Ядерная ночь. Эвакуация

Глава 4 «Дела мелкие — обуза большая»

Совещались мы недолго, правда, нашей ещё фактически не созданной организации подкинули «непыльную работёнку». И, что обидно, именно после моего необдуманного, прямо скажем, вопроса. Стоило мне только поинтересоваться, планируется ли организация поисковых партий для вывода застрявших на «горячих» территориях людей, как генерал просто взвился:

— Нет, не планируем! Ты, капитан, нах, представляешь, сколько у нас в распоряжении людей?

— Нет, товарищ генерал-майор, откуда мне? — размеренно и подчёркнуто корректно ответил я, в силу давным-давно выработавшейся привычки разговаривать в такой манере с беснующимся начальством. Ещё в первые годы службы я понял, что если начальник умный — то сам сбавит обороты, а если дурак — то тут хоть оборись.

Этот оказался умный.

— Верно, откуда тебе знать… — уже более спокойным тоном согласился командир базы. — На настоящий момент, с учётом мобилизованных, ментов и эмчеэсников, но без «соседей», — он показал на Клоуна, — войска гарнизона насчитывают семь тысяч шестьсот семнадцать человек!

— У нас — чуть больше трёх тысяч, — откликнулся грушник.

— Вот, капитан, — десять тысяч человек личного состава на шестьдесят тысяч квадратных километров! И учти, что районы, непосредственно прилегающие к столице, мы не считаем. Да, облетели районы застройки и попросили по громкой связи оставаться в укрытиях ещё как минимум пару дней, но еда и вода у них скоро закончатся, выходить им, по большому счёту не куда… — говорил Суходольский преувеличенно чётко, отрывисто: по всему видно — переживает мужик. Но и его понять можно — основная задача для него, как для командующего — спасти тех, кого можно гарантированно спасти, а не распылять и так невеликие силы в безнадёжных попытках объять необъятное. — И если вам, мужики, удастся во время ходок этих ваших зацепить и притащить кого-нибудь, то я только рад буду! Точнее — поручаю вам обеспечивать эвакуацию «найдёнышей». С нашей стороны всяческую поддержку гарантирую.

— А гэошных плакатов у вас не осталось? — внезапно спросил Виталик.

— Есть какое-то количество, но, если честно, то крайне немного…

— Так отксерьте или на принтерах напечатайте и во время облётов сбрасывайте. Вон капитан, не поленился же вымпел с руководством тем горемыкам на трассе сбросить. А к нам благодаря этому только за вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь почти три тысячи человек вышли. Причём не только с самой трассы, но и из прилегающих посёлков.

— А что, Вячеслав Николаевич, мысль дельная, — после небольшой паузы поддержал нас майор. — Коммерсов каких-нибудь напрягите — у них и техника соответствующая имеется.

— Ладно, дам приказ. Ещё просьбы имеются?

— А как же! — Заповеди «Проси больше, бери, что дают» я придерживался всегда. — Инженерка всякая нужна: взрывчатка, дэша,[19] средства взрывания.

— Завалы расчищать и двери открывать? — мгновенно «въехал» генерал. — С этим поможем без вопросов. Целый склад этого добра в Волочке есть — вагонами вывозить можно. И, кстати, часть добытых вами в Зеленограде стволов вам назад передаём. Благо солнечногорские нам штатных образцов подкинули. На второй этаж к подполковнику Савельеву зайдите, он всё оформит. Как со складов вернётесь — загляните, вам предписание к тому времени уже оформят…

Закончить генерал не успел, в дверь постучали.

— Товарищ генерал, разрешите? — Заглянувший капитан был наглядной иллюстрацией к тезису о полезности здорового образа жизни — круглое лицо с мощным двойным подбородком цветом напоминало варёную свёклу, китель на груди пропитался потом, мокрые волосы прилипли ко лбу. Так и хотелось сказать этому офицеру: «А бегал бы ты, дружок, по утрам и не обжирался бы на ночь — глядишь, и выглядел сейчас как человек, а не как боров-рекордсмен после заезда на ипподроме!»

— Что там у вас приключилось, Саечкин?

— На въезде в город наряд задержал американскую шпионку, тащ генерал! — с трудом переведя дыхание, выпалил капитан.

— Прямо-таки и шпионку? — недоверчиво покачал головой Суходольский.

— Так точно, тащ генерал! Шпионку!

— Вот как удачно! Работка-то по вашему профилю, товарищи! — Генерал повернулся к нам. — Два разведчика и пограничник — куда круче для одной-то шпионки?

— Разрешите выполнять? — Саша-Клоун первым поднялся со стула.

