Янтарный Меч гексалогия

-А дворяне в принципе двуличны, все без исключений, – пожав плечами, сказал Тирст, – так что и на меня не стоит возлагать больших надежд: ударю в спину, как только представится возможность.

Мужчина только рассмеялся:

Что ж, не удивлюсь: уроков недоверия я в свое время получил предостаточно, и полагаюсь теперь только на своих людей.

Хмммм…

Тирст не утрудился ответом и даже не удостоил того взглядом, лишь накинув капюшон обратно.

И тут же замер, не успев убрать руку.

В лесу мелькнул зеленый луч света, заставив его насторожиться.

Вон там! Осторожно! – проревел он, указывая мечом в направлении отблеска.

Командир среагировал мгновенно, тут же обернувшись и достав меч, но зеленый луч уже поразил его прямиком в грудь.

«Что за маг…» – додумать эту мысль он не успел, замерев на месте с навеки застывшим в удивлении лицом. Тирсту и остальным рыцарям только и оставалось, что наблюдать, как командир отряда на глазах и превратился в статую: сделать ничего они уже не успели. «Эта жутка тварь меня опять догнала!» – сердце Тирста забилось чаще, грозя выпрыгнуть из груди: его худший кошмар становился явью?!.

Он вдруг захотел хлестнуть коня и умчаться отсюда как можно дальше, но от паники руки словно налились свинцом, не желая повиноваться.

Из леса неспешно показалось гигантское человекоподобное существо, полностью облаченное в изумрудно-зеленую броню, но каким-то образом расстояние между ним и застывшими рыцарями таяло на глазах.

Молниеносная атака на командира и то, как оно двигалось, смутило рыцарей. Наверное, им стоило бы достать мечи и атаковать, или хотя бы попытаться отбиться – но как? Они даже не смогли проследить за движением этой твари! Любая попытка спланировать бой и отомстить за смерть командира требовала хотя бы понимания, что перед ними за противник.

Рыцари достали мечи, так и не понимая, атаковать или отступать.

Чудовище продолжало наступать, явно нацелившись именно на Тирста. Тот, даром что боец Золотого ранга, издал лишь слабый писк, более напоминавший стон:

Т-тыыы……

Почти на расстоянии удара один из рыцарей не выдержал напряжения и, вскочив на коня, понесся на противника, размахивая мечом. Монстр остановил эту атаку одним взмахом руки: рыцарь как есть, вместе с конем, взмыл в воздух и, врезавшись в полете в сосновые деревья, рухнул на землю, более не пошевелившись.

Демонстрация столь невероятной силы всех шокировала, но отряд все же сумел прийти в себя и воспользоваться моментом, чтобы броситься на изумрудного монстра. Засверкали обнаженные мечи, но, увы, причудливый доспех, испещренный бесчисленными узорами, внезапно ярко засиял, создавая вокруг него барьер, не даже близко не подпустивший их клинки к цели.

Выкованный из редких металлов и заряженный невероятно сильной магией пластинчатый дамаскский доспех защищал и от заклинаний, и от некоторых физических атак.

Даже когда Ауин находился на пике силы, было известно о всего нескольких таких комплектах доспехов. Их создавали с привлечением придворных алхимиков, магов и кузнецов, и в нынешние времена попросту больше не делали, делая их число строго ограниченным, и владели ими исключительно влиятельные люди.

Пораженные рыцари медлили, пытаясь понять, что это за монстр такой, к сожалению, не понимая, что их время ограничено. Тирст не предупредил о возможностях монстра, и весь отряд начал постепенно превращаться в камень, начиная с доспехов и магических мечей.

Некоторые обнаружили странное явление и немедленно избавились от мечей, но было слишком поздно: в секунды весь отряд застыл, превратившись в каменные статуи.

Тирст при виде этого буквально почувствовал, как остатки его веры разлетаются на осколки. При этом поражало, насколько связные мысли посещают его голову, когда изумрудный монстр уже стоял прямо перед ним. Отчаянно хотелось, чтобы все это оказалось сном, от которого давно пора было просыпаться, но увы…

Поразительно, но монстр только повернул голову в его направлении и уставился сквозь прорезь в шлеме. Он не произнес ни звука и не атаковал, просто замерев на одном месте без движения.

Том 3. Глава 84

Янтарный меч – том 3 глава 84

Глава 84 – Письмо для Фрейи

Тирст

Время словно замедлило ход.

Молодой виконт почувствовал, как все его тело покрывается холодным потом, и, затратив все силы на один-единственный вопрос, выдавил:

Чего… ты… хочешь?

Изумрудный рыцарь указал на обернутый в ткань предмет у него на седле. Все было ясно как божий день: он пришел за мечом.

Но ты позволил его вынести! А теперь хочешь вернуть?! – в отчаянии выкрикнул Тирст, не понимая.

Впервые за всю свою жизнь он почувствовал, что с ним играют – словно кошка с мышкой, и это унижение заставило его повести себя как маленькая девчонка. Одновременно хотелось и выжить, и погибнуть геройской смертью от нападения монстра – настолько эта игра ему не нравилась. С другой стороны, от одного взгляда на статуи пробирала дрожь.

Изумрудный рыцарь не отреагировал на его гнев, ни единым движением не выразил эмоций, а лицо его скрывал шлем. Простым жестом вновь указав на меч и после – себе на грудь, он явно повторил приказ «Отдай мне меч».

«И что я скажу членам и старейшинам Гильдии, если просто сдам меч? На мою защиту отправили одиннадцать рыцарей, элиту, а я допустил их гибель, да к тому же и потерял Львиное Сердце! Наказания, и тяжкого, не избежать!»

Тирст уже успел заработать признание в высших эшелонах Объединенной гильдии, но за провал его столь же быстро могли лишить недавно полученной в награду должности. Пускай ему повезло родиться Благословенным, но он такой был далеко не один.

С кровавой пеленой перед глазами он гневно буравил Изумрудного рыцаря глазами, но в ответ получил только собственное искаженное отражение в шлеме. Он был уверен: отказ неминуемо превратит его в статую.

«Но почему он сразу этого не сделал? Причин сохранять мне жизнь у него нет: можно просто поставить еще один памятник и уже потом забрать Львиное сердце, не ставя меня перед выбором. Неужели просто хочет со мной поиграться? Но в чем смысл?»

Надолго задумавшись, Тирст наконец-то сделал трудный выбор: развязав поклажу, он опустошил сумку и подбросил меч в сторону монстра, тут же спросив:

Почему же ты меня не убиваешь?

Изумрудный рыцарь поймал меч одной рукой, не выказывая волнения о возможности атаку, пока он отвлекся. Заметив представившуюся возможность, Тирст инстинктивно дернул рукой в сторону меча, но тут же отказался от этой мысли.

Не говоря уже о магической броне, искусство владения мечом у этого монстра превосходило даже его воображение, и в этом он убедился лично.

Ты не склонился перед судьбой, но делаешь это ради своих господ? – насквозь прожигая Тирста взглядом из-за шлема переспросил Изумрудный рыцарь.

Тирст впервые услышал его голос. Искаженный шлемом и не позволяющий распознать возраст – только пол (определенно мужской) – но все же, для начала…

Кого именно ты имеешь в виду – короля среди дворян? Или Объединенную гильдию? – недовольно поморщился Тирст.

Он уже давно отпустил ситуацию и мысленно попрощался с жизнью, и теперь живя в долг, он уже не волновался ни о наказании старейшин, ни о Гильдии как таковой. Раз уж ему суждено сегодня погибнуть – он во что бы то ни стало выяснит, почему этот монстр весь прошедший месяц продолжал его терзать.

Нет ничего плохого в желании пойти против правил – не плыть по течению, если угодно – но глупо из-за этого позволять другим себя использовать.

Так речь о Гильдии? Но я всего лишь использую их для достижения своих целей.

Слабо.

Сказав последнее слово. Изумрудный рыцарь развернулся и ушел прочь. Тирст проследил, как он неспешными движениями, но в то же время в мгновение ока достиг середины моста и бросил Львиное сердце в ледяную воду.

«Ах ты безумец!!!» – проорал Тирст про себя, проследив взглядом за мечом, но быстро успокоился.

Ему не должно было быть никакого дела до того, безумен монстр или нет. Только вот это его слово, «слабо», что-то в нем задело. С горечью улыбнувшись, Тирст понял, что снова начинает задумываться о предстоящем наказании.

Снова поискав взглядом Изумрудного рыцаря, он не смог его найти: монстр словно испарился.

Фрейя

Фрейя, в прошлом деревенская девчонка из Бучче, все еще не могла привыкнуть к распорядку Королевской академии. Правда, время летело еще быстрее, чем в странствиях. Казалось, только вчера листья на деревьях вовсю пылали золотом и багрянцем, шелестя кронами – и вот, вся уже облетело.

Сейчас она сидела на каменных ступенях, отдыхая в перерыве между тренировочными боями, и размышляя. Оперев подбородок на обе руки, а не – на рукоять меча, она разглядывала далекий темно-зеленый горный ландшафт. Наконец-то пришло понимание, что уже зима, а это означало, что с момента ее поступления прошло уже больше полугода.

С трудом адаптируясь к новому окружению, она почти не обращала внимания ни на что не связанное с обучением, а тем более – красоты природы, так что и буйная летняя зелень, и море багрянца, и строгая готика наступившей зимы прошли почти незамеченными.

Так и закончился этот удивительный год.

Ее дни ничем не отличались друг от друга: Фрейя словно превратилась в машину, ревностно соблюдающую режим тренировок и стремящуюся стать как можно сильнее, не щадя себя ради этой цели.

Делала ли она это ради всех оставшихся в Бучче, или чтобы оправдать ожидания Брэнделя – она и сама толком не знала, но сердце определенно билось чуть чаще каждый раз, когда она вспоминала его теплый и заботливый взгляд, который иногда ловила на себе.

Из-за этого она стыдилась и краснела, но упрямые мысли категорически не желали уходить.

Эх, Брэндель… – пробормотала она его имя вслух, забывшись, и не замечая, что прямо перед ней кое-кто стоит.

Раздавшийся преувеличительно громкий вздох вывел ее из задумчивости, заставив быстро вскинуть голову и поежиться под строгим взглядом. Черноволосая женщина явно осуждала такие мечтания. Фрейя тут же залилась краской и начала беспорядочно двигать руками, поправляя одежду.

И что тут такое? – покачав головой, спросила Мейнильд.

Н-ничего, – опустив голову, ответила Фрейя, тут же бросившись все отрицать, но даже сама не поверила своему ответу.

«Ну что ж ты такая идиотка! Неужели так трудно правдоподобно наврать? Ты же, считай, выросла бок о бок с профессиональной обманщицей – вот тебе пример перед глазами: плутовка-Ромайнэ врет как дышит!»

Но серьезная женщина-рыцарь перед ней не стала как обычно читать нотацию и требовать собраться, не отвлекаясь по пустякам.

Вместо этого она потрепала Фрейю по голове, заставив отшатнуться назад в испуге.

По дому скучаешь? – убрав руку, тихонько спросила Мейнильд, не меняя выражения лица, но в глазах ее засветилась забота.

Н… – Фрейя начала было трясти головой, но вдруг передумала и кивнула. Не расскажет правду – придется и дальше выкручиваться: мало ли чего тогда навоображает себе наставница.

Мейнильд только вздохнула – плоховато у девочки пока получалось лгать – и решила, что разгадала ее мысли. Стоило проверить: потянувшись к поясной сумке, она достала оттуда свиток:

А тебе тут письмо…

От Брэнделя? – выпалила Фрейя, не подумав, а поняв, что допустила ошибку – тут же прикрыла рот обеими ладонями.

Уголки губ Мейнильд приподнялись в легкой улыбке – и это было впервые, когда Фрейя увидела ее в таком настроении.

Так этого счастливчика зовут Брэндель, хммм…

Сч-… что значит «счастливчика»? Что вы имеете в виду? – снова склонив голову, пробормотала Фрейя, чувствуя, что у нее краснеют уши. Голос у нее настолько затих, что она сама себя едва слышала, но письмо она все же взяла, очень осторожно и двумя руками.

Внезапно послышался стук копыт – кто-то въехал через главный вход. Зимой посетители в Академии были крайне редким явлением, так что обе девушки обернулись, чтобы посмотреть, кто приехал.

Из утреннего тумана выплыла белая карета с сочетающейся по цвету упряжью. Не останавливаясь, она медленно обогнула лестницу, где они сидели, и медленно поехала дальше, вглубь территории.

«В этом направлении резиденция принцессы, и далеко не каждому разрешен туда доступ. Охраняют все вокруг рыцари из личной гвардии принцессы…»

И кто бы это мог быть…– задалась Фрейя вопросом вслух, поняв, куда направляется экипаж.

Наметанный взгляд Мейнильд в это время остановился на символике сбоку на дверце: щит с ярко-фиолетовым левкоем.

Кто-то из семейства Лантонрандов, и возможно, его тоже можно поздравить – протянула она в ответ мгновение спустя, но слегка недружелюбным тоном.

Кто?

Да не бери в голову, – бросила в ответ Мейнильд, отвернувшись и поймав лучик света в темную копну волос – лучше о себе волнуйся, Фрейя. Растешь ты, впрочем, очень быстро, так что поводов для волнения у тебя не слишком много.

С-спасибо.

Ах да, вот еще что… А этот бесполезный глупец к тебе больше не приставал?

Фрейя несколько секунд силилась понять, о ком речь, но нескоро догадалась, что о Сангани, втором сыне какого-то там графа.

Тот, оскорбленный отказом, собрал группу себе подобных, чтобы ее преследовать, но каким-то образом Мейнильд обо всем узнала и лично преподала мерзавцам урок. Зачинщика тогда едва не исключили, но в итоге вопрос замял его отец, и поступок, по сути, остался безнаказанным.

