Всемирный следопыт, 1926 № 05 (Александр Романович Беляев) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Следопыт среди книг.

ПО ДОРОГЕ МАНДАРИНОВ.

И-Хунь — истребитель насекомых.

— И-Хунь! — Как только я произношу это имя, мой слуга-негр появляется мгновенно, точно вырастая из-под земли. В своих огромных руках он держит неизменную пыльную тряпку, а его большие глаза выражают испуг и преданность.

Я пытаюсь подыскать нужные слова, помогая себе жестами, но И-Хунь даже не старается понять меня. Насторожившись, с нахмуренными бровями, он внимательно осматривает стены, потолок, трещины пола… Наконец, стараясь ступать как можно легче, задерживая дыхание, он бросается к стене, хлопает пыльной тряпкой и, раздавив огромного таракана, с торжествующим видом преподносит мне свою жертву.

И так каждый раз, как я его позову! Дело в том, что в день приезда я указал ему на мохнатого паука величиною с ладонь, которого я не мог сам достать. Паука этого он с необычайной ловкостью загнал в мою постель, но с тех пор он уверен, что его существенная обязанность — истреблять насекомых и что я ни за чем другим не могу его позвать. Если я принимаюсь трясти головой, махать рукой и всячески стараюсь дать ему понять, что он ошибается, он несколько мгновений смотрит на меня, растерянно разинув рот, потом начинает искать новое насекомое, более крупное. А так как их сколько угодно в этих бревенчатых постройках, то лицо его скоро проясняется при виде новой жертвы.

Часы моисов.

Когда бесхитростный И-Хунь поступил в услужение к резиденту, стенные часы пугали его, а теперь он безбоязненно стирает с них пыль и даже решился бы сам завести их, если бы наша недоверчивость и отсутствие часового мастера не заставляли его быть настороже.

Что касается меня, то я охотно обошелся бы без наших часов и жил бы по часам моисов. У них такие красивые названия:

— И-Хунь! Который час? — спрашивает резидент.

И-Хунь в это время накрывает на стол и, не глядя на циферблат, отвечает:

— Нанг храс данг.

Это значит — вертикальное солнце, полдень.

Вот и другие названия: «Первое пение петуха», «Начало дня», «Солнце над деревьями», «Солнце на высоте стропил». Есть и еще более картинные: «Солнце по направлению бутылки». Так и рисуется караванщик, который тянет воду из тыквенной бутылки, запрокинув голову. В десять часов утра солнце приходится как раз на прямой линии, проходящей через горлышко бутылки Про заходящее солнце говорят, что оно «золотит спину козули». «Час, когда дети засыпают» — девять часов вечера. Разве это не лучше наших часов, даже с боем?

Поющая машина.

Когда в большой зале резиденции завели в первый раз граммофон, то все моисы, находившиеся там, в первую минуту были ошеломлены. Громко крича и жестикулируя по привычке, они спрашивали друг друга, откуда эта музыка и голоса. Резидент позволил, и они с любопытством подошли к странному ящику, приподняли длинную скатерть с бахромой и посмотрели под стол, заглянули в соседнюю комнату. Самый хитрый из них сбегал даже тайком в подвал — посмотреть, не спрятан ли там кто-нибудь. Но когда они, наконец, убедились, что тут не было обмана и что пела, действительно, машина, они перестали удивляться и самым спокойным образом стали слушать, усевшись на корточки вокруг граммофона и стараясь плевать бетель только в щелки пола, как полагается каждому благовоспитанному дикарю.

— Ианг… Дух… — говорили наиболее наивные.

— Еще одна выдумка белых, — спокойно об'яснили самые развитые.

Мы могли бы притянуть на веревке луну с неба, и они не удивились бы: они убеждены, что белые все могут.

Кино в джунглях.

Я находился в Банметхуоте, когда резидент впервые открыл кино для туземцев-моисов. Несколько сот туземцев и туземок было собрано в огромном сарае.

