Вставай, иди и умирай

Глава 9

25

Долину зачищали еще два дня, случилось еще несколько перестрелок с фанатично настроенными душманами из местных, не обошлось без убитых и раненых, а потом совсем немного не закончив миссию, свалив завершение операции на афганских солдат (все равно основная масса духов была либо уничтожена, либо пленена), морские пехотинцы помчались назад.

— С чего такой аврал, товарищ полковник? — обратился Анатолий к комбату, когда поступил приказ на сворачивание и передачу постов «зеленым».

— Новое задание… — поморщился Овсиенко.

— Какое если не секрет?

— Да какой там секрет… Командование решило, что пока все дороги находятся под полным нашим контролем осуществить максимально интенсивную проводку грузов…

«Точно… — вспомнил Киборгин едва удержавшись от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу ладонью. — Запамятовал. Только мы в прошлый раз остались на маршруте Герат — Калайи-Нау. Именно сейчас и проведут замену гаубиц, а так же с запасом завезут боеприпасы, причем не только к ним, но и ко всем прочим системам вооружения, от патронов, до ракет к „градам“ и бомб к самолетам».

— Вот только наш участок дорог от Гозара и до Адраскана оказывается не прикрыт, — закончил командир батальона.

— А мы тут при чем? — удивился старший лейтенант.

Его удивление в общем-то было понятно. Морская пехота, раньше к таким задачам не привлекалась. Да и вообще штурмовые подразделения старались в такой ерунде не задействовать. Это ведь все равно что из высокоточного оружия бить по площадям, так что использовали тех же мотострелков, или наоборот кувалду использовать для забивания простого гвоздя, нерационально в общем.

К тому же раньше эта дорога не оставалась без пригляда во время прохода колонн. Вот старлей и недоумевал, куда подевались те, кто раньше присматривал за дорогой. На боевые операции их вряд ли погнали, точно не всех.

— Эпидемия. Не то тифа, не то гепатита, не то все сразу вместе с дезентерией…

— Ясно.

1981 год и впрямь являлся одним из самых «тучных» на заболевших, настолько «тучных», что данные засекретили. По крайней мере по остальным годам информация есть, а по 81-му — нет.

«А в прошлый раз тогда кто прикрывал? — невольно задался вопросом Киборгин. — Наверное местные, да из своих наскребли по сусекам, войск тут хватает… Участок все-таки не столь велик и будем откровенны, достаточно спокойный, как-никак здесь пожалуй самый плотная зона контроля афганской армии…»

Правда и на спокойном участке имелся опасный отрезок, а именно проход через два горных массива, как раз в том месте, где в прошлом году батальон морской пехоты проводил свою первую масштабную зачистку и потом применили бомбу объемного взрыва — хребет Харсанг.

Вот на него и встала рота Анатолия Киборгина, взяв его под контроль без привлечения подразделений афганской армии, потому как чем дальше тем меньше доверия «зеленым», того и гляди пропустят на дорогу духов. На остальном маршруте «точки» с гарнизоном из советских военнослужащих сменялись афганскими «точками».

На каждую точку в качестве усиления ставился БТР или танк. На позициях роты Киборгина установили легкие плавающие танки ПТ-76. Позиции уже были обустроены предыдущими охранниками, но их перед занятием проверили саперы с собаками. Надо ли говорить, что нашли кучу мин?

Сидеть на опорнике предполагалось минимум неделю, но оно понятно, ибо интенсивность грузоперевозок была очень велика. Не проходило и получаса, чтобы по дороге не проследовала длинная колонна, медленно ползущая на юг и стремительно пролетавшая на север порожняком, точнее увозя старые гаубицы.

Каждую колонну сопровождала боевая техника в том числе танки, а в небе их прикрывали вертолеты. Передвижение останавливалось лишь в ночное время.

Впрочем, летали не только «вертушки», но и планеры на постоянной основе контролировали дорогу. Имевшихся «блаников», хоть и впритык, но хватило на разработанную Киборгиным тактику воздушного контроля дороги. Правда для этого пилотам приходилось висеть в воздухе в буквальном смысле от рассвета и до заката перекусывая в воздухе и в воздухе же справляя малую нужду в грелку — резиновая емкость литра на три.

