Ядерная ночь. Эвакуация

Глава 9 «Когда коту делать нечего…»

Два дня мы сидим, ничего по большому счёту не делая. По разу съездили в Медное и Торжок — и всё. А всё потому, что ветер поменялся, и всю радиоактивную гадость опять понесло в нашу сторону. Мой дозиметр иногда показывал и шестьсот миллирентген «за бортом», и в такие моменты, по совету нашего Химика, все старались держаться подальше от стен и тем более окон.

«Каково же тем, кто сейчас сидит где-нибудь под кустом? Хотя таких в ближайших окрестностях вроде и нет. Почти всех, кто кантовался во времянках у шоссе, удалось разместить в капитальных строениях. В которых защита всяко лучше, тут и говорить не о чем. Стоцкий даже расстроился немного — столько сил вложено, а использовали два дня. И хоть и доказывал ему Витька, что только благодаря этим немудрёным убежищам народ у нас пострадал от радиации по минимуму. Тем более что и с перевозкой его идея с трейлерами нам помогла. Считай, просто прицепили их к тягачам да и перевезли людей, что называется, в упаковке. В той же „Ромашке“, куда часть народа отправили, из них склады и санкабины сделали. Последнее было сейчас очень важно — при лёгких формах „лучёвки“ пострадавших несёт так, что только держись!

И навыки, которые мужики при постройке этих „гробов на колёсиках“ получили, помогли. Вчера сам видел, что ту же столовку, где мы с Головой бились, сейчас не узнать. Там наши „молодые“ во главе с Трубачом так разошлись, что даже „противорадиационный подбой“ придумали сделать. Стены снаружи и изнутри пластиком от тентов обтянули. И хоть я в эффективность подобных мер не очень верю, но всё равно неплохо, что парни у меня изобретательные…»

— Лапа, с ребятами поиграешь? — Жена подошла незаметно, наверное, я слишком сильно задумался, изучая файлы, которые мне Сашка-Клоун скопировал. Пока читал выкладки заокеанских умников, спина покрывалась мурашками не раз и не два. Ну а как ещё реагировать на фразы вроде: «В случае своевременного оповещения и укрытия гражданского населения оценочные потери от радиоактивных осадков ожидаются в диапазоне от 12 до 18 миллионов человек»? Или: «Для воздушных взрывов количество пострадавших и погибших оценивается в диапазоне от 31 до 56 миллионов человек. (Смотри Таблицу 5.6)»? Вот так вот — плюс-минус двадцать миллионов… И множество красочных графиков, всё это описывающих. Одно только светлое место во всём документе попалось — о том, что «предварительно рассчитанные паттерны выпадения радиоактивных осадков, как правило, не совпадают с реальными из-за сложности учёта влияния географических особенностей каждого конкретного места и влияния метеорологических факторов». Судя по картинкам — обычно в меньшую сторону.

— Конечно, дорогая! А то что-то я от всей этой писанины припух уже…

Ирка перегнулась через моё плечо, пытаясь разобрать строчки на мониторе. Знакомить жену, знавшую английский куда лучше меня, со всеми ужасами я не собирался и подло воспользовался расставленной «коварной ловушкой»: сграбастав её в охапку, попытался совершить «насильственные действия сексуального характера» — то есть поцеловать. Один раз удалось.

— Вот как ты можешь, а? Только одно на уме! — Жена ловко увернулась от второго поцелуя, но вырываться не стала, а прижалась ко мне. — Война же!

«Иногда совершенно невозможно понять, шутит моя любимая женщина или говорит серьёзно! А вдруг и вправду она обиделась?»

— А что, война — это повод перестать тебя любить? И желать? — подсластил я пилюлю, легонько ущипнув Иришку за бедро.

— То есть не повод, да? — она прижалась к моему плечу. — Вась, а когда это всё кончится?

— Что именно, лапа?

— Ну, когда на улицу можно будет выйти? Когда мы, наконец, останемся одни? Где еду взять? И вообще, как мы дальше жить будем?

