Время для людей

Глава 11

в которой всё оказывается не так, как ожидалось, а главному герою снова снится сон

Андрей с усилием потянул на себя тяжелую деревянную створку. Дверь до конца не закрылась, но щель стала меньше.

— Зря стараешься, — усмехнулся Степан, — думаешь, за всё время в здание никто не пробрался?

Андрей повернулся к нему, но ответить не успел. Лида стремительно шагнула к инструктору и влепила ему звонкую пощечину.

— Это тебе за Гену! — с ненавистью выкрикнула она. Замахнулась еще раз, но Степан перехватил руку, и тогда она пнула его ногой.

— А это за Веронику! — в её голосе послышались слёзы. — Ненавижу тебя, ненавижу! Ты убийца!

— Я никого не убивал, — Степан легко оттолкнул девушку от себя. Лида опять было кинулась, но её перехватил Костя, прижал к себе, что-то сказал, погладил по голове. Девушка попыталась вырваться, не смогла, прижалась к Косте и разрыдалась.

— И Вероника и Гена умерли бы сами через несколько часов, максимум на следующий день, — продолжил Степан. — Ты же видела, в каком они были состоянии. Без медицинской помощи они бы не выжили, это всего лишь вопрос времени.

— Да, они бы умерли, — Лида повернула к нему заплаканное лицо, — но они бы умерли рядом с нами, а не были бы разорваны этими… этими…

— Я предлагал остаться с Вероникой всем, кто хотел. Я никого не уводил с собой силой. Вы сами приняли такое решение. А что насчет того, чтобы сидеть рядом и дождаться естественной смерти… Ты уверена, что у тебя есть столько времени? У нас совсем не осталось еды, через день-два мы ослабнем, и станем легкой добычей для любого хищника. Для нас каждый час дорог. — Он помолчал, потом продолжил уже мягче: — Гена нам жизнь спас. Поэтому скажем ему спасибо, почтим минутой молчания и пойдём дальше.

— Я никуда с тобой не пойду, — глухо сказал Лида. Она стояла, по-прежнему уткнувшись в грудь Кости, но уже не плакала.

— Хорошо, — легко согласился инструктор, — оставайся здесь. Это твой выбор. Кто еще хочет остаться?

Он обвёл всех спокойным взглядом.

Андрей отвёл взгляд. К Степану у него были сложные чувства. Он метался от восхищения до ненависти, не принимал его, но в то же время допускал, что тот в чём-то прав. Гену было жалко, но он подвергал опасности всю группу, и поступок Степана хоть и вызывал омерзение, но был спасением для всех.

Костя молчал, глядя куда-то мимо инструктора.

— Я хочу, чтобы вы поняли… — Степан достал сигарету, покрутил ее в руках, — я вам уже несколько раз это говорил, но повторю еще раз. Чтобы выжить, необходимо чем-то или кем-то жертвовать. Мы не могли вести с собой Веронику…

— Когда твой Юра ногу сломал, ты тащил его на себе, — выкрикнула Лида, — а как Веронику…

Она снова заплакала.

— Я тащил Юрика, потому что думал, что помощь рядом, что сейчас нас найдут спасатели. Думаю, если бы он не покончил с собой, нам бы пришлось оставить его там, в этом доме на берегу реки. И я бы сделал это, поверь. Мне было бы больно и горько, но я бы это сделал. И Юра бы меня понял.

Степан чиркнул зажигалкой, прикурил.

— Я не буду вас заставлять идти со мной, решайте сами. Мне даже проще будет одному, больше вероятности, что без вас я быстрее доберусь. Но, если вы решите остаться со мной, я поведу вас дальше, я зла не таю.

Все молчали, лишь только горько всхлипывала Лида.

— Мы нужны тебе только в качестве жертвенного тельца, — уже спокойнее сказал девушка, вытирая глаза, — чтобы было кем-то пожертвовать на пути к спасению.

— Ты не права, — мягко сказал Степан, но Андрей чувствовал, что инструктор лжёт, и Лида невольно угадала его мотивы.

— Мы пойдем дальше все вместе, — вздохнул Костя, — нам нельзя сейчас ссорится и делится на группы. Когда выйдем к людям, тогда и будем обсуждать этическую сторону всего происходящего. Возможно, Степан, тебе придётся ответить перед законом за твои поступки.

— Отвечу, — так же мягко произнёс инструктор.

Андрей молчал. Он уже принял для себя решение, и оно совпадало с решением Кости. Да, Степан подлец и негодяй, но сейчас лучше всего остаться с ним, без него они не выживут.

— Куда пойдем дальше? — спросил он.

