Врата мироздания

Глава 11

У Вольфа не было ни малейшего представления о том, что ждет его по ту сторону «врат». Он мог попасть на другую планету, а мог и оказаться в крепости Уризена. Однако вряд ли Уризен достаточно позабавился с ними, поэтому наиболее вероятным казалось то, что «врата» вели на третью из планет, вращающихся вокруг Аппирмадзума. Другое дело, что он мог свалиться в яму с дикими зверями или в пропасть.

Каменный склон холма оказался приятной неожиданностью. Вольф довольно удачно приземлился на вытянутые руки, чуть не врезавшись в гладкий валун. Оглядевшись он понял, почему зубья крюка выскользнули из «врат», при первой попытке. Основание гексагона на этой стороне изобиловало гладкими, но не скользкими камнями, так что зацепиться было не за что.

Вольф усмехнулся, поняв, что отец предвидел вариант с крюком и весьма эффективно пресек всякую возможность их использования. Но сын обошелся и без них.

Мерцающая пустота арки гексагона отличалась от «врат» через которые они прошли в водный мир, этот выход не был однонаправленным. По той или иной причине Уризена не беспокоило, вернутся ли они на планету пурпурного неба. Скорее всего он понимал, что вряд ли у них возникнет такое желание.

Вольф немного спустился по склону холма и привязал конец веревки к дереву, потом вернулся к «вратам», швырнул свободный конец сквозь «врата». Тот исчез. Вскоре веревка задергалась, и под «вратами» показалась Вала. Вольф помог ей пройти, и они оба принялись встречать Властелинов, взбирающихся по веревке.

Когда Ринтрах, последний из отряда, оказался в безопасности, Вольф просунул голову во «врата», чтобы бросить прощальный взгляд на покинутый мир. Глядел он одно мгновение, поскольку благоразумно опасался, зная, что его голова находится на расстоянии двадцати тысяч миль от туловища. А выключить «врата» — такая шутка вполне в духе Уризена.

Помост, соединявший верх козел, все еще находился в трех футах от «врат». Конечно, через некоторое время течение раскачает лодки, и шаткое сооружение рухнет в воду.

Вольф убрал голову из под арки с чувством, будто вытащил ее из под гильотины.

По идее Властелинам следовало ликовать, но уж слишком измотали их тяжелые труды, да и будущее своей неизвестностью вселяло тревогу. Теперь уже не было сомнения, что они находятся на другом спутнике Аппирмадзума. Темно-желтое небо нависло над равниной покрытой густой высокой травой и зарослями кустарника. Растительность походила на земную, хорошо знакомую Вольфу. Ветки усыпали ягоды самых различных форм, цветов и размеров.

Плоды однако имели одно общее свойство — неприятный запах. Неподалеку от «врат» виднелся берег моря. Широкая полоса желтого песка тянулась до самого горизонта. В противоположной стороне вздымались скалистые холмы. Один из них напоминал очертания человеческого лица. Чем больше Вольф смотрел на него, тем более уверялся, что физиономия ему знакома.

— Похоже, отец подает нам знак, — заметил он спутникам. — Глядите-ка какой указатель он поставил на дороге к следующим «вратам». Сомневаюсь, правда, что с нашей стороны было бы разумно следовать по предложенному пути.

И Властелины направились по равнине к отдаленному горному кряжу. Вскоре они подошли к широкой реке и двинулись вверх по течению. Вода в реке оказалась приятной на вкус и чистой. Путешественники поели мяса и ягод, которые принесли с собой из светло-пурпурного мира. Вскоре из-за горизонта выплыла луна принесшая ночь. Розовато-лиловое ночное светило, как и на других планетах, едва озаряло тусклым светом сгустившиеся сумерки.

Отдохнув ночью, Властелины вновь отправились в путь и шли весь следующий день. Отряд продвигался в молчании: все устали, посбивали ноги и нервничали, потому что у них не было оружия. Их молчание сливалось с нависшей над местностью тишиной. Не кричал ни один зверь, не слышалось пения птиц, не видно было даже признаков животной жизни. Несколько раз путникам мерещились лесные существа, но приблизившись, они ничего не находили.

Так прошло три дня. По мере продвижения черты лица на скале становились отчетливее. На второй день к вечеру они узнали лицо Уризена. Казалось, он глядел на них сверху вниз и усмехался. Властелины стали еще молчаливее и нервознее, не в силах избежать пристального взгляда каменных глаз.

На четвертый день они подошли к подножию горы и остановились под крутым подбородком Уризена. Чуть поодаль в твердой скале телесного цвета виднелись отверстия — узкий каньон, протянувшийся до вершины горы, высотой по меньшей мере в десять тысяч футов.

— Похоже, кроме этого ущелья, пути наверх нет, — произнес Вольф. — Конечно, можно обследовать гору со всех сторон, но по-моему мы попросту потратим время.

— Зачем нам делать то, к чему нас подталкивает отец? — спросил Паламброн.

— У нас нет выбора, — ответил Вольф.