Планеры висели в воздухе осматривая окрестности без временного разрыва. Собственно, они если уж на то пошло, находились в зоне видимости друг друга и конечно же потенциальные постановщики мин не могли воспользоваться перерывом в проходе колонн, чтобы заложить на дорогу мину. Особенно тщательно просматривали горный район, делая здесь круги.

Но это днем. Попытались заминировать дорогу ночью. Но не тут-то оно было. Ночью, от заката до рассвета, словно Ужас летящий на крыльях ночи, парил капитан Чичин. И однажды он засек попытку минирования.

— Всем внимание, говорит «Альбатрос-десять». Кто меня видит?

Все, кто услышали посмотрели в небо и там замигала красная точка, кою хорошо видно со стороны, но не разглядеть если смотреть снизу-вверх. Красная лампа в ночи видна плохо и только ближайшим наблюдателям, так чтобы не сильно волновались отдаленные «зрители».

— «Альбатрос-десять», это «двадцать четвертый», вижу тебя хорошо. Ты в паре километров от меня на север.

— «Альбатрос-десять», это «двадцать пятый», так же тебя хорошо наблюдаю, почти надо мной, чуть южнее.

Отозвалась еще пара постов.

— «Двадцать четвертый» и «двадцать пятый», наводитесь… через минуту дам целеуказание.

Танки навелись на примерный район, а потом, когда с неба «полилось», (какой-то шутник обозвал трассер ангельской мочей, а потом еще добавили эпитет «святая моча») плюс выстрелила осветительная ракета, быстро внесли поправки и открыли огонь из танковых пушек накрывая разбегающихся в панике минеров. Да и пулеметчик с «бланика» не успокаивался и продолжал палить по мечущимся среди разрывов духам.

Анатолию оставалось только сожалеть, что это не оказалось заснято на пленку, так как происходило все вдали от его поста.

«Хотя потом постановочные кадры сделаем», — решил он.

Три дня все было хорошо, душманы не рисковали соваться к дороге в зоне ответственности морской пехоты ни днем, ни ночью, хотя на других отрезках постреливали и минировали, а потом капитан Чичин принес плохую весть.

— Метеорологическая служба сообщает о надвигающемся сильном ветре, возможны осадки… так что сам понимаешь, нам будет не до полетов.

— Понял.

Тут даже до самого тупого дойдет вся серьезность ситуации с грозящими опасностями.

— Долго прогнозируют нелетную погоду?

— Минимум трое суток.

— Ясно…

Первая ночь прошла спокойно, похоже духи не успели сориентироваться не имея прогноза погоды или просто решили подождать на своем опыте зная, что начавшийся ветер длится несколько дней, а вот на вторую ночь, когда ветер пригнал из полынной полупустыни на западе пыль и песок забивавший глаза и дыхательные пути, пришли.

26

Сначала они начали ставить мины на равноудаленных точках от постов пользуясь тем, что пыль и песок настолько ограничила видимость, что эти места стали банально не видны. Попытки подсветить местность тоже не имели результата так как сильный ветер быстро сносил ракеты в сторону.

Впрочем, минирование не дало результата. Все прекрасно осознавали эту опасность, а потому эти подозрительные места тщательно проверяли саперы.

— Проведите там контрминирование, — предложил саперам Анатолий.

— Сделаем!

Такой подлости от шурави духи не ожидали.

Ба-бах!

Грянуло однажды ночью.

Пошел дождь и стало совсем погано.

Да-да-да-дах!

По каменным стенкам «точки» забили тяжелые пули, местами разваливая кладку. Высекая искры уходили в рикошет от танковой брони.

Били из ДШК с противоположного склона горы с полуторакилометровой дистанции так что точность оставляла желать лучшего, но головы все равно не поднять.

— Прижали нас суки… и мины наверняка ставят, — ворчал сержант из новеньких Руслан Макеев.

Киборгин только кивнул.

Танкисты стали бить в ответ. Вот только в пелене дождя прицелиться сложно, тем более что после очереди вражеский пулеметный расчет менял позицию, недалеко, но этого хватало, и снова открывал стрельбу.

