Второй шанс

Глава 13. Битва в Ученом Совете

— Итак, я продолжу. Ни о каком радио-иммунологическом методе я сейчас не говорю! Разве я просил приготовить необходимое для его демонстрации оборудование? В первую очередь — гамма-счетчик радиоактивных импульсов. Уже только это говорит, для специалистов конечно, что ни о каком радио-иммунологическом анализе речь идти не может.

— Да, это понятно, — согласился отец Кати, — давайте перейдем непосредственно к демонстрации работы Вашего прототипа.

— Хорошо. Для демонстрации работоспособности предлагаемого образца, я попросил приготовить десять пробирок с раствором сывороточных белков, полученных от разных животных и из сыворотки человека. Концентрация белка, в этих пробирках, должна быть в пределах десяти нанограмм. И я не знаю, в какой пробирке находится та или иная сыворотка.

— Я, кстати, тоже не знаю! — улыбнувшись, заметил отец Кати.

— Это хорошо! Так вот, с помощью нашего изобретения я, через полтора часа, скажу, в какой именно пробирке находится разведенная человеческая сыворотка.

— А если это все подстроено? — снова подала голос старая мымра.

— Хорошо, давайте сделаем так, я выйду, а Вы, вместе с другими членами комиссии, переименуйте номера пробирок прямо сейчас, — предложил юноша.

— А мы так и сделаем!

— Пожалуйста, я буду в коридоре, позовете меня, когда закончите, — и он покинул помещение лаборатории. За ним следом вышла Катя. Она с восхищением смотрела на своего кавалера.

— Ну, Иванов, ты даешь!

— Что?

— Как ты этой противной бабе указал ее место! Она из лагеря папиного соперника и всегда выступает против него. Ее все боятся и молчат! А ты ее публично выпорол! Она же этого даже не ожидала! А как она тебя молокососом хотела назвать! — Катя засмеялась. Парень привлек ее к себе.

— Я заслужил свой приз? — прошептал он тихо ей на ушко.

— Еще нет, но первый большой шаг ты уже сделал, — горячим шепотом ему на ухо ответила она. — И вообще, веди себя прилично! Вдруг сейчас тебя позовут. И нас увидят.

— Пусть видят! Пусть все видят, как ты мне нравишься!

— Ты мне тоже, — девушка кокетливо улыбнулась! Все! Отпусти меня и думай о докладе, — она изящно выскользнула из его сильных рук и вовремя. Дверь открылась и молодых людей пригласили войти. Судя по лукавому прищуру на победно сияющей роже вредной тетки, та приготовила какой-то неприятный сюрприз.

— Можно приступать? — спросил Старик-Саша.

— Пожалуйста, начинайте, — одобрительно кивнул отец Кати.

Молодой человек открыл свой саквояж и вынул оттуда пенициллиновый флакон, в котором лежали круглые белые диски. Взяв пинцет, он перенес в десять центрифужных пробирок, стоящих в штативе, по одному диску в каждую пробирку. Сожалея вздохнув, вспоминая о перманентных маркерах, он потянулся к восковому карандашу, которым и отметил номера на каждой пробирке. Все с любопытством молча наблюдали за ним.

После этого, он отдельными пипетками перенес по одному миллилитру из пронумерованных пробирок, разведенные сыворотки в соответствующие пробирки с дисками. Закрыв пробирки резиновыми пробками, он их тщательно встряхнул, и поместил на качающуюся платформу в термостат, при температуре тридцать семь градусов Цельсия, закрыл дверь термостата и запустил секундомер.

— У нас есть перерыв в тридцать минут, до следующей операции, — объявил он.

— Мы будем здесь! — визгливо заявила профессорша.

— Как Вам будет угодно, — сухо ответил ей Старик-Саша. Сам же он приступил к подготовке ко второму этапу.

— Где водоструйный насос? — спросил он. Ему показали. Он осмотрел его и подключил к шлангу тонкую длинную иглу-воздушку от капельницы, со спиленной скошенной частью. Потом вынул из саквояжа бутылку с моющим раствором и два темных флакона. В это время, члены Ученого совета переговаривались между собой, решая какие-то свои рабочие дела и проблемы.

Через полчаса, Старик-Саша достал пробирки, вынул из них пробки и с помощью насоса удалил раствор сывороток. Затем, в каждую пробирку, налил по два миллилитра моющего раствора, встряхнул и снова удалил уже его. Так он сделал трижды.

После этого, в каждую пробирку, где находились только диски, добавил по одному миллилитру из темного флакона с надписью «Коньюгат», заткнул другими чистыми пробками, снова поставил на качалку в термостат, и снова запустил секундомер.

— Еще тридцать минут! — объявил он.

