Я попал в ЛитРПГ-5. Арграгеддон

Глава 4. Помни о смерти

— Хира! — прохрипел низким хрипучим голосом и потряс подругу за плечо. — Очнись!

Суккуба не сразу открыла глаза. Сначала повернулась с боку на бок, хлестанула меня хвостом, послала куда подальше, и лишь с четвертого раза проснулась.

— А-а! — она выпустила когти и отпрянула. — Шухер! К нам залез какой-то дед!

Мало бед на долю выпало, так еще и Ангиз мгновенно среагировала и, не разобравшись, что к чему, уложила на пол болевым захватом. Истончившиеся кости руки хрустнули так, словно их скрутили и выжали, как мокрую тряпку. Полностью обездвижив добычу, ассасин поднесла к лицу шипящую змею, изготовившуюся к смертельному броску.

— Нет! Это я!

— Погоди, не убивай! — Хира схватила сестру за плечо, и не успел я с облегчением выдохнуть, продолжила: — Сперва допросим.

— Эй! Уймитесь!

Ангиз уверенными движениями усадила меня на стул и прижала предплечья к подлокотникам. Змеи тут же обвились вокруг них, превратившись в прочнейшие фиксаторы.

— Кому ты служишь? — бестия подключилась к допросу, поднеся блестящие когти к дряблой, покрытой бурыми пятнами щеке. — Куда дел Артура?

— Я и есть Артур!

Нависшие надо мной девушки переглянулись.

— Странно, — сказала Ангиз. — Судя по интонации, дыханию, сердцебиению и потоотделению, он не врет.

— Вот именно! — обрадовался я, но, как оказалось, преждевременно.

— Но опытных убийц учат скрывать ложь. Сломать ему палец?

— Да вы издеваетесь?!

— Еще нет. Но лучше начать говорить, — отчеканили в ответ.

— Погоди… — прислужница нахмурилась и проникла в мои мысли. — Охренеть, это и правда Артур. А ну отвали от него!

Хира отпихнула сообщницу ладонями, сорвала змей и швырнула на пол. Гадюки, недовольно шипя, заползли по ногам хозяйки на законные места.

— Так, а теперь рассказывай, — бестия села на край кровати. — Как это случилось?

— Что именно? Я понятия не имею, что со мной! Ох… — от волнения закололо в груди. — Сердце…

— В кухне есть вино — неси. А ты пока вспоминай, что необычного произошло в «Приюте».

— Например? — простонал, поглаживая свободно болтающуюся рубаху.

— Ты не встречал странно выглядящих незнакомок? Которые говорили странные слова на непонятном языке?

— Вроде… была одна такая, — вместе с телом ослабла и память, и события вчерашнего вечера казались полузабытым сновидением.

— Опиши ее, — подруга говорила таким тоном, словно подобралась к решению главной загадки мироздания, и лишь мой ответ отделял от успеха.

— Очень высокая. Очень рыжая.

— Зараза! — Хира вскочила и зашагала перед кроватью. — Чушь! Этого просто быть не может!

— Чего не может быть? — вернувшаяся Ангиз передала мне кружку красного вина.

— Это была Ларгита!

— Быть того не может! — обычно спокойная убийца встрепенулась и сжала кулаки.

— Да о ком вы толкуете, девицы? Неужто нельзя все пояснить?

Сестры снова переглянулись и с тревогой посмотрели на меня.

— Возвращаемся, — сказала суккуба, и краб-паук задал такой вираж, что я чуть не слетел со стула. — Если не снять проклятие, к вечеру тебе каюк.

— О каком таком проклятии вы речь ведете?

— Ларгита… — прошипела прислужница, будто страшнейшее ругательство. — Рохля. Бестолочь. Гнилое семя… Самая бездарная, трусливая и бесполезная среди всех орудий. Отбраковка, оставленная жить лишь потому, что Владыка хотел использовать ее генетическую основу для новых экспериментов… Как? Как она смогла выполнить приказ так быстро… и так эффективно?

— Найдем ее и спросим, — отозвалась Ангиз.