Остальные посты так же подвергались атакам. Кого-то закидывали минами, других обстреливали из гранатометов, беспокоили снайпера. Появились первые раненые. Их забирали проезжавшие обратно порожняком машины.

И так целый день, что выматывало просто зверски.

Дождь к вечеру закончился и он прибил к земле пыль с песком, хотя ветер по-прежнему дул чувствительный гоня тяжелые облака дальше в центральные регионы Афганистана.

— Еще день два и все нормализуется… и снова в небо поднимутся планеры.

Противник это тоже понимал, потому с заходом солнца предпринял атаку на один из постов. Сначала возникло ощущение что это просто ночной обстрел, такое тоже случалось — влепят очередь вслепую, несколько мин бросят или из РПГ пальнут и на этом все заканчивалось, но в этот раз обстрел длился слишком долго, а потом в эфир вышел прапорщик Палько, заместитель командира второго взвода:

— Это «двадцать второй», веду бой! Повторяю, это «двадцать второй», веду бой! Противник атакует! Количество установить затрудняюсь, но не меньше двадцати человек!

Тут же вышел «двадцать третий» — командир второго взвода лейтенант Виктор Еленский.

— Держись Миша! Я сейчас приду на помощь!

— Отставить «двадцать третий», это «двадцать первый!» — вмешался Киборгин. — Оставайся на месте, это приказ!

— Но товарищ старший лейтенант! То есть «двадцать первый»… «двадцать второй» может не справиться, противник превосходит числом…

— Для начала «двадцать третий», ты, услышав неоднозначный приказ должен был удостовериться, что я тот, за кого себя выдаю… вдруг меня и весь пост по-тихому вырезали и сейчас с тобой вместо твоего командира общается душман.

— Э-э… да… так точно контрольный вопрос «двадцать первый»… Восемнадцать.

— Минус три.

— Подтверждаю…

Анатолий только покачал головой. Сколько было таких случаев, когда на связь выходили ложные командиры и отдавали дурные приказы которым подчинялись даже не задумавшись, что это может быть подставой. Один из самых вопиющих происшествий — случай с капитаном Королевым… когда ему некто приказал спустить фланговые отряды с высот на дно ущелья, после чего духи устроили перекрестный обстрел с этих высот и рота понесла тяжелые потери.

— «Двадцать второй», это «двадцать первый».

— На связи «двадцать первый»!

— Час еще продержишься?

— Не знаю товарищ… «двадцать первый»! Постараюсь!

— Постарайся. Помощь будет, я ее сейчас вызову.

— Вас понял!

— «Двадцать первый», это «двадцать третий»! Час — это слишком долго! Я могу…

— Все что ты можешь это попасть в засаду!!! Пойми наконец, нас ждут! Для того и устроили нападение на «двадцать второго», чтобы мы безоглядно поспешили ему на выручку и подорвались на минах или нас расстреляли в упор из засады! В итоге «двадцать второго» не спасем и сами сдохнем!

— Вас понял…

— Давай… — кивнул связисту старлей. — Вызывай аэродром.

Тот кивнул и стал бубнить в гарнитуру.

— Отделение! Боевая тревога! — крикнул Анатолий. — Подготовиться к маршу! Доспехи снять! Пойдем налегке.

— Э-э…

— Говори уже сержант, не мычи…

Киборгин сам стал нагружаться боеприпасами.

— Но вы же сами…

— Слышал про такую штуку, как военная хитрость?

— Так точно.

— Вот это она и есть. Исходим из того, что противник слушает наши разговоры и теперь он уверен, что неприятностей от нас ждать не стоит, боле того, у них есть еще минимум час, так что если нам повезет, то даже чуток снизят атакующий напор и у атакованных будет больше шансов на выживание.

— И тут мы их!..

— В точку! Да, на вот, жуйте…

Анатолий достал кисет, только не с табаком, а листьями коки, небольшой запас которых он всегда носил с собой. А так же пластинки обычной жвачки. Последняя нужна, чтобы листья связались с ней и бойцы не проглотили их чисто рефлекторно.

— Что это?

