Я знаю, мы найдем родителей!

Глава 18. Сволочь или все же святой?

Со времен войны прошло уже почти 12 лет, и вполне закономерно, что главные герои всея Британии выросли и изменились с того самого времени. Кто-то в лучшую сторону как Рон, который стал куда более ответственным и спокойным после рождения Роузи. Кто-то в худшую, как Гермиона, которая зарылась в свои проблемы и по приезду из Австралии вообще перестала подавать признаки нормального человеческого поведения, полностью отдавшись учебе. Не то чтобы это было удивительно для Грейнджер, но в Хогвартсе она хотя бы хоть с кем-то разговаривала по душам.

Конечно их с Роном по началу это очень сильно бесспокоило, но после рождения младшей Уизли Рон просто сказал Гарри однажды: «Друг, ей нужно время прийти в себя. Давай подождем»

И это помогло: Гермиона со временем стала оттаивать и идти с ними на контакт.

Конечно, первое время не караулить Гермиону везде и всегда было тяжело, особенно для Гарри, так как Рон был по уши занят дочерью, но все же им вдвоем было крайне трудно это сделать. Наверное из-за вполне обоснованного чувства вины.

После того, как они попались егерям, а Гермиона осталась в заточении, потому что Добби не успел ее вытащить, оба друга догадывались, что могло случиться позже в Малфой-меноре, особенно после того, как через несколько часов Грейнджер вывались из портала вся грязная, трясущаяся и в слезах.

Сложно было не сложить два и два, даже таким остолопам, как они с Роном, но Гермиона была в таком раздрае, что друзья поняли одну простую вещь на двоих: они и словом об этом при ней не обмолвятся, если только она сама не скажет. Со временем это превратилось в табу: Рон и Гарри даже между собой этого не обсуждали, да и не думали в ее присутствие. Мало ли…

Сразу после победы, Гермиона хоть и была подавлена, но находила в себе достаточно сил, чтобы делать вид что все в порядке. Это уже было хорошо. Конечно и у Гарри, и у Рона нет-нет да мелькала мысль независимо друг от друга, пойти и рассказать обо всем Макгонагал или мадам Помфри, но оба при этом понимали, если это выйдет наружу, а это непременно просочилось бы, открой они рты хоть на секунду, Гермиона никогда бы не простила им этого. Ее же саму в буквальном смысле заклевали бы окружающие своими сожалениями и заботой, которые Грейнджер слушать явно не хотела. Поэтому они молчали, а Гермиона тем временем медленно, но верно возвращалась к ним, что ни могло не радовать.

Но все изменила поездка в Австралию, когда Грейнджер нашла-таки какой-то талмуд по легименции, где говорилось как снять Обливиэйт с ее родителей, и вернуть им память. Через несколько дней после ее отъезда им пришло письмо о том, что она успешно добралась до цели назначения и вернула родителям память.

К сожалению, выяснилось, что они на тот момент были в процессе развода, но учитывая обстоятельства решили повременить с этим. Также там говорилось о том, что они не поняли мотивов ее поступка. От слова совсем.

Еще через неделю не получив ответа на письмо, отправленное ими, благодаря связям Гарри они выяснили, что Гермиона попала в аварию уже как несколько дней назад и сейчас лежит в больнице.

Перевести ее снова в Англию с помощью магии было не так уж и трудно. Правда в тот момент больница святого Мунго до сих пор была забита пострадавшими от войны, поэтому было принято решение, что Гермиона будет лечится в Хогвартсе у мадам Помфри.

Это должно было занять как минимум месяц, так как Гермиону начали лечить маггловскими средствами, что могло позже привести к осложнениям, поэтому и требовалось столько времени.

После первичного осмотра Гермионы, которая по прибытию в Англию ни разу и рта не раскрыла и не посмотрела ни на кого из присутствующих, мадам Помфри с дрожащими руками, что было для нее совсем нехарактерно, позвала к себе Макгонагал, котороя вышла из кабинета медиковедьмы через несколько минут с явными слезами на глазах.

Тогда ни Гарри, ни Рон особо не придали этому значения, но прочтя статью в газете, пазл из разрозненных, но вполне очевидных деталей встал на место.

Тяжелее всего к этому приходил Гарри Поттер, который за все эти почти двенадцать лет, прошел все круги ада из вины перед бывшим преподавателетем и только-только стал наконец-таки выкарабкиваться из этого, когда ему снова дали бланджером по голове одной единственной фотографией, на которой был изображен маленький мальчик, отцом которого можно было с уверенностью утверждать был их бывший учитель, а судя по статье внизу матерью Гермиона.

Из всего, в том числе и из сроков выходило, что тем кто тогда ….кто сделал это был Снейп, которого Гарри за эти годы неосознанно, но вполне очевидно возвел в статус святого.

На ум невольно приходила книга авторства Скитер как никогда описывающая данную проблему для Гарри вполне персонально и согласно ситуации: «Северус Снейп. Сволочь или святой?». До этого момента Поттер был вполне уверен в своем мнении.

Но, к сожалению, эта книженция не способна была дать ответ на возникшую дилемму. Хотя вряд ли найдется в мире человек, помимо самого Снейпа, который имеет право отвечать за поступки профессора да и банально может это делать. Даже мудрый и не такой уж и святой Дамблдор не раз и не два сам был поражен своим бывшим учеником.

Легче всего это воспринял, на удивление, Рон, хоть для успокоения души и тела отправил Громовещатель, но после этого сразу выдохнул, успокоился и принял для себя все как данность. Снейп в его сознание хоть и окрасился в более белые цвета, но Уизли справедливо считал, что Северус отплачивал по долгам, и все вполне справедливо.

Конечно ему было жаль, что он умер, но тогда умерли многие, поэтому он просто смирился.

Отличительным же еще был еще тот факт, что в отличие от Гарри у Рона была Роузи, его плоть и кровь, и сейчас по прошествие всего этого времени, он наоборот искренне восхищался Гермионой, которая стойко держалась на плаву, тогда как Рон не смог бы выдержать и секунды, зная что его малышки больше нет, не приведи Мерлин!

Поэтому он был на удивление голосом разума, спокойным и уравновешенным, который видел всю эту ситуацию изнутри и снаружи.

В конце концов Гермиона выглядела такой счастливой на фотографии в газете, какой он не видел ее наверное с начала войны и еще до смерти Дамблдора, а это было решающим фактором для него в целом.

"Значит она простила и отпустила все это давным-давно."-решил Уизли для себя.

Что же касается Малфоя, то сначала он рвал и метал, полагая сначала, что Грейнджер ему соврала про аварию еще тогда одиннадцать лет назад, и в порыве чувств и отправил впервые в жизни Громовещатель.

Но потом успокоился и понял: нет, тут что-то не то.

Слишком Гермиона была разбита и опустошена. Слишком сильно радовалась беременности до поездки в Австралию.

""Нужно успокоиться и просто спросить, вот и все, а не пороть горячку, как он сделал в первые несколько минут. "- спокойно подумал Драко. — "А позже потребовать встречи со своим крестником. "

Да-да, вы не ошиблись крестником, ведь на непреложный обет, который не позволял бы ему рассказывать об отце мальчика никому, даже родителям, Малфой в ответ вытребовал для себя право быть его крестным, на что Гермиона со скрипом, но согласилась.

На вопрос зачем, Малфой ответил просто: «Я обязан!». На том и порешили тогда.

И сейчас Малфой прибыл к Грейнджер с твердыми намерениями потребовать свою компенсацию в полной мере, а может и с процентами, кто знает?