Якутская Сага

Глава 4. Казаки

Снег, валивший уже в течение нескольких дней густыми хлопьями, покрыл мерзлую землю вокруг острога белою пеленой толщиной не менее полуметра. Посмотрев из открытого пассажирского люка на стены, проснувшейся от невиданного шума крепости, Верещагин заметил поднявшихся на ее стены людей. У некоторых в руках горели факелы, на расстоянии около ста шагов было довольно трудно детально разглядеть хозяев укрепления.

– Так, слушай все сюда, – командным голосом начал говорить майор – я, Чиж и геолог идем в сторону крепости, Алексеев и лейтенант прикроете нас, от вертолета не отходить. Все ясно?!

– Так точно, товарищ майор! – гаркнул рядовой Алексеев.

– Майор, а если что пойдет не так, ну стрелять вдруг начнут, нам как я понял, работать на поражение? – спросил уже спрыгнувшего на землю начальника Каменский.

– Да, на поражение. Рацию, лучше поближе к себе держи, лейтенант. Все мы двинули.

Проваливаясь почти по колено в снег, группа из трех человек двигалась по освещенной прожектором вертолета линии, метров через двадцать впереди виднелась оставленная санями колея. Выйдя на тропу, Каменский поправил закрепленный около шлема микрофон:

– Так, мы на дороге, до стен крепости метров пятьдесят, двигаемся вперед. Наблюдайте за стеной и вышкой, вижу там передвижение людей. Огонь открывать только в крайнем случае, Каменский, понял меня?

– Так точно, понял, наблюдаем за стеной.

– Сергей, выключи фонарь, мы итак как на ладони, вдруг они такие же воинственные как те охотники у Тикси, – приказал геологу офицер – идем на расстоянии не менее двух метров друг от друга, Чиж, давай вперед.

Чижов шел впереди остальной группы, скрипучий от мороза снег прилипал к подошве ботинок, поправив автомат, сержант снял его с предохранителя. Когда до ворот крепости оставалось не более двадцати шагов, майор приказал всем остановиться. И обойдя Чижова, прокричал:

– Я командир группы спецназа вооруженных сил России, майор Верещагин, с кем я могу поговорить!!!

На площадке перед стенами укрепления установилась относительная тишина, нарушаемая только гулом работающего вертолета. Сейчас Верещагин заметил, что люди на частоколе направили в них стволы старинного вида ружей. Освещаемые светом факелов защитники представляли собой довольно неожиданную картину, сплошь бородатые мужики в форменных меховых шапках, по фасону напоминавших головные уборы времен Ивана Грозного.

– А ну изыди нехристь!!! Не треба нам с тобой баять, демон!!! – прокричал один из бородатых, целясь в Верещагина.

– Ну, приплыли, называется, – повернув голову к своим, сказал майор – и чего спрашивается делать?? Ладно, никому не дергаться, если начнут палить, так здесь даже укрыться негде, попали, что называется.

– Антон, может, пойдем отсюда, пока эти сумасшедшие стрельбу не начали, – испуганно произнес геолог, потихоньку пятясь назад.

– Стой на месте, тебе говорю! Будем импровизировать. Эй, люди, кто там у вас старший, поговорить надобно, не демон я, человек!!!! – прокричал в сторону крепости Верещагин.

– Еже не демон, а ну крестом ся осени, нелюбие у нас с нехристями!!! – ответили сверху.

Делать было нечего и майор, повесив на плечо оружие, перекрестился. И вновь прокричал:

– Мужик, холодно здесь стоять то, старшего позови, разговор есть.

На стене показался крупный мужчина, одетый в распахнутую на груди шубу:

– Я казачий атаман Иван Галкин, по цареву распоряжению начальник над землицей ентой!!! Кто ты и чаво надобно?

– Я командир группы спецназа вооруженных сил Российской Федерации, майор Верещагин, хочу поговорить с тобой, атаман, дело есть. Выходи, пообщаемся, раз в гости не зовешь.

– Воевода фряжский знамо…говор у тя дюже не наш. Но смотри, пуля дура, а виноватого найдет, ежели разор какой учинить задумал. Поди к воротам, один без оных воинов, – указывая на геолога и Чижа, звонким басом прогромыхал местный начальник.

Верещагин, повернувшись к своим спутникам, негромко произнес:

– Так боец, хватай геолога и дуйте к машине, рация работает все время…Каменский, прием, слышишь меня??

