Ярко-алое

Глава 11

С циновки в своей спальне советник взлетел, точно подброшенный орбитальной катапультой. Сорвавшимся с привязи ураганом пронесся по коридору. Ворвался в покои Кимико. Посмевшая запросить у него допуск система защиты полыхнула фиолетовым и затихла.

Только у порога Тимур сообразил, куда вломился. Замер, прижавшись спиной к двери. Сглотнул.

Кими лежала на боку, странная и незнакомая, точно призрак некогда изящной, безмятежной женщины. Тело, напряженное, точно сгибаемый неодолимой силой клинок — и резными крыльями разметавшийся по домашней Паутине разум. Программы и приложения ее сетевого профиля развернулись многослойными вуалями, бились пленными стрекозами, трепетали в такт чему-то неведомому…

Только просторные белоснежные одежды и упрямо-размеренное дыхание говорили о том, что это великолепное, измученное создание — на самом деле высокородная его супруга.

Мерзавец самурай, избранник Нобору, на коленях стоял рядом с ее ложем, вытянув вперед закованные в медицинские перчатки руки. Глаза его сосредоточенно следили за невнятным для немедика потоком данных, пальцы чуть подрагивали, активируя то один, то другой наперсток. Вот плечи мужчины напряглись, кисти сделали какое-то неуловимо плавное, сильное движение — и Тимур, отслеживающий показания сканеров, увидел, как плод в животе женщины чуть шевельнулся.

Кимико со стоном расслабилась, задышала глубже. Разум женщины тронул струны профиля, затанцевал над программным кодом — и сетевая часть ее личности будто раздвоилась. Урожденная княжна Фудзивара, должно быть, долгие месяцы, а то и годы сплетала программу в ожидании именно этого мига. В комнате, в поместье, в горах вокруг дрогнуло нечто, человеческим языком неописуемое. Паутина, обнимающая их даже здесь, на дне колодца реальности, начала разворачиваться. Упругим плетением затрепетала между стен, заиграла эхом и отражениями. Точно махаон, выбирающийся из безопасного панциря-куколки, попыталась расправить на солнце мокрые, не сформированные до конца крылья.

Новый, неспособный пока к самостоятельному функционированию сетевой профиль протянул ниточки-сенсоры к испуганному существу, которое все еще было окружено защитой материнской плоти, воли и разума.

— Мягче, мягче, — бормотал врач, плавными движениями выправляя что-то, видимое ему одному. Схватки выгибали женщину дугой и уходили, повинуясь парению чутких пальцев. — Не торопитесь, госпожа моя. Наноимпланты еще не успели сформироваться, сенсорика не готова к полной нагрузке. Первые пару месяцев ощущения будут по-прежнему идти преимущественно через вас. Особенно восприятие Паутины. Интеграцию с аватарой придется проводить постепенно и очень, очень осторожно.

Вежливая скромница Кими хрипло посоветовала этому умнику интегрировать себе в профиль что-то, информационно и анатомически невозможное. Затрещала под пальцами белая ткань.

Сетевая бабочка новосотворенного личного профиля шевельнула смятыми крыльями, синхронизируя их биение в такт пульсу Кимико. Утвердилась в Паутине, замерла, точно пытаясь нащупать смутные ощущения нерожденного еще разума.

Женщину выгнуло болью и мукой, беззвучное: «Перегрузка, недостаточная платформа для поддержания приложения» — громыхнуло в воздухе.

— Отмена, отмена инсталляции, — отрубил самурай Тайра, и руки в тяжелых перчатках замерли, скованные сложной вязью команд.

Тимур невольно подался вперед, телом и разумом порываясь подхватить, поддержать, хоть как-то помочь. Коснулся чего-то стремительно-невидимого, что тут же прянуло в глубины Сети.

Как она кричала! Предки всемогущие, как…

— Канеко! — взрыкнул резко обернувшийся к нему врач. — Сворачивайте свои сканеры к тэнгувой бабушке! И выметайтесь вон!