— Выполняйте! К тому же инженерные склады в той стороне. А то у нас особистов всего пять человек, и работы у них до Бениной мамы, а вы пока свободны. Только к Савельеву зайдите сначала!

Попрощавшись с генералом, наша троица вышла в коридор. Я отметил характерную черту военного времени — каждый был с автоматом. Мы с Виталиком так и пришли со своими «калашами», а Саша уходя подхватил свой остромодный автомат «сотой» серии в понтовом тактическом обвесе: с передней рукоятью и планкой под оптику.

В коридоре мы разделились, договорившись встретиться у входа. Александру, по его словам, надо было забрать «мальчишечку с рацией», а нас ждал незнакомый пока подполковник Савельев.

С бюрократией мы управились на удивление быстро — замотанный молодой подпол со следами тяжёлого недосыпа на лице выдал нам бланки запроса на получение вооружений. На вопрос Виталика, почему бланки подписаны, но не заполнены, он ответил просто:

— Не вагон же вы заберёте? А даже если и вагон, то там этого добра… А мне время тратить не придётся!

Таким образом на всё про всё у нас ушло минут десять, поскольку мы решили пока не заполнять бумаги…

Сашка ждал нас у поста на выходе. Рядом с ним стоял квадратный боец, за спиной которого бугрился квадратный ранец с торчавшей из него коленчатой антенной, а на боку в хитром подвесе висел «бизон» с его характерным трубчатым магазином.

— Быстро вы, — поприветствовал нас майор. — Я думал, вы дольше провозитесь. Знакомьтесь, это — он повернул голову к своему подчинённому, — Аркаша Курдюмов. Позывной — Барашек. По званию — очень страшный прапор. Маг и повелитель эфира.

Мы по очереди представились и пожали руку старшему прапорщику.

— Андреич, — обратился грушник к Виталику, — а что ж это у тебя позывного нету?

— А у нас в конторе псевдо только на могильной плите выбивают, — невесело отшутился мой друг. — Ну что, пошли, славяне?

— А Вовка где? — спросил я, не обнаружив нашего приятеля в машине.

— У него тут дела снабженческие. Местные как узнали, что он вертолётами оптом торговал, так насели, что чуть нашего «худосочного» на мелкие кусочки не разорвали! — хохотнул Сибанов. — Я так понимаю, представитель героического спецназа с тобой поедет? Встреча однополчан и всё такое?

— Правильно понимаете, товарищ подполковник! Не зря в Академии штаны протирали — есть задатки аналитика.

— Пойдём, капитан, покажешь, где у вас тут шпиёны американские водятся, а то я, надо признать, за пятнадцать лет только троих увидеть и сподобился… — Виталик подтолкнул толстячка в сторону «Лэндкруизера». — Но учти, за руль не пущу!

Когда мы с радистом уселись на заднее сиденье нашего «уазика», а майор забрался на переднее, я скомандовал Андрею:

— Давай за Андреичем.

— Куда едем-то, тащ капитан? — по неистребимой привычке военных шоферов всё всегда знать, поинтересовался морпех.

— На склад. За оружием и взрывчаткой.

— Здорово! — констатировал Борматенко, запуская движок и пристраиваясь за «кукурузером».

— Не знаю — кому как, а тебе грузить придётся.

— А нам, камчатским, что топтать-подтаскивать, что топтанных оттаскивать… Побаталёрить я никогда не прочь…

— Моряк, что ли? — спросил Саша.

— Нет — «полусапог».

— Бригада какая?

— Сто шестой полк.

— Неплохо, — получив ответ, сказал грушник, — а с Русского знаешь кого?

— Пару ребят знаю. Ещё мичманцы оттуда у нас взрывное дело вели. Из роты минёров!

— Это ещё лучше! Аркаш, ты вроде тоже там бывал? — повернувшись, спросил у прапорщика Клоун…

Пока ребята болтали, я во все глаза смотрел в окно — напитывался, так сказать, обстановкой. Ни детей, ни женщин на улицах не было — зато активно сновали одетые по последней, «постъядерной», моде мужчины. Длинные плащи, на лицах или респираторы с очками, или резиновые «хари» противогазов. Большинство — с оружием, причём не только с армейскими стволами, но и с охотничьими дробовиками. Последнее, впрочем, неудивительно — Тверская область славится своими лесами, и охотничьими угодьями в том числе…

Особенно много народа я заметил на станции — мы как раз проезжали по путепроводу над железкой. Сновали туда-сюда маневровые локомотивы, перетаскивая короткие сцепки из двух-трёх вагонов. В отдалении дымили целых два паровоза, очевидно, извлечённые из недр местного депо…

«Ну да, сейчас они на вес золота будут — электричество, как и солярка, окажется в списке остродефицитных товаров уже в самое ближайшее время, а эти „динозавры“ и на угольке, и на торфе с дровами ездить смогут. Если их соответствующим образом подготовить, конечно. Если с умом к делу подойти, то на той же „Царской дороге“ очень много полезностей выудить можно». — Но тут я вспомнил про удар по району Бологого, и оптимизм мой немного приувял — ехали мы сейчас как раз в ту сторону.