— Допинг. Вы пока еще не сильно тренированы для горных побегушек даже без доспехов, так что надо вас слегка подзарядить, чтобы не сдохли на полпути, ведь идти придется очень быстро. Но главное смогли вступить в бой будучи полными сил, по крайней мере не вялыми импотентными членами.

— А от этого… это самое…

Анатолий невольно хохотнул. Эта его эпопея, когда он взбирался на гору для разговора с Масудом в части использования псевдодопинга и его возможный побочный эффект в виде стояка широко разошлась по батальону. Его даже на разбирательство командование вызывало, выпытывая откуда взял спецсредство, но он пояснил, что дал обычные таблетки от кашля для срабатывания эффекта Плацебо. Но простые бойцы этого не знали и верили передавая из уст в уста.

— Да, может и встать…

«Причем сейчас это действительно может случиться, кока ведь реальный стимулятор», — подумалось ему.

— Но хватит пустых разговоров, у нас там товарищи в беде. Кстати, помощь вызвал? — обратился он к связисту.

— Нет… связь сдохла… один белый шум… Похоже нас глушат…

— Что и требовалось доказать. Серьезно они за нас взялись…

Анатолий, быстро проверив бойцов и дав по щепотке листьев коки, скомандовал:

— За мной!

Анатолий повел своих людей извилистым маршрутом, сам работая за сапера идя по середине склона горы, не очень удобно, но духи суки такие минировали не только тропы, но и гребни. Сначала на запад, потом повернули на север и еще один поворот на восток, перешли дорогу, еще немного прошли на восток и только после этого повернули на юг.

«Уж чего-чего, а появление шурави с тыла они ожидать точно не должны», — решил он.

— У меня язык онемел… — не очень внятно пожаловался сержант где-то на половине пути.

— И у меня… — сказал еще один боец.

— Это нормально. А как общее ощущение?

— Легкость… и какой-то… радостный азарт, — прислушавшись к себе, ответил Руслан.

— А я словно видеть лучше стал…

— И я!

Бойцы загомонили, делясь друг с другом своими ощущениями.

— А ну тихо все! — зло прошипел Киборгин. — Хотите, чтобы нас душманы услышали?

Морпехи притихли, но кто-то глупо хихикнул.

«Похоже с дозировкой чуть ошибся», — подумал старлей.

Бег по горам продолжился и вот стали слышны звуки боя.

— Выплюнули все жвачку, — потребовал Анатолий, в надежде что к тому моменту, как они подойдут к месту боя, его бойцов немного отпустит, а то в таком состоянии, на кураже могут глупо подставиться.

Вот уже видны выстреливаемые обороняющимися морпехами осветительное шашки, а потом приглушенно хлопнул взрыв гранаты и раздались автоматные очереди.

Дзынь-бам!

Звонко выплюнул мину миномет. Причем он находился совсем рядом, сразу за перевалом. Противник стрелял с закрытой позиции укрывшись от ответного танкового огня за небольшим отрогом горы.

— Теперь тихо. Минометчики — моя добыча.

Анатолий удобнее перехватил свой автомат с НСПУ и глушителем.

Расчет миномета составил всего четыре человека включая наблюдателя корректировщика, что лежа на склоне смотрел за результатом стрельб.

Вот дух взялся за очередную мину.

— Положь обратно… — пробормотал Анатолий и нажал на спусковой крючок.

Автомат «закашлял» и задергался в руках выплевывая длинную очередь на полрожка. Подносчик, не донеся всего несколько шагов до миномета мину, упал.

Ба-бах!

Мина рванула, разнося в клочья подносчика и поражая осколками остальных минометчиков. Лишь корректировщик уцелел. Корректировщик, что-то вскрикнув сбежал вниз, видимо решив, что взрыв — следствие несчастного случая, споткнулся подносчик-растяпа, ну и вот закономерный результат. Бывает.

Автомат снова «закашлял» отстреливая последние пули из рожка, при этом прибор ночного видения за счет своей массы неплохо стабилизировал оружие обеспечивая необходимую кучность, и наблюдатель так же рухнул на землю.

— Вперед!

Бойцы стремительно скатились со склона.

— Может сами миномет используем, товарищ старший лейтенант⁈ — предложил сержант Макеев, когда они пробегали мимо трубы.

