Перед бурей

Глава третья Оргриммар

Жаждущий мира король-мальчишка Андуин Ринн потерял отца и, по всем имевшимся сведениям, воспринял утрату очень тяжело. Ходили слухи, будто он сумел отыскать Шаламейн и теперь бьется не только Светом, но и холодной сталью. В это Сильване как-то не верилось. Трудно было представить это ранимое дитя делающим подобные вещи. Вариана она уважала. Мало этого, он ей даже нравился. К тому же, призрак Легиона был столь ужасен, что она согласилась забыть о ненависти, питавшей ее в посмертии, как при жизни – еда и питье.

Но вот Волка не стало, а юный лев на самом-то деле еще котенок, люди же понесли огромные потери. Сделались слабыми.

Беззащитными. Добычей.

Добычей охотницы Сильваны.

Орда была крепка. Сильна. Закалена в битвах. Члены Орды оправятся от войны куда быстрее, чем расы Альянса. Все, что она перечислила – посевы, исцеление ран, отдых, – займет у них меньше времени. Вскоре они снова возжаждут крови, и Сильвана предложит им утолить эту жажду алыми соками жизни людей Штормграда, старейших врагов Орды.

Ну, а взамен – увеличит численность Отрекшихся. Все люди, павшие со своим городом, восстанут из мертвых и будут служить ей. В самом деле, разве это так уж ужасно? Они никогда не расстанутся с любимыми. Забудут о муках страстей и утрат. Перестанут нуждаться в сне. Смогут преследовать собственные интересы не хуже, чем в жизни. Наконец-то достигнут согласия.

«Если бы только люди поняли, сколь ужасно обходится с ними жизнь и как мучительны все сопутствующие ей страдания, – подумала Сильвана, – они ухватились бы за этот шанс обеими руками». Отрекшиеся прекрасно понимали это… по крайней мере, так полагала их королева, пока Совет Покинутых по некоей необъяснимой причине не продемонстрировал обратное.

Бейн Кровавое Копыто, Варок Саурфанг, Лор’темар Терон и Джастор Галливикс, без сомнения, поймут, что Сильване нужны трупы людей. В конце концов, правителями своих народов они стали отнюдь не благодаря глупости. Однако они будут драться против ненавистных людей, дабы заполучить себе их сверкающий белый город со всеми окрестными лесами и обильными полями, и не пожалеют для Сильваны мертвых тел – ведь она приведет их к великой победе, не только выгодной, но и весьма символичной.

Человеческих героев, способных возглавить и повести за собой Альянс, больше не было. Ни Андуина Лотара, поверженного Оргримом Молотом Рока, ни Ллейна и Вариана Риннов. От этого рода остался только Андуин Ринн – то есть, просто ничто.

Проехав Аллею Чести, Сильвана с Натаносом в сопровождении колонны ветеранов повернули назад, к Аллее Мудрости. Там их ждал Бейн в полном традиционном убранстве правителя тауренов. Он стоял неподвижно, только помахивал хвостом да ушами, отгоняя жужжавших в летнем воздухе мух. Вокруг него собралось множество его храбрецов. Со спины коня Сильвана могла прямо, не задирая головы, смотреть в глаза даже ему, чем и не преминула воспользоваться. Бейн безмятежно выдержал ее взгляд.

Пожалуй, еще меньше общего, чем с тауренами, у Сильваны нашлось бы разве что с пандаренами, примкнувшими к Орде. Спокойный, непоколебимый, глубоко духовный народ, они жаждали душевного покоя и чтили обычаи старины. Когда-то Сильвана понимала эти чувства, однако ныне разделять их не могла.

Больше всего Бейн раздражал ее тем, что, несмотря на убийство отца и обиду за обидой, сыплющиеся на его рогатую голову, превыше всего ценил мир – мир между народами и мир в собственном сердце.

Служить Сильване Бейна обязывала честь, а своей чести юный бык не запятнал бы ни за что. Если, конечно, не переходить границ, от которых Сильвана пока что была далека.

Приветствуя ее на тауренский манер, Бейн положил руку на грудь над сердцем и топнул копытом. Его храбрецы сделали то же. Земля Оргриммара слегка содрогнулась. Пришпорив коня, Сильвана тронулась дальше, и таурены двинулись за Отрекшимися и эльфами крови Терона.

