Я убил Бессмертного. Том 1

Глава 19

Что ж, как человек, который убил бессмертного, могу смело заявить: уж в чём-чём, а в парадоксах я кое-что да понимаю.

И какой же парадокс сейчас стоял передо мной, спросите вы?

Ну, по сравнению с прочими, достаточно простой. Итак, дано: малоизученное место, наполненное опасностями, в которое даже опытные бойцы не рискуют соваться без подготовки. Также дано: четыре идиота в команде. Цель – не выделяясь на их фоне, вывернуть всё так, чтобы эта команда не занималась «разведкой», а – назло всем – отправилась прямо к сердцу опасного места и выполнила эту миссию. Ах, да, при этом ещё они должны выжить – все четверо, желательно.

Зачем? Чтобы в определённый момент умер я, а они – стали свидетелями. Оборвалась бы та нить, по которой возможно отследить путь некоего «Константина Сенина» (а вернее, того, кто назвался его именем) в Тумане.

К тому же, их показания послужат для подтверждения не только моей смерти – но ещё и смерти Герды Крейн.

Наличие свидетелей её гибели обязательно. Иначе кто же донесёт весть до Крейна? Один выживший свидетель – слишком мало, сочтут его слова за спорные и еще какое-то время продолжат копать. Два? Уже лучше, но в таком случае щепетильного допроса не избежать, и тогда парочка выживших сможет выдать какую-то мелочь, что вполне вероятно окажется критической.

Нет, все же железобетонным доказательством станут показания всего отряда.

В идеале мне нужно сделать так, чтобы у каждого свидетеля картина была одинаковой в контурах, но слегка другой в мелочах и деталях. Это сильно запутает следствие – проверить всё они не смогут, а значит случившееся вырисуется попросту рваным. Главное, чтобы все показания сходились в одном: в факте смертей. И тогда я уйду отсюда чисто и припеваючи.

Жаль только, что такой расклад скорее походит на идеальный вариант в вакууме, нежели реальное руководство к действию. Все знают, что план, который опирается более, чем на два различных события уже обречен на провал, а в Тумане этих событий может произойти от нуля до ста.

Но даже в том случае, если что-то не получится, я точно удостоверюсь в том, что до Крейна дойдут новости о смерти его дочурки.

Кстати, по-настоящему Герда Крейн не умрёт. Не сейчас, во всяком случае – это было бы слишком просто. Но вот Майклу Крейну знать об этом необязательно.

Итак, сейчас мне требовался свой «Люк» – и под этим именем я подразумевал одну важную стратегическую фигуру: дурак, что станет героем и на чьём фоне я смогу уйти в тень. Ему – слава и все её последствия, мне – достижение цели.

Осталось лишь определиться, кто же это будет.

– Вон, вход уже близко! – прервал мои измышления радостный окрик одного из «соратников». – Давайте туда. Если повезёт, уже к вечеру будем дома и при деньгах!

Я оглядел говорящего. Высокий, даже тощий тип в бронежилете поверх свитера, он больше был похож на охранника из супермаркета, чем на Плутающего, и только меч в руках портил эту картину.

На моем лице расцвела улыбка. Кажется, ответ нашёлся сам собой.

Вы спросите, почему мне нужен именно идиот? Всё просто и приземлённо. Идиот не станет задавать лишних вопросов. Идиот будет убеждён, что именно он привёл группу к успеху. Идиот поверит, что сам принимал все верные решения.

А главное – идиот изложит эту точку зрения на допросе.

– К вечеру? – сощурился другой тип, рыжий коренастый парень, пониже. – Ты, похоже, недооцениваешь, куда нас занесло. По-хорошему, к вечеру мы только закончим приготовления, если не хотим здесь и остаться. – он возмущенно вскинул ладонь вверх, глядя на парня в бронежилете.

Мои паучьи чувства тут же забили тревогу. Вот и первое отклонение от плана – похоже, в нашу дружную команду затесался не-идиот.

С этим нужно было что-то делать. И, боюсь, срочно.

Я перехватил монтировку одной рукой, а другой с силой толкнул не-идиота в грудь.

– Эй, какие ещё приготовления? У нас простая задача – зашли, увидели, победили и вышли!

– Полегче…

Это вряд ли.

– Если хотел ждать и готовиться – мог бы оставаться в лагере, – я снова толкнул парня, угрожающе покачивая монтировкой во второй руке. – А у нас ни еды, ни каких-то запасов, ни причин сидеть на пустом месте.

– Ты хочешь просто взять и сунуться… – забормотал бедный парень, отступая назад.

– Да, хочу! – отрезал я, вкладывая в голос всю сталь, на которую был способен. – И он хочет. И остальные хотят, иначе не пошли бы сюда первыми – правильно я говорю?