Потом снова повторилась процедура троекратной промывки, и он внес по миллилитру раствора из темного флакона с надписью субстрат/хромоген. И опять спрятал пробирки в термостат.

— Последние тридцать минут, — объявил экспериментатор.

Тем временем, весть о чудо-методе и его испытании облетела весь институт, и в огромную лабораторную комнату, помимо членов Ученого Совета, набилось куча народу. Особенно много было молодежи, которой рассказали о перспективах нового метода и количестве предполагаемых кандидатских диссертаций. Катя, все время, не отходила от своего кавалера, периодически поглаживая его по плечу в знак ободрения и поддержки. Отец Кати был хмур. Зато профессорша, ехидно улыбалась, время от времени, бросая злобные взгляды на изобретателя. Под самый конец демонстрации, в помещение вошел седовласый мужчина, высокого роста. По толпе прокатился гул удивления.

— Это вице-президент Академии Медицинских Наук, — зашептала Катя на ухо юноше, — не иначе, как эта старая ведьма его вызвала.

— Здравствуйте, коллеги! — поздоровался вошедший со всеми.

— Здравствуйте, Степан Сергеевич! Рады Вас видеть у нас, — поприветствовал на правах хозяина, отец Кати. — Вы по делу или просто заехали?

— Еще не знаю. Мне тут шепнули, что у Вас некий вундеркинд, без образования, показывает чудеса науки и техники. Вот я и решил проверить, на что сотрудники вверенного Вам института, Виктор Иванович, тратят свое рабочее время, которое им оплачивает, между прочим, наше государство. Да! И где же он?

— Тут он! — со стула встал Старик-Саша. Он сразу все понял. Старая ведьма-профессорша вызвала тяжелую артиллерию из руководства Академии.

— Вы очень молоды, для ученого, — язвительно процедил вице-президент, скользя надменным взглядом по шикарному внешнему виду молодого паренька.

— Моя молодость, если это недостаток, скоро исправится. Хуже, если человек с молодости глуп, это и с возрастом не исправить! — дерзко ответил Старик, в теле юноши.

Надо признаться, он терпеть не мог таких индюков от науки, еще в прошлой своей жизни, а уж в этой делать поблажки надменным и пафосным хамам, тем более не намеревался. Даже вице-президентам Академии наук.

По комнате покатился вал тихих смешков. Все знали, что Степан Сергеевич несколько туповат, а своей карьерой обязан исключительно женитьбе на дочке бывшего министра образования СССР, который уже вышел на пенсию. В связи с чем, его влияние на академические дела, резко упало.

Вице-президент побагровел.

— А Вы, как я погляжу, зубастый щен… молодой человек! — поправил себя он, с издевкой глядя на парня. — Ну давайте, покажите, что Вы там наизобретали.

— Минуту терпения и я всё всем продемонстрирую, — и юноша вынул из термостата штатив с пробирками.

В семи из десяти раствор был таким же бесцветным, каким его внесли изначально. Зато во второй, пятой и девятой пробирках, раствор приобрел насыщенный ярко-желтый цвет.

— Я готов огласить результаты испытаний! — объявил юноша.

— Мы Вас внимательно слушаем, Александр Сергеевич! — отец Кати даже не пытался скрыть распирающего его восторга и предвкушения.

— Человеческая сыворотка содержится во второй, пятой и девятой пробирках. Причем максимальная концентрация в девятой, меньше во второй, и самая маленькая в пятой.

— Профессор! Петр Матвеевич! — обратился отец Кати к пожилому мужчине в очках. — Огласите пожалуйста содержимое пробирок.

— Конечно. С удовольствием, Виктор Иванович, — профессор встал, поправил очки и, взяв листок бумаги, начал читать:

— Для опыта были применены сыворотки следующих животных: кролика, осла, козы, обезьяны, морской свинки, крысы, собаки и коровы. Ну а десятой, как вы понимаете, сыворотка человека. В первоначальном плане опыта, предполагалось, что каждому виду сыворотки будет соответствовать одна пробирка. Причем кроме меня и лаборанта, где и какая сыворотка находится, никто не знал. Даже Виктор Иванович!

— Почему? — спросил вице-президент.

— Он сказал, чтобы исключить любую возможность утечки, — ответил профессор и продолжил: — Но потом, в протокол испытания были внесены изменения.

— На каком основании?! — вмешался вице-президент, повышая голос .

— По настоянию профессора Светланы Петровны, были сделаны следующие изменения. Все сыворотки уравняли по белку до концентрации — десять нанограмм на один миллилитр. Она потребовала добавить человеческую сыворотку в пробирки с сыворотками животных, и снизить концентрацию белка в пробирке номер два до одного нанограмма, а в пробирке номер пять вообще до ста пикограмм!