Они стояли в огромном сумрачном зале. Мраморный холл еще сохранял былое величие, темные стены уходили ввысь, на их глянцевой поверхности влажно отражался падающий свет из грязных мансардных окон на крыше. В отдалении виднелись кожаные диваны, покрытые слоем пыли, невысокие столики. Посередине комнаты возвышалась статуя — мужчина и женщина, стоя рука об руку, вытянулись вверх, держа в руках невесомую сферу, испускающую молнии. У их ног лежал большой шар, изображавший, по всей видимости, землю. Андрей подошел к постаменту, по пути обогнув груду сломанных стульев. Задрал голову вверх, рассматривая застывшую пару. Пнул ногой земной шар, и увидел мраморную ленту, овивавшую скульптуру.

— «Посвящается всем российским ученым, которые…» — дальше он прочитать не смог, глубокая трещина расколола надпись, превратив продолжение фразы в мелкую крошку.

— Ребята, здесь карта, — крикнул Костя, и Андрей пошёл к нему.

Прямо на стене была выбита карта территории. Над ней прикреплены золотые буквы, складывающиеся в фразу «Научно-и. сследовательски. институт им. С.ргея Дмитриевич. Одинцова». Несколько букв выпали, но надпись читалась без труда.

Костя ткнул пальцем в здание с триколором:

— Мы здесь, это основной корпус.

Здание было обозначено как «Административно-хозяйственный корпус». Коротким переходом с ним соединялось еще одно двухэтажное длинное помещение с пометкой «Столовая». Остальные здания были обозначены либо прямоугольными коробками либо овалами и имели лаконичную подпись «Корпус № 1», «Корпус № 2», и лишь одно было помечено как «Медицинский корпус» с припиской мелкими буквами «Изучени. влияния … на челове. ский организм». Все корпусы образовывали полукруг, между ними пролегала большая парковая зона. Единственное стоявшее на отшибе здание было обозначено как «Корпус № 5». Оно располагалось выше по склону и не имело видимых переходов с остальными строениями.

— Идите сюда, — крикнул Степан, — здесь лестница.

Лида, мрачная и насупленная, пошла вслед за Костей. Андрей, превозмогая неловкость, догнал, положил ей руку на плечо, хотел что-то сказать, но девушка гневным движением сбросила его руку и отстранилась. «Ну и ладно», — сердито подумал он, «Больно нужно утешать тебя…»

Поднялись по широкой лестнице на второй этаж, свернули в правый пролёт. По обе стороны коридора виднелись двери без табличек, но с номерами. Открыли первую дверь, заглянули внутрь.

— Вы поосторожнее, — посоветовал Степан, — хоть звери и не любят здания, здесь наверняка мог устроить лежбище какой-нибудь хищник.

Но внутри было пусто. Стулья сиротливо стояли у стены, на столах громоздились кипы каких-то бумаг, покрытых плесенью, притулились потухшие навсегда мониторы. Громадная белая доска с разноцветными разводами от старых записей стояла у окна. Чёрным маркером на ней было выведено слово. Цвет поблёк, потеки от конденсата стекали вниз, пересекая чёрные линии, но надпись еще можно было без труда прочитать.

«Конец».

— Конец, — задумчиво повторил Костя. — Что же здесь случилось…

— Они неудачно провели какое-то испытание, — предположил Андрей, прикрыл дверь и направился к следующей. — Помнишь, я сон рассказывал? Да это и не сон был, я как будто чужую жизнь прожил… Черная трещина в горе наверняка не сама появилась. Что они должны были изучать в этом институте, никто не помнит?

— Когда на презентации были, там много рассказывали про деятельность института, но я запомнил только про передачу энергии на расстоянии. Возможно, и правда пытались, но что-то пошло не так…

Следующая комната ничем не отличалась от первой. Те же столы с компьютерами, стулья, все покрыло толстым слоем пыли.

— Не думаю, что институт покидали в спешке, — заметил Костя. — Всё относительно чисто, только внизу в холле навалено всего.

Они ходили по зданию, оставляя на пыльных мраморных полах следы, заходили в кабинеты, один раз набрели на актовый зал. Кресла с ярко красной обивкой покрыла плесень, бархатный занавес лежал на сцене большой неопрятной кучей. В зале стоял тяжелый запах разложения, и они поспешили выйти.

С трудом открыли тяжелую металлическую дверь и оказались в коротком переходе, соединяющем два корпуса. Через выбитые окна гулял ветер, на полу лежали кучи прелых листьев вперемешку с ветками. Степан шагнул вперед, но тут же испуганно подался назад — проемы окон заслонила тень — мимо пролетела уже знакомая им птица, широко расставив чёрные кожистые крылья.