Натанос хранил молчание. Извилистая дорога вела колонну к Аллее Духов, исконному месту жительства троллей. Как они гордятся собой, эти несколько «первых» рас… Сильвана была уверена: на самом деле они до сих пор не считают расы более поздние – эльфов крови, гоблинов и ее народ – истинными, «настоящими» членами Орды. Как ни забавно, едва примкнув к Орде, гоблины тут же просочились в Аллею Духов и едва не превратили выделенный им район в руины.

Подобно тауренам, тролли числились у орков в лучших друзьях. Вождь орков Тралл назвал орочьи земли Дуротаром – в честь своего отца Дуротана. Оргриммар же получил свое название в честь прежнего вождя Орды Оргрима Молота Рока. До Вол’джина все вожди Орды были орками. А до Сильваны все они принадлежали к основным, изначальным расам. И были мужчинами.

Сильвана изменила и то и другое, и немало гордилась этим.

Подобно ей самой, Вол’джин, возвысившись до вождя, оставил свой народ без правителя. Но, если у Отрекшихся – пусть в роли вождя Орды – была хотя бы она, то тролли до сих пор не имели официального правителя, кроме, разве что, Рокхана. Еще одна забота: поставить кого-то во главе троллей, и как можно скорее. Кого-то из тех, с кем можно работать. Кого можно держать под контролем. Иначе они могут выбрать такого, кто пожелает оспорить ее власть, а это совсем ни к чему.

Сегодня многие встречали ее улыбками и радостными криками, но обольщаться, принимая это за всеобщую любовь, не стоило. Сильвана привела Орду к победе, казавшейся невозможной, и это – по крайней мере, на время – помогло сплотить ее членов вокруг себя.

Вот и хорошо.

Учтиво раскланявшись с троллями, Сильвана приготовилась к следующей встрече.

Откровенно говоря, к гоблинам она не питала ни малейшей любви. Не слишком-то щепетильная в вопросах чести, Сильвана могла ценить честь в других – подобно многому, она казалась отголоском чего-то знакомого, но давно отзвучавшего. Гоблины, на ее взгляд, были всего лишь коренастыми, приземистыми, безобразными, жадными до денег паразитами. О да, они были умны – порой умны опасно, как для других, так и для самих себя. И, несомненно, изобретательны. И все же те времена, когда Сильвану связывали с ними только чисто финансовые отношения, нравились ей куда больше. Пока гоблины не сделались полноправными членами Орды, не было и надобности притворяться, будто они для нее что-то значат.

Конечно же, без их предводителя – украшенного гирляндой подбородков, туго перетянутого поясом зеленого комка жира и жадности по имени Джастор Галливикс – дело не обошлось. За спиной торгового принца скалила в ухмылках острые желтые зубы пестрая, шумная толпа гоблинов. По-видимому, кривые тонкие ножки Джастора уже утомились поддерживать увесистую тушу. При виде Сильваны он снял свой любимый цилиндр, тяжело оперся на трость и поклонился – так низко, как только позволяло брюхо.

– Вождь, – маслянистым, приторным голосом заговорил он, – надеюсь, чуть позже ты сможешь уделить мне немного времени. У меня есть для тебя кое-что очень и очень интересное.

Ну конечно! Кто, как не гоблин, посмел бы в такой день сунуться к ней с собственными делами! Нахмурившись, Сильвана открыла было рот, но, вглядевшись в лицо торгового принца, решила повременить с отповедью.

Прежде, чем погибнуть от рук Артаса Менетила, она прожила долгую, очень долгую жизнь, в каком-то смысле продолжавшуюся и по сей день. И столько раз вглядывалась в лица, оценивая характер и слова собеседника…

Чаще всего на лице Галливикса красовалась искусственная улыбка из тех самых, будто говорящих «привет, дружище, какая встреча», не внушавшая Сильване ничего, кроме отвращения. Чаще всего… но не сегодня. Сегодня в нем не чувствовалось обычной жажды наживы. Он был спокоен. Спокоен, точно игрок, заранее уверенный в выигрыше. Столь бесцеремонное обращение к ней в такой момент означало, что дело у него серьезное. Однако язык тела… пожалуй, впервые на ее памяти Галливикс не юлил, не горбился, а стоял прямо, и это яснее всего прочего свидетельствовало, что он твердо рассчитывает покинуть игорный стол без особых разочарований.