Через пару километров Виталькин джип пару раз моргнул правым поворотником и стал прижиматься к обочине — впереди показался гаишный пост на выезде из Торжка.

— Тут посидите или с нами пойдёте?

— С вами — лясы поточить мы всегда успеем. Аркаш, мы ненадолго, если что — зови.

— Хорошо. Но до сеанса ещё сорок семь минут, — флегматично ответил прапорщик, выудивший из недр рюкзака какой-то провод.

— Эй, «мокрая пехота», в прикуриватель воткни, чтоб батарею зазря не тратить, — это было последнее, что я услышал перед тем, как захлопнул дверь «Патриота».

За время дороги Саечкин отдышался, привёл себя в порядок и к двери поста уже вернул себе человеческий облик.

— Эй, Таничев, не грохнули ещё шпионку? — с нарочитым, как мне показалось, весельем спросил он дежурного — такого же мордатого, как и он сам, старшего лейтенанта, обряженного в милицейский чёрно-серый «городской» камуфляж.

— Не, в камере сидит, — лениво откликнулся страж порядка.

— А я спецов из комендатуры привёз.

— Понятно. Сейчас дам команду доставить.

В помещении поста народу практически не было, только кемарил у видавшей виды милицейской «стационарки» сержант, да встретился в проходе рядовой-срочник (уж больно молод был пацанчик) с авиационными эмблемами в петлицах.

— Вот её документы. — Капитан вытащил из ящика стола два американских паспорта в синих обложках.

Виталик быстро просмотрел один документ, затем второй и, хмыкнув, протянул их мне.

«Julia Moor» — значилось рядом с фотографией весьма симпатичной молодой особы. Отчего-то на память пришла рыжеволосая голливудская актриса, но она, если память меня не подводила, звалась Джулианна.

«Ivan Moor» — написано было в другом паспорте, а с фотографии на меня смотрел улыбчивый карапуз. «Полгода ему — максимум», — определил я на глаз.

— Ну и как тебе шпионы?

— Охренительные! — Я передал паспорта Клоуну. — Прям Бонд и Мата Хари на разведке спецобъектов стольного града Торжка!

— Вы каким местом думали? — Виталик повернулся к Саечкину. — С чего взяли, что она шпионка?

— Так американка же! — с обезоруживающей наивностью ответил мордатый капитан. — И по русски говорит очень хорошо!

За спиной раздался смешок нашего грушника — наверное, тоже повеселился майор…

— А как, по-твоему, говорить девушке с именем Юля, имеющей сына Ивана, а? С сылным грузынскым акцэнтом, что ли? Она небось сама к вам пришла?

— Так точно. Сама!

— Лицом к стене! — донеслось из-за двери, потом дверь приоткрылась, и появилась веснушчатая физиономия: — Разрешите ввести, товарищ капитан?

— Давай! — несколько суетливо отреагировал Саечкин.

«А девчонка действительно хороша! Правильные черты лица с чётко очерченным упрямым подбородком, немного вздёрнутый нос, голубые глаза. Копна длинных светлых волос, собранных в пучок на затылке…» — оценил я нашу невольную гостью, бочком вошедшую в помещение и испуганно прижимавшую к себе белоголового карапуза в смешных джинсиках и ярко-оранжевой кофте с надписью «LA Lakers»[20] на спине.

— Nice to meet you, ma’m! — совершенно неожиданно заговорил грушник. — I’m major of Russian special forces and I’m glad to welcome you here![21] — выговор у Сашки был неплохим, лишь с лёгким налётом «славянскости» и слегка утрированным «ар».

— Вот теперь понятно, почему тебе, майор, дали такой позывной! — улыбнулся Виталик. — Барышня по-русски как бы не лучше нас тобой изъясняется. Так ведь, Юля?

— Да, — пролепетала гостья.

— Из эмигрантов или замуж вышла? — продолжил светским тоном Сибанов, подвинув девушке стул.

— Замуж, — всё так же смущённо ответила Юлия и, словно набравшись смелости, выпалила: — А вы не могли бы отдать мне мои вещи?! А то мне Ванечку переодеть надо. Подгузник уже два часа как грязный.

