Все системы красные

Глава 1.

Я МОГ БЫ СТАТЬ массовым убийцей после того, как взломал свой ограничительный модуль, но потом понял, что могу получить доступ к комбинированному пакету развлекательных каналов, транслируемых спутниками Компании. С тех пор прошло уже больше 35 000 часов, за время которых случилось не так много убийств, но, вероятно, я не знаю, это было чуть меньше 35 000 часов, потраченных мною на фильмы, сериалы, книги, пьесы и музыку. В качестве бездушной машины убийства, я был ужасным провалом.

Я всё так же выполнял свою работу по новому контракту и надеялся, что доктора Волеску и Бхарадвадж скоро закончат своё изыскание, чтобы мы смогли вернуться на станцию, и я мог бы посмотреть 397-й эпизод «Восход и Падение Святилища Луны».

Я признаю, что я был рассеян. До сих пор это был скучный контракт, и я подумывал о закорачивании канала оповещения о состоянии и попытке доступа к музыке на развлекательному каналу, так чтобы ХабСистема не отметила в логах этой дополнительной активности. В поле это было сделать сложнее, чем на станции.

Эта обследуемая зона была бесплодным участком прибрежного острова, с низкими, плоскими холмами, поднимающимися и опускающимися, и густой зелёно-чёрной травой, доходящей до моих лодыжек, с почти отсутствующей флорой и фауной, за исключением группок птицеподобных тварей различного размера и каких-то пухлых плавающих штук, которые были безвредны, насколько мы знали. Побережье было усеяно большими голыми кратерами, в одном из которых Бхарадвадж и Волеску собирали образцы. Планета имела кольцо, которое с нашей нынешней позиции доминировало на горизонте, когда вы смотрели в сторону моря. Я смотрел на небо и мысленно ковырялся в канале, когда дно кратера взорвалось.

Я не потрудился сделать голосовой экстренный вызов. Я отправил видеопоток с моей переносной камеры доктору Менсе и спрыгнул в кратер. Когда я с трудом сполз по песчаному склону, я уже мог слышать через канал экстренной связи, как Менса вопит на кого-то, чтобы он немедленно поднимал прыгуна в воздух. Они находились на расстоянии около десяти кликов, работая в другой части острова, так что не было способа, которым они могли попасть сюда вовремя, чтобы помочь.

Конфликтующие команды заполнили мой канал, но я не обратил на них внимания. Даже если бы я не взломал свой собственный ограничительный модуль, аварийный канал имел приоритет, а там тоже был беспорядок, потому что автоматизированная ХабСистема хотела получить данные и одновременно пыталась отправить мне данные, которые уже были не нужны, да ещё и Менса отправляла мне телеметрию прыгуна. Которая мне также была не нужна, но было легче игнорировать это, чем ХабСистему, одновременно требующую ответов и пытающуюся предоставить их.

Посреди всего этого я ударился о дно кратера. У меня есть небольшие энергетические пушки, встроенные в обе руки, но вместо этого я потянулся за большой кинетической пушкой, зафиксированной на моей спине. У противника, который только что вырвался из-под земли, был действительно большой рот, поэтому я почувствовал, что пушка мне нужна по-настоящему большая.

Я вытащил из его пасти Бхарадвадж, запихнул вместо неё туда себя, и разрядил своё оружие вниз в его глотку, а затем направил его туда, где, как я надеялся, должен был быть его мозг. Я не уверен, что всё произошло в этом порядке — мне нужно пересмотреть запись с моей собственной переносной камеры. Всё, что я знал, это то, что Бхарадвадж была у меня, а не у него, и существо скрылось обратно в туннель.

Она была без сознания и её кровь из обширных ран на правом боку и правой ноге сочилась через её скафандр. Я зафиксировал пушку в её зажиме, чтобы я мог поднять её обеими руками. Моя броня на левой руке и много плоти, которая была под ней, достались твари, но мои неорганические части всё ещё работали. Из ограничительного модуля прилетел очередной всплеск команд, и я отправил его в мусор, не утруждая себя расшифровкой. Бхарадвадж, не имеющая неорганических частей и не так легко ремонтируемая, как я, определённо была сейчас наивысшим приоритетом, и в основном меня интересовало то, что МедСистема пыталась рассказать мне в канале экстренной связи. Но сначала мне нужно было вытащить её из кратера.