Они подождали некоторое время, но «птеродактиль» больше не появлялся. Пригибаясь, и стараясь не возвышаться над подоконниками, они быстро перебежали по переходу, с усилием открыли дверь и вошли в столовую.

Помещение поражало своими размерами. Столы, разделенные перегородками по ячейкам, ровными рядами уходили вдаль. Огромные раздаточные линии змеились по помещению, заканчивались небольшими кабинками, в которых раньше, по-видимому, находились кассиры. Костя тихонько присвистнул.

— Интересно, сколько людей здесь работало? Столовка может спокойно человек четыреста вместить.

Было тихо и относительно чисто. Квадратные столы с аккуратно расставленными стульями словно ожидали посетителей. На некоторых из них до сих пор сохранились столовые наборы с солью и перцем. Проходя мимо, Андрей машинально взял солонку, потряс, но белая масса внутри даже не шелохнулась. Окаменела за столько времени.

На раздаточных линиях лежали металлические противни, пластиковые подносы аккуратной стопкой высились на отдельно стоявшем столе, словно в ожидании посетителей.

Костя подошел к высокому холодильнику с прозрачной дверью, взялся за ручку, помедлил. Заинтересовавшись, Андрей подошел к нему. За стеклянной дверью виднелись аккуратные холмики, покрытые белой, зеленой, коричневой плесенью. В них еще угадывался хлеб, круглые булки с содержимым внутри. Некоторые были совсем черными и плоскими. Костя потянул на себя ручку холодильника.

— Не советую, — подал голос Степан, — представляешь, сколько спор плесени вырвется оттуда после того, как ты откроешь? И вы это всё вдохнёте.

Костя подумал и отпустил ручку.

— Ребята, — крикнула Лида, — пойдёмте на кухню, может, еды какой найдём.

— Думаешь, за столько лет что-то осталось? — с сомнением в голосе спросил Костя. — Либо испортилась, либо до нас съели.

Лида, не обратив на его слова внимание, открыла дверь с выцветшей надписью «Служебный вход» и вошла внутрь. Здесь царил беспорядок. Металлические столы опрокинуты, на полу множество осколков битой посуды, издававшей противный скрип под ногами.

Лида торопливо открывала все дверцы шкафов, встретившиеся ей на пути.

— Пусто, — огорченным голосом комментировала она свои действия, — пусто, пусто… Здесь, видимо, было что-то, всё паутиной заросло, но я туда не полезу, нет уж…

В желудке у Андрея громко заурчало и он со смущением прижал руку к животу. Когда он ел последний раз? Еще до смерти Гены, кажется. Он тоже открыл дверцы шкафа и оторопел от неожиданности — на него смотрела красными бусинками-глазками небольшая ящерица, покрытая изумрудной чешуей. Ящерица открыла пасть и громко зашипела. Андрей выпустил створку дверцы, одновременно с этим тварь прыгнула, с громким стуком ударилась об створку, а затем и об пол.

Андрей заорал.

— Ты чего? — кинулся к нему Костя.

— Осторожнее! Тут тварь какая-то! — Андрей подпрыгивал, стараясь пяткой кроссовки ударить по извивающейся на полу ящерице, и никак не мог попасть. Подбежали Степан с Лидой. Парень на минуту приостановился, показывая на нее рукой, как вдруг ящерица подобралась, раскрыла крылья и с громким жужжанием поднялась в воздух.

— Берегись! — закричал Костя, схватил с пола металлический поднос и сбил в воздухе еще одну жужжащую ящерицу. Она взвизгнула и отлетела в сторону. И тут оглушительный шум раздался со стороны дальнего угла комнаты. Ярко-изумрудный рой летающих ящериц поднялся из недр нагромождений шкафов, на миг замер, определяя противника и кинулся на ребят.

— Бежим! — закричал Андрей и первым кинулся к выходу. Он бежал, на ходу отмахиваясь от ящериц, стараясь увернуться от их зубов. Приостановившись, он поднял с пола противень, и, как и Костя, стал сбивать врагов этим импровизированным щитом. Выбежав в столовую, он придержал дверь для остальных. Последним выбежал Степан, за ним — несколько жужжащих зеленых ящериц.

— Ловите их, — приказал Степан, и тоже подхватил с пола поднос. Он сбил на пол летающую тварь, прижал ее подносом и несколько раз стукнул по дну кулаком. Удостоверившись, что тварь не шевелится, он осторожно приподнял поднос, достал нож и отпилил чуть подергивающейся твари голову. И тут же сбил еще одну.