— Что Вы меня путаете Вашими цифрами! — поморщился вице-президент, и снова по толпе покатились смешки. Все знали, что единственное, что он умел считать хорошо — это деньги. — Скажите прямо, это изобретение работает? Я имею ввиду, действенно ли оно именно в том варианте, как заявил изобретатель?

— Да! — кивнул профессор, глядя на представителя Академии наук поверх оргомных очков в роговой оправе. — Более того! Чувствительность метода, заявленная автором, превышена на два порядка! Это невероятно! — Петр Матвеевич лукаво улыбнулся.

Все присутствующие в лаборатории сотрудники захлопали в ладоши! Все, кроме старой карги.

— Коллеги! — слово взял отец Кати. — Позвольте от вашего лица поздравить нашего молодого коллегу. Да, после этой демонстрации, мы смело можем его именно так называть. Так вот, поздравить с выдающимся изобретением! И позвольте так же поблагодарить профессора, Светлану Петровну, за ее неподдельный интерес, а особенно за то, что она, усложнив условия испытаний, позволила выявить дополнительные достоинства этого диагностического метода!

Все засмеялись, а профессорша, покраснев от злости, выскочила из помещения, словно пробка.

В это же время, в голове вице-президента, шла, невидимая никому, лихорадочная работа. Он приехал сюда с надеждой уличить этого надоевшего Бессонова в разбазаривании государственных средств. На этом основании, влепить ему выговор, что автоматически сделало бы его переизбрание на пост директора института, совершенно нереальным.

Но ситуация резко переменилась. Этот нахальный щенок, этот малолетний засранец действительно придумал что-то очень стоящее. И это сделано в одном из институтов, которые он курировал, как член Президиума Академии Наук. И пусть он сам был абсолютно бесталанен, но что-что, а чутье у него было звериное. Успех института — это, в первую очередь, его успех, как руководителя! Он молниеносно смекнул, что это изобретение он может использовать в своих личных целях! Главное, правильно все рассчитать и не зевать. И он начал действовать.

— Товарищи! — заявил он громко, и все сразу повернулись к нему. — Как это прекрасно! Прекрасно, что у нас растет такая талантливая молодежь! Под руководством Виктора Ивановича, этот молодой человек, обычный школьник, сделал изобретение, которое может послужить основой для дальнейшего прогресса нашей советской науки и народного хозяйства!

Радужные перспективы своего личного светлого будущего так захватили его, что его красноречие начало зашкаливать. Попутно, он решил уесть всех этих профессоров и прочих зазнаек, которые его презирали и смеялись над ним. Настала его очередь, и сейчас он им покажет.

— Скажите, молодой человек, а где Вы сделали Ваше замечательное открытие? — ласково, как только мог, спросил он Старика-Сашу. — Как я понял, в нашем институте Вы впервые.

— Если честно, то на кухне! — не стал скрывать правды молодой изобретатель.

— На кухне? — уточнил вице-президент, недоуменно, но опомнившись продолжил прославлять свой личный триумф. — Отлично! А скажите мне, Виктор Иванович, сколько изобретений подобного уровня зарегистрировал Ваш институт, да и другие институты, за последние несколько лет?

— Если честно, Степан Сергеевич, по всем Академиям, за последние несколько лет, такого не припомню, — честно признался отец Кати.

— Вот, товарищи, как получается! Государство тратит огромные деньги на ученых, на их зарплаты, на реактивы и оборудование. Многие из вас имеют ученые степени и звания, за которые вам идут дополнительные выплаты! — ехидно ликуя в душе, как он утер нос этим зазнайкам, глаголил воодушевленный предстоящими лаврами, вице-президент. — А вот простой советский школьник, конечно под руководством нашего уважаемого Виктора Ивановича, на кухне, без копейки со стороны государства, делает работу, с которой не справились такие большие академические институты!

Он торжествующе осмотрел потупившихся ученых!

«Ага! Засунули свои ядовитые языки в свои задницы! Как надо мною смеяться вы первые, а как вас ткнули в вашу бесполезность, так сразу заткнулись!» — ликовал он. — Да это просто праздник какой-то!»

— Какие выводы из всего этого мы можем сделать, товарищи ученые? Правильно! Скромность украшает советского ученого! Поэтому в следующий раз, когда у кого-то закружится от успеха голова и его самомнение взлетит до небес, вспоминайте этот день, когда простой школьник утер всем нам нос! — сказал он, и подумал про себя:

«Заодно настрою всех против этого маленького наглеца. Если они начнут его травить, из зависти, то я ему помогу отбиться, а он пусть об этом помнит! Кому он должен быть благодарен! Какой отличный день!»

