Встречный бой

Глава 4

Я жил в собственном поместье в сорока километрах от заложенного три года назад города Петросвет. Название новому поселению придумал Иван Сиротин. Город был назван в честь родителей старшего Сиротина – Петра и Светланы. При этом по задумке город должен был стать культурной и светской столицей. Сиротинск с каждым месяцем все больше походил на кучу-малу: застройка велась в произвольном порядке, часто смешивая производственные зоны, жилые кварталы и фабрики в единый муравейник. Причем это никому не нравилось, но из-за постоянной нехватки времени и рабочих рук на это закрывали глаза.

А вот Петросвет сразу решили строить с умом. Место для нового городка заложили в двадцати километрах от восточных окраин Сиротинска. Городскую застройку распланировали заранее, задумав ее геометрически правильной.

В центре города – площадь Народная, правильный прямоугольник со сторонами тысяча метров на шестьсот восемнадцать метров. При этом проектировщики настаивали именно на таких размерах и пропорциях площади: оказывается, они соответствовали стандарту золотого сечения. Площадь была вымощена темно-красным камнем, который привозили из Старого мира. В народе площадь сразу же обозвали Красной, или просто – Кирпич.

От площади расходились восемь широких проспектов. От меньшей западной стороны площади – проспект имени генералиссимуса Суворова, от меньшей восточной стороны – проспект имени адмирала Ушакова. Длинная северная сторона давала начало трем проспектам: имени генералиссимуса Сталина, маршала Жукова и маршала Рокоссовского, длинная южная – еще трем: имени адмирала Нахимова, имени полководца Кутузова и генерала Брусилова.

Поскольку на Народной площади планировали проводить военные парады и демонстрации, то и ведущие к ней проспекты получили имена знаменитых военачальников. Улицы, пересекавшие проспекты, тоже были названы в честь прославленных полководцев: Баграмяна, Чуйкова, Конева, Шапошникова и других.

К примеру, комплекс зданий силовых ведомств, который в народе называли Сталинкой, на самом деле располагался не по проспекту генералиссимуса Сталина, а по улице генерал-лейтенанта Судоплатова, но поскольку первоначально приоритет принадлежал застройке именно проспектов, то и уже построенные здания определяли и ориентировали именно по ним.

К чему я все эти градостроительные нюансы начал объяснять? Да к тому, что в нынешних реалиях возле недостроенного здания, в котором даже еще далеко не все кабинеты были заняты, а сотрудников было едва треть от положенного числа, никак не могла собраться толпа митингующих. А она, эта самая толпа, есть!

Кстати, о толпе! Интересно, откуда здесь столько бездельников в рабочее время? Ладно бы еще все происходило в Сиротинске, там можно было набрать и большее число неработающих граждан, но в Петросвете просто физически не должно быть столько праздношатающегося люда.

– Откуда столько народу? – спросил я, глядя в экран ноутбука, куда передавалась картинка с квадрокоптера. – Установили, кто их сюда свозил?

По оценке компьютерной программы, на улице сейчас было около трех тысяч протестующих. Для мегаполисов вроде Москвы, Санкт-Петербурга или даже Екатеринбурга три тысячи – это вообще не толпа, так, капля в бушующем море плавильного котла большого города. Но для Сиротинска, и уж тем более Петросвета, три тысячи – это очень много, это прям толпа так толпа.

А самое ужасное, что противопоставить этой толпе нам особо нечего. Нет, бронетехника у нас есть, даже авиация, пусть и легкомоторная, тоже имеется. Но вот людей, которые умеют разгонять толпу без применения огнестрельного оружия, у нас раз-два и обчелся. Как-то до этого момента никому в страшном сне не могло привидеться, что в городах СНР могут возникнуть уличные протесты.

– Пока неизвестно, – замялся стоящий передо мной капитан в годах. – Большая часть приехала самостоятельно на личном автотранспорте и в кузовах грузовиков, также замечено несколько автобусов. Но люди продолжают прибывать.

Действительно, соседние, пересекающие проспект Сталина улицы Донского и Лазо были забиты разномастными машинами. Значит, люди приезжали сюда специально и осознанно.

– Лидеры выявлены? – задал я следующий вопрос.