— На улицу? От погоды зависит, но думаю — денька через три… Лучше, конечно, через пять. Как можно будет, я скажу. — Вместо того чтобы объяснять подробно про короткоживущие изотопы и экспотенциальное снижение уровня радиоактивности, проще в данном случае поступить именно так. — Ну а насчёт «одни»… Разве мы сейчас не одни здесь? — Я широким жестом обвел чердачный «кабинет».

— Ой, я не про это говорю! Сколько народу здесь живёт сейчас, а?

— Двадцать три человека! — мысленно позагибав пальцы, ответил я.

— Двадцать пять! Ты Станислава с женой забыл! — Ирка укоризненно покачала головой.

— Про них и забыть не грех. Три дня дома сижу, а видел его один раз, да и то мельком… А по поводу скученности, — я погладил жену по голове, — так погоди немного, жизнь хоть чуть-чуть наладим — и разъедутся все.

— Думаешь, наладится?

— Конечно! Как же по-другому-то? А пока вместе держаться надо. Всем, кто выжил.

— Ну, хоть успокоил меня немного… А еда?

— Ой, ну прям как маленькая! Как думаешь, зачем мы с Виталькой контору эту замутили? Как раз для этого! Чтобы вы не голодали! Ну а с холодом мы другими способами бу… будем бороться! — И я начал тискать жену.

— Немедленно прекрати, старый развратник! — Однако Ирка не отстранилась, а наоборот — прильнула ко мне ещё теснее.

— И вовсе не старый, — прошептал я в промежутке между поцелуями. — И я сейчас это тебе докажу!

«Усталые, но довольные ребята вернулись домой». Эта дурацкая фраза из школьного учебника русского языка с лёгкой руки моего одноклассника использовалась в нашей компании для обозначения хорошо проведённого времени. Как правило, в компании лица или лиц противоположного пола. И именно в таком состоянии я сейчас пребывал — легкая усталость, глубокое моральное удовлетворение и спокойствие. Ещё немного — и начну напевать что-нибудь этакое… Романтическое…

Бабах! Илюшка с такой силой врезал мечом по щиту Яна, что на грохот обернулись все, находившиеся в комнате.

Ирка, хоть тоже пребывала в состоянии томной расслабленности, погрозила мне кулаком, правда, немедленно исправилась, добавив в посылку воздушный поцелуй.

Но ни малейших угрызений я не чувствовал, несмотря на то что не только предложил «вооружить» мальчишек, но и самолично выстрогал из штакетин мечи и сварганил щиты из обрезков фанеры. Во-первых, пора ребят уже учить биться, а во-вторых, хоть какой-то способ обуздать термоядерную энергию наших с Виталиком отпрысков, вынужденно запертых в четырёх стенах на неопределённо долгий срок. Конечно, пока эту сумбурную возню с деревяшками серьёзно воспринимать нельзя, но начинать с чего-то всё равно надо. Тем более что сынуля уже с год подражает папке, скача по комнате и размахивая руками и ногами. И зарядку перед походом в сад мы делаем. С отжиманиями, качанием пресса и растяжкой.

— Сдавайся, разбойник! — завопил Илюшка и что есть силы ещё раз врезал Яну по щиту.

— Нет, это ты разбойник! Мы же договолились, что не всегда я разбойник! Теперь я тебя победю!

«Эх, где теперь логопеда искать? — прислушался к детским выкрикам. — И дантиста?»

— Я тебя победил! — заявил, приняв горделивую позу, мой сын. — Папоська, ты теперь длакон! Защищайся! — Как видно, идея поменять противника пришла ему только что, но не успел он взмахнуть своим «кладенцом», как я сграбастал его.

— Дракон скушал рыцаря! — И я поцеловал хохочущего Илюху в живот. Обожает мальчишка мой, когда я им «жонглирую». К веселью присоединился и Ян. Ещё бы — куда приятнее кувыркаться и лазать по большому дяде, чем стоять у стенки с надутыми губами! Я по очереди покидал ребят к потолку, потом они залезли ко мне на плечи, и мы отправились трогать люстру…

— Так, мальчишки, прекращайте свою возню — маленьким спать надо! — Когда мама говорит таким тоном — спорить с ней детям бесполезно, а я воздерживаюсь из педагогических соображений.