В течение всего этого, Волеску съёжился на вывороченных камнях, полностью потеряв контроль над собой; не думайте, что я ему не сочувствовал. В этой ситуации я был гораздо менее уязвим, чем он, и я тоже не очень хорошо проводил время. Я сказал ему:

— Доктор Волеску, вы должны пойти со мной, прямо сейчас.

Он не ответил. МедСистема посоветовала инъекцию транквилизатора и бла-бла-бла, но я прижимал одну руку к скафандру доктора Бхарадвадж, чтобы остановить её кровотечение и поддерживал её голову другой, а, несмотря на всё, у меня есть только две руки. Я дал команду моему шлему убраться, чтобы он смог увидеть моё человеческое лицо. Если бы тварь вернулась и снова укусила меня, это было бы фатальной ошибкой, потому что мне были нужны органические части моей головы. Я сделал свой голос твёрдым, тёплым и нежным, и сказал:

— Доктор Волеску, всё будет хорошо, ясно? Но вам нужно встать, чтобы подойти и помочь мне вытащить её отсюда.

Это сработало. Он вскочил на ноги и качнулся в мою сторону, всё ещё дрожа. Я повернулся к нему своим целым боком и сказал:

— Схватите меня за руку, хорошо? Держите.

Ему удалось обхватить своей рукой сгиб моего локтя, и я полез из кратера, буксируя его за собой и придерживая Бхарадвадж около груди. Её дыхание было неровным и отчаянным, а я не мог получить никакой информации из её скафандра. Мой собственный был разорван поперёк груди, поэтому я поднял температуру своего тела, надеясь, что это может помочь. В канале теперь было тихо, потому что Менса сумела использовать свои лидерские способности, чтобы заглушить всё, кроме МедСистемы и прыгуна, и всё, что я теперь мог слышать в канале прыгуна — это как остальные отчаянно шикали друг на друга.

Поверхность на этой стороне кратера была из паршивого, мягкого песка и рыхлой гальки, но ноги у меня остались целыми, и я поднялся на вершину, с двумя всё ещё живыми людьми. Волеску попытался рухнуть, и я уговорил его отойти от края на несколько метров подальше, просто на тот случай, если то, что уползло вниз, было больше, чем выглядело.

Я не хотел класть Бхарадвадж на землю, потому что что-то в моей брюшной полости было сильно повреждено, и я не был уверен, что смогу снова поднять её. Немного отмотав назад запись на переносной камере я увидел, что в меня ткнули зубом или, возможно, жгутиком. Я имел в виду жгутик или это было что-нибудь другое? Они не дают роботам-убийцам достойного образования ни в чём, кроме убийства, и даже это дешёвые версии. Я искал название для этого в языковом центре ХабСистемы, когда маленький прыгун приземлился поблизости. Когда он сел на траву, я запечатал свой шлем и сделал его непрозрачным.

У нас было два стандартных прыгуна: один большой, для чрезвычайных ситуаций, и этот маленький, чтобы добраться до обследуемых мест. У него было три отсека: большой посередине для экипажа и два более маленьких по бокам для груза, снаряжения и меня. Пилотировала Менса. Я начал идти медленнее, чем обычно, потому что я не хотел потерять Волеску. Когда рампа начала опускаться, Пинь-Ли и Эреда выпрыгнули, и, переключившись на голосовую связь, я сказал:

— Доктор Менса, я не могу отпустить её скафандр.

Ей потребовалось секунда, чтобы понять, что я имел в виду. Она поспешно сказала:

— Всё в порядке, заноси её в кабину экипажа.

Киллерботам запрещено ездить с людьми, и мне требовалось устное разрешение на вход. С взломанным ограничительным модулем войти мне ничто не мешало, но не дать понять людям, и особенно тем, у кого я на контракте, что я теперь сам себе хозяин, всё-таки было важно. В смысле, важно, чтобы органические компоненты остались при мне, а мои останки не порезали на части.

Я внёс Бхарадвадж по рампе в кабину, где Оверс и Рэтси отчаянно отсоединяли сиденья, чтобы освободить место. Их шлемы были сняты, а капюшоны их скафандров откинуты назад, поэтому я увидел ужас на их лицах, когда они увидели через разрывы в моём скафандре, что осталось от верхней части моего тела. Я был рад, что запечатал свой шлем.