Когда свет был внезапно потушен, моисы принялись выть. Им об'яснили заранее что представление будет происходить не на сцене, как обычно, а на большой белой простыне, на противоположном конце залы, но они, очевидно, не верили, потому что в темноте можно было различить их вытаращенные глаза и полуоткрытые рты, обращенные в нашу сторону.

Кто-то вскрикнул, когда на экране задвигались фигуры. Тогда все сразу повернулись в ту сторону, и на одно мгновение настала мертвая тишина.

Они смотрели, раскрыв рот и ничего не понимая. Когда картина прояснилась, они с удивлением различили двигающихся людей и лошадей и начали кричать вдвое сильнее, подскакивая на месте и подталкивая друг друга, так что слышны были звонкие шлепки по голому телу. В зале стоял оглушительный шум: громкий хохот, дикие крики, точно рев быков.

На экране церемониальным маршем проходила артиллерия. Но никто из моисов, даже старики-милиционеры, никогда не видал пушки, и поэтому они никак не могли понять, что представляют собою эта стволы деревьев на двух колесах. Следующая фильма была в том же роде; моисы уже не кричали так громко, но смотрели с удовольствием, не улавливая целого, а, как дети, наслаждаясь просто движущимися тенями.

Потом появился на сцене Шарло, сам Чарли Чаплин, здесь, в Банметхуоте, на высоких глинистых плоскогорьях, в глубине джунглей, где охотники-мнонги гоняются за слонами… Ни один из моисов не понимал, что делалось на экране, да мы и сами плохо разбирались, так как лента была наполовину стерта. Однако, можно было различить преследования, драки, мебель кружилась по комнате, как волчок. Толпа вдруг разразилась неистовым хохотом, оглушая нас своими криками и ревом.

Обычные шутки Шарло, его широчайшие брюки, развевающиеся волосы, крошечная шляпа, манера ходить, — все, что кажется нам таким смешным, оставляло их безучастными.

— Так у белых, — говорили они, очевидно считая, что у нас принято одеваться так странно или останавливать прохожих на улице, цепляя их за ногу тросточкой. Не это заставляло их смеяться. Как только на экране появлялась молодая героиня, проливающая глицериновые слезы над несчастиями Шарло, вся зала разражалась безумным хохотом.

Они корчились, жестикулировали, скакали, кричали…

Стоило ей показаться, как вспыхивало безумное веселье. Мы так и не могли понять — почему.

— Это женщина, — уклончиво отвечали на мои расспросы туземцы. — Это женщина…

Больше я ничего не смог добиться. И до сих пор я не знаю, что же заставляло их хохотать до упаду, — волнистые белокурые волосы, ее крупное лицо на первом плане картины или ее слезы.

Водяной камень.

Однажды я шел пешком из Далака по полотну строившейся железной дороги и остановился на полпути позавтракать у одного инженера. Крошечная хижина стояла среди величественных сосен и шумящих потоков. Кругом столпились моисы, работавшие на линии. Это уже не вольные охотники Дарлака, а несчастные, озверевшие существа, которых голод пригнал сюда. Эти моисы с любопытством смотрели, как мы едим.

Вдруг мне пришла в голову странная мысль: на столе стоял лед — бесценное сокровище, которое с таким трудом доставляют в эти дебри. Я взял кусочек льда и приложил его кo лбу одного из моисов.

Он отскочил в испуге так быстро, что все остальные покатились со смеху. Я продолжал прикладывать лед то к его груди, то к руке, то к щеке. Наконец, разжав ему зубы, я вложил кусочек льда ему в рот. Он выкатил глаза п быстро выплюнул себе на ладонь этот странный камень, что-то испуганно бормоча.

Остальные столпились вокруг, вытянув руки. Каждому хотелось потрогать чудесную вещь, прикосновение к которой заставляет вздрагивать. Все громко вскрикивали, и лед переходил из рук в руки, постепенно тая.

У последнего из моисов на ладони осталась только капля воды. Лед исчез. Это их страшно удивило. Они показывали друг другу руки, растопыривали пальцы, вытряхивали повязки, искали в траве… Ничего не найдя, они смущенно уставились на меня, точно боясь, что я обвиню их в воровстве.