Не особенно разбиравшаяся в делах благородных Фрейя поняла только, что вопрос решился именно так благодаря вмешательству «сверху», но все же была благодарна Мейнильд за поддержку – неожиданную со стороны знатной дамы в адрес простолюдинки.

Нет, с тех пор не досаждал, – продолжила она вслух.

«Неужели она его считает одним из поводов для волнения?» – недоумевала Фрейя, не зная, с чего вдруг наставнице поднимать эту тему.

Том 3. Глава 85

Янтарный меч – том 3 глава 85

Глава 85 – Новый хозяин серебряного рудника

Мейнильд посерьезнела.

Предлагаю быть поосторожнее: в последнее время ублюдок, похоже, опять что-то замышляет, но разузнать, что именно, и тем более – что-то доказать – не могу.

Фрейя тоже нахмурилась и взволнованно посмотрела на нее.

Подожди пока волноваться, – успокоила Мейнильд, решительно вздохнув, – я с тобой, ты просто будь поосторожнее…

Последний раз взглянув вслед исчезающему за поворотом экипажу, она снова забеспокоилась за Фрейю.

Небо на севере слегка потемнело, заставляя задуматься, не предвестник ли это ужасной бури.

«Неужели, случится до конца зимы?»

Знала она и то, что в академии некоторых тоже одолевают плохие предчувствия. Задумывалось это место как тихая гавань, дающая укрытие всем желающим, но, похоже, именно здесь зрел эпицентр шторма, оставляя лишь видимость спокойствия и мира.

«В Ампер Сеале уже начались переговоры, и они обостряются – скоро все перерастет в настоящую войну».

Как думаешь, ты сможешь взять на себя серьезную ответственность? – внезапно спросила Майнил.

П-прошу прощения…? – переспросила Фрейя.

Застывшее на лице Фрейи удивление заставило Мейнильд рассмеяться в голос, даже слегка прикрыв рот.

Да пока ничего… – в голосе Мейнильд, тем не менее, прозвучало обещание.

Брэндель

Со дня странного землетрясения на Шаффлундском руднике прошло две недели.

Беспорядки на севере только усилились, и в любой момент могла разразиться война, но горожане продолжали жить своей жизнью, словно ничего не происходило. Смерти на руднике окончательно ушли в прошлое, оставшись только в памяти своих семей.

Большинство жило по-старому и одним днем, даже слишком легко обо всем позабыв.

Постороннему взгляду казалось, что на серебряном руднике все идет своим чередом, как и шло на протяжении последних десятилетий, но попавший внутрь мгновенно ощутил бы разницу.

Вскоре после чудесного спасения из Колизея судьбы все благополучно выбрались на поверхность, покинув рудник.

Брэндель с Медиссой отправились прямиком в кабинет Перкинса и заставили его сдаться. Тот с готовностью, граничащей с облегчением, согласился, и более того – был готов незамедлительно отправиться под арест. Так просто выкрутиться ему никто не дал, но Джана все же приказала своим двадцати бойцам не спускать с него глаз.

Одновременно появился прекрасный повод заменить охрану на своих людей, объявив местную стражу раненой или мертвыми, но надолго этого решения не хватило бы: граф Ранднер ни за что не допустил бы найма на его серебряный рудник неизвестных людей.

Перкинс объявил, что статус-кво продержится не дольше двух месяцев, но Брэнделю хватало и этого.

Кодан объявил рабочим и охране, что на время, пока не залечит раны, слагает полномочия и передает всю свою власть Перкинсу. Составил его вдохновенную и пронизанную пафосом речь, естественно, Брэндель, и она сработала.

А Перкинс продолжал удивлять, причем не только трусоватостью, но и работоспособностью: он продолжал усердно трудиться над документами, выслуживаясь перед новым «руководством» до такой степени, что ничего не подозревавший административный персонал начал превозносить его усердие.

Все решили, что новый руководитель, получив ответственную должность, начал с чистого листа и как следует взялся за свалившийся ему прямо в руки рудник. Даже шпион графа Ранднера отзывались о его работе за прошедшие две недели исключительно положительно.

И, вновь естественно, каждый их доклад перехватывался Брэнделем, ничего не пускавшим на самотек и не желавшим рисковать вверенными ему жизнями. Показывая эти депеши Перкинсу, он, вновь к своему удивлению, слышал сплошные ругательства в адрес не доверявшего ему, как выяснилось, Ранднера. Впрочем, ругательства эти он озвучил, тщательно оглядевшись и удостоверившись, что вокруг точно нет шпионов указанного графа. Каждое действие этого человека и смешило и поражало Брэнделя – он только и успевал качать головой, каждый раз по разному поводу.

Чтобы расположить к себе трусоватого, но амбициозного дворянина, Брэндель пообещал его не выдавать, если заговор раскроется, и позволить ему заранее позаботиться о себе самостоятельно, найдя выход из ситуации. Тот тут же принялся искать похожих на себя мужчин, планируя в крайнем случае прикинуться, что его все это время держали в плену.

Пускай решение и не было идеальным, Перкинс почувствовал себя намного свободнее, думая, что у него есть шанс выкрутиться и избежать ответственности за утрату контроля над рудником.

Кодана вскоре под конвоем доставили в Фюрбух. Заметив, что с ним собрались только Медисса со Скарлетт, он решил было, что может представиться возможность улизнуть, но при виде Сиэля окончательно сник и смирился с неизбежным. Дальнейшие попытки Брэнделя его завербовать он пресек, просто напомнив тому об их уговоре отпустить его, когда выйдет срок.

Брэндель расположился на постоялом дворе в Шаффлунде и регулярно получал из Трентайма отчеты о «поведении» старика, заставлявшие его только улыбаться и качать головой.

Несмотря на несомненно близкую дружбу, связавшую его с дедом Кардироссо, тот после спасения из рудника ни словом об этом не обмолвился.

Несмотря на заинтересованность в выведывании секретов деда, Брэндель обладал и временем, и терпением, чтобы дождаться, пока Кодан согласится заговорить, но, что самое важное – был загружен более важными делами.

Основное его внимание занимала девичья фигурка, погребенная под горами бухгалтерских документов и отчетов. Стоило неразберихе улечься, он опять ее отчитал за самоуправство и был готов к ответной истерике или полному игнору, но вместо этого получил серьезный взгляд и хождение за собой хвостом, в довесок к ощущению, что он превратился в сокровище, которое надо усиленно охранять.

Мало того, девчонка усердно трудилась, разгребая горы документов и приводя в порядок цифры – она еще и составляла столь необходимые для ведения дел в Шаффлунде отчеты. Сейчас вот, к примеру, она копалась в явно подделанной части отчетов, в которых Перкинс, как и несколько управлявших этим местом до него, пытались скрыть утечку значительной части средств.

Задавшись вопросом, не слишком ли он суров с этой трудолюбивой пчелкой, Брэндель решил понаблюдать поближе и решить, что делать, по ходу пьесы. Ожидаемо, он постепенно стал замечать то тут, то там, как из-под личины проглядывает старая-добрая Ромайнэ, и в итоге пришел к неизбежному выводу, что возвращение к былым повадкам в ее случае – только вопрос времени.

Еще раз пробежав взглядом отчет на столе, Брэндель убедился, что мало что запомнил, а мысли его бродят совсем в другом месте.

Он был бесконечно признателен Коэну за благородный поступок и оценил его проницательность: уже сейчас было понятно, что эти качества позволят ему в будущем вырасти до могущественного герцога. За таким стоило последить и попытаться держаться поближе. К сожалению, к его удивлению, парень с ребятами даже отказались от помощи, явно дав понять, что уходят выполнять свой план: повидать мир и попытаться всего в жизни добиться самостоятельно.

«Жаль, но пока что они задержатся в городке еще на несколько месяцев, и у меня остается возможность их переубедить».

Его отношения со здешними персонажами вообще развивались странно: те, кого он хотел оставить подле себя, хотели уйти, зато те, кого он, казалось, абсолютно не интересовал – напротив, задержались.

Например, Одум, утверждавший что он – последний из Рунных гномов, настолько часто мелькал перед глазами, что порой казалось, будто он делает это нарочно. Сварливый бригадир все не мог решить, какой же тон выбрать в общении с ним, и колебался между вежливым и уважительным в присутствии посторонних и злым покрикиванием, когда они оставались наедине.

Устроенное гномом представление с появлением на арене уверило Брэнделя в том, что он говорит правду, но уверенности, что стоит позволять гному и дальше возле него ошиваться, не было – и все из-за меча. Брэндель беспокоился, не нацелился ли гном на Гальран Гайя.

«Пусть я и дал ему понять, что не верну меч, он все равно вертится вокруг с сумасшедшими глазами… Эх, он же полуненормальный – кто его знает…»

Покачав головой, словно вытрясая оттуда гнома, он продолжил чтение отчета.

Ночной Тигр должен был добраться до Шаффлунда в течение ближайших дней: его задачей была организация транспортировки серебряной руды на его склад.

Сиэль нашел частный монетный двор Гродэна в одном из садов в городской черте. К его удивлению, там засели остатки частных солдат барона, забаррикадировавшие вход и заявлявшие, что будут защищать его до последнего.

Естественно, это привело наемников в ярость, вселив в них желание незамедлительно исполнить это желание, перебив всех разом. Сиэль буквально одним предложение сдержал сей благородный порыв, предложив «подождать и посмотреть, что будет» :

И действительно, буквально на следующий день, солдаты, казалось, столь решительно настроенные на вечное сопротивление, в полном составе вышли сдаваться. Наемники, пораженные загадочным даром предвидения мага, были слегка разочарованы, когда тот раскрыл правду.

Все оказалось банально и просто: по Трентайму распространились новости о поражении лорда Максена.

Том 3. Глава 86

Янтарный меч – том 3 глава 86

Глава 86 – Предзнаменования войны

Десять дней тому назад, на поле боя под Фюрбургом

Воздух наполнился едва различимой смесью запахов копоти, дыма и горелой плоти.

Несмотря на то, что наступила зима, Брэндель отдал Ночному Тигру приказ должным образом разобраться с телами – нельзя было рисковать заражением, несмотря на то, что наступили холода и выпал снег.

И раз уж время играло столь важную роль во всех их действиях, Ночной Тигр разделил своих людей на несколько групп, чтобы обустроить несколько погребальных костров в несколько шагов. Поспешно собранные тела складировали в кучи, тут же и сжигаемые на погребальных кострах, посылая в небо клубы черного дыма.

Лазутчики Паласа вошли в лес несколькими днями позже, чтобы выяснить, насколько правдивы слухи о поражении Максена. С участившимся сердцебиением они оглядывали разбросанные то тут, то там по лесу фрагменты доспехов, обломки клинков и потемневшие брызги крови – доказательства случившейся тут яростной битвы.

Найденные сожженные останки не прояснили картины – разведка Паласа не смогла понять, кому они принадлежали: бунтовщикам или людям Максена.

Поскольку по слухам смутьяны одержали верх, вместо того, чтобы идти прямиком в Фюрбург, разведотряд сначала отправился на территорию Максена. Вполне могло статься, что его армию разбили, но они рассчитывали, что сам лорд благополучно сбежал.

Но, к их вящему удивлению, оказалось, что всю область захватила группа наемников под названием «Янтарный меч».

Опрос местных жителей показал, что эти наемники в свое время вывели беженцев из захваченной многочисленными войсками Мадара крепости Риэдон.

Затем они якобы отправились в порт Гри, а оттуда – на пустынные земли, чтобы отыскать себе территорию и стать Первопроходцами.

Никто, правда, не знал, почему они развернулись и вместо выполнения этого грандиозного плана отправились на территорию лорда Максесна.

Где-то в этот момент лазутчиков и осенило, что дела обстоят далеко не так просто, как им представлялось. Сама идея, что Гродэна свергла всего лишь горстка восставших крестьян, казалась абсурдной, не говоря уже обо всех остальных странных обстоятельствах.

Сам Максен тоже куда-то запропастился.

Во многом лазутчики приблизились к правде.

В своем письме Лето Брэндель направил указания выдвигаться из порта Гри по направлению к Пустоши, но потом сменить курс на территорию лорда Максена – но это при условии, что дворяне атакуют Фюрбург.

Плененный Ночным Тигром Максен на момент, когда потерпел поражение, даже не догадывался, что его земли уже, по сути, заняли.

Разведка начала делать выводы, и первым стало то, что, скорее всего, бунтовщиками руководит кто-то весьма образованный.

Брэндель, с другой стороны, и в самом деле считал нападение Максена не более чем деревенской стычкой – особенно после поражающих масштабом битв и сложных тактик в игре, и чудовищных сражений с многократно превосходившими по численности силами Мадара.

Именно поэтому он отправил Рабана с Корнелиусом к Ночному Тигру – тем нужен был опыт ведения организованного боя.

Подспудно Брэндель понимал, что следующий бой – с Ранднером, и исход его может быть горьким.

В последнюю очередь лазутчики проникли в пригород Фюрбурга.

Там они окончательно убедились, что все слухи правдивы: один, пообщавшись с местными, другой – увидев, как отряды бунтовщиков открыто ходят по городу и конвоируют пленников. Судя по собранной информации, лорда Максена окончательно и бесповоротно разбили, а всех его людей – либо взяли в плен, либо перебили на месте.

Утратив всякое желание даже обсуждать происходящее, обратно разведчики возвращались в подавленном молчании. Несмотря на то, что в целом картина сложилась уже после прохода по полю битвы, от одной мысли, что поризошло, волосы у них неизменно вставали дыбом.

Даже у командира отряда, побывавшего во многих битвах и давно проработавшего в разведке. Расположившись для обсуждения плана действий, отряд только непонимающе смотрел на него, ожидая дальнейших указаний.

Очень странно, даже неестественно, сказал бы. Я десятки лет в разведке, и впервые встречаю настолько эффективно организованную и спланированную подставу. Поэтому главное сейчас – доложить обо всем лорду Паласу… – поразмыслив некоторое время, сказал, наконец, командир.

А я слышал, что лордовский сынок, капитан Карглис, тоже участвовал в той битве, – напомнил кто-то из отряда.

Тренировал парня сам Палас, обучив всему, что знал сам – немало в столь молодом возрасте. Не имевший собственных детей лорд видел в нем своего сына, и тот не разочаровал, показывая исключительные достижения в военном деле и уже успев усмирить один бунт в горах. Люди Паласа тоже прекрасно отзывались о молодом капитане.

Желание Карглиса служить принцессе Гриффин его наставник встретил с пониманием. Старый рыцарь хранил верность графу Ранднеру, но в глубине души склонялся к поддержке королевской фракции и надеялся, что хотя бы его ученик послужит королевству и поможет вернуть его былую славу.

Вот и мне странно, что Карглис попался в ловушку, пускай и искусно обустроенную! Уж когда он вел разведотряды – ни разу не допускал ошибок! Избегал самых хитроумных засад – а уж кто-кто, а эти хитрые гады-горцы, умели их обустраивать! – припомнил самый молодой парень в отряде.

Остальные закивали – все, кроме командира:

Сейчас не время об этом думать! Делимся на две группы: первая возвращается к лорду Паласу и докладываеи, вторая – проникает в Фюрбург и пробует разузнать побольше о противнике.

А не слишком рисково пытаться разведывать информацию о враге прямо в его логове?

А в чем тогда смысл разведки, которая не в состоянии собрать полезной информации? Ладно, поехали! Беру вас двоих с собой, а остальные – марш к лорду Паласу!

Остальные неуверенно переглянулись. Они считали, что до этого самого момента уходить невредимыми им помогало мастерство, но понимали при этом, что ходят по тонкому льду – настолько загадочен был противник.

Сиэль

Пока лазутчики решали, что делать, Рабан с Корнелиусом переглянулись и посмотрели вверх на Сиэля, ожидая указаний.

Тот, облаченный в весьма приметную красную мантию, сидел на валуне, за которым они пряталась, буквально в метрах от группы лазутчиков. Рядом с ним сидел вождь Подземных жителей, Тагив, но слегка испуганно отстранившись.

Прятаться за камнем не было никакой необходимости: магия молодого волшебника полностью уничтожила любой намек на их присутствие. Как бы искусны не были лазутчики – все равно шансов их обнаружить у них не было, так что Сиэль спокойно восседал на камне и слышал каждое слово.

Рабана эти шпионы впечатлили: выбрали укромное местечко, но на открытой местности, где было не спрятаться, чтобы не волноваться о соглядатаях. Оружие они постоянно держали поблизости, а по силе на вид были в районе Серебряного ранга.

Еще больше на этом фоне поражала магия Сиэля – карсукский маг, повидавший загадочных магов из Черной Башни, и излучающий уверенность, что обладает какими-то тайными знаниями, им не доступными.

«Слышал я, что Брэндель – Высокогорный рыцарь, и этому я верю, но какой смысл в том, чтобы маг аж из самой Черной Башни служил бы у него сквайром? Это ж каким знатным надо быть дворянином?»

Дерзкие какие… – прокомментировал Корнелиус, обрывая размышления Рабана.

Разделившиеся на две группы разведчики в это время разошлись на две стороны и быстро исчезли вдали на главных дорогах.

Хм… – потирая лоб жестом, напоминающим повадки Брэнделя, хмыкнул Сиэль.

Что ж, его господин в очередной раз показал себя: на самом деле, сквайра даже беспокоило, насколько Брэндедь осведомлен. Последствия этого восхищения были налицо: последние несколько дней он начал имитировать его поведение, как-то даже незаметно для себя.

Едва заметно улыбнувшись, он заговорил наконец:

Не ожидал я, что этот парень, Карглис, пользуется такой популярностью у людей Паласа. А еще он постоянно требует организовать ему дуэль с одним из вас, чтобы расставить все точки над i. Никто случайно не заинтересован в принятии вызова?

От столь откровенных подтруниваний у Рабана с Корнелиусом вытянулись лица.

Во время засады на Максена самой большой проблемой стал именно этот юнец, Карглис. Боевые навыки тот выказал нешуточные: Ночной Тигр, Рабан и Корнелиус втянули его в одновременный бой, но тот все равно умудрялся держать всех троих на расстоянии. Если бы не поимка Максена – парень вполне мог бы уйти, оставив после себя весьма кровавый след.

К счастью, Карглис сдался.

Лорда Максена и Карглиса поместили под домашний арест, и относились к ним довольно хорошо, но последний все не унимался, продолжая требовать реванша и дуэли, причем непонятно с кем. В этой связи все три наемника откровенно избегали места, где его содержали.

Сиэль уже намекал Брэнделю, что кое-кому не помешает урок манер, и этим «кем-то» был именно Карглис.

А вы что думаете об этих лазутчиках? – покачав головой, спросил Сиэль с улыбкой, сменив тему. Молчание командиров наемников говорило само за себя: стоило сменить тему.

А… господин предвидел, что они… будут? – спросил Корнелиус, глядя в том направлении, куда ушли разведчики.

Тагива начало все это утомлять. Именно он предупредил этих людей, что в город пришли вражеские лазутчики, но его отчего-то игнорировали.

Ах да, должен объявить признательность Тагиву: именно он их обнаружил, – очень кстати подметил Сиэль, гася зарождавшееся неудовольствие.

Тагив тут же гордо выпятил грудь.

И? – спросил Рабан, нахмурившись.

Теперь наша задача – поймать лазутчиков, которые отправились в Фюрбург, остальных мы отпустим.

Корнелиус и Рабан синхронно переглянулись.

«Позволим им вернуться к Паласу – он будет настороже, а армия там в разы посерьезнее, чем у Максена!» «И о чем он только думает?»

Но Сиэль только поднял голову, вглядываясь в небо и явно задумался. Он догадывался, что задумал Брэндель: бой до полного уничтожения.

Том 3. Глава 87

Янтарный меч – том 3 глава 87

Глава 87 – Тучи сгущаются (1)

Брэндель

Полученное в Шаффлунде серебро помогло вдохнуть в Фюрбург новую жизнь.

При этом полученные в Колизее Рунных гномов трофеи настолько превзошли все ожидания, что Брэндель поверил в собственные силы и шанс взяться за нечто большее.

Сейчас его взгляд обратился на север: он был готов объявить дворянам, что их ждет.

Новая сила, с которой придется считаться.

«Письмо принцессе уже должно было дойти, в любой момент будет у нее, равно как и новости о поражении Максена до Паласа. До получения Ранднером вестей тоже остались считаные дни».

Сейчас он внимательно изучал отчеты своих людей – несколько листов с оценкой общей численности и сил на местности вокруг Фюрбурга.

«Следующее, о чем надо будет беспокоиться – подкрепление, которое Ранднер пошлет Паласу. Может выделить до десяти тысяч человек, но вряд ли бойцов Золотого ранга: они – ядро его войска. Сейчас ему нужно будет продемонстрировать остальным дворянам свою силу и подавить бунт максимально демонстративно, блеснув числом. К тому же, стоит учитывать, что Гродэн сотрудничал с Мадара, так что и с этой стороны нужно быть готовым к нападению. И опять же: судя по тому, что на территории Паласа на карте…»

На этом месте он удивленно прищурился: оказывается, поблизости арсположились крайне густонаселенные территории Высокогорного народа.

«Естественно, война будет до последней капли крови, но есть вероятность, что численный перевес будет настолько не мою пользу, что дойдет до десяти на одного… И к тому же, надо собирать преданных людей, а для этого здорово пригодилась бы отсрочка. Хммм, что ж, все равно ничего невыполнимого тут нет».

Тут все его мысли устремились к проработке общей стратегии и сопутствующих планов.

Чтобы завоевать признание в королевстве, где он начал свой путь, нужно было одержать полную и безоговорочную победу и завоевать доверие как можно большего количества союзников – и все это обязательно, и в крайне сжатые сроки.

Принцесса Гриффин

Принцесса восседала за столом из красного дерева, почти не облокачиваясь на спинку удобного на вид черного стула с кружевной отделкой. Стол был завален документами.

Облачена она была в изготовленный специально для нее особый комплект армейской формы серебряного цвета. С одной стороны, китель придавал ей строгости и властности, а с другой – подчеркивал девичью хрупкость.

Ресницы миледи Гриффин трепетали, словно бабочки – настолько быстро она проглядывая два свитка прямо перед собой: письмо и ежедневный отчет с наиболее важной информацией.

Задумчиво постукивая по поверхности стола пальцами левой руки, принцесса вновь и вновь переводила взгляд серебряных глаз от строчки к строчке, пока наконец не подняла голову. Невиданная редкость для нее – уделять все свое внимание чтению, ни на что не отвлекаясь.

Ни Мейнильд, ни Обербека с ней не было, зато была куча посторонних, из которых знакома она была только с одним.

Учитель.

Пожилой мужчина в длинной мантии почтительно поклонился. Верховный придворный маг Флитвуд не выказывал и доли того высокомерия, что доводилось видеть Брэнделю при их встречах.

Принцесса была его лучшей ученицей, сосредоточением надежд на возвращение королевства к жизни. Несмотря на всю проявляемую магом на уроках строгость, при дворе и на людях он держался с Гриффин крайне вежливо.

Ваше Высочество?

Улыбнувшись в ответ, та окинула взглядом остальных присутствующих. Даже не будучи знакомой с ними лично, она догадывалась, кто перед ней.

Единственный молодой человек, выглядящий слегка потерянно – наверняка Эке. Мужчина средних лет подле него, пускай и слегка потрепанный жизнью, но несомненно благородного происхождения – Макаров по прозвищу «старый лис». Принцесса даже припомнила, что однажды с ним встречалась, правда, давным-давно, когда он еще возглавлял королевскую фракцию.

Третий – плотный сильный мужчина с мозолистыми руками – определенно Буга.

Последний – несомненно правитель Мантиохи, граф Барр. Несмотря на то, что они не были представлены, репутация его опережала: этот дворянин отличался совершенно уникальным подходом к ведению дел.

Задержав взгляд на каждом в течение нескольких секунд, принцесса сопоставила информацию из отчетов и сама разобралась, кто из них кто.

В итоге Флитвуду даже не понадобилось их представлять.

«А сегодняшние гости – весьма известные личности: сын герцога Лантонранда, бывший глава королевской фракции, сильнейший боец и стоящий сразу следом за Макаровым в очереди на звание Хитрого лиса».

Несмотря на небольшую территорию Лантонранда – между Ампер Сеале и Арреком – поддержка его герцога имела для принцессы решающее значение. Ей на руку было и то, что исторически они не ладили, уже воспитав нынешнее поколение своих преемников заклятыми врагами.

Взгляд серебристых глаз задержался на Эке.

Лицо молодого человека начало заливаться краской: медленно, но верно. Он еще не успел осознать перемен в своей жизни и перестроить поведение от никому не известного наемника до сына герцога, как и любой на его месте.

Не был Эке готов и к красоте принцессы. Причудливое сплетение черт двух рас, по праву делало ее самым ярким драгоценным камнем в короне Ауина, а отчужденная элегантность и холодная грациозность эльфов в сочетании с человеческим теплом и непосредственностью брали в плен ее очарования абсолютно любого.

Несмотря на юный возраст, она уже обладала всем, чтобы разбивать сердца одним взглядом.

Лорды Эке, Барр, Макаров, сэр Буга, рада встрече и благодарю за поддержку королевской семьи Корвадо.

Весьма удивленные тем, что представление не понадобилось, мужчины застыли в нерешительности.

Макаров порадовался: слухи об уме принцессы ничуть не преувеличены – с таким преемником вполне можно надеяться на возрождение сил монархии. Он всегда считал талант самым важным в достижении цели, но отдавал должное и верности своим идеалам, и наличию возможностей для достижения целей. Именно поэтому в свое время он отвернулся от выросшего агрессивным и импульсивным до недальновидности старшего принца, и теперь мог свободно вздохнуть: принцесса, похоже, сочетала в себе все нужное для победы.

Внезапно он припомнил о своем ровеснике и данной ему клятве и, быстро прикрыв глаза, потряс головой, отгоняя воспоминания.

Графа Барра, с другой стороны, красота и ум принцессы ничуть не тронули и не удивили – все вполне ожидаемо, а иначе вся доходившая до него информация не стоила бы и выеденного яйца.

Вместо этого он приглядывался к двум свиткам у нее на столе: слишком уж Гриффин была ими поглощена, даже не сразу заметив, что они вошли в комнату. Выражение юного лица выдавало ее с головой, как и сопровождавшая чтение полуулыбка, которую она совершенно точно и сама не замечала.

Естественно, граф не стал акцентировать на этом внимание – да и не его очередь была говорить. Вместо этого Барр обернулся к Флитвуду и многозначительным взглядом дал понять, что пора переходить к делу.

Нет нужды быть столь вежливой, Ваше Высочество: вынуждены просить прощения за опоздание. Кое-то помешало нам приехать в срок, – поклонившись, начал маг, после чего поднял голову и задал интересовавший всех вопрос, – позвольте осведомиться, как обстоят дела на севере?

Тучи сгущаются.

Принцесса, переведя взгляд на вид за окном, начала рассказ о маневрах армий и поведении руководивших ими герцогов.

Их парламентеры достигли Ампер Сеале и начинают склонять алчных купцов на свою сторону, а те и рады.

Но у короны, несомненно, есть план, что им противопоставить? – тут же спросил Макаров.

Все взгляды обратились на него: проведя десятилетие под личиной наемника, он стал весьма практичным, и уже гораздо меньше заботился о придворном этикете и правилах поведения среди дворян. В обычных обстоятельствах еще бы даже не пришел его черед говорить.

Но серебристые глаза принцессы ободряюще сверкнули в знак признательности к осмелившемуся заговорить. Она ценила умение откровенно высказать все как есть, без экивоков.

Я попросила княжну Магадал посодействовать в этом вопросе, и она скоро отправляется в путь. С ее тесными связями с Собором и множеством нужных знакомств в Ампер Сеале у нас остается шанс развернуть процесс в нужную сторону.

Та самая набожная княжна? – уточнил Флитвуд, – а что насчет ее охраны, стоящая? На данном этапе за вашими действиями уже настолько пристально наблюдают, что о любом действии доносят врагу. Стоит княжне отбыть – скорее всего, следом пошлют убийц.

Конечно же, об этом я позаботилась: Мейнильд, глава моих гвардейцев, будет лично ее защищать.

Буга тут же удовлетворенно кивнул: Мейнильд, дочь леди Иды, имевшей тесные родственные связи с герцогом Лантонрандом, уже показала свой талант во владении мечом, и он был уверен, что очень скоро девушка станет превосходным фехтовальщиком.

Еще раз кивнув в сторону вопросительно глядевшего на него Макарова, он заверил того, что здесь все в порядке. Тот, только слышавший имя дочери леди Иды, все же сомневался в решении принцессы и решил переспросить:

Слухи об искусстве фехтования мисс Мейнильд, несомненно, правдивы, но все же… она еще даже не выпустилась из академии. Не считаете ли вы, что здесь нужен кто-то более опытный?

Гриффин кивнула:

Именно поэтому я задержала отъезд делегации до вашего прибытия.

Макаров слегка округлил глаза и переглянулся с остальными в группе. Все одновременно слегка поклонились.

Благодарны за доверие и почту за честь сопроводить княжну Магадал, – ответил за всех Флитвуд.

В комнате воцарилась тишина.

Между королевским семейством Корвадо и Лантонрандами все еще действовал один старый уговор, но всем присутствующим казалось, что именно принцессе следовало бы поднять этот вопрос. Продолжать обмен любезностями можно было до бесконечности, но ни у кого не было желания терять время: слишком давили обстоятельства на севере.

В итоге принцесса заговорила, едва заметно улыбнувшись:

Прошу, садитесь. Возможно, стоит поговорить о чем-то менее обременительном. Я день за днем слышу плохие новости, и немного о них устала. Лорд Эке, вы, кажется, несколько лет прожили жизнью наемника? Весьма выдающийся жизненный путь, и довольно интересный выбор для дворянина…

На мгновение переведя взгляда на Макарова, принцесса вовлекла в беседу и того.

Эке все это внимание заметно напрягло, и вместо ответа он смог лишь пробормотать несколько бессвязных междометий, пока принцесса его не пощадила:

Ах да, учитель Флитвуд, вы упомянули, что вы столкнулись с некоторыми затруднениями по пути. Раз уж вы всегда отличались пунктуальностью, не расскажете, что вас задержало? – продолжила она расспрос, обращаясь уже к наставнику.

Флитвуд с кивком пояснил:

Да, по правде говоря, все дело в Золотом яблоке!

Сердце принцессы яростно заколотилось, а зрачки на мгновение расширились. Несмотря на то, что ей удалось сохранить лицо, граф Барр уловил эту реакцию.

Том 3. Глава 88

Янтарный меч – том 3 глава 88

Глава 88 – Тучи сгущаются (2)

Брэндель? – повторила услышанное имя принцесса.

Точеные бровки принцессы все-таки не удержались на месте, выдавая зародившуюся в глазах вспышку удивления.

Вы сказали, этого молодого человека зовут Брэндель? Большинство в такой ситуации вряд ли раскрыло бы свое настоящее имя… – нахмурившись, принцесса пристально вгляделась в лица гостей.

Именно: большинство, – перебил граф Барр, с поклоном приложив руку к груди, – но не думаю, что он к нему принадлежит. Столь близкие отношения с Серебряными эльфами – о нет, Ваше Высочество, это совершенно определенно не про большинство.

Принцесса в ответ оперлась подбородком на переплетенные руки и погрузилась в молчаливые размышления.

«Золотое яблоко, Серебряные эльфы, магия драконов и Высокогорный рыцарь – многовато для одного человека».

Вы говорили, он – боец Серебряного ранга? – спросила вдруг она.

Думаю, да, – кивнул Макаров.

В двадцать лет, – пробормотала принцесса, пытаясь привести в порядок мысли.

Обербек совершенно точно говорил, что тот был в Железном ранге. Следом Гриффин обратилась к Эке:

Не в этом ли ранге и вы, лорд Эке?

Буга кивнул и добавил:

Тот парень – настоящий гений, но кое-что в его фехтовании меня беспокоит…

Что с ним не так?

Знакомый почерк… Как у кое-кого… Словом, мне такие приемы уже встречались.

Говорите как есть, сэр Буга, прошу вас.

У Дариуса, признанного Собором за искусство фехтования Святым (Прим. англ. переводчика: Дариус Торбус Кардироссо)

Дариуса… Но мне докладывали, что он использует революционный подход в ауинской технике. Какое отношение этот молодой человек может иметь к давно почившему?

Стойка, движения… На мой взгляд, его техники уже вышли за рамки оригинального ауинской школы, но в основе – несомненно искусство Дариуса.

От этих слов сердце принцессы пропустило удар.

Серебряный ранг для двадцатилетнего – воистину редкость, – вклинился Флитвуд, переведя взгляд на Эке.

Тот смущенно склонил голову.

Принцесса кивнула, соглашаясь про себя, но и отмечая тенденцию: на последнем турнире проявило себя множество подающих надежды молодых людей, хотя и ничего подобного, конечно.

«Иногда я задаюсь вопросом: с одной стороны, хочется верить, что Мать Марша все еще благоволит к нашему королевству – судя по такому числу Благословенных и талантливых – но, с другой стороны, отчего же все эти беды?»

Почувствовав усталость, Гриффин все же усилием воли заставила себя сосредоточиться на теме беседы и обратить внимание на присутствующих. Слегка побледнев и глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, она перешла к сути:

Великий мастер Флитвуд, вы упомянули Золотое Яблоко, но еще не привязанное к нему?

Лицо ее посерьезнело и словно заострилось от напряжения.

Да, и ваш старик-учитель клянется в этом честью мага, десятки лет прослужившего при королевском дворе. Я уверен, что Духовной связи там нет.

Говорят, Золотое яблоко способно изменить судьбу человека к лучшему…

Попади оно к принцессе, возможно, она бы помогла своему нерешительному младшему братцу стать настоящим королем, в котором так нуждался Ауин?

«Но почему же он до сих пор не надкусил яблоко? Возможно потому, что оно не подлинное? Нет же, учитель ни за что не ошибся бы в таком вопросе… А может, именно из-за яблока Серебряные эльфы настолько к нему благоволят? Нет, не все так просто… А ведь еще и статус Горного рыцаря, и магия драконьей расы…»

И о Горных рыцарях, и о Серебряных эльфах, и о драконах ходило множество легенд, так что рассказ о настолько близко связанном со всем этим человеке ее вдохновил. Сверкнув глазами, принцесса быстро спросила:

Есть шанс его завербовать?

Мужчины дружно замолчали. Конечно же, все понимали, насколько ценным приобретением в их рядах мог стать такой человек, и все же…

Высокомерие Флитвуда, алчность Макарова и угроза власти Барра уже в той или иной мере привели к их к противостоянию. Знал бы Эке, насколько он раздражал Брэнделя своим ребячеством – удивился бы больше всех, но к счастью для себя, он об этом и не догадывался.

На первый взгляд он был расположен к королевской фракции, но вряд ли одного этого будет достаточно.

Предвижу ряд сложностей, – моментально прокомментировал Макаров, наиболее практичный из присутствующих.

А я вот на этот счет сомневаюсь, – внезапно просияв улыбкой и едва не рассмеявшись ответила принцесса, – если, конечно, мы говорим об одном и том же человеке.

Озадаченно переглянувшись, мужчины выдержали вежливую паузу, но принцесса вместо пояснений протянула один из свитков со своего стола. Все тут же поспешили прочесть.

Первым понял, что там, принявший свиток Макаров. Он же зачитал содержание вслух.

«Это письмо написано в семнадцатый день месяца Осенних сумерек в городе Фюрбурге, Трентайм, и адресовано принцессе Гриффин Корвадо Орделис.

Прошлой ночью здесь прошла битва, затеянная силами немертвых Мадара, а именно Инкирста, Черным Лордом.

Они прошли по югу незамеченными, и под покровом ночи атаковали Фюрбург, отняв множество жизней, в том числе феодального барона Трентайма, Гродэна-Ранднера.

Я – королевский рыцарь-первопроходец, титул – барон, недавно успешно принял управление в регионе Вальхаллы. В новом двойном статусе ваш скромный слуга посчитал своим долгом принять на себя обязанности по защите Трентайма, во многом и заботами лорда Ранднера.

В битве, длившейся всю ночь, мне удалось отразить атаку немертвых. Но теперь для предотвращения повторного вторжения, в связи с потерей прежнего лорда, я должен принять управление и стать лордом Трентайма, чтобы руководить местными делами и обороной до назначения Вашим Высочеством нового».

Макаров на мгновение переменился в лице, но быстро пришел в себя и, прокашлявшись, продолжил чтение:

«Настоящим я возлагаю ответственность за вторжение Мадара на графа Ранднера и требую пресечения его действий и призвания его к ответу по данному вопросу. Он совершенно определенно был в курсе о присутствии армии немертвых во главе с Инкирстой на южных границах нашего государства, но позволил им вторгнуться на ауинские земли, минуя пограничный контроль. В доказательство своей правоты прилагаю записывающий кристалл с подробностями битвы.

Не в силах продолжать, Макаров поднял голову и посмотрел на принцессу:

Кристалл у меня, вот здесь, но прошу, продолжайте же, – не моргнув и глазом, благодушно предложила принцесса.

Более нет ничего, Ваше Высочество.

Нет же, посмотрите внимательнее – всего одно слово в конце, он подписался.

Макаров, разглядев чуть потертый конец свитка, округлил глаза: действительно, оставалась только подпись, и прочесть ее он смог только со второй попытки:

Брэндель.

Комнату накрыло молчание.

Попытавшись пролить свет на ситуацию, Макаров объявил:

Насколько мне известно, барон Гродэн весьма небрежно относился к своим обязанностям, но и этот молодой человек, пожалуй, перегибает палку – слишком дерзок…

Всем присутствующим было очевидно, что автор письма убил Гродэна и обвинил в этом немертвых, но… осмелиться показывать пальцем на графа Ранднера?!

И… – задумался Макаров на мгновение, не способный подобрать слов, которые описали бы самоуправство Брэнделя.

Нелепо! Абсурдно! – резким и холодным тоном высказался Флитвуд, – это вызов всему королевству, его основам! Он нарушил правила поведения дворян!

От упоминания «дворянских правил» у принцессы пересохло в горле. Сколько же раз она слышала…

Барр гадал, что же вызвало это замешательство у принцессы:

И кто что на самом деле думает об этом деле?

Я верю в правдивость сэра Брэнделя – внезапно звонким голосом ответил Эке, вставая и слегка поклонившись – я чувствую, что он подлинный рыцарь.

Его поведение удивило всех без исключения.

Том 3. Глава 89

Янтарный меч – том 3 глава 89

Глава 89 – Тучи сгущаются (3)

Молодой человек, пора бы понять, что люди способны на предательство и обман… – начал было поучать Флитвуд.

Макаров и граф Барр молча выразили полное согласие. Годы битв и закулисных противостояний с дворянами заставили их понять, что когда вовлечены люди – можно ждать абсолютно всего. Принцесса не выразила ни согласия, ни протеста, сохранив нейтральное выражение лица и переводя внимательный взгляд серебристых глаз с одного лица на другое.

Великий мастер Флитвуд, сэр Брэндель пришел мне на помощь, когда я был на краю гибели. Не верится, что способный на такое человек способен и на предательство. Но самое главное – меня убедила его клятва.

С каждым произнесенным словом с юного лица Эке на глазах исчезала наивность. Встретившись взглядом с каждым умудренным опытом мужчиной в комнате, он уверенно и более не сомневаясь, добавил:

И тот факт, что легендарный меч Львиное сердце его признал, доказывает, что он прав.

ЧТО? – выпалила принцесса.

Флитвуд упомянул вскользь, что по пути сюда видел Божественный Резонанс, но, судя по намеку Эке, вызвал его именно этот таинственный молодой человек. Переведя полный любопытства взгляд на учителя, принцесса дала понять, что тому лучше бы рассказать все как есть по-хорошему.

Флитвуд, вздохнув, смирился: правду об их столкновении с Брэнделем не утаить. Изначально они хотели утаить от принцессы эту часть истории – настолько неловко все вышло. Не ожидал он, что Эке все разболтает, но теперь стало понял, что теперь объяснений не избежать: принцесса привыкла получать ответы… так или иначе.

Великий маг кивнул Макарову, и тот, тоже вздохнув, рассказал все как есть, в том числе и то, как его пристыдил юнец двадцати лет от роду.

Завершил он свой рассказ попыткой оправдаться:

Ваше Высочество, мы не пытались ничего намеренно от вас скрыть.

Гриффин кивнула и, пощадив его, добавила:

Разница во взглядах в таких обстоятельствах вполне могла привести к конфликту. Вполне понимаемо, что рапортовать о некоторых вещах порой не хочется – этому меня как раз научил Флитвуд.

Тот тут же поклонился. На самом деле, он понимал, что за умолчание принцесса затаила на него обиду, но почувствовал одновременно и облегчение, и настороженность. Последнее – потому, что теперь она будет в нем сомневаться, а первое – потому, что Гриффин лишь едва заметно выразила недовольство вместо того, чтобы устраивать полноценный разнос.

И то, и другое – весьма ожидаемо: настолько хорошо они друг друга знали.

Макаров и граф Барр многозначительно переглянулись, порадовавшись, что принцесса явно не намеревалась развивать тему.

Будучи подчиненными герцога Лантонранда, они должны были следовать выбору своего господина, верой и правдой служа королевской фракции. Скрывать любую информацию от принцессы в таких обстоятельствах означало ставить ее под удар, и в нынешних критических обстоятельствах это было недопустимо.

А еще мне любопытно: что именно вызвало Божественный резонанс, какие слова Брэнделя?

Он спросил, помним ли мы обет древнего короля, – слегка дрогнувшим голосом ответил Макаров.

По правде говоря, те слова его потрясли.

«Он же сказал, что мы обречены на провал, даже если заберем Золотое яблоко. Якобы перемены, которые оно может принести, не позволят нам одолеть Мадара, и отрицание им всех наших жертв, пота и крови, пролитых за последние десять лет, не вызывает ничего кроме ярости. И все же… возразить мне ему нечего».

Это же… – обронила принцесса, припомнив одну рассказанную Обербеком историю.

Историю о том, как рыцарь вывел беззащитных беженцев из осады армии Мадара. Напоминало легенды из прошлого, нечто такое, что как раз могло произойти во времена древних королей, когда горячая кровь благородных воинов еще не остыла. Но нет, все это случилось при ее жизни, с ее современником, и именно поэтому мысли принцессы снова и снова возвращались к этому рыцарю.

А помните его точные слова? – сама того не осознавая, принцесса попала по самому больному.

Я… – и тут Макаров окончательно утратил контроль над собой, припомнив горящий взгляд молодого человека и его праведный гнев, и особенно – появление Скарлетт. Заметив ступор союзника, Барр перехватил инициативу и ответил за него:

Позвольте мне.

Что ж, прошу, граф, – слегка кивнула принцесса.

Слегка помрачнев, Барр процитировал:

«…во времена процветания ауинские рыцари гордо несли свои знамена и горны, клинки шли только вперед, и никто не отступал. На знаменах развевались золотые гербы…» «… гербы семейств Корвадо, Гринуара и Аррека, и знать тогда свято чтила свои обеты… Помните, как звучали эти обеты?» – продолжил внезапно пришедший в себя Макаров.

Слегка прикрыв глаза, принцесса хлопнула в ладоши и произнесла вслух прекрасно знакомую клятву:

«Клянусь этим мечом блюсти этот завет! Я выведу своих сограждан из череды войн и убийств, огражу нас от высокомерия и жадности знати, и никогда не повторю ошибок кровавой истории этой империи. Я заставлю дворян свято блюсти кодекс чести, верой и правдой служить королю, непоколебимо, храбро и великодушно. Обет свой буду исполнять до конца жизни!»

Произнеся последние слова обета, принцесса затихла, поддавшись нахлынувшим эмоциям.

Она почти представляла себе, с какой гордостью произносил эти слова юноша, и что они для него значили. Сердце яростно билось: до этого момента ей казалось, что никто не способен понять ее подлинных целей, чего она хочет от жизни, ее идеалов и стремлений. Вынужденная постоянно прятать их под маской безразличия, она зачастую поступала против своей воли и вынуждена была действовать вопреки всему, в одиночку справляться с обстоятельствами.

И вот появился еще один человек, разделяющий ее веру и достигающий своих целей вопреки обстоятельствам… Буквально на мгновение, но ее маска слетела, обнажив все тщательно скрываемые эмоции.

Принцесса и не догадывалась, что где-то в параллельном мире живет, борется и покоряет людские сердца еще одна Гриффин, отважно управляющая кораблем по имени Ауин посреди шторма в мире Янтарного Меча.

Словно мотылек, летящий прямо в пламя.

Ее несгибаемая воля собрала вокруг себя бессчетное множество людей, отважных и преданных, подобных Богине Войны – людей, объединившихся ради общей цели – исполнить мечту о лучшем мире.

Мире, в котором она смогла бы исполнить обет древнего правителя защищать свое королевство и народ, где рыцари своими мечами и верой разгоняют тьму и ведут людей вперед, к миру, теплу и безопасности.

Возможно, это незнание было во благо: в том мире огонек надежды в итоге погас во тьме.

Зато здесь и сейчас нынешняя Гриффин открыла глаза и словно очнулась от долгого сна, в наполненный тьмой и отчаянием мир. Вся ее апатия внезапно развеялась: несмотря на сгущавшиеся на севере тучи и того гляди грозящий разгореться пожар войны, она воодушевленно смотрела вперед, не только увидев цель, но и поняв, как ее достичь.

А этот молодой человек прав, но… есть ли смысл стремиться к недостижимому? Это непрактично, и оттого, что вам достанет силы воли все преодолеть, трудностей на пути не убавится…

Принцесса на мгновение замолчала.

Сейчас он отправил нам приглашение в свой мир. А иначе… какие цели можно преследовать, отправляя такое письмо? Прошу вас, поделитесь соображениями…

Том 3. Глава 90

Янтарный меч – том 3 глава 90

Глава 90 – Тучи сгущаются (4)

Жест доброй воли? – заключил Макаров.

А откуда уверенность, что он не просто пытается действовать под прикрытием поддержки королевской фракции? – нахмурившись, возразил Флитвуд, – что если эти якобы доказательства предательства графа Ранднера – просто предлог, чтобы заполучить его территорию? Вступим с ним в союз – подтолкнем Ранднера навстречу герцогу Арреку.

Принцесса вопросительно подняла брови.

Графа Ранднера никак нельзя было причислить к надежным союзникам: любое соглашение с ним сулило только нож в спину. С другой стороны, он еще не выбрал сторону – по крайней мере не объявил выбор открыто – и глупо было бы собственноручно подталкивать его в сторону старшего брата.

Хммм… Этот хитроумный граф – та еще проблема, – слегка раздраженно протянула принцесса.

А интересная складывается схема, – с ухмылкой бросил Барр.

Этот парень осмелился захватить целый город, но его действия при этом вряд ли можно назвать импульсивными. Направление такого письма именно в это время…

Время было выбрано превосходно, и определенно все происходящее не было совпадением. И все же поступки дерзкого молодого человека, опасные и многообещающе одновременно, вели его точно по грани фола.

Граф Барр покосился на Макарова.

«Уверен, что старый лис уже и сам все понял – этот не одно поколение играет в такие игры. Но чего именно добивается этот юноша? Просить серьезной поддержки, даже не присягнув нам на верность – наивно, и… нет, не может же он быть настолько глуп! Или просто хочет заявить о себе, добиться признания королевской фракции? Но даже если он получит кивок в свою сторону – кто будет разбираться с последствиями? Граф Ранднер ведь неминуемо отправит на него свое войско! Все его обвинения и доказательства, пришедшие с письмом, не остановят наступление Ранднера на Фюрбург…»

В этой связи Барра терзало жгучее любопытство: что если юнцу удастся отбить атаку армии Ранднера? Представить невозможно, как будут развиваться события в таком случае.

Некоторое время поразмыслив, Макаров ответил:

Думаю, этот молодой человек понимает, в каком положении мы окажемся из-за него с Ранднером.

Вы имеете в виду… – слегка заколебавшись, принцесса снова склонилась к письму.

А зачем бы еще ему отправлять это письмо? – кивнул Макаров – нет, уж точно не затем, чтобы оскорбить наш интеллект бессмыслицей…

Его шутливый тон заставил Барра и принцессу хихикнуть: с трудом, но удержался только Флитвуд.

Нет, совершенно определенно он делает жест доброй воли, – снова заключил Макаров.

Соглашусь с Макаровым: парень дает понять, что настроен дружелюбно, но не намерен к нам присоединяться, и, к тому же, прекрасно осознает, в какое положение попал, – поделился наблюдениями Барр.

Так чего же он хочет? – посеребренные сединой брови Флитвуда сошлись на переносице в знак смущения. Несмотря на многие годы, проведенные при дворе, он все свое внимание уделял науке и исследованию магических техник, так и не сумев постичь природу распрей между знатью.

Неужели из письма непонятно? На мой взгляд, все его пожелания выражены предельно ясно… – раздраженно бросил Макаров.

Его неприязнь к Брэнделю, очевидно не могла перевесить интересы Короны, так что стоило тщательно обдумать все возможные варианты. Признай фракция правдивость его слов и надави на графа Ранднера – несмотря на не самое приятное начало их знакомства – все равно такой поворот событий будет в их пользу.

Он хочет в открытую свергнуть графа Ранднера? – задался наконец вопросом старый лис.

Не похоже. Молчания королевской фракции в этом случае достаточно: раз его цель очевидна – и это граф – нам надо всего лишь не вмешиваться.

Но его действия – прямой вызов всему дворянству. Никто не смеет оккупировать территории дворянина, находящиеся в законном владении по указу короля – это беспрецедентно…

Вот именно! Потому письмом он и пытается предотвратить всеобщую атаку на себя! Там указано, что он принимает пост и управление территорией временно, до вашего назначения, – с улыбкой закивал граф.

Макаров с тревогой покосился на союзника по фракции, гадая, не заблуждается ли тот на счет этого юнца. Не похоже, что тот удержит нейтралитет.

К сожалению, такая уловка сработает лишь на людей… весьма уверенных в себе. А между уловкой и ложными обвинениями – огромная пропасть. Ваше Высочество, а вы посмотрели содержимое кристалла? – полюбопытствовал Барр.

О да. Несомненно, там показана и армия немертвых, и немалая, – слегка хмыкнула принцесса, – не хотелось бы задаваться вопросами о грязных делишках между Ранднером и Мадара, но, на мой взгляд, прилагаемый кристалл говорит сам за себя, а уж в сочетании с письмом – и подавно. Информация, на мой взгляд, исчерпывающая.

Отвращение принцессы при упоминании имени графа Ранднера уже бросалось в глаза.

Доказательства серьезные – достаточные, чтобы по меньшей мере допросить Ранднера по поводу неспособности обнаружить вторжение Мадара, – предложил граф Барр, явно склоняясь на сторону бросившего ему вызов смельчака.

Что ж, давайте рассмотрим, какие преимущества это нам даст. Думаю, молодой человек понимает, что окончательно отказаться от союза с графом Ранднером мы не сможем, но все же один момент меня удивляет, – высказался Макаров, привлекая всеобщее внимание. Выглядел он мрачнее некуда.

Скорее всего, пытается стать фигурой на доске.

Шахматной? – переспросил Флитвуд.

Зато глаза графа Барра понимающе расширились: пускай он и не до конца понимал, чего добивается Брэндель, но общий подход его явно радовал.

Впечатляет! И первые его ходы уже поставили Ранднера в невыгодное положение!

Именно, – кивнул Макаров – правда, в отличие от довольного Барра, побаиваясь.

Даже не принимая во внимание то, что парню очевидно досконально известны цели королевской фракции, но и его понимание ситуации в королевстве в целом здорово настораживает.

Граф Ранднер скоро поймет, что мы будем молчать, и высказываться по этому инциденту не будем. И решит, что этот Брэндель с нами договорился… После этого хитрец хорошенько задумается: не выбрать ли сторону герцога Аррека, – тут Макаров взял паузу, – и точно сразу же поймет, что окружен, и враги уже повсюду.

Барр тихо слушал эти соображения Макарова, невольно разглядывая суровое лицо и посеребренные виски. Пока что тот определенно оправдывал звание лидера королевской фракции, и нельзя было не восхищаться его опытом.

А что именно этот молодой человек получит от становления на доску? – кивнув, согласилась с его словами принцесса, – он же понимает, что его в любой момент спишут со счетов, стоит только Ранднеру присягнуть нам на верность. Он совершенно определенно все.

Флитвуд внимательно слушал. Сам по себе он склонялся к мнению Макарова: поведение этого парня его беспокоило и сулило неприятности. Стоило Макарову закончить, он заговорил с сомнением:

Не похоже, что он на стороне королевской фракции. Возможно, пожелает присоединиться позже, но пока что единственное, чем мы можем ему помочь – ничего не предпринимать.

Барр лишь мысленно покачал головой и снисходительно оглядел старого мага: «Философ до мозга костей, и ни разу не политик».

А намерения его весьма просты: поддержание баланса и игра на этом. Пока он держит нейтралитет и играет только за себя, но явно считает, что нам с Ранднером по пути.

Игра выйдет захватывающая, – прозвучало снаружи. Рыцарский караул открыл двери, впуская посетителя, мужчину в норковом манто.

При звуках знакомого голоса Макарова замолчал, припоминая, что знал о его владельце.

«… Обербек? Помнится, способный был юноша: только начинал, когда я вел дела королевской фракции».

Сейчас от былой молодости и порывистости не осталось и следа: на смену пришла твердость и уверенность в себе.

«Даже прозвище себе новое заработал, «Волк» – смотри-ка…»

Окинув Макарова долгим взглядом, Обербек поклонился, приветствуя принцессу:

Ваше Высочество, – и тут же обернулся к Макарову, – лорд Макаров, давно не виделись.

Сейчас граф Данн занимал во фракции одну из ключевых позиций и стоял выше Макарова, но решил вести себя скромнее.

Тот, польщенно улыбнувшись, кивнул в ответ:

Лорд Обербек.

Кратко поприветствовав всех присутствующих, Обербек быстро вошел в курс дела и предложил продолжить:

Что ж, думаю, сделанные господами Макаровым и Барром выводы весьма логичны, но у меня есть и иные соображения о том, чего хочет этот юноша…

Комната погрузилась в молчание, а все взгляды устремились к вновь прибывшему. Принцесса единственная понимала, насколько хорошо Обербек изучил и понимает Брэнделя – лучше всех присутствующих.

Не имеющие сил занять место на шахматной доске бесполезны, а стоящие там без понимания, что делают – глупцы, зато люди вроде него, сознательно и по собственному выбору вступающие в партию – лучшие шахматисты.

…

Именно так. Пускай пока что он – лишь одинокая фигура, но для хорошего шахматиста этого достаточно. Уже нынешнее его положение на доске позволяет претендовать на встречу с нами. Он – такая же фигура, как и мы, с той лишь разницей, что на нашей стороне пока что преимущество: больше ресурсов и возможностей.