Вот почему я на самом деле люблю кататься с грузом. Обычные и дополненные люди при близком общении с киллерботами слишком неловки. По крайней мере, это неудобно для этого киллербота. Я сел на палубу, держа Бхарадвадж у меня на коленях, пока Пинь-Ли и Эреда тащили Волеску внутрь.

Мы бросили два набора полевого снаряжения и пару инструментов позади, всё ещё лежавшими на траве там, где работали Бхарадвадж и Волеску, прежде чем они спустились в кратер за образцами. Обычно я помогал им переносить его, но МедСистеме, которая контролировала Бхарадвадж, через то, что осталось от её скафандра, было предельно ясно, что отпустить её было бы плохой идеей. Но никто не упомянул про оборудование. Оставление легко заменяемых предметов позади, может показаться очевидным в экстренной ситуации, но я был на контрактах, по которым клиенты должны были сказать мне, чтобы я положил истекающего человека для того, чтобы подобрать вещи.

По этому контракту доктор Рэтси вскочил и сказал:

— Я подберу ящики!

Я закричал: «Нет!», чего я не должен был делать: я всегда должен с уважением относиться к клиентам, даже когда они собираются случайно совершить самоубийство. ХабСистема может зарегистрировать это, и активировать наказание через ограничительный модуль. Если, конечно, он не был взломан.

К счастью, остальные люди заорали «Нет!» в тот же самый момент, а Пинь-Ли добавила:

— Какого хрена, Рэтси!

— Ой, конечно, время не терпит. Извините! — сказал Рэтси и ударил по кнопке последовательности быстрого закрытия на люке.

Таким образом, мы не потеряли нашу рампу, когда под ней, прямо сквозь землю, выскочила тварь, чей большой рот был полон зубов, или ресничек, или чего-то такого жевательного. Замечательный вид всего этого появился на камерах прыгуна, картинку с которых система услужливо послала прямо каждому в канал. Люди закричали.

Менса подкинула нас в воздух так быстро и сильно, что я чуть не растянулся, а все, кто не был на полу, оказались там.

В тишине, последовавшей после того, как они с облегчением хватали ртами воздух, Пинь-Ли сказала:

— Рэтси, если ты позволишь себя убить…

— Ты будешь очень сердита на меня, я знаю. — Рэтси сполз немного дальше вниз по стене и слабо помахал ей.

— Это приказ, Рэтси, не дай убить себя, — сказала Менса с пилотского кресла. Её голос звучал спокойно, но я имел приоритетный доступ к системе безопасности, и я мог видеть её скачущий пульс через МедСистему.

Эреда вытащила аварийный медицинский набор, чтобы они смогли остановить кровотечение и попытаться стабилизировать Бхарадвадж. Я старался максимально походить на прибор, зажимая раны там, где они говорили мне, используя мою падающую температуру тела, в попытке поддерживать её в тепле и держа свою голову опущенной, так что я не видел, чтобы они смотрели на меня.

ЭКСПЛУТАЦИОННАЯ НАДЁЖНОСТЬ 60% И ПРОДОЛЖАЕТ СНИЖАТЬСЯ

Наша станция является довольно стандартной моделью, включающей себя семь взаимосвязанных между собой куполов, установленных на относительно ровной равнине над узкой речной долиной, с подключёнными с одной из сторон нашими системой питания и рециркуляции. У нас была система искусственного жизнеобеспечения, но без воздушных шлюзов, поскольку хотя атмосфера планеты и была пригодной для дыхания, она не особенно подходила для людей в течение длительного времени. Я не знаю почему, в виду того, что это одна из тех вещей, о которых я по контракту не обязан волноваться.

Мы выбрали это место, потому что оно находится прямо в центре обследуемой области, и, хотя по равнине были разбросаны деревья, каждое высотой около пятнадцать метров, все они были очень чахлые, с одним слоем расширяющейся кроны, так было очень трудно подобраться ближе, используя их в качестве прикрытия. Конечно, это не учитывало ничего такого, что может появиться через туннель.

На станции у нас были защитные двери для обеспечения безопасности, но ХабСистема сказала мне, что главная уже была открыта, когда прыгун приземлился. У доктора Гурасина была наготове подъёмная каталка и он направил её нам. Оверс и Эреда смогли стабилизировать Бхарадвадж, так что я смог положить её на каталку и следовать за остальными на станцию.

