Я должен стать Главным Героем или…

Глава 9

После того, как у меня отжали остатки трофеев, бандиты растворились в тумане. Обещанной наводки на прорыв я так и не получил, каких-то денег «на жизнь» — тоже. Так что я просто сосредоточился на грядущей учебе. Засунуть кулак в жопу усатика по самый локоть я всегда успею. Ведь это не меня заперли с ними, их — со мной.

Но что там преподают в Московской Магической Гимназии? Кроме профильных предметов, оказалось, я буду осваивать этикет, музыку, танцы, заниматься физической подготовкой и не понятно чем еще. Первый курс — довольно насыщенный, а что начинает твориться дальше…

Больше всего меня, конечно же, тревожили музыка и танцы. Мне прекрасное было не чуждо, но мой максимум в плане танцев — через раз хлопать в ладоши, а из музыки я вовсе предпочитал что-нибудь ритмично-долбящее. Тут же заведение элитное, так что и рассчитывать на то, что местный диджей навалит плотного фонка 200 BPM, чтобы аж в душу от перегруженного баса било, не приходилось. А флексить под Моцарта или Рахманинова я как-то не обучен.

Накануне перед началом учебного года я встретился с дядей Ваней.

Как обычно, взяли по шавухе у Шамиля, пошли на трубы. После еды я угостил бомжа сигареткой и дал прикурить, дядя Ваня же в ответ нагрузил своей пожилой мудростью.

— Ни с кем в первый месяц не дерись, — глубокомысленно изрек дядя Ваня, — а то я тебя знаю.

— Не понимаю, к чему эти грязные инсинуации, — ответил я.

— Все ты понимаешь. У тебя фляга свистит так, что за квартал слышно, ты же ебнутый, Илюша.

— Вот прямо так и свистит? — удивился я.

— Свистит, — важно кивнул дядя Ваня, почесывая косматую бороду. — Еще как свистит. Молодые пацаны, кто с головой дружит, местных авторитетов заживо не сжигают. А если и сжигают, то потом быстро меняют место жительства. А ты ходишь по району и даже не оглядываешься.

— А толку-то, — пожал я плечами. — Проблемы сами меня найдут.

— Это потому что ты даже уклониться от них не пытаешься, дурень, — сказал дядя Ваня и затянулся. — Повторяю, первый месяц руки — в карманы. Кстати, девок это тоже касается.

— У меня теперь есть Мишаня, — ответил я, пожав плечами. — Зачем бабы, если есть такой кореш? Нам, вроде, и комнату одну на двоих в общаге должны определить.

— Крепкая мужская дружба это хорошо, но молодые буфера имеют гипнотическую силу, — со знанием дела, прищурившись, вещал бомж. — Помяни мое слово, Илюша, будут с девками проблемы. А ты с ними не связывайся.

— Это вы, дядь Вань, Мишаню без рубашки не видели, а видели бы, то не беспокоились.

— Не ерничай.

— Да какое там…

Посидели, помолчали, подумали о своем.

— Так мне не связываться с проблемами или с девками? — уточнил я.

— В твоем возрасте, положении и со складом характера, это одно и то же, — ответил дядя Ваня. — А если серьезно, то под тебя попробуют какую-нибудь лярву подложить, уж больно ты для своих годков силен.

— Прямо таки подложить? — удивился я.

— А зачем тратить время и силы, если можно тебя, молодого спермотоксикозника, свежим девичьим телом к семейству привязать? — удивился дядя Ваня. — Или ты забыл, что тут дворяне постоянно в поисках свежей крови рыщут? Подложат под тебя какую-нибудь третью дочь и все, пиши-пропало. Будет тобой вертеть, как ей папаня скажет, а ты даже и не поймешь, что уже на цепи сидишь.

— Чет, дядь Вань, вы о моих умственных способностях невысокого мнения.

— Тебе сколько лет?

— Шестнадцать.

— Ну и вот.

— Какой-то эйджизм, если честно.

— Опять ты со своими левыми терминами. Смотри, еще на каторгу загремишь, за тлетворные идеи. Нет, просто в шестнадцать все тупые, — пожал плечами бомж. — Мне бы в мои шестнадцать, да то, что я понимал хотя бы к тридцатке — совершенно иначе жизнь бы сложилась… А не вот это вот, всё…

Дядя Ваня хмуро забычковался, я же уже докуривал вторую.

Сошлись на том, что я в первые две недели никого калечить, поджигать, убивать, унижать или как-то иначе цеплять не буду, и на дуэли вызовы принимать — тоже. А внутренний распорядок это позволял, все же, очень большой в стенах гимназии был процент дворянства. Насчет девиц я не особо волновался, ведь со мной будет громоотвод в виде Иванова. Вот уж кто всё женское внимание будет пылесосить, это я даже не сомневался. Так что, думаю, через лет семнадцать-двадцать следующий набор в это прекрасное учебное заведение будет весьма… смуглым.

Мои догадки оказались верны. Когда я приехал заселяться на общагу — а таскаться через половину Москвы мне не улыбалось — Миша уже раскладывал свои вещи.

— Здарова, — махнул я рукой гиганту.

