Глава 26 Все только начинается

— Наедине⁈ — Я быстро присел рядом с Таисьей. На полу под её лохматым затылком уже натекла маленькая лужица крови. — А её ты тут бросить хочешь⁈

— Ульяна уже в пути. — Пушкаря словно подменили. На каменном лице не было и тени былой иронии. А весёлая стариковская речь вдруг превратилась в холодный рапорт бездушного робота. — Нам лучше поговорить до того, как появятся лишние свидетели…

— Ага, «лишние»! Одного ты уже отпустил! Убийцу!

Пульс у девчонки был слабый, но всё-таки прощупывался. То, что Ульяна сможет ей помочь, конечно, немного успокаивало. Но ведь сейчас под рукой нет какого-нибудь графского пепла…

— Убийцу? — В голосе старика по-прежнему не было ни малейшего намёка на былые смешливые обороты. — Здесь он никого не убил.

— Но собирался! Он же на нас напал!

— Разве он напал первым? — Старик тоже опустил взгляд на бессознательную княгиню. — В любом случае… Об этом человеке можешь больше не беспокоиться.

Я не совсем понял, кого он имел в виду — бритоголового верзилу или Таисью. И, видимо, заметив моё замешательство, старик добавил:

— Ратмир Боровик больше не сможет пересечь границы ликеума. Теперь он его запомнил.

— Кто «он»⁈

Пушкарь повёл в сторону уцелевшей рукой. Не сразу, но я всё-таки понял, что ветеран указывает на само здание. И тот, заметив мой озадаченный взгляд, слегка кивнул:

— Ликеум, Тим, ликеум… — В бороде старика всё-таки нарисовалась лёгкая улыбка. — Он больше не пустит его в свои пределы. Ты ведь наверняка слышал, что эти здания защищены не хуже покоев самого Императора…

Но теперь он вернёт нам украденное…

После того, как в моём сознании снова прошелестел этот едва уловимый шёпот, тень улыбки резко пропала с морщинистого лица Пушкаря. И старик резко перевёл взгляд куда-то на пол:

— Это твоё⁈ — Со спокойным тоном равнодушного робота тоже было покончено. Нахмурив морщины, старик указал на брошенный мной портал.

— Да… — Я тоже нашёл глазами маленький кристалл.

После того, как я его выронил, портал откатился к стенке, остановившись у фигурного плинтуса. Огненная спираль внутри прозрачного камня сейчас совсемостановилась. И вокруг него по полу и стене медленно расширялась ажурная чёрная паутинка, напоминающая формой иней на асфальте после утреннего заморозка. Но чем длиннее становились эти кривые дорожки из чёрного инея, тем быстрее ветвились и росли из него всё новые и новые тонкие веточки, постоянно утолщаясь и увеличиваясь в размерах.

— Футляр! — Пушкарь быстро зашарил глазами по полу перед нами. — Где футляр⁈

— Да вон… — Я указал на треснувшую коробку рядом с папкой в другом углу коридора. — Его, кстати, этот твой Боровик сломал!

Но старик, похоже, уже меня не слушал. Шагнув ко мне ближе, он встал между нами и кристаллом, вытащив свои часы из кармана жилетки:

— Назад! — Обсидиановой рукой Пушкарь указал на лежащую Таисью. И потом в сторону — дальше по коридору. — Унеси её отсюда!

Услышав неподдельную тревогу в его голосе, я решил последовать этому резкому совету без лишних пререканий. И пока поднимал девчонку на руки, старик вновь превратил увесистую цепь в почти невидимую струну.

В воздухе вокруг чёрного инея тут же нарисовалась свистящая петля. Которая просуществовала всего секунду. Но в результате часть стены осыпалась, обнажив внутреннюю кладку разрезанных кирпичей. А участок пола, на который успела распространиться эта странная паутинка, подскочил вверх, открыв внутренности деревянного настила и часть перекрытий.

И не успели доски, покрытые ковром, упасть обратно, как свистящая струна тут же исполосовала их вдоль и поперёк вместе с осыпающейся штукатуркой. И вместо расползающейся чёрной паутинки на остатки пола теперь осыпался просто строительный мусор.

— Ч-чёрт… — Пушкарь вдруг резко отпрыгнул назад, чуть не сбив меня с ног. И одновременно выкинул в кучу мусора свои часы.

Тонкая струна снова превратилась в толстую цепь. Только вместо позолоты её теперь быстро покрывала тёмная полупрозрачная плёнка с таким же тонким узором из чёрного инея. На котором вдобавок начали отрастать ещё и кривые шипы.

