Второй шанс для старой девы (СИ)

Глава 18.3

Дергаюсь в том направлении, но Джеролд не отпускает. Сжимает меня все крепче, словно хочет раздавить, сломать. Рычу от боли, пинаю его в колено, царапаю ногтями, как дикая кошка. Разворачиваюсь и даже умудряюсь смачно плюнуть ему в лицо.

Шум экипажей все ближе, мое сердце отчаянно колотится в груди. А вот он его, кажется, не замечает, ослепленный яростью.

— Ах ты, дрянь! — в его голосе совсем мало человеческого. Он роняет меня прямо в усыпанное цветами поле и сам наваливается сверху. Солнце ослепляет, ничего не видно. От страха у меня совсем крышу сносит. Громко кричу “Помогите!”, пытаюсь его с себя спихнуть.

Кучера нигде не видно — как сквозь землю провалился.

Чувствую мерзкие руки Джеролда, обшаривающие мое тело. Безумный шепот:

— Ты за все заплатишь, дрянь… думала, можешь меня за нос водить, да? Это вы с женишком все это придумали…

Задыхаюсь. Плачу. Борюсь.

— Вы арестованы! — слышу крик и приближающийся лошадиный топот.

— Только приблизьтесь! Я убью эту суку, клянусь всеми богами, я ее убью! — брызгаясь слюной орет он прямо в мое лицо.

Чувствую его руку на своей шее. Давит с такой силой, что полностью перекрывает дыхательные пути. Трепыхаюсь под ним, хриплю. Легкие разрывает от нехватки кислорода, в глазах темнеет.

Все заканчивается резко.

Что-то или кто-то буквально срывает с меня Джерольда. Я делаю судорожный вдох, переворачиваюсь набок. Надсадно кашляю, чувствуя, как из глаз слезы градом текут. Меня всю трясет, руки ходуном ходят. В сознании полная каша.

Поднимаю взгляд и вижу Эммета. На лице выражение глухой ярости, с которой он обрушивает на лицо противника кулак. Удар. Еще. Слышу неприятный хруст, от которого внутри поднимается тошнота.

— Я. Предупреждал. Тебя, — отрывисто говорит он, в буквальном смысле вбивая каждое слово. На меня не смотрит — только на слабо сопротивляющегося противника. У них комплекция хоть и несильно отличается, но Эммет его буквально задавливает своей мощью.

Мутным взглядом окидываю останавливающиеся неподалеку кареты. Вижу одинокого коня — вероятно, Эммет опередил их, приехав верхом. Встаю на четвереньки и ползу к тому месту, куда Джеролд выкинул браслет. Сейчас я помню то место совсем примерно… каковы шансы его отыскать?

Судорожно ощупываю руками траву, чувствуя, как из глаз непрерывно текут слезы. Громко шмыгаю носом.

— Марго! — от рыка Эммета все внутри сжимается. Как раз в этот момент нащупываю тонкий метал.

Смотрю на Эммета — он поднимается и медленно идет ко мне. В голове бьется лишь одна мысль: “не хочу умирать”.

Почти не колеблюсь, надевая украшение на руку. Защелкиваю замок, и запястье буквально пронзает холодом. Словно руку в жидкий азот опустила. Она немеет, и сотни маленьких иголочек ползут вверх. Охватывают предплечье, плечо, поднимаются по шее и спускаются к груди.

— Пожалуйста, Эммет, — охрипшим голосом говорю я, пытаясь отползти назад. Плачу, баюкаю онемевшую руку на груди. — Он убьет меня.

Выгляжу, наверно, до крайности жалко. Его брови хмурятся, на лице выражение крайней сосредоточенности, руки в крови. Но Эммет не сбавляет шаг. Где-то позади поскуливает от боли Джеролд, и к нему уже подбегают люди.

Как же я хочу оказаться подальше от этого места…

— Успокойся, Марго. Я со всем…

Окончание фразы не слышу — после волны холода меня вдруг окатывает жаром. Воздух вокруг становится зыбким, и я чувствую, как куда-то падаю. Картинка перед глазами расплывается, к горлу подступает тошнота.

Мир крутится перед глазами словно в калейдоскопе. Зажмуриваюсь, напрягая каждую мышцу в теле.

Миг — и меня словно выплевывает куда-то. Накрывает волна воды, утягивая за собой. Наполняет нос и горло. Платье намокает и весит целую тонну. Пытаюсь хоть что-то рассмотреть, но глаза щиплет, словно от соленой воды.

Да и звуки… похожи на море.

Выпрямляюсь и чувствую под ногами дно. Впереди песчаный берег. Судорожно выдыхаю и иду к нему, преодолевая сопротивление волн и тяжелой одежды. На пляж буквально выползаю и валюсь ничком на живот, пытаясь отдышаться.

В теле такая слабость, что и мизинцем не пошевелить. Яркое солнце беспощадно палит, и я только и успеваю подумать:

“Сгорю же”.

После этого наступает тьма.