Все будет по-моему! Часть 12

Глава 940

Кён со скоростью молнии покинул рудник, взлетел на сто километров и окинул столицу взглядом, но ничего необычного не заметил. Признаки битвы отсутствовали. Тогда он вынул звукопередатчик и связался с Кристианом, но безрезультатно.

Кён предположил, что в место, где скрываются Кристиан, Хината и Тимофей ворвались Амра. Разумно предположить, что завязалась серьёзная битва, в ходе которой синтраэль либо получил серьёзное ранение, либо и вовсе помер.

С холодным блеском Кён устремился ко дворцу Амра и проник внутрь настолько быстро, что никто ничего и не понял. Духовным чувством он с лёгкостью отыскал сильнейшего практика из присутствующих, оказался возле него и подвесил за грудки.

«Где император⁈» — рявкнул Кён так, что дворец задрожал.

Бедному старейшине показалось, что перед ним возник призрак. Он так испугался, что не мог вымолвить и слова. Только после отрезвляющей пощёчины он взревел и яростно атаковал человека, за что тут же получил ещё одну пощёчину.

Старика хлещут по щекам, будто он пьяный доходяга, а не многоуважаемый старейшина Амра с развитием высокого властелина. Произошедшее было настолько абсурдным, что вряд ли ему поверит император, когда он доложит ему об этом.

«Он… Он у врат Аргуса! Что тебе надо от него⁈ Как ты вообще…»

«Вы напали на Тимофея⁈ Говори, иначе выбью тебе все зубы!»

«Н-на кого⁈ Я ничего не понимаю!»

«Чёрт!» — Кён выругался, отшвырнул старика и рванул к руднику. Очевидно, тот сказал правду, иначе бы во дворце находилось куда больше сильных практиков. Но раз все уже у врат Аргуса, то как Тимофей со своими то силами мог пострадать?

Единственный вариант — он отправился к вратам. Но в этом тоже нет никакого смысла. Они же договорились перед отправкой встретится и обдумать план действий. К тому же до открытия врат Аргуса ещё несколько 5 часов, так куда он так торопится?

Кён вернулся в рудник и, к своей радости, обнаружил, что девушки живы и даже пришли в сознание. Бледные как смерть и покрытые холодным потом они медленно приходили в себя, почему-то корчась от боли. На них жалко было смотреть.

Кён, не задавая лишних вопросов, скормил близняшкам обезболивающее и с помощью ухода старался им хоть как-то помочь в силу своих возможностей. К облегчению парня, постепенно им становилось всё лучше. Они уже могли осознавать окружение.

«Вы в порядке? Как себя чувствуете?» — спросил Кён с беспокойством.

«Жжётся… В животе будто горит…» — со стоном выдавила Клементина.

«Серафима, у тебя тоже жгучая боль в животе?»

Светлая кивнула, жмурясь от нестерпимой боли.

Кён хмурился, анализируя ситуацию. Боль, судя по всему, исходит из области пупка в душе. Именно там находится слот с уникальным врождённым телом, определяющим расу. Судя по всему, воздействие приходится именно на него, сквозь любые преграды и расстояния. Вот только что-то не сходится. Раньше, когда Клементина умирала от жажды, Серафима тоже умирала, но не от жажды, а от совокупного состояния сестры, выраженного в понижении всех жизненных показателей, но никак не боли в уникальном теле.

{Возможно ли, что Тимофей тут ни при чём?} — Кён заподозрил неладное, потому что вспомнил одну странную книжку, прочитанную в библиотеке Каганов.

У тёмных и светлых есть удивительная расовая особенность: мать жертвует частичкой таланта, зачиная в детях врождённую базу, из-за чего они рождаются с развитием. Так вот в книжке писалось про эксперименты, указывающие на то, что существует способ воздействовать на детей с помощью их матери — невидимой связи между ними.

Много информации в той древней книге почему-то отсутствовало, будто кто-то умышленно вырвал её фрагменты, и всё же основная идея была ясна: столь удивительный дар имеет своё слабое место, кроющееся в матери детей. Впрочем, если убить женщину, то последствий не будет. Чтобы воспользоваться этой слабостью необходимо обладать определёнными знаниями и методами, о которых парень не мог знать.

Следующие 15 минут девушки постепенно приходили в себя.

«Надо найти отца… Он должен знать, что происходит.» — со стоном сказала Клементина.