— Считаешь, что мы должны плясать под его дудку? Чтобы попасть прямиком к нему на вертел? — возмутился Паламброн. — Нет уж хватит с меня походов! И так нет никаких сил.

— И где же ты обоснуешься на отдых? — осведомилась Вала. — Здесь? В этом раю? Ты видно не только глуп, но и слеп: у нас почти не осталось припасов. Мясо кончается, и мы съели сегодня утром последние ягоды. До сих пор мы не видели в этом мире ничего съестного. Ты можешь попробовать местные плоды, но я лично думаю, что они ядовиты.

— О, Лос! Неужели ты хочешь сказать, что Уризен собирается заморить нас голодом? — воскликнул Паламброн.

— Если мы не отыщем пищу, то безусловно умрем с голоду. А ничего съестного нам найти не удастся, если мы будем стоять здесь.

Вольф повел отряд в каньон. Властелины шли по гладкому голому камню, бывшего некогда дном горного потока. Теперь река обмельчала и бежала на несколько футов ниже берегов. По краям прохода росли кусты.

Путники весь день поднимались по извилистому ущелью. В тот вечер они съели остатки припасов. Когда наступил рассвет, Властелины поднялись с пустыми желудками и мрачной уверенностью, что на этот раз счастье покинуло их. Вольф вел отряд вперед, без устали подгоняя спутников. Он полагал, что чем быстрее они выйдут из каньона, тем легче отыскать что-либо пригодное в пищу. Рыбы в реке не было. И не было заметно даже насекомых.

На второй день вынужденного голодания путники увидели первое живое существо. Они брели в молчании и, обогнув с подветренной стороны поворот, застали зверя врасплох. Двухфутовое травоядное стояло, как кенгуру на задних лапах и сжимало ветку передними лемуроподобными лапами. Увидев незнакомцев, оно застыло, судорожно оглянулось и бросилось наутек большими скачками, вытянув стрелой длинный хвост.

Вольф бросился в погоню, но остановился, увидев с какой скоростью оно скачет. Отбежав на сотню ярдов, животное вновь замерло и оглянулось. Шоколадного цвета голова вызывала в памяти мордочку чистокровного персидского кота, вот только красивые уши торчали, как у северо-африканского зайца.

Вольф вновь двинулся вперед, но животное испуганно прыгнуло и скрылось из виду. Он решил, что было бы неплохо обзавестись дубинками на тот случай, если прыгун вновь встретится на пути. С этой целью он нарезал из кустарника тяжелых сучьев.

Паламброн поинтересовался, почему Вольф не убил животное лучеметом. Вольф объяснил, что старается экономить энергию.

— И кроме того, эта тварь так быстро поскакала, что я не был уверен, попаду ли в нее.

Однако Вольф понимал, что в следующий раз придется позабыть про энергию и стрелять в любом случае: Властелины нуждались в пище. Они продолжили путь. Прыгуны попадались еще несколько раз, но видимо предупрежденные первым, держались на недосягаемом расстоянии. Два часа спустя путники подошли к широкой расщелине в стене ущелья. Вольф спустился по ней и обнаружил, что проход ведет к углублению. Оно располагалось на тридцать футов ниже каньона и было около трехсот ярдов шириной и четыреста длиной. Дно бокса густо поросло кустарником, среди которого он заметил пасущегося прыгуна.

Вольф вернулся к оставшимся и тихо отдал распоряжения. Лувах с Теорионом остались в узком проходе, остальные же, пройдя в бокс-каньон, разошлись широким полукругом и двинулись к животному.

Прыгун стоял на поляне, мотал головой и подергивал носом. Вольф велел загонщикам остановиться, а сам отправился к зверю, держа дубинку за спиной. Животное выждало, пока Вольф не оказался в тридцати футах от него. Затем оно исчезло, примерно три секунды спустя появилось вновь — теперь уже в сорока футах от него. Только Вольф шагнул к нему, как оно снова исчезло.

Спустя три секунды на поляне было уже два прыгуна: один — в десяти футах от Валы, другой в пятнадцати футах слева от Вольфа.

— Что за дьявольщина! — пробормотал Вольф. Непонятное исчезновение удивило его, раздвоение же и вовсе сбило с толку.

В этот момент прыгун, стоявший неподалеку от Валы, исчез и остался только один. Вольф вскинул дубинку и с криком бросился на него. Однако шанса нанести удар не было, прыгун исчез. Чуть позже он снова появился на этот раз справа. И опять животных стало двое.

Властелины начали смыкать кольцо. Животных вдруг стало пять.

С дружным криком все бросились на них, когда к полному замешательству вдруг увидели, что позади скачут еще несколько прыгунов. Часть загонщиков кинулась назад, и тут появилось еще два существа, которых Вольф назвал темпосфуджерами. Эти двое мгновенно растворились, когда за ними началась погоня.

Потом снова животное осталось в единственном числе.

Властелины погнались за одним и неожиданно увидели перед собой двух. Три секунды спустя они преследовали троих.

Потом опять оказалось одно.

Властелины со всех ног бросились за ним, когда прыгун вновь раздвоился, причