Выброс смеха

Кто бывал в Зоне, тот знает, что погода здесь, обычно, не радует. Либо дождь льет, либо просто пасмурно. Низкое, серое небо, словно отлитое из металла, давит на психику. Кажется, малейшее сотрясение, и оно рухнет вниз, погребая под собой всех обитателей этого клочка проклятой земли. Лишь иногда, когда солнцу удавалось победить в нелегкой борьбе с тяжелыми тучами и, разогнав их, озарить Зону своими лучами, на душе становилось тепло и хотелось просто радоваться жизни.

Сегодня был именно такой день — солнечный, теплый. Легкий ветерок шуршал в верхушках деревьев, лаская слух. Не было слышно выстрелов, воя мутантов. Где-то щебетала невесть как залетевшая сюда птичка.

В лагере новичков было малолюдно — сталкеры поопытнее ушли за хабаром, салаги, во главе с Волком, отправились на учебную вылазку.

Во дворе одного из домов сидели двое молодых парней — Киса и Тумба. Киса сидел на завалинке. Это был худощавый парень, с конопатым лицом и огненно рыжими волосами. Тумба сидел прямо на земле и рассеяно теребил гитару. Этот был невысокий, плотный и темноволосый. Оба откровенно скучали — они сегодня остались дежурными, в их задачу входило присмотреть за лагерем и приготовить ужин для остальных. Но, так как эти занятия к разряду обременительных не относились, делать им было совершенно нечего. Парни грелись на солнышке, думая каждый о своем.

— Тумба, давай кого-нибудь разыграем, — неожиданно предложил рыжий.

— Зачем? — Тумба удивленно смотрел на друга. Он всегда отличался «повышенной сообразительностью».

— Что значит «зачем»? Во-первых — скучно. А во-вторых — сегодня 1 апреля, День дурака! Ты что, забыл? — В глазах Кисы плясали озорные искорки.

Лицо Тумбы озарилось пониманием.

— Точно! День дурака! Сегодня же всех разыгрывать надо! — Его радости не было предела.

— Да, Тумба, День дурака. С праздником тебя, — и уже тише, вздохнув, пробормотал. — Можно сказать — профессиональным.

— Что ты там бормочешь? Кого и как разыгрывать будем? — Тумба был полон азарта, и ему не терпелось перейти к действию. Киса заговорщически подмигнул ему и достал свой КПК.

Сидорович, как обычно, сидел за столом перед решетчатой перегородкой, которая разделяла коридор, ведущий в вглубь бункера, оставляя небольшое пространство в три квадратных метра для посетителей. Он покачивался на стуле и прихлебывал чай. Настроение у него было ни к черту. Хабара нормального давненько никто не приносил, и он размышлял над тем, не снизить ли ему цены на то барахло, которое волокли чуть не каждый день.

«Может, тогда за ум возьмутся и принесут хоть что-то стоящее. — Он хмыкнул. — Ну да, эти принесут. Дальше Кордона нос совать боятся. А может переехать ближе к центру Зоны? Или вообще уехать. Пусть потом побегают, поймут, как хорошо было, когда Сидорович здесь торговал. Тогда они оценят, какую услугу я им оказывал, покупая весь хлам, который мне предлагали. Скоро забуду, как дорогие артефакты выглядят» — Подумал торговец, вспоминая, когда он последний раз видел «Ночную звезду.

Из центра давненько никто не заглядывал в эти края, все мало-мальски ценное старались сдавать либо Бармену, либо ученым. А теперь еще и Борода на Скадовске арты скупает. «Порасплодись, блин, конкуренты. Что-ли «филиал» в Припяти открыть? А что? Там пока свободно. Монолитовцев, вроде, шуганули. Повешать табличку: «Пункт прием артефактов Сидорович и Ко.» Ага, а потом еще ресторан открыть, и гостиницу, и центр проката экзоскелетов, — торговец усмехнулся. — Вот ведь, чего только в голову не лезет от скуки».

Его размышления прервал звук шагов на лестнице, ведущей в «торговый зал», и в помещение вошел Ёж.

— Привет, Сидорович! Как здоровье? Смотри, что я тебе принес!

Ёж был новичком, но уже самостоятельно бродил недалеко от деревни и нет-нет находил артефакты. Он с радостным видом вывалил из контейнера на прилавок «выверт». Торговец покосился на товар:

— Чему радуешься? Поди, не «золотую рыбку» приволок. Еще что есть? Нет? Тогда, как обычно — пятьсот. Бери и проваливай.

Он отсчитал деньги и потянулся за артефактом, чтобы убрать, но Еж перехватил его из руки торговца и положил около себя. Сидорович, со стаканом в руке, недоуменно уставился на сталкера.