— Что это такое? — Лида большими глаза оглядела парней. — Я никогда не слышала, чтобы ящерицы летали.

— Мне вот что интересно, — Степан присел на корточки, разложил восемь дохлых тушек, потерявших свой изумрудно — зеленый цвет и враз ставших серыми, — а где наши, земные звери? Те же лани, кролики… Неужели они их всех сожрали?

— И птиц не видно, — чуть слышно добавила Лида, — только у реки были. А вот интересно, почему мы не видели этих тварей там, на берегу? И почему они чаек не сожрали?

— Возможно, они не могут далеко отходить от расщелины, — пожал плечами Андрей. — Вот и кормятся здесь. Наши земные звери забредают сюда и становятся их добычей. Может, они и друг друга жрут… Очень на это надеюсь…

Степан аккуратно сложил тушки на пластмассовый поднос и понёс к выходу.

— Зачем ты собрал эту мерзость? — поморщилась Лида.

— Съедим, — коротко ответил Степан.

— Я это есть не буду, — запротестовала девушка, — фу, гадость какая…

— Почему же гадость? Я в детстве ел ящериц, мы с ребятами на рыбалке их ловили и жарили на костре, вкусно было. Эти, конечно, побольше наших, земных, будут, раза в три, да еще и летают, но, думаю, вполне съедобные.

У Андрея, к его стыду, опять заурчало в животе.

— Я сейчас хоть что бы съел, — мрачно сказал он, — даже ту мерзкую тварь с капюшоном на голове.

— Подержи-ка, Лида… — Степан передал поднос девушке, вытащил из глубины раздаточного стола небольшую кастрюлю, подхватил еще один поднос, уже металлический, передал Косте и забрал пластмассовый поднос у Лиды, — теперь давайте найдем помещение и разожжём там костер.

Андрей отметил, что Лида уже не смотрит с такой ненавистью на Степана. Видимо, она что-то переосмыслила для себя и приняла правильное решение.

Осмотревшись, бегом миновали проход с выбитыми окнами, вошли в первый попавшийся кабинет. Поставив свою ношу на пол, Степан подошел к деревянному стулу, поднял его над головой и с силой бросил на пол. Стул треснул, покорежился, но не разлетелся.

— Умели же делать… — проворчал себе под нос Степан. Он с силой опустил ногу на покореженный стул, отломал ножку, потом еще одну. Разбил спинку, деревяшки кинул в кастрюлю, выдернул из кипы заплесневевших тетрадей одну, разорвал напополам и отправил ее туда же. Чиркнул зажигалкой, поджёг. Влажная бумага разгоралась медленно, следом за ней неохотно занялись и останки стульев, испуская пучок искр и вонь от покрывавшего их лака.

Степан ножом вскрыл туши ящериц, вычистил чёрные внутренности, разрезал по хребту.

— Мыть только нечем, но, думаю, обойдемся.

Сложил вычищенные туши на металлический поднос и поставил на кастрюлю, в которой уже разгорелось нешуточное пламя. По комнате поплыл восхитительный запах и рот Андрея мгновенно наполнился слюной.

Белое мясо ящериц по вкусу напоминало курицу, сочная, соленая мякоть таяла во рту, и Андрей стонал от наслаждения, поедая свою порцию. Каждому досталось по две штуки. Лида уже забыла о своем нежелании есть «эту гадость» и уминала белую мякоть с видимым удовольствием.

Насытившись, Андрей вытянул ноги, привалился спиной к стене, больно стукнувшись затылком. Но теперь ему уже ничто не могло испортить настроение. Все страхи остались где-то вдалеке, сытость в желудке навевала сонливость. Хотелось пить, но лень было вставать и доставать бутылку из рюкзака.

— Полчаса отдыхаем и идем дальше, — Степан развалился на полу, положил под голову рюкзак. Кастрюля еще потрескивала, от металлического подноса исходил запах подгоревшего мяса, прилипшего ко дну.

Андрей закрыл глаза, мгновенно провалился в сон и вновь оказался в том же лесу. Он бродил среди тянущихся вверх деревьев, но вместо неба была чёрная пропасть, прорезаемая багровыми всполохами. Он кричал, призывая друзей, но только мрачные тени появлялись перед ним и тут же таяли.

— Вставай, Андрей, — потряс его Степан за плечо. — Нужно идти.

Андрей со стоном сел, потёр лицо. Мучила жажда, и он, достав бутылку, с наслаждением выпил почти всю. С усилием поднялся и, закинув рюкзак на спину, пошёл к выходу.