— Син… — Серый от ужаса Тимур не заметил, как сорвалось с губ личное имя старого недруга. Делать вид, что по-прежнему нянчится он с давней своей обидой, было сейчас не просто нелепо — немыслимо. — Синобу, что с ними… будет?

Новоиспеченный оратор Канеко будто залпом глотнул толченого стекла: способность к связной речи покинула его. Слова жили своей, отдельной жизнью, отсеченные от наполнявшего их смысла непреодолимой стеной. То место, что раньше в этой Вселенной отводилось разуму, теперь затопило беспомощным, вязким страхом.

— Все будет, — огрызнулся Тайра Синобу, верный самурай и друг владыки Кикути. — Если нам сейчас не мешать! Советник, ступайте прочь. Взломайте чью-нибудь твердыню, убейте очередного министра, устройте новый переворот — только делайте это подальше!

— Я…

— …сбил к демоническим пращурам все настройки. — Врач вновь сосредоточился на измученной своей пациентке. — Каи… Господин советник, просто уйдите, а? Радостные вести вам сообщат без промедления.

И любые другие тоже.

Тимур сам не помнил, как вывалился из комнаты. В глазах прояснилось, когда он чуть не сбил с ног ожидавшего под дверью гостя. Детские руки подхватили его, с неожиданной для столь хрупких запястий силой удержали от падения.

— Осторожней, друг мой, — с упреком сказал Ари, проводя ладонью по его лбу и снимая затянувшую сознание мутную накипь. — Что же вы сразу не сказали, что во время схватки узрели недозволенное? О ранах таких надо заботиться сразу же. Разгуливать с ними как ни в чем не бывало — все равно что заигрывать с безумием.

— Благодарю, — автоматически моргнул Тимур. — Мне нужно…

— … и в самом деле, пойти, проветриться, — подтолкнули его в спину детские ладони. — Все будет хорошо. Мы позаботимся.

Его спутница посторонилась — высокая, худощавая женщина с зеленым, по-русалочьи затягивающим взглядом. Тимур пробормотал что-то куртуазное и, придерживаясь за стену, пошел прочь.

Лишь у входа в собственные покои до него дошло.

Резко обернувшись, советник обшарил взглядом совершенно пустой, обманчиво безмятежный коридор. Ни малейшего следа чужого вторжения, конечно, не обнаружилось. Система безопасности отрапортовала, что никаких гостей в поместье нет. И никогда не было.

На всякий случай Железный Неко проверил личный лог сетевого доступа. Ни-че-го. Последние полчаса советник, вне всякого сомнения, провел в самом что ни на есть реальном, физическом мире. Информация из Паутины к нему поступала лишь опосредованно, через искусственно надстроенные шестую и седьмую сенсорные системы. Оптический нерв, слуховой аппарат, тактильные ощущения — все это не получило из Сети ни одного бита липшей информации.

Но в разуме его точно выжжены были зеленые русалочьи глаза. Спина все еще ощущала тепло и твердость обманчиво хрупких ладоней.

— Игры с безумием, значит? — пробормотал советник Канеко, скользя пальцами по вмиг покрывшемуся испариной лбу.

Почему-то вспомнились иррациональные страхи Джеффера. И мягкий голос Ханы: «Программы такого уровня, что не только не зависят от манипуляций в „реальном“ мире, но и сами способны оказывать влияние на физический план бытия». Например, принимать, если вдруг понадобится, в безнадежно реальном пространстве самый что ни на есть материальный облик.

Только каковы же (чтоб Норддалу провалиться с его вопросами!) истинные пределы подобных программ? И есть ли они вообще?

«Мы позаботимся».

Повернувшись спиной к мимоходом свершившемуся рядом чуду, Тимур твердо объяснил себе, что ничего необычного не произошло. Ну, встретил в собственном доме пару явившихся в ответ на молитвы ками. Ну, воплотились они вне Паутины, в унылом реальном мире. Что тут такого? Общались ведь предки с богами и духами задолго до того, как были созданы первые, основанные еще на электронике примитивные сети. Почему бы не делать этого и их почтительным потомкам?