Остальные в комнате хранили молчание, выжидая.

Обербек, вы хотите сказать, что он хочет вступить в политическую игру, на равных? – даже принцесса не могла поверить в услышанное, – если так, то нами хотят воспользоваться в своих целях? Определенно весьма разочаровывает.

Да, но все же… так оно и есть. Все равно его предложение – лучший для нас вариант.

Парень не промах – это точно, – на это месте Флитвуд решил, что пора выключиться из дискуссии, пока не разболелась голова ото всего этого анализа. Устало потерев виски, он спросил:

И что же делать в итоге?

Любой вариант возможен – выбор за нами. Напрямую ни одна из сторон здесь не выигрывает, – загадочно заключил Обербек, – а на самом деле все, что нам остается – отойти в сторонку и ждать, как этот… несомненно способный молодой человек обставит графа Ранднера.

Остальные мужчины в комнате только неверяще поморщились. Даже Эке, полностью уверенный в способностях Брэнделя.

Все понимали, что у того не хватает ни ресурсов, ни опыта против в избытке обладающего всем этим графа.

Барр подумал было о Серебряных эльфах, но те уже давно дали понять, что не станут вмешиваться во внутреннюю политику Ауина. В итоге со стороны было совершенно неясно, на чем основана уверенность этого молодого человека в своих силах и способности участвовать в большой игре.

И только принцесса понимала, почему Обербек прав: причиной тому был пришедший одновременно с письмом краткий рапорт:

«Трентайм: лорд Максен разбит».

Том 3. Глава 91

Янтарный меч – том 3 глава 91

Глава 91 – Тучи сгущаются (5)

На территории Ранднера, между Арреком и границей с Владой

Предки графа получили эту область в надел во времена основания королевства, благодаря сильному войску, способному сдерживать натиск жителей Высокогорья с севера. Со временем влияние Ранднеров росло, и они постепенно подчиняли себе все новые и новые земли к югу, превратив свои территории в надежный рубеж обороны от захватчиков.

Постоянной резиденцией нынешнего графа стала крепость Паталоне, не самая большая, но одна из старейших. Построена она была порядка ста тридцати лет назад, с использованием эльфийских методов и элементов декора, как раз в момент всплеска популярности эльфийской культуры. Сейчас весь крепостной комплекс превратился в обитаемый музейный экспонат, один из редчайших символов своего времени.

Усадьбой своей Ранднер гордился – та во всей красоте демонстрировала уважение их рода к традициям и даже добавляла престижа в дворянской иерархии. Нынешний граф Ранднер, пользующийся репутацией двуличного до мозга костей человека, выгадывал от славы крепости ничуть не меньше своих славных предков.

Несколько дней спустя после поражения Максена к воротам Паталоне прискакала на взмыленных конях группа измученных гонцов. Здешний страж, проведший на воротах полжизни, впервые с Ноябрьской войны видел, чтобы всадники настолько загоняли лошадей: явно все они мчались во весь опор несколько дней кряду.

Судя по тому, что и люди, и кони были на последнем издыхании, а повязки на руках гонцов сигнализировали о срочном известии, стража сразу же поняла, что все слухи о событиях последних дней правдивы, и бросилась открывать ворота. Гонцы, с трудом дождавшись, пока те поднимутся лишь наполовину, тут же ринулись прямиком внутрь, не дожидаясь даже проверки документов.

Следуя трехступенчатому протоколу, рапорты разведки моментально передали камергеру, который, присвоив им высочайший уровень срочности, переправил бумаги помощнику, а тот бегом помчался к графу Ранднеру.

Последний раз высочайший уровень срочности рапорт разведки получал почти десять лет назад.

Следом камергер дернул за шнурок, отчего прямо в кабинете графа впервые за те же десять лет зазвонил потревоженный колокольчик. Система механического оповещения давно устарела – на замену ей повсеместно пришла магия – но глубоко предубежденный против всего волшебного граф до сих пор старался пользоваться только механизмами. В дворянских кругах всем было известно, что Ранднер считает магию ненадежной.

По счастью именно в этот момент граф был у себя в кабинете. Монокль и короткое меховое манто подчеркивали его внешнюю собранность и аккуратность, а тщательно подстриженная бородка и легкая полуулыбка на лице создавали весьма приятное первое впечатление. Увы, обманчивое: все более или менее знавшие графа сразу же определили бы, что сегодня тот, как обычно, тщательно скрывает свои мысли.

Несмотря на полностью седые волосы, определить возраст графа казалось совершенно невозможным – настолько моложаво он выглядел. Любые попытки неизбежно проваливались: на самом деле, Ранднер прочно завоевал себе место в высших эшелонах власти еще до начала прославившей его Ноябрьской войны.

Война та нанесла королевству настолько огромный урон, что все выжившие приобрели на ней колоссальный боевой опыт, и граф не стал исключением.

Расположившийся в кресле напротив него собеседник, причина появления на его лице этой загадочной улыбки, был родом из Высокогорья. Жители этого региона до сих пор не признавали себя гражданами Ауина и в основном считали варварами, за некоторыми исключениями. Жители Карсука, к примеру, слыли и сильнейшими и ценнейшими бойцами.

Пару веков назад всех горцев Ауина без исключения держали за дикарей, но с постепенным наступлением цивилизации регион все больше вовлекался в жизнь королевства. В итоге лишь один вопрос с ними оставался нерешенным: Высокогорье не оставляло притязаний на свободу, а власть не могла допустить постоянной угрозы их отделения. В итоге год за годом на территории Ранднера не прекращались мелкие военные столкновения.

Были и другие: некоторые горцы желали перейти под командование Ауина, и именно к таким и принадлежал нынешний гость, посланец подчинявшегося лично графу Ранднеру региона.

Мотивы его были просты: желание добиться освобождения от уплаты налогов для своих земель.

Любое вторжение Мадара, даже столь кратковременное, как это, наносило существенный урон и сельскому хозяйству, и производству: настолько существенный, что и временная отмена крайне обременительных налогов не гарантировала, что его люди смогут выжить: пока что им не удавалось даже собрать урожай.

Власть имущие будто не желали этого понимать, усиливая давление и требуя немедленной уплаты налогов вместо того, чтобы дать горцам вздохнуть.

Граф Ранднер внимательно выслушал все, что хотел сказать гость, с неизменной ничего не выражающей улыбкой на лице. Выглядел он располагающе, но гость знал, что к чему, и не смел фамильярничать.

И вот, когда проситель в отчаянии уже готов был умолять графа войти в их положение, у того зазвонил колокольчик.

Ранднер переменился в лице, впервые за весь день не сумев сохранить лицо.

Он и припомнить не мог, когда в последний раз сталкивался с тревогой такого уровня.

Прошу прощения, вынужден на некоторое время отлучиться. Прошу меня дождаться, – нахмурившись, поспешно произнес он, кивком давая посетителю понять, что аудиенция закончена.

Конечно же, господин… – тот, запаниковав, привстал, провожая уже мчавшегося к выходу графа, и не смея высказать ни тени неудовольствия.

Тот толчком, едва ли не на бегу, открыл дверь в смежную комнату и скрылся за ней. Гость только и успел разглядеть, что там его ждут советник и второй командующий, правая рука.

За закрытыми дверьми, в присутствии доверенных лиц, граф не стал утруждать себя неуместными улыбками и, моментально помрачнел, переходя сразу к делу:

Что случилось?

В Трентайме беда, – начал советник.

Все еще то дело? – недовольно пробормотал Ранднер, принимая из рук слуги трубку с серебряной отделкой и присаживаясь в кресло.

Подуспокоившись от первой глубокой затяжки и выдохнув, он гневно бросил, продолжая:

Неужели этот бесполезный дурак не в состоянии подавить простой бунт? Уже полмесяца прошло!

Поступила новая информация от лорда Паласа.

От Паласа??

Ранднер на мгновение запнулся в полном замешательстве.

Несмотря на то, что теперь Палас подчинялся Гродэну, когда-то рыцарь служил непосредственно ему самому, бок о бок пройдя с ним Ноябрьскую войну. Будучи к ее началу слишком молод, он поступил под командование графа ближе к концу боевых действий, но показал блестящие способности и завоевал его признание настолько, что тот взялся лично его тренировать.

В верности Паласа сомнений не было, и граф уже давно считал старого рыцаря одним из самых доверенных лиц. Что ж, по крайней мере, можно было не волноваться за достоверность информации.

И что именно он пишет?

Советник, не ответив, просто протянув ему рапорт.

Быстро прочитавший все от корки до корки Ранднер, подскочил на ноги и замер на несколько секунд, окинув советника донельзя раздраженным взглядом.

Вот ведь бесполезный кусок дерьма! И солдаты его – дармоеды! Когда все это началось?

Как раз пятнадцать дней тому назад.

Вот-вот! Пятнадцать чертовых дней! В Трентайме такой хаос, что новости шли аж полмесяца! Что все это время делали остальные мои подчиненные? Куда смотрели мои люди в чертовом Трентайме?! Куда смотрел ты?! – завопил он, сминая и швыряя листы пергамента советнику прямо в лицо. Те разлетелись по всей комнате.

Господин, навряд ли это простой бунт! Как бы лорд Максен все это ни недооценивал, его людей ни за что не разгромила бы подчистую горстка гражданских! И новости настолько задерживаются именно потому, что враг контролирует потоки информации…

Я тебя не для того здесь держу, недоумок, чтобы мне рассказывали очевидные вещи! – снова взревел было граф, но тут же успокоился, – а реальный враг – наемники, которые все это организовали… Но этих насекомых интересуют только деньги! Слетаются как мухи на мед, чуют наживу: кто же так их здорово поманил, и чем?!

Ранее в рапортах проходило, что его сын оскорбил наемников, но граф был полностью уверен, что те не посмеют ответить – по сути это означало бы восстание против всего дворянства и самой королевской власти.

Вернувшись в кресло, Ранднер покрутил на пальце кольцо с большим изумрудом. Советник достаточно изучил своего господина, чтобы понимать, что граф погрузился в размышления, и благоразумно замолк, дожидаясь, пока тот примет решение.

Меня волнуют две вещи… – заговорил граф после долгой паузы – жив ли Гродэн, и кто за всем этим стоит?

Советник не ответил, понимая, что господин еще не закончил.

Но продолжить тот не успел: обе створки парадной двери со стоном и скрипом разлетелись в стороны от сильного толчка. В комнату широким уверенным шагом вошел высокий сильный мужчина.

Отец, – громкий голос, опережая владельца, заранее оповещал о его присутствии, причем в любых обстоятельствах.

Граф хранил молчание, пока сын не приблизился вплотную.

Тебе разве не говорили не входить без стука? – наконец холодно процедил он.

А еще ты говорил, что мелочи великих не волнуют, а цель оправдывает средства, отец, – слегка издевательски парировал Андрей, второй сын графа.

Одет он был в свободную черную рубашку с длинными рукавами и золотыми манжетами, а на поясе держал меч, причем в наиболее удобном положении для атаки. Некоторая порывистость движений и моложавые черты лица могли вводить в окружающих в заблуждение и о его возрасте тоже: на вид – не старше двадцати пяти, хотя на самом деле мужчине было далеко за сорок.

Он единственный из сыновей графа не получил собственного надела, добровольно отказавшись от земель, чтобы остаться при отце и помогать ему вести дела.

Так ты слышал новости? – не поведя и бровью осведомился граф, словно ведя светскую беседу.

Вести о срочном рапорте должны были всполошить всех без исключения, и он не удивился бы, услышав, что сын уже в курсе содержимого письма.

Что ж, я наслышан о срочности, но… что именно произошло? – Андрей оглядел присутствующих, обратив внимание на рассыпанный по полу пергамент, и тут же расслабленно плюхнулся на диван, устраиваясь поудобнее.

Твой младший брат угодил в неприятности.

Да ну?

А ты, похоже, рад это слышать? – нарочито поднял бровь граф, и, судя по голосу, собираясь снова устроить вспышку гнева.

Прошу прощения, отец, – подняв пришедшийся весьма кстати кубок, Андрей попытался спрятать за ним глумливую улыбку, но в итоге не выдержал и рассмеялся, оставив бесполезную затею, – понимаю, не стоило бы, но я просто ничего не могу с собой поделать!

Ранднер только покачал головой, явно колеблясь, стоит ли проявлять строгость. Что ж, в его возрасте он вел себя точно так же, да и дело того явно не стоило…

Но одно дело – семейные дрязги, а другое – посторонние, угрожающие его потомку. Открытое выступление и тем более – противостояние и насилие между дворянами было крайне редко. Обычно интриги и схемы плелись намного сложнее, а дворянская кровь считалась драгоценной.

Рапорт настолько разъярил графа, что тот уже принял решение: кровной вражде быть, несмотря ни на что. Первым делом он собирался дать всему королевству понять, что с ним шутки плохи.

Фюрбург заняли полмесяца назад, и с тех пор новостей от твоего младшего брата не поступало. Думаю… скорее всего, он мертв. А лорд Маскен определенно потерпел поражение: подтверждено, что он полностью разбит в битве с бунтовщиками.

Услышав, что брат не сумел справиться с простым бунтом, да еще и сгинул в процессе, Андрей только покачал головой. Позволить себя убить простым крестьянам – позор всему роду! Да если такие новости разойдутся в их кругу – он же не сможет головы поднять от стыда!

Зато новости о поражении Максена заставили его привстать от удивления. Советник графа воспользовался паузой и принялся детально разъяснять содержимое рапорта.

«Да это, похоже, уже не игрушки!»

Андрей прекрасно умел читать между строк, и услышанное его вовсе не порадовало.

Немедленно встав на ноги, он предложил:

Отец, здесь что-то очень сильно не так. Прошу позволить мне собрать людей и выступить прямо на Фурбург! Необходим акт возмездия: возглавившего это восстание надо срочно убрать.

