Встретимся в новом мире

Том 2. Глава 29. А что же с Чжу Баи?

Чжу Баи с трудом разлепил глаза. Он словно оживал — постепенно приходил в себя, начинал ощущать свое тело. Нервы просыпались медленнее, чем он, тело не шевелилось. Было похоже на сонный паралич — как бы он не заставлял себя хотя бы руку поднять — она покачивалась, но не слушалась. Ему показалось, что это — смерть. Что он стал просто телом, которое со временем и дышать прекратит. Но грудь по-прежнему вздымалась. До того, как он успел убедиться, что не умирает, открылась дверь. В его мироощущении эта дверь появилась одновременно с движением. Так в пустом мире, состоявшем из его тела, образовалась дверь. Постепенно от нее стало дорисовываться и остальное окружение. Чжу Баи находился в двуспальной кровати, под одеялом, с руками вдоль тела. К вене вела какая-то капельница, что обеспокоило его — непонятно, что в него вливали, пока он был без сознания. А еще пальцы правой руки были забинтованы, но болели несильно, просто немного ныли. Наверное, так ноют давно зажившие травмы у стариков к дождю. Комната была просторная, но кровать одна и в центре. Окно слева, но за ним — такая же стена. Тут не было яркого освещения. Если б не пустота — это место было бы похоже на детскую. Освещалась только половина комнаты по горизонтали снизу. Сверху было темно настолько, что потолок терялся бы в темноте, если б не… звезды… Там правда были звезды, но Чжу Баи видел, что это поток, и звезды — лишь проекция. Очень странное место. Может, это и правда смерть?

Кто-то остановился около кровати. Мужской приглушенный голос что-то спросил, но Чжу Баи еще не был готов воспринимать информацию.

Во всяком случае звуковую, пока что он заново учился пользоваться зрением. Правому глазу что-то мешало. Словно внутри глаза было стекло с красными полосами. Глаз в целом видел, но плохо. Чжу Баи попытался убрать с него эту пелену, просто проверить, что там, и не мог понять, почему приказывает руке подняться, а она не реагирует. Он шевелился в целом, но на что-то более осмысленное, вроде подняться, подвигать рукой — не хватало сил. Чувствовал себя тряпочной куклой. А потом пришло осознание собственной беспомощности и ужас — он в таком состоянии, только что он от кого-то отбивался, и он даже не один в комнате. Если с ним хотят что-то сделать (пытать, убить), то он даже сопротивляться не сможет. Что угодно. Все, что сделал с этой мыслью и паникой Чжу Баи — забарахтался сильнее. Он был похож на рыбу, у которой отрасли ноги и руки, а как ими пользоваться она по-прежнему не знает и по привычке пытается уплыть. Мужчина поправил подушку и положил прохладную ладонь ему на лоб. И тут… Чжу Баи узнал его и в то же время нет. Он видел раньше этого человека, но тот выглядел иначе. Моложе, волосы были длинные и в воспоминаниях Чжу Баи тот человек не носил очков. Это же был мужчина лет сорока, совершенно не выглядевший опасным. Он прямо-таки лучился аурой: «Я ботаник. Максимум, что я тебе сделаю — завалю на экзамене. Вопросами». Чжу Баи перестал сопротивляться, прислушался.

— Ну, куда? Здесь никто не желает тебе зла. Все хорошо. Как ты себя чувствуешь? Ты помнишь, как тебя зовут? Помнишь, что случилось? Помнишь, кто ты?

Чжу Баи кивнул, потом замотал головой. Рука, все еще находясь на лбу, погладила его, мужчина продолжал:

— Ты в безопасности. Не волнуйся, ты проспал довольно долго. Но сейчас тебе ничего не угрожает. Мы знаем, что с тобой произошло. Этот человек будет сидеть или казнен за сделанное — как решит суд. А ты в безопасности.

Казнен? За изнасилование?.. Чжу Баи не понимал. Память раскручивалась пружиной. Он помнил шкуры, что он был голым. Как его прижимали к полу. Помнил, что его изнасиловали. Но его же не били до такого состояния при этом… Там было еще что-то. Пожар.

Он никак не мог понять, что именно происходит. В голове все путалось. Как он вообще тут оказался, что это за место и что за человек? Возможно, последний вопрос отразился на его лице, потому что, хотя Чжу Баи ничего не говорил, мужчина представился, одновременно убрав руку с его лба:

— Можно сказать, что это самое безопасное место во всем мире. Я — твой лечащий доктор. Бэй Чан. Я знаю, что пока что ты не можешь толком шевелиться — но ничего. Люди учились ходить и после того, как десятилетия не вставали с кровати. Все будет хорошо. Я смогу тебя поставить на ноги.

