Все странности мира

ИНТЕРЛЮДИЯ 1 Мир Колыбели, май 254 Экзамен по социальной истории

— Здравствуйте, профессор, сэр!

Маленький человечек со сморщенным лицом и седыми короткими волосами недовольно поднял взгляд на потревожившего его юношу.

— "Профессор" вполне достаточно, молодой человек! Кстати, вы кто? И зачем пришли?

— Я? Просто слушатель вашего курса, профессор…

— Что-то я вас совсем не помню, "просто слушатель". А у меня хорошая память на лица, да! Лекции, значит, изволили пропускать?

— Что вы, профессор, ни одной не пропустил. Просто у меня незапоминающаяся внешность, а у вас столько слушателей, столько лиц!

— Пять сотен человек по списку, лекции посещали сотни три с половиной, и вас среди активных слушателей я не помню. А это значит…

— Что вы, профессор, я — активный слушатель! Моё место — всегда слева, третье от края в седьмом ряду…

— Да? Ну, может быть, может быть…, так чего вы явились, господин "не просто, а активный слушатель"?

— Конечно, сдать экзамен, профессор!

— Хотите сдать экзамен, значит…

— Да, господин профессор…

— Тогда что же вы медлите? Берите билет! Ну же, молодой человек, нажимайте кнопку запуска генератора случайных чисел. Смелее, вы точно с третьего курса? А теперь жмите "стоп"! Ну, что показывает ваш ибр?

— Двадцать два, профессор!

— Что — "двадцать два"? Заголовок читайте, или читать вас до третьего курса не научили?!

— "Кланы с древности до наших дней", билет двадцать два, профессор.

— Чудненько, молодой человек! Кстати, как ваше имя, представьтесь, пожалуйста!

— Леонард Карлус Александэр, четвёртый сын в старшей семье клана Альбион, господин профессор.

— Ваш отец — брат номинеса? Или ваша мама — младшая супруга Владыки клана?

— Второе, профессор…

— Вот как! Отлично, отлично. Иус, зарегистрировать слушателя Леонарда Александэра, билет двадцать два, для сдачи экзамена. Десять минут на подготовку!

— Ну-с, молодой человек, рассказывайте!

— В самой глубокой древности, когда на нашей планете обитали первобытные люди…

— …и вокруг них так и бегали ещё не съеденные ими стада мамонтов и динозавров — туда-сюда, туда-сюда…

— Простите, профессор…?

— Не прощу. Это первое и последнее предупреждение! Вы тут не сценарий для стерео ваяете, а экзамен сдаёте. Будьте любезны говорить всё чётко и по существу! Иначе я буду вынужден отправить вас вон, господин Александэр! Итак, вторая попытка!

— Да, господин профессор!

— Что ж, начинайте.

— Клан — финансово и экономически самодостаточное иерархическое объединение людей, связанных родственными узами или вассальными клятвами…

— Хм-м…

— …контролирующее ряд территориальных социумов, число людей в которых значительно, то есть более чем в два-три раза, превышает в своём числе состав клана…

— Хм-м, хм-м!

— …и устойчиво существующее значительное, не менее жизни нескольких поколений, время…

— Вас послушать, так королевские и имперские династии Древней и Классической эпохи — типичные кланы! Британская, Германская, Российская империя — кланы, племена индейцев Северной Америки, папуасы Новой Гвинеи или инуиты Арктики — тоже кланы!! И первобытнообщинный, и родовой строй — тоже примитивные кланы! И политические партии эпохи государств, и даже сами государства! Может быть, вам стоит прийти в другой раз, господин Александэр?

— Извините, профессор, мне надо было сразу сказать, что понятие "клан" относится ко времени от эпохи поздних государств до наших дней…

— Так-так, и что же такого особенного произошло в эпоху поздних государств? Ну-с, молодой человек, почему всё из вас надо вытаскивать как клещами?!

— Именно в этот исторический период сформировался всеобщий язык, было создано единое информационное пространство, система социального обеспечения смогла без всякого напряжения предложить достойную жизнь большей части населения планеты, даже при длительном отсутствии у них всякой работы. И, главное, частной инициативе стало тесно в рамках "политических" государств с их тяжеловесным бюрократическим аппаратом и законами, меняющимися от года к году и от страны к стране.

— Так-так, продолжайте молодой человек, — слегка подался вперёд профессор.