— Мама, но я уже не маленький! — Илюха топнул ногой, демонстрируя своё недовольство такой постановкой вопроса.

— Конечно, нет! Просто ты, как настоящий воин и рыцарь, должен подавать пример малышам… Так что идите умывайтесь и потом — отдыхать!

Это ещё один из ритуалов нашего семейства — вместо утомительного «командования мелочью» применять хитрые дипломатические заходы. После того как сын однажды заявил, что раз мы считаем его взрослым, а «взрослые днём не спят, то и он не пойдёт», пришлось Ирке объяснить ему, что отдыхать всё равно надо. «Папа же иногда после работы отдыхает!» — и проблема была решена. Парни покладисто направились в сторону ванной комнаты.

— Так не пойдёт! — остановил я их. — А оружие на место убрать? — Бережное и ответственное отношение к оружию — это ещё один из наших ритуалов. Можно не разобрать монументальные сооружения из кубиков, не разложить по коробкам стройные колонны машинок и строительной техники, но оружие, даже деревянный меч или резиновый нож, — святое! Пришлось даже сделать в Илюшкиной комнате специальную стойку для него. Здесь её, конечно, нет, но правила от этого не меняются.

— Папа, а куда его убрать? — «Н-да, недоработочка — специального места для него пока нет… Надо срочно придумать…»

— Пока положите вот сюда, на диван, а так — будете хранить рядом с кроватью. Как я делаю! — «Уф, выкрутился! А Ирке надо объяснить, что нечего на меня так грозно смотреть. Времена сейчас хреновые, и парни должны привыкать держать средства самозащиты под рукой».

Несмотря на перенаселённость дома, нам пока удавалось поддерживать нормальные условия для малышни. Для дневного отдыха им выделили нашу комнату с её безразмерной кроватью, на которой, при наличии желания и некоторого терпения, можно было положить и половину взрослых, обитающих в доме. С ребятами вышло ещё проще — совсем маленьких «парковали» в колясках и люльках в одной из спален, а бузотёров вроде Илюшки и Яна (благо что детей такого возраста у нас в усадьбе было ещё двое) раскладывали ровными рядами на «траходроме», выделив каждому по персональному одеяльцу. Правда, пришлось построить загородку, отгородившую собственно спальные места от окна и стены — опасались проникающей радиации и того, что детки смогут открыть окно. Не знаю, насколько это поможет от радиации, но до окна нашим парням добраться будет действительно сложно — конструкция вышла капитальная.

Почитать про приключения грустного шведа Петсона и его кота предстояло Ярославе, так что я поцеловал сына в белобрысую макушку и отправился по своим делам. Стоило проведать молодёжь, занимавшуюся «рукоделием» в гараже.

— Папа, — окликнул меня Илья, когда я уже открывал дверь в коридор, — а мне йогурта хочется, а у нас нет. Ты в магазин когда поедешь?

— Скоро, сынок. Скоро! — «Ну а что ему сейчас можно ответить?»

За последние два дня «усадьба» так изменилась, что совсем перестала напоминать о «дачной идиллии» былых дней. От входа в дом до бани и «барбекюшницы» пролегли крытые переходы из плотной полиэтиленовой плёнки. Конечно, нехватка строительного материала сказалась, и «туннели» вышли невысокими. Но я, к примеру, мог пройти по ним лишь немного пригнувшись. Про женщин наших и говорить нечего, а им в основном и предстояло этими переходами пользоваться.

У ворот организовали «станцию дегазации автотранспорта», благо с водой на участке всё нормально, и «Кархер» в хозяйстве имелся.

Так что мы имели полное право собой гордиться — рекомендации наших специалистов-противорадиационников выполнены, по крайней мере на четыре с плюсом!

Ох, не зря я попросил старшего лейтенанта Колмогорова на прощание дать совет, как нам жить дальше.