Люди направились в лазарет, и я остановился, чтобы отправить маленькому прыгуну команду закрыть и запечатать себя, после чего я закрыл наружные двери. Через канал безопасности я приказал дронам расширить охраняемый периметр так, чтобы у меня было больше предупреждений, если бы к нам пожаловало что-то большое. Я также настроил некоторые блоки контроля на сейсмических датчиках, чтобы они предупредили меня об аномалиях, просто на всякий случай, если это что-то гипотетически большое решит пробраться внутрь.

После того, как я обезопасил станцию, я вернулся комнату, которая называлась дежуркой службы безопасности и в которой хранилось оружие, боеприпасы, датчики охраны периметра, дроны и все другие запасы, относящиеся к безопасности, включая меня. Я избавился от остатков того, что раньше было бронёй, и по совету МедСистемы распылил заживляющий герметик по всему моему пострадавшему боку. Я не истекал кровью, потому что мои артерии и вены автоматически запечатывались, но было не очень здорово смотреть на них. И это было больно, хоть герметик немного и притупил ощущения. Я уже установил через ХабСистему восьмичасовой запрет в системе охраны, так чтобы никто не мог выйти на улицу без меня, а затем перевёл себя в режим бездействия. Я проверил основной канал, но никто не зарегистрировал никаких возражений по поводу этого.

Я замерзал, потому что мой температурный контроль сдох в какой-то момент по дороге сюда, а защитный скафандр, который был под моей бронёй развалился на куски. У меня было несколько запасных, но вытаскивать один из них прямо сейчас было бы не очень практичным, или лёгким. У меня была только один комплект одежды, которую я ещё не носил, и я тоже не думал, что смогу её надеть. (Мне не нужна была униформа, потому что я не патрулировал внутри станции. Никто не просил об этом, потому что их было всего восемь и все они были друзьями — это была бы глупая трата ресурсов, а именно меня.) Я рылся одной рукой внутри складского контейнера до тех пор, пока не нашёл дополнительный медицинский комплект, рассчитанный на человека, который мне разрешается использовать в случае чрезвычайных ситуаций, открыл его и вынул спасательное одеяло. Завернувшись в него, я забрался в пластиковую кровать моего кубикла. Я позволил дверце закрыться, когда замерцал белый свет.

Там было не сильно теплее, но, по крайней мере, было уютно. Я подключился к дозаправочным и ремонтным кабелям, прислонился к стене и вздрогнул. МедСистема услужливо сообщила мне, что моя работоспособность сейчас составляет 58 процентов и продолжает падать, и это было не удивительно. Я мог бы окончательно восстановить за восемь часов и, вероятно, в основном восстановить мои повреждённые органические компоненты, но при 58 процентах я сомневался, что смогу провести какой-либо анализ за это время. Поэтому я настроил все каналы безопасности, чтобы предупредить меня, если что-нибудь попытается съесть станцию и приступил к запуску набора медиа-файлов, который я загрузил раньше с развлекательного канала. Я был ранен слишком сильно, чтобы уделить внимание чему-нибудь с сюжетом, но дружелюбный шум мог бы составить мне компанию.

Затем кто-то постучал в дверь кубикла.

Я уставился на дверь, все мои тщательно отлаженные настройки вводов сбились. Как идиот, я сказал:

— Э, да?

Доктор Менса открыла дверь и уставилась на меня. Я не очень хорошо умею угадывать фактический возраст людей, даже со всеми теми визуальными развлечениями, которые я смотрю. Люди в шоу обычно не очень похожи на людей в реальной жизни, по крайней мере, в хороших шоу. У неё была тёмно-коричневая кожа и светло-коричневые волосы, подстриженные очень коротко, и я предполагаю, что она была немолода, потому что, в противном случае, её не поставили бы главной. Она сказала:

— Ты в порядке? Я видела твой отчёт о состоянии.

— Э-э. — Именно в этот момент я понял, что должен был просто не отвечать и притвориться, что я нахожусь в состоянии покоя. Я натянул одеяло вокруг груди, надеясь, что она не увидела ни одного из отсутствующих кусков. Без брони, удерживающей меня вместе, это было намного сложнее. — Прекрасно.

Короче, я неуклюжий в общении с реальными людьми. Это не паранойя насчёт моего взломанного ограничительного модуля, и это не они — это я. Я знаю, что я — ужасающий киллербот, и они это знают, и это заставляет нас всех нервничать, что делает меня ещё более нервным. Кроме того, если я не в броне, то это потому, что я ранен, и значит какая-нибудь из моих органических частей в любой момент может отвалиться и шлёпнуться на пол, а этого никто не хочет видеть.

