Я помню как всё начиналось

Глава 22

Приехали мы в Куйбышев уже ночью. На вокзале нас встретил отец. Как всегда, от бабушки был большой гостинец в виде всяких варений и мама, чисто физически, в одиночку это не смогла бы допереть. Именно допереть, по-другому это назвать невозможно. Если до Харькова нас сопроводили и в поезд посадили, то в Куйбышеве нас нужно было с поезда снимать. По прибытии домой, меня сразу уложили спать.

С утра, отец ушёл на работу, а нам с мамой предстояло отстаивать моё право пойти первого сентября в школу. Дело в том, что в школу принимали с 7 лет, в крайнем случае, если 7 лет исполнится до середины сентября. У меня же, день рождения будет только в октябре. Поэтому, хоть я и был предварительно записан, но окончательное решение должна будет принять какая-то там комиссия. Может я по развитию ещё не готов к школе.

Это я-то, да не готов. Да я сейчас уже спокойно могу пойти в пятый класс. Почему в пятый. Долгая история, но именно с пятого класса начиналось обучение иностранному языку, и именно в пятом классе я, в том воплощении, попал в больницу со скарлатиной, а она дала осложнение на сердце. В итоге полгода не посещал нормально школу. В кардиоцентре, для нас проводились уроки, но только три раза в неделю по основным предметам. В шестом классе, учительница английского, сказала, что я много болел, много пропустил, поэтому меня не трогала и я, как нормальный пацан, ничего не делал. Короче, с иностранным языком полный пролёт. Остальные знания, особенно после расширения возможностей тандема моего сознания и подсознания, были весьма на приличном уровне.

Вот тут я и поставил перед собой вопрос. А как учиться в школе? Тихой сапой отходить 10 лет и как все потом поступить в институт? Или пробивать лбом систему образования и закончить школу года за 3? Можно и быстрее, но пока так прикинем. Вот я, 9-ти летний пацан, что буду делать дальше? Пойду в институт? Какой? Я имел высшее техническое. Сейчас мне это не интересно, меня привлекает медицина с моими то возможностями. И хоть по закону, никаких возрастных ограничений при поступлении нет, главное, успешно законченная средняя школа, но что-то идёт какое-то напряжение в ткани мира. Чувствую, на этом пути, меня и не только меня ждут большие катаклизмы. А порыв ткани мира, это то, против чего стоит мой род, пусть и по женской линии. Тем более, что меня туда официально причислили.

Н-да. Выходит, что и гадать нет никакого смысла. Отобрать у «детства» 7–8 лет. Ради чего? Привлечения всеобщего внимания? Взятия своей тушки под особый контроль? А судя по воспоминаниям, с наступлением 90-х оказаться под колпаком далеко не самых высокоморальных личностей? Я и без этого могу там оказаться, но так шансов выжить будет гораздо меньше.

Так. Закончим с этими метаниями. Ничего форсировать специально не буду. Есть система, вот и будем, пока, двигаться в её русле. Напряжение ткани мира сразу исчезло. Ух ты. Вот это здорово. Иметь такого советчика очень даже кстати. А то, из-за дешёвого выпендрёжа, можно и в замес угодить.

Когда мы пришли в школу на комиссию, я-то ожидал, что будет как на экзамене, а тут в вестибюле при входе стояла парта, за которой сидела женщина. От неё веяло скукой и досадой, что приходится тут торчать в последние дни лета. Волосы на голове растрёпаны, да и весь внешний вид был немного неопрятным. Н-да. И это комиссия? Первый человек, который встречает новых учеников? Лицо школы, так сказать. Потом сообразил, что школа только построилась и коллектив учителей, только начинает формироваться. Соответственно директор, ещё не в курсе подчинённых персоналий.

Когда разобрались с документами, настала моя очередь. Подойдя к столу, я обнаружил на нём, кроме бумаг ещё и счётные палочки. Это уже интересно. Значит действительно, будут что-то проверять.

— Здравствуй Валентин Кречет. — обратилась ко мне женщина, — меня зовут Алевтина Петровна.