И точно такие же тонкие шипы теперь росли на той чёрной паутине, которая продолжала быстро распространяться за пределы вырезанного участка пола и стены. А труха из кирпичей, штукатурки, паркета и ковра, опутанная чёрной изморозью, вдруг начала шевелиться и подниматься над полом.

— Назад! — Повторил Пушкарь, натолкнувшись спиной на нас с Таисьей. От былого спокойствия в его хрипловатом голосе не осталось и следа. — Назад!!!

Торопливо пятясь вместе с ним, я наблюдал за тем, как из кучи мусора вырастает что-то чёрное, ажурное и покрытое маленькими кривыми шипами. Хрустя и щёлкая, гора мусора посреди чёрной паутины постепенно обретала черты, похожие на человеческие…

И сквозь этих хруст вновь послышался далёкий шёпот:

Он вернёт нам то, что нужно… То, что было украдено…

— Мы вернём то, что украдено… — Теперь эти слова шли прямо из кучи мусора. Точнее из той её части, что становилась похожа на голову. На вытянутую, искажённую какой-то гримасой боли и отчаяния маску с пустыми глазами и чёрным ртом, из которого торчали медленно растущие кривые тонкие зубы. А длинные, почти до пола руки, сутулую спину и короткие кривые ноги быстро образовывала всё та же чёрная паутина. Которая продолжала прорастать шипами из чёрного льда. И постепенно закрывать все пустоты внутри этого жуткого силуэта.

И когда чёрные пустые глаза вдруг обрели тонкие вертикальные зрачки, они резко глянули нашу сторону. И существо снова зашипело:

— Да будет так…

— Назад!!! — Огромный пистолет немедленно снова оказался в руке Пушкаря. И, оттолкнув нас ещё дальше, он выпустил в это существо длинную грохочущую очередь.

Огонь и свинец образовали в кривом ажурном теле несколько широких дыр, сквозь которые стало видно противоположную часть коридора. И одна пуля снесла шепчущему существу половину сетчатого лба вместе с одним тёмным глазом.

Но зияющие отверстия почти сразу начали зарастать тонкой паутинкой ледяного инея. Со всех сторон к пустоте подползали эти тёмные тонкие линии, выпуская наружу острые кривые шипы. Пока снова не встретились и не сомкнулись над пустотой.

И на нас снова воззрились два неровных чёрных глаза:

— Мы всё вернём…

В это время из пистолета пушкаря выскочил и застучал по паркету пустой магазин. Обсидиановая рука быстро достала из-за пазухи новый, почти мгновенно вставив его в толстую рукоять. И пока я пятился, рефлекторно прищуриваясь от грохота, ещё с десяток пуль продырявил существо и стену за сутулой шипастой спиной.

Но ровно с тем же эффектом.

— Беги! — Пушкарь отступил ещё на шаг, пряча пистолет обратно под одежду. И быстро покосился на нас своим ярко горящим бирюзовым глазом. — Беги!!!

Следующим движением он вонзил чёрные пальцы протеза себе в искусственный глаз и тут же выдернул его наружу с резким треском. Из пустой глазницы посыпались яркие бирюзовые искры. А короткие дуговые разряды пробежали оттуда по искусственной части черепа и дальше вниз по плечу и руке, осветив весь коридор и ковыляющего к нам урода голубыми отблесками.

Продолжая пятиться, я был не в силах оторвать взгляд от этого зрелища… Мрачная безысходность, которой веяло от чёрного ажурного силуэта, словно смешивалась с отчаянной храбростью старого ветерана. Кривой черноглазый урод улыбался своим шипастым ртом словно безумец, наслаждающийся чужими страданиями. В то время как Пушкарь принял пружинистую бойцовую стойку, выставив вперёд зажатый в чёрном кулаке яркий комок энергии, искрящийся светом и силой…

Обсидиановый протез задрожал от усилия. Скрытые под блестящей поверхностью механизмы пронзительно зажужжали. Чёрный кулак сжал искусственный глаз…

И тот вдруг лопнул с хлопком, не менее громким, чем выстрелы. Разбросав вокруг мелкие бирюзовые осколки, комок чистой энергии тут же покрыл всю искусственную руку мелкими голубыми молниями. Которые теперь с весёлым треском плясали по обсидиановой поверхности туда-сюда — от сжатого кулака к могучему плечу. И дальше — вверх по всей искусственной части черепа, и вниз — по чёрной ноге.

— М-М-В-А-А-А-А!!! — Издав хриплый вопль, Пушкарь бросился в атаку.