Удивляться и ужасаться тут нечему. Он, что бы там ни говорили, не варвар, он помнит свои корни и верит в постулаты собственной религии. Они позаботятся…

Медленно опустившись на циновку, Тимур закрыл глаза. И рухнул в знакомые тенета великой и непостижимой Паутины.

Разгромленный зеркальный дворец сиял в сердце бури, точно золотая жемчужина. Гости благополучно разбежались, и теперь изрядно подпаленные коридоры заполнили правительственные спецслужбы под предводительством хмурых следователей Корпуса. Господа сотрудники безопасности традиционно прибыли к месту действия слишком поздно, чтобы что-то изменить, и теперь от всей души взялись за не менее традиционный вопрос: «Кто виноват?» А вот на вопрос: «Что делать?», как смутно подозревал Тимур, придется отвечать ему, но пока еще думать об этом было рано. Слишком мало информации.

Хромой Кот фыркнул в сторону покореженной люстры, коротко кивнул знакомому следователю. На косые взгляды и шепотки за спиной привычно не обращал внимания: не в первый раз Неко учинил такое, что хоть затворником становись, спасаясь от праздного любопытства. Пошумят, пошипят и забудут. Тем более эти люди были заняты делом. Кто-то снимал показания, кто-то со сканерами ползал вдоль стен. Молчаливая команда собирала останки искалеченных и убитых аватар, чтобы после окончания расследования передать их для захоронения хозяевам. Или же оплакивающим потерю семьям. Тимур запросил статистику по погибшим и раненым, а также первые аналитические сводки. По внутренней сети определив положение своего секретаря, захромал в глубь дворцовых переходов.

Ватари Стефан, разумеется, держал в поле зрения наиболее политически опасную из всех разразившихся сегодня катастроф. Витязь-волк заслонил широкими плечами проход в Золотой Кабинет, наблюдая, как команда экспертов осматривает останки Венту Джеффера. Был он зол и нехарактерно сдержан. Еще бы. Убийство члена тайного совета! Да какого — крайнего радикала, выразителя взглядов наиболее антропоцентричного, проварварского, кричащего на каждом углу о нарушении прав человека блока. Вот вам, матушка, и нулевой день. Вот единство наше. А вот согласие.

В любых других обстоятельствах подобный удар вполне мог свалить коалиционное правительство. Сейчас, даже не просматривая блоги и не читая политическую аналитику, Тимур был уверен — совет выстоит. Кими об этом позаботилась…

Не надо сейчас о Кими.

Совет выстоит, но вой поднимется до небес. Полетят репутации, карьеры, головы. Следовало позаботиться, чтобы головы эти принадлежали господам, виновным в случившемся. Или, в крайнем случае, тем, чье устранение будет способствовать стабилизации обстановки.

Вот этим, советник Канеко, ты и займешься. Тем более у тебя есть что сказать господам заговорщикам. Относительно используемых ими методов. А также воистину гениально выбранного места и времени…

— Стеф, — тихо позвал Тимур, — наши все в порядке?

— О, великий оратор изволил явиться, — обернулся к нему зубастый рыцарь. — Привет тебе, непредвиденный Цицерон, владыка импровизаций. У нас все живы. Хотя в случае Йоко ты об этом можешь еще и пожалеть. Она, увы, тоже владеет высоким искусством сатиры. И хочет сказать тебе много-много всяких разных слов. Да и у деда Богдана возникла пара вопросов. Что-то относительно жутко секретного плана.

Хромой Кот неопределенно повел ухом.

— Ты сам-то как? — уже серьезно спросил Стефан. — Хана тут подняла панику. Говорит, нельзя было тебя после такой схватки отпускать без полного врачебного обследования и медицинской помощи.

— Меня обследовали и помогли. Кто сейчас дежурит в приемной?

— Благословенный господин Такахаси и почтенная госпожа Сато. Заняли оборону на официальном сайте. На все требования и просьбы о разъяснениях отвечают «без комментариев» или «ожидайте официального пресс-релиза». Заварил ты, друг мой, холивар всех холиваров. С падения маяков такого не было.

