Встречный бой

Глава 5

С разгоном протестующих разобрались довольно быстро: прошло всего три часа, а от трехтысячной толпы осталась едва сотня зевак, и то все они были местные, то есть жители Петросвета.

Как только Бусик получил зеленый свет и карт-бланш, он тут же развернул бурную деятельность. В скором порядке были организованы две музыкальные точки – на вертолете из Сиротинска привезли музыкальную группу и танцевальный ансамбль. Артисты в свободное от творчества время служили в различных силовых ведомствах, а поскольку сейчас был объявлен повышенный уровень опасности, то все находились на своих рабочих местах. Помимо этого, из ближайших магазинов и кондитерских цехов была свезена вся продукция, которую тут же начали бесплатно раздавать на площади. Подтянулись местные предприниматели и коммерсанты, развернувшие торговые палатки.

В итоге буквально через полтора часа после назначения Бусика ответственным за нейтрализацию протеста на площади Народной царило шумное веселье и народные гулянья.

Вооруженных огнестрельным оружием мужчин призвали собраться возле главных ворот Сталинки, где перед ними выступил Док. Батальонный полевой медик Дмитрий Раков, он же Док, он же Басков, был неординарной личностью. Помимо того что в свои пятьдесят лет он исправно служил в подразделении спецназа, сдавая все положенные нормативы наравне с более молодыми товарищами, Док писал стихи, сочинял музыку, сам исполнял свои песни, аккомпанируя себе на гитаре, и даже умудрялся периодически гастролировать, собирая при этом большие площадки. Ну еще бы, ведь именно он был автором таких популярных в нашем мире хитов, как «Ведро алмазов», «Я упал с парашюта» и «Драка на холме».

Честно говоря, если бы Док целиком посвятил себя эстраде и творчеству, то он бы, наверное, стал весьма знаменитым и богатым человеком. Но Раков утверждал, что не может уйти из «Морских волков», потому что на гражданке окончательно сопьется. Да, кстати, забыл сказать, что Док был перманентно пьян, по крайней мере, абсолютно трезвым я видел его только один раз в жизни – когда закончился бой у Двух Холмов. Тогда мы остановили самый большой прорыв Тьмы в этом мире, потеряв при этом треть личного состава. Док тогда при мне высадил из горла бутылку водки, заявив, что это уже вторая, и она его совсем не берет!

Ну так вот, Док, значит, залез на крышу бронеавтомобиля «Тигр», демонстративно прицепил на лацкан кителя ярко-красный бант, прокашлялся в микрофон громкоговорителя и толкнул речуху, в которой призвал всех находящихся на площади вооруженных людей подходить поближе, получать бэка, занимать места в грузовиках и выдвигаться в сторону Новой Москвы, где тут же вступить в бой с ненавистными буржуями и гонителями простого трудового народа. Дескать, народ и армия едины, рабочий и солдат вместе, союз меча и молота! И так ловко у Ракова получилось завести народ, что десяти грузовиков оказалось мало. Пришлось подгонять весь транспорт, до которого смогли дотянуться.

За полчаса митинга самопровозглашенный оратор и предводитель смог убедить уйти с площади две сотни людей, среди которых подавляющее большинство составляли вооруженные огнестрельным оружием мужчины. Грузовики, набитые заряженными от восторженных и пламенных речей Дока мужиками, вывезли за город, где под стволами бронетехники по-тихому разоружили и после короткого разбирательства отпустили по домам. Некоторых, правда, задержали для дальнейших разбирательств.

Над площадью носились квадрокоптеры, снабженные камерами наблюдения. Из толпы за все это время выдернули сорок две подозрительных личности, их тут же уводили подальше от посторонних глаз, где с пристрастием допрашивали.

После небольшого концерта, переросшего в народное гулянье, накал страстей в толпе как-то сам по себе угас, и люди постепенно стали разбредаться с площади. Солнце стояло в зените и палило немилосердно, а все те сладости и вкусняшки, которые щедро и бесплатно раздавали на Народной, запивать было нечем: так уж получилось, что напитки никто не раздавал, а все ближайшие к площади продуктовые магазины оказались закрыты на «переучет». А тут как раз подали халявные автобусы до Сиротинска, в которых кто-то заботливый установил кулеры с прохладной водой.

В общем, все сложилось удачно, и к четырнадцати часам от протестного движения остались только груды мусора и уставшие артисты за сценами.