Поднялись на третий этаж. Здесь кабинеты были больше, на некоторых дверях еще виднелись таблички с надписями «Лаборатория №» и порядковый номер. В комнатах сохранилась громоздкая непонятная аппаратура. Андрей подошел, пощелкал тумблером, ничего не произошло, да он и не ожидал ничего, электричество здесь явно не вырабатывалось.

Запах запустения витал в воздухе, разрухи и разложения. Людей здесь не было давно, в этом сомнений не было.

— Ты опять нас обманул, Степан, — констатировала Лида. — Не у кого нам просить помощи. Здесь давно нет людей.

Зайдя в очередную комнату, Андрей поразился огромному видовому окну на всю полукруглую стену. Вернее, проему на месте окна. Само окно вместе с рамой было то ли выбито, то ли само выпало под влиянием всеобщего разрушения. В проем ворвался сильный ветер, поднял клубы пыли, сдвинул жалобно заскрипевший, лежавший на боку, стул. Это была единственная комната, в которой явно присутствовали следы произошедшей катастрофы.

— Мда… — протянул Костя, расхаживая по комнате, — хороший был институт… Или еще будет…

Позади послышался звук открывающейся двери, Андрей оглянулся и замер в изумлении.

В комнату вошел невысокий черноволосый мужчина. Многодневная щетина покрывала усталое лицо, взъерошенные волосы были давно не мыты, красные воспаленные глаза смотрели прямо перед собой.

Он неторопливо прошел мимо застывших в изумлении ребят, подошел к окну.

— У меня плохие новости, Серёжа… — сказал вошедший хриплым голосом, к чему-то прислушался и невесело усмехнулся, — да, ты прав, сейчас хороших новостей и не бывает… Они сбили вертолет. Эти щупальца… Эти проклятые щупальца, с которыми мы никак не можем сладить. Он упал где-то у реки, совсем немного не дотянул до базы. Ребят жалко до слёз. Эвакуация приостановлена, необходимо переждать этот всплеск активности…

Он замолчал, вперил свой взгляд в одну точку, и Андрей невольно оглянулся. По-прежнему пустая комната, голые до бетона стены, пустые окна.

— Даже если кто-то и не погиб, в лучшем случае они смогут укрыться в доме у реки. Но как можно выжить в домике для отдыха? Только отсрочат свою гибель… И главное, — незнакомец устало потер виски, — мы никому не говорили об этом, и тебя тоже прошу молчать. Ребята должны были вывезти на базу «Благословенный огонь». Где он теперь…

Степан вышел вперёд, откашлялся, но сказать ничего не успел.

— Если так, то нам конец, Серёжа… — незнакомец отвернулся, подошел к оконному провалу, вытянул вперед руку и опёрся о пустоту. Лида негромко охнула. — Одиночные нападения мы научились отражать, мы справимся и с «червями», и с «трезубцами», но если их всех на нас организованно погонит Хозяин…

Андрей с дикими глазами оглянулся на остальных.

— Вы нас слышите? — спросил Костя, подойдя к незнакомцу почти вплотную. Тот не реагировал. Тогда парень попытался взять его за руку. Раздался треск, вспыхнула яркая искра и Костю отбросило к стене. Сильно запахло озоном.

— Дурак, — закричал на него Степан, — а если бы тебя в окно выкинуло?

— Извечный вопрос — как далеко наука может продвинуться в своих изысканиях… — не обращая на происходящее никакого внимания, продолжил незнакомец, вглядываясь в пустоту перед собой, — И, кажется, мы нашли на него ответ. Мы как те гномы, которые в поисках золота и драгоценных камней разбудили Пещерный ужас. И всему человечеству очень повезет, если то, что пробудили к жизни, останется здесь, в пределах территории института. Что? — он оглянулся на невидимого собеседника. — Конечно, военные что-то предпринимают. Насколько я знаю, они заминировали то поле, но что толку, если большинство из этих тварей умеют летать. Я уже молчу про возможности Хозяина…

— Вы нас видите? — выкрикнул Степан, обращаясь к незнакомцу. Тот проигнорировал вопрос. Взъерошил черные волосы, прошелся по комнате, едва не задев Андрея. Пахнуло застарелым потом, несвежей одеждой, и тот невольно отшатнулся.

Незнакомец вернулся к оконному проему, встал к нему спиной.

— Будем ждать, пока восстановят связь. Больше нам ничего не остается делать… Зачем? Ты думаешь, они настолько разумны, что смогут разобраться в наших записях и нашей технике? Я сильно в этом сомневаюсь.

Его фигура на мгновение исчезла и появилась вновь.