— Уж не сомневайся, — глаза бестии зловеще сверкнули. — Только за ночь она могла уйти далеко, и все следы уже остыли. Повезло еще, что неумеха не научилась телепортации…

— Допустим, мы ее таки сыщем. Но как заставим снять порчу?

— О, когда я возьму эту балду за тощую задницу, она выполнит любое мое желание. Прямо как в старые добрые времена…

Ассасин улыбнулась — в первый раз с момента нашей встречи.

Меня обуревали мириады вопросов об этой Ларгите, но из-за тряски и валяния по полу пожилой мочевой пузырь вознамерился немедленно опорожниться. Чтобы не щеголять перед красавицами с мокрыми штанами и не позориться, прося помощи в столь деликатном деле, я кое-как встал и взял из угла меч. Опираясь на него, как на костыль, побрел к лестнице, пока девушки обсуждали план поиска и поимки. Поначалу все шло в штатном режиме, но тут перед крабо-пауком возник то ли валун, то ли расселина, демон притормозил, и инерция сбила меня с ног.

Пока катился по базальтовым плитам, казалось, будто на каждой ступеньке стоял невидимый молодец и лупил со всей дури палкой. От невыносимой боли ненадолго потерял сознание, а очнулся уже на полу первого этажа. Сердце бешено колотилось, то и дело пропуская удары, кости, похоже, переломались все до единой, а в голове гудело так, что я не сразу услышал склонившуюся надо мной суккубу.

— …ивой? — зрачки беспокойно метались из уголка в уголок, а жаркое учащенное дыхание обжигало кожу.

— Что?! — заорал во всю глотку, как и положено глухому.

— Ты живой?! — с той же громкостью крикнула демоница.

— Да! Но, боюсь, ненадолго.

— Зачем ты вообще поперся вниз?

Молча указал на дверь уборной.

— И на кой? Мог бы попросить ведро, я бы принесла.

Я уже забыл, когда в последний раз плакал, но от осознания своего незавидного положения веки защипало, как от перцового баллончика. Пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы удержать влагу в нужных местах — как ни странно, несмотря на жуткое падение, умудрился не напрудить в штаны. Герой, блин, сраный. Спаситель, мать его, Иринора. Великий поборник Света. Прошел через огонь и воду, терпел и страдал, как мученик, карабкался, ломая ногти, зубами землю грыз, терял друзей или сознательно от них отказывался ради высшей цели… и вот итог. Старая, готовая обоссаться развалина, побежденная самым слабым и бестолковым творением Владыки. Нет большего на свете зла, чем ирония.

Хира взяла под локоть и потянула, но я вырвался и проворчал:

— Сам!

Сел, скрипя шатающимися зубами, отдышался и попытался встать, но быстро понял — делать все так, словно я по-прежнему молодой и здоровый, бессмысленно. Пришлось перевернуться на четвереньки и, опираясь на меч, выпрямить сначала правую, а затем и левую ногу.

— Мы не успеем, — с сочувствием сказала Ангиз, глядя на мои страдания. — Придется прыгать.

— Думаешь? Мне еще не приходилось телепортировать старика. Сама знаешь, какие это нагрузки. Все равно, что прокатиться на американских горках.

— Значит, прыгну я. И к вашему приезду разведаю все, что получится.

— Тогда я с тобой, — бестия решительно шагнула к сестре.

— Исключено, — ассасин покачала головой. — Артуру нужны уход и забота. Во-первых, путь в одиночку очень опасен. Во-вторых, тебе придется ускорить краба-паука, чтобы добраться до «Приюта» к закату. И ускорить значительно.

Хира сглотнула, и мне совершенно не понравилось ее бледное потерянное лицо.

— Ладно, — после долгих колебаний согласилась она. — Будь осторожна. Эта мышь оказалась куда опаснее, чем мы думали.

Ангиз коснулась кулаком левой груди и «солдатиком» ухнула во вспыхнувший под ногами пентакль.