– Так точно, слышу – отозвался Саша – тех, на стене держим на прицеле.

– Так вот, в случае чего, работайте по маячку, Алексеев знает, о чем я. Если я скажу слово "реклама", значит надо меня вытаскивать, валите всех, кто с оружием, желательно чтоб живые остались. Все я пошел, Чиж за старшего, уж извини лейтенант, мы с ним давно работаем.

Проследив, как Кривенко и Чиж сошли с тропы и, увязая в сугробах, двинулись к вертолету, Антон, поставив АК на режим стрельбы очередями, пошагал в сторону деревянных ворот. Подойдя на расстояние десяти шагов, он остановился, ожидая, что произойдет дальше, находиться под прицелом нескольких стволов, пусть и архаичных, было неприятно. Медленно, но верно, вороту чуть приоткрылись, и раздался чей-то голос:

– Заходь вовнутрь фряжец, токма не балуй.

Антон, немного подумав, повесил автомат за спину, расстегнул кобуру и уверенным шагом направился к воротам. Зайдя вовнутрь, Верещагин в свете факелов увидел настороженных бородачей, одетых в тулупы или глухие шубы с капюшоном, подпоясанные матерчатыми поясами из цветной ткани. Почти все были вооружены саблями и бердышами. Самое удивительное было то, что верхняя одежда некоторых, из наблюдавших за ним людей, была покрыта сукном или шерстью ярких раскрасок, от синего до красного цветов. Двое из стоявших по правую и левую руку воинов были с бердышами и целились в майора из установленных на них фитильных ружей. За спинами встречавших его людей были видны какие-то избы и деревянная церковь, которая находилась почти посередине крепости. Все настороженно молчали, некоторые из местных пару раз перекрестились и с опаской наблюдали за чужаком. Из толпы важно вышел одетый гораздо более богато, нежели остальные мужчина. Красный полурастегнутый кафтан и роскошная меховая шапка явно выделяли местного начальника среди прочих.

– Здравствуй добрый человек – пытаясь скрыть свое волнение, грозным голосом поприветствовал майора Галкин – зачем пожаловал?

– И вам не хворать, времени у меня мало, так что перейдем к делу, ты здесь главный? – смотря в глаза казаку, спросил Верещагин.

– Я! Только боязно мне тута с тобой баять, пойдем в церкву, тем паче она одна окрес, поведаешь, что надобно тебе, человече ты али демон, – перекрестившись, ответил атаман и указал в сторону деревянной церкви.

– Пойдем, только ты и я, больше никого не нужно. Веди, атаман.

Стоявшие на пути люди расступились и продолжая через одного крестится и что – то бормотать, боязливо провожали идущих в сторону часовни Верещагина и Галкина.

– Слухай, Игнашка, лицом – то демон русковат, да только голо оно без шерсти, яко у германца, – раздался сбоку от проходившего майора чей-то голос.

Перед входом в церковь атаман снял шапку и три раза перекрестился двумя перстами, то и дело, кланяясь чуть ли не до земли. Майор последовал его примеру, но после снятия шлема закрепил наушник и микрофон переговорного устройства на голове. Пройдя через сени, интерьер которых был ограничен лавками и несколькими иконами, укрепленными над входом, они вошли в довольно большую, округлой формы комнату, где в центре перед иконостасом стоял высокий столик с закрепленными на нем образами. Внутри явственно чувствовался присущий все русским храмам запах ладана, в отдельных углах темнота, на иконах отблескивал свет горящих свечей. Около иконостаса на коленях шептал молитвы поп, Галкин, негромко кашлянув, обратился к священнослужителю:

– Отец Михаил, вот привел того, что с неба на железной птице спустился. Да не смочь мне без тебя.

Поп, поправив рясу, повернулся и перекрестил вошедших. Усталое, изможденное морщинами лицо, многие из которых спрятались за окладистой бородой, было обращено к Антону. Умный взглядом пожилой человек изучал гостя, потом отец Михаил добрым голосом произнес:

– Велико имя господне на земли, ибо божеское не от человека, а человек от бога. Перед богом все равны, все мы рабы божьи. Назови себя, ежели ты веры нашей.

– Антон меня зовут, отец Михаил, да и веры я нашей, православный я. Разговор у меня к атаману есть, только вот наедине я бы с ним пообщаться хотел.