— Если бы все это действительно заварил я… Вот что, давай посмотрим, как кому-то удалось убить самого параноидального из уважаемых моих коллег. Они либо мгновенно использовали подвернувшуюся возможность, либо по-ангельски точно, головокружительно тонко все рассчитали, — поделился выводом явно обдумывавший тот же вопрос Тимур.

Он развернул пересланные ему файлы, коротко взглянул на собранную информацию. Схема дворца с указанием скрытых графических и информационных слоев и наложением предполагаемого сценария убийства. Точно — до долей секунды! — расписанный график перемещений Джеффера в последние его минуты. Список тех, кто находился рядом, с вложенными схемами их действий и записью снятых по горячим следам показаний.

— Когда прозвучала тревога, Йоко и дед Богдан в соседнем бахчисарайском павильоне завершали спонтанную конференцию с генералом Танакой и господином Асано. Поскольку стены там лишь обозначены решетками и колоннами, а защитная позиция совсем никакая, советники тут же отступили в Золотой Кабинет. Где и заняли оборону.

Стеф синими стрелками вывел пред очи начальника схему передвижения четырех советников.

— Почти одновременно со стороны лоджий Ренессанса сюда удалось пробиться нескольким варварам — бывшим сотрудникам посольств. С ними оказался и Джеффер.

С другой стороны кабинета загорелись векторы, показывающие движение варваров.

— Под руководством Танаки двери были забаррикадированы, и оборонявшиеся без инцидентов продержались до начала второй фазы…

— Какой-какой фазы?

— До появления черного дракона. Мы пока придерживаемся теории, что это была вторая волна нападения.

Хромой Кот вздохнул:

— То есть предполагается, что дракон и серебряные сардины были стадиями единого плана. А не схлестнувшимися в самый ответственный момент совершенно независимыми друг от друга авантюрами.

Стефан чуть иронично оскалился, открывая длинные, сахарно-белые клыки:

— Да помогут нам предки. Два могущественных злоумышленника, почему-то выбравших для переворота одну и ту же вечеринку?

Как-то это и правда прозвучало… неутешительно.

— Хорошо, не будем умножать сущности. Вторая фаза. Князь наш Янтарный отправляется на битву равных и влипает в рыбный вирус. Я бросаюсь переделывать его работу, а Джеффер в это время?..

— Когда схватка драконов бурей ударила по дворцу, стало ясно, что это крыло может не выдержать. Слишком много открытых террас и арок вместо стен. Дед Богдан и генерал Танака решили пробиваться к центральным залам, остальные с ними согласились. Советник Джеффер вроде бы ушел вместе со всеми, но за каким-то тэнгу вернулся. Нашли его уже… — Стефан сделал выразительный жест в сторону окруженного экспертами погибшего.

Канеко подошел поближе, стараясь не наступать на ценные улики. Внимательно оглядел открывшуюся картину. Кто бы ни прикончил почтенного советника, он даже не пытался представить нападение частью вирусной атаки. Джеффера убили клинком. Причем, насколько можно было судить, мечом, священным оружием самурайских сословий, к которому никто иной на Акане прикасаться не должен.

Короткий запрос результатов предварительной медэкспертизы — угу, искать следует классическую боевую катану. Проверенная столетиями программа, которая, нарушая целостность аватары, «палит» базовый профиль, а вместе с ним и нервную систему оператора. Вот только почему-то казалось Тимуру, что свершивший месть клинок не найти, перетряхивая чердаки оппозиционных кланов. Как бы ни оскорбляло их присутствие в тайном совете буйного новотерранца.

— И мы должны послушно поверить, что послом метрополии убийца быть никак не может. — Тимур бормотал себе под нос, но его все равно услышали.

— Не знаю, босс, — тихо ответил Стефан. — Пронести потихоньку оружие сквозь защиты Ханы сложно, но осуществимо. А вот удар и в самом деле самурайский. Разрубить человека надвое не каждому по силам. Приложения, которые позволяют обучиться этому без многолетних тренировок, варвару метрополии не по зубам совершенно точно.