— Час от часу не легче, — вздохнула прислужница. — Пошли, дедуся. Придумаем, как тебя усадить, чтобы не разбросало по дороге, как Шалтая-Болтая. Сейчас мой крабик чешет со скоростью бывалого марафонца. А вскоре понесется быстрее лошади. И даже мне придется несладко.

— Я знаю, что надо делать. Помоги.

— Вот так бы сразу.

Суккуба услужливо подставила плечо, и я потопал наверх, держась свободной рукой за перила. Никогда прежде я не задумывался о старости, хотя прекрасно помню и дедушку, и бабушку, и много времени проводил с ними в детстве. Дед потерял ногу на фронте и ходил с костылями — ходил много, охотно, и никогда не жаловался на трудности. Бабушка чуть ли не до самой смерти ухаживала за огородом — копала, полола, поливала и радовала нас свежими овощами и соленьями. Глядя на родню, мне и в голову не приходило, что им тяжело, что обыденный труд дается неимоверными усилиями, и встают они спозаранку не потому, что жаворонки, а потому, что хотят подольше побыть наяву, прежде чем смерть заберет их в покои вечного сна.

В свои двадцать с небольшим я воспринимал старость как нечто бесконечно далекое и столь же фантастическое. Жил сегодняшним днем, не планируя ничего дальше, чем на месяц, и не задумывался, что со мною станет спустя пятьдесят лет. Подумайте, как изменилось человечество за последние полвека и попробуйте представить, что ждет вас спустя такое же время. И даже когда я фантазировал на эту тему, то воображал исключительно антураж далекого будущего — какие будут компьютеры, автомобили, политические и социальные строи, полетят ли люди на Марс, откроют ли внеземную жизнь, начнут ли Третью мировую и прочее в том же духе.

Но никогда… никогда не думал, каким стану сам в этом антураже. Если, конечно, доживу. Каково будет жить, когда не останется никого из близких, особенно — родителей. Заведу ли я семью, принесет ли мне кто-нибудь стакан воды, или же останусь один на один с дивным новым миром? Чистая сказка — и вот я старый, причем не только телом, но и умом. Странно выражаюсь, вечно всем недоволен, плохо вижу, плохо соображаю, теряю память. Уж лучше бы башку отрубили — быстро и безболезненно, ведь это проклятие куда хуже смерти.

— Итак, папаша, мы на месте, — Хира открыла дверь спальни и утерла пот со лба. — Что дальше?

— Возьми простыню и наволочку. Скрути в жгуты, оберни поперек кровати и завяжи тугим узлом.

— А-а-а, поняла. Получится что-то вроде мягкого поручня.

— Вот именно, — я лег на перину и сцепил пальцы на животе.

Суккуба осторожно примотала меня к койке, как кусочек лосося к рисовой подушке — теперь мягкое основание не даст расшибиться, а «ремень» — свалиться на пол при самой сильной качке.

— Я готов, — проверил прочность крепежа и глубоко вздохнул. — Стартуй.

В ту же секунду краб-паук приподнялся и помчал с такой прытью, что я едва не стукнулся макушкой в стену. По ощущениям забег напоминал езду на внедорожнике по пересеченной местности — грохот, тряска, подпрыгивание на ухабах. Вряд ли это справедливо сравнивать с перегрузками космонавтов, но я трижды порадовался, что выбрал именно лежачее положение. Одному Демиургу ведомо, чем бы все обернулось, сядь я в кресло.

— Хира…

— М? — бестия преспокойно стояла у окна, будто капитан на мостике, и наблюдала за маршрутом.

— А демоны вообще стареют?

— Ой! — хоть не видел ее лица, но воочию представил, как подруга закатила глаза. — Не начинай.

— Нет, правда. Сейчас тебе двести сорок девять, и ты столь же молода и прекрасна, как и двести тридцать лет назад.

— Комплимент от старика — как это мило…

— Но останешься ли ты такой через тысячу лет? Через две? Три?

— Может, скорость сбавить? Тебе, гляжу, мозги совсем разболтало.

— Ответь…

— Ларгиты в «Приюте» нет, — с мертвецким спокойствием произнесла Ангиз, беззвучно шагнув из угла.