– Православный говоришь, славно коли не брешешь, Бог всякую неправду сыщет. Токмо во всех деяниях людских Бог сам послух, темь не в храме о делах мирских беседу вести. Веди Иван пришлого в избу приказчика, там беседы вести надобно, не требно такое в храме.

– Добре, отец Михаил, благодарствую – склонился в поклоне Галкин.

– Прощайте – в спину отвернувшегося от гостей священника удивленным голосом произнес Антон и отправился вслед за казаком.

Выйдя на улицу, Верещагин глубоко вдохнул удивительно свежий морозный воздух и, повернувшись к стоящему в окружении нескольких казаков Галкину, с улыбкой обратился к нему:

– Ну что атаман, веди в избу этого, как там его…приказчика, наконец-то поговорим!

Светало, первые лучи восходившего солнца зайчиками играли по заснеженной поверхности, майор, впервые за несколько дней увидел рассвет. Он улыбнулся и, забыв, где находится, произнес в микрофон:

– Ну что лейтенант, вот и солнышко, хорошо!!!

– Да, я уже подумал, что мы вечно в темноте шарахаться будем!! Майор, большинство местных спустились со стен, там сейчас только два человека, – ответил по рации Каменский.

– Хорошо, я буду в доме. Эй, атаман, а где изба находится? Понял, вторая справа от ворот. Я пошел.

Галкин и стоявшие рядом воины с удивлением смотрели на то, как чудаковатый иноземец разговаривал сам с собой, но приставать с вопросами никто не решился. Тем более что странная одежда камуфлированного цвета и надетый на голову непонятный шлем занимал куда как не меньшее внимание. Казачий атаман все еще с удивленным выражением лица обратился к стоящему рядом с ним парню, внешность которого вызывала противоречивые чувства. Высокий, явно азиатской внешности казак был без головного убора, а его абсолютно лысая голова отличалась идущим от затылка до переносицы глубоким шрамом.

– Савка, иди к Прохору, пусть стол накроют, чаю долгой у нас беседа будет.

Чуть прищурив левый глаз, Сава мельком взглянул на Верещагина и тут же резко развернулся в направлении указанного дома. Взгляд майору не понравился, возникло ощущение, что на него посмотрел рецидивист с долгим криминальным прошлым.

– А вы пошто рты раззявили, чи молодка на мудо, службу государеву забыли?! Ща в порубе местов многа!!!

Народ, толпившийся около входа в церквушку, сразу как ветром сдуло, видно боялись своего грозного командира. Войдя в избу, Верещагин по примеру казака перекрестился на красный угол с иконами и прошел в комнату, в которой было всего два окна, закрытых слюдой почти не пропускающей солнечный свет. Справа от офицера стояла самая настоящая русская печь, прикрытая тканевой занавеской, на стенах располагались полки со столовой посудой и шкафчики. Около окна, против устья печи стояли ручные жернова и лавка. В красном углу стоял большой грубо отесанный стол и две лавки по бокам, куда и показал рукой казак, предлагая садиться:

– Саживай на покуть, побаем, кстати, как по батюшке тебя величать то? – обратился к стоящему посреди избы майору Галкин.

– Зови Антон Владимирович, а тебя?

– Иван, по батюшке Алексеич, боярский сын.

Стоявший все это время около печи довольно грузный приказчик вдруг опомнился и затараторил противным визгливым голосом:

– Здравствуйте гости дорогие!! Машка мигом сбитень поставит, право окромя оленины больше ничаго немаю, но стол накроем, атаман.

– Иди Проха и давай сюда свою сыроедку со сбитнем, да шоб быстро, уразумел?! Гостя по чину встречать надобно, – грозно вопросил Галкин.

– Мигом, ща баба кринку из клети понесет. Я покуда пойду отседа, атаман, – пятясь толстым задом в направлении сеней сладостно пропел Прохор.

– Иди уж, да бабу енту поспеши!!!

Верещагин, сняв с плеча автомат, сел на указанное ему атаманом место и положил оружие рядом со шлемом. Антон смотрел в серые глаза Галкина и пытался отогнать от себя мысль, что все происходящие – это какой-нибудь розыгрыш, а не тяжелая правда его жизни.

– Иван Алексеевич, я хочу задать тебе несколько вопросов, не удивляйся и отвечай как есть, после расскажу про себя, договорились?