Очень может быть, что, вернувшись в свои деревин, эти моисы станут рассказывать о таинственном холодном камне, который внезапно исчезает, и какой-нибудь аннамит насмешливо об’яснит им, что это «нуок-да». водяной камень, без которого белые люди не могут обойтись

Эти интересные картинки взяты из книги Ролана Доржелес «По Дороге Мандаринов», рисующей жизнь далекого Аннама. Чуткость и остроумие автора, живость сцен и эпизодов, развернутых на чарующем фоне экзотики Индо-Китая, — все в этой книге привлекает и заинтересовывает.

Издание «Земля и Фабрика». 173 стр. Ц. 1 руб. 20 коп.

Издательство «ЗЕМЛЯ И ФАБРИКА».

ЧЕГЛОК, А. «По Австралии.» (Рассказы из жизни птиц). Стр. 324. Цена 1 руб. 10 коп. Странствия по той части света, где все наоборот: где зима, когда у нас лето, где лебеди черные, а утки живут на деревьях, где люди с белой кожей охотятся, как за дичью, так и за чернокожими людьми, бьют их, лишают земли и загоняют все дальше в глубь материка, в безводную пустыню, обрекая на голод и вымирание. Книга иллюстрирована худ. В. Ватагиным.

ГРЕЗЫ ТЕХНИКИ.

На заре своей юности человечество совершенно беспомощно стояло перед окружавшими его стихийными силами природы. Оно походило на путника, изнывающего от жажды, не имеющего возможности пробраться к желанному источнику. Оно напоминало изголодавшегося, ищущего пищи среди окружающих его груд золота. Но еще в давние времена понял человек, что в природных силах таятся огромные, неиспользованные возможности, которые могли бы помочь ему подняться на высшую степень культурного существования.

Долго не знало человечество, какие изыскать способы, чтобы подчинить себе необузданные силы природы, но не находило желанного пути, который вывел бы его из рабского подчинения этим силам к господству над ними.

В древности строились плоты и лодки, которые двигались лишь благодаря течению рек. Затем была использована сила ветра, и на лодках уже были натянуты паруса. Таким способом достаточно быстро и без особого труда можно было раз'езжать по стране и доставлять домой добычу, не сгибая спины под тяжестью ноши.

Значительно позже задумал человек использовать течение воды для новой цели: силой воды люди заставляли вращаться мельничные колеса, превращая в построенных ими водяных мельницах хлебное зерно в муку.

Так постепенно зарождалась техника: не из желания властвовать, не из жажды к наживе, а из одного лишь стремления человека облегчить непомерно тяжелый свой труд и освободить свои силы для дальнейшего использования даров природы. В низменных местностях водяное колесо не находило себе применения. Слишком медленно было там течение рек, и оно не в силах было вращать тяжелые мельничные колеса. Но зато ветры свободно гуляли на просторе. Человек и их не оставил без внимания: он придумал ветряное колесо, приводимое в движение силой ветра.

Много тысячелетий прошло на этой стадии развития, — больше не в силах был отвоевать у великана-природы карлик-человек. Так длилось до XIX столетия. Слабые человеческие руки продолжали стучаться в закрытую дверь. Но все было напрасно, — только вода и ветер были единственными помощниками человека, к тому же так неохотно ему подчинявшимися.

Но вот, однажды, внезапно наступил переворот: изобретена была паровая машина. Явилась возможность использовать уголь в качестве нового источника движущей силы. Благодаря этому человечество сразу получило в свое распоряжение громадные запасы энергии.

Усиленно принялись строить паровые машины, чтобы получить, наконец, возможность выйти из рабского подчинения природе и освободиться от ее стеснительных уз. С помощью паровой машины человечество постепенно вырастало, обогащаясь силой и знаниями.

Уголь явился тем материалом, который в дальнейшем служил основанием для новых мощных созданий человеческого ума. Теперь нужно было только, чтобы техника могла свободно развиваться, а запасы угля в то время казались неисчерпаемыми.