Ну что же, женщина представилась по всем правилам. Не смотря на свою внешность ведёт себя вполне адекватно. Похоже её сегодня резко вырвали на дежурство и порушили какие-то планы. Вот она и досадует на такие обстоятельства. Сразу захотелось немного оторвать её от тяжких дум и зажечь огонёк интереса. Пусть человек немного развеется.

— И вам доброго дня, Лев Тишайший.

Она уже хотела что-то сказать, но резко остановилась и посмотрела на меня внимательнее.

— Как ты меня назвал?

— Как вы представились, так и назвал.

Тут вмешалась мама:

— Ой. Он у нас такой выдумщик. Мы только ночью с поезда, наверное, ещё не пришёл в себя.

— Мамочка, вы пожалуйста помолчите, я сейчас провожу тестирование вашего сына. Вы же хотите, чтобы он пошёл в школу? Вот и дайте ему возможность проявить себя.

Ух ты, во даёт. Как она в мягкой форме поставила мою маму на место. Есть опыт работы с ученической братией. Мне определённо начинает нравится эта женщина. Интересно, какой предмет она ведёт. Я бы сказал, что риторику. Но такого сейчас нет в школе. А образование у неё, предположительно филологическое, тогда она, скорее всего, преподаёт русский язык и литературу.

— Ну так, Валентин, я жду ответа на свой вопрос.

— Как пожелаете. Вы же имеете образование филолога, — пальцем в небо, но так хочется её расшевелить, — тогда безусловно поймёте меня.

На лице женщины проступило лёгкое недоумение.

— Вы назвались Алевтиной. А — человек. Лев — царь зверей, но с буквой «А» в начале, получаем человеческого царя, или просто «царь». Но так как мы живём в социалистическом государстве, оставим просто «Лев». Красивый и величественный образ.

В процессе моего повествования рот учительницы стал медленно приоткрываться. А я продолжил:

— Тина — тут само слово за себя говорит, что-то скрытое, таящее в себе неизведанное, тишина непроглядная. Поэтому, ваше имя можно интерпретировать как, Лев Тишайший. Вроде, как и спокойное, но таящее в себе величественную силу.

Я замолчал. Ответ закончен, жду продолжения. Моя мама в лёгком замешательстве. Вроде, как и спасать меня надо, а вроде, никаких больших косяков за мной не наблюдается. Она то уже привыкшая, к моим излияниям. Учительница прикрыла рот и сглотнула. Видно так лучше переваривается информация.

— Ну-у, спасибо, наверное. Так меня ещё никто не называл, хотя всё логично и правильно. Что ты ещё… Стоп. А откуда ты взял, что я имею образование филолога?

— Что? Промахнулся? Ну извините. Просто то, как вы ответили моей маме, навело меня на эту мысль. Ещё раз простите.

— Не надо извиняться, — она чуть подалась вперёд, — ты оказался прав. Может ещё и скажешь на чём специализировалась?

Неужели попал? Хотя, чему удивляться? Ничего не происходит случайно. Тогда стоим на русском языке. Ну не может она быть учителем иностранного языка, чую, что нет. А если всё не случайно, то и старорусский язык для меня совсем в тему будет. Не разбираюсь я в нём, но чтением на нём увлекался в воспоминаниях.

— Смею предположить, что вас, с детства интересовало происхождение употребляемых нами слов, поэтому вы специализировались на русском языке и старорусском.

Наступила тишина. Алевтина Петровна опять сглотнула, всё-таки это у неё привычка такая, при переваривании информации. Она повернулась к моей маме.

— Вы, кажется, говорили, что он у вас выдумщик. Почаще бы таких выдумщиков с ночного поезда к нам приводили. Глядишь и передовой школой стали бы. И не надо, ему приходить в себя. Пусть таким и остаётся.

Мама облегчённо вздохнула и улыбнулась. Похоже я её напряг. Ну ничего. Комиссия в лице его единственного члена, на моей стороне. А значит программа выполнена.

Тут Алевтина Петровна повернулась опять ко мне и в её глазах забегали чёртики. Упс. Похоже я переборщил с подъёмом настроения. Ей стало интересно, а значит действо продолжится.

— Так, молодой человек, чем вы нас ещё можете порадовать?

А-а. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Вы хотите клоуна, вы его таки получите.

— Ну спеть я вам не смогу, голоса нормального нет, но я над этим работаю, так что обращайтесь в следующем году.