— Нет времени разбираться, миномет американский…

Быстрый подъем на отрог с которого была отлично видна вся картина боя. Противник как раз предпринял еще одну попытку решительного штурма и по сути все оказались видны как на ладони во время очередного выстрела осветительной ракетой.

Анатолий быстро распределил цели, главной из которых являлась расчет ДШК, на них он «натравил» гранатометчика и пулеметчика. Благо они располагались хоть и в отдалении, но несколько ниже и являлись отличной мишенью. Танк, кстати, молчал, видимо его все же смогли чем-то подбить и именно по этой причине вражеский расчет крупнокалиберного пулемета чувствовал себя уверенно, посылая очередь за очередью.

— Огонь!

Бойцы открыли шквальный огонь, но прежде все-таки залпом выстрелили осветительными ракетами, превратив на короткое время ночь в день. Точность стрельбы оставляла желать лучшего несмотря на подсветку и вроде как улучшившееся зрение, далековато все-таки, фактически на предельную прицельную дальность палили, но этого хватило, чтобы духи потеряв несколько человек убитыми и ранеными, и просто осознав, что к шурави подошла подмога неизвестной численности, а у страха глаза как известно велики, опять же минометный расчет молчит да и враг с их стороны стреляет, кроме того позицию с ДШК накрыло взрывами и значит они лишились последнего аргумента в драке, начали спешно отступать.

27

— Служу Советскому Союзу! — отчеканил Анатолий Киборгин получая сразу две награды.

Для начала получил давно обещанное «Красное Знамя» за город Оба и вторую — «Красную Звезду» за ночную атаку с деблокированием двадцать второго поста. Несмотря на почти часовой бой там погибло только два бойца — словили пули от ДШК и тут никакие доспехи не спасут. Правда ранения минометными осколками выхватили почти все.

Ветер через день стих и все вернулось на круги своя, то есть начали снова летать «бланики» и душманы снова не могли толком заниматься своей душманской деятельностью, то есть минировать дорогу, тем более что количество моторных планеров довели до двух штук.

К двадцатому мая все плановые боевые операции были завершены, как и связанные с ними боевые действия. Все поставленные задачи были выполнены, по крайней мере официально (а иначе полковники и генералы курировавшие все эти «Утесы», «Охваты», «Квадраты» и прочие «Восходы» свои золотые звездочки не получат) и на участников рангом пониже так же посыпался дождь наград. Это ведь тоже своего рода подтверждение значимости победы, а то если награжденных мало, то и победа не столь яркая, так что сыпали ордена и медали щедрой рукой.

Киборгин помимо двух орденов, кои ему вручили в Кабуле, он по совокупности заслуг, то есть признали положительную роль с внедрением планеров, так же получил следующее звание «капитан». Погоны ему вручил в Герате уже полковник Громов.

— Вот только командиром батальона тебя все же не сделать, а альтернативный вариант мне все-таки видится не слишком удачным и надежным, — сказал он с хмурым видом. — Риск завалиться слишком велик.

— Согласен с вами товарищ полковник. Но у меня есть другой вариант, как сделать меня независимым в оперативном плане и получить-таки свой батальон.

— Ерунда… — раздражено махнул рукой Громов. — На такой уровень командной должности сразу налетит куча «более достойных» кандидатов, всякие майоры и подполковники. Тебя ототрут от должности в один миг и я с этим ничего не смогу сделать. Из Москвы прикрикнут и я отвечу: «есть!»

— В данном случае от подразделения все эти, как вы сказали: «более достойные» с мохнатыми лапами наоборот станут отбиваться руками и ногами от такой чести.

— Вот как? И что же ты придумал? Потому что я не могу представить ни одного варианта, чтобы кто-то отказался от такой должности.

— Ловкость рук и никакого мошенничества… — улыбнулся Киборгин. — Дисбат. А если называть вещи своими именами, то полноценный штрафбат.

— Э-э… — выпучил глаза полковник Громов. — Штрафбат⁈ Ты это сейчас серьезно⁈

— Так точно. Помните февральский случай под Кандагаром?