— Прекрасно? — Она нахмурилась. — Судя по отчёту, ты потерял 20 процентов от своей массы тела.

— Она вернётся обратно, — сказал я. Я знаю, что натуральному человеку, на которого я, вероятно, был похож, казалось, что я умирал. Мои раны были эквивалентом ран человека, потерявшего конечность или две, плюс большую часть объёма крови.

— Я знаю, но всё-таки. — Она долго смотрела на меня, так долго, что я подключился к каналу безопасности кают-компании, где не получившие ранений члены группы сидели за столом, разговаривая. Они обсуждали вероятность наличия другой подземной фауны и желали, чтобы у них были интоксиканты. Это выглядело довольно нормальным. Она продолжила:

— Ты был очень хорош с доктором Волеску. Я не думаю, что другие поняли… Они были очень впечатлены.

— Это часть экстренных медицинских инструкций, успокаивающих потерпевших. — Я подтянул одеяло плотнее, так что она не увидела ничего ужасного. При этом я мог чувствовать, как что-то постыдно протекает.

— Да, но МедСистема уделяла приоритетное внимание Бхарадвадж и не проверяла показатели жизнедеятельности Волеску. Она не приняла во внимание шок от события, и ожидала, что он сможет покинуть место происшествия самостоятельно.

Из канала было ясно, что остальные уже просмотрели запись с переносной камеры Волеску. Они твердили что-то вроде: «Надо же, а я и не знал, что у него есть лицо». С тех самых пор, как мы прибыли сюда, я всегда был в броне, я никогда не поднимал защитного щитка шлема, если поблизости люди. Не потому, что на то были особые причины. Единственная моя часть, которую они вообще могли бы увидеть – голова, а она у меня стандартная, типично человеческая. Но они никогда не стремились общаться со мной, а я уж точно не горел желанием общаться с ними. На службе это отвлекало бы, а вне службы… В общем, не хотел я разговаривать с ними. Менса видела меня, когда подписывала арендный контракт. Но она едва ли на меня взглянула тогда, а я тоже не особо разглядывал её, потому как, повторюсь, киллербот + настоящий человек = неловкость. Постоянное ношение брони сокращает ненужные взаимодействия.

Я сказал:

— Это часть моей работы, не слушать Системные каналы, когда они… совершают ошибки. — Вот почему вам нужны конструкты, БезоБлоки с органическими компонентами. Но она должна это знать. Прежде чем она одобрила мою доставку, она зарегистрировала около десяти протестов, пытаясь избавиться от необходимости получить меня. Я не осуждал её за это. Я бы тоже не хотел получить меня.

Серьёзно, я не знаю, почему я просто не сказал «здравствуйте» и «пожалуйста, убирайтесь из моего кубикла, чтобы я мог сидеть здесь и растекаться в мире».

— Хорошо, — сказала она и посмотрела на меня, что, как я знал, объективно заняло 2.4 секунды, а субъективно около двадцати мучительных минут. — Увидимся через восемь часов. Если тебе будет нужно что-нибудь до этого, пожалуйста, пошли мне предупреждение через канал. — Она отступила и позволила двери закрыться.

Это заставило меня задуматься, а с чего все так разудивлялись, поэтому я прокрутил запись инцидента. Ох ты, чёрт. Всё время, пока мы карабкались по склону кратера, я разговаривал с Волеску. Я был слишком занят траекторией прыгуна, и тем, чтобы Бхарадвадж не истекла кровью, и тем, как выйти из кратера со второй попытки, и потому, в общем-то, не слышал сам себя. Я даже спросил, есть ли у него дети. Глупость. Похоже, я пересмотрел медиа. (Есть у него дети. Он в четырёхстороннем браке, детей семеро, все дома, с его супругами).

Для периода покоя все уровни у меня зашкаливало, и я решил извлечь из него хоть какую-то пользу и просмотреть остальные записи. Там я наткнулся на кое-то странное. Это была команда «прервать» в истории команд ХабСистемы, которая управляла, или думала, что управляет, моим ограничительным модулем. Глюк, должно быть. Всё равно бы не сработало, ведь у МедСистемы приоритет в…

ЭКСПЛУАТАЦИОННАЯ НАДЁЖНОСТЬ 39%

ИНИЦИИРОВАНО СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ ДЛЯ ЗАПУСКА СРОЧНОГО РЕМОНТА