Закон и честь! – 3. Ярость закона

Глава 13

Около площади продолжал бушевать человеческий водоворот. Любопытство — одно из главных особенностей человека, варьирующее от вполне безобидной страсти до закоренелого порока. Человеку всегда хочется знать чуточку больше, чем дозволено. И он всегда будет совать свой нос даже туда, куда не просят. Не считаясь с обстоятельствами и порой переступая через чувство самосохранения. И беспорядочно столпившиеся вокруг опрокинутого грузовика люди лишь создавали дополнительную суету. И при этом здорово затрудняли работу прибывших полицейских нарядов, карет скорой помощи и пожарных, примчавшихся на огромном, не меньше самого пострадавшего тягача, паромобиле ядовито-красного цвета, оснащённого мощной помпой и вместительным резервуаром с водой.

Любопытная толпа мешала всем: и полицейским, и медикам и торопливо раскатывающим брезентовые рукава пожарным. Пока дородный детина с сержантскими нашивками в синем мундире не начал злобно лаять в рупор, призывая людей «расходиться и не мешать следствию». Несколько констеблей тут же, не дожидаясь особого приказа, кинулись оттеснять напирающих людей, другие сноровисто растягивали вокруг расчищенного пространства ленточки, пожарные уже заливали водой пылающую кабину грузовика, начали опрашиваться первые свидетели, Джентри объяснялся с высоким тощим лейтенантом, медики готовили носилки… Каждый был чем-то занят и в суматохе не обращал внимание на то, что происходило вне поля зрения.

И поэтому нет ничего удивительного в том, что никто не обратил ни малейшего внимания на ничем не примечательного сутулящегося человека с непокрытой головой, в лёгкой длиннополой наглухо застёгнутой куртке, неторопливо удаляющегося от места аварии.

Джентри не ошибся в своих предположениях. Сбросить плащ, шляпу и сорвать с лица платок было делом нескольких секунд. Так же без сожаления Невидимка выбросил нож и револьвер. Он должен быть абсолютно чистым, белым и пушистым, если его всё же остановят для обыска. Но Господь миловал. Он спокойно, не нервничая и не срываясь на бег, выбрался из напирающей толпы и, сунув руки в карманы поддетой под плащ лёгкой куртки, направился в противоположную от площади сторону. Выбрался на тротуар и так же, не оглядываясь, ссутулившись якобы от холода и втянув голову в плечи, пошёл прочь.

На невозмутимом, выбритом лице террориста не было ни намёка на обуревавшие его эмоции. Одна скука и покорность судьбе. Со стороны могло показаться, что просто ещё один работяга, самый заурядный горожанин, торопится по своим делам. Внутри же Невидимку всего распирало от глухой злобы и нарастающего бешенства. Он был готов орать во всю глотку и биться головой о стену. Сунутые в карманы кулаки сжались до стонущей боли, ногти до крови впились в ладони. Невидимка отступал по всем правилам, не оставляя вероятным преследователям и шанса и на своё обнаружение. Он выжил, смог уйти, опять оставшись безнаказанным и сохранив лицо в прежней неизвестности. Но все эти мысли были беспомощным утешением. Самообманом. Суть от этого не менялась, а провал оставался провалом.

Самое неприятное заключаюсь в том, что в последнее время неудачи стали для него нормой. Невидимка даже перестал удивляться очередному проигрышу. А это совсем ни в какие ворота не лезло. Выходит, что он элементарно ПРИВЫКАЕТ проигрывать! Он, кого в течение уже скольких лет никто не мог изловить и даже близко подойти к тайне его личности. Никто и никогда не был в состоянии сесть ему на хвост! Справедливости ради стоит отметить, что и сейчас он уходит, словно побитая собака, боящаяся поднять голову, всё так же неопознанным и никем не преследуемым. Но проигравшим. В очередной раз. Наверняка этот молокосос-Джентри думает, что круто наподдал ему, что поймал за яйца и заставил в полной мере ощутить всю свою беспомощность…

Свернув за угол, Невидимка впервые позволил себе обернуться и спокойно выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Достав из кармана дешёвую измятую папиросину, он чиркнул спичкой и жадно затянулся. Поддерживая облик далеко не богатого горожанина, у которого не хватает денег на более приличное курево. Понимая, что задерживаться ни в коем случае нельзя, Невидимка ускорил шаг, проходя мимо красивых, растущих по обочине подметенного добросовестными дворниками тротуара домов старинной постройки. Всё-таки приближённость к Королевской улице давала о себе знать. И придётся прошагать ещё не одну милю, чтобы выйти к кварталу попроще, где он не так будет выделяться в своей небогатой одежде из заполонивших улицу местных жителей.