Галкин, выдержав тяжелый взгляд Антона, ухмыльнувшись, ответил:

– Добре, поведаю тебе, что могу. Зело ты мне необычен.

– Скажи мне атаман, кто ты, какой сейчас год, как называется страна, откуда ты родом и что здесь делаешь? – по-военному четко обрисовал свои вопросы Верещагин.

– Як ты какой, – крякнул от удивления Иван – нешто не ведаешь, ох чудные ты слова молвишь, издалече верно на своей железной птице пришел. Раз требно, то отвечу тебе, Антон Владимирович. Год 142 ныне, я тута по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Руси указу. Землицы тутошние для государева величества разведываю, да призываю якуцких людишек для ясачного збора в казну царскую и на нужды людей своих. Острог сей енисейский казачий сотник Петр Бекетов поставил с казаками и людом промышленным. Я атаман войска казачьего Иван Галкин, с енисейского острога призван здешний от князцов якуцких обронять и в покорность государю их привесть.

В комнату из сеней тихо вошла якутская девушка с подносом. Галкин не обращал на нее никакого внимания, пока она ставила на стол большую тарелку с холодной олениной и кувшин со сбитнем. А шокированный последними словами атамана Верещагин как будто впал в прострацию, сказать, что Антон был удивлен, значит, ничего не сказать. Девушка как вошла, также незаметно и испарилась с глаз мужчин.

– А ты чьим будешь, Антон Владимирович? – оторвав майора от размышлений спросил Галкин.

– А? Что? – опомнился Верещагин – Так… по вашему я, наверное, воевода значит, издалека мы пришли, из-за океана, узнать что здесь да как. Вот и узнали, – ответил майор, представляя себе лица находящихся в вертолете товарищей. И замолчав на минуту, продолжил:

– Чин мой – майор, с корабля прилетели мы, на как ты называешь, железной птице. Большое войско у нас на корабле, царь наш, Анатолий Алексеевич поговорить с тобой желает, атаман. В гости приглашает.

– Царь, говоришь, – серьезно произнес Галкин – ежели лихое не задумал, воевода, то царю уважение проявить надобно, тем паче вера у нас одна. Токма острог без атамана не могу надолго оставить. Сколько верст до вашего корабля?

– Через два дня вернемся, Иван Алексеевич, срочно мой царь с тобой поговорить хочет. И насчет веры, то прав ты, православные мы. Полетишь с нами в железной птице???

– Ээ нееет. Не полезу я в чрево ентой, бесово это отродье!!! – испугался атаман – токма если с отцом Михаилом. Как он кажет, темь и буде.

– Ну, значит, бери попа и отправимся. Еду брать не нужно, все есть. Час на сборы тебе хватит?

– Довольно, токма зело предложенице твое необычно, пойду в церкву, надобно мне с отцом Михаилом побаять, решенье мое жди.

– Хорошо, жду тебя через час у ворот. Атаман, ты что испугался, а?

– Да, чтоб я, атаман Иван Галкин испужался?!! Не бывать такому!! Я ни нави ни черта не спужаюсь!! – с яростным блеском в глазах гордо ответил Иван.

Верещагин, поднялся из стола и, надев шлем, кивнул атаману:

– Спасибо за гостеприимство, скажи своим людям, чтобы выпустили меня, жду тебя у ворот через час.

– Любо, воевода.

Покинув поселок, майор сразу отправился к стоящему поодаль вертолету, от полученной в остроге информации и вообще от уведенного внутри у офицера голова шла кругом.

– Ну что вы обо всем этом думаете, мужики? – спросил стоящих около вертолета Верещагин.

– Да уж, я конечно в психушку попасть не хочу, но такое ощущение, что мы провалились в прошлое, слишком уж многое на это указывает, – первым отозвался Саша, куривший далеко не первую за сегодня сигарету.

– Ага, во времена Иоанна, мать его, Грозного…Если серьезно, правда, так думаешь, лейтенант? – чуть с насмешкой обратился к Каменскому майор – Чиж, ты чего уши развесил, дуйте с Алексеевым в охранение!!

– А мне кажется, что Александр прав, – аккуратно влез в разговор геолог – мы же слышали, что там вам этот атаман рассказывал. Как он фамилию Бекетова произнес, то сразу вспомнил, что был такой. Самый, что ни на есть основатель Якутска.