Естественным следствием этого мнимого изобилия угля явилась чрезмерная и неэкономная трата его. Чем больше увеличивалось потребление угля, тем опустошительнее становились хищнические способы его добывания и, чем больше угля добывалось из-под земли, тем больше росло его потребление и тем зависимее становилось человечество от машины.

Но вот к начавшемуся ликованию по поводу триумфа машины и к хвалебным гимнам победителю-человеку стали внезапно примешиваться тревожные голоса, предупреждавшие о том будущем, когда все запасы угля будут истощены. Весь мир насторожился. На какое же время хватит угля?

Наука сильно заинтересовалась этим вопросом и долгие годы посвятила его изучению. Результаты вычислений обнародованы были на конгрессе геологов в 1913 году.

Конгресс геологов пришел к выводу, что все известные нам сейчас залежи угля хватят максимум на 1.500 лет. Правда, в Соединенных Штатах запасов угля хватит на 2.000 лет, зато Англия исчерпает свои запасы уже через 300 лет. Сроки истощения запасов угля в других странах расположены между этими крайними цифрами. И как только этот срок пройдем, ныне известные нам залежи угля будут совершенно исчерпаны. Тогда нам грозит гибель в борьбе за существование с враждебными нам силами, ибо вся наша современная культура зиждется на угле.

Когда факт этот был установлен, сделано было два вывода: во-первых, что с имеющимися запасами утля необходимо как можно экономнее обращаться, а, во-вторых, что необходимо во что бы то ни стало найти другие виды энергии, используя для этой цели какие-либо иные силы природы.

О дальнейших технических завоеваниях человечества и о новых гениальных изобретениях, подчиняющих ему стихии природы, рассказывается, увлекательно и просто, в книжке Ганса Гюнтера «Грезы техники». Издание «Земля и Фабрика». 147 стр. Цена 75 коп.

Издательство «ЗЕМЛЯ И ФАБРИКА».

ЦИГЛЕР, В. «Радио-Робинзон». Стр. 96, с рис. Цена 35 коп. Это — повесть о приключениях современного юного Робинзона. Потерпев кораблекрушение, наш герой попадает на остров, населенный дикарями, но спасает себе жизнь, связавшись с материком посредством радио. Помимо занимательного чтения, книга дает ряд ценных теоретических и практических сведений о радио.

Издательство «ЗЕМЛЯ И ФАБРИКА».

Д-р САРКИЗОВ-СЕРАЗИНИ. «Лечитесь солнцем». (Как принимать солнечные ванны). Стр. 240. Цена 75 коп. 2-е дополненное издание. В этой книжке автор приводит «10 солнечных заповедей» для того, чтобы, как он говорит, «источник здоровья не превратился в источник болезни»… Влияние солнечных лучей на организм громадно: они излечивают больных, закаляют здоровых, предохраняют от болезни. Жизнью властно выдвигается вопрос о необходимости приблизить солнце к массам трудящихся, вселить в них любовь к нему и научить пользоваться его волшебной силой.

ВЕЧНЫЙ КРУГОВОРОТ ВЕЩЕСТВА.

Вся вселенная, весь мир — вовсе не мертвый и неподвижный мир. Все его вещество пропитано движением, Солнце, звезды, все светила небесные и все, что на них и в них, — и молекулы, и атомы, и электроны, и частицы мирового эфира, — все движется.

Но одно дело — переменять место, и совсем другое дело — пропадать, то-есть уничтожаться, превращать свое существование, переходить в «ничто».

Может ли хоть какая-нибудь крупинка вещества, уничтожиться, хотя бы мельчайшая из мельчайших крупинок, например, хоть какая-нибудь одна молекула, атом, электрон?

С первого взгляда кажется, что это дело возможное. Вот, например, горит на столе свеча: она горит и сгорает и, в конце концов, куда-то девается. Сгоревшей свечи не стало, ее вещество словно уничтожилось.

Но так ли это?