Но в ответ граф только покачал головой, окинув сына слегка разочарованным взглядом.

А ты знаешь, кто за этим стоит?

Тот нахмурился, не до конца поняв вопрос.

Граф, опытный старый политик, первым делом поспешил указать сыну на излишнюю поспешность:

Твой меч может разить врагов без устали, но для победы одного его мало. Подумай еще.

…. Главный подозреваемый – тот, кто больше всех выигрывает от происходящего.

Именно, – кинул Ранднер, – в королевстве идет противостояние трех фракций, и раскол неизбежен, но пока что я склонен винить королевскую. Вот ведь хитроумная мелкая плутовка! Хотя… Нет, это ее люди, именно они способны на такую схему. Если меня пытаются склонить на свою сторону, принять решение, пока ситуация на севере настолько нестабильна – наш род здорово недооценивают!

С другой стороны, это может оказаться и попыткой обострить отношения между нами и королевской фракцией! – Андрей, похоже, явно не желал, чтобы отец перешел на сторону герцога Аррека.

Намного более охотно он бы организовал себе брак с принцессой, а уж с ее поддержкой – и вовсе вырисовывались отличные перспективы досрочно унаследовать титул главы рода Ранднеров.

К тому же, несмотря на юный возраст, слухи о красоте принцессы, «ярчайшего бриллианта в короле» ходили уже давно, достигнув даже границ соседнего Киррлутца.

Все эти размышления Андрея не укрылись от внимательного взгляда графа, который поспешил остудить его пыл:

Глупец. Как ты смеешь считать, что я не вижу дальше собственного носа, что меня ослепила ярость?

Отец?

А жалкие потуги волочиться за принцессой и мечты о том, чтобы стать главой рода, похоже, совсем затуманили тебе рассудок! – продолжил отповедь Ранднер, – женитьба на принцессе? Ты и правду веришь, что такое возможно? Да она скорее выберет Киррлутц, чем даже посмотрит в нашу сторону! Прекрати мечтать о недостижимом! Ранднерам нельзя жадничать: изволь умерить пыл и притязания, стремись только к тому, до чего сможешь дотянуться, понял?

Постучав трубкой по столу и подумав, граф продолжил:

Слушай внимательно: неважно, какую сторону мы поддержим! Самое главное – удержать единоличный контроль и автономию на своей территории, любой ценой! Вот о чем надо беспокоиться!

Слова отца заставили Андрея на мгновение задуматься – настолько такие лекции были не в его духе – но, быстро придя в себя, он пожал плечами – понял, так что же тогда будем делать?

Граф снова покрутил на пальце изумрудное кольцо:

Поскольку королевская фракция убила моего сына, мы однозначно будем требовать расплаты, кровь за кровь. Для начала я буду пытать и уничтожу всех до единого наемников в этом городе, а потом – посмотрю, чем ответит эта мелкая нахалка и ее приспешники.

Ах так? – похоже, Андрей уже рвался в бой.

Нет, дому Ранднер не пристало отправлять своих на столь мелкие делишки – всего-то какой-то местечковый бунт! Нам такое не по рангу – покачал головой Ранднер, недовольный горячностью сына, – сейчас за нами очень пристально наблюдают: и королевская фракция, и герцог Аррек, и сейчас нельзя никому позволять себя недооценивать!

Андрей только недовольно щелкнул языком и, раздраженно сняв меч с пояса, бросил его на диван, а после и сам плюхнулся обратно:

Что ж, отец, все понятно: ты свое слово сказал. И все же… пускай у третьего лорда Паласа за спиной серьезное войско – не настолько он и сильнее разбитого Максена. Сомневаюсь, что без нашей помощи наш проверенный друг может ти не победить, особенно при том, что в рапорте говорится о полном разгроме и уничтожении войска Максена.

Ранднер кивнул: несмотря на то, что поведение второго сына его порой раздражало, выдающиеся способности в военном искусстве с лихвой это компенсировали. Остальные его сыновья были, конечно, не настолько бесполезны, как Гродэн, но все же не более чем посредственностями.

Продолжай.

Дай-ка подумать. Направим наших людей вперемешку с горцами. И даже не заикайся о том, чтобы добавить нежить Мадара. Да, силы у них хоть отбавляй, но они – не люди! Лорд Палас весьма упрям и имеет множество предубеждений на их счет: такой может и не справиться с управлением. К тому же, разве можно доверять этому ухмыляющемуся гаду Инкирсте? Я слышал, он у Мадара всего лишь барон…

И только поэтому я не должен ему доверять? – хмыкнул Ранднер и, переведя взгляд на советника, приказал, – подготовь два письма.

Да, господин, что изволите?

Первое письмо пиши знати Мадара, сообщи, что то, что ни ищут, все еще в Фюрбурге, и им придется отправить туда свое войско, чтобы выполнить свою часть нашей сделки. Второе – передай с тем горцем, там напиши, что если они хотят получить освобождение от уплаты налогов – придется поучаствовать в войне. Даже пообещай от моего имени провиант для армии, которую они соберут!

Том 3. Глава 92

Янтарный меч – том 3 глава 92

Глава 92 – У Брэнделя новый главный архитектор

Выслушав наставления отца, Андрей слегка хмыкнул, но вынужден был признать, что использовать немертвых для устранения врага определенно имеет смысл.

Правая рука графа, старый вояка, все это время пораженно молчал. Да, отмена налогов и снабжение армии провиантом мигом поманит в строй порядком отчаявшихся горцев, особенно с тем ущербом, который нашествие Мадара причинило их наделам.

«Ни за что не откажутся – просто не смогут! А ведь эти варвары – далеко не новички в бою… С такой сильной мотивацией удастся отправить в бой не меньше десяти тысяч, и это только горцы. Еще будут немертвые и армия лорда Паласа!»

Масштаб вырисовывающегося сражения и численность армии воодушевляли. Что ж, настало время его господину, привыкшему преуменьшать свою военную мощь, по-настоящему себя показать: и принцессе Гриффин, и герцогу Арреку, и всему королевству!

Ауин с десяток, а возможно и два десятка лет не видывал таких боев. Наверное, успело вырасти новое поколение молодых талантов, да и старый граф явно не растерял боевого духа. Пускай брови у старшего Ранднера уже поседели, но ястребиный взгляд сохранил остроту, а в его стоявшем рядом сыне отчетливо проглядывали фамильные черты.

Все присутствующие понимали, что стоит графу отправить те два письма – и войну уже не остановить. Пока все взгляды и внимание обращены на север и назревающие там бои, никто не ждет начала гражданской войны на южных рубежах.

Да и кому понадобится воевать за нищий и отдаленный Трентайм?

Брэндель

Было очевидно, что его поступки уже в какой-то мере изменили «историю». Позволив разойтись новостям о поражении Максена, Брэндель по сути поместил свою фигуру на шахматную доску, и все это – в преддверии нависшей гражданской войны, где решится судьба Ауина.

А исход будет зависеть от поведения фракций, вместе и по отдельности.

И все же сейчас Брэндель решил не тратить слишком много времени на размышления на этот счет.

Выехав из Шаффлунда в большой карете, он направлялся назад в Фюрбург и просто разглядывал в окно голубое небо, стараясь как следует отдохнуть.

Дорога была далеко не идеальной, с холмами и ухабами.

Оставив на администрацию всю работу по управлению рудником – благо там все работало слаженно – он выехал прямо ночью. Причиной поспешного отъезда стали не новости о намерении графа Ранднера выслать против него огромную армию, и даже не подтверждение получения принцессой письма.

Причина крылась совсем в другом.

Довольно скоро смена пейзажей за окном ему наскучила, заставив перевести взгляд от окна на сидевшего напротив гнома. Тот с самого выезда так и буравил его взглядом.

Мистер Одум, – впервые за время поездки обратился он к спутнику – мне бы хотелось знать, чем ты занимаешься.

Аааа…? – изобразил тот озадаченность, для начала как следует проморгавшись. Следом он наспех заглотил постоянно остатки очередной, откуда ни возьмись появившейся булочки, отряхнул крошки и пробормотал:

А ш-шо я фелаю?

Гном успел вплотную ознакомиться с фирменной сдобой Фелаэрн, заботливо упакованной Брэнделю с собой в потайном ящичке, в один присест прикончил половину и сейчас был близок к полному уничтожению припасов.

Брэндель, оглядев весь этот бардак, резко потерял аппетит. Может быть, в этом и состоял коварный план гнома – есть у него на глазах и максимально противно, чтобы заполучить все вкусности себе… Что ж, определенно, пока работало.

Поверить не могу, что поддался на уговоры и взял тебя с собой… – с легким раздражением в голосе протянул Брэндель, – неужели совсем нечего делать на руднике? Я же тебя не увольнял – ну и оставался бы там! Какой прок в том, чтобы слоняться за мной по пятам день за днем?

После этого он надолго замолчал и, подумав, добавил:

Вот последние две-три недели, к примеру…

Кхе-кхе-кхе! – на этом месте Одум подавился и выкашлял последний кусок, –эээ, ну видите ли… Вопрос, конечно, хороший…

Брэндель почувствовал, что у него задергался уголок глаза. Да уж, будь малейшая возможность – давно бы вытолкал этот раздражитель из кареты и ехал себе спокойно, но увы…. Так что от тона, с которым он продолжил, вполне можно было замерзнуть:

Мистер Одум, коль уж вы не изволите отвечать – не изволите ли тогда покинуть карету?

Нет, нет и нет! – протестующие замахал короткими пухлыми руками гном – конечно же нет, я совершенно определенно остаюсь!

… И причиной тому – …?

Что ж… Дайте-ка подумать… – озадаченно протянул Одум.

«Сказать, что я хочу за тобой понаблюдать и решить, хватит ли тут потенциала, чтобы стать Подземным Королем, или нет – не могу, сказать, что рунным гномам решать, стоит следовать за тобой или нет – тем более… И что мне с тобой делать?»

Скажи он все как есть – примут за ненормального. Подумав еще несколько секунд, он только и смог пробубнить:

Парень, тебе вот люди нужны, чтобы на тебя работали, или как?

Брэндель едва не рассмеялся, но все же продолжил изображать крайнее недовольство и сквозь зубы пробормотал:

Что ж, наш старый… гном, и что же ты можешь мне предложить?

Я… руду добывать могу, да. В рудокопском деле я мастер… Обучался у Золотых гномов: ты не смотри, что Рунные за горное дело не славятся, но зато Золотые вот – уу…

Так, стоп, – прервал этот бессвязный поток Брэндель, покачав головой, – раз уж ты настолько хорош в горном деле – что же не остался на руднике?

Старый гном только выпучил глаза, пару раз беззвучно открыв и закрыв рот, после чего забормотал:

Ну…. Хоть я и хорош в горном деле, но… хочу сменить профессию, вот! – и широко улыбнулся, решив, что выкрутился.

Крайне неестественно улыбнулся, надо сказать.

Да ну? – Брэндель слегка приободрился: по крайней мере, гном и сам осознавал, что ведет себя странно, и поднажал – и чем же ты хочешь заняться?

Вопрос прозвучал и саркастично и зловеще одновременно.

Одум схватился за голову – к такому повороту он точно не был готов.

«Агрх, прям как обухом по голове! Да что мне еще делать, кроме как руду копать?! Что ж ты пристал-то, нарочно меня на сковородку посадил? Да будь тут на твоем месте кто-то еще – эх, врезал бы – мама не горюй!»

Слегка замешкавшись, гном, наконец, с усилием выдавил:

А… знаешь ли… Я немного в … строительстве… понимаю…

В принципе, не соврал: он, по крайней мере, понимал в строительных материалах для туннельных подпорок. Разбирался он во всем этом в свободное время, сделав опорные конструкции своим хобби, и преуспел достаточно, чтобы считаться понимающим в строительстве… хоть чего-нибудь.

Познания эти, естественно, не были унаследованы от рунных гномов – их знаменитое мастерство Одуму не передалось ни на толику. Потомок славного народа оставался по сути не более чем простым рудокопом.

Зато Брэндель держал ухо востро. Он прекрасно помнил величественные конструкции, выстроенные Рунными гномами в свое время под землей, правда, не зная, насколько это мастерство передалось Одуму. Но теперь, раз уж тот сам заговорил о желании пойти по стопам предков – начало было обнадеживающее.

Строительство, говоришь? – сходу на треть потеплевшим голосом пробормотал он.

Такой приступ энтузиазма заставил Одума дернуться и едва заметно подскочить, так что в последовавшем ответе не осталось и следа былой уверенности:

Т-так, немного… д-думаю…

И тут же заявившее о себе гномье упрямство заставило старого ворчуна встрепенуться: да чтобы он гном! Рунный гном! Серебряная линия крови!! дал слабину перед каким-то юнцом!

Так, парень, ты меня не прессуй! – громко прокашлявшись, продолжил он гораздо громче и четче, – все мы когда-то с чего-то начинали! Пусть я пока и маловато понимаю в строительстве… ну то есть, это опыта у меня маловато… НО! Насколько тебе известно, на руднике я проработал всю жизнь!

Его ответ был настолько шит белыми нитками, что даже Ромайнэ бы что-то заподозрила, но Брэнделю в игре, увы, довелось побывать в руинах города Рунных гномов, и увиденные масштабы и мастерство строительства произвели на него неизгладимое впечатление. Он и жаждал подробностей, а то, что Одум устроил им чудесное спасение из Колизея, не сильно способствовало скептицизму.

Он кивнул, поддакивая, и явно решил, что Одум толкует об отсутствии денег для масштабного строительства:

Понимаю: ты об отсутствии средств… Но не волнуйся, денег я тебе обеспечу достаточно, целый город построить хватит!

Ты хочешь строить город?! – взревел Одум, аж вспотев от шока. Между целым городом и простой постройкой, на которую он еще, может, и был способен, лежала пропасть. Даже попытка представить, как он со своими нынешними знаниями будет строить что-то настолько серьезное, ужасала.