– Что, Сергей?? В плане основатель?? – повернув голову в сторону Кривенко, удивился Верещагин.

– То! В школе историю надо было учить. Я, как – никак, здешний, была у нас история Якутии. 1632 – ой считается годом основания Якутска, казак Петр Бекетов основал на Лене острог, который позже и стал столицей края. А судя по тому, как те товарищи разговаривают и одеты, то они, наверное, и есть что-то типа казаков.

– То есть вы считаете, что мы попали в прошлое?? Это невозможно, вернее, – на несколько мгновений задумался майор – я думал, что такое невозможно.

– Товарищ майор, или вы у нас теперь воевода? – улыбнулся Саша но, наткнувшись на не предвещавший ничего хорошего взгляд майора, серьезным голосом продолжил:

– Вы сами посудите, за все время мы не нашли никаких признаков современной цивилизации, вместо Тикси – какой-то пустырь, вместо Якутска, вон крепость стоит, – махнув головой в сторону острога, заговорил Каменский – спутниковая связь непонятно почему не работает, ни самолетов, ни других кораблей, ничего!

– О! Смотрите! – указывая рукой на дорогу, закричал стоявший около кабины второй пилот, – Мужики какие-то на лошадях!!

– Алексеев, едрить твою за ногу!!! – проорал в микрофон Верещагин – Я кому приказал в охранение!! Ты что, вообще нюх потерял, боец!!

– Я отлить отошел, товарищ майор, только их заметил, держу на прицеле, могу работать по ним, – раздался голос рядового в наушнике командира.

– Какой нах работать!! Сколько их там?

– Двое коников в авангарде, метров 200 за ними еще трое, вижу также двое саней, на них какие-то вещи и по одному человеку с вожжами. Остановились, смотрят в вашу сторону.

– Товарищ майор, местные ворота открывают, вижу одного на лошади, выезжает!! – прокричала рация голосом Чижа.

– Понял, веди его. Так, Саша, наблюдаешь за стеной, Кривенко, Петр, быстро в машину!! – отдал указания Верещагин и, сняв с плеча автомат, направился в направлении Алексеева, который находился у небольшого куста, в 150 метрах от вертолета.

В это время всадник выехал из крепости и, пустив лошадь рысцой, поскакал в сторону гостей. Верещагин узнал в проскакавшем мимо человеке Савку. Такое ощущение, что шапку этот казак не одевал принципиально, скорей всего подумал майор, смотря на блестящий под утренним солнцем лысый череп со шрамом. Казак безжалостно пришпорил скакуна жесткими каблуками, в ответ на что лошадь перешла в галоп, извергая из под копыт летящую во все стороны снежную пыль. И тут же над сторожевой башней острога взвился зеленый флаг, а несколько казаков полностью отворили ворота. На стену вновь поднялись защитники укрепления и, направив ружья в сторону дороги и вертолета, наблюдали за обстановкой. Через минуту Савка остановил коня напротив одного из едущих в направлении острога всадников и, отчаянно жестикулируя, указал рукой в сторону вертолета. Через несколько секунд разговор прекратился, и караван направился к крепости. Савка, опять пришпорив своего скакуна, оставил остальных далеко позади. Проезжая мимо вертолета он резко притормозил животное и, сложив руки рупором, прокричал:

– Эгей!! Воевода, то наши люди, темь не балуйте яко лиходеи еже на голом месте! Атаман с попом тебя у ворот ожидать будэ, как и баяли!!

Через несколько минут весь караван зашел внутрь острога, охранявшие периметр казаки закрыли ворота сразу за последними въехавшими санями.

– Майор, гаврики со стен спустились, тока один остался, наблюдает, – по рации сообщил Каменский.

– Понял тебя, иду к машине, мне скоро опять к воротам пилить, – отозвался Верещагин – Алексеев, внимательней там будь, а то не видишь ни хрена за своим кустом.

Проваливаясь по колено в снег, Антон, наконец, добрался до расчищенной площадки вокруг вертолета и посмотрел на часы.

– Уже два часа дня, через 10 минут я должен быть у ворот. Интересно, согласится ли Галкин лететь с нами? Если мы действительно в прошлом, то в вертолет ни его, ни попа мы залезть не заставим, разве что силой, – обратился он к стоящим рядом Каменскому и Кривенко.