Иван тогда даже немного расстроился:

— Вот я, садовая голова! Сто раз бы успел рассказать, пока тут ангелов изображали. Если коротко, то слушай, а лучше запиши! Есть такое «правило семи». Не очень, конечно, научное и, если честно, не совсем точное, но простое для запоминания. Через семь дней — активность изотопов будет вдесятеро меньше, чем через сутки после взрыва, а через семью семь — в сто раз. Ну а через, скажем, год, это семь в кубе — в тысячу. Таким образом, — в голосе старлея появились интонации лектора из общества «Знание», — буквально через неделю основную опасность будет представлять только радиоактивная пыль и осадки, и основной проблемой будет борьба с проникновением этой самой пыли в организм человека.

Проблемка многоплановая, но, разбив её на составляющие и решая каждую часть отдельно, можно справиться довольно легко. На ближайшее время главное — не надышаться и не натаскать эту пакость в жилые помещения. Так что без противогазов, респираторов или хотя бы тканевых масок на улицу ни ногой!

— Так выполняем, сам видишь, — я оторвался от блокнота.

— Молодцы, а про тамбуры подумали?

— Как приедем, обязательно сделаем.

— Ну а потом, через недельку или около того — стараться не поднимать осевшую на улице пыль и снова не натаскать в помещения. С водой определиться и постараться сделать запас, ну, или перегонять.

В гараже, куда я отправился после «обхода владений», царила нормальная рабочая обстановка, более подошедшая какой-нибудь мануфактуре времен царя Гороха. В воздухе стояли клубы пыли, на полу валялись деревянные обрезки, инструмент и (ай-ай-ай!) пара окурков. В скудном освещении (шестидесятиваттка под потолком и пара дохленьких настольных ламп на верстаках — это маловато на тридцать «квадратов») можно было разглядеть, что работа кипела вовсю — трое ребят под руководством Камчатки и Химика колдовали над каким-то странным сооружением, представлявшим собой деревянную раму с подвешенной внутри конструкцией из труб, как раз и подсвеченной одной из настольных ламп, стоявшей на полу…

— … протекает всё равно! Я говорил, на резьбе делать надо! — Андрей, по-хитрому изогнув руку, ковырялся в сплетении железяк.

— А не всё ли равно? Ведь наружу протекает, а не мимо фильтра… — Витька-Химик, чьё лицо было практически незаметно в тени, развалился на стуле чуть поодаль.

— Здорово, кулибины! Над чем пыхтите?

— Фильтр для воды, командир, — морпех отошёл от устройства и достал из кармана сигарету.

— Андрюх, вот от кого не ожидал, так это от тебя! — пришлось попенять ему. — Вы дышать-то чем здесь будете? Я про про пожарную безопасность даже не говорю! А ты, Виктор, куда смотришь?

— Да он говорит, что так ему думается лучше, — виновато пробормотал наш спец.

— В следующий раз увижу, заставлю оборудовать себе курилку по всем правилам. На улице!

— Понял, командир! Больше не буду.

— Ладно, проехали. Про бандуру свою расскажете?

— А чего тут рассказывать? Фильтр нам всё одно нужен… — Витя поднялся со стула и подошёл к агрегату. — Но нам не абы какой подойдёт. Фабричные, конечно, неплохи, но где их взять? Да и есть ещё одна проблема, всё с той же радиоактивностью связанная…

— Какая?

— Элементы должны быть сменными. А то накопится вся эта фигня на фильтре, и он сам фонить будет.

— И как это обошли?

— Многостадийной фильтрацией на подручных средствах. Вот здесь, — он похлопал по самой верхней трубе, торчавшей вверх под углом градусов в сорок пять, — у нас песок. На нём оседают самые грубые фракции. Дальше вода самотёком попадает на фильтр, который мы тряпками забили. Он расположен здесь, — рука его показала куда-то в глубь агрегата. — Последняя стадия — угольный фильтр. Его, конечно, лучше активированным углём заряжать, но и обычный подойдёт. А здесь отвод в резервуар-отстойник. Но я думаю заменить на испаритель — тогда вообще дистиллированную воду получать можно.

