Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

Глава тридцать первая, в которой происходит наступление на музыкальном фронте

Анюта перестала жевать:

— Дадите ссылку на правильную книгу в инете, Антон Михалыч?

Ночную политинформацию прервал пограничный наряд. Хрустя галькой, они неспешно подошли и осветили фонариком кучку одежды на берегу.

Анюта ойкнула, присела в панике, и тут же рыбкой сиганула в воду.

— Вам следует покинуть пляж, в темное время суток это пограничная зона, — унылым голосом продекламировал старший наряда стандартную фразу.

— Но как же так, — обиженно воскликнула девчонка из темноты. — Днем тут нахалы не дают жизни, а ночью запретная зона! Хоть на рассвете позволите купаться?

— Через час будем идти обратно. Чтобы к тому времени вас тут не было! — усмехнулся пограничник.

Видимо, серьезной угрозы для безопасности охраняемой зоны мы не представляли. Размеренным шагом наряд пошел дальше по маршруту, галька покорно скрипела под солдатскими сапогами. Я же двинулся в другую сторону — полезную прогулку у моря никто не отменял.

На третий день в Малом зале появился человек, которого я ждал всеми фибрами своей души — Ким Авекидович Назаретов. Великий музыкант через несколько лет возглавит здесь кафедру джаза, первую в Советском Союзе. А пока будущий профессор заведовал отделением эстрадной музыки в училище искусств, где сколотил для выступлений солидный музыкальный коллектив.

Сюда Назаретов пришел как к себе домой, и для него сразу нашлось местечко в первом ряду, среди педагогов Музпеда. Не всех, конечно, но значительной части. Между собой они обменивались мнениями и, иногда, в паузах между номерами — репликами с Надеждой Козловской. На задних рядах студенты и наиболее наглые дружинники, покинувшие пост, вели себя свободней: могли и похлопать, не скрывая симпатий. Впрочем, это не мешало им откровенно, с комментариями, глазеть на девушек.

— Убил бы дармоедов, — процедил Антон.

Я тоже склонялся к мысли о справедливости суда Линча и необходимости революционного расстрела на месте. Однако оставалось только жалеть о том, что у нас не мусульманская страна. Сразу после явления Кима Назаретова план репетиции претерпел изменения — мы отошли от джазовой линии на заранее подготовленные позиции. Собственно, я и так зацикливаться на этом не собирался; с другой стороны, наступило время показать индивидуальные качества девочек. Ну и себя, любимого, в смысле Антона, тоже не забыть.

Для демонстрации силы отлично подходила композиция «Июльское утро» британской группы «Юрай Хип». Кен Хенсли только-только написал эту балладу, и в эфире она еще не звучала. Гениальный десятиминутный трек позволил проявить себя всем участникам группы — особенно Вере, с ее сложной партией на синтезаторах. У гитары Антона имелась не менее важная роль, а нарочито оперная манера исполнения Надеждой Константиновной внесла в рок-композицию свежесть и стиль. Я поставил Алену вторым голосом, и не прогадал — ее сопрано, в припеве переходящее в фальцет, звучало гармонично.

Наталья Николаевна несколько раз останавливала певицу, чтобы сделать замечания по делу: поправила партию виолончели, добавила драйву бас-гитаре, ударнику велела грохотать тише, а под конец, в очередном прогоне, отрядила все свободные голоса в бэк-вокал.

— На первый раз хватит, — заявил я после более-менее терпимого варианта. — Всем отдыхать пять минут. А Анюта выходит сюда без гитары, с песней «Конь».

По моему сигналу Вова Спиридонов бросился ставить три микрофона в ряд.

— Как? — поразилась Наталья Николаевна. — Доченька, ты поешь?!

В ответ Аня развела руки, и бархатное контральто полилось со всех сторон:

Надежда Козловская подсела к педагогам, они зашушукались. Жестом Наталья Николаевна остановила акопельное пение.

— Нюся, я сражена, — призналась она. — Такое впечатление, что ты долго тренировалась. Хорошая песня… Но дома я этого почему-то не слышала! Кстати, откуда песня?

— Народная, — нашелся я, поскольку Аня замялась с ответом. — Бабушка мне как-то напела.

О том, что Анюта постоянно выступает в караоке-клубе, распространяться не стоит — пусть это останется нашим маленьким секретом.

— Очень интересная песня. Так, девочки, отдохнули? — воскликнула Наталья Николаевна. — Все на сцену! Здесь просится маленький хор. Аккомпанемент на заднем плане даст произведению голосовое наполнение.

После двух прогонов «Коня» пошел «Черный ворон».

Этот несомненный хит всех времен и народов, который я слышал уже не раз в Анином исполнении, заставил маму прослезиться.

— Господи, — сказала она дрогнувшим голосом. — Нет слов…

Придраться не к чему!