– А зачем нам они, товарищ майор, чтобы потом опять горючку жечь? Может, для протокола заснимем все на камеру и домой? Опа! Я уже ледокол домом называю, – закуривая очередную сигарету, удивленно ответил Саша.

– Нет, надо их брать, особенно попа, – посмотрел на майора Кривенко, – в то время священники много чего знали, а для нас информация сейчас очень важна.

Верещагин, отодвинув Сашу в сторону, залез в открытый люк машины и, свесив оттуда ноги, достал сбоку термос с чаем. Из открытого горлышка пошел пар, Антон, отпив горячего напитка, передал крышку Каменскому.

– Сергей, будь добр, достань из рюкзака пластик с едой, пора бы подкрепиться, – передал ему сумку Верещагин – А вы пока думайте, как мне этих товарищей в вертолет затащить.

Кривенко раздал всем бутерброды с колбасой, и вручил контейнер стоящему рядом Валере.

– Там Петр, наверное, есть тоже хочет. Вот, передай ему, пожалуйста. Еды еще достаточно.

– Спасибо, мы только что покушали. Майор, пора уже лететь, двигатель хоть и на холостом, только топливо кушает исправно. Через полчаса максимум взлетаем.

– Понял тебя, Валера! Ну ладно, – спрыгнул вниз Антон и надел шлем, – я пошел к воротам. Все по местам, Чиж, слышишь меня?

– Так точно, все чисто, один боец на стене, больше никого. Прикрываю вас.

– Хорошо, ну и ты, лейтенант, поглядывай, оружие у них допотопное, пока перезаряжать будут мы всю крепость положим. Теперь все слушайте, как действовать дальше. Алексеев тебя тоже касается, слышишь меня?

– Так точно, – раздался в наушнике голос парня.

– Дуй к вертолету боец. Так, – сделал паузу майор и, посмотрев на стоявших вокруг людей, продолжил – Если случится, что атаман и поп не захотят идти в машину, я подниму правую руку. Если я так сделаю, ты, Валера, поднимай свою колымагу и садись напротив ворот, Саша, люк должен быть постоянно открыт, попа и казака я вырублю, смотрите за периметром и валите всех, кто пойдет к ним на помощь, по возможности не насмерть. Далее, Чиж, за тобой стена, туда максимум человек 10 забраться успеют, разберешься, если что из подствольника ударишь. Мы тебя подберем, не высовывайся особо. Сергей, ни куда не лезь, сиди в салоне. Как затащим на борт наших птичек, Алексеев, вяжи их, ноги и руки.

Все внимательно слушали командира, Кривенко открывал и закрывал рот, словно ему не хватало воздуха, подошедший Алексеев плотоядно улыбался. А Верещагин, переведя дыхание, продолжил:

– Лейтенант, Алексеев, поможете мне затащить пленных на борт, потом рядовой их спеленает. Валера, как только затащим этих товарищей, поднимай машину и сади так, чтобы люк был в сторону от крепости. Видишь Чижа?

– Да, вижу, – ответил немного припухший от указаний Верещагина первый пилот.

– Так вот, Чиж будет от стены на расстоянии метров тридцати, посадишь вертушку между крепостью и моим бойцом, забираем его и уходим. Всем все понятно, Чиж, все слышал?

– Так точно, майор. Сделаем все как надо.

– Ну, я пошел, – Верещагин уже было развернулся, как вдруг его за плечо схватил геолог.

– Антон, – убирая руку, произнес тот – ты уверен, что твои действия правильные? Как то все слишком кроваво.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, я постараюсь подвести попа и атамана к машине, если не полезут, то вырублю их здесь, рядом. Чиж за это время уже успеет добежать до вертолета, не ссы, Серега, – Верещагин развернулся и направился к дороге.

– Ни пуха, ни пера тебе!! – с чувством проводил удаляющегося майора Кривенко.

Верещагин подходил к закрытым воротам, где снаружи уже стояли отец Михаил и Галкин. Оба были в шубах с капюшонами мехом наружу. У атамана сбоку висели ножны с саблей, священник же был без оружия. Подойдя к ним, Верещагин начал разговор:

– Ну, здравствуйте еще раз!! Что решил атаман, уважишь нашего царя своим присутствием?