Тут преимущественно жили люди состоятельные. Когда-то Королевская улица, оправдывая своё название, была центральной в старом городе. Ещё до того, как к северу стали возникать новостройки, и безжизненные пустыри начали обрастать новомодными современными зданиями. Столица разрасталась, приобретая новые, сверхсовременные очертания. Прогресс и новейшие технологии поработили и строительство, позволяя воплощать в жизнь самые смелые мечты архитекторов. Столица видоизменялась, становясь всё больше и причудливей.

И спустя время Королевская улица превратилась в одну из десятков таких же вполне заурядных улиц, от былой значимости сохранив лишь название. Невидимка знал всю подноготную Столицы, всю историю изменений. Он всегда был прилежным учеником. И всегда старался всё предусмотреть. Поэтому под плащ надел одежду ничем не приглядного среднего горожанина. Чтобы не особо выделяться. Конечно, в районе Королевской улицы более уместным выглядело бы добротное пальто или солидный костюм, но с другой стороны, он же не мог досконально знать, в какую именно часть города заведёт его Джентри. Скажем, в бедняцких кварталах дорогое пальтишко выглядело бы намного неуместней…

Невидимка был готов. Он всегда был готов к любым неожиданностям. Он без всякого сожаления избавился от лишних вещей, замешкавшись только на миг, свернул шею ничего не подозревающему камраду Стью, и на полном ходу выпрыгнул из несущегося к верному крушению грузовика, ещё до того, как он врезался в угол остановившего его здания и перевернулся. Остальное было делом техники. Залететь в подъезд ближайшего дома, дождаться прилива толпы, выйти, смешаться с людьми и помахать прибывшим полицейским ручкой. Он не исключал возможности, что придётся быстро уходить, заметая следы, и поэтому заранее подготовил должную маскировку. И пути отхода. На почтительном расстоянии за грузовиком, не высовываясь и не привлекая внимания, следовала запряжённая двойкой чалых коняг обшарпанная карета с намалёванной на боках эмблемой сообщества городских трубочистов. И когда карета остановилась напротив идущего по тротуару Невидимки, он, не сбавляя шага, свернул к ней, коротко кивнул восседающему на козлах угрюмому кучеру, быстро отворил дверцу и юркнул внутрь. Кучер хлестнул бичом, и лошади послушно потащили карету дальше, звонко цокая копытами по мостовой. Усевшись на жёстком сиденье, Невидимка, покачиваясь в такт движению кареты, с ненавистью уставился перед собой. Джентри, Джентри, Джентри… Он становится серьёзной проблемой. А серьёзные проблемы Невидимка привык устранять.

Террорист опустил взгляд. Его пальцы вновь непроизвольно сжались в дрожащие от ярости кулаки, словно повинуясь чужой воле. Этот полицейский выскочка достойный соперник. Враг, которого следует уважать. Чем-то он отличался от всех остальных. Джентри выделялся из когорты бесчисленных, безликих блюстителей закона и порядка. Почему-то ему удалось крепче всех ухватить его за загривок. У остальных постоянно соскальзывали пальцы. Но Джентри… Он был хваток, как цепной пёс. И чертовски везуч. Невидимка искренне не мог понять причин последних неудач. Всё валить на чересчур везучего фараона? Совсем не солидно. Не профессионально. Одной дьявольской везучестью всего не объяснить.

Неужели проблема кроется в нём, в самом Невидимке? И стоит ли копать глубже? Террорист раздражённо сунул руки в карманы. Звонкий перестук копыт и мерное поскрипывание каретных рессор неплохо успокаивали и расслабляли. Что, если и вправду причину стоит искать в себе? Он приписывает собственные промахи кому-то постороннему, ищет крайних и виноватых, но что, если… Что, если он становится слишком стар для всего этого дерьма? Постоянные игры с законом, бесконечная борьба за идейное равноправное будущее, вечная гонка на выживание с сильными мира сего. Не пора ли и на покой? Он уже столько всего сделал за какие-то десть лет, что остальным так называемым камрадам-патриотам и за всю жизнь не совершить. Так не будет ли справедливым, если он оставит эту забаву более молодым и… везучим.