Картина вырисовывалась та еще: в далеком-далеком будущем, в некоем городе, весьма и весьма известном. Печально, можно сказать, известном. Настолько, чтобы стать примером того, как не надо строить, для всех гномов и на века вперед. Продолжая потеть, Одум почти слышал у себя в голове скрипучий голос старого учителя, обращающегося к гномикам-ученикам:

«Ну что ж, ребята, а теперь посмотрим на творение этого недоучки Одума! Глупейший из гномов умудрился даже по первости забыть про чертовы городские ворота!»

Испуганно помотав головой, чтобы отбросить эти жуткие мысли, он заметил полный энтузиазма взгляд Брэнделя.

А как тебе такая мысль? – парень продолжал наседать, словно демон-искуситель, – город – нерушимая и неприступная крепость, твое наследие! Да как только строительство будет закончено – твое имя тут же войдет в историю, станет известно в каждом доме!

Брэндель, похоже, сам себя убедил: его взгляд все дальше устремлялся вперед, затуманенный манящими перспективами:

Представь только! Великий мастер Одум, славный градостроитель, чей шедевр выстоял не одну тысячу вражеских вторжений и прошел испытание временем! Вернувший Рунным гномам славу и увековечивший в камне их мастерство!

Такие посулы заставили Одума задумчиво заморгать. Уверенность Брэнделя в успехе и его описания величественного города настолько манили, что он и думать забыл о том, что не знает ровным счетом ничего о градостроительстве.

«Ну конечно же! Во мне же течет кровь рунных гномов! Да будь я хоть худшим представителем своего народа – все равно не настолько уж я и плох в строительстве!»

Тутже выпрямившись и гордо выпятив грудь, он набрался решимости и уверенно кивнул.

Очень надеюсь на твое мастерство, мистер Одум! – облегченно выдохнув про себя, заключил Брэндель.

«Да уж, я определенно упустил момент: надо было сразу спросить этого гнома, не понимает ли он случайно и в архитектуре. Повезло же, что он сам за мной увязался – как без него прикажете строить крепость?!»

И одному, и другому казалось, что им невероятно повезло.

Том 3. Глава 93

Янтарный меч – том 3 глава 93

Глава 93 – Возвращение в Фюрбург

Что ж, так тому и быть! Тогда отныне ты новый главный архитектор Фюрбурга. Что-то понадобится – обращайся к молодой леди по имени Амандина, и если хочешь, можешь начать с ремонта пострадавшей городской стены. Помимо Аманлины, есть еще несколько людей, которых тебе нужно знать: главный кузнец, Великий мастер Босли, и два командира наемников, они подчиняются непосредственно мне: Рабан и Корнелиус. Будут вопросы по их части – обращайся к ним напрямую, а мне пока что дай срок собрать денег и строителей тебе в помощь. Это дело небыстрое, займет порядком времени, но как только пора будет начинать отстраивать город – я с тобой свяжусь.

На некоторое время задумавшись, Брэндель продолжил:

В особняке есть библиотека… Можешь туда заходить в любое время, и там наверняка есть книги со времен строительства Фюрбурга, и что-то оттуда может пригодиться в восстановлении стен. Тут все столько раз менялось, что порой не уследить, но центр города совершенно определенно напоминает крепость. Думаю, там найдется много интересного с прошлых поколений знати и архитекторов.

Одум тупо заморгал, внезапно поняв, что парень перед ним – никто иной как новый хозяин Фюрбурга. Несмотря на общее безразличие гнома к тому, кто там управляет человеческим городом, он наконец-то сопоставил все факты и осознал, что едет в одной карете с человеком, возглавившим мятеж.

«Ладно, все равно стоим на том, что я – всего лишь гном без малейших знаний о строительстве. В довершение всего, у этого парня деньжат негусто. Получается, придется еще и работать с ограниченными средствами? А если облажаюсь… Да мне же даже рабочих, хоть что-то понимающих в строительстве, пока не дали!»

И что же будет, если он не справится, не сможет построить этому молодцу крепость его мечты, а по пути еще и промотает деньги? Одум представил себе разговор с Брэнделем:

«О, господин, уверяю: никто не сможет проникнуть в вашу новую крепость! Просто потому, что там нет ворот! И за одно это она точно прославится на века!»

Да уж, раз парню достало дерзости убить дворянина – от убийства гнома за такой провал он точно и глазом не моргнет. Одум начал подумывать о путях отступления.

«Хммм, так… Дела до этого человечьего королевства мне нет никакого, и можно вернуться к Золотым гномам, причем уважаемым заслуженным рудокопом. Наверное, побег можно устроить в любой момент, стоит только как следует подготовиться… К тому же, Золотые гномы с людьми далеко не в прекрасных отношениях, и если не справлюсь со строительством – можно будет повернуть в свою пользу и даже похвастаться, как ловко я обставил людишек… Тогда уж точно признание у Золотых гномов мне гарантировано!»

Брэндель в это время прищурился и мрачнел с каждым словом, словно читая его мысли, или получив крайне неприятную новость. Старый гном вновь припомнил слова Кодана, что парень превзошел его в бою, и с трудом сглотнул, медленно покрываясь холодным потом.

На самом деле, Брэндель не обращал внимания ни на перепуганное лицо гнома, ни на него самого как такового.

Именно в этот момент к нему мысленно обратился Сиэль. Дело было срочное: сквайр утверждал, что Скарлетт стало настолько хуже, что она может не пережить эту ночь. Это заставило Брэнделя погрузиться в нелегкие думы и забыть о существовании спутника.

Дальнейшее путешествие продолжалось в неловком молчании: Одум гадал, что его ждет, а Брэндель, полностью его игнорируя, в это время мысленно обратился к Ортлисс, пытаясь разузнать побольше о Крови богов.

Ортлисс? Ты достаточно восстановилась, чтобы поговорить?

Да? – ветерком пронесся шепот у него в голове.

Брэндель от всей души обрадовался ответу Героического духа: ее помощь сейчас была бы как никогда кстати. Современница Великих Святых, жившая в эпоху Хаоса, она помнила все и боролась с силами Тьмы и Хаоса, намного более могущественными противниками, чем у них сейчас. Застала она и Паству Древа, и Кровь богов.

Мне знакомы только два способа излечить ее навсегда: первый – призыв Священных мечей в сочетании с заклинанием Астрального исцеления. Заклинание это почти нарушает законы нашего мира, обращая причину и следствия, но благодаря ему можно будет вернуть Скарлетт в изначальное состояние, до заражения Кровью богов. К сожалению, мне этот путь недоступен: был всего один Святой, который на такое способен: Фарнезайн.

Не думаю, что в эту эпоху среди живущих найдется хоть кто-то настолько сильный … – нахмурившись, пробормотал Брэндель.

«Да об этом заклинание не слышали даже геймеры – похоже, доступно только НПС или Боссам».

Второй – подписание договора с Матерью Маршой, и я считаю, что результат может получиться даже лучше, чем от Астрального исцеления.

То есть ей придется лично встретиться с Матерью Маршой? Но она же никому не являлась уже несколько веков…

Понимаю, но вовсе не обязательно встречаться непосредственно с Матерью Маршой: есть артефакты, которые позволяют предстать перед ней опосредованно и подписать договор.

Никогда о таком не слышал, да и… похоже, такие вещи быстро не достать…

Тогда мне очень жаль, мальчик мой, но пока больше ничего не могу предложить. Может быть, получится придумать что-то еще, когда мы встретимся с твоей подругой – посмотрим, как она там на самом деле.

Несколько часов спустя городские ворота Фюрбурга поднялись, впуская элегантный черный экипаж, запряженный вороными конями. У стены на входе уже с утра толпились наемники, наслышанные о возвращении молодого господина. Воздух был буквально насыщен надеждой и мрачным ожиданием.

За несколько дней до того сюда в сопровождении Скарлетт и Медиссы отправили Кодана, а Джана осталась в Шаффлунде, так что к моменту приезда Брэнделя в городе уже вовсю бурлили слухи, будто он захватил серебряный рудник силами всего лишь тридцати наемников.

Воистину, чудо как оно есть.

Бойцы, конечно, и до этого понимали, что их господин – парень способный, но новости заставили их поверить, что способен он буквально на все. Обступившая карету толпа следовала за ними до самых подступов к огромному особняку, остановившись у лестницы.

Одум, первым с трудом выкарабкавшись на свет божий, явил миру настолько утомленную гримасу, что все поняли: спутник господина готов быть незамедлительно сопровожден в опочивальню.

Брэндель только и успел его окликнуть, задержав буквально на минутку. Он, решив, что старый гном устал от бездействия в пути и не привык ездить в карете, вежливо пожелал тому хорошего отдыха и даже извинился за внезапный перерыв в беседе. Свою перемену настроения он объяснил тем, что один из его приближенных наемников очень сильно заболел, и из-за этого весь день наперекосяк. У Одума на душе полегчало: пока можно вздохнуть с облегчением, ведь причина недовольства была вовсе не в нем. Следом пришло чувство вины: он едва мог смотреть парню в глаза и даже начал всерьез задумываться, не рассказать ли ему всю правду. В итоге, решив не рисковать, он прикусил язык. Раскрой он карты прямо сейчас – ничего, кроме вреда для всех не жди.

«Вдруг парень еще свалится в обморок от шока!»

Выглядел Брэндель, надо сказать, далеко не блестяще.

Обступившие их наемники пугали Одума сейчас намного больше, чем их командир: во взглядах людей читалась настоящая преданность и готовность сделать ради него что угодно. Да пошевели он хоть мизинцем в сторону их господина – четвертуют на месте! Словом, у любой храбрости, ну или дерзости, если угодно, есть границы, и одна из них пролегала именно по перспективе быть казненным разъяренной толпой.

Так что Одум просто вежливо поблагодарил молодого господина за участие и удалился восвояси.

Брэндель тут же прошел внутрь усадьбы, а дальше – по коридору, ведущему во внутренний дворик. Двери распахнулись, открывая картину в зеленых тонах и багрянце. Прошлые обитатели особняка поступили мудро, высадив вечнозеленые деревья и создав себе на круглый год столь успокаивающий вид.

С момента завоевания города он не успел ничего поменять ни во внутреннем, ни во внешнем убранстве поместья, но сейчас, мельком глянув на окна, заметил, что кроваво-красные портьеры заменили на бледно-желтые, один из его любимых цветов.

«Фелаэрн, не иначе. Еще чуть-чуть – и начну себя здесь чувствовать как дома…»

Он даже не догадывался, откуда старшая близняшка-эльфийка разузнала его любимые цвета, но такая наблюдательность и внимание к деталям радовали и вдохновляли, приятно контрастируя с внешней холодностью и молчаливым неодобрением его импровизированного «секретаря».

От упоминания слова «дом» кольнуло в сердце: само понятие было настолько от него далеко, что Брэндель уже даже не мог примерить его на себя. Старый дом в Бучче стал временной остановкой… скорее символом того, что его старый мир разрушен. Возможно, где-то, за невидимой стеной другого измерения, прошлого Брэнделя с Земли и ждала семья, но Брэндель нынешний понимал, что пути назад нет. Это ощущение росло с каждым днем, и не только из убежденности, что ни одна сила в этом мире не способна его вернуть. В глубине души он уже смирился, что проживет эту жизнь здесь, и не искал пути назад.

Вздохнув, он оглядел ставшее своим нынешним пристанищем тихое поместье. Стража на дверях выглядела собранно, все вокруг сияло чистотой и порядком, внушая спокойствие и какую-то умиротворенность. Закрыв глаза, Брэндель вдохнул поглубже, впуская в легкие зимний морозный воздух.

Обращенные на него полные надежды взгляды, казалось, проникали сквозь стены, и именно они заставили его принять действительность и почувствовать себя хозяином города. Подумать только, движимый одной лишь идеей о спасении этого королевства, он прошел весь этот путь, привлек всех этих людей к исполнению своей мечты, и по сути – пути назад не было уже ни для кого из них. Поражение в грядущей битве с Ранднером означало казнь для всех без исключения его сторонников.

И все же, в душе прочно поселилась уверенность, что в конце концов его люди не будут разочарованы.

Почувствовав чье-то присутствие, он очнулся от раздумий и открыл глаза, тут же слегка подпрыгнув от удивления. Буквально в шаге от него с невозмутимым выражением лица стояла подкравшаяся Фелаэрн с увесистым гроссбухом в руках. Держалась эльфийка настолько прямо и с таким достоинством, что даже самый строгий учитель этикета не смог бы придраться.

Ночной Тигр назначил ее в помощь Брэнделю с момента победы в битве за город, и сейчас та успешно совмещала обязанности его секретаря и личного ассистента.

«Что же она так старается, напрягается, не стоило, право слово… Хотя…»

Воображение тут же услужливо подсунуло картинку: Фелаэрн косплеит секретаршу, вся в обтягивающем, но строгом офисном платье и очках. Пришлось срочно встряхнуть головой, чтобы отогнать все эти мысли.

Перемены в особняке налицо, мне очень нравится, – похвалил он для начала.

Эльфийка не моргнула и глазом, замерев, словно статуя: Брэнделю даже пришло покашлять, чтобы скрыть смущение и по реакции узнать, есть ли там кто дома. Долю секунды спустя она сухо кивнула, польщенная в душе… как он надеялся.

Вам приготовлена ванна, – объявила Фелаэрн первым делом.

Кивнув, он вернулся внутрь особняка в ее сопровождении, попутно косясь на спутницу. Сам будучи Элементалистом, он даже без помощи системы чувствовал, насколько выросли ее силы.

Выбравшись из рудника, он присоединил карту Гномьей сокровищницы к Скачущим наемникам, что подняло их уровень, общий и индивидуальный. Каждый стал бойцом Серебряного ранга, сравнявшись по способностям со средним эшелоном командования ауинской армии.