– Пока нет. Вернее, выявлены лидеры нескольких групп людей, которые приехали сюда вместе, но кто координирует весь протест, пока непонятно, – отозвался пожилой капитан.

В Старом мире капитан носил погоны подполковника Росгвардии, а до этого – майорские погоны в МВД Украины. Капитан Сергей Бусик имел богатый опыт в обращении с агрессивно настроенной толпой. В наш мир он переехал с семьей несколько лет назад, в Сиротинске жил около года. Богатый жизненный опыт бывшего беркутовца и росгвардейца особого применения в нашем мире не находил, но изначально я взял его к себе на службу для того, чтобы с помощью его знаний можно было разработать план по организации уличных беспорядков в Новой Москве. Не то чтобы планировалось устроить майдан москвичам, просто хотелось иметь в загашнике умный винт на любую хитрую новомосковскую жопу.

– И где те аналитики, которые хором утверждали, что в Сиротинске не может быть уличных протестов, потому что для них нет ни почвы, ни нужного напряжения среди людей? – буркнул себе под нос капитан Бусик.

– Об этом потом, – отмахнулся я. – Что уже сделали и что планируете сделать? – обратился я к Вэвэ, который сейчас был номинальным руководителем операции по нейтрализации протеста.

– На подступах к Петросвету со стороны Сиротинска и Коммуны выставлены три линии блоков; всех, кто сюда едет, заворачиваем обратно, заодно выясняем причины, по которым сюда стремятся люди. Но личного состава не хватает. Хорошо бы поднять ополчение, – предложил Шилов, он же Вэвэ.

– Пока мы поднимем и соберем хотя бы одну роту ополченцев, пройдет часов пять. Слишком долго. Кстати, а что говорят в толпе? Из-за чего весь сыр-бор? – спросил я у присутствующих на совещании в мобильном штабе.

– Вообще непонятно! – огорошил меня Бусик. – Нет единого требования или протеста. Похоже, что каким-то образом в одном месте собрались люди с совершенно разными требованиями. Есть бабы из женской партии; есть те, кто протестует против смертной казни; есть те, кто требует немедленно начать войну против Новой Москвы, чтобы отомстить им за взрыв на дороге в Арбат. А еще есть те, кто считает, что вас, Волков Евгений Павлович, уже нет в живых, и власть в Сиротинске захватил Корст, который снюхался с москвичами.

– Обалдеть! Неделю не появлялся на публике, проводя время с семьей, и уже такие слухи пошли! – удивился я услышанному. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Вэвэ, поднимай «мультов», надо провести усиление в Сиротинске. Дежурный, в ружье первую и вторую роту «Волков». Три взвода из первой роты – сюда, остальным – в Сиротинск. Действовать по плану «Крепость». Евгеньевич, – обратился я к Дядьке, – поднимай уровень опасности до «оранжевого» и по своему ведомству проведи усиление.

– А сюда кого направлять из «мультов»? – решил уточнить Шилов.

– Пока никого. Сдается мне, что все эти протестанты не больше чем дымовая завеса, отвлекающая нас от точки, куда будет нанесен удар.

«Достаточно собраться вместе большой массе людей для того, чтобы все моральные достижения, составляющие их индивидуальность, тотчас рассеялись. А на их месте остались лишь самые примитивные, самые древние, самые грубые психологические установки», – писал Зигмунд Фрейд.

Многие исследователи отмечают, что толпа – это единый живой организм, в котором люди играют роль клеток, функционирующих так, как приказывает им их хозяин. В толпе человек перестает быть собой. В свою очередь, биоэнергетики утверждают, что в толпе личное энергоинформационное поле человека как бы растворяется. Все вместе излучают одинаковую энергию. Что же за загадочная трансформация происходит с человеком?

Главный фактор, превращающий группу личностей в аморфную толпу, – общие эмоции. При высоком эмоциональном накале человек не способен рационально думать: попробуйте, к примеру, поразмышлять о чем-нибудь, когда вы кипите от гнева. При этом формируется мощное энергетическое поле, заражающее каждого, кто оказывается поблизости. Так толпа быстро разрастается. Сила эмоций столь велика, что подавляет разум, контролирующий поведение человека. При этом из глубин подсознания могучим потоком выплескиваются подавляемые в обычном состоянии разумом агрессия, страх, злость, ненависть… Фактически толпа – это не просто большое количество людей, а материализованная эмоция колоссальной силы.