Невидимка несколько изумился своим же мыслям. Никогда раньше он не думал о покое. Отдых? Что он будет делать тогда? Невидимка в упор не видел себя пенсионером, поливающим цветочки на приусадебном участке. Чем он займётся, уйдя на покой? Да, можно ничего ни делать вообще, посвятить себя праздному образу жизни, откровенному дуракавалянию — голубой мечте многих и многих простых смертных. Денег у него, слава богу, хватит и на сто лет безбедного существования.

Вопрос в другом. А сможет ли он оставаться в стороне, когда прогнившая верхушка будет продолжать жировать на обездоливании собственного народа, продолжая тянуть из простых трудяг последние крохи? И кто, кто, мать вашу, заменит его в этом неблагодарном, но принципиально необходимом для блага изнемогающей страны деле? Кто⁈ Невидимка не видел себе замены. Ну не брать же в расчёт подпольные организации вроде АНА, которые десятилетиями топчутся на одном месте, больше обещая, чем делая! Он, и только он выполнял за них всю грязную работу, проворачивая такое, что им и не снилось, с их жалкими потугами и бесхребетными лидерами! Неужели тот же Манфред всерьёз думает, что Невидимка настолько туп, что не понимает, что организация просто загребает жар его руками⁈

Невидимка заскрипел зубами от злости. Нет, ни о каком покое пока речи и идти не может. Он не имеет права уходить в сторону. Не сейчас. Не в это тяжкое для страны время. И уж точно он не остановится на полпути и не провалит нынешнее задание. И каким бы умником-везунчиком не был Джентри, ему не одолеть Невидимку. Он никогда не проигрывал, не проиграет и сейчас. Джентри с Крейгом наверняка празднуют победу. Теперь они уж точно уверены, что на какое-то время убрали его со сцены и могут спокойно обтяпывать свои делишки. Что ж, пусть и дальше заблуждаются на сей счёт.

Он упустил их, верно. Позволил уйти, дал необходимую передышку, заставил поверить в то, что они сильнее и умнее его. Пусть. И провалы можно использовать должным образом, превращая из самой слабой карты в небьющийся козырь.

— Вы разыгрываете меня! Нет, ну как вам не стыдно, миссис! Такая видная, почтенных лет мм… дама, и всё шутки шутите?

— В который раз повторяю вам, маленький несносный проныра, вечно норовящий стянуть у меня с кухни печенье и сующий свой длинный нос, куда не просят! Уф… Я повторяю, что я не видела вашей подружки. Она не приходила более сюда. Ни вчера, ни сегодня. Ни сама, ни с кем бы то ни было.

— Поклянитесь!

— О святые угодники, Спунер! Не испытывайте моё терпение. Вы меня плохо знаете и не догадываетесь, на что я способна, когда теряю над собой контроль!

— Ну что вам стоит сказать — чтоб я сдох! Э-э-э… Что я сдохла! Это же так просто.

— Если вы сию же минуту не уберётесь с моего порога, кто-то из нас двоих точно сдохнет!

Миссис Монро несокрушимым бастионом встала в дверях, преграждая дорогу в дом всеми правдами и неправдами норовящему прошмыгнуть внутрь Джеку Спунеру. Пожилая вдова была очень удивлена внеочередным визитом малолетнего воришки. Обычно, и это было не писаное правило, Спунер появлялся в её доме лишь в тех случаях, когда точно знал, что Джентри находится здесь. Или же в случае неотложной важности, что было всего один раз. Первое тоже отпадает, поскольку Спунеру прекрасно было известно, что в час пополудни в будний день старший инспектор не имеет обыкновения просиживать штаны на кухне у пылающего очага, попивая чай с молоком. В итоге сухонькая старушка никак не могла взять в толк, какого же всё-таки дьявола понадобилось Спунеру и почему он так настырно упрекает её во лжи и скрывании фактов!