— Ты про насильников? Да, помню. Майоров довел дело до суда и тем самым спустил лавину… под трибунал за эти месяцы попало уже под сотню человек…

— Вот о них я и веду речь. Зачем им в тюрьме сидеть? Пусть по законам военного времени искупают свою вину кровью в самых горячих местах Афганистана. Согласитесь, как-то странно, что всякие насильники и убийцы будут отдыхать на нарах в союзе, а здесь гибнуть обычные законопослушные пацаны. Складывается впечатление, что для государства более ценными гражданами являются всякие зэки, раз оно их так бережет сохраняя в тюрьмах, потом они выйдут на свободу якобы с чистой совестью, а в реальности — состоявшийся уголовник, при этом достойного во всех смыслах пацана, что погиб вместо них, присланного им на замену, закопают на кладбище. Где логика⁈

— Тут ты прав, — кивнул Громов с задумчивым видом. — Действительно несправедливо получается…

Потом посмотрел на свежеиспеченного капитана и усмехнулся.

Ну да, не надо быть семи пядей во лбу. Чтобы понять, что на, мягко говоря, не совсем чистые дела лучше посылать уже замаравшихся людей. Они на них пойдут охотнее и проблем не возникнет со всякими идеалистически настроенными бойцами. Правда там могут оказаться сексоты, но это уже другое дело и Анатолий их собирается вычислять жестко с помощью самопального «детектора лжи» и зачищать. Не жалко.

— Сам-то не боишься с ними связываться? Пальнут еще в спину.

— Нет.

— Почему?

— Просто скажу, что в случае моей смерти, любой, даже от пули врага, их всех ждет смертная казнь, неофициальная. То есть просто устроят «дружественный огонь» или просто «посчитают», что они все духи переодевшиеся в советскую форму и накроют артой или НУРСами. Так что не только не пальнут, но и сами будут меня своей грудью прикрывать.

— Жестко…

— А иначе с такими нельзя.

— Верно. Только не маловато людей? Тем более что уровень потерь думаю получится очень высок… Если подобное подразделение будет создано, то его придется посылать реально в самое пекло.

— Думаю к концу года на батальон штрафников наберется… Но можно и быстрее.

— Как?

— Реально взять людей из дисциплинарных батальонов, всяких «героев» занимавшихся неуставными отношениями, да так, что на это не смогли закрыть глаза. Там ведь многие получили сроки по два-три года. Ну вот, пусть они эти три года послужат Родине настоящим образом, доказав на деле свою крутизну, а не просто ходя строем.

— Хм-м…

— Этим кстати можно еще одного зайца прибить.

— О чем ты? Каком еще зайце ты говоришь?

— Я о таких позорных явлениях в нашей армии, как дедовщина и землячество, полностью дискредитирующих среди населения службу по защите Отечества. Наслушавшись историй от вернувшихся на гражданку солдат, начинает нарастать такое явление как уклонение, ибо никто в здравом уме не хочет подвергаться таким же физическим и моральным унижениям. И чем дальше, тем шире это явление станет распространяться.

Громов снова поморщился. Конечно же он был в курсе данного бардака. Вот только делал ли он сам что-то, чтобы исправить положение хотя бы в своей дивизии? Этого Киборгин не знал. Но землячество у него, что называется цвело и пахло. Бойцы из таких частей с землячествами пытались перевестись в «нормальные» с дедовщиной, там хоть к концу срока службы можно будет свободней вздохнуть, а не шуршать на положении раба до дембеля.

— Точнее проблему этим, конечно, не решим, — продолжил Анатолий, — но можно сильно притушить в тех случаях, когда офицеры действительно хотят выправить сложившуюся ситуацию, но по каким-то причинам у них не получается. Достаточно будет пустить слух, что нерадивых офицеров в ротах которых происходит беспредел отправят в афган, и мне отчего-то кажется, что не очень-то многие реально хотят сюда попасть.

— Это точно…

Ну да, гробы в Союз пошли сплошным потоком, выяснилось, что на войне вообще-то и убить могут, так что поток добровольцев резко сократился. Теперь начинают посылать в добровольно-принудительном порядке и далеко не самый лучший контингент. Ну а какой командир части отдаст хорошего подчиненного? Как результат среди офицеров широко распространится пьянство и даже наркомания со скотским отношением к солдатам.