Именно этим можно объяснить совершенно безумное поведение людей в толпе, когда они начинают громить все подряд или бросаются на вооруженных спецназовцев с явным риском для собственной жизни. И именно поэтому увещевать их разойтись совершенно бесполезно. И именно поэтому подавление толпы с помощью грубой силы – самый рискованный и опасный способ. Как свидетельствует мировой исторический опыт, смена власти силовым путем, а попросту говоря революции и государственные перевороты, происходят именно после применения правоохранительными органами жестких силовых мер к демонстрантам.

Хотя есть и примеры эффективного силового подавления выступлений противников режима. В чем же разница? От чего зависит результат? В первую очередь – от степени эмоционального накала толпы и стойкости духа правоохранителей. Если толпа оказалась сильнее и победила блюстителей порядка, жди революции. Это естественно: у людей, охваченных эйфорией оттого, что им удалось обратить в бегство правоохранителей, окончательно едет крыша – им кажется, что теперь они могут все. Поэтому любая жертва со стороны правоохранителей резко усиливает агрессивность масс.

Если же блюстителям порядка удалось разогнать толпу и вызвать у людей острый страх перед участием в подобных «мероприятиях», проиграет оппозиция – по крайней мере, на время. Но заранее предугадать, кто победит в стычке между толпой и правоохранителями, практически нереально. Слишком многое зависит от случая.

Сторонники силового подавления массовых беспорядков исходят из тезиса о том, что толпа неуправляема. Но это далеко не так. Ведь когда человек охвачен какой-либо одной эмоцией, у него активен лишь небольшой участок коры головного мозга – так называемая доминанта. Иначе говоря, он находится в трансе довольно глубокой степени. А человеком, находящимся в трансе, легко управлять.

Проблема в том, что до применения силовых методов правоохранительные органы пытаются умиротворять толпу методами, подходящими для человека, находящегося в здравом уме, но никак не для безумной «клетки» толпы. Чтобы быть понятым, нужно говорить с оппонентом на одном языке – это главное правило успешного общения. Чтобы воздействовать на толпу, нужно говорить с ней на языке, который в этот момент доступен составляющим ее людям, – на языке эмоций. Именно так, кстати, поступают политические лидеры.

– Надо как-то разделить толпу, – предложил Бусик, – отвлечь их на что-то. Хорошо бы музыкантов каких-нибудь или танцоров. Надо организовать концерт.

– Да ну на фиг! Вот еще, – насупился Вэвэ. – Товарищ командир, дайте приказ, я выгоню десяток тачанок, и, стреляя над головами из крупняка, мы этих дармоедов на раз разгоним.

– Этого категорически нельзя делать! – эмоционально заявил пожилой капитан. – Поверьте, ничто так не заводит толпу, как агрессия со стороны силовиков, тем более, как видно на снимках, в толпе много вооруженных мужчин, а это значит, среди них есть ополченцы. Если принять силовой вариант разгона толпы, то можем получить кровавую баню. Если бы вы выступили перед толпой, то ее мужская часть, скорее всего, поверила бы вам на слово и ушла с площади.

– Я против! – неожиданно вмешался в разговор Дядька. – С ума сошли такое предлагать?! Чтобы особо охраняемая персона вышла перед вооруженной огнестрельным оружием агрессивной толпой?

– Есть идея! – прекратил я начинающийся спор. – Дежурный, а ну найди мне информацию: есть ли у нас на местных стройках кто-то из казаков?

– Я и так скажу, что есть, – нахмурился Шилов. – Казаки сейчас заняты на стройке ипподрома. Там их больше сотни. Их привлечь в усиление?

– Конечно, – согласился я. – Сергей Иванович, – обратился я к капитану Бусику, – какие вы предлагаете предпринять действия, чтобы нейтрализовать толпу?

– Вариантов множество. Чтобы предложить что-то конкретное, мне надо понимать, какими ресурсами мы располагаем. Уж слишком толпа у нас разношерстная, и нет активных лидеров, смутьянов и подстрекателей. А это как-то неправильно! У них даже плакатов нет!