«Я выходил наружу и звонил ему. Безуспешно. Я понятия не имею, где он сейчас.»

Серафима вдруг поднялась на ноги и поплелась к выходу.

«Серафима, ты куда? Неужели знаешь, где он прячется?»

Светлая ничего не ответила. Впрочем, и так было понятно, что ответ — да.

«Я помогу тебе…» — сказал Кён, коснувшись девушки.

«Не трогай меня!» — отрезала Серафима.

«Закрой рот.» — возразил Кён и взял красавицу на руки.

Серафима заметно напряглась от контакта с парнем. Её будто шоком прошибло. Она уже успела отвыкнуть от такой его беспардонности и решимости, ведь в своём светлом состоянии он даже лишнего прикосновения к ней не позволял себе.

«Эй, а как же я?»

От Кёна отделился клон и тоже взял тёмную на руки.

«Э-э-э, а почему меня несет клон, а её несёшь ты⁈» — с обидой спросила Клементина.

«Заткнись. Не до этого сейчас.» — Кён с девушками на руках покинул рудник. Блондинка сохраняла молчание, но указывала рукой направление.

Вскоре троица преодолела несколько тысяч километров и оказалась в гористой местности. На одной из вершин располагался особняк, судя по всему, не заброшенный.

Кён нахмурился, ощутив внутри два практика и одного покойника. Когда девушки слезли с его рук и последовали внутрь, он заколебался, думая, стоит ли их остановить. Его смущал не только покойник, но и положение, в котором расположены все присутствующие.

Внутри троицу ждало необычное зрелище: на каменной платформе, похожей жертвенник, лежал бледный бессознательный Тимофей. Все его четыре конечности находились под натяжением верёвки, надёжно фиксирующей его на платформе. Рядом лежал мёртвый император Кристиан, над которым в слезах склонилась Хината.

«Мама!» — взволнованная Серафима рванула к красивой женщине и обняла её.

«О нет…» — Клементина подошла к отцу и, коснувшись его руки, посмотрела на него блестящими от слёз глазами. Как бы странно Кристиан к ней не относился, она всё ещё считала его своим отцом, единственным родным для неё человеком. Разумеется, увидев его мёртвым, она не могла сдержать эмоций.

{Как я и подозревал, это произошло из-за воздействия на врождённую базу.} — с облегчением подумал Кён. Будь это связано со смертью Тимофея, близняшки бы погибли. — {И всё-таки, для чего именно он это сделал? Что за ритуал такой?}

Спустя несколько минут Тимофей очнулся. Он разорвал верёвки и, окинув всех присутствующих взглядом, в том числе тело мужчины, принял сидячую позу и коснулся лба.

«Тимофей, т-ты в порядке?» — спросила Хината с замиранием сердца.

«Ты знала⁈» — крикнул парень с жаждой крови.

«Н-нет… Я и не подозревала… Если бы я знала, то никогда бы не согласилась с этим…»

«Значит, он использовал и тебя тоже… Старый ублюдок.» — Тимофей с ненавистью посмотрел на тело Кристиана, затем помассировал пульсирующие виски.

«Что вытворил этот злодей, мама?» — спросила Серафима.

«Солнышко, мне больно говорить об этом…» — со слезами ответила Хината.

Кён решил немного прояснить ситуацию: «Твой горе папаша воспользовался скрытой слабостью всех светлых и тёмных — их незримой связью с матерью через врождённую базу. Он планировал обезвредить Тимофея, но вы тоже попали под удар.»

«И зачем же он это сделал?» — хмурясь, Серафима посмотрела на брата.

«Тебе лучше не знать. Просто забудь об этом.»

В разговор вмешалась Клементина: «Тогда расскажи мне! Отец погиб, а я даже не знаю, по какой причине… Пожалуйста, будь человеком, расскажи мне всю правду!»

Поколебавшись, Тимофей всё же заговорил: «Ты сама об этом попросила, так что не вини меня за жестокую правду: этот ублюдок планировал захватить моё тело!»

Кён с близняшками вздёрнули брови в удивлении.

«С самого начала он растил нас троих, — особенно меня, — не ради того, чтобы мы потрясли мир или счастливо прожили в лучах славы. Нет. Всё это было ради его эгоистичных целей. Ради себя!» — голос Тимофея дрогнул от ярости.

