Выбор – быть человеком!

03. ВЕЧЕРНИЙ ЗАГРУЗ

МОЙ ВЕЧЕР, ПРОБЛЕМ МОРЕ

Вечер получился насыщенным.

Сперва, ещё до ужина, пришёл Илья. Отчитался о подвижках в Хризопразе. Старшие цыгане пришли в уныние, но работали бодро. Уже хорошо. Начнём с работы за страх. Лет пийсят* пройдёт — глядишь, и «за совесть» начнёт проклёвываться.

*Да знаю, знаю я, как пишется слово «пятьдесят».

Но говорю я чаще всего именно так.

Следом за ним — внезапно получивший должность (и слегка офигевший от этого) Славка Найдёнов. Ещё более его удручала необходимость раздавать кнуты и пряники. Немного утешила его тем, что кнуты пока раздавать буду я сама, часа через два приду и всем раздам, а сейчас он должен найти дядьку Степана, чтоб онк тому времени тоже туда же пришёл. Побежал.

Потом принеслись мои целители, обуреваемые супер-идеями по развитию целительской школы. Этих посадила с собой за стол, ужинать. Они, хоть и тушевались немного перед бароном и прочими нашими ближниками, но высказали пару здравых предложений (плюс восемь сомнительных и ещё штук пять безумных). По всему выходило, что нужно как можно раньше вычислять и развивать целительский дар. Да это и к любому дару, в принципе, относилось. Чем раньше начаты специальные тренировки — тем мощнее и разнообразнее будут умения взрослого мага. Иначе дар имел все шансы… захиреть, что ли? Как росток, недополучивший в начале своего жизненного рывка воды и света. Ну и тепла там…

Короче, перерос наш ужин в совещание. Придётся нам корректировать нашу едва сложившуюся систему обучения. Да в принципе, с самого начала ясно было, что надо будет много чего придумывать и переделывать на ходу, да ещё и не раз. Ну вот. Детей уже было много, школьного возраста за двести перевалило — не было никакой нужды объединять рейнджерят в разновозрастные отряды, но делить сдружившиеся коллективы не хотелось, да и к командирам своим они прирастали, как к родным. Значит что? Выживалка — прежними отрядами. Учёба (в её староземском общеобразовательном понимании) — классами, тут уж смотреть по уровню детей. А вот магическая специализация…

Про магическую специализацию, кстати, нужно отдельно сказать. Попросив у Лели в своё время дар ви́дения душ, я собственно видением и простейшим целением и ограничивалась. И вот буквально недавно обнаружила, что если пошевелить обнаруженный зачаток даже дара, он начинает расти куда быстрее. До сих пор (по нашим наблюдениям), магический дар прорывался у подростка или даже взрослого спонтанно после какого-либо усилия (а ещё лучше сверхусилия) или стресса. До этого он как бы созревал подспудно, никак себя не проявляя. И дальше он мог развиться, вырасти — или нет.

Возможно, и мой дар тоже подрастал постепенно, потому как внезапно я поняла, что при должном усилии могу рассмотреть не только сформированные дары, но и ростки магических способностей у детей лет десяти, и даже совершенно прозрачные зачатки возможных даров, начинающие едва проклёвываться к семи-восьми годам. И вот этот намёк на будущий дар можно было пустить в рост, подтолкнуть, пошевелив. В тонком плане это выглядело именно так, вроде как кустик окучил. По-другому я не смогу вам объяснить.

Пришлось срочно пересматривать всех детей и по возможности взрослых. Упрела я с этой диагностикой, конечно. Зато теперь у нас был список потенциальных магов и головняк по поводу: как это всё дальше развивать?

Как и всё прочее, концепцию магических классов сочиняли на ходу. И в эти классы детей, получается, надо было распределять вовсе по третьим группам… И если первые два пункта наших школьных планов могли быть беспроблемно реализованы по деревням — а кроме Малахита активно достраивалась и готовилась к заселению вторая, ещё бо́льшая деревня (та самая, в восьми километрах на восток, потом подробности расскажу) — то где набрать в каждую деревню и посёлочек столько разных магов, да ещё чтоб не просто магов, а со способностью к преподаванию? Ведь одно дело — специалист, и совсем другое — учитель. Это вот по спортсменам хорошо видно. Не каждый хороший тренер показывает выдающиеся личные результаты, и далеко, далеко не каждый хороший спортсмен способен быть тренером; едва ли один из двадцати.