Очевидно, на сей раз у него в запасе действительно имелось нечто очень и очень интересное.

– Поговорим на пиру, – сказала Сильвана.

– Как прикажешь, мой вождь! – воскликнул гоблин, вновь сняв перед нею цилиндр.

Сильвана отвернулась от него и направилась дальше.

– Не доверяю я этому гоблину, – с отвращением сказал Натанос, нарушив долгое молчание.

– Я тоже, – ответила Сильвана. – Но выгоду они чуют безошибочно. Я вполне могу выслушать его, ничего не обещая.

– Конечно, вождь, – кивнул Натанос.

Гоблины и тролли пристроились к хвосту колонны, но паланкин Галливикса каким-то образом оказался прямо за стражей Сильваны. Каким обманом, какой хитростью ему удалось занять это место? Об этом оставалось только гадать. Встретившись с нею взглядом, Джастор ухмыльнулся, поднял кверху большие пальцы и подмигнул. Сильване едва удалось сдержаться и не скривить губы от омерзения. Пожалев о решении поговорить с Галливиксом на пиру, она сосредоточилась на других делах.

– Мы ведь во всем согласны? – спросила она, обращаясь к Натаносу. – Штормград должен пасть, а погибшие в битве станут Отрекшимися.

– Как пожелаешь, моя королева, – ответил он, – но, думаю, о моем мнении тебе беспокоиться ни к чему. Говорила ли ты об этом с другими правителями? Возможно, им есть, что сказать об этой идее. На мой взгляд, мира, купленного столь дорогой ценой и более желанного, мы еще не видали. Возможно, им не захочется так быстро переворачивать все с ног на голову.

– Пока враг жив, мир – еще не победа.

Да, пока рядом беззащитная жертва, пока дальнейшее существование Отрекшихся под вопросом, до победы далеко.

– За вождя!!! – заорал какой-то таурен во всю силу огромных легких.

– За вождя! За вождя! За вождя! – загремело со всех сторон.

Долгий «победный марш» приближался к концу. Процессия двигалась к крепости Громмаш. Сильвану ждала встреча с последним правителем, неизменно внушавшим ей уважение пополам с неприязнью.

Варок Саурфанг был умен, силен, отважен и, подобно Бейну, верен. Но всякий раз, глядя в глаза орка, Сильвана чувствовала тревогу. Этот взгляд говорил о том, что стоит вождю серьезно оступиться – и он вполне может усомниться в ней, а то и откровенно восстать против нее.

Вот и сейчас, выступив вперед, он смотрел на нее точно так же и не отвел взгляда даже в почтительном поклоне. Сделав шаг в сторону, он пропустил Сильвану и всех остальных вперед и двинулся следом в хвосте колонны.

Как и все остальные.

Спешившись, Сильвана вошла в крепость Громмаш с высоко поднятой головой.

Натанос тревожился, что остальные правители не поддержат ее плана…

«Я скажу им, что делать… но позже. В свое время».

Во время марша в крепость Громмаш был доставлен тяжелый, грубо отесанный стол и скамьи. Здесь всех правителей с немногими избранными из числа их стражи и близких товарищей ждал праздничный пир. Сильване, как подобает вождю, предстояло сесть во главе стола.

Оглядев соседей, она отметила, что ни у кого из них нет семьи. Пожалуй, разве что ее защитник мог быть хоть как-то похож на официального консорта или спутника жизни – и то отношения их не отличались определенностью даже для них самих.

Каждой из рас было предложено представить ритуал празднования победы или отдания почестей ветеранам. Сильвана решила поддержать эту мысль: такое обещало облегчить боль многим, причем Орде не стоило ни медяка – все расходы брали на себя участвующие расы. Конечно же, идея принадлежала Бейну: подобные ритуалы сделались частью культуры его народа с тех пор… наверное, с тех самых пор, как на свете появились таурены.