Я обернулся как бы на всех, но посмотрел прицельно на «охранника», который одобрительно кивал моим словам. Пусть почувствует, что я ищу у него поддержки и одобрения.

Мне не нужно, чтобы этот парень с зачатками разума стал лидером – мне нужно, чтобы лидером стал ты.

– Да, правильно! – закивал он. – Мы шли вперёд не для того, чтобы дождаться остальных тут. Мы зайдём первыми, первыми всё увидим и уйдём с добычей – тоже первыми!

– Звучит как отличный план, – кивнул я. – По-моему, ты должен нас вести, как самый… эээ… решительный и опытный.

Все переглянулись, и во взглядах я уловил неуверенность.

– Самый опытный?.. – прошептал кто-то позади меня.

– У него есть бронежилет! – я возмущенно отошел от не-идиота и вскинув монтировку в сторону, обратился ко всей команде, – Больше ни у кого из вас его нет. Даже я не подумал. И лучшее оружие! Сразу видно того, кто подготовился не наобум, а продумал всё. Только опытный Плутающий мог так сделать. В общем, пусть Джонни будет нашим лидером!

– Меня зовут не Джонни, – слегка опешил «охранник», глупо моргая глазами.

Я безразлично приподнял бровь.

Вот так Джонни и стал нашим лидером.

Приятно, когда «правильные» решения принимаешь не ты.

Отряд, при всей неуверенности, не сразу принял власть «Джонни». Точнее, власть-то он принял… но отдельные решения оспаривались практически сразу после того, как озвучивались. Эх, далеко ещё этим ребятам до дисциплины и подчинения командиру.

Так, рыжий коротышка гнул своё, и отряд всерьёз думал над тем, чтобы разбить лагерь – а затем методично, в течение нескольких дней, прочёсывать окраины города. Метр за метром, здание за зданием – чтобы наверняка знать, с чем предстоит встретиться, и заранее определить угрозу.

Но разве это путь Джонни-лидера? Он тут же отмёл эту идею. Тратить время – давать преимущество другим отрядам, а прочёсывать весь город нам и не нужно: только набрать артефактов столько, сколько унесём (видимо, в его представлении, город был усеян ими, ходи да собирай).

Я же был рад, что смог парню помочь набрать авторитет и уважение. Ведь именно моими стараниями к концу первого часа в нашем отряде появились три негласных правила.

Правило первое. Джонни-лидер всегда прав.

Правило второе. Не спорь с Джонни.

Правило третье. С энтузиазмом поддерживай все начинания Джонни.

Разумеется, никого, кроме Джонни, эти правила не устраивали. Потому нам с монтировкой и пришлось провести серьёзную агитационную кампанию под лозунгом: «Залог успеха и выживания – слаженная работа и уверенный лидер!». Плевать, что эта уверенность была не от большого ума.

Конечно, было место и бунту. Но когда получаешь монтировкой по голени, то оппозиционные настроения начинают стремительно утихать.

Конечно, были и попытки дезертирства. Но когда снова получаешь монтировкой по голени, начинаешь понимать, что отступать некуда.

Правда, на одной грубой силе далеко не уедешь. Потому мне приходилось подкреплять любую бредовую идею Джонни капелькой сомнительного рационализма. Например…

– Мы не будем разбивать лагерь, – безапелляционно заявлял наш бодрый лидер.

Я же смотрел на Туман – внефизическое место, где находятся осколки мёртвых миров – и мне казался большей мистикой сам тот факт, что Джонни смог дойти хотя бы досюда, не говоря уже о том, чтобы быть Плутающим. Живым Плутающим.

Впрочем, дуракам везёт.

– Действительно, – перехватывал я. – Дым от костра может привлечь существ из Тумана. А без огня мы тут все замёрзнем, если только не…

Не так-то просто нести херню без перерыва и предварительного плана. По счастью, в этом у меня имелся солидный опыт.

– …согреемся в дороге, – определился я.

Разумеется, мне хотели возразить. И возражали. Но медленно, по капле, стадный инстинкт, на который я и уповал, делал своё. Вместе любая проблема кажется иллюзорно незначительней. Пока её не встретишь, конечно.

Уверенный лидер не просто так подкупает. Каждый в команде перекладывает всю ответственность на него – и все, как лемминги, просто идут следом.

И пускай моральный дух полностью соответствовал необходимому минимуму, отряд действовал как единый слаженный организм. Я успевал вовремя задушить любые ростки здравого рассудка, сводил все зачатки индивидуализма на нет. Нам нужен только стадный инстинкт.

Именно этот стадный инстинкт позволил нам избежать долгих, утомительных прелюдий и вёл сейчас прямиком в город. И это было прекрасно… даже несмотря на то, что место мне казалось странно знакомым.

Очевидно, что искать мою цель в этом месте можно было бесконечно долго.