– Я так понимаю, что это может означать, что толпа здесь собрана спонтанно, никакого протеста нет и высока вероятность теракта, для которого здесь и собраны все эти люди, – предположил я.

– Именно, – поддакнул капитан. – Я же вам составлял подробную докладную записку на основании собственного опыта.

– Конечно, я ее прочитал несколько раз, – кивнул я, вытаскивая из недр памяти текст той самой «записки» на сорока машинописных листах.

Толпа для оппозиционного политика – это таран, используя который, он намерен пробиться к власти. Все танцы с бубном можно свести к нескольким этапам.

Этап первый. Его цель – собрать как можно большее количество митингующих. Митингующие делятся на две части – идейные и те, кто «за деньги». С последними все понятно, а вот «идейных» политики привлекают с помощью призывов через СМИ, манипуляций красивыми словами, лозунгов о справедливости, прогнившем режиме, общественном долге каждого гражданина и тому подобного. Демонстрация или митинг позиционируются как благородное дело, при этом, как правило, подчеркивается их мирный характер.

Этап второй. Здесь задача политиков – превратить собравшихся в управляемую толпу. Для этого они выступают с зажигательными речами, стимулируя у людей накал эмоций, а значит, постепенное отключение способности мыслить. Кроме того, в толпу внедряются агенты, распускающие соответствующие слухи, которые также активно способствуют обострению эмоций.

Этап третий. Теперь, когда толпа сформирована, организаторам нужно направить ее на достижение главной цели. Это могут быть как просто пикеты, так и штурм какого-то здания или столкновение с правоохранительными органами. Для этого организаторы направляют эмоции толпы в нужную им сторону, добиваясь цели призывами типа «А теперь давайте пойдем к президенту, и пусть он говорит со своим народом!».

При этом на словах организаторы всячески подчеркивают мирный характер акции, но едва ли они могут не осознавать, что на самом деле ведут народ на бойню, так как правоохранительные органы, соблюдая действующее законодательство, к президенту толпу ни в коем случае не пропустят. Агенты на этом этапе тоже не дремлют: рассредоточившись по толпе, они поддерживают призывы политиков одобряющими криками, скандируют лозунги, которые бездумная толпа мгновенно подхватывает, запевают песни. Цель все та же – удерживать людей в трансовом состоянии, не дать им возможности одуматься.

Когда толпа встречает на своем пути кордоны правоохранительных органов, зачастую задача агентов – спровоцировать конфликт. Методы используются различные. Одни направляют толпу криками: «Вперед! Не бойтесь! Они же не будут стрелять в свой народ!» Другие провоцируют правоохранителей, оскорбляют их, стремясь вывести из себя. И, надо сказать, все это действует довольно эффективно. Эмоциональная волна гнева распространяется стремительно и заражает правоохранителей.

Что можно противопоставить таким изощренным методам организаторов массовых беспорядков?

На первом этапе, когда организаторы агитируют людей собраться на митинг, будет эффективен рассказ об опасности толпы. Но не просто сухое предупреждение, как это обычно делает полиция – оно если и дает эффект, то минимальный. Объяснение должно быть убедительным и доходчивым. А по-настоящему убедить человека можно через его подсознание, которое поддается лишь косвенным методам влияния.

Поэтому показ накануне ожидаемых массовых акций художественного или документального фильма, где присутствуют картины массовых беспорядков и их трагических последствий, значительно снизил бы число потенциальных участников. Впрочем, подобный эффект оказал бы и правильно сделанный сюжет в теленовостях. Или передача на историческую тему, к примеру, о Кровавом воскресенье 1905 года или о похоронах Сталина.

На втором этапе полезно использовать среди собравшихся своих агентов – в противовес агентам организаторов митинга. Их задача – распространять слухи, дискредитирующие манипуляторов, желающих устроить массовые беспорядки, а кроме того, громко высказываться по поводу опасности участия в подобных мероприятиях, о том, что политики используют людей ради набивания собственных карманов и получения власти – в общем, говорить чистую правду.