Участвовать согласились и тролли, и примкнувшие к Орде пандарены. Положение последних в Орде было уникальным: они являли собой собрание отдельных лиц, разделявших идеалы Орды. Страна их и их правитель остались далеко, но свою полезность для Орды они не раз доказали делом. В ответ на предложение провести ритуал они закивали круглыми мохнатыми головами, обещая воодушевить всех зрелищностью и красотой. Сильвана с любезной улыбкой заметила, что это будет очень кстати.

Когда-то и в Кель’Таласе устраивались грандиозные, яркие, блистательные церемонии – с потешными боями, со всей возможной пышностью и великолепием… Но в последнее время, в борьбе с предательством и магической зависимостью, бывшие высшие эльфы заметно утратили веселость нрава. Да, Кель’Талас восстанавливался, а эльфы крови все так же любили комфорт и роскошь, но на сей раз сочли, что в свете великого множества бедствий, постигших их народ, роскошные зрелища просто немыслимы. Терон сообщил Сильване, что выступят они коротко и по делу. Неудивительно: ведь син’дорай горевали не меньше Отрекшихся, а сама Сильвана от участия в том, что считала пустой тратой времени и золота, отказалась наотрез.

В чем ее, как это ни забавно, поддержали гоблины.

Праздник начался с ритуалов, исполненных шаманами всех рас-участниц. Затем таурены изобразили одну из величайших битв выигранной войны, и, наконец, в центр крепости Громмаш вышли пандарены. Одетые в шелка – в рубахи, штаны и платья нефритово-зеленых, небесно-голубых и тошнотворно-розовых оттенков – они плясали, кувыркались, сходились в потешных боях с поразительной грацией, совершенно неожиданной для таких больших, круглых, неловких с виду существ.

Завершились выступления речью Бейна. Поднявшись на ноги, он медленно оглядел зал – не только правителей за столом, но и остальных, сидевших на шкурах и половиках, устилавших утоптанный земляной пол.

– Сегодня, – зарокотал он, – мы собрались здесь с болью и гордостью в сердце. С болью за многих отважных героев Орды, доблестно павших в ужасной битве. Сам вождь Орды, Вол’джин, шел на бой с Легионом в первых рядах. Он бился храбро. Он бился за Орду.

– За Орду, – негромко, торжественно подхватили остальные.

Проследив за взглядом Бейна, Сильвана увидела висящее на почетном месте оружие и ритуальную маску Вол’джина и, по примеру остальных, склонила перед ними голову.

– Но не забудем и гордости, внушенной нам этими битвами и их исходом. Наперекор всему мы одолели Легион. Победа стоила нам больших потерь, однако мы победили. Мы истекали кровью – ныне наши раны затянулись. Мы горевали – ныне мы празднуем! За Орду!

На сей раз ответом ему был не тихий торжественный шепот, но полногласный, искренний ликующий вопль.

– За Орду!!! – загремело под сводами крепости так, что стропила едва не содрогнулись.

На столе появился жареный кабан с корнеплодами, а также эль, вино и кое-какие напитки покрепче. Все, кроме Сильваны, принялись за еду. Вскоре после того, как с первой переменой блюд было покончено, Сильвана заметила расшитый звездами красно-фиолетовый цилиндр, движущийся к ее концу стола.

– О, вождь! Минутку твоего времени?

– Одну минутку, – уточнила Сильвана, бросив взгляд на ухмылявшегося гоблина, остановившегося у ее кресла. – Слушаю тебя. Но не трать мое время впустую.

– Уверен, вождь, ты согласишься, что время потрачено не зря, – все с тем же уверенным видом сказал Джастор. – Но для начала – маленькая предыстория. Не сомневаюсь, тебе известно, с какими бедами и трудностями пришлось столкнуться Картелю Трюмных Вод перед тем, как нас пригласили присоединиться к Орде.

– Да. Твой остров был уничтожен извержением вулкана, – вспомнила Сильвана.

С неубедительной скорбью на лице Галливикс коснулся пальцем уголка глаза, утирая несуществующую слезу.

– Такие великие потери, – вздохнул он. – Такое множество каджа’мита пропало в один миг…

Сильвана внесла поправку в прежнее мнение: пожалуй, слеза Галливикса была вполне настоящей.

– «Каджа-Кола»… – Гоблин ностальгически шмыгнул носом. – Она осеняет!