— Что это за место? — наконец спросил Чжу Баи. Доктор улыбнулся ласково:

— Клиника для одного пациента. Ты в безопасности и в порядке. Не волнуйся. Никто не сердится на тебя. Ты был в таком состоянии, что вполне нормально то, что случилось дальше.

— А что случилось дальше? — попробовал Чжу Баи. Но доктор только улыбался, продолжал, словно и не слышал вопроса:

— Я помогу тебе восстановиться. Ни о чем больше не переживай.

Даже когда к Чжу Баи стала возвращаться память, даже когда его пустили за пределы комнаты — яснее не стало. Это был комплекс: пустой, с белыми бетонными стенами, в которых не очень аккуратно замазали следы пуль. Тут работали еще люди, но они, похоже, старались не попадаться Чжу Баи на глаза. Говорил с пациентом только Бэй Чан, никто ему не звонил, не стучался в дверь. Чжу Баи просто чувствовал, что они не одни, хотя никогда никого и не видел. Он был уверен, что Бэй Чана не хватило бы на то, чтобы возиться с его лечением, и при этом еще готовить им, убирать всю эту базу, охранять ее (а ее наверняка и охраняли), подвозить продовольствие и лекарства, в которых нуждался Чжу Баи.

В целом все шло хорошо, хотя и медленно. Чжу Баи ощущал себя новорожденным олененком, но на ногах все-таки научился держаться. Да, сначала опираясь на горизонтальные балки. Несколько раз падал, когда думал, что сможет и без них. То, что болела забинтованная рука, было еще цветочками. Казалось, человек задумывался для того, чтобы просто лежать, а он с чего-то с самого детства встал и побежал. Иначе почему тело Чжу Баи мстило ему такой болью за попытки вернуть его в вертикальное положение? О, Чжу Баи старался. От этого зависела его жизнь. Да, конечно, ничего ему пока что не угрожало, но оставалось чувство, что что-то тут не так.

Воспоминания возвращались. Сначала Чжу Баи настолько путался в них, что ему казалось — он с ума сошел. Какой мир заклинателей? Какой еще пыльный мир разрухи? Какие маги? Что за ерунда? Этого всего не могло быть, оно ему приснилось. А это вот — его мир. Мир, в котором Го Хэн убил его друзей и маму. Мир, в котором он в какой-то из дней плена отключился от боли, а проснулся уже тут.

С правым глазом было что-то не так. Он не только изнутри был красным, он и в зеркало выглядел алым от крови. Словно было кровоизлияние в мозг, но доктор, который не мог не видеть этого, не волновался отчего-то. Чжу Баи думал, что это пройдет. Это было до того, как он начал осознавать — что его сломанная рука зажила, а глаз — нет. Глаз, похоже, таким и останется, красным. Ему даже повязку не предлагали, чтобы этот кошмар закрыть. Но глаз не болел. Странно, но к такой картине перед глазами Чжу Баи вскоре привык, в основном не обращал на это внимания.

Только его комната была такой странной, с кроватью по середине, этим наглухо забитым окном и потолком в звездах. Вся остальная больница выглядела как обычная и не самая дорогая. Ничего особенного. Разве что… окна, там, где они были, кто-то замазал краской. Свет через них проникал, но видно ничего не было. Чжу Баи как-то проковырял в краске небольшую полосу, выглянул в прореху — но там был просто зеленый лес. И все.

Бэй Чан игнорировал такие вопросы как: сколько Чжу Баи провел без сознания, что будет после его выздоровления и где все люди. Просто менял тему или делал вид, что не слышал их. Заставить его говорить было невозможно. Чжу Баи пытался — шантажировал тем единственным, что у него было, а именно собой. Говорил, что не будет сегодня заниматься, если ему не объяснят все. И Бэй Чан пожимал плечами и возвращался завтра, словно ничего не произошло. А постоянно так бастовать Чжу Баи не мог — потому что хотел поскорее снова стать самостоятельным и не зависеть от доктора и его лекарств.