— Эй-эй-эй. Полегче, мэм, — Джек опасливо отодвинулся, готовый в любой момент слететь по ступенькам и задать стрекача. — Уж будьте покойны, я почему-то догадываюсь, на что именно вы можете быть способны. И уверяю, что я говорю на полном серьёзе, «по чеснаку»! Генриетта должна была ещё под утро добраться до вас и успеть поговорить с Джейсоном, до того, как он свалит на работу!

— А вам не кажется, что вы слишком хорошего мнения о своей подружке? — в голосе Джульетт сквозила усталость. — Не знаю, какие у вас там с ней дела и чего вы хотите от бедного Джейсона, изводя своими постоянными нападками, но не кажется ли вам, что она могла просто не прийти?

— То есть как? — опешил Джек.

— Ну как… Эта ваша Генриетта решила заняться собственными делами и поэтому не пришла.

Джек решительно замотал головой.

— Нет-нет, мэм, вы не правы! Генри… Она не такая! Она обязательно должна была прийти к вам! Просто вы не всё знаете! А если бы знали, то так бы не говорили. Вы бы сразу поверили мне! Так она правда не приходила?

В молящем взгляде мальчишки было столько неприкрытого отчаяния, что Джульетт невольно сжалилась, и как можно мягче сказала:

— Джек, мне уже ше… Кхм, кхм, не важно! Я уже далеко не молода и совсем разучилась лгать. Поэтому повторяю в последний раз, и выслушай меня очень внимательно. После нашей общей последней встречи я больше не видела твою подружку. Клянусь. Она не приходила. Не знаю, в чём тут дело. Положа руку на сердце, скажу, что мне она показалась совсем не дурной девушкой, потерянной и оступившейся, но не плохой, и вряд ли она по своей воле захотела подвести тебя… Но её не было здесь.

Налетел пронизывающий холодный ветер. Неуютное промозглое утро незаметно превратилось в такой же день. Серое небо, перекрывающее все робкие попытки слабого ноябрьского солнца пробиться к земле, оставшаяся в воздухе после ночного тумана сырость, прилетевший с побережья ветер. Джек нахохлился как воробей, в своей ношенной латаной курточке и надвинутой на покрасневшие от холода уши лётной фуражке с очками-гоглами.

— Не пришла, значит… — Спунер с неожиданной обидой закусил нижнюю губу. А он так надеялся! Он так хотел помочь Элен, но по всем фронтам потерпел поражения. Его просто вышвырнул из имения Гиллроев угрюмый громила-дворецкий, пригрозив полицией, а теперь выясняется, что и Генриетта не больно преуспела. Мало того, что не смогла переговорить с Джейсоном, так она сама незнакомо куда запропастилась.

Воришка ни на йоту не сомневался в ней. И мысли не допускал, что Генриетта в последний момент просто взяла и струсила, повернула оглобли в сторону. Нет, он смотрел ей в глаза и видел в них решимость и отчаянное стремление изменить свою жизнь. Она тоже хотела помочь. Искренне. Пусть во многом и ради себя…

— Не расстраивайся, — проворчала миссис Монро, неодобрительно поглядывая на расстроившегося мальчишку. — Наверняка ничего серьёзного не случилось. Вдруг у неё возникли какие-то неотложные проблемы? Особенно учитывая род её занятий. Или я ничего не понимаю в жизни!

Джек, топчась, как индюк, перед дверью особняка миссис Монро, напряжённо размышлял. Проблемы? В принципе у Генриетты их могло возникнуть целый миллион! Нарвалась на патруль, не смогла отбрехаться и загремела в кутузку, встретила охочего до женских прелестей клиента, влезла в свару с товарками по ремеслу или сутенёром, столкнулась в тёмном переулке нос к носу с Попрыгунчиком, да мало ли что! Вариантов множество и каждый из них был вполне вероятным!

И с кем же ему теперь выручать Элен из этого гадюшника? Джейсон на очередном, как понял Спунер, сверхсекретном и важном задании, Генриетта канула в неизвестность, а он остался совсем один и без оружия! И, стоило признаться в этом хотя бы самому себе, он слишком мал и слаб, как бы там не пыжился и не изображал из себя взрослого, битого жизнью матёрого уголовника…

— Э-э-э… Миссис Монро, — вкрадчиво начал Джек, осенённый внезапной вспыхнувшей в мозгу идеей, — а не найдётся ли у вас в доме лишнего ствола? Ну там какой-нибудь завалящей пушки… Не, вы не думайте, я не собираюсь никого бомбить! Я чисто из соображений самообороны.