Удар покрытого молниями кулака словно испарил голову чёрного кривого силуэта. И обратное движение тут же оторвало ажурную длинную руку от косого плеча шипастого уродца. Искрящийся протез ноги, в свою очередь, вспарывал чёрное тело ещё и ещё, проходя сквозь него словно через клубы дыма.

Но точно так же, как дым, ажурное кривое туловище быстро зарастало обратно после каждого испепеляющего удара. Чёрный иней теперь рисовал свою паутину почти мгновенно. И почти мгновенно рассыпающаяся жуткая морда вновь отращивала свой кривой рот. Но не на голове, а там, где чёрное тело ещё не было распылено молниеносными ударами Пушкаря:

— Наше…

— В-вух!!! — Искры и обсидиан вновь превратили чёрную глотку в полупрозрачную труху.

— Украли… — Снова шипела чёрная паутина, быстро нарисовав рот где-то на левом плече.

— В-вух!!! — И плечо тоже превратилось в пыль.

— Вернём… — Рот снова издевательски улыбался в районе тощего чёрного живота.

— В-вух!!! — И искрящееся колено проделало в животе твари сквозную дыру.

А кулак тут же насквозь пробил грудь шипастой твари. Но обратно уже не выскочил…

Застряв кулаком в теле ажурного урода, Пушкарь немедленно пробил ногой в пах. И, пролетев от того места, откуда у твари росли ноги, до груди, нога ветерана застряла рядом с искрящей рукой.

— Хватит! — Рявкнула вновь отросшая голова.

И тело твари резко развернулось в сторону, увлекая за собой Пушкаря.

— Хлоп! — Проделав дугу в воздухе, старик приложился своим живым боком о стену.

— Хрясь! — Крутанувшись в другую сторону, тварь врезала стариком об остатки перил, начисто снеся их вниз в лестничный колодец.

— Бдух! — Ещё один поворот шипастого тела — и Пушкарь снова врезался лицом в покрытую трещинами стену.

— Х-х-х-э-э! — Ажурная тварь с шипением попыталась сделать ещё один оборот, чтобы размозжить спину старика об угол лестничной клетки.

Но ветеран вцепился живой рукой за пролом в стене. И хрипло заорал, напрягая каждую мышцу в теле.

— М-В-В-А-А-А-А-А!…

Обсидиановые конечности, застрявшие в чёрной паутине, заискрились ещё сильнее. Свет от дуговых разрядов и маленьких молний стал просто ослепителен…

— М-В-В-А-А-А-А-А!!!

— Х-х-х-а-а-а-а-а-а — Шипение кривой тени нарастало вместе с тем, как бирюзовые разряды всё чаще бежали теперь и по ажурной сетке из чёрного инея

— М-В-В-А-А-А-А-А!!!

— Х-х-х-а-а-а-а-а-а!!!

— Ш-Ш-Ш-У-У-У-М-М-М!!!

Вспышка ярко-голубого света, казалось, разорвала само пространство…

Во всяком случае, я точно увидел, как вокруг сплетённого из молний шара всё словно подвинулось на миг в стороны — и чёрная сеть шипастой паутины, и разлетающиеся на части протезы, и окружающие нас потолок, пол и стены.

И на почти неуловимый миг всё это остановилось, словно кто-то нажал на паузу…

А потом всё резко схлопнулось внутрь, засасывая в какую-то бесконечную пустоту обрывки чёрного инея, обломки и поднявшийся с пола мусор и пыль с потолка и вогнутых стен:

— М-М-М-В-У-У-У-Ш-Ш!!!

И тут же повисла тишина.

Не было больше скрипа от прорастающей в воздухе чёрной паутины. Не было шипения бирюзовых молний и треска от голубых искр. Только полупрозрачная пыль плавно и бесшумно оседала над выжженным участком пола.

Рядом с которым лежало то, что осталось от Пушкаря.

— Бегите… — Живой глаз рядом с оплавленной половиной лица покосился в нашу сторону. Уцелевшая рука слабо оттолкнулась от пола, поворачивая к нам одноногое тело. От тлеющей жилетки и галифе поднимался серый дымок.

Но ещё одна конечность тоже пошевелилась в куче чёрного пепла. Она состояла из тонкой сетки шипастой паутины.

Резко разогнувшись в нашу сторону, кривая лапа заграбастала обрывки коридорного ковра. И пока она вновь сгибалась, подтягивая себя ближе ко мне и Таисье, на ней снова выросла чёрная кривая пасть:

— Верни нам то, что украдено…

Я снова попятился. И вдруг упёрся спиной в конец коридора. Прямо за мной было лишь широкое окно, выходящее на парковые заросли.