О чем Чжу Баи забыл, так это и тут считать дни. Так что он не знал ни сколько проспал, ни сколько прободствовал. Сначала казалось, что все очень просто: вот прошел день, вот три, вот уже неделя, вот несколько, месяц, еще три дня и неделя и еще неделя и… и они тренировали кисти вчера или позавчера? Чжу Баи потерялся. Но прошло довольно много дней, когда он смог наконец передвигаться самостоятельно. Далеко бы он не убежал (в зале с оборудованием была беговая дорожка, Чжу Баи выдерживал на самом медленном ритме ровно три минуты и падал на маты, задыхался), а вот обследовать базу уже мог. Снаружи его комнаты Бэй Чан присматривал за ним — не позволял свернуть не туда, отойти далеко. Все это он сопровождал дружелюбным: «Ой, ой, там не убрано, не надо туда ходить». Или: «Там тупик, ничего интересного, пойдем лучше сюда». Но в комнате доктор оставлял его одного. Обследовав ее, Чжу Баи понял, что окно — реально просто закрытое стеной окно и ничего больше. То ли дело стена, к которой он спал ногами… стена прямо напротив кровати. Она, конечно, была стеной, но местами это ощущалось как что-то прохладное, похожее на стекло и замаскированное под эту стену, но наощупь отличающееся. Чжу Баи не сразу понял, что это. Некоторое время неосознанно трогал это место пальцами, искал стыки. Это был большой прямоугольник. А потом до него дошло и обожгло этой догадкой, стало страшно… стекло, как в допросных. Кто-то постоянно с той стороны смотрел за ним. Наблюдал как он спит, завтракает, как встает и как переодевается. Он все это время был в комнате не один.

Чжу Баи пытался найти, где та самая комната, но наткнулся только на еще одну стену, и даже ощупать ее не смог — его увел Бэй Чан поскорее. Это место было какой-то сладкой ловушкой. Ему тут рады, вроде бы даже искренне. Ему тут помогают, спасают и лечат. Возможно, защищают. Но Чжу Баи не мог понять, для чего вся остальная клоунада. И почему с ним не разговаривают? Как вообще этот мир выжил? Как вообще выжил сам Чжу Баи? Разве он не должен был раствориться, став ключом. Да, он ощущал, что в нем чего-то не хватает — он даже сердиться толком не мог. Было словно бы эмоциональное отупление. Но это могло быть признаком всего случившегося. Последние минуты в том мире он старался и вовсе не вспоминать. Они все были неприятными. Даже тот момент, когда Го Хэн рассыпался от его огня не ощущался как месть или справедливость — он был тоже горьким и печальным.

Казалось бы, тут кормили, тут не было посторонних, к нему относились с заботой, он был защищен, и все же — ощущение неясной тревоги у Чжу Баи оставалось. Как тут не тревожиться, когда что-то происходит, а тебе не говорят что, уходят от ответов. Когда последнее, что ты помнишь от этого мира — как он рассыпался на части.

После обеда они с Бэй Чаном сидели в зале моторики, где Чжу Баи разрабатывал кисти рук. Слушались они уже так хорошо, что со стороны могло показаться, что два взрослых человека просто занимаются ерундой — зачем-то трогают шарики, кубики, ручки, рисуют детские каракули. Только теперь, только спустя столько времени, Чжу Баи прямо спросил:

— Где Го Хэн?

— Тот парень, что покалечил тебя? В тюрьме.

— Могу я навестить его? — глядя на мячик в руках, продолжил Чжу Баи и резко перевел глаза на Бэй Чана, чтобы успеть поймать реакцию. Доктор даже не моргнул, напротив снова спрятался за улыбкой, заговорил тем спокойным тоном, каким объяснял что-то элементарное, словно ребенку:

— Куда ты пойдешь? Ты на лечении.

— Разве его могут судить без меня?

— Отчего же? Доказательств достаточно. Срок тоже приличный, если его не казнят. В другое время точно была бы смертная казнь.

— Я хотел бы посмотреть на то, как его осудят.

— Я достану для тебя запись.

— Как вы не понимаете? Из зала посмотреть. Он убил мою маму.

— Нет, Чжу Баи. Это ты не понимаешь. Ты видишь, где ты находишься? Это же не курорт. Ты в больнице. Тебя нельзя сейчас никуда перевозить. Тебе нельзя нервничать. Я же твой доктор.

— Я чувствую себя уже намного лучше. Уже могу сам передвигаться. Я смогу…

— Но я твой доктор. И желаю тебе добра. И здоровья. Ты же сам понимаешь, что пострадало не только твое физическое здоровье. Да, ты доедешь до зала суда. Или до тюрьмы, где он. Но от эмоционального перенапряжения многое может вылезти. Могут снова отказать ноги. Может совсем помутиться сознание. Ты сейчас стабилен. Ты идешь на поправку. Но это именно потому, что тут стабильная ситуация. Ничто не напоминает тебе о трагедии, ты получаешь успокоительные и не нерв…

— Это успокоительные? — скривился Чжу Баи. — Те таблетки, что вы мне даете — успокоительное?.. Это транквилизаторы? Я ничего не чувствую с тех пор, как проснулся.