Значит, что? Для магических классов остаётся остров.

Ладно, Малахит под боком. Через мост (к сентябрю точно будет мост, это даже не обсуждается) перешли — и тут. Даром что сам мост полтора километра с хвостом, но это фигня. А если деревня далеко, что делать? Отправлять детей одних, через лес? Не вариант совсем. Три очевидные причины: дикие звери, монстры, дурные людишки. Под охраной — это сразу, считай, минимум трое взрослых из рабочих моментов выключены почти на целый день.

Был вариант придумать что-то типа сессий, на неделю раз в месяц — решили: плохо. Дети же. Такие огромные промежутки по времени — вылезут жуткие косяки, неправильно понятые вещи и всё такое. А вот если пять дней, начиная с воскресенья — дома, потом в четверг вечером приезжать на остров (можно, кстати, какую-нибудь оказию посреди недели приурочить, чтоб конвою не впустую мотыляться), и полноценных два с половиной дня: пятница, шестница (которую иногда ещё называют шестериком или шестерёнкой, шестерицей) и половина субботы до обеда — практикум по магии, ну и заодно всякого общественного можно напридумывать или там попробовать себя в разных профессиях, немагических. А вдруг ещё дар проявится? Чем больше вариаций мы даём ребёнку — тем больше шанс раскрытия второго-третьего (а у особых счастливчиков — и четвёртого) умения.

Значит что? Значит, нужно срочняк расселять семейных, освобождать общежития под детские комнаты. Ночевать-то приезжим где? С другой стороны, почти сорок семей должны к концу августа переселиться в новый посёлок, Бирюзу. Так что вопрос с комнатами должен был решиться сам собой. Теперь надо было о ротации педагогов думать. И, может быть, о новых кадрах. Вот вам и задача: думайте!

На этой радостной ноте я выпроводила всё собрание и спустилась из обеденного зала во двор. Там, я уж вскользь упоминала, у нас была такая специальная беседочка со столом и лавками по кругу, в которой мы по теплу вечерами разгребались с остатками дневных забот.

А в беседке нас уже ждали три наших социнспекторши с толстенными папками! Вова сразу развернул лыжи и слинял на строительство к Федосеевым, и я его даже не осуждаю. Я бы тоже предпочла сбежать, но больше бросить на амбразуру было некого — нас же с ним двое официальных опекунов, так что пришлось встретить испытание лицом к лицу.

Вроде бы, процедуры официального оформления документов по усыновлению Маргаритиных короедов и всех старших, кто баронскими указами был по прошениям определён в семьи, почти подошли к концу. Остались последние согласования — и хотя бы от глупых нападок касательно торговли детьми и тому подобного мы будем прикрыты. Наверное. Мда.

Казалось бы: да какое нам дело до всех этих склок? Они же остались на другой планете?

Да, можно было бы совсем забить. Плюнуть и растереть.

Если бы мы жили как некоторые старообрядческие общины, которые в новом мире, как это ни странно, нашли своё спасение: ушли — и положили на всё огромный болт,– тогда да. А поскольку у нас были свои планы — и торговые, и общественные — приходилось некоторым образом делать дипломатию. И оформление необходимых бумаг по усыновлению — это было нечто вроде реверанса в сторону официальных государственных структур. Дескать: да-да, мы вас уважаем, все дела. К тому же, у нас было целых три дамы, которые ещё и зарплату от органов за это получали; так что, как говорится, нам сам бог велел (уж какой — не знаю, сами разбирайтесь).

Короче, Олеся, Лида и Антонина были вооружены папками размерами с фолианты, и мне пришлось какое-то время посвятить внедрению в их бюрократические глубины.

— Ну что, девочки — вроде, всё нормально. Там ещё на шестерых детей прошения по усыновлению пришли, мы дали согласие, но попросили притормозить с объявлением пару недель. С божьей помощью этих оформим, — я хлопнула ладонью по папке, живо напомнив себе Арамисова монастырского наставника из «Трёх мушкетёров», — дальше по накатанной пойдёт.

