Время падать, время летать

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВРЕМЯ ЛЕТАТЬ. Глава первая

Быть женой Шадриана оказалось тем еще испытанием.

После церемонии, запутавшись в завязках корсета — дагуэры считали зазорным иметь слуг, даже если речь шла о королевской семье, а моя юная помощница Тили видела уже десятый сон, — я прилегла на постель буквально на пару минут, а проснулась от страшного крика, застрявшего в горле.

Я не успела увидеть сон, и, проснувшись, не могла понять, чего мне бояться. И все же чувствовала леденящий страх… который исчез, оставив после себя растерянность и пустоту. Я была сбита с толку стремительным водоворотом эмоций…

Раздался стук в дверь. Я ответила, уже зная, кого увижу в следующую секунду. Шадриан вошел в комнату.

— Это был ваш кошмар, верно? — спросила я, приподнимаясь на постели. — И ваш страх…

— Наверное, я должен извиниться, что тебя это коснулось.

Я пожала плечами.

— Не извиняйтесь. Видимо, так теперь будет всегда?

Шадриан усмехнулся.

— Кошмары мне снятся часто.

— Значит, придется привыкать, — рассеянно сказала я. — Но я говорила не об этом. Просто… пока это так непривычно… Мои и ваши эмоции смешиваются, и я не могу понять, что сейчас ощущаю. Как я пойму, какие чувства принадлежат вам, а какие — мне?

— Те, что сильнее — не важно, чьи они — всегда выходят на передний план, заслоняя собой остальные. Чувствуя мой гнев, ты можешь продолжать чувствовать и свою радость. Весьма сомнительный, конечно, коктейль. Но… я постараюсь быть более сдержанным в эмоциях — кроме тех моментов, которые от меня не зависят. Как бы то ни было, нам надо учиться сосуществовать так, чтобы обоим было хотя бы… комфортно. Необременительно.

— Вы не можете заставить себя радоваться, когда повода для этого нет, — возразила я.

— Да, но… Я могу сделать так, чтобы ты страдала меньше, реже испытывала страх. Тогда и я не буду жить, как на вулкане.

— В Бездне есть вулканы? — воскликнула я.

Вынужденные переселенцы из другого — такого привычного и относительно спокойного мира, мы до сих пор еще не изучили сумасшедший мир, в котором отныне были вынуждены выживать. Несколько недель — слишком короткий срок, а Бездна — мир слишком многогранный в своем безумстве.

— Есть. И там, где они есть, хрупким юным барышням лучше не находиться, — усмехнулся Шадриан.

Он был уже у двери, когда я тихо спросила:

— Кошмары… Почему они вам снятся?

— Кошмары не выбирают, к кому приходить. И это — нередкое для дагуэров проклятие. Только пифии могут помнить свои прежние жизни, хранить мудрость и передавать ее из поколения в поколения. Мы — обычные дагуэры, не помним… Однако за спиной каждого из нас стоят духи предков, и нередко их прошлые жизни влияют на наши. Иногда мне снится, что я убиваю тех, кого никогда не видел. Иногда я на поле боя — там, где никогда не был. Моя война не кончается никогда. Но это осколки памяти не моей души, а душ моих предков. Это наша плата за умение управлять памятью душ.

— Другая сторона медали, — прошептала я.

Шадриан кивнул. Бросил в тишину: «Спи, юная королева», и закрыл за собой дверь.

Я знала, что наш союз многим казался странным и противоестественным — и с моей стороны, и с его. Я — обычная девушка, против воли оказавшаяся в Бездне, он — коренной ее житель и истинный король. Я только учусь выживать, не умею владеть ни мечом, ни магией, он — воин и дагуэр, способный управлять любой материей и стихией, изменяя ее форму, преобразовывая ее, разрушая и созидая. В конце концов, мне шестнадцать, ему тридцать один — благодаря первым переселенцам с Альграссы, здесь удалось сохранить наше времяисчисление, правда, не поделенное на сезоны (в эти двенадцать месяцев преобладал излюбленная пора Бездны, застрявшая где-то посередине между иссушающим летом и ветреной осенью, лишенной дождей). Я побаиваюсь его, он считает меня слишком молодой и незрелой.