— Она… — Шипастая рука из ажурного чёрного инея указала кривым пальцем на мою ношу. Её кривой рот переехал поближе к запястью. — Нам нужна её сила… Верни…

И после этого говорящая конечность ещё раз повторила свой ползущий манёвр, приблизившись ко мне ещё немного.

И ещё:

— Верни…

И ещё…

— Верни!

— Нет. — Я прижался спиной к стеклу, продолжая прижимать к себе тело девчонки.

— Но она украла… У нас…

— Нет.

— Украла и у тебя… У вас всех…

— Нет.

Ползучая рука остановилась и приподняла ладонь с кривым ртом:

— Ты же её ненавидишь… Мы это видели… Мы это знаем…

— Может быть… — Я покосился на бледное лицо Таисьи.

А что бы она сделала на моём месте? Или её родственники? Что если бы на её месте был я? Или мой брат. Или моя мама?

— Украла… Верни… Ненавидишь… — Рука словно читала мои мысли. И подползла ещё немного — уже почти вплотную.

Это правда. Мне действительно есть за что ненавидеть таких, как она. И мне не нужен лишний повод, чтобы превратить эту ненависть в ярость. А ярость — в смертельно опасную силу… И когда я буду достаточно силён, они больше никогда не смогут быть надо мной властны…

— Да-а-а… — Кривой рот, кажется, попытался улыбнуться своими шипастыми губами. — Её сила наша… Их сила твоя… Верни её нам… И сам станешь сильнее…

…Но и вы не будете мной командовать. И если я захочу отомстить всему свету, то это будет только мой выбор.

Моя ненависть!

Моя ярость!

Моя сила!

И только моя воля!

— Нет. — Я шагнул к подползающей твари навстречу. — Я вам не слуга!

— Но у тебя же нет выбора…

— Ошибаешься! Я только что его сделал!

О да… Вот она… Та самая ненависть. Тот самый гнев. И та самая ярость. Они охватывают меня каждый раз, когда кто-то вдруг начинает считать, что он вправе мной командовать. Вправе забрать у меня последнее. Вправе превратить мою жизнь в боль. Вправе отнять мою волю…

И каждый раз я чувствую это пламя в груди. Там, где сердце начинает биться всё сильнее и сильнее. Где закипает кровь и раскаляются нервы. Там, где эта ненависть превращается в силу…

— Верни… — Когти из чёрного инея потянулись к телу Таисьи…

— НЕТ!!! — Ещё раньше я перехватил эту клешню своей рукой. Раскалённой добела…

— Ты слаб!!! — Чёрная пасть кривила свои шипастые губы рядом с моими пальцами, словно пытаясь их укусить.

— Это так… — Я сжал раскалённые пальцы ещё сильнее, продолжая обнимать тело девчонки свободной рукой. — Но я стану сильнее. А вы… Вы все ничего без меня не можете!

Когда я сжал раскалённый кулак до конца, рассыпавшиеся по полу чёрные осколки смешались с рыжими искрами. И превратились в пепел.

Упрямец…

Тишина.

Вот только у нас… В отличии от тебя… Есть вечность…

Ещё через пару мгновений исчез и пепел. А где-то на грани восприятия я услышал четыре лёгких смешка. Сиплый, шипящий, тонкий и басовитый.

И когда поднял взгляд от пола, то увидел на лестнице Ромула.

С каким-то ленивым любопытством он оглядывал сломанные перила, дыры на полу и стенах. Шагнув дальше и чуть наклонившись, опричник заглянул в комнату с сорванной дверью. И потом внимательно осмотрел выжженное пятно рядом с тем, что осталось от Пушкаря.

— Здравия желаю, майор. — Дёрнув уголком рта, Ромул слегка кивнул старику.

Но облокотившийся на стенку ветеран лишь вытер кровь у себя из-под носа уцелевшей рукавом уцелевшей руки. И, хрипло прочистив горло, презрительно сплюнул опричнику под ноги сквозь подпаленную бороду.

Ромул пожал плечами, приподнял рукав на левой руке и глянул на часы:

— Ровно сутки, Тим. — Наконец-то он поднял взгляд на меня. И я разглядел в его тёмных глазах знакомые огоньки. — А это значит, что я был прав. И для тебя, мой юный друг, всё только начинается…

* * *

Конец первой книги. Продолжение следует.

Загрузка...