— Привет, — пробубнил Мишаня, аккуратно выкладывая одинаковые черные футболки ровной стопочкой.

У моего черного соседа была целая кипа вещей и все — спортивного назначения. Треники, футболки, три пары кроссовок, майки с вырезом на груди, майки с вырезом на спине, майки-алкоголички, майки… Короче, очень много всяких маек. А вот рубашки — всего две.

Косясь на чемодан Иванова, я бросил на пол свою маленькую сумку, даже как-то стесняясь разгружаться. Ведь внутри было пару комплектов старого белья, которое всучила мне маман, охапка носков, запасные штаны, пара маек, свитер, трико и тапочки. Все остальное — на мне.

— Я тебе среднюю полку оставил, как раз… — начал Мишаня, но осекся.

«Под твой рост», — мысленно закончил я за соседа.

Вздохнув, я все же открыл сумку и под удивленный взгляд Миши просто вытряс на свою полку все ее содержимое.

— А складывать не будешь? — нервничая, спросил маг земли.

— Зачем?

— Ну… Надо. Положено же складывать.

— Не, мне и так норм.

В комнате повисла тишина. Я сел на край своей койки, осматривая новое жилище, Мишаня же стоял и гипнотизировал взглядом мою кучу тряпья.

— Слушай, Илья. А ты не против если я…

— Против.

— Ну, нельзя же так! — воскликнул Миша.

Ноздри негра раздулись, взгляд стал почти безумным. Бардак на моей полке доставлял ему физические страдания.

— Ладно. Только трусы не трогай. Или поглубже запихни, мне они ни к чему.

— Ты что, трусы не носишь?

— Я жопу хорошо мою. Утром и вечером обязательно. И тебе рекомендую.

— Так неудобно же, без трусов, — удивился Миша.

— Ты просто раб системы, Мишаня, — ответил я, падая на кровать и закидывая руки за голову.

Впереди нас ждал торжественный ужин в столовой, а после — посвящение в гимназисты, то есть, попойка для первачей. Все, как обычно.

Сам ужин прошел совершенно обычно. Работники столовой вынесли нам по горячему, на столах стояли соки и морсы. Сами же столы были рассчитаны на четверых, но Мишаня занимал сразу два места, а у меня был настолько дружелюбный вид, что никто не рискнул подсесть. Да и узнали меня довольно быстро.

— Это тот чел, который взорвался на вступительных…

— Его приняли?..

— Да не может быть!..

— Ты видел, какой он сильный?..

Пока люди вокруг шептались, ректор произнес речь, напомнил о правилах внутреннего распорядка, мы все поужинали после чего — началось самое интересное.

— Пойдем, — пробасил Мишаня. — Нельзя отбиваться от коллектива.

— Ты про посвящение первачей?

— Оно самое.

— Может, не пойдем? — начал я канючить.

— Надо, Илья, надо. Обязательно надо. Иначе будем оба, как белые вороны…

Я аж споткнулся, после чего заглянул в лицо Иванова. Ни один мускул не дрогнул, ничто его не выдавало. Он был совершенно серьезен.

— Хорошая шутка.

— Я знаю, — уголки пухлых гул гиганта все же дрогнули. — Люблю ее. Ладно, пойдем…

Как медведь, Мишаня вдруг свернул с дорожки, по которой мы шли к нашей общаге, и ломанулся прямо через кусты. Я, стараясь не отставать за магом земли, рванул следом.

— Ты куда?

— Сейчас, где-то здесь…

Пять минут, и мы наконец-то выбрались на довольно большую поляну. Не удивительно — на территории гимназии был собственный лесопарк и небольшое рукотворное озерцо, на котором занимались греблей. Так что большой поляне с фонарями, шатром, своими поварами и обслугой я не удивился.

— Слушай, а это точно посвящение в первокурсники? — спросил я. — Ректор же сказал…

— Точно, — кивнул Миша, — ко мне сегодня из студсовета девочки заходили, все объяснили.

Я еще раз окинул взглядом площадку, которая больше походила на какой-то фестиваль под открытым небом, чем на нелегальную попойку студентов, после чего сдался.

Аристократы, я постоянно забываю о гребанных аристократах. Разве могло быть иначе?

Едва мы появились, разговоры на поляне стихли.

— А, это этот… — протянул кто-то.

— Не волнуйтесь, сегодня без взрывов! — поднял я руки, улыбаясь во все зубы. — Продолжайте бухать!

По лицам сокурсников я видел, что они немного напряжены, но в целом, моя реплика их немного успокоила. Пока нам навстречу не вывалилось какое-то бухое тело.

— Да блять… — прошептал я, а потом по окружающему пространству пролетела мутная волна, сигнализирующая о новом каноничном событии.

Я с опаской, совершенно нехотя, достал из кармана ебучую записку от грузовика-куна:

'Каноничное событие. Аристократические наезды.

Ну, ты понял, что делать. И да, держи плюшку, заслужил.

С любовью,

Грузовик-кун'

— Блять, еще и издевается, — пробормотал я.

И что еще за плюшка?