— А вот тут ты прав… — голос незнакомца изменился, стал низким и протяжным. Фигура сжалась, затем расплылась, разделилась на несколько линий, как будто в изображении появились помехи. — Нуужжно донестиииии… — Его фигура еще раз мигнула и пропала.

Некоторое время все хранили молчание.

— Это что, голограмма? — неуверенно спросила Лида.

— Не думаю, — покачал головой Андрей, — голограммы прозрачные, и бестелесные. А когда этот прошел рядом, то на меня пахнуло вполне ощутимым запахом.

Он прошелся по комнате, подошел ближе к оконному проему, но дойти до того места, где стоял незнакомец, не рискнул. Ветер по-прежнему был сильным, и Андрей побоялся, что его сдует.

— Он не оставляет следов, — Степан присел на корточки и протянул руку над полом, усеянном битым кирпичом. — Здесь пыль даже не потревожена.

— Это опять какие-то фокусы со временем, — вздохнул Костя, — как в доме с Андреем. Только у того время закрутилось в кольцо, а здесь пласт того времени наложился на наше время, или наоборот. Мне пришло это в голову, когда мы на поляне видели залитый солнцем участок. Еще тогда подумал, что похоже на то, что кусок прошлого или будущего пробился в наше время. Но зато мы теперь знаем, как это всё возникло. Ученые проводили опыты и пробили дверь либо в иное пространство, либо в иное время.

— Не дверь, — Андрей вспомнил чёрную трещину, — помните, я рассказывал? Это в горе где-то, там такая длинная чёрная расщелина.

— А где мы теперь? В прошлом или будущем? — спросила Лида. — В нашем времени институт еще не построили. А здесь, где мы сейчас, институт уже разрушен.

— Ну раз так, то в будущем.

— Ну тогда это очень страшное будущее, — тихо сказала Лида, — если институт разрушен, значит, военные не смогли победить тех, кого они разбудили. И я очень надеюсь, что это не распространилось на всю землю, как сказал этот ученый.

Все молчали. Ветер с особенной силой налетел на ребят, растрепал волосы, оставил пыль на их лицах.

— Пойдёмте отсюда, — сказал Степан, — уже скоро совсем стемнеет, нам нужно найти комнату для ночлега. Ищите поменьше, желательно без окон и с крепкой дверью.

Они нашли небольшую кладовку. С одной стороны громоздились приспособления для уборки, с другой — деревянный стеллаж, на полках которого стояли многочисленные коробки и банки. Под самым потолком виднелось маленькое квадратное окошко.

Из комнаты выволокли ведра, швабры с гниющими остатками половых тряпок, вытолкали поломойную машину. Принесли из соседней комнаты небольшой диван из искусственной кожи, но впихнуть через узкую дверь не смогли. Тогда ногами отбили подлокотники, отломали спинку, выломали мягкое сиденье, и уже по частям занесли в тесное пространство. Костя освободил деревянные полки, залез на одну. Но под тяжестью его тела полка рухнула.

— Осторожнее, — сказала Лида, помогая ему подняться.

— Дежурить будем? — спросил Костя, потирая ушибленную пятую точку.

— Нет смысла, — пожал плечами Степан, — окон нет, вернее есть, но оно закрытое и стекло толстое, никто не пробьется. Дверь закроем. Лучше отдохнуть за ночь, у нас у всех были тяжелые дни.

Лида с Андреем расположились на разобранном диване, Костя со Степаном уложили на пол доски, снятые со стеллажа, легли на них. Дверь тщательно закрыли на защёлку, в дверную ручку просунули узкую деревяшку, которая не столько служила засовом, сколько звуком своего падения должна была предупредить, если кто-то попытается подергать за ручку.

— Как вы думаете, — в полной тишине спросила Лида, — кто такой Хозяин?

— Наверное тот, кто управляет всеми этими тварями. Кто-то разумный.

— Но как это возможно? Мы тоже разумные, но мы же не управляем волками, к примеру, или слонами.

— Ещё как управляем. Ты в цирк ни разу не ходила? Вот может, кто-то взялся за то, чтобы приручить всех этих тварей, чтобы натравливать на других.

— Это невозможно, — тихо повторила Лида, но все промолчали.

— Неделю назад я бы первый согласился с тобой — из темноты подал голос Степан. — Но теперь я ни в чём не уверен.