— Я же говорю — твое эмоциональное состояние может повлиять на физическое.

Чжу Баи даже рассердиться не мог. То есть как следует не мог — он злился, но словно на нашкодившего кота. Он не мог удержать это чувство злости или довести его до точки кипения. Словно пытался поднять стол и кинуть в собеседника, но стол выскальзывал из рук и был слишком тяжелый.

— Я не буду пить никакие таблетки, пока вы не уберете из них успокоительное, — произнес Чжу Баи. Он замер с шариком в руках, прекратив упражнения.

— Я могу уменьшить дозировку, но совсем убрать — нет. Неужели ты хочешь это чувствовать? Неужели тебе не страшно снова это чувствовать?

Чжу Баи задумался, рефлекторно снова сжал шарик. Так ли ему правда нужны сейчас чувства? Разве не хорошо, что сейчас весь мир ровный? Радости тут все равно нет, поэтому ,когда вернутся чувства, все, что он получит — это боль. Много боли. Но эта боль почему-то была важна… но вдруг это только сейчас? А потом он будет просить вернуть как было?

— Ты понял? — спросил Бэй Чан, не дождавшись реакции.

Чжу Баи не был уверен, что его покорность не продиктована тоже действием лекарств. Их всегда выдавали горстью, принимать следовало все. Что из них было чем - он не знал, просто по началу был сильно разбит и доверял доктору. Он первые дни и из комнаты самостоятельно выйти не мог, так что ему происходящее тогда казалось само собой разумеющимся — он в больнице и его лечат. Один доктор потому, что не хватает персонала. Казалось бы, достаточно было и сейчас продолжать лечиться, забить на свои подозрения и довериться окончательно. Но у Чжу Баи было стойкое ощущение, что он снова в плену. В конце прошлого плена его изнасиловали и выбросили в этот мир, так что ничего хорошего от такого положения он не ждал. Если бы хотели ему помочь — то зачем скрывали? Он же уже все соображает. Зачем каждый раз уходить от ответа? Это же делало все происходящее более подозрительным.

Ночью Чжу Баи вышел из комнаты. Он и раньше иногда так делал, просто без умысла — само по себе. В туалет или по другим надобностям. К примеру, ощупать стену рядом с комнатой, чтобы найти вход в наблюдательный пункт. Чжу Баи знал, что есть черта, после которой на него спускают доктора, и был готов, когда преодолел коридор рядом со своей комнатой и из-за угла появился запыхавшийся и взлохмаченный Бэй Чан в пижаме. Чжу Баи уже видел его таким, поэтому ждал, когда доктор отдышится. В комплексе было темно, только небольшие ночники горели по периметру — предметы видны, но в сером цвете. Немного света проникало из окон. В какой-то период с них смыли краску и света ночами и днем стало больше.

Бэй Чан наконец отдышался и выпрямился, спросил, поправляя очки:

— Что ты хотел? — заметил пустой термос в руках Чжу Баи и понял без слов: — Не спится? Может быть, какао?

— Да, можно какао, — кивнул Чжу Баи.

Окна. В какой-то момент Чжу Баи понял, что соскучился по дождю. Как же так может быть, что каждый день солнечно, и при этом за окном зеленые поля и макушки деревьев? По ощущениям должна быть засуха уже, столько дней без дождя. Потом стал понимать, что погода не меняется никогда. Не только дождь: солнце всегда светит одинаково. Ни сильнее, ни слабее. Нет пасмурных дней или знойных. Погода всегда средне-приятная, медитативная. Попытка невзначай поковырять окна ничего не дала — ну окна и окна. Открыть ему не позволил Бэй Чан, а почему не объяснил. Все это было странно.

Они прошли на небольшую кухню, похожую на кухню хостела. Готовить тут было не очень удобно, а вот чайник поставить — нормально. Бэй Чан занялся приготовлением напитков, попутно заговорив:

— Знаешь, я думаю, что можно дать тебе кружку. Из термоса наверняка пить неприятно. Чашка — это так по-домашнему!

«Он убегает», — приглушенный голос прямо в ухе, с той стороны старались говорить тихо, чтобы не было слышно в тишине дома. Бэй Чан обернулся так быстро, что рассыпал какао из банки, которую держал в руках. Чжу Баи не было в дверях.

Для обычного человека в обычных обстоятельствах тут не было ничего особенного — рывок, добежать до комнаты мелкой моторики, там схватить складной стул и швырнуть в окно. Но Чжу Баи… он только недавно заново научился ходить. Для него это было так невероятно, словно ему предстояло марафон пробежать. И устал он так же. Подозревал, что не сможет разбить окно — так и получилось. Разбить — нет, но треснула рама, окно стало медленно открываться. У Чжу Баи после этой пробежки уже в ушах звенело. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, он сполз на пол и пытался отдышаться, в это время во все глаза глядя на окно, а точнее на то, что было за стеклом.