Инспекторши согласно закивали.

— Теперь вот ещё что. В субботу к десяти вечера будьте готовы — к порталу поедем. Должна комиссия прибыть: соцзащита, опека, администрация и бог знает кто ещё. Сдаём им эти талмуды — пусть порадуются, они бумажки любят. Дальше. Приготовьте развёрнутый отчёт по всем бывшим воспитанникам детских домов. Заготовки же есть у вас? — Лида осторожно кивнула. — Только, девочки, это должен быть прямо убойный отчёт, со всеми приложениями и что там ещё у вас положено. Тяжёлая артиллерия! Я знаю, фотографий у вас целая коробка ещё лежит. Красиво скомпонуйте, пришейте. Чтоб комар носа не подточил! От прочих работ на эти три дня освобождаю вас, но чтоб сработали на пятёрку!

Антонина аккуратно приняла от меня свою папку, погладила корочку и слегка нахмурилась:

— Госпожа баронесса, давайте мы всё же попробуем и на шесть этих ребятишек пакеты документов составить. Это в общей массе не так сложно будет. Зачем людей тревожить отсрочками? Детей тем более. Для них же это так важно. Пусть с нами в субботу и съездят, сразу представим их комиссии и документы подадим. И детям новые удостоверения личности в МФЦ выпишут, а?

А что, вариант.

— Да, так будет даже лучше, — согласилась Лида.

— Можно и ещё несколько семей с собой взять, — предложила Олеся Васильевна. — Представьте, как они из леса на лошадях выедут, — голос её приобрёл мечтательный характер, — такие суровые, мужественные переселенцы — и наши дети среди них!

— Олеська! Опять ты за своё! — укоризненно покачала головой Лида.

— Погодите, девочки, не ругайтесь, — я тоже представила эту картинку, и она мне даже понравилась. — Я с бароном посоветуюсь. Что-то в этом есть.

ТЕБЯ КАК ЗВАТЬ?..

Последними подошли терпеливо дожидающиеся рабские: бабы, с Лавкой во главе. Все были отмыты, приоделись в чистое и заметно нервничали, хоть и старались не подавать виду. Ну, это-то как раз понятно: внимание начальства — ну его нафиг! Поди знай ещё, каким боком вылезет.

Я махнула им рукой, приглашая в беседку. Сели напряжённо, с прямыми спинами, сцепленные замками руки сложили на коленях. Я потёрла ладонями лицо, переключаясь с одних проблем на другие. Посетители мои сидели тихо, ожидая моего сло́ва. Лавка первый не выдержал и завозился:

— Мы это… хозяйка… вы уж скажите, где мы обкосячились, а то мы…

— Да погоди, — перебила я его, — не об этом речь… — вдруг мелькнула мысль, я отняла руки от лица и спросила: — Тебя как звать-то?

Лавка ещё больше выпрямился и посмотрел на товарок испуганно, дескать: а не тронулась ли, часом, хозяйка умом?

— Что ж вы, госпожа, запамятовали? — участливым голосом, каким разговаривают с маленькими или больными людьми, спросила меня крупная женщина, сидящая рядом с Лавкой. — Лавка же это!

Остальные мелко закивали.

— Да нет! — я досадливо отмахнулась от подсказчиков. — Настоящее имя как?

Теперь они все уставились на Лавку с любопытством. Он помолчал, пожевал губами, словно примериваясь…

— Андрюха.

— Андрей, значит. Хорошо. Фамилию наследственную возьмёшь. Лавкин. Девочки, назовитесь.

Это была, скорее, своеобразная вежливость. Всё равно имена выветрятся. Вечная моя проблема, долго запоминаю. Постаралась отложить в голове, что крупную бабу, судя по всему — неформального бабского лидера, зовут Аля. Алевтина, поди.