Андрей лежал на теплом диване, от которого нестерпимо пахло каким-то сложным запахом, и пытался представить, что же произошло здесь, в этом институте. Возможно, они правда пытались проводить опыты с передачей энергии на расстоянии. И случайно пробили… Что? Время? Пространство? Вышли в параллельную вселенную? Он совсем недавно смотрел похожий фильм, и тогда это казалось ему необычайно интересным. Но вот только оказаться в таком фильме совсем не захватывающе. В фильме ты уверен, что всё закончится хорошо, главный герой всех победит, и в конце его ожидают всеобщая благодарность и жаркие объятия грудастой блондинки. А в жизни ты не уверен, что доживешь до вечера следующего дня.

За дверью раздался какой-то шорох, скрежет. Послышалось сопение, и вдруг дверь содрогнулась. Выпала сигнальная деревяшка, вставленная в ручку двери, но замок выдержал. Все вскочили со своих мест. Звук дыхания стал сильнее, он поднялся кверху, спустился вниз, как будто огромный зверь вынюхивал в щели. Дверь несколько раз содрогнулась, послышался недовольный рык, шуршание и всё стихло.

Некоторое время все ещё не решались ложиться и прислушивались к происходящему за дверью. Андрей со Степаном держали в руках ножи, готовые обороняться, инструктор вытащил и положил перед собой пистолет. Но всё было тихо, они вновь вставили деревянный запор в ручку двери и улеглись на место.

Андрей запрокинул руки за голову, уставился в тёмный прямоугольник окна.

А ведь никто не предполагал, что этим всё может кончится. Сколько надежд возлагали на этот институт. Андрей помнил шумиху в новостях. Он не интересовался наукой, но засилие информации в новостных каналах, в интернете было настолько интенсивным, что даже далекий от этой темы Андрей знал в общих чертах о стройке века.

И вдруг он увидел то, каким был институт во времена своего расцвета. Перед ним широко раскрылись парадные двери, ярко вспыхнула сфера своими гранями-точками над головами мраморной пары, заплясали блики, расходящиеся по вымытым до зеркального блеска стенам. Люди, улыбающиеся, веселые, увлеченные общей идеей, занимались в своих кабинетах, ходили по институту, и он бродил среди них. В грязной одежде, небритый, дурно пахнущий, он разительно отличался от этих светлых людей. В их глазах не было злости, ненависти, не было ни следа боли и усталости. Они с радостью приветствовали друг друга, внимательно и с видимым уважением выслушивали собеседника. Девушки в разноцветных летних платьях, парни, в легких одеждах, что-то азартно обсуждали, сжимая в руках то маркер, то стакан с кофе. Они шутили, смеялись, и не подозревали, что вскоре роковая ошибка навсегда разделит их жизнь на «до» и «после».

Андрей поднялся по лестнице, устланной светлым ковром, нашел то самое помещение, толкнул дверь и вошел внутрь. Он хотел увидеть, какой эта комната была до катастрофы. Но его встретили всё те же голые стены, битый кирпич на полу и зияющее пространство вместо витражного оконного блока.

Он подошел к оконному проему, вгляделся в мрак за окном. Темнота сгустилась, вплыла в комнату, и Андрей невольно попятился к стене.

Сгусток темноты вытянулся и сформировался в фигуру. Расширился снизу, вытянулся вверх и перед Андреем стоял человек в черном плаще, с накинутым на голову глубоким капюшоном. Под капюшоном была тьма, лишь изредка вспыхивало что-то красными всполохами.

— Здравствуй, Андрей, — раздался глухой голос.

— Зздравствуй… — выдавил из себя парень, по-прежнему пятясь к стене.

— Я очень давно хотел познакомится с тобой, но ты постоянно ускользаешь…

Андрей молчал, во все глаза разглядывая своего собеседника. Тот медленно прошёлся по комнате, подошёл ближе.

— Ты присвоил себе ценную вещь, забрал то, что тебе не принадлежит.

— Я ничего не забирал, — растерялся Андрей.

— Забрал, забрал… Нужно отдать это.

— А что я получу взамен? — осмелел парень.

— Всё, что попросишь. У тебя же есть желания? Самые сокровенные, потаённые. Или явные, которые ты не таишь ни от себя, ни от других. Отдай то, что тебе не принадлежит, и Хозяин исполнит твоё желание.

— А разве ты не Хозяин?

Собеседник Андрея поднялся в воздухе, расплылся, раздался звук, похожий на грохот грома. Он смеялся. Из провала втянулся еще один сгусток тьмы, сформировался в массивное кресло с высокой спинкой. Вытянулись вверх резные столбы, взметнулся тяжелый балдахин. Человек в плаще плавно опустился в кресло, осторожно положил руки в белых перчатках на подлокотники. Капюшон мягко опустился, обнажив лаково блеснувшую черную маску с узкими прорезями для глаз.