— Не пойдет, — пояснил парень свои действия. — Не пятьсот, а пять тысяч. Дешевле не отдам!

Сидорович от удивления поперхнулся чаем и закашлялся, обрызгав весь стол.

— Ты чего мелешь?! Совсем с катушек съехал? — Спросил он, придя в себя.

В этот момент вновь послышались шаги, и в бункер вошли еще двое сталкеров — Воля и Пятак. Они были напарниками. Многие думали, что они братья, но это было не так.

Оба светились как начищенные сапоги.

— Подожди в сторонке, я с тобой попозже еще разберусь, — пресек Сидорович готовые начаться объяснения Ежа. — Ну что? Хорошего чего принесли? — Он обращался к только что вошедшим.

Пятак заулыбался:

— Еще как принесли! Смотри, — и вывалил на стол два выверта и хвост слепого пса. — Хвост свежий — только срезали.

Сидорович уставился «на сокровища». Точно цену снижать пора!

— За выверты по пятьсот, хвост — пятьдесят рэ. Деньгами или товаром заберете? — Привычно спросил барыга и отхлебнул из стакана.

— Какие пятьсот? — Воля возмущенно покраснел. — По четыре с половиной тысячи за выверты, и за хвост две тыщи!

Сидорович опять поперхнулся, закашлялся и покраснел как рак. Глаза полезли из орбит, и он навалился на стол, пытаясь, насколько позволял живот, подобраться поближе к окошечку, показывая пальцем себе за спину: «Похлопай». Пятак просунул руку между прутьев решетки и с заметным удовольствием от души огрел его ладонью по хребту, отчего Сидорович распластался на столе, но смог, наконец, судорожно вздохнуть. Он откинулся на спинку стула и, пытаясь отдышаться, несколько раз глубоко вдохнул. Да что же за день такой, а?!

— Вы чего мне крышу двигаете все? Вы где таких цен нахватались? — Сидорович переводил взгляд с Воли и Пятака на Ежа и обратно. Они смотрели на него с серьезными лицами. — Договорились, поди, перед тем, как прийти? Хватит придуриваться, забирайте деньги и топайте отсюда — без вас тошно.

Пятак переглянулся с Волей, тот еле заметно помотал головой — не соглашайся.

— Короче, Сидорович, или ты по четыре пятьсот выверты забираешь, или мы их не продаем.

Сталкеры всем своим видом давали понять, что готовы стоять на своем, и уступать не собираются. Торговец собрался уже выгонять их взашей, но его прервал шум, доносившийся с улицы. В помещение вошел Волк в сопровождении двух новичков. У всех были полные рюкзаки. Увидев, что Сидорович занят, они хотели уйти, но тот их остановил:

— Волк, подходи, господа уже уходят, — он посмотрел на «господ» и кивнул на дверь, давая понять, что разговор окончен. Но те не вышли, а отошли в сторонку и, встав рядом с Ежом, начали о чем-то с ним тихонько переговариваться. Волк пожал плечами и подошел к импровизированному прилавку. Оба новичка проследовали за ним, на ходу снимая рюкзаки. Торговец сложил руки на животе, ожидая, когда они выложат хабар на стол. Волк не заставил себя ждать и вывалил на прилавок несколько вывертов — штук семь. Затем принялся за второй рюкзак, и на столе появилось около двадцати хвостов слепышей. Сидорович покосился на стакан с чаем и, на всякий случай, отодвинул его подальше. Из третьего рюкзака были вынуты еще два выверта и штук десять хвостов. Торговец не сводил взгляда с хабара, принесенного Волком и его помощниками. Он лихорадочно пытался понять — его разыгрывают? Или он просто устал и надо бы немного отдохнуть?

— И сколько ты за это ба… добро хочешь? — Сидорович еще раз покосился на стакан и убрал его под стол. Его ожидания оправдались. Волк вздохнул поглубже и выдал:

— За арты — по четыре с половиной, за хвосты — по две тысячи. Сразу говорю — много не уступлю, максимум — пятьсот на хвосты скину, и то, если все заберешь.

Торговец не выдержал и взорвался. Сколько можно терпеть этот бред?! Что это за заговор такой? Или аномалия какая появилась новая и так на людей влияет?