– Да, мне известно, что каджа’мита больше нет, – равнодушно сказала Сильвана. – Переходи к сути, если таковая имеется.

Беседа с гоблином начала привлекать излишнее внимание – в том числе и со стороны Бейна с Саурфангом.

– О да, конечно, конечно же, имеется. Понимаешь ли, – с отрывистым смешком продолжал Галливикс, – все это даже несколько смешно. Вполне возможно, это извержение… могло произойти не из-за Смертокрыла или Катаклизма.

Сильвана слегка приподняла брови. Уж не почудилось ли ей? Он в самом деле хочет сказать, что…

Охваченная совершенно не свойственным мертвым нетерпением, она ждала продолжения.

– Видишь ли… хм-м-м… как бы это лучше выразиться… – Гоблин задумчиво побарабанил пальцами по верхнему из подбородков. – Шахты Кезана были очень глубоки. Должны же мы угождать заказчикам, не так ли? Ведь «Каджа-Кола» превосходна на вкус, значительно повышает интеллект, и…

– Не испытывай мое терпение, гоблин.

– Понял. Итак, вернемся к делу. Закопались мы глубоко. Очень глубоко. И нашли нечто неожиданное. До сих пор неизвестное вещество. Воистину феноменальное, уникальное вещество! Всего лишь небольшую прожилку, ручеек жидкости, на воздухе тут же затвердевшей и изменившей цвет. Один из моих самых сообразительных шахтеров… э-э… негласно извлек кусочек этого вещества и преподнес мне в знак почтения.

– Иными словами, украл его и принес тебе в качестве подкупа.

– Можно назвать все это и так… но суть не в этом. Суть в следующем: да, этот жуткий Смертокрыл сделал многое, чтоб разбудить вулкан. Шахта такой глубины тоже могла – повторюсь, могла, ибо окончательной уверенности в этом у меня нет – внести свою лепту.

Сильвана взирала на торгового принца, просто-таки благоговея перед глубиной его алчности и своекорыстия. Если Галливикс прав, выходит, он с радостью уничтожил и родной остров, и множество невинных… ну, скажем так, сравнительно невинных гоблинов – и все ради кусочка какой-то чудесной руды?

– Я и не знала, что тебе хватит духу на такое, – едва ли не с восхищением сказала она.

Казалось, гоблин был готов поблагодарить ее за похвалу, но в последний момент сдержался.

– Ну, что ж… должен сказать, это весьма особый, необычный минерал.

– И ты, полагаю, держишь его под замком в самом надежном из возможных мест.

Галливикс раскрыл было рот, но тут же сузил глаза и недоверчиво уставился на Натаноса. Глядя на это, Сильвана чуть не рассмеялась.

– Мой защитник Натанос не из болтливых. Почти не разговаривает даже со мной. Любые тайны, которыми ты можешь поделиться со мной, спокойно можно доверить и ему.

– Как скажешь, вождь, – медленно проговорил Галливикс, явно ни в чем не убежденный, однако не видящий иного выхода. – Ты ошибаешься, Темная Госпожа. Я не держу его под замком. Хранится он на самом виду – буквально у всех на глазах.

С этими словами гоблин небрежно сдвинул цилиндр на затылок золотистым набалдашником трости. Сильвана молчала, ожидая ответа, однако, когда молчание начало затягиваться, сдвинула брови. Блеснув заплывшими жиром глазками, гоблин бросил быстрый взгляд на свою трость и снова уставился на Сильвану.

Трость? Сильвана пригляделась к ней пристальнее. Прежде она никогда не обращала на нее особого внимания – как и на все, во что Галливикс одевался, что носил при себе и о чем говорил. Однако сейчас что-то не давало ей покоя… и спустя миг Сильвана поняла, что именно.

– Помнится, набалдашник был красным.

– Был, – согласился гоблин. – А теперь – нет.

Тут Сильване сделалось ясно, что на самом деле этот небольшой, величиной с яблоко, шар – вовсе не из золота. Сделан он был из чего-то другого, наподобие… наподобие…

Наподобие янтаря. Древесной смолы, за многие сотни лет затвердевшей настолько, что из нее можно мастерить украшения. Порой в этой тягучей массе навеки увязали древние насекомые. Вот и это вещество лучилось тем же теплом и выглядело довольно мило. Вот только Сильвана сомневалась, что столь безвредное с виду украшение могло оказаться таким всемогущим, как утверждал Галливикс.