К черту. Я ничего не должна ему доказывать. Другое дело — ребята из школы и мисс Гейс, единственная из четырех учителей оставшаяся с нами. Товарищи по несчастью, которые еще недавно ходили и разъезжали по улицам Гвалроу, и были озабочены разве что выбором новой модели смартфона, гонкой за школьной популярностью и вниманием противоположного пола. Что было у них — нас — теперь? Хрупкий союз с дагуэрами, который истечет через шесть месяцев — именно такой срок был оговорен в нашей с Шадрианом клятве на крови. А за окнами — безжалостный, недружелюбный мир… и полнейшая неизвестность.

За четыре недели, которые прошли с момента нашей с Королем Душ свадьбы, мало что успело измениться. Мы более-менее наладили контакт с дагуэрами, с которыми отныне были вынуждены находиться под одной крышей, в одном форте-дворце. Но в их взглядах все еще сквозило недоверие, в тоне — настороженность. Мы по-прежнему были для них чужаками, мы ели их еду и тратили их ресурсы — и все из-за моего решения стать супругой Шадриана… Королевой Душ. И да, дагуэры по-прежнему не подпускали нас ни к оружию, ни к магии…

Если не считать наших с Шадрианом «уроков».

Сидя на коленях, я смотрела на камень — огромный валун, лежащий прямо посреди зала. Камень молчал. А не должен был.

— Лекса, ну давай же, смотри внимательнее!

Я хмуро взглянула на него.

— Вы никак мне не помогаете. Смотреть я смотрю…

— Неправильно смотришь, — перебил Шадриан.

И вроде бы сказал сдержанным тоном с характерной ему ноткой ехидства, но я отчетливо ощущала его нетерпение.

— Вглядись в самое нутро камня, почувствуй его душу.

Звучало странно, хотя я знала, что магия дагуэров именно так и работает.

— Не получается, — вздохнула я. Усиленно сощурила глаза. Камень как камень.

Для того, чтобы научиться видеть душу вещей, чтобы читать их память, нужна была руна-метка дагуэров, которая красовалась на теле Шадриана под белой костяной броней. И эту же руну он недавно нанес на кожу мне. Его подданных вряд ли бы порадовало, что он доверил мне такое важное знание. Я и сама не знала, что побудило Короля Душ пойти на это. Но его жертва, кажется, была напрасной — способности к магии во мне не оказалось.

И тем не менее пару раз в неделю мы повторяли эту игру: он играл роль наставника, я — начинающей магессы. Актеры из нас, признаюсь, были никудышные, но… это какое-никакое, а развлечение.

Подавшись вперед, Шадриан заправил мне за ухо прядь волос. Во всем форте я была единственной рыжей, что немало его забавляло. Вроде бы невинный жест, призванный расширить мне поле обзора, отозвался мурашками по коже — там, где прошлись его пальцы. Я продолжала держать дистанцию, не считая Короля Душ ни врагом, ни другом — только вынужденным союзником. Но в такие моменты, когда он смотрел на меня… так… это было нелегко.

Нас сблизил не только брак и поделенные на двоих эмоции, но и ритуалы Памяти Предков, когда Шадриан и девочка без имени и с десятком имен одновременно пытались добраться до памяти Эйба Атрейса. Неудивительно — моя душа была у него на ладони. Но была одна деталь, которая ясно позволяла понять: и Шадриан, и Пифия доверяли мне ровно настолько, насколько я им доверяла. То есть, скрывая самое важное, самое сокровенное от чужих глаз.

Когда мы подходили к черной стене в Памяти Предков, к «заблокированному» воспоминанию, меня просто… выключали. Раз — и сознание гасло, а когда я приходила в себя, ритуал был уже закончен. Я знала, зачем они это делают — когда стена рухнет, обряд Раскола двух миров перестанет быть для них тайной. Для них, но не для меня.

Подумав об этом, я негромко спросила:

— Ну что, сегодня вечером в Лунной комнате? — Так я называла комнату, где была только вода и лунные блики, которые рождали окрашенные в серебристый огоньки свечей.