После того как народ убрался с площади Народной и проспекта Сталина, саперы смогли приступить к поиску возможных закладок взрывчатых веществ. По основной версии народ здесь собрали для того, чтобы устроить массовый теракт. Иначе никак не объяснить, для чего весь этот липовый протест. За то время, пока поступали сведения с камер наблюдения и дистанционных микрофонов, следящих за толпой, так и не удалось понять, какие требования выдвигает толпа. Казалось, что здесь собрались все городские сумасшедшие СНР и оппозиционеры. Толпа была настолько разношерстой, что было совершенно непонятно, как она смогла собраться одновременно в одном месте и в одно время.

Тут, наверное, надо объяснить, что наш мир, а именно наша Сиротинская народная республика, она же Сиротинская директория, отличалась от любых государственных образований Старого мира тем, что у нас не было политической жизни, причем не было от слова «совсем»! То есть не было даже намека на политическое движение, политические партии и прочие явления, начинающиеся со слова «политика»!

Хотя нет, все-таки одна политическая партия у нас была – партия сиротинских женщин, сокращенно – ПСЖ. Причем самое обидное, что создана она была в том числе и благодаря мне, а точнее, нам с Иваном Сиротиным. Мы как-то сидели с ним, попивали пивко под футбольный матч, где Месси дебютировал за французский клуб «ПСЖ». В общем, футбол закончился, мы с Иваном перешли с пива на водку, слово за слово, как всегда, со спорта разговор перешел на женщин. И короче, я уж не помню, кто первый начал, я или Сиротин, но все свелось к рассуждениям о том, что баба должна сидеть дома и рожать детей. Обычный бытовой мужской шовинизм.

Помню, что наши жены активно с нами спорили, доказывая, что им просто и в хрен не впилось лезть в управление республикой: мол, своих дел дома хватает. Но если на спор, то они могут легко сделать так, что мужики будут плясать под их дудку, а женщины станут у руля СНР. Короче, помню, что поспорили, даже забились на что-то типа того, кто месяц будет выносить мусор или мыть посуду – что-то такое, точно уже не скажу.

А через неделю звонит мне взволнованный Сиротин и говорит, что все, брат Жека, попали мы с тобой, наши бабы свою политическую партию организовали. А поскольку других политических партий у нас нет, то их партия – ПСЖ (это ж надо, какие злопамятные, намекают на футбольный матч, с которого все началось!) – будет единственной, создаст большинство, организует законотворческий орган и напечатает целый воз и маленькую тележку законов. И хрен мы отвертимся, будем как миленькие их соблюдать!

В общем, выдвинулись мы организованной группой в составе меня, Ивана Сиротина, его старшего сына Гриши, старика Коца, Патрика Корста и Дядина на политические переговоры. Противоположная сторона была представлена более весомо – больше двух дюжин жен, практически всех руководителей высшего звена нашей республики, я в подобном составе их видел обычно два раза в год: на праздновании Дня республики и на параде в честь 9 мая. Причем, по их словам, это был только актив партии, остальные сидели по домам и ждали результата переговоров.

Поначалу я думал, что наши женщины сейчас задвинут какую-нибудь феминистическую мульку о правах женщин, мы с Иваном и Патриком со всем согласимся, признаем, какие мы козлы, да и разойдемся по домам…

Как же наивно я ошибался.

Никогда не дразните женщин! Никогда! Разгневанная баба страшна в своем гневе, как сотня тигриц!

Сидят они дома или ходят на работу – вот пусть и будут там, не надо их трогать и провоцировать. Бабий бунт, он ведь страшен и непредсказуем. В общем, наши жены подготовились к защите своих прав основательно и железобетонно. Думаете, они требовали равноправия с мужчинами?! Ага, щаз-з! Это в Старом мире феминистки хотят равноправия, а наши женщины хотят сверхправия над мужчинами!

– Работать на два часа меньше, но с сохранением того же объема заработной платы.

Мотивировка – им, видите ли, надо встать пораньше, чтобы приготовить для нас, мужиков, завтрак, и по возвращении с работы домой еще успеть приготовить ужин, а как это сделать, если им надо на работу в то же время, что и мужьям? Кое-как смогли сторговаться на один час. Патрик, наивная душа, пытался апеллировать к логике – мол, завтракать и ужинать можно в столовых, – но тут же был задавлен женским контраргументом: если мужик постоянно питается в столовой, то все думают, что его жена не умеет готовить.

Потом Корст заметил, что если женщина незамужняя, то пусть работает наравне с мужчинами: ей ведь не надо вставать пораньше, готовить-то некому. Но его тут же размазали по стенке очередным контраргументом: мол, незамужней женщине надо еще больше времени, а иначе как она найдет себе мужа, если не будет вставать на два часа раньше, чтобы привести себя в порядок – макияж, прическа и так далее. В общем, женщины имеют право работать на час меньше.