«Ублюдок собирался убить меня, чтобы завладеть моим телом. И вас он тоже хотел использовать…» — он осёкся, не решаясь рассказать сёстрам, что секс с ним лишила бы их развития, которое перешло бы к нему самому.

«Он мечтал стать богом синтраэлей и самореализоваться за наш счёт. Ему было плевать на маму. Плевать на нас. Он собирался сбежать от собственной жены и от конца света через врата Аргуса. В нём нет ничего святого. Так что не лей по нему слёз — он их не заслуживает. И даже эта смерть… слишком мягкое для него наказание.»

Клементина выглядела потрясённо.

«Я всегда знала, что он тот ещё злодей!» — убеждённо сказала Серафима.

Хината сомкнула глаза. Каждое слово сына вонзалось в её сердце подобно кинжалу.

Кён не смог не задать волнующий его вопрос: «Прости, что вмешиваюсь, но разве возможно переселить душу в чужое тело? Ну то есть, во-первых, у него другая частота колебаний. Оно же отторгнет тело. Во-вторых, возраст души всё равно не позволит ему пройти через врата Аргуса. Получается, своим поступком он обрёк бы на смерть себя и своих детей. Да и вообще что-то не вяжется с его историей про связанные судьбы…»

Вопрос звучал слишком разумно, поэтому Тимофей и сам захотел ответить на него: «Старик и не думал пересаживать свою душу в моё тело. Он планировал пересадить зерно своей сущности в мою душу, тем самым взяв её под контроль. Точнее, он намеревался телепортировать её непосредственно в мою душу.»

«Откуда такая уверенность, что ему это не удалось?»

«Я всегда с подозрением относился к старику. Когда я телепортировался с Даркиса на Альбион, то специально сделал вид, будто истощён. Осторожность сыграла мне на руку. Он решил, что я ослаблен и крайне уязвим, за что и поплатился, как видишь.»

Кён примерно догадывался, в чём дело. Обычно качество пространственной стихии недостаточно велико, чтобы преодолеть природное сопротивление души, проникнув в неё, однако ему самому это удалось из-за Небесных Жемчужин и тела Пустота, что позволило парню научиться телепортироваться на клона (вместе с душой).

Тимофей же, как синтраэль, уже давно достиг подобного качества пространственной стихии, что подтверждает его техника массовой телепортации. Так почему бы ему не телепортировать что-то из чужой души в свою?

Очевидно, Кристиан заставил Тимофея потерять сознание, а затем как-то принудил того воспользоваться пространственной стихией, чтобы переместить что-то из одной души в другую. Учитывая, что парень был безумно ослаблен, это не звучит невозможно, и всё-таки сомнительно, что данная затея вообще реализуема.

{И всё-таки Синергии это удалось.} — подметил Кён. Бывший владелец тела тоже был при смерти, безумно слаб и истощён. Сейчас же речь шла про пикового властелина.

Про себя Кён отметил всю гениальность Кристиана. Это же надо иметь такие безумные амбиции и интеллект, чтобы соблазнить высокородную светлую, создать трёх связанных друг с другом детей, а затем ещё и украсть тело одного из них! Если бы у него всё получилось бы, то он выиграл бы лотерею, требующую удачу всего мира. Особенно учитывая, что уже сегодня наступит конец света, а он пройдёт через врата Аргуса (куда денется).

— хлоп~

Внезапно Тимофей положил ладонь Кёну на плечо и с недоброй улыбкой сказал: «Кстати, раз уж ты попался мне под руку, у меня есть пару слов… Видишь ли, я являюсь основным наследником ублюдка, а раз уж он уже сдох, как собака, то всё его имущество принадлежит мне, в том числе браслет „Скользящей Лунной Тени“. Поэтому я прошу тебя по-хорошему отдать мне артефакт и валить на все четыре стороны.»

Почти кто угодно другой на месте Тимофея затаил бы на Кёна смертельную обиду за уничтожение Браунов (на турнире семей в Бостоне), и всё же парень понимал, что его приёмный отец сам виноват, что проиграл более хитрому и сильному противнику.

В остальном все их взаимодействия, помощь и услуги уже были погашены. Больше между ними нет никаких долгов, поэтому Тимофей решил забрать у посланника богини браслет отца и отпустить. Пусть сам думает, как пройти через врата Аргуса.