— Корпорации и холдинги, как воплощение этой инициативы, стали внимательно и крайне бережно относится к собственным кадрам — от самого низшего звена до высшего менеджмента. Конкуренция внутри корпораций более не поощрялась. Наоборот, они перешли к солидарной политике внутри, оставив конкуренцию для внешних отношений. Именно в то время главным принципом в частной инициативе стало утверждение: "В нашем мире есть только две подлинных ценности — энергия и людские ресурсы!"

— Неплохо, весьма неплохо. Кстати, вы знаете, кто сформулировал этот принцип?

— Извините, профессор, нет. Говорят, что он уже был известен в эпоху поздних государств, то есть более тысячи лет назад…

— Да? Может быть, может быть. Но ведь есть большая разница между "сформулировать" и "применить на практике", не так ли?

— Конечно, профессор. Окончательно практические аспекты использования данного принципа предложили Габриель Холмс и Аслан Энгервальд в семьсот пятьдесят шестом году до Эпохи Звёзд, и именно их предложения вошли в действующее и поныне Клановое Соглашение. С тех пор доступная социуму энергия определяет подлинную ценность основной денежной единицы Конфедерации — солара, и вместе с людскими ресурсами в итоге определяют тот уровень власти, которым обладает клан…

— Хм-м, достаточно, — улыбнулся одними глазами экзаменатор. — Возможно вы, Леонард, и вправду посетили несколько моих лекций…

— Я посетил их все, профессор!

— Ну ладно, ладно. Тогда вам будет совсем не сложно привести примеры древнейших кланов и клановых соглашений, не так ли?! Скажем, два-три таких примера будет вполне достаточно. Разумеется, с точки зрения социальной истории. Что-то не так, молодой человек?

— Нет-нет, всё так, профессор. Могу ли я попросить пять минут на подготовку?

— Что? Пять минут?! У вас какая будущая специальность? Навигатор? Я так и думал! Стыдитесь, Леонард! За это время звездные корабли, покоряя пространство Вселенной, способны легко пройти в Светлом Мире шестьдесят миллионов километров. А вы, будущий навигатор, просто обязанный принимать решения мгновенно, всю эту бездну времени будете размышлять над простейшим вопросом? Три минуты, не больше, и не испытывайте больше моё терпение, молодой человек!!

— Итак, что вы, Леонард, надумали за три минуты? Ну-ка, ну-ка!

— Анализируя социумы охваченного письменными источниками исторического периода…

— Проще, Леонард, проще, — сморщился экзаменатор. — Вы всё время сползаете на какую-то жуткую форму построения фраз. Говорите яснее, излагайте свои мысли чётко. Для будущего офика это необходимо, молодой человек!

— Извините, профессор, — Александэр скромно опустил взгляд, — но при подготовке к экзамену я ознакомился с большим набором первоисточников эпохи государств, и стиль их документов прямо-таки прилип ко мне. Простите ещё раз!

— Ладно, — махнул рукой профессор, — продолжайте…

— Примитивные кланы с солидарной внутренней системой взаимоотношений в сформировавшейся конкурентной среде впервые, по-видимому, появились ещё в Риме эпохи Царств и расцвели в мире Средиземноморья во времена Пунических войн. Наиболее известные кланы той эпохи — Тарквинии, Юлии, Марции — имели свои интересы и в Риме, и в Карфагене, а Пунические войны — первые, по сути, войны между кланами. Не за обладание территориями, а за установление собственного влияния на них…

— Прекрасно, первый пример я вам засчитываю! Переходите к следующему.

— На мой взгляд, ярким примером примитивных кланов и созданного ими подобия Кланового Соглашения является Ганзейский Союз, существовавший в эпоху ранних государств вокруг акватории Балтики.

— Вы говорите о Ганзе? Ну-ну, попробуйте обосновать свою точку зрения. Мне весьма интересно.

— Следуя определению раннего клана, которое приведено в ваших трудах, профессор, опубликованных в "Вестнике Астраунского университета", есть три базовых критерия для выявления клана. Во-первых, клан объединяет людей, принадлежащих к самым разным семьям, обычно не связанных друг с другом родственными узами, хотя возглавляет клан обязательно одна семья. Такая ситуация типична для ганзейских купцов, которые весьма дорожили верными людьми, давая возможность лучшим и наиболее преданным из них участвовать в распределении прибыли…

— Верно, продолжайте.