— Ангел небесный! — Хира дернулась и непроизвольно выпустила когти. — Никак ты не избавишься от этой привычки!

— Никто не знает, куда отправилась цель, — продолжила ассасин. — Эти данные правдивы на девяносто три процента. Официантки очень боятся змей. Не думаю, что они стали бы врать.

— Ты что, пытала бедняг змеями? — от возмущения я аж приподнялся на локтях.

— Не пытала. Просто пригрозила.

— Чтоб больше о таком не слышал! Никаких пыток и запугиваний, особенно миленьких разносчиц!

— Почему? — в холодном тоне скользнула нотка искреннего удивления. — Это самый эффективный способ…

— Нет! — рявкнул, переоценив силы, и тут же зашелся сухим кашлем. — Я запрещаю это делать. Особенно без моего ведома! Ты поняла?

— Да, — Ангиз потупила взор и отступила в тень. — Так точно.

— Славно. Хира, останови краба.

— Зачем? Мы и половину пути не прошли.

— Я не спрашивал, сколько мы прошли. Я попросил остановить краба!

— Ладно-ладно! Разворчался, как старый дед.

В отместку за излишне резкий выпад суккуба излишне резко тормознула особняк, и скрученный из жгутов поручень пребольно впился в грудь. Побарахтавшись на перине, я без посторонней помощи поднялся и пересел за парфюмерный столик. Подпер щеку кулаком и забегал глазами с потолка до пола и обратно, стараясь не смотреть в отражение.

— Что ты делаешь? — спросила бестия.

— Думаю.

— Что ж, лучше поздно, чем никогда…

— Ларгита — отщепенец, верно? — пропустил колкость мимо ушей — не до ругани было, счет шел на часы. — Изгой класса, над которым вы все издевались.

Девушки пожали плечами — ответ слишком очевиден, чтобы его озвучивать.

— И тут родной творец, считающий ее бездарностью и обузой, дает задание. Очень важное задание. И Ларгита с ним справляется. Причем так удачно, как никто не ожидал. Что она сделает, будучи забитой трусихой?

— Спрячется? — предположила суккуба.

Ангиз кивнула, согласившись с сестрой.

— У нее есть транспорт?

— Ага. Хромоногий тощий паучок.

— Быстрый?

— Куда там! — Хира усмехнулась. — Его любой бес пешком обгонит.

— А с какой скоростью бегают бесы?

— Да почем я знаю?

— Две трети от моей, — отчеканила убийца, и в ответ на удивленные взгляды пояснила: — Когда-то мне пришлось загонять целый выводок. Младший осмелился передразнить Владыку во время его обращения к поданным.

— Ладно. А какова твоя скорость?

— Три четвертых от адской гончей.

— А в километрах в час?

— Что такое километры?

— Так, поступим иначе… На счет «три» пробеги из угла в угол.

— Есть! — Ангиз наклонилась, приготовившись к высокому старту.

Отсчитав шагами пройденное расстояние и засеченные секунды, я вычислил скорость ассасина. После чего передал ей тюбик помады и указал на зеркало:

— Нарисуй участок карты от «Приюта» до Обители и укажи на нем все препятствия, непреодолимые для хромого паучка.

Девушка взяла помаду и расчертила зеркало прежде, чем прислужница успела возмутиться.

— Эй! Это мое!

— Если выживу — куплю тебе целое ведро помады.

— Публичная оферта принята, — проворчала подруга и скрестила руки на груди.

Карту нарисовали с потрясающей детализацией, включая все высоты и глубины. Взяв наполовину стершийся стержень, провел похожую на синусоиду линию от точки А («Приют») до точки Б (Обитель). И сказал:

— От стены до стены — десять метров. Сколько здесь?

Ангиз «зависла» минуты на полторы и все же выдала ответ:

— Триста тридцать тысяч семьсот сорок четыре с половиной.

Перевернув зеркало тыльной стороной, приступил к расчетам. Синусы-косинусы, тангенсы-котангенсы… Затем вернул отражающую гладь, прокрутил в голове все еще раз и с учетом возможной погрешности отметил не точку, а участок маршрута длиною около ста метров. Космическая, мать ее, точность.