Железный Неко согласно кивнул. И промолчал. Он не видел смысла вслух объявлять о своей уверенности: убийцу следует искать в узком кругу коллег-советников. И первыми в список подозреваемых попали те, кто оказался в момент нападения рядом с Джеффером.

Ватари Богдан. Могущественный глава партии реформистов. Воин и властитель.

Сакамото Йоко, страстная революционерка, любимица низших сословий. Племянница генерала, что так и не простил позора ангельской войны: ни своим командующим, ни противникам-варварам.

Танака Такеси, генерал, воин, прирожденный лидер. Создатель и командир Корпуса взломщиков.

Асано Акира, без которого не создали бы коалиционное правительство, не сформировали тайный совет. Который при всем этом всегда умудрялся оставаться в тени. И при деньгах.

Славная подобралась компания. Да и остальных забывать не следует. Мало ли кто мог скрываться под аватарой неумехи-варвара. Тимур пробежался по личным делам оказавшихся рядом с Джеффером дипломатов.

«О, Норддал Сандрараджан, почему мне кажется, что в реальном теле вы вполне способны нанести удар холодным оружием?» Как-то подозрительно часто стал Тимур натыкаться на господина атташе по культуре.

Ладно, идем дальше.

Канеко был фактически уверен в участии в этой истории Ханы. Хозяйка бала знала если не обо всем, то, по крайней мере, об отдельных аспектах нападения. Затевать подобное без помощи или хотя бы молчаливого позволения творца, ответственного за безопасность приема, было бы преступным риском — слишком легко ситуация выходит из-под контроля, слишком многое может пойти не так.

Впрочем, оно и пошло. Совсем не так. И не только для советника Джеффера.

Хромой Кот обернулся, пытаясь представить, как все происходило.

Золотой Кабинет поистине оправдывал свое роскошное название. Стенные панели были отлиты действительно из червонного золота, причудливая резьба вилась по ним цветочными орнаментами. Драпировки и занавеси радовали глаз сапфирными оттенками, и столь же глубокого синего цвета была обивка на низкой, выточенной из черного дерева мебели.

Узкие окна, забранные узорными, потрясающей красоты решетками. Тяжелые золотые двери — легко было понять, почему именно это помещение выбрали в качестве наилучшей защитной позиции. Генерал Танака встал у окна вот здесь. Дед Богдан придвинул шкаф к дальней двери, а Асано как-то притащил с галереи огненную занавесь и повесил ее над вторым дверным проемом. Тем самым, через который потом отступали.

— Почему они решили уходить через лоджии? Там же опасней.

— Зато короче.

— Угу.

Тимур прошел к выходу, внимательно осмотрел тяжелую золотую створку. Покосился наверх, на импровизированную гардину, с которой отступающие поспешно сдернули и отбросили защитный занавес. Дальше начиналась тянущаяся вдоль всего крыла светлая расписная галерея, обозначенная на схеме как «Фантазии по мотивам Ренессанса».

В проеме Железный Неко замер. Вернулся назад. Вновь шагнул из кабинета.

Покачался на «хромой» своей ноге.

— Мр-р, — несколько озадаченно встопорщились кошачьи усы.

Одним прыжком взлетел на карниз, что нависал над дверным косяком. Уцепившись за позолоченную лепку, принялся ковырять когтями (а затем и когайто) в скрывавших камеры наблюдения завитушках.

Взломщики Корпуса взирали на эту акробатику весьма скептически.

— Советник, мы уже сняли данные с этих датчиков.

— Угу.

— Босс?

— Элементарно, Ватари, — провозгласил Тимур, вытаскивая так и не успевший до конца самоуничтожиться кусок паразитирующей программы. — Вот эту прелесть передайте в экспертный отдел Корпуса. Хотя я и так могу сказать, что они обнаружат.

— Если будешь напрашиваться на идиотские вопросы, получишь наглядную демонстрацию боевых преимуществ псовых в условиях, приближенных к экстремальным, — скрестил лапы вставший на дыбы волк.