Не то, чтобы я отмёл до конца мысль о том, что она попала сюда случайно – всё же Туман есть Туман – но оставил этому самую малую вероятность. Нет, вся моя интуиция кричала о том, что Герда Крейн вошла сюда ради конкретной цели, и вряд ли просто прячется в одном из домов. А значит… мне нужно было первым делом проверить одну мою догадку.

Казалось, городу тысячи лет, и минимум последнюю из этих тысяч в нём не было ни единой живой души… И это напрягало.

Конечно, пока мы только миновали ворота и сейчас медленно шли по широкой улице. Но всё же… ни монстров, ни угроз. По крайней мере, явных. Обычно такое значило, что самое опасное начнётся потом и в тройном размере.

Улица закончилась, и мы остановились перед огромным – в сотни метров шириной – постаментом. Группа, кажется, была впечатлена эпических зрелищем кучи статуй, я же был скорее… озадачен.

Эффект от созерцания статуй портило то, что большинство из них были просто грудой обломков. Где-то сохранились только ноги, где-то торс по пояс или по грудь, и лишь редкие статуи могли бы похвастаться полным комплектом.

Тем не менее, даже так, тут было чему впечатлять. Наверное, попади бы сюда какой-нибудь режиссёр фильмов в жанре фэнтези – был бы вне себя от радости: столько типажей! Здесь и правда были все.

Воины с мечами, копьями, секирами и другими видами оружия. В классических доспехах или чём-то экзотичном, в шлемах и с открытыми лицами (кое-где отколотые головы валялись у подножия статуй). Маги в балахонах с мудрыми лицами. Лучники в плащах. Короли и принцы. Учёные-алхимики… Не зная, кто это, можно было бы принять их за героев какой-то сказки.

Я знал, кто это.

Особо моё внимание приковала последняя статуя, стоящая в самом конце. Та держалась кое-как, сохранив всё, кроме головы, но готовая рухнуть в любой момент. Знакомый облик. Сапоги, плащ… в руке – меч с подозрительно знакомой рукоятью.

Так и есть, догадка подтвердилась. Это… я.

Это-то меня и озадачило. Что за бред?

Это место – из мира Виссариона. И когда я из него уходил, оно точно не было в таком состоянии. Казалось, прошли тысячи лет с тех пор, как я был здесь последний раз…

Либо Туман, либо межмировое перемещение – что-то сильно играло со временем. Я помнил это место ещё живым, цветущим и многолюдным.

Паломники стекались сюда со всего света. Священный город, самое сакральное место во всём мире – огромное святилище, город, воздвигнутый в честь героев, вознесённых молвой до ранга богов.

Учеников Виссариона

Тот, кто пытается убить бессмертного, рано или поздно или гибнет, или достигает огромных высот, что и не снились другим. В попытках прикончить своего учителя, все они совершали те или иные подвиги, славились на весь мир и попадали в анналы истории.

По легендам, после физической смерти они возносились на небеса, становились богами. В этом мире не было иных богов – лишь они. Увы… никто не знал, что на самом деле конец их был немного печальнее.

Сенат.

Пожирающая солнце тварь. Первостихия, ведомая лишь безумием и жаждой разрушения. Сенат нельзя было назвать ничем, кроме как концом эпохи. В каждой мифологии есть такая фигура – если есть боги, то есть и что-то тёмное, хтоническое, чему эти самые боги противостоят.

Что ж, в этой мифологии тварь была реальной.

Виссарион не был бы Виссарионом, если бы дал своим ученикам так просто уйти на тот свет. Он сделал из них нечто безумное, страшное. Собрав всю их мощь, накопленную при жизин, разумы и желания, он слепил… это нечто.

Долгие эпохи именно Сенат был самым главным страхом этого мира. Раз в столетие, иногда в несколько, он, словно великий потоп, накрывал мир и разрушал цивилизации, откатывая развитие на сотни лет назад.

Зачем? Просто побочный эффект, чистая ярость сотни заточённых и искажённых разумов. Виссариону это… не мешало.

Но так уж вышло, что это мешало мне. Один из циклов разрушения приходился на мой девятнадцатый год – как раз на то время, я как раз пытался объединить мир против Виссариона, и наличие Сената было немного не в кассу.

И я запечатал его – в этом городе. Почему я решил заточить Сенат, состоящий из душ погибших учеников Виссариона, именно в огромном алтаре, посвящённом тем самым ученикам?

Честно говоря, не помню. По-моему, это просто показалось мне довольно ироничным.

Я опустил взгляд к подножию монумента. Когда я последний раз был в этом городе, местные только начинали строить эту статую – награду за то, что я отсрочил очередной круг боли и разрушений. Но вот эта надпись на постаменте тогда уже была – я сам оставил её.

«Ступающий во власть Зла, иди вперёд, не сворачивая».

Что ж, возможно, стоит проведать, не сдохла ли тварь за все эти годы.