— Серьёзная конструкция, — похвалить ребят действительно стоило. — А производительность какая?

— Пока не испытывали, но по прикидкам — литров пятьдесят в час.

— А элементы фильтрующие как заменять будете?

— Очень просто. С песком, самая верхняя, она опирается на воронку, и достаточно сделать так, — Витька подошел к фильтру и просто потянул упомянутую трубу вверх. — Как она снимается! — Он продемонстрировал мне деталь, в которой я опознал отрезок водостока, хрен знает сколько лет валявшийся под верстаком. — С «тряпичными» всё несколько сложнее — их к раме хомутами притянули, — Химик постучал по деревяшке. — Но труба с одного конца открытая, так что выковырять элементы несложно… И вообще, можно перед использованием к тряпке верёвочку привязать, и за неё вытаскивать. А вот с углём до сих пор возимся, протекает крышка, зараза. Её бы на резьбе сделать, но плашки подходящей не нашли.

— Какой диаметр?

— Двухдюймовка.

— Да, такого у нас точно нет. Я запишу — попробуем достать. — Ещё вчера мы с Виталиком и Сашей решили вести своеобразные «путевые записки», дома занося в блокноты то, что необходимо, а во время вылазок — что где видели. А то вдруг отправимся, скажем, за продуктами и случайно на такой вот инструмент наткнёмся, но не возьмём его, потому что и знать не будем, что такая, в обычной жизни совершенно ненужная вещь, кому-то позарез необходима. Сибанов в настоящий момент тем и занимается, что, собрав в детском компьютерном лагере головастых ребятишек, стимулирует их на создание специальной базы данных. Если у них получится — это может нашу жизнь в дальнейшем сильно облегчить. — Ещё чем порадуете?

— Вот этим! — Химик выудил из-за верстака довольно длинную трубу из нержавейки и старое ведро.

— Это что за «чудо враждебной техники»? — я попытался воспроизвести интонации космонавта Зелёного из «Тайны Третьей планеты».

— Куб перегонный, недоделанный! — Виктор оказался человеком с хорошим чувством юмора и ответил, словно робот, — голосом бесцветным и «жестяным», чётко отделяя слоги, так что получилось что-то вроде «пе-ре-го-нный».

— Я так понимаю, что для него тоже каких-то деталей достать нужно?

— Если трубку медную или алюминиевую. То он просто компактнее будет, но мы на шланг садовый больше рассчитываем.

— А куда установить планируете? — Следить за полётом фантазии «головастиков» доставляло удовольствие.

— Тут дело в чём, — Химик положил железки обратно и уселся верхом на стул. — Готовить лучше в печке на улице, и с топливом проблем пока нет, и воздух с радиоактивной пылью в дом от тяги не подсасывается. Так?

— Резонно, — на самом деле о таких тонкостях я даже не думал.

— А зачем халявному теплу пропадать? Трубу эту мы вкрячим в очаг, вода в ней будет испаряться, пар уходить в шланг… Дальше, я думаю, понятно?

— Считай, Сталинскую премию второй степени ты заслужил!

— А почему второй? — надулся Витя.

— Первая будет, если придумаешь, как вообще изотопы убрать!

— Не, это уже на «нобелевку» потянет…

— Придумаешь — лично тебя в Стокгольм отвезу и буду за тебя перед тамошним комитетом пальцы гнуть!

— А зачем гнуть, командир? — с наигранным удивлением спросил Камчатка. — У тебя же автомат есть! Да и мы подтянемся, за Витьку-то!

— Андрей, но мы же цивилизованные люди! — прошамкал я в ответ, имитируя закоренелого интеллигента из какой-нибудь Хельсинкской группы. Была у меня странная привычка — иногда в машине включать вместо музыки «Эхо Москвы» и наслаждаться брызжущими из динамиков потоками феерического идиотизма.

Андрей жизнерадостно заржал, потом захихикал Виктор, а вскоре уже все находившиеся в гараже радостно смеялись, на короткое время забыв о творящемся снаружи.