— Виктор Иванович, — продолжил он, обращаясь к руководителю института. — Спасибо Вам, от лица руководства, за поиск, воспитание и работу с талантливой молодежью. Они будущее и надежда нашей страны. Прошу Вас прислать, как можно быстрее, отчет о сегодняшних испытаниях, а самое главное, распишите, какие перспективы это открывает! Скоро Пленум Президиума Академии. Будут распределяться бюджетные деньги! Теперь у нас есть, с чем выступить и под что просить дополнительное финансирование. А это оборудование, реактивы, новые ставки, и, в конце концов, премии! Жду Ваш отчет! А мне пора. Дела… Дела…

Он подошел к Старику-Саше, и глядя в глаза, пожал ему руку в благодарность, при этом обращаясь к директору:

— Виктор Иванович! Подготовьте благодарственное письмо в школу этого молодого человека! Я подпишу. За отличное воспитание советской молодежи! Это тебе пригодится потом, при поступлении! — старый интриган прекрасно знал все бюрократические штучки.

— Всем, до свидания!

— Я Вас провожу, Степан Сергеевич, — сказала отец Кати и вышел вместе с ним.

— Виктор Иванович! Следите и поддерживайте этого молодого человека! И смотрите, чтобы его не сманили другие институты! Сейчас налетит воронье! Сами ничего не могут, а вот перспективные кадры увести — это пожалуйста! — инструктировал его вице-президент. — И еще. Думаю вопрос о Вашем переизбрании решится положительно. Я лично буду рекомендовать Вас.

— Спасибо! А насчет переманивания нашего изобретателя, это вряд ли! — улыбнулся отец Кати.

— Вы удивительно беспечны! Почему вряд ли?

— Он встречается с моей дочерью!

— Вот даже как! А Вы, Виктор Иванович, вижу совсем не так просты, каким кажетесь на первый взгляд!

— Они встречаются уже больше года! Еще задолго до того, как у него проявились эти способности!

— А что их не было раньше? — удивился Степан Сергеевич.

— Нет! Он ударился головой, месяц назад, потерял память, но зато у его появились другие способности.

— Серьезно? Вот это новость! Как мало мы знаем о работе нашего мозга. Хорошо, спасибо, что проводили, жду Ваш доклад! — и чиновник направился к своей служебной «Волге». По дороге его перехватила профессорша.

— Что тебе нужно? — грубо спросил он ее.

— Степан Сергеевич, а что с моим назначением на должность директора нашего института, вместо Бессонова?

— Ты что, дура? Зачем ты теперь мне там нужна. Бессонов с этим сопляком сейчас начнут такие разработки, что они прославят меня на всю страну. А ты, что будешь делать? Интриги плести? Какой мне с тебя-то толк? Все! Нет, не все! Узнаю, что ты строишь козни и гадости им, сгною! Будешь им мешать делать меня знаменитым, отправлю в Сибирь! Будешь исследовать кал бурых медведей в тайге! Причем, образцы их кала будешь собирать лично! Все, будешь нужна, сам тебя найду!

Отец Кати вернулся в свой кабинет. Там его ждали Катя и Саша.

— Молодец! — похвалил он его. — Но нужно быть осторожнее. Язык мой — враг мой. Заметили, как быстро Степан Сергеевич переобулся! Приехал меня снимать с руководства, так сказать подсидеть, а в итоге сообщил, что вопрос о моем переизбрании можно считать решенным… в мою пользу. Артист.

— Спасибо Вам, Виктор Иванович! — ответил с благодарностью Старик-Саша.

— Ну что, берешь этот саквояж? — улыбаясь спросил отец Кати. — Я готов его тебе передать.

— Я не готов его взять! — твердо ответил юноша.

— Почему? — нахмурился академик.

— Потому что мало появиться новому молодому ученому, нужно, чтобы я был готов его поддержать!

— Что это значит?

— Сейчас, я его буду воспринимать, только как конкурента, и вряд ли буду готов ему помогать. Наверное, нужно время, возраст и признание собственных успехов. Чтобы я, к успехам других, относился с радостью и спокойствием! — уверенно заявил кавалер его дочери.

— Да. Ты прав, — задумчиво сказал отец Кати, и, подойдя ближе, долго смотрел ему в глаза. — Кто ты такой, Александр Иванов? И откуда у тебя такие мысли?

— Кажется я нашел ответ на этот вопрос, — не опуская взгляда, ответил Старик-Саша.

— Хорошо! Давайте вечером встретимся у нас и ты все расскажешь, — кивнул профессор. — Катя, дедушка придет. А сейчас, мне пора, все утро заняло это испытание!

— Ура! — запрыгала Катя, которая являлась любимицей своего деда. — Папа, и нам пора! Увидимся вечером.