А про следующий год я зря ляпнул. А ну как скажет, чтобы я в следующем году и приходил. Но Алевтина только улыбнулась.

— Мы не музыкальная школа, нам петь не надо. Ты буквы уже пробовал учить?

Пробовал ли я учить буквы? Я не сдержался и прыснул в кулак.

— Я что-то смешное сказала?

Тут вмешалась мама:

— Просто он давно уже читает и довольно бегло.

После такого заявления всё и закрутилось. Я читал, писал, решал примеры и задачи, рассказывал о природе. Тут мама вставила, что сейчас я изучаю анатомию человека. Алевтина Петровна всё больше распалялась. Было видно, что она человек действительно увлечённый своей работой. Но в определённый момент вдруг стала серьёзной и задумчивой.

— Так. А руками, что можешь делать? Конструктор собирать пробовал? Молоток в руках держал?

— Могу шить, руками и на швейной машинке, могу приготовить обед, могу из дерева сделать любую вещь. Что ещё?

— Не надо больше ничего. И так достаточно.

Тут она повернулась к моей маме.

— Напомните, как вас зовут.

— Анна Степановна.

— Так вот, Анна Степановна, ваш сын действительно уже готов к обучению в школе, и я как завуч этой школы, ответственно заявляю, что материалом начальной школы, ваш сын, уже владеет. Возможно даже более. Но система образования, на то и является системой, что в ней всё должно идти упорядоченно. Вы согласны со мной?

Лично я не уловил, с чем тут надо соглашаться. Но пока решил не вмешиваться, и так уже намешал всего, да сразу. Мама похоже тоже не понимала к чему такое вступление, но ответила:

— Да.

— Так вот. В связи с тем, что школа только формируется и тем, что вы меня смогли действительно заинтересовать. Я могу предложить следующий вариант. Не зачем Валентину, тратить лишнее время, он может многое успеть. Поэтому предлагаю подать заявление на зачисление сразу во второй класс. Можно было и больше, но возраст. И так одноклассники будут старше его на 1,5–2 года. А это довольно большая нагрузка на психику ребёнка.

И уже обращаясь ко мне.

— Ну как, не забоишься, вундеркинд?

— Это пусть они меня боятся. По знаниям я, думаю, им не уступлю. А полезут отношения выяснять, откручу головёнку и скажу, что так и было.

— Так. Только без рукоприкладства в моей школе.

А амбиции у завуча большие. Вон как, «в МОЕЙ школе».

— А я чего, я не чего. Мы и за территорию школы можем выйти. Вы не волнуйтесь. Если надо, то необратимых последствий допускать не буду.

— Ишь ты. Допускать он не будет. Смотри у меня.

Она погрозила мне пальцем и улыбнулась.

— А молодец, не боишься и за словом в карман не лезешь. Остался теперь вопрос по документальному оформлению прохождения программы первого класса. У вас есть какие-нибудь возможности?

А вот тут у нас возможности действительно есть. Ну же мамочка давай. Ты же сообразительной всегда была. И она не подвела.

— У меня отец, директор поселковой восьмилетки. Может здесь есть какая-то возможность?

— Хм. Поселковой, говорите. А это может быть даже очень интересно.

Похоже тут начинает вызревать серьёзный план. Ну что, можно сказать? Система меня приняла и закрутила в своих объятиях. Пусть теперь крутится сама. Мама с завучем договорились о дальнейших действиях. Алевтина Петровна напутствовала, что будет теперь внимательно следить за моими успехами и советовала не расслабляться. Это пусть они не расслабляются. Я им такого удовольствия не предоставлю.

Выйдя из школы, мама побежала на переговорный пункт, заказывать телефонный разговор со своим отцом. У нас дома телефона нет, в посёлке тоже, только в сельсовете и на почте. Я же, вернувшись домой, засел за анатомию.

И потекли будни. Привычка просыпаться с рассветом осталась. Поэтому я, чтобы никому не мешать, одевал шорты с майкой, обувал кеды и выскальзывал на улицу. Школа была прямо под окнами. Везёт мне с её близостью. Поэтому я, по заведённой традиции, бегал вокруг школьного стадиона. Потом тут же занимался и остальной физической подготовкой. Осознавая, что придётся отстаивать своё место под солнцем среди более старших одноклассников, особое внимание уделял гибкости, реакции и силе рук. Драки по любому будут, а я, в воспоминаниях, этим серьёзно не занимался. Ну да не думаю, что во втором классе будут такие уж умельцы. Отобьюсь.