А одного из педагогов «Черный ворон» подвигнул на выступление:

— Никогда еще горы Кавказа, убеленные сединами вечных снегов, не видали такого взлета массового социального творчества, такого идущего из глубин народной души порыва к свету, к свободе и прогрессу! — сухонький живчик в летнем костюме поправил очки в роговой оправе. — Кафедра марксизма-ленинизма будет ходатайствовать перед руководством института о зачислении Анны Швец на вокальный факультет в безусловном порядке. Это прослушивание считаю успешным! Опустив голову, Анюта залилась краской, в цвет своего рыжего чубчика.

— Но простите, Илья Моисеевич, — пробормотала Наталья Николаевна. — Мы думали по классу скрипки идти…

— А против скрипки мы тоже возражать не будем, — отрезал он. — Пусть учится по скрипке и поет на наших торжественных вечерах.

— Бинго! — мысленно воскликнул я.

— Первый пошел, — удовлетворенным тоном поддержал меня Антон.

Наталья Николаевна присела на стульчик рядом с Антоном.

— Я сильно сомневалась в том, Тоша, что ты научишь ее играть на гитаре, — прошептала она. — Но что в девочке проснется певица, помыслить не могла! Она же ненавидела свой бас лютой ненавистью…

Тем временем в задуманный ранее прорыв наступления я вывел Тамару Карапетян. Под гармонь мы прогнали композицию «Сирелис». Один куплет я пел по-армянски, она другой — по-русски.

После этих пророческих слов, дополненных более чем красноречивым взглядом Тамары в сторону Антона, бас-гитаристка Анюта Швец потемнела чернее тучи. Создалось впечатление, что ее скрутила жестокая зубная боль. Виолончелистка Алена Козловская подарила солистке Тамаре испепеляющий взгляд, а пианистка Вера Радина набухла глазами, собираясь рыдать. Надежда Константиновна тоже отметилась недоброй голубой стрелой из зала.

Слава богу, барабанщик Семен Трофимов остался посреди ничейной полосы — во время своей барабанной паузы он нейтрально подтягивал какую-то гайку на рабочем инструменте.

— Вот так, Дед, прикольно, — заметил Антон ехидно. — Гарем содержать — это тебе не на гармошке наяривать.

Играть на гармони меня выучила мама, еще в детстве. Армянские напевы я освоил позже. Русские люди всегда считали гармонь своим национальным музыкальным инструментом, а татары и кавказские народы — своим. Гармонь в быту часто путают с аккордеоном, но так уж сложилось. Осетины гармонику называют «фандыр», чеченцы — «пондар», а кабардинцы и абхазы — «пщыне». Без гармони на Кавказе не обходится ни одна свадьба. В давние времена кавказцы позаимствовали гармошку у казаков, живших поблизости. Местные мастера оценили своеобразные особенности этого инструмента, реконструируя их применительно к разнообразию кавказского музыкального творчества. В быту гармоника была инструментом, на котором в первую очередь, исполнялись танцевальные наигрыши. Со временем она почти вытеснила из обихода все другие кавказские инструменты.

Следующим номером, и снова под гармонь, мы начали репетировать композицию Анатолия Днепрова «Армения моя». Здесь уже на мою долю выпали русские куплеты:

Тамара пела по-армянски:

— Пронзительная песня, — дрогнувшим голосом заявила Наталья Николаевна. — Но здесь не хватает дудука.

— Дома есть, — прошептала Тамара.

— Значит, в следующий раз принесешь.

— А кто играть будет?

— А вот Наденька и сыграет, — она обернулась к Надежде Константиновне.

— Но я не умею! — возмутилась волоокая певица, хлопая чудными ресницами.

Наталья Николаевна осталась невозмутима:

— А в чем проблема, Надюша? Саксофон освоила, кларнетом владеешь, — она вставила руки в пухлые бока. — И дудук изучишь — там всего девять дырочек на простой палочке из абрикосового дерева.

— Замечательные песни, — Ким Назаретов говорил тихо, однако его услышали все музыканты. — К своему стыду, лишь сегодня узнал эту красоту. Скажите, Тамара, а вы не хотите попробовать себя в моем оркестре?

— А это где? — наивным вопросом Тамара немного сбила гонор с мэтра.

— Хм… — кашлянул он. — Гармониста и гитариста я тоже готов взять. Интересно, молодой человек, откуда так хорошо знаете язык?

— Вырос в Армении, — коротко ответил Антон.

— Песни оттуда привезли?

— Ну да, песни народные, — врать пришлось на голубом глазу, с невинным взглядом младенца.

К сожалению, автор «Армении» Анатолий Днепров умер. Не армянин написал песню, которую все армяне мира признали своей. Мы, русские, талантливый народ. Особенно евреи…

Пронзительную песню Анатолий Днепров написал и для меня. Я родился неподалеку от Еревана в воинской части, где служил отец. Там прошло мое детство, и там, в Армении, осталась часть моей души. Люблю Армению и ее добрый народ но давненько на родине не был. А ведь стыдно, могу умереть и не увидеть этих гор еще раз! Значит, помирать пока нельзя.