— Так вот, дорогие мои. Позвала я вас, потому как на ваш счёт есть у меня определённые соображения, — снова подобрались; ну, есть надежда, что хоть самоконтроль сформировался. — Честно скажем, ваш жизненный путь в этом мире начался коряво. Это мы помним. Но довольно продолжительное уже время я не слышала в вашу сторону никаких нареканий. Как давно кто-то из вас попадал под взыскание? Года полтора прошло с последнего случая?

Они запереглядывались.

— Да, уж года два, поди, — за всех ответила Аля, — кабы не больше.

— Ну вот. Хороший показатель. Статья у вас, как бы сказать, не уголовная. В работу вы вроде втянулись. В связи с чем я тут подумала… Вы же в курсе, что есть у нас каменоломня? — да блин, опять испугались. — Знаете, где она? — половина замотала головами. — Как ехать к порталу, примерно с полдороги отворот. Так вот. Недавно туда была определена довольно большая куча цыган. Слыхали?

— Как не слыхать, — осторожно ответил за всех Андрюха. — Новости-то — они… бродят.

— Во-о-от. А статья у них как раз таки очень уголовная. И работать они должны, как папы Карлы. А вот готовить, огород развести да правильно за ним ухаживать, за территорией приглядывать…

Ну вот, вроде доходить начало, заёрзали.

— Так это получается, вы нас туда на подворье хотите определить? — с облегчением уточнил Андрюха.

— Хочу. Хочу проверить: справитесь вы с самостоятельным ведением хозяйства или вас только на подхвате можно держать? — я выудила из папки карту-схему каменоломни с обозначениями готовых и планируемых строений. — Чтобы вы не строили домыслов, объясню сразу. От острова хоть и не очень далеко, но всё же и не совсем рядом. Беспрерывно туда-сюда скакать, чтоб на вас посмотреть — такое мне тоже не надо. На каменоломне есть управляющий, но занят он в основном производством, так что контакты с ним будут минимальными, и предоставлены вы будете по большей части сами себе. У нас есть предварительный план, что и как в идеале должно быть. Вот, посмотри́те, — я толкнула листочек по столу. — В школе все учились, что такое карта, знаете, я надеюсь? — они двигали к себе листок, склоняясь над ним по двое-по трое, молча переглядывались — и отдавали дальше. — Земля под огороды расчищена. Два длинных дома* и часть подсобных помещений уже отстроены.

*Наши типовые уже дома

на восемь квадратных комнат,

четыре на четыре каждая.

В таких до сих пор

размещалось несколько общежитий

и даже жили семейные.

— Баня, стайки, амбар. Естественно, вы получите и семена, и скотину на расплод, и инструменты. И вообще, брошены не будете. Но я хочу, чтобы вы показали, насколько способны быть… — я перебирала слова, —…хозяевами. И не только. С управляющим нужно будет стыковаться для покрытия нужд каменоломни. Там, считайте, цыгане эти. Потом рабочие, кто в обед там окажется. Да ещё надо будет выделять пару дежурных, кто будет кормить бригаду дорожных строителей. Пока они делают пробный кусок, прямо от каменоломни, но возвращаться на обед приходится всё дальше, на ходьбу уйма времени уходит, так что к ним нужно будет выезжать, брать бидоны с обедом и кормить. Это понятно?

— Это-то как раз дело нехитрое, — снова за всех задумчиво ответила Аля, — сварить да накормить…

— Та-ак, а что хитрое, говори.

Аля взяла из рук хмурящегося Андрюхи листок:

— Смотрите, хозяйка: вот готов свинарник; потом написано: амбар; потом ещё две подсобки. А дальше — только план: конюшня, да сеновал, да козлятник, погребов больших две штуки, да сарайки. Это ж сколько стройки… Один мужик — осилим ли?

— Разумные опасения. Сами вы, может, и построитесь — только сколько времени это займёт, вот вопрос. Так что строиться, конечно, поможем. Ещё вопросы?

Одна из баб покосилась на соседок и подняла руку.

Я кивнула:

— Ну?

— Извините, а Хома с Птицей здесь останутся? — спросила и покраснела.

Ну, ясно. По-любому с кем-то из них симпатия.