Галкин только собирался открыть рот, как священник перебил его:

– И тебе Бог в помощь, воевода. Негоже нам острог без атамана оставлять, – скрестив пальцы на груди, ответил отец Михаил – латиняне вона тоже по небу яко птицы летать удумали, да токма прокузьмилися, богопротивное се дело. Знамо послушанье в человеке Господь наш требует, и не тебе фряжец то нарушати.

– Значит, не уважите вы нашего царя, а он вам подарки передал, думал, что атаман ваш оценит, – наигранно продолжил беседу майор – украшенья золотые, да диковинки из чужих стран.

– И де же дары государя твоего, воевода? Шо – то пусты длани, не вижу украшениц златых, – уже заинтересованно спросил атаман, разглядывая Антона.

– То в птице железной оставил, думал, может вам, что не понравится, зачем зря таскать. Пойдем, взгляните, что понравится, то и возьмете, царь так и сказал. Говорит, уважь начальника местного, в гости позови.

– Кхм, боязно. Негоже нам к ентой птице бесовской подходить, – погладив руками бороду, важно произнес священник – Не искусити тебе нас дарами, не от Бога они, воевода.

Галкин, хмуро посмотрев на отца Михаила, произнес:

– Отче, може ты людей позря охальствуешь? Грех да беда на кого не живе, да токма огонь и вода и попа сожжет. Думаешь, кто Богу не грешен, царю не виноват? Вона ясаку от улусовых людей мало как собрали, а на седьмице тунгусы обоз яко тати увели!! Что мне для государева величества оленину в стольный град слать?

– Сила господне в немощи совершается, Иван Лексееич!! Но ежели нужда такая, то и дары принять можно. Не по грехам нашим господь милостив, – поняв настроение атамана, спохватился священник – Послушанием, постом и молитвой за искушение в храме терпеть будешь.

– Так что? – пытаясь скрыть улыбку, обратился к колеблющимся Антон – Пойдем дары смотреть, если понравятся, то мои люди до ворот доставят. Просто боюсь я, кого к железной птице подпускать, чтоб кто не напал. Золото внутри много, а вам отец Михаил и атаману верю.

– Веди воевода. Токма государя мы уважить до того как река тронется не сможем, не обессудь уж. До кветеня негоже острог мне оставлять, чай не осерчает царь твой, нужда воинская у нас, князцы якуцкие совсем страху немлют.

– Ну, пойдемте тогда, – развернулся в сторону вертолета Верещагин.

Почесав затылок, Галкин отправился следом, слушая ворчание идущего рядом священника, которому совсем не улыбалось спускаться с тропы и пробираться в топи неглубоких сугробов.

– Товарищ майор, – раздался в наушнике голос Чижа – я около борта, там казачки ворота открыли, двое на лошадях выезжают. На стене уже человек 10 с ружьями и луками.

– Понял тебя, пока никаких действий, как только сделаю атамана, пусть пилот запускает вертушку, – негромко, стараясь, чтоб его не услышали идущие в нескольких метрах позади жертвы, ответил майор.

Верещагин подошел к машине и встал рядом с открытым люком. Ожидая действий командира, в салоне спрятались Каменский и Алексеев. Галкин, отряхивая сапоги, ждал, пока отец Михаил выберется на площадку перед вертолетом. Глаза его округлились от удивления, когда он настолько близко увидел продукт российского авиапрома и не в силах что-либо сказать, атаман подошел к Верещагину.

– Вот атаман, смотри какая диковинка, – протянул ему магазин от автомата майор – металл, дороже золота!!

Дальше все произошло в считанные секунды, майор взял его в захват кисть руки противника и резким движением дернул на себя, одновременно нанося удар ребром ладони в кадык казака. Пока Галкин хватался за горло, майор вырубил его двумя ударами в область головы. Со священником, в свою очередь разобрался Чиж.

– Пакуйте пациента, – крикнул выпрыгнувшим Алексееву и Каменскому майор, бросившись на помощь тащившему бессознательное тело священника Чижу.

Со стены острога раздались несколько выстрелов, а всадники, не ожидавшие такого развития событий, рванули на помощь своему атаману.

– Тяжелый же это поп, – закидывая тело в люк, проворчал Чиж, в то время как Алексеев выстрелил по стене крепости из подствольника. Раздавшийся взрыв проделал дыру прямо около сторожевой башни, казаки попрятались за выступы, однако три или четыре выпущенных сверху стрелы попали в обшивку корпуса машины. Трое всадников во главе с Савкой явно не успевали к месту пленения их командиров, проваливаясь в снег, они потеряли несколько драгоценных секунд. А когда вертолет начал подниматься, то и вовсе развернулись и пустились галопом к спасительным воротам острога.