– Отпуск должен быть длиннее на целую неделю, и чтобы у мужа в это время тоже был хотя бы частичный отпуск. Потому что иначе вас, козлов, никак не заставишь что-то сделать по дому! Вон, кто-то никак полку прикрутить не может, и розетка в коридоре вываливается!

В этом месте Гриша Сиротин клятвенно пообещал сегодня же прикрутить и полку, и розетку.

– На каждого рожденного ребенка республика должна платить пособие не до трех лет, а хотя бы до десяти. И если в семье трое детей, то пособие надо платить и матери, с включением времени, посвященного воспитанию детей, в пенсионный возраст. И вообще, быть матерью больше чем одного ребенка – это тоже работа, за которую надо платить зарплату!

Тут особо никто не спорил.

– Если мужчину увели из семьи, то проклятую разлучницу нужно судить!

В этом месте я немного офигел, но решил не спорить. Иван, как опытный семьянин, тоже сидел с каменным лицом. А вот Патрик Корст вновь не удержался и влез в диспут: мол, а как же быть, если брак распался по вине женщины и это она ушла к другому? Но его вновь размазали по стенке, заявив, что от нормальных мужиков жены на сторону не уходят.

– Хватит все время дергать наших мужиков на войну. Разнесите этих проклятых москвичей и Гуляй Поле ядерными бомбами, хватит с ними миндальничать!

Услышав это требование, я чуть со стула не упал. Попытался было возразить, что, мол, применение ядерного оружия невозможно, потому что, во-первых, у нас его нет, а во-вторых, это негуманно и опасно, сами же потом запаримся разгребать последствия. Мне тут же возразили: мол, все знают, что в арсеналах «Морских волков» есть небольшая ядерная бомба, а во-вторых, лучше загасить всех москвичей из Новой Москвы и бандитов из Гуляй Поля, чем ежемесячно встречать цинковые гробы с нашими мужьями!

Я опять не стал спорить, заверив всех, что обязательно подумаю, где бы достать ядерную бомбу. А на все скептические хмыканья и недоверчивые цоканья еще раз повторил, что никакой ядерной бомбы у меня нет и не было, а слухи о ее существовании распускал наш отдел контрразведки. Я и не подозревал, что такие милые с виду женщины могут быть столь кровожадными. Загасить несколько сотен тысяч людей ядерной бомбой?! Офигеть!

Далее, примерно в том же духе нам выдвинули еще с дюжину требований, оформленных как законодательные акты. Торговались мы тогда полдня, но в итоге первоначальный накал был сбит и частичные требования женской партии удовлетворены.

После первого и единственного заседания актива женской партии ничего особо не поменялось, никакой парламент бабы не собрали и никакую законотворческую деятельность не начали. В итоге политическая жизнь в Сиротинской народной республике так и осталась в зародыше.

У нас ведь законы придумывают не выбранные депутаты вроде бывших спортсменов, артистов и певцов, как в Старом мире – у нас законотворческой деятельностью занимаются два отдела: юридический и экономический. Общая их численность – сорок человек, сидят они в шести просторных кабинетах полуподвального помещения и получают за это зарплату среднего инженера. И никаких спецавтомобилей, свиты помощников и огромных зарплат, пособий и выплат.

Это я все к тому, что среди митингующей толпы не было никаких обычных для Старого мира оппозиционных политиков по той простой причине, что у нас их просто не существовало как вида фауны. У нас вообще все было не так, как в Старом мире.

Чего обычно требует толпа на протестных акциях в России двадцать первого века? Дайте народу работу и доход! Нате вам, пожалуйста! В СНР кадровый голод на рынке труда. Предложений о трудоустройстве намного больше, чем людей в республике. Пришлось даже разрешить детский труд с четырнадцати лет.

При этом минимальная зарплата рассчитана таким образом, чтобы человек мог прокормить себя, оплатить жилье, и еще чтобы хватило на всякие там личные нужды. А если у тебя семья и дети, то вот тебе всякие пособия и надбавки. При этом можно было совмещать несколько профессий. В общем, работы валом, платят, даже за самый низкооплачиваемый по меркам Старого мира труд, более чем достаточно. Примерно, как в Советском Союзе – на зарплату простого работяги всегда можно прожить.

Народ хочет, чтобы цены в магазинах не повышались! Это вообще легко! В магазинах СНР цены на основные группы товаров ни разу не поднимались, их даже называют «гранитные цены», потому что ценники делали из камня. В старом мире все привыкли к тому, что цены растут. Это типа аксиомы: цены растут постоянно. Нефть дорожает – топливо дорожает, нефть дешевеет – топливо дорожает! А если топливо все время дорожает, то и цены все время растут. Это нормально, к этому все привыкли!