршала Легилля, мог с уверенностью сказать – ничто и никогда не заставит его переступить закон крови.

Филтон Аегилль остановил взор на своём брате, который с княжеской трибуны аплодировал наравне чернью, и вернулся к месту пребывания участников состязаний.

– На ристалище вызываются! – пропел распорядитель, когда оба бойца покинули арену: – Герцог Эрстан Фогот, наследник Альдерфора и князь Филантир Эстерби, владетель Ринта.

Миртэл Тольберт вздрогнул, осознавая, что в любой момент могут вызвать именно его. Главное – не забыть, что он играет роль капитана Адри Аострикса, и именно его имя будет звучать из уст распорядителя.

Представитель самого большого и могущественного княжества Альдерфор, потомок королей, наследный герцог Эрстан Фогот, вышел на ристалище первым. Он был облачён в белоснежные латы с ярко-красными вставками, с каплевидным щитом, на котором красовалась восьмиконечная звезда его дома. Великолепная сталь отражала лучи осеннего солнца, и Эрстан Фогот выглядел поистине величественно. Миртэл Тольберт знал, что в боях герцог не носил шлема, и каждый теперь мог лицезреть его чистое лицо – с голубыми глубокими глазами, светлыми кудрявыми волосами до плеч, аккуратно выстриженной бородой. Он был воплощением справедливости, символом чести, лучшим старшим сыном, какого только мечтал иметь его князь-отец. Скрывалась в этом дворянине какая-то внутренняя сила, способная внушать в души его поданных невероятную любовь. Вот и теперь, когда Эрстан Фогот появился на арене в своих белых с красным доспехах, толпа взревела не меньше, чем в тот момент, когда здесь стоял их любимчик – Филтон Аегилль.

Герцог Фогот улыбнулся своей чарующей улыбкой, вынул из ножен меч и, приветствуя публику, вознёс его над головой.

– Истинный король, – услышал Миртэл Тольберт голос кого-то из воинов, стоящих спереди него. – Такому бы я служил с чистым сердцем.

Подобное чувство возникло и у рядового Тольберта. Он с восхищением глядел на герцога из соседнего княжества, в чьих жилах текла кровь королей, правящих Эндердалем со времен Эпохи Освоения.

Его противником выступал владетель княжества Ринт, Филантир Эстерби. Золотые князья, как испокон веков называли хозяев земель, в недрах которых покоились тысячи стоунов золота и серебра. Доспехи на князе были позолочены, его шлем представлял собой настоящий шедевр кузнечного мастерства – причудливой формы, с павлиньими перьями на макушке и угловатой прорезью для глаз. Владетель Ринта для своих двадцати пяти был толст и, конечно же, ему было совсем далеко до той любви, которую испытывали гости к Эрстану Фоготу. Жители южных княжеств слишком редкие гости в центральных землях Эндердаля, и о них напоминают лишь караваны, которые те перегоняют из Юхара и Лазурных Островов на север.

Филантир Эстерби коротким кивком поприветствовал всех и отправился в свой угол. Уверенной его походку было трудно назвать. Всё здесь говорило не в пользу этого Золотого князя, – слухи о слабом духе владетеля Ринта уже давно блуждали среди знати Ясеневого Города. Говаривали, что он идёт на поводу у своих вассалов, даёт взаймы золото и забывает об этом, а ещё говорили, что он отказался от дуэли с собственным братом, обрекая себя на спекуляции до конца своих дней.

Трубы прогремели к бою, и оба воина схлестнулись в поединке. С первых мгновений битвы стал вырисовываться явный фаворит. Герцог Фогот напористо наступал, атакуя соперника по всей науке ближнего боя. Меч в его руках искусно вырисовывал в воздухе всевозможные пируэты. Филантир Эстерби пятился назад, только и успевая, что отражать атаки. Когда наконец он упёрся спиной к деревянной стене, служившей ограждением ристалища, бой можно было считать конченным. Золотой князь бросил меч и щит наземь и прокричал во весь голос:

– Сдаюсь! Я признаю победу герцога Фогота!

В ответ на столь быстрое поражение прозвучали неодобрительные возгласы толпы. Князь Онор Аегилль потирал свои разбухшие ладони, чему-то ухмыляясь, чернь негодовала, дворяне презрительно осматривали трусливого князя. Никто не усомнился в мастерстве Эрстана Фогота, однако столь быстрая победа и такое явное преимущество оставили отпечаток в каждом из свидетелей.

Филантир Эстерби подскочил к герцогу и поднял его руку в воздух, показывая всем, кто достоин оваций. Миртэл Тольберт даже было подумал, что конечную точку в их поединке поставил страх перед фигурой Эрстана Фогота. Возможно, если бы перед князем Ринта стоял менее прославленный соперник, бой развернулся бы по-другому. По крайней мере сам Миртэл теперь и не мечтал о лёгком бое, – Золотой князь выбыл, а значит, на одного слабого соперника стало меньше.