— Вы чего все курили, идиоты?! К нам что, в деревню «свободовцы» заходили и забыли весь годовой запас «травы»? Или вы с контролером пообщались и крышей тронулись? Или контролер здесь неподалеку сидит и надо мной смеется?! Вы и его накурили? — Сидорович так разозлился, что не замечал того, что уже несет полную чушь. Но после последних двадцати минут он готов был поверить во что угодно, лишь бы найти происходящему хоть какое-то объяснение, кроме того, что он сошел с ума. Все присутствующие уставились на него в полном недоумении. Молчание нарушил Воля:

— Сидорович, ты нам волну не гони. Все прекрасно знают, что тебе заказали триста вывертов и тысячу хвостов слепой собаки. Даже известно, что заказ для исследований в какой-то институт и срок выполнения — два дня. И что за срочность тебе готовы оплатить гораздо большую сумму, чем реальная цена. Так что ты или бери, или считай, что продул выгодную сделку. И не за чем цирк устраивать, только нервы зря попортишь и себе, и окружающим.

Торговец сидел в полной прострации, забыв закрыть рот. Все присутствующие смотрели на него и ждали, что он скажет в ответ на свое «разоблачение». Но Сидорович никак не реагировал на их взгляды, он пытался осмыслить только что услышанное. Молчание прервал Волк:

— Сидорович, хватит наше терпение испытывать. Забираешь хабар или нет? Я сегодня, как сообщение получил, молодняк гонял весь день. Стаю слепых псов перебили, все аномалии обежали. Думаешь, это так просто? Как в лес по грибы сходить? Черт с тобой! Скинем пятьдесят процентов от стоимости артов. Уступим? — Он повернулся к сопровождающим его молодым — оба часто закивали. — Ну вот. Забирай!

Сидорович оживился. Он захлопнул рот и подался вперед, хитро прищурившись:

— Что ты там про сообщение говорил? — Вкрадчиво спросил он у Волка. — Какое сообщение, я спрашиваю?! О том, что мне поступил заказ? И что с меня драть можно в три шкуры? От кого оно было?!

Волк растеряно обернулся и посмотрел на окружающих, словно ища среди них того, кто написал ему сообщение. Потом задумчиво посмотрел на Сидоровича:

— Сообщение прислал Кир… — кажется, он начал понимать, к чему клонит старик.

— Киру я сообщил! — Подал голос Ёж. — А мне Толстый рассказал. А вот и он сам!

Ёж обрадовался, словно боялся, что ему бы не поверили, не появись здесь свидетель его слов. На лестнице стоял полный, улыбающийся мужчина. В суматохе никто не заметил его появления. На лице сталкера читалось предвкушение наживы, и он поглядывал на остальных, словно говоря: «Ага! Вы уже здесь! А вот и я».

— Чего такие кислые? Неудачный день выдался? Не повезло вам! А вот я кое-чего принес! — Он с самодовольным видом начал снимать рюкзак.

— Выверты и хвосты?.. — Спросили все чуть ли не хором.

Толстый замер, выгнувшись дугой, с наполовину снятым рюкзаком. Его насторожил тон, которым был задан вопрос. Он пробежал глазами по комнатке. Все расступились, открыв его взору кучу артов и хвостов на столе. Над ними, уперев руки в стол, возвышался покрытый красными пятнами Сидорович. Рюкзак сполз с рук сталкера и остался лежать на ступенях.

— Я не понял, я что, зря за собаками полдня гонялся? — В голосе слышалась почти детская обида.

— Не ты один, — усмехнулся Волк, — тебе кто про заказ рассказал?

Киса и Тумба сидели на чердаке полусгнившего дома и наблюдали за тем, как возле бункера Сидоровича понемногу собирается толпа. Все что-то возбужденно обсуждали, жестикулировали и показывали друг другу свои КПК. Тумба разглядывал происходящее в бинокль. Наконец, ему это надоело, и он спросил:

— Киса, а мы точно все правильно сделали? Ты говорил, что будет весело.

Его друг устало на него посмотрел:

— Будет, Тумба, будет. Вот сейчас разберутся, кто инфу в сеть запустил, и нам с тобой станет очень весело.

— Киса, а мы не переборщили? Что-то никто не смеется, — не унимался Тумба.

— Эх, Тумба. Не о том ты думаешь.

— А о чем думаешь ты?

Киса посмотрел на Тумбу, потом на толпу, двинувшуюся к лагерю, и задумчиво произнес:

— Интересно, бить будут в лицо или по печени?..

Два часа спустя, горе-шутники сидели на чердаке того же дома. Киса блистал синяками на оба глаза, а его товарищ, кряхтя, потирал поясницу. Оба радовались, что остались в живых, как говорится — «обделались легким испугом». Тумба ворчал что-то вроде: «За что? Мы же просто пошутили», а Киса старался приоткрыть левый глаз, что, впрочем, у него все хуже и хуже получалось. Внезапно Тумба, словно его что-то осенило, поднял голову и уставился на друга:

— Я все равно не пойму, кто сегодня в дураках-то остался?

Киса со стоном отвесил ему подзатыльник:

— Тумба! Заткнись!..