– У, бляять!! Все в норме?? – прокричал, заглушаю шум летящего вертолета Верещагин.

– Да, майор. Все хорошо – сидя на связанном казаке, в ответ крикнул Каменский и посмотрел в сторону Алексеева, пеленающего бесчувственную тушку отца Михаила.

– Ладно, посадите этих хлопцев, Чиж ты с атаманом, Алексеев с попом, смотрите, чтобы они ничего не натворили от испугу.

Через несколько минут Галкин зашевелился и открыл глаза, увидев смотрящего на него Верещагина, он попытался броситься на обидчика. Но связанные за спиной руки и ноги не позволили разъяренному атаману выполнить задуманное, тем более что Чиж крепко придерживал казака.

– В полон меня взял, ирод!!! – полным негодования голосом прокричал он – Дык я тебя шельму на колу видал!!! Загноблю, где и воронье костей не занесет!!!

– О, очнулся!!! Не кричи атаман, царь мой с тобой поговорит, отпустим потом, – в ответ прокричал майор.

– Поцилуй мене в сраку и царя ентого с ними!! Верно бают, вои врагов побивают, а трус корыстью берет, онучи те в рот!! – продолжал разоряться атаман, попытавшись укусить Чижа за руку.

– Вот черт дикий!! – отдернув руку, вскрикнул сержант – Мож его успокоить, товарищ майор??

– Не надо, Леха. Смотри только, чтоб не буянил особо, а ты атаман, и вправду успокойся, сказали тебе, поговорят и отпустят, чего орешь!!

Галкин с круглыми от страха и удивления глазами рассматривал салон вертолета. Повернув голову вправо, он взглянул в иллюминатор, и не в силах сдержаться заорал благим матом:

– Ох ты Хоспади!!! Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого…

– Все, сбрендил наш казачок, – сказал на ухо геологу Каменский – щас от страха тут и помрет. Смотри, поп оклемался.

Отец Михаил, сидел, не шевелясь, и бормотал под нос молитвы, не обращая внимания на вопросы Каменского о своем самочувствии. Атаман же после первоначального всплеска эмоций после не проронил ни слова, что в принципе устраивало всех на борту вертолета.

– Майор, через минут десять, сядем и дозаправим баки, потом идем к нашим, они, наверное, уже ругаются последними словами!!

Вертолет приземлился недалеко от берега реки, в салоне остались только Каменский и геолог, которым было велено присматривать за пленными. Остальные помогли выгрузить три цистерны с горючим, чтобы пилоты заправили недостающее в баках топливо.

– Ну, все! Должны дойти до второй машины, там еще вроде пять баков, до ледокола хватит, – прокричал в салон Валера – примерно через час будем у ребят, надо бы их сменить, а майор??

– Сменим. Чиж, Алексеев, останетесь с пилотами второй вертушки, Мельников на корабле мне будет нужен. Через сколько им горючку привезете, Валер?

– Сядем, там полчаса, ну и лету около двух, – задумался пилот – часа через три точно заберем. Только надо там побыстрее, я уже как сутки не спал, только кофием и спасаюсь!!!

Вскоре вертолет приземлился на знакомой поляне, отыскать по радиомаяку своих оказалось нетрудно. Мельников со вторым пилотом нарубили дров и поддерживали костер, на вертеле крутилась туша какого-то животного.

– Ну, наконец-то!!! – пытаясь заглушить шум приземлившейся машины, развел руки в стороны Мельников – Чего так долго майор??

– Потом, потом, Серега, – пожимая руку прапорщика, торопился офицер – заправляем птичку и на корабль. Ты со мной, Чиж и Алексеев здесь останутся. Все, пошли за горючкой.

Вертолет садился на борт "России", внизу уже ждали техники, предупрежденные по рации о скором прибытии гостей. Полярная ночь окутывала все пространство за границами судов конвоя.

– Каменский, Кривенко, сразу как сядем, идем к Лемеху, там уже все собрались, аккуратней с нашими гостями. Мельник, ты тоже со мной, потом выспишься, – глядя на расстроенную физиономию прапорщика, отдал указания Верещагин.