— Сегодня — никакого ритуала, — безапелляционно заявил Шадриан. — Последний сильно тебя истощил. — Добавил, будто извиняясь: — Пифия иногда увлекается и слишком сильно воздействует на твое сознание. Ты этого можешь не ощущать, но…

Да нет, я как раз таки ощущала — сильную слабость и дрожь в руках после особенно долгого ритуала. И на следующее утро была как пьяная.

— У вас хоть что-нибудь получается? — не выдержала я. Зарекалась же — не поднимать острые темы, не лезть, куда не просят… Как ни крути, мы с ребятами сильно зависели от дагуэров. И злить их — себе дороже.

— Конечно. Стена рушится — трещины в ней все глубже. Это было бы невозможным… не вступи мы в брак.

Я кивнула. Выходит, скоро Шадриан получит желаемое и… потеряет ко мне интерес. Да, в запасе у нас будет еще несколько месяцев, после которых клятва на крови перестанет действовать. И мы — шестнадцать подростков и одна испуганная молодая женщина — окажемся предоставлены самими себе. Бездна… щадить она нас не станет.

— Ладно, пойду спать, — бросила я, поднимаясь. — Камень все равно никуда не денется.

Шадриан рассмеялся, придержал меня за руку, разворачивая к себе. Поняв, что наше прикосновение длится дольше положенного, я смущенно высвободила ладонь.

— Оставлять валун таким — неэстетично, — шутливо-поучительным тоном сказал он. Не прикрывал глаза, чтобы сосредоточиться, не делал сложных пассов руками. Просто камень вдруг стал расти ввысь, чтобы мгновениями спустя превратиться в изысканную статую… с моим лицом.

— Твои дагуэры будут недовольны. — Мой голос прозвучал отчего-то холодно.

Уголок его рта дрогнул.

— Что я посвящаю статую своей жене?

— Фальшивой жене, — поправила я. Поморщилась, услышав нотки горечи. Совсем не к месту. — О чем знают все присутствующие в форте.

— Лекса, они никогда не оспаривают моих решений. Не имеют права.

— Да, но… — Я махнула рукой. Этого не объяснишь. Взгляды, которые я ловлю на себе. Шепотки за спиной. Неодобрительные ухмылки. Одни видели во мне шанс, другие — потенциальную настоящую Королеву Душ, что меня смешило. Были и третьи, которые видели во мне угрозу, что тоже было бы смешно, если бы не было так… опасно. Я вмешалась в их размеренную жизнь, навязала свои правила, став из пленницы супругой вождя… некоторым это ох как не понравилось.

Остаток дня я провела с юной обладательницей золотистых локонов и не по возрасту взрывного характера Тили. Когда за окнами дворца начало темнеть, я отвела ее к маме, в одну из комнат на первом этаже. Отца у Тильгер, увы, не было — погиб в войне с Королем Крови.

— Прошу прощения, Лекса, она, наверное, совсем вас замучила, — устало извинилась Адина, увидев меня на пороге.

Здесь никто не звал меня «моя королева», что было вполне обоснованно, если учесть, что наш брак с Шадрианом — чистая фикция, а наш союз с дагуэрами недолговечен.

— Ну что вы! — искренне запротестовала я. — Тили — настоящее чудо. Она много знает о вашем клане и вашей истории. Мне интересно ее слушать.

Адина наказала дочери мыть руки и садиться за стол, и, когда она упорхнула золотистоволосым птенчиком в пышном платье, с улыбкой повернулась ко мне.

— Тили ужасно любопытная, за всю свою жизнь она облазила форт вдоль и поперек. Мечтает, когда вырастет, стать следопытом. Ей скучно в стенах форта, а тут новые лица! Остальных она сторонится, а вы ей сразу приглянулись.

— Я познакомлю ее с ребятами, если она захочет, — пообещала я. — Они… хорошие.

Адина кивнула, но в ее глазах я успела уловить тень сомнения. Я подавила вздох. За этот месяц, вопреки моим ожиданиям, пропасть между нами — коренными жителями Бездны и переселенцами с Альграссы, никуда не исчезла. «Главное, что мы в безопасности», — твердила я себе, оставляя Тили с семьей. Шадриан обещал, что защитит нас.

И пускай наши отношения были совсем непросты, и у каждого из нас были проблемы с доверием… в этом я ему доверяла.