— Во-вторых, клан — это именно экономический союз, а политические интриги и политика вообще — вторичны. Это же мы наблюдаем, если судить по дошедшим до нас документам, и в среде ганзейских купцов. Их занятие политикой сугубо вторичны и подчинены главной задаче — наиболее эффективной организации торговли. Это же и стало одной из причин заката Ганзы.

— Так-так, интересно. Вы полагаете, отказ от активных политических шагов и создания политической надстройки — ошибка Ганзы?

— Нет, профессор. Поначалу это выглядело абсолютно естественно, а вот потом укрепившие свою власть европейские владыки уже не позволили бы Ганзейскому союзу превратиться из объединения купеческих кланов в полноценное государство.

— Замечательно! Ваш вывод, как я понимаю, имеет прямое отношение и к современному клановому союзу — Конфедерации?

— Естественно. Законы социальной динамики позволяют это утверждать. Другое дело, что социально-исторические процессы, имея высокую инерцию, развиваются крайне медленно. Поэтому подобный исход событий следует ожидать через три-четыре столетия, не раньше. Длительность процесса деградации союза кланов в существующем информационном поле напрямую зависит от скорости экспансии, от контролируемого объёма и средней продолжительности жизни населения. В своих оценках я посчитал, что все эти параметры останутся неизменными, поэтому и говорю о таком временном периоде…

— Вот как. И вы твёрдо уверены в своём прогнозе?

— Да, профессор.

— То есть, вы полагаете, что Конфедерация, сложившаяся вокруг Колыбели, обречена?

— Безусловно, профессор. И в этом я полностью согласен с доводами, изложенными в вашей великолепной монографии "Социально-исторический прогноз развития Конфедерации Колыбели". Стабильность Конфедерации напрямую связана с безусловным превосходством Мира Колыбели над всеми, скажу прямо, колониями. Конфедерация утратит свою прочность, когда миры Провинции сравняются по своей силе и значимости с метрополией, и окончательно рухнет, если какие-нибудь из них превзойдут свой мир-прародитель.

— Что ж, я рад, что мои прогнозы не остались без вашего внимания, господин Александэр. Кстати, вы ещё не упомянули…

— …да-да, профессор. В-третьих, клану всегда тесно в любых, кроме экономических, границах, в рамках любых, кроме обоснованных экономически, законов. Он стремится выйти за их пределы, чтобы, опираясь на собственные ресурсы, добыть новые и получить преимущества в конкурентной борьбе.

— Что ж, материал вы знаете. Как вы полагаете, Леонард, клановая модель обречена на окончательный слом в ходе исторического развития социума?

— О! Видите ли, профессор, всё не так однозначно. С одной стороны, развитие клана предполагает конкурентную борьбу и, следовательно, возможность победы одного, самого успешного, над прочими неудачниками.

— Это так, молодой человек.

— Такой победитель просто в силу обязательств, налагаемых собственным успехом, превратит Конфедерацию в Империю. С другой стороны, доминирования единственного клана можно избежать, если имеется возможность экспансии. У поздней Ганзы, как и у Римской Республики, такой возможности не было. Поэтому их и сменили Империи. Но у Конфедерации такая возможность есть, её экспансия в обозримый исторический период ничем не ограничена. Но для подобной экспансии необходимо развивать Провинцию, а это, в свою очередь, неизбежно ведёт к обострению сепаратизма и становлению новых государств, которые неизбежно возникнут на месте Конфедерации.

— И какой же вы сделаете вывод, господин Александэр?

— Клановая модель организации общества великолепно подходит для эпохи развития, застой в котором неизбежно влечёт за собой возникновение государственных структур…

— Да, теперь я вижу, что мои труды вы изучали, и, хотя лекции пропускали…

— Профессор! Честно…

— …предмет вы, в целом знаете. Кстати, какие ещё примеры древних клановых объединений вы можете привести?

— Генуэзская республика, существовавшая примерно в то же время, что и Ганзейский союз, Светлейшая республика Венеция… впрочем, многие страны пост-Римского мира, носящие названия республик, были, по сути, клановыми союзами.

— Ну что же, в целом неплохо. Однако, чтобы получить хорошую оценку вам, молодой человек, необходимо ответить на ещё один мой вопрос. Вы готовы?