Мама, приметив, что я встаю очень рано, вручила мне обязанности по покупке молока. В шесть часов утра к магазину привозили бойлер и к нему выстраивалась очередь с бидонами и трёхлитровыми банками. Теперь я стал завсегдатаем этого места. Молоко обычно было по 24 копейки за литр, но порой привозили более вкусное, по 26 копеек. Я, для себя, перевёл это как жирность 2,5 % и 3,2 %. Оно долго не стояло и как правило на следующий день уже скисало. Это была просто невероятно вкусная ряженка, но у нас дома, почему-то, называлась кефиром. Её я пил даже с большим удовольствием, чем молоко.

Днём я часто уходил в лес. Наш новый микрорайон был самой окраиной города, поэтому, перейдя дорогу можно было оказаться в царстве деревьев. О-о, какое это было раздолье. Это не посадки между полями, что были вокруг посёлка, это настоящие дикие заросли. Тут я отрывался по полной. Возможности, дарованные оберегом Тары, здесь стали развиваться семимильными шагами. Теперь мне не было необходимости прикасаться к деревьям. Я чувствовал их на расстоянии и мог сливаться частично и полностью не приближаясь. Лес тоже признал меня и щедро делился самым сокровенным. Находясь в нём, я чувствовал всё в его пределах. Ни одно живое существо не могло укрыться от меня. Я в свою очередь, мог подойти буквально на расстояние вытянутой руки и остаться незамеченным. Полезное свойство. Жаль только, что действие ограничено лесом. Да какие наши годы. Ещё придумаю, что-нибудь.

Когда родители возвращались с работы, я использовал их как пособия по анатомии. Они этого не замечали. Просто сидели в зале, перед телевизором, а я, сидя рядом, включал тонкое видение и прорабатывал, освоенные за день материалы.

В субботу, съездили в магазин «Юность», где закупили школьную форму. Мой размер был, а вот с ростом не задалось. Мама очень расстроилась, заранее не купили, мог за лето вырасти, а сейчас с выбором было похуже. Что же, пришлось включать свои навыки кройки и шитья. Кое как уговорил родителей купить рост немного больший, ведь если брюки подшить не велика проблема, то с курточкой было всё не так просто. В ателье шили с нуля и обращаться туда за переделкой никто даже не подумал.

Придя домой, я разложил швейную машинку. Она была строена в письменный стол и с ножным приводом. Сейчас стояла в моей комнате в качестве стола для обучения. Маму я кое как уговорил не мешать мне и усадил на тахту. Так называли мою кровать.

Ещё раз померил куртку и прикинув размер лишнего, стал распарывать швы. Глядя на такое безобразие мама ещё несколько раз пыталась отобрать у меня всё. В итоге оказалась за дверью. Я отдал ей брюки, отметил, какая должна быть длинна и поручил вручную сделать подшивку. Там машинкой нельзя. Отец в данный процесс никак не вмешивался.

Когда мама закончила с брюками, я представил и свой вариант с курткой. Все остались довольны.

В воскресенье 25 августа, на пороге нашей квартиры появился дедушка. Ну очень солидный и строгий мужчина. Похоже прибыла тяжёлая артиллерия. Он прилетел аж из Киева. Пробивал там какие-то документы для меня. Ух как далеко дело дошло. В общем я оказывается по решения республиканского министерства народного образования и науки был допущен к обучению в школе с пяти лет. Кое обучение и проходил в восьмилетней школе села Пятигорское. Причём проходил я его, оказывается, на украинском языке. В табели по всем предметам стояли пятёрки.

Да мне собственно до лампочки. Эти оценки пока ни на что не влияют.

А ещё. Дедушка привёз письмо от Алёнки. Говорит, что как узнала, что я к вам собираюсь ехать, так сразу села писать. Вот это было действительно здорово. С этого и надо было начинать. А то какие-то там документы. Да плевать мне на них с высокой колокольни.