– Дай взглянуть, – велела она.

– С радостью, но – подальше от любопытных глаз. Не могли бы мы отойти туда, где не столь людно?

Наткнувшись на раздраженный взгляд Сильваны, он с небывалой искренностью пояснил:

– Видишь ли, вождь… эту информацию ты пожелаешь сохранить в секрете. Можешь не сомневаться.

Как ни странно, этому Сильвана действительно поверила.

– Если ты преувеличил, то жестоко поплатишься.

– О, знаю, знаю. Знаю и то, что мои новости тебя порадуют.

– Я скоро вернусь, – прошептала Сильвана, склонившись к Натаносу. – И если он солгал…

Чувствуя на себе множество взглядов, она поднялась, жестом велела Галливиксу следовать за собой и отошла в комнату за троном.

– Ого! Я и не знал о ней, – сказал Галливикс, едва опустив за собой кожаный полог.

В ответ Сильвана лишь требовательно протянула руку. С легким поклоном гоблин подал ей трость, и пальцы Сильваны сомкнулись на ее древке.

Украшена совершенно безвкусно, однако умелым мастером… И что же с того? Игра хитрого гоблина начинала надоедать. Слегка нахмурившись, Сильвана погладила древко трости, накрыла ладонью венчавший ее камень…

…и тихо ахнула от изумления.

Когда-то, скорбя об утраченной жизни, она утешала себя тем, что даровало ей посмертие – всесокрушающим воем банши, а еще свободой от голода, усталости и прочих цепей, сковывающих смертного по рукам и ногам. Но рядом с этим ощущением меркло и то, и другое.

Сильвана чувствовала в себе не просто силу, но настоящее могущество. Казалось, ее пальцы могут сокрушать черепа, а ноги – одним лишь шагом преодолевать целые лиги. Энергия, наполнившая каждый мускул, рвалась с поводка, будто невероятно чуткий и сильный зверь. Голову переполнили не просто обычные хитроумные расчеты, но блестящие, пугающе гениальные, воистину новые творческие мысли.

От темной повелительницы – и даже королевы – не осталось и следа. Превратившись в богиню, в богиню разрушения и созидания, Сильвана была потрясена: она и подумать не могла, что эти две противоположности так тесно переплетены друг с другом. Армии, города, целые культуры – все это она отныне могла создавать…

И повергать в прах. Первым падет Штормград, и его народ вольется в ряды ее народа.

Теперь она могла сеять смерть в таком масштабе, что…

Сильвана разжала пальцы, словно золотистый шар обжигал огнем.

– Это… вещество изменит все, – проговорила она. Голос дрожал. Пришлось призвать на помощь обычное ледяное спокойствие. – Отчего ты доселе не воспользовался им сам?

– Видишь ли, вождь: в жидком состоянии оно было золотым и просто чудесным. Затвердев – покраснело и стало красивым, но совершенно обычным. Оставалось только надеяться, что когда-нибудь мне удастся отыскать еще. И вдруг, в один прекрасный день… бубум! Набалдашник трости снова стал золотым и чудесным. Кто бы мог подумать…

Между тем Сильване настало время возвращаться за стол. Несомненно, среди прочих правителей уже начались разговоры, и задерживаться дальше, предоставляя им новую пищу для размышлений, не стоило.

Едва войдя следом за нею в зал, гоблин заговорил:

– Возможности ты можешь оценить.

Прозвучало это так, словно речь шла о чем-то абсолютно будничном, прозаическом, а вовсе не о том, что потрясло Сильвану Ветрокрылую до глубины души, позволив ей испробовать на вкус могущество, до сего дня просто немыслимое.

– Да, – твердо, невзирая на внутренний трепет, сказала Сильвана. – Как только пир кончится, мы поговорим подробнее. Это неплохо послужит Орде…

«Орде, и больше никому».

– Альянс об этом ничего не знает? – спросила Сильвана.

– Не беспокойся, вождь, – отвечал гоблин, вновь ставший самим собой – прежним развязным комком жира. – Об этом мои люди позаботятся.