— Всегда готов, профессор, но, возможно, несколько минут на подготовку были бы мне весьма полезны.

— Так-так, очень предусмотрительно, Леонард. Итак, последний вопрос вашего экзамена: почему группа компаний "Виржин", имея все признаки клана, кланом всё же не является? Вам пять минут…

— И как, господин Александэр, вы готовы? Ваши пять минут истекли!

Конечно, Леонард ещё не был полностью готов к ответу. Так, набросал его план, не более, но ведь и профессору-то не возразишь! За его вежливым вопросом совсем несложно разглядеть жёсткий приказ приступить к ответу, и если Лео желает получить неплохую оценку, медлить нельзя.

— Да. — В ответ на насмешливый взгляд экзаменатора Леонард вежливо опустил глаза. От скромности, естественно. И чтобы этот монстр-профессор не прочёл его мысли, которые по-прежнему прибывали в непорядке. — Позвольте начинать?

Его мучитель — палач, инквизитор, сво… — нет, нет, с мыслями надо быть осторожнее! — скривился и молча кивнул. К насмешке во взгляде добавился и оттенок неудовольствия.

— Группа компаний "Виржин" обладает почти всем, что присуще любому клану: объединяет лояльных Ратниковым людей, принадлежащих к самым разным семьям…

— Откуда? Чем обеспечена их лояльность?

— Их лояльность обеспечена высоким уровнем личных доходов и внутренней солидарной политикой владельцев группы компаний, с одной стороны, и эффективным суггестивным программированием "эпсилонов" и "бет" преданными "Виржин" специалистами по социальной динамике. Все подобные специалисты группы компаний имеют высокий "альфа"-уровень и традиционно связаны с семьёй Ратниковых родственными связями, материальным благополучием, ощущением собственной исключительности и уникальности самой "Виржин-групп"…

— Верно, Леонард, продолжайте.

— Кроме лояльных работников, группа компаний "Виржин" имеет чётко выраженные экономические интересы; производственную "нишу", в которой она пока вне конкуренции. Начиная с самых первых образцов, корабли "Виржин" стабильно превосходят модели своих конкурентов почти на поколение. Так, корабли верфей "Виржин", формально относящиеся к пятому поколению, как правило, не хуже ранних представителей шестого поколения, построенных на других верфях. Если следовать утверждённой методике подсчёта паёв, Ратниковы легко могут претендовать на два-три сенаторских кресла и десяток мест в нижней Палате Собрания Конфедерации…

— Ближе к теме, господин Александэр, — сухо прервал его монолог профессор, — коротко, только тезисы.

— Первое — не хватает диверсификации внутреннего производства и почти полностью отсутствует внутренний рынок. Нет, компании "Виржин-групп" обладают магазинами для работников и членов их семей, но…

— …Дальше!

— Отсутствует реальная недвижимость, "приличествующая" клану — опорная масса, а без неё все работники не имеют "настоящего" кланового жилья и вынуждены арендовать его у "союзников". Это сильно подрывает потенциал развития группы компаний "Виржин" и её перспективу как самостоятельного клана…

— …Следующий тезис!

— Лидерство в отдельной области производства не имеет стабильных конкурентных преимуществ и связано либо с трудом предыдущих поколений семьи Ратниковых, либо с удачным подбором научных кадров…

— …Это всё второстепенное, молодой человек, но в чём же главная причина такого состояния дел?

— Серьёзным "игрокам" не нужен ещё один конкурент, профессор, — вздохнув, выложил свой последний козырь Леонард, — никому, ни Нордам, ни Мальцоу. Все кланы рассматривают "Виржин" только лишь как дичь, о добыче и дележе которой пока не удалось договориться с "партнёрами".

— И каков ваш прогноз, Леонард Карлус Александэр, четвёртый сын номинеса клана Альбион?

— "Виржин" обречена на потерю остатков независимости в масштабе нескольких десятилетий. Если, конечно, не случится что-то выходящее за рамки доступной мне информации.

— Прекрасно! Вы сдали экзамен. Иус, занести результат "хорошо" в личное дело слушателя.

— Выполнено…

"Что ж", — усмехнулся профессор кафедры социальной истории Астраунского университета Анчжэн Ким, глядя на радостно убегающего слушателя, — "для всех окончательный результат начинающейся интриги окажется неплохим сюрпризом!"