— Это проектор, — снизошел до объяснений Тимур. — В нужный момент он показал, как Джеффер, а может, и его убийца выходят из помещения вместе со всеми. В то время как на самом деле господин советник почему-то задержался. Удар мечом, догнать отступающих, отключить проекцию — и наш таинственный самурай как ни в чем не бывало присоединяется к веселью. Обычно такие обманки легко вычисляются, но в неразберихе действительно могли не заметить. В той зеркальной свистопляске даже мои сканеры показывали невесть что.

— То есть здесь могло сохраниться изображение убийцы? — оживился упаковывавший остатки программы следователь.

Все скептически посмотрели на замороженные ошметки кода.

— Сомневаюсь, — выразил общее мнение Тимур. И не стал добавлять, что, будь улика столь драгоценна, он не отдал бы ее в руки Корпуса. В конце концов, их командир, сколотивший буйных подчиненных в пугающе эффективное боевое соединение, выходил в этой истории пусть и не главным подозреваемым, но вполне вероятным соучастником.

Канеко еще раз оглядел помещение. Кончик полосатого хвоста нервно бился.

Итак, предварительные итоги. Как все произошло?

Тревога. Отступление в Золотой Кабинет. Укрепление позиций.

Проектор над дверью установил советник Асано. Почти без вариантов. В начале атаки встал именно у этого проема, потом прилаживал над ним огненный занавес. Уж кто-кто, а Асано Акира не мог не почуять активную инородную программу, разворачивающуюся под самым его носом. Либо он сам ее и выпустил. Либо все понял, но в нужный момент промолчал.

Дальше. «Вторая фаза». Спор, решение отступить в глубь дворца.

В последний миг Джеффера задерживают. Вместо него и его убийцы уходит программная проекция. Возможно, с ними остался кто-то еще. Возможно, они о чем-то говорили. Временные рамки подобное вполне допускают.

Смертельный удар тоже нанес Асано. Сам. Он бы потребовал себе это право, никому не позволил бы украсть свою месть. Самурайский удар, наилучший. Катарсис и освобождение. И безумие, что вырвалось из клетки на один лишь совершенный сверкающий миг.

Тимуру уже доводилось видеть работу Акиры — в прежней жизни, когда не были они еще господами советниками и не откликались на истинные свои имена. Почерк благородного самурая не изменился. Все еще караем предателей, а, Сайто?

Это запланированная казнь или ты просто сорвался?

Как же Акира, должно быть, ненавидел новотерранца. Хмурил выразительные рысьи брови, вынужденный сидеть с ним рядом, учитывать его мнение, терпеть его выходки. Позволять врагу лезть в душу и будущее ярко-алой планеты. Тем не менее они как-то уживались в тайном совете два долгих изматывающих года. А в последние месяцы заключили личный союз. Почему? Ради какой цели?

И как, ками его раздери, вляпался в подобное «сотрудничество» хитрюга Джеффер? Чутье на угрозы своей шкуре у варвара было почти сверхъестественное. Как он вообще позволил себе остаться с «коллегой» наедине? Должен был быть кто-то еще. Кто-то, кого Бенвентуцио не опасался. Чью защиту имел основания считать достаточной.

Вопросы, вопросы. И любые ответы вместо прояснения ситуации лишь еще больше все запутывают.

По закрытому правительственному каналу пришло сообщение: экстренное заседание совета, чрезвычайные меры… Железный Неко вздохнул. Вот кто бы сомневался!

— Ладно, ребята, будете отсылать отчет, ставьте меня в копию. — И зашагал под своды злополучных лоджий. Так действительно получалось короче.

— Тимур! — Почти у самой посольской лестницы его перехватила Милава. Вцепилась в рукав, яростным жестом заставила стоявшего рядом мужа занять наблюдательный пост, богатырскими плечами закрыть их от лишних глаз.

Взмахом трех хвостов упали ограждающие от подслушивания вуали.