Там, вдалике, была стена. Просто стена. Комплекс, похоже, находился внутри еще одного бункера. Поэтому Чжу Баи никогда не выпускали на улицу. Поэтому не открывали окон. Здесь всегда была оптимальная температура, отличные условия, не пахло землей или бетоном, эти запахи перекрывали химикаты. Сложно было догадаться, что снаружи так. Но Чжу Баи воспринял это как очередное разочарование — он хотел увидеть, что действительно снаружи. Он задыхался от этого рывка, до той стены ему еще дальше и сложнее добраться. Сейчас это казалось совсем невозможным.

Либо он все-таки упал в обморок, либо… во всяком случае прежде, чем отключаться, он почувствовал боль в шее.

Проснулся Чжу Баи снова на кровати в своей комнате. Словно ничего не изменилось. Он был в той же одежде, заботливо поправленной. Его даже одеялом накрыли, да и свалили не абы как, а положили по центру. Как заснувшего ребенка. Чжу Баи осторожно проверил руки и ноги — они свободны. Да и к кровати он не был привязан. После Сун Линя он ждал чего-то более агрессивного в качестве наказания. Но, с другой стороны, а зачем? Сун Линь боялся, что его пленник сбежит. Отсюда он не смог бы сбежать даже приложив все силы.

Стоило зашевелиться — в коридоре раздались шаги, в комнате снова появился Бэй Чан. Чжу Баи мельком глянул на стену напротив кровати, словно упрекал наблюдателя в том, что тот его сдал.

— Зачем ты наносишь себе вред? — спросил озабоченно Бэй Чан. — Так ли важно, что снаружи? Важнее твоего здоровья? Или ты думал, что сможешь бежать? Я нашел тебя на полу палаты, ты потерял сознание от небольшой пробежки.

— Дайте зеркало, — потребовал Чжу Баи. Доктор протянул ему небольшое карманное. В комнате был «предрассветный» серый свет. И даже так Чжу Баи смог рассмотреть — у него на шее был синяк от укола. Он так быстро нашел, потому что это место болело.

— Ты ударился, когда упал, — спокойно соврал Бэй Чан. — Пожалуйста, перестань себе вредить. Иначе все мои усилия насмарку.

— Что это за место? — отрезал Чжу Баи. Бэй Чан соврал снова, даже не моргнув:

— Больница.

Ноги не двигались вообще, будто в них больше не осталось сил. Чжу Баи развел руками. Это значило: «Ну, что поделать, если мне тут ничего не рассказывают, я буду узнавать сам». Доктор не повелся, но выдвинул себе из кровати сидение и сел рядом, попытался коснуться плеча Чжу Баи, но тот увернулся. Ему вообще после всего пережитого не очень нравилось, когда его трогали без необходимости.

— Не веди себя как ребенок, — попросил Бэй Чан. — Тебе никто не делает зла. Все для твоей безопасности. Поверь мне, некоторые вещи лучше и не знать. Хорошо? — подождал, но Чжу Баи словно и не слушал, смотрел в сторону. Пришлось повторить: — Хорошо?

Так и не дождавшись подтверждения, Бэй Чан разочарованно выдохнул, снял очки и потер переносицу. Чжу Баи не было стыдно. Потому что у него чувств за это лечение вообще практически не осталось. Хотел — разговаривал. Хотел — не разговаривал. Не расстреляют же доктора правда за то, что он не смог уговорить его не сопротивляться.

В то же время Чжу Баи хотелось рассказать про другие миры, про то, что он примерно из такого же кошмара недавно выбрался и вот оказался тут. Но что-то подсказывало, что тогда в его рационе станет на пару таблеток больше.

Чжу Баи так и не понял, что с ногами. Правда перенапряг или их искусственно сделали на время неподвижными. Конечно, они болели потом, словно от усталости, но так же они могли отходить от лекарств.

Никаких угроз не было. Никакого усиления контроля (возможно, потому что куда уж больше). В комплексе не появилось больше людей. Возможно, больше камер поставили, но Чжу Баи и раньше ни одной не нашел, что уж сейчас? Надеялся только, что им хватило совести хотя бы в туалете за ним не подглядывать.

Ощущение было странное. Словно он находился в животе у чудовища. Не переваривался, наоборот внутри было тепло и безопасно. Но присутствие этого монстра ощущалось везде. И Чжу Баи не мог понять — а зачем его вообще проглотили?