Еще один весьма эффективный прием – переключение внимания присутствующих на более интересный объект. Это может быть трансляция футбольного матча или выступление популярных артистов, распродажа чего-нибудь – словом, все, что сможет отвлечь людей от участия в митинге.

До того момента, как организаторам митинга удалось превратить собравшихся в толпу, еще имеет смысл апеллировать к разуму человека. Но чтобы управлять уже сформировавшейся толпой, нужно работать лишь с эмоциональной составляющей психики людей. Как правило, правоохранительные органы используют только одну эмоцию – страх. Даже профилактические меры, призванные минимизировать количество участников акций оппозиции, сводятся в основном к запугиванию. Но проблема в том, что если с помощью устрашения можно решить сиюминутные тактические задачи, например, не допустить проведения демонстрации, то со стратегической точки зрения запугивание чрезвычайно вредно, поскольку множит число противников существующей власти.

Во многих странах одежда бойцов спецподразделений, их снаряжение умышленно делаются такими, чтобы производить угрожающий эффект. В Великобритании, к примеру, полицейским во время массовых беспорядков выдают особые карабины – не самые эффективные по стрелковым характеристикам, но зато устрашающего вида. Однако, как показывает опыт, воздействие страхом имеет еще один существенный негативный эффект: толпа из агрессивной превращается в паническую, что ведет к серьезным жертвам – перепуганные демонстранты просто сбивают друг друга с ног и затаптывают.

Но самое главное, страх действует не на всех и ненадолго. Многих людей запугивание только злит, и тогда они утраивают свою активность. Так что устрашение проблемы не решает. И чем множить врагов, гораздо разумнее заранее объяснить людям реальную опасность участия в массовых беспорядках. Ведь, отправляясь на демонстрации, многие и не представляют, что умелые манипуляторы лишат их разума и превратят в орудие для удовлетворения своих амбиций. А потому для предотвращения кровопролития нужны иные меры.

Остановить охваченную эмоциями толпу с помощью уговоров практически невозможно. Но есть средства, воздействующие на подсознание гораздо эффективнее слов – это звуки и запахи. Поэтому одним из важнейших средств мирного разгона демонстраций во многих странах считают… музыку. В ЮАР еще в 70-х специально для этой цели создали спецмашину – нечто вроде танка, на котором установлены не водометы и шокеры, а мощные динамики.

В странах Латинской Америки, где народ славится своей взрывной эмоциональностью, в местах массового скопления людей работают спецподразделения, которые называются «антипаниковые команды». Их «оружие» – мегафоны, динамики и записи специально подобранной музыки. Дело в том, что музыка и ритм оказывают огромное влияние на настроение людей. Человек не может быть агрессивным, танцуя под веселый мотив.

Правильно подобранная мелодия способна свести на нет все усилия организаторов митинга. Представьте себе, например, что когда какой-то политик пытается раскочегарить народ гневными речами, рядом стоят машины, из динамиков которых льются «Советский цирк», «Мой мармеладный, я не права» или нечто подобное. Можно ли быть агрессивным и идти в «последний и решительный бой», когда вокруг звучит песня Верки Сердючки «Все будет хорошо»?

И скорее всего, запах «случайно» прорвавшей в районе митинга канализации также погубил бы агрессивные планы организаторов на корню. Впрочем, это довольно грубый прием. Направляя на толпу сгенерированный запах свежеиспеченных булочек, кофе и тому подобного, можно снять агрессию, перенаправить эмоции в далекую от политики сторону. Вариантов здесь множество, особенно если вспомнить о так называемой пирамиде Маслоу.

Американский психолог Абрахам Маслоу утверждал: человек устроен так, что его потребности можно расположить в виде пирамиды. И удовлетворяет он их строго по иерархии. Базовыми потребностями, то есть теми, которые удовлетворяются в первую очередь, являются голод, жажда и секс. Какое отношение это имеет к управлению толпой? Самое прямое, поскольку означает, что если организовать где-то поблизости бесплатное угощение или распродажу, то очень многие пойдут туда, а не на митинг. В некоторых южных странах для отвлечения внимания толпы правоохранительные органы активно используют «случайное» появление сексапильных полуобнаженных женщин, выступления певиц, стриптиз. Словом, все, что стимулирует в человеке сексуальный инстинкт.