— Скажу как есть. На самом деле, я пока думаю. Дело в чём: вас, одиннадцатерых, после этой проверки — если вы через неё нормально пройдёте — я хотела перевести на поселение, с правом вести отдельные хозяйства. Или артельные, как уж сами решите. Это будет не совсем свобода, но и не вполне уже рабство. А у них статья, по которой они осуждены на рабство, куда как серьёзнее; так что ни о каком, даже частичном освобождении речи идти не может. Это понятно? — снова кивки и разнобойное «понятно, хозяйка».

Я побарабанила пальцами по столу.

— Хорошо, переведём вас всех вместе. Всё-таки, трое мужиков на хозяйстве лучше, чем один. Идите, начинайте собираться. И Хомяку с Птицей тоже скажите. Послезавтра у вас переезд.

Лавка, теперь уже Андрюха, потянулся через стол, возвращая мне листок с планом. Я махнула рукой:

— Себе оставьте, только не по́ртите. Это вам копия. Вот, мультифорку возьми для сохранности.

На закуску я пошла к цыганятам. Поехала, точнее, верхом. Снова играла в плохого полицейского. Застращала всех, кажется, даже Славку с помощниками. Знаете же, что в целях воспитания можно использовать не только кнут, но и пряник, если он достаточно чёрствый? А тут у меня такой контингент малолетних преступников, никаких пряников не напасёшься…

Пришёл Степан. Озадачила его постройкой двух длинных домов для ИТК имени Макаренко, и чтоб будущих жильцов по максимуму напрягли помогать. У него помощников молодых до фига, каждый хочет себя показать — вот пусть на цыганятах и тренируются. И нар, кстати, надо им двухэтажных наделать, заселять поплотнее будем. Выбрали место, обещался завтра же выделить народ.

ИДЕЯ С ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ

День ещё не кончился

Кельда

Вечером пришёл муж. Довольный, как слон. Ещё неделя — и мост через Бурную будет готов! Аллилуйя! И потихоньку можно будет начинать перегон стад в Бирюзу, не подвергая стрессу переправы на плоту нежную животную психику.

Вот вы, кстати, не спросили: откуда я такие шикарные названия для посёлков беру? А надо бы.

Ну, что Малахит сам собой образовался — это понятно. Я уж говорила, что под кустами вдоль речных берегов рос совершенно чудесного цвета мох. Натурально, малахитовый. Но именно это, первое название натолкнуло меня на мысль, и я пошла к Илье. Илья, наш заслуженный геолог, недолго думая, выдал мне свеженький, красивый до опупения, приобретённый у Соломона альбом с фотками всяческих минералов и камушков, в том числе драгоценных и полудрагоценных. Вот там-то мы картинки разглядывали и приценивались к названиям. Мысль у нас возникла, может не очень оригинальная — первое кольцо деревень вокруг Серого Камня назвать именами полудрагоценных камней. И обозвать всю эту конструкцию браслетом. Вова припечатал: будет Браслет Баронессы. Так что — в этом направлении работаем. Хризопраз, Малахит, Бирюза. Надо, кстати, для посёлка у каменоломни чё-нить красивое присмотреть.

Ну ладно, отвлеклась я.

Пришёл муж. Я ему и говорю: а что если эту важную комиссию осчастливить явлением кандидатов на усыновление вместе с семьями? И несколько уже усыновлённых можно взять.

Владимир Олегович подумал малехо да и говорит: а чего это несколько? Пущай всех смотрят, не обляпаются! А чтобы пафоса с их стороны поменьше было — свою комиссию представить, да такую, чтоб закачались! А то что это мы вдвоём против толпы? У нас такие кадры есть, обалдеют!

Решение вышло спонтанным, и до субботы выпало три совершенно сумасшедших дня. Хорошо хоть, рабская компания собралась и выехала на каменоломню самостоятельно. Но с остальным… у меня осталось полное ощущение, как будто я готовлю массовый королевский выезд.

Во-первых, дети. Всего у нас было двадцать девять Маргаритиных пупсиков да тридцать восемь старших (из которых уже усыновлено было семнадцать и почти усыновлено ещё шестеро).

Да плюс родственники, на каждого усыновляемого по несколько штук, да помощники, да охрана…

Короче, кавалькада составлялась — просто ураган!