Я перевернул записку и увидел только одно слово:

«Контроль»

Едва я успел спрятать записку, и опять прошла волна, течение времени вернулось к норме и аристократический отпрыск, качаясь, заявил на всю поляну:

— Да как ты, тупая свинья, смеешь указывать, что мне делать⁈ Смелый сильно⁈ Или думаешь, один раз бахнул, и теперь самый крутой?

Он подошел к нам в упор и, убедившись, что все взгляды направлены на него, плеснул на меня пивом из своего стакана.

— Ой! Извини! На, вытри, — заржал молодой аристо, оглядываясь на своих друзей, что подоспели к месту назревающего конфликта.

Мне в грудь демонстративно был брошен грязный носовой платок со следами блевоты — от него разило так, что аж глаза резало.

Прости, дядя Ваня, сам понимаешь…

Я наклонился, поднял платок, но ничего делать не стал. Просто сжал кулаки и сосредоточился на мокром пятне.

Контроль? Он имел в виду контроль энергоядра?

Время, казалось, замедлилось. Моя кожа на груди стала нагреваться, а уже через секунду от мокрой одежды повалил пар — пиво буквально испарилось без следа, оставив после себя только кисловатый запах жженых дрожжей.

Я же, не переставая удивляться, как изменилось мое восприятие, развернул платок, демонстративно, от души, в него высморкался, и пока этот придурок передо мной не успел среагировать — прилепил сопливый платок ему на лоб. Впрочем, он бы и не успел среагировать, но не потому что был медленным — я стал быстрее, значительно быстрее.

Ох! Что началось!

Этот дурачок попытался прыгнуть на меня с кулаками, но внезапно между нами вырос Мишаня. Ну как, вырос. Он просто сделал шажок в бок, чем почти полностью закрыл меня от аристократа.

— Уважаемый. Это вызов? — спокойно прогудел гигант.

— Да! Вызов! — крикнул аристократ, брызжа слюной во все стороны. — Я вызываю эту грязную свинью!

Так! Никаких вызовов! Я ему просто начищу пятак и мы дружно отправим его в медпункт! Я хочу прибухнуть! И вообще, какие вызовы⁈ Я дяде Ване обещал никого не бить!

Но вперед уже вышел один из корешей этого дебила.

— Я буду секундантом моего друга. Вы принимаете вызов? — сказал дружок аристократа.

— Вызов принят, — кивнул Мишаня, и тут я понял, что аура-то у моего кореша не самая здоровая. Он буквально излучал уверенный, равномерный гнев. Это было видно по вздутым мышцам шеи и напряженной спине.

— Выбирайте оружие.

— Рукопашный бой. Без магии, — ответил Мишаня. — Место и время?

— Завтра, в четыре. Малый стадион.

— Принято.

Парни друг другу кивнули, после чего аристократического выродка, который облил меня, оттащили куда-то в сторону.

— Слушай… — начал я.

— Ты его размажешь, — хмуро сообщил мне гигант. — А если надо будет, я размажу еще и его секунданта.

— Откуда столько ненависти? — удивился я.

— Я его знаю, — ответил гигант. — Это Антон Шереметев, еще та тварь.

— Блять, Мишаня… — начал я, глядя вслед бухой компании.

Я не стал спрашивать, откуда мой товарищ знает одного из Шереметевых, почему он его ненавидит больше прочей аристократии и зачем он так меня подставил. Я просто пошел, нашел свободную бутылку шампанского и крепко к ней приложился. Проблемы завтрашнего дня будем решать завтра. А сегодня я планирую нажраться, причем крепко.

Как Мишаня нес мое бренное тело в общагу, я уже не помнил, но со слов соседа, я пытался оказать даже некоторое сопротивление. Опозориться на тусовке, кстати, у меня не получилось — девственный организм Ильюши пока с алкоголем был знаком слабо и меня унесло буквально за десять минут.

Это я все узнал от моей черной няньки, пока Мишаня укладывал меня баиньки.

Закрывая же глаза, я в очередной раз подумал о завтрашней дуэли. Слава богу, Миша договорился на рукопашку, а не на магическое противостояние. Из магии я знал только как сделать бабах и остаться с голой жопой. Ну еще сиги эффектно подкуривать научился. И вот, первый учебный день, а у меня, как у хренова Д’артаньяна, уже назначена дуэль. Главное не найти до обеда еще две. Впрочем, а могло ли быть иначе?

Грузовик-кун дополняет:

Откуда наша Черная Мамба знает Антона Шереметева, не скажу, но оценку он ему дал правильную: крайне неприятный, заносчивый и противный молодчик, впрочем, как и вся молодежь в этой семье. Наш Главный Герой же теперь на самом деле имеет больше контроля над собственным энергоядром, что позволит ему перестать взрываться при любом удобном случае и теснее свяжет его энергетический центр с телом. Так что бахнуть Илья до сих пор может, но теперь этот процесс станет сознательным, да и в физическом плане ядро теперь начнет оказывать свое влияние более явно, не ограничиваясь только ускоренной регенерацией сломанных ребер. Например — улучшенная реакция, рост и сила. Если эта сутулая собака будет тренироваться, конечно же.