Вовсе не так. Как же можно говорить, что уничтожилось вещество свечи, когда от нее остается после горения и дым и копоть!

Но сколько именно их остается? Быть может, кое-что из ее вещества и совсем уничтожается при этом?

Фарадей собрал все, что остается после сгорания всей свечи. Он сделал так: прежде всего взвесил самую свечу перед тем, как зажечь ее; затем покрыл ее стеклянным колпаком и зажег. Для горения нужен воздух, — при его недостатке свеча тухнет. Поэтому Фарадей стал пропускать под колпак воздух, но по мерке, всегда зная количество и вес того воздуха, который впущен был под колпак. Гарь, копоть, пары и газы, какие выходили из-под стеклянного колпака, ученый стал тоже аккуратно собирать, — до последнего остатка.

После того, как свеча сгорела, все, что осталось от нее, взвесили. А когда взвесили, то оказалось, что, каков был вес этого вещества до зажигания свечи, таков же он остался и после сгорания.

Не уничтожилось и вещество свечи, не уничтожилось и вещество воздуха, который понадобился для сгорания.

Во время сгорания свечи ее вещество лишь переменило свой вид, но все-таки не уничтожилось. Если бы его не задержали и если бы не собрали, оно разлетелось бы незаметно во все стороны: копоть упала бы незаметно на землю, газы и пары унеслись бы неизвестно куда, — все их молекулы развеялись бы тогда во все стороны. Эти их молекулы могли по дороге встретиться с другими молекулами и могли бы вступить с ними в какое-нибудь химическое соединение, и из них произошли бы в таком случае какие-нибудь другие молекулы.

Так бывает с веществом свечи. Но иные вещества распадаются еще того больше: иные из них могут распасться не только на молекулы, а и на атомы, а то и на электроны, а, может быть, рассыпаться и на мировой эфир.

Но рассыпаться — не значит еще уничтожиться и превратиться в ничто: было вещество, — и осталось вещество. И каждая его крупинка, мельчайшая из мельчайших, странствует и странствует, кружит и кружит где-нибудь по вселенной; с одними сходится, с другими расходится, то соединяется, то раз'единяется; входит в состав разных атомов и молекул.

Можно представить себе и даже узнать в точности, как странствуют мельчайшие крупники вещества — молекулы, атомы, электроны. Можно проследить их странствование на большие расстояния и в очень долгое время. Эти странствования и прослежены.

Вот, например, как кружат во вселенной иные молекулы воды. Тысячи тысяч лет носилась какая-нибудь молекула воды где-нибудь в глубине океана. Там ее глотали рыбы, раки и другие морские существа. Глотали и выбрасывали. Там же ее впитывали в себя и подводные растения. И тоже выбрасывали. Молекула то входила в состав их тела, то выходила из него, переходила в другие тела и так кружила многие тысячи лет. Попала, наконец, в тело какой-нибудь морской ракушки, соединилась химически и вошла в состав кремневой раковинки; плавала, вместе с ней в глубине океана, затем упала на морское дно, да и осталась там лежать.

Но морское дно с течением миллионов лет немного приподнялось, вышло из-под воды, стало сушей, сделалось горами. И вот эта молекула воды, которая вошла в состав раковинки, попала теперь из океана высоко на гору, а там пролежала еще многие тысячи лет внутри камня.

Но воздух, ветер, холод, тепло и дождь раз'ели толщу горного камня. Тогда раковинка, лежавшая в его толще, появилась наружу, а с ней и молекула воды, которая входила в ее состав. Раковинка эта понемногу рассыпалась на зернышки, и ее обломки понесло дождевой водой по склону горы. Попали они, например, на какое-нибудь плодородное поле, а там ту же самую молекулу воды, вместе с другими веществами, всосали в себя корни пшеницы. Так молекула воды попала в пшеницу, в ее стебель, в солому. Из соломы люди приготовили корм для скота. Молекула попала этим способом в тело животного, в мясо, и прошла с пищей через человеческое тело, а там вместе с навозом опять попала на поле, и так кружила много раз, пока, наконец, не попала чрез корни дерева в его ствол.