— Если помчим прямо сюда, через сколько доберемся?

— Часа через три, — ответила Хира.

Я сделал поправку на смещение и перенес отрезок выше.

— Через три часа Ларгита будет вот здесь. Гони краба во весь опор — за меня не бойся.

— Охренеть… — только и выдохнула суккуба. — А если ты ошибся?

— Значит, мне конец. Но иных вариантов нет. Надеюсь, тригонометрия окажется сильнее порчи.

А она могла и проиграть. Причем с очень большой вероятностью. Ведь мои расчеты — это сферические кони в вакууме. Ведь я предположил, что Ларгита будет двигаться все время с одной и той же скоростью. И черт бы с ней, со скоростью — погрешность нивелирует все разгоны и торможения, горочки и под горочки. Часом больше, часом меньше — не критично. Но что если беглянка захочет в туалет? Или соберется перекусить? Или встретит враждебное чудовище? Или побоится идти напрямик и выберет более безопасный и длинный путь? Или еще сто тысяч неучтенных «или», предугадать которые попросту невозможно без вкачанного на максимум навыка вангования. Но, как уже сказано, иных вариантов нет. Пан или пропал. И я был готов пойти на риск — как и во все предыдущие разы.

Последующие события реконструированы по косвенным признакам и логическим измышлениям, ведь лично видеть их я не мог. Но очень бы хотелось, чтобы все произошло именно так, как представлялось ^_^

По выжженной растрескавшейся равнине семенил, огибая крупные валуны и кратеры, серый паучок с длинными тонкими ножками и небольшим брюшком — совсем как сенокосец. На плоской, накрытой шкурами спине на коленях сидела рыжая нескладная демоница в закрытом черном платье. Перед ней лежал походный рюкзак, а на нем — бутылочка вина, хлебцы и вяленое мясо. Взяв бутылку обеими руками, путешественница сделала небольшой глоток и блаженно зажмурилась.

— Я такая умная, — похвалила сама себя. — Сделала то, где облажались самые сильные сестры. Когда творец узнает о моем успехе, то назовет своей любимой дочерью. И больше никто никогда и ни за что не станет надо мной подшучивать…

Так она думала, когда из-за обломка скалы на полном ходу выскочил базальтовый особняк с торчащими из фундамента толстенными окованными железом лапищами. На балконе второго этажа, держась за перила, стояли Хира, Ангиз и тот зазнавшийся Архангел, возжелавший убить Повелителя.

То есть, я.

— Лови ее! — закричала суккуба, сложив ладони рупором.

— Подведите краба ближе, — прошептала ассасин, указав на паучка сюрикеном. — Возьму ее тепленькой.

Ларгита взвизгнула, выронила баклажку и схватилась за вожжи. Паучок припустил так, что рюкзак сорвался со спины, но против нашего быстрого и могучего чудовища у него не было ни шанса.

— Как тебе такое, ведьма? — я уложил Фотон на перекладину, взялся ладонями за гарду и принялся посылать луч за лучом, как из лазерного пулемета (как бы странно это не звучало).

Первая же очередь срезала твари половину лап, наездница кубарем покатилась по земле, и Хира едва успела отклонить дом в сторону, чтобы тот не задавил добычу. Ангиз спрыгнула на ходу, и когда мы, опираясь друг на друга, добрались до цели, Ларгита уже стояла на коленях с обвившей шею змеей и острой звездочкой у лица. Пленница не пыталась сопротивляться, лишь тихонько поскуливала и перепуганным взглядом смотрела на нас. Ассасин намотала рыжие локоны на кулак и запрокинула сестре голову, одновременно усилив давление на горло.

— Тебе лучше немедленно снять проклятие, — прошипела она.

— Нет! — выкрикнула ведьма, несмотря на дикую дрожь во всем теле. — Никогда! И вы не заставите меня предать Владыку!

— Ну, — Хира обнажила клыки, — это мы сейчас проверим…