— Мила, я не могу распространяться о секретном и авантюрном плане. На то он и секретный!

Отмахнулась, прошипела сквозь лисьи зубы:

— Почему ты не дома?

— Да у нас вроде как… чрезвычайная ситуация, — попытался увернуться от вопроса Хромой Кот.

— Муру, — еще тише сказала Мила, — Стефан, может, ничего не понял, но я — мать. Я была на внутреннем канале и все слышала. Твоя Фудзивара кричала, как… а ты, когда она заголосила, вообще с ума сошел. И эта нелепая свадьба! Не надо мне врать. Выкидыш?

Слово ударило почти физически. Ему даже пришлось замереть, сделать несколько вдохов.

— Нет. — Он молился о том непрестанно. — Роды.

Стефан резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Милава застыла.

— Ребенок рождается раньше срока, — тихо пояснил Тимур, не оглашая, впрочем, точных цифр и позволяя собеседнице самой заняться арифметикой. — Много раньше.

— Но… Для творцов это ведь… Она должна передать малышу наследственные приложения, дать доступ к родовой сети, к семейным библиотекам. Личный профиль формируется еще до родов, интегрируется с первым криком. Без этого ребенку никогда не быть высокородным. Он не сможет выполнить даже простейших, самых формальных заданий сословного экзамена!

— Им… помогают. Сейчас. Мила, родная, не спрашивай, я ничего не знаю. Меня просто выставили прочь.

— Мурр, — сдавленно, с тихим ужасом прошептала она. Обняла, движением не подруги — матери. — Славный мой, успокойся, не надо. Все, все будет хорошо. Ну не унаследует малыш высокое сословие, так тому и быть. Он будет твоим, ты будешь его любить, когда это тебя останавливал чей-то там клан? Не думай об этой высокородной, мы с тобой, мы рядом, мы сможем…

Плечи Тимура тряслись не то от смеха, не то от рыданий, а руки судорожно прижимали к груди чужую женщину. Милава ничего не знала, она несла чушь, более того — чушь, бьющую точно в средоточие его страха, но, во имя великих ками, она была рядом! Понятная, сильная, близкая. Она просто была, и этого оказалось довольно.

Пальцы опустились с монгольского колчана, скользнули вдоль тонкой спины.

Как пели копыта коня, летящего по степи. Как била в лицо жесткая грива, звенели собранные в ожерелья монеты, обнимали за талию руки прильнувшей сзади девчонки. Потеря профиля — потеря себя, и жизни, и женщины, но, духи неба и ковыля, как же до сих пор больно…

Неко заставил себя вспомнить, что он и впрямь Железный. Мягко, легко шагнул назад, сменил боевую аватару на привычный свой взъерошенный облик.

Знакомое движение — отбросить с лица растрепавшиеся кудри. Извиняющаяся (но с тлеющей где-то глубоко внутри застарелой искрой вызова) улыбка Стефану. Развел руками. Вот такая она у тебя, друг. Знал ведь, кого у меня отбиваешь, знал, кого посреди войны к алтарю тащишь. Вот такая она. Единственная.

И как же хорошо, что она на этом свете есть.

— Мне сейчас на очередное упражнение в коллективной бесполезности надо бежать. Вы тут заканчивайте со сбором улик, доложите утром. И приглядывайте за орлами Танаки, ладно?

— Мурр? — сдавленно спросила Милава. Обняла одной рукой настороженно хмурящегося Стефана, прижалась к нему, точно в поисках утешения.

— Все будет хорошо. Мне сообщат, как только станет известно что-то определенное.

И, отвесив ей глубокий, непривычно церемонный поклон, Железный Неко отправился объясняться с тайным советом. Свои мысли по поводу смерти Джеффера он выкладывать не собирался. Но надо было как-то убедить его господ коллег, что вызвавший такой фурор «авантюрно-элегантный план спасения Аканы» — это литературное преувеличение. Аллегория, которую ни в коем случае не стоит воспринимать серьезно.

Что-то да подсказывало, что господа так просто убеждаться не пожелают.