Но ствол распилили на дрова. Оттуда молекула воды попала в печку, а там, на огне, снова сделалась свободной молекулой воды и вместе с парами взлетела высоко к небу и вошла в состав тучи. Там носилась долго, долго над землей, то падала вниз с дождем, то поднималась снова к небу, то делалась льдом, то жидкостью, то паром.

Попала, наконец, на большую глубину, в недра земли, и там от страшного жара распалась на атомы водорода и кислорода, и те стали странствовать отдельно. Атом кислорода химически соединился с каким-нибудь другим атомом и вошел, например, в состав железного окисла и стал странствовать уже в этом виде. А атом водорода соединился с другим атомом кислорода, снова превратился в молекулу воды, вылетел с нею из жерла огнедышащей горы, упал на землю, попал в таком виде в реку, а из нее — в океан и т. д.

Так странствует иная молекула воды. Но подобно этому странствует и всякая частичка всякого вещества. Странствованиям всех веществ и конца нет. Случается, что иные молекулы их распадаются не только на атомы, но и нa электроны, а те снова входят в состав других атомов и молекул.

Мельчайшие частички вещества странствуют всегда и в глубинах неба — с кометами, с планетами, с другими небесными светилами. Но странствуют они и сами по себе — от солнца к солнцу, от звезды до звезды. И нет ни конца, ни начала этим странствованиям.

Для нового времени необходимо и новое понимание вселенной. Новое понимание вселенной может и должно держаться только на точном и достоверном знании, то-есть на науке.

Книга Н. Рубакина — «Вещество и его тайны», Издание «Земля и Фабрика». 153 стр. Цена 50 коп. — раздвигает кругозор в нашем понимании вещества, всякого вещества, какое бы оно ни было и где бы и когда бы ни существовало и каким бы способом оно ни появилось на свет.

Издательство «ЗЕМЛЯ И ФАБРИКА».

В. ГОНЧАРОВ. «Век гигантов». Стр. 364. Цена 1 руб. «Век гигантов» — фантастический роман, в котором под видом приключений «фабзайчика Николки» автор рисует научную и, вместе с тем, крайне занимательную картину жизни первобытного человека, его жестокой борьбы за существование.

__________

В редакцию «Всемирного Следопыта» доставлены для отзыва следующие книги, изд. «Земля и Фабрика»:

Б-ка сатиры и юмора: В. Ардов. — Роковой аванс. Рассказы. 31 стр. Ц. 13 коп. Н. Г. Помяловский. — Бурсаки. Очерки бурсы. 32 стр. Ц. 13 коп. Н. С. Лесков. — Дух г-жи Жанлис. Рассказы. 32 стр. Ц. 13 коп. Евг. Венский. — Опиум. Рассказы. 29 стр. Ц. 13 коп. Григорович, Ал. — Оседлая жизнь. Рассказы. 28 стр. Ц. 13 коп. Юрий Потехин. — Операция проф. Фокса. Рассказы. 32 стр. Ц. 10 к. Марк Твэн. — Людоедство в поезде. Рассказы. 31 стр. Ц. 13 коп. Митрич. — Обутинду. Рассказы. 31 стр. Ц. 13 коп. Грамен. — Взаимоотношения. Рассказы. 31 стр. Ц. 13 коп. Ив. Прутков. — Всякое такое. Рассказы. 32 стр. Ц. 13 коп. Русские цари в эпиграммах. Сборник сатирических стихотворений. 29 стр. Ц. 13 коп. Архангельский (Архип). — Аэрофил. Рассказ. 30 стр. Ц. 13 коп. Николай Москвин. — Шахматы. Рассказы. 27 стр. Ц. 13 коп. Анатоль Франс. — Сказка о сорочке. 32 стр. Ц. 13 коп. Эдгар По — Очки. Рассказы. 32 стр. Ц. 13 коп. Смех на баррикаде (1905 г.). Пародии и эпиграммы. 27 стр. Ц. 13 коп.

Рабоче-крестьянская б-ка: Гюи де Мопассан. — Отец Симона. Рассказы. 31 стр. Ц. 12 коп. Влад. Короленко. — Лес шумит. Полесская легенда. 32 стр. Ц. 12 коп. С. Ф. Быстров. — Зверилы. Рассказ. 30 стр. Ц. 12 коп. Ант. П. Чехов. — Агафья. Рассказы. 20 стр. Ц. 12 к. Ант. П. Чехов. — Воры. Рассказы. 31 стр. Ц. 12 коп. Анат. Дьяконов. — Андрюшка-Сатана. Рассказ. 30 стр. Ц. 12 коп. Вяч. Шишков. — Судбище. Рассказы. 31 стр. Ц. 12 коп. Алекс. Неверов. — Марья-большевичка. Рассказы. 27 стр. Ц. 12 коп. Ив. Вольнов. — Вася Пазухин. Из повести. 31 стр. Ц. 12 коп. Ив. Вольнов. — После смены. Рассказы. 30 стр. Ц. 10 коп. Вяч. Шишков. — Спектакль в селе Огрызове. Рассказ. 30 стр. Ц. 12 коп.

Павел Низовой. — Черноземье. Повести. 215 стр. Ц. 1 р. 10 коп. Ив. Вольнов. — На отдыхе. Повесть. 127 стр. Ц. 85 коп. — Слава павшим. Сборник. 167 стр. Ц. 1 руб. Аркадий Голиков. — В дни поражений и побед. Повесть. 192 стр. Ц. 1 руб. 25 коп. Альфонс Петцольд. — Суровая жизнь. Из записок рабочего-подростка. Перев. с немецк. Вершининой. 198 стр. Ц. 1 руб. 55 коп. Лев Жданов. — Во власти золота. (Ленская бойня). 205 стр. Ц. 1 руб. 55 коп. Анатол. Шишко. — Господин Антихрист. Роман. 127 стр. Ц. 75 коп. А. И. Свирский. — Хорошее время. Рассказы. 109 стр. Ц. 75 коп. И. Бабель. — История моей голубятни. Рассказы. 78 стр. Ц. 70 коп. Федор Гладков. — Изгои. Повести. 139 стр. Ц. 1 руб. 45 коп. Жигмонд Мориц — Золото в грязи. Роман. Перев. Александровой. 162 стр. Ц. 1 руб. 40 коп. Жюль Верн. — Дети капитана Гранта. Перев. с фр. Павлова. 212 стр. Ц. 1 руб. 60 коп. Джек Лондон. Том. XVIII, кн. 2. — Межзвездный Скиталец. Повесть. 283 стр. Ц. 2 руб. 10 коп. Джек Лондон. Том XI, кн. 3. — Путешествие на Ослепительном. Повесть. 118 стр. Ц. 80 коп.

Все перечисленные книги можно выписывать из изд-ва «Земля и Фабрика». (Москва, Кузнецкий мост, 13, или Лубянский пассаж, пом. 25–30).

__________

Редакцией «Всемирного Следопыта» получен № 4 общественно-литературного, художественного и научно-популярного ежемесячника «30 дней». Издательство «Земля и Фабрика», 96 стр. Ц. 60 коп.

Содержание № 4: А. Луначарский. Д. Фурманов. — А. Зорич. Дамба. Рассказ. — А. Перегудов, Васька «Барсук». Рассказ. — Шолом Алейхем. Немец. Неизданный рассказ. — Тэффи. Великий человек. Новый рассказ. — Вера Инбер. Читают. Очерк. — Д. Аркин. Здания современности. Статья. — А. Ветров. Хорошее — враг плохого. Статья. — Ник. Асеев. Книги на столе. Статья. — Юр. Спокойный. Ригас — город столичный. Из путевых впечатлений. — Э. Бром. Праздник лжи. Очерк. — Э. Росси. Театр Брагалиа. Очерк. — Калиостро. Политрешето. — Б. Анибал. Заметки ворчуна. — Витрина изобретений. — Свое и чужое. — Юмор и Сатира.