— Ну и среди солдат аналогичный слух пустить, что не в дисбат попадет, а прямиком в штрафбат. Глядишь, забуревший дедушка любящий почесать кулаки об молодых, предпочтет почесать их обо что-то другое. Ну и землячества притухнут… а то ведь действительно до совсем уж диких случаев доходит, когда старослужащий, да еще в звании до сержанта, откуда-нибудь из России моет полы как молодой в роте каких-нибудь среднеазиатов или кавказцев, а первогодки на кроватях валяются и смеются, да еще поплевывают на пол, дескать грязь — убери.

«О какой вообще дружбе народов может идти речь в государстве если в армии этого государства и культивируется национальная ненависть? А потом удивляются, откуда это вдруг тот же русский национализм появился? А потом и фашизм? А как ему не появиться в таких условиях, когда их в армии всякие инородцы щемят, а потом приезжают домой, а в магазинах шаром покати, при этом в республиках тех же инородцев с обеспечением все на порядок лучше…» — подумал Анатолий.

В высшем военном и политическом руководстве об этом не знают? Да как-то сомнительно. Доклады должны поступать. КГБ работает на местах или так, погулять вышло?

«Хотя фиг его знает, — засомневался Киборгин. — Ведь кто составляет такие доклады? Да вот партийное руководство нижнего звена и должны составлять, все эти комсорги с замполитами. Вот только оно им надо? Для карьеры такие доклады могут оказаться губительны. За такой доклад наоборот в ответ прилететь может от вышестоящих товарищей, ведь это значит, что и они недосмотрели, допустили халатность. Вот и цветет очковтирательство, дескать, все хорошо прекрасная маркиза… а потом выясняется, что дом в национальном пожаре сгорел, сиськимасиськи».

И если партруководство действительно не в курсе о том, что творится в армии, то им же хуже. Сильно далеки они стали от народа… оторвались от корней летая в каких-то высоких эмпиреях строительства всемирного коммунизма. Ну и кто им после этого доктор спрашивается?

Иногда складывается впечатление, что высшее руководство само делает все для развала государства, не может наладить экономику, в армии дедовщина и землячество, формализм в общественной и культурной жизни с замшелыми лозунгами из тридцатых годов от которых было бы смешно, если б не было так грустно. А потом удивленно хлопали глазами и обижались, негодуя, а чего это народ не вышел на защиту этого государства? А с фига ли ему выходить и защищать такое химерическое непотребство, пронизанное неустройством, наплевательством и ложью?

— Мысль интересная… — задумчиво произнес полковник Громов. — Хотя быстро такое решение не провести. Неоднозначное оно в политическом плане… аналог со штрафбатом прямо-таки сам напрашивается, и тот факт, что революцию в Афганистане будут защищать и продвигать люди с фактически судимостью может для многих стать костью в горле. Рано или поздно это все всплывет на международном уровне, скорее рано, чем поздно, и может репутационно больно ударить.

— Ну, тут уже я ничего посоветовать не могу, товарищ полковник. Политика это не мое. Но не обязательно же это все официально оформить, просто возникнет отдельная мотострелковый батальон… есть горные, а тут какой-нибудь пустынный… типа экспериментальное подразделение… можно даже там кавалерийское подразделение обкатать. Но если вы сможете это как-то протолкнуть, то к моменту, когда вы сюда приедете во второй раз, в ваших руках окажется отличный инструмент…

— Хм-м… во второй раз?..

— Да и возможностей как у генерала у вас будет еще больше, чем сейчас.

— Хм-м…

— Товарищ полковник…

— Да? — вынырнул из своих грез Громов.

— У меня есть небольшая просьба…

— Давай.

— У меня скоро отпуск, да вот собственно первого июня. Есть возможность пересечь границу без пограничного досмотра? Каким-нибудь сопровождающим груз. Кстати, вашу долю мне при себе подержать или передать куда-то?

— Ахм-м, — поперхнулся полковник, поняв, о чем речь. — Можно… Только груз сам понимаешь какой придется сопровождать.

— Догадываюсь…

— Тогда нет проблем. А долю подержи у себя.

— Понял.