В первый миг Джульетт не поверила своим ушам. А поверив, потеряла на время дар речи. Что этот малолетний шалопай с самым неблаговидным беспризорным прошлым и совершенно ужасными манерами — просит у неё оружие⁈ Вскипев праведным гневом, миссис Монро решительно надвинулась на Спунера.

Примирительно подняв руки, Джек невольно попятился назад и чуть не сверзился со ступенек!

— Спокойно-спокойно, мэм! Вы, наверно, не совсем правильно меня поняли. Я ж прошу ствол не для каких личных там крысных целей… А для пользы. Для одного очень важного и божеского дела, поверьте!

— Каких целей? — недоверчиво переспросила пожилая вдова. — Вы, должно, хотели сказать — корыстных?

— А я как сказал? — удивился Спунер.

— Ладно, не буду учить вас грамоте, раз уж так вышло, что вы прогуляли все занятия в гимназии.

— Да я вообще в неё не ходил, — буркнул Джек, вновь продвигаясь поближе к входу в особняк. Он понял, что револьвера, даже самого захудалого, из коллекции Джентри он не получит, даже если разобьётся перед неуступчивой старой мегерой в пух и прах. Хотя он был стопроцентно уверен, что Джентри бы уж точно его понял!

Миссис Монро, поёжилась, кутаясь в наброшенное на сухие плечи длиннополое пальто, и, повинуясь внезапному порыву, сказала:

— Ты бы зашёл погреться… Да и есть же наверняка хочешь, судя по раздающемуся из твоего прилипающего к позвоночнику живота урчанию.

Если Джек и был изумлён, то вида не подал, и отказываться от столь неожиданного предложения не собирался.

— Вы всё говорите, как оно, блин, и есть, мэм! Пожрать я б не прочь, а то пузо и впрямь схудало… Показать?

— Боже избавь, — замахнулась на него Джульетт и посторонилась, делая приглашающий жест в сторону так мнящей Джека массивной дубовой двери. — Заходи уже давай!

Пока вдова не передумала, Джек шмыгнул внутрь и тут же разомлел от охватившего его порядком продрогшие мальчишеские кости домашнего тепла.

— О, да у вас что, пряный суп с грибами на обед, что ли? — принюхался Джек к доносящимся из кухни запахам. И, поспешив за миссис Монро, признался: — Вы не поверите, но мне именно такой снился пару дней назад. Сплю я, значит, и снится мне, что стоит у меня прям перед мордой целая миска супа! Горячего, парящего. Вкуснотища! Я только хвать ложку — и тут дёрнул меня чёрт проснуться… Поел, называется. Так и остался голодным.

Джульетт, не особо прислушиваясь к его трёпу, железной рукой схватила Спунера за ухо, когда он уже мостился за кухонный стол.

— Так, молодой человек, если я пустила вас в свой дом, то вы обязаны беспрекословно исполнять все мои требования и следовать установленным здесь правилам. А одно из них гласит — перед едой всегда мыть руки. Я понятно излагаю?

— Более чем, — прошипел Спунер, морщась от боли.

— Мойте руки, пока я накрою на стол. Живо! Святые угодники, ваша запропавшая подружка, в отличие от некоторых, и то не лишена хороших манер!

Джек, в одночасье помрачнев, уныло поплёлся к раковине. Конечно, не лишена. Генриетта не на улице выросла. Она не такая, как он. Ну почему она не пришла сюда? Что же всё-таки случилось? Джек многое отдал бы, чтобы Генриетта сидела сейчас с ним за одним столом и уплетала горячий суп с грибами. Вытирая руки полотенцем, Джек подумал, что, пожалуй, ему и кусок в горло теперь не полезет. Что-то здесь не сходится. Он не мог отделаться от ощущения, что девушка угодила в какой-то офигительно хреновый переплёт. Из которого ей самостоятельно не выбраться. Так что ж теперь выходит — ему одному надо спасть уже двух попавших в беду девчонок⁈ От таких мыслей гарантированно испортится какой угодно аппетит.

Спустя ещё несколько минут Джек понял, что всё же ошибался. Когда попросил добавки.