— Нет, я не Хозяин… Хозяин может быть только один. И он сейчас не здесь. Тебе нужно отнести к нему.

— Мне нужно будет куда-то идти? — не понял Андрей.

— Ты же видел Вход? Я знаю, ты видел… Нужно отнести туда.

Ярко вспыхнул свет и перед Андреем, как на карте, развернулся склон горы с прямоугольниками научных зданий. «Корпус № 5» запульсировал, и тут же всё налилось светом, вспыхнуло багровым, и картина пропала.

— Я не хочу… — попятился тот, — я не пойду.

— Но тогда ты не сможешь получить то, чего так жаждешь.

Андрей замер. Сердце неистово колотилось, и он прижал руку к груди, чтобы унять этот стук. Неужели он говорит о спасении, о возвращении домой?

— Я не знаю, где это, я всего лишь видел это во сне… Я не знаю куда идти.

— Посмотри на карте, это за домом, где проводили опыты твои соотечественники. Пройди сквозь помещение, выйди через чёрную дверь, тебя встретят слуги и проводят к Хозяину.

— А я могу отдать это тебе? Сейчас отдать? И никуда не ходить…

— Нет, я не могу это принять… Никто не сможет, кроме Хозяина

— А что это? — Андрей был в недоумении, — у меня нет ничего чужого. Часы, правда, есть, и нож…

— Ты сам знаешь, что не твоё. Что не принадлежит тебе. Принеси и отдай.

— Я не дойду, — мрачно сказал Андрей. — Меня по пути сожрут ваши твари.

— Ты боишься показать лицо опасности?

— Я своё лицо никому не боюсь показать, — с вызовом ответил Андрей, весь разговор стал его сердить, — Но мне, во всяком случае, хватает храбрости ходить с открытом лицом, в отличии от тебя.

— Тебя не устраивает то, что ты видишь? Нужно лицо человека? — удивился его собеседник. Рука в перчатке поднялась, провела за ухом, и маска тяжело упала на колени мужчины, открыв лицо. Он был не молод, светлокож, длинное лицо опутывала сеть глубоких морщин. Губы искривились в улыбке, но в темных глазах ее отблеск не появился.

— Тебе нравится? А такое?

Он сделал гримасу, и нос вдруг удлинился, на щеке появилась родинка, глаза поменяли цвет на голубой, сквозь бровь пролегла глубокая рана, опустив край левого глаза вниз. Андрей открыл рот от изумления.

— Ты боишься? — собеседник рассмеялся, — я не ожидал, что ты настолько труслив…

— Не смей меня судить! — вспылил парень, — ты не представляешь, через что я прошел! Ты не знаешь меня!

— Я знаю про тебя всё, — тонкие губы растянулись в усмешке. — Знаю, кого ты любил…

Его лицо пошло рябью, морщины разгладились, кожа подтянулась, взметнулись ресницы, упали тяжелые золотые локоны, и Марина взглянула на Андрея знакомым насмешливым взглядом. Она подняла руку, пальцем с золотым колечком поправила сережку, зацепившуюся за волосы, и улыбнулась ему так тепло и радостно, что у парня сжалось сердце.

— Знаю, чего ты боишься…

Марина нахмурилась, её лицо расплылось, голубые глаза потемнели, сместились ближе друг к другу, волосы налились черным цветом и распрямились. Плечи расширились, погрузнели, с рук пропали кольца. И на Андрея уже смотрела Вероника. Нижняя губа ее плаксиво оттопырилась, карие глаза выражали обиду и непонимание. Лицо побелело, сползло вниз, набрякнув у подбородка, в уголках губ скопилась красная пена, она тяжело, с хрипом дышала. Разомкнула синие губы.

— Знаю, чего ты хочешь…

Лицо опять пошло рябью, волосы подтянулись, на щеках выступила щетина и Саша молча посмотрел на него. Потом горько усмехнулся и сказал таким знакомым, родным голосом:

— Я вижу тебя насквозь. И знаю, чего ты хочешь больше жизни. Принеси Хозяину то, что тебе не принадлежит, и можешь озвучить любую просьбу. И она будет исполнена.

Саша попытался улыбнуться, но его лицо тут же сморщилось, деформировалось, нос провалился, глаз выпал и повис на тонкой ниточке, тело под плащом изогнулось, расширилось, затем сжалось. Свет на мгновенье мигнул, и собеседник Андрея исчез. Лишь медленно растворился в воздухе тяжелый черный плащ, да со стуком скатилась на пыльный пол деревянная маска.

Задыхаясь от ужаса, Андрей отшатнулся, повернулся, готовый бежать, ударился о стену и проснулся.