Очень оригинальный пример управления толпой продемонстрировали сотрудники КГБ СССР 21 августа 1991 года, сразу после провала ГКЧП. Думаю, многие читатели помнят, что в тот же вечер толпа «победителей» сбросила памятник Дзержинскому на Лубянке.

Вечером 21 августа площадь Дзержинского заполонила огромная толпа. Намерения собравшихся были очевидными – они планировали штурмовать здание КГБ. Если бы это случилось, количество жертв исчислялось бы сотнями. Ведь не вызывает сомнения, что сотрудники КГБ защищались бы до последнего.

Столкновения удалось избежать благодаря блестяще проведенной психологической операции. В нужный момент агенты госбезопасности в толпе сумели переориентировать внимание собравшихся на… памятник Дзержинскому. В толпе был распространен слух, что памятник по личному приказу Сталина сделан из чистого золота. И толпа на это купилась! Привезли технику, сбросили памятник. И в суматохе масштабного зрелища намерение штурмовать КГБ как-то забылось…

А вывод из всего этого один: если действовать умом, а не силой, то никакие водометы и дубинки не понадобятся. И главное, не прольется кровь.

– Конкретно: какие прямо сейчас мы можем предпринять меры по нейтрализации толпы, ее рассечению и убиранию людей отсюда? – обозначил я четкие критерии задания, обращаясь к пожилому капитану.

– Первое – надо растянуть толпу. На площади Народной, которая отсюда в трехстах метрах, надо срочно организовать что-то массовое и веселое. Причем желательно, чтобы эпицентров «веселья» было несколько: площадь же большая и надо развести толпу по интересам. К примеру, в одном конце из динамиков поет Стас Михайлов, а в другом – группа «Любэ». Как только толпа расслоится, надо срочно усилить наблюдение за ней: именно в этот момент должны проявить себя скрытые агенты влияния, потому что не в их интересах, чтобы толпа растекалась в разные стороны; и вот тут их надо активно нейтрализовать и выводить.

Вооруженных людей я бы предложил как-то скомпоновать и организовать вместе. Если они все с оружием, значит, у каждого в кармане военник ополченца. Можно поставить палатку, и пусть кто-нибудь в погонах выступит с приказом о срочной мобилизации всех ополченцев. Если люди и правда пришли сюда случайно и нет никакой скрытой цели, то они клюнут на эту приманку. А потом останется посадить их в автобусы и увезти отсюда.

– Отлично! – похвалил я предложения капитана. – Капитан Бусик, поздравляю вас с присвоением очередного звания – майор. Вы назначаетесь ответственным за проведения операции по нейтрализации массового скопления людей, – официальным тоном обрадовал я капитана. – Как только закончите здесь, подготовьте мне документы для формирования под вашим командованием специального отдела, который будет заниматься подобными вопросами. Дежурный, подготовь и распечатай приказ и погоны выдай из сейфа. Шилов, на время проведения данной операции переходишь в подчинение к Бусику. Данила Евгеньевич, тоже остаешься здесь для координации действий.

– А вы куда, товарищ командир? – тут же встрепенулся мой зам.

– Пока побуду здесь, но, думаю, надо спешить в Сиротинск, – задумчиво произнес я. – Мою охрану, кроме водителя и пулеметчика, ставь в строй, пусть они займутся нейтрализацией провокаторов, когда тех выявят.

– Но…

– Никаких «но»! – тут же загасил я возмущение, которое хотел высказать Дядин. – Мне двух охранников за глаза хватит. Вам здесь люди нужнее. И кстати, товарищ новоиспеченный майор, как закончите здесь с разгоном протеста, жду приглашения на проставу.

– Это без вопросов, – встрепенулся Бусик.

Было видно, что пожилой майор огорошен таким быстрым поворотом своей карьеры. Всего пару минут назад он был капитаном – и вот уже майор, да еще и с перспективой создания собственного оперативного отдела. А что делать? В нашем мире всегда так: сейчас ты пешка, а через час – уже ферзь. Или наоборот: сейчас ты повелитель всего и всех, а через час снайпер снес тебе половину башки. И такое бывает…