— Саечкин, ты что, опух? Быстро детские вещи сюда, вохра недорезанная! — набросился на ничего не понимающего капитана Виталик. — Или станешь Баранкиным и так и будешь на своём складе сидеть. Грузчиком! Это я тебе обещаю!

Заполошно метнувшись к двери, капитан, открыв её, заорал:

— Свечников, твою мать! Вещи задержанной сюда! Мухой, мля!

Сибанов же продолжил допрос:

— И как же гражданку США занесло в нашу глухомань?

— Мы к маме моей на лето приехали, вот я и решила к подружке в Питер съездить.

— На поезде?

— Нет, что вы! На машине. У меня там, — девушка показала на окно, — машина. А меня теперь арестуют и в тюрьму посадят? — Совершенно неожиданно по лицу её потекли слёзы. Видно, держалась девчонка из последних сил. — А Ванечку что же, в орфанэйдж? — Странно, что вместо русского «детдом» она произнесла это слово по-английски, ну да чего только не бывает. Видал я «свежих» эмигрантов, которые уже на пятом году принципиально перестают на родном языке изъясняться, как, впрочем, и матёрых человечищ, что родившись и всю жизнь прожив за границей, иному учителю русского языка фору по части «великого и могучего» дадут.

Ни с того ни с сего майор Саша присел перед девушкой на корточки и принялся утешать:

— Ты чего разревелась, дурёха? Была нужда тебя арестовывать-то? Сейчас во всём разберёмся и поедешь себе восвояси…

«Однако слабое по нынешним временам утешеньице-то… „Восвояси“ это сейчас похуже, чем „на Колыму“ раньше, — шансов сдохнуть в мучениях и без всякой пользы однозначно больше…» — но дело тут было не столько в словах, сколько в тоне. Клоун нес свою околесицу с таким искренним участием, что девчонка уже не плакала навзрыд, а тихонько хныкала, уткнувшись в плечо майора. Мальчишка же лупал глазёнками и агукал, явно пребывая в непонятках по поводу всей этой катавасии. Наконец, сообразив, что его мамаша плачет, открыл свой беззубый ротик и внёс свою нотку в «концерт». Матерью юная «американка» оказалась справной — едва заслышав басовитые подвывания отпрыска, она немедленно отлипла от надёжного майорского плеча и принялась укачивать малыша.

Дверь приоткрылась, и Саечкин, не поленившийся лично сходить за вещами задержанной, а, скорее всего, просто решивший побыть подальше от очей грозных незнакомцев из спецслужб, поставил на пол большую кожаную сумку.

— Вот, переоденьте сына! — Клоун из положения приседа просто метнулся к двери и буквально впихнул сумку девушке.

— Так, майор. Пошли, на склад сгоняем, пока товарищ подполковник здесь дела закончит, а то толпимся тут, как трудовой народ во времена Горбатого за водкой. — Что здешнее «шпионское дело» яйца выеденного не стоит, я уже понял, но раз уж впряглись, так до конца его довести надо. Но не трём же старшим офицерам такой фигнёй заниматься?

В коридоре Саня резко затормозил:

— Вась, слушай! А может, возьмём её с собой?

— Кого? — я даже не понял сначала.

— Юлю эту.

— Охренела твоя голова, майор? В какое она место нам упёрлась?

— Пропадёт же!

— С чего это? От проблем шпионских мы её избавили, а там вместе со всеми… И прекрати прижимать меня к стенке, как одноклассницу на дискотеке!

— Ой, извини! — Саша отошёл на полшага. — Ну… — геройский спецназовец замялся…

— Понравилась, что ли? — внезапно до меня дошло.

— Ну да… Пусть она пока у вас поживёт…

— А ты что, не женат, что ли? — Подробностей личной жизни внезапно обретённого «однополчанина» я, естественно, не знал.

— Был. А дальше как в песне: «Она была ни в чём не виновата…» — процитировал майор популярную в наших кругах песню Сергея Трофимова.

— Не, Саш, пойми — пару ртов приютить — ни разу не проблема, а вдруг у вас не срастётся? Что тогда делать будешь? — Я подтолкнул разведчика в сторону выхода. — Тут думать надо! Вот пока на складе затариваться будем, и покумекаем. И не спорь, Ромео ты наш. Спецназовского разлива.

Взгляд мой зацепился за жавшегося к стенке капитана Саечкина.

— Капитан, поди сюда! — недобро ухмыльнувшись, я поманил его пальцем. — Рот на замке держи! А то ведь понимаешь — полковники, они высоко летают и мелочи всякие могут позабыть. А мы, капитаны, народ до офигения злопамятный, сам знаешь! Так что я тебя предупредил!

И уже привычным жестом натянув на лицо маску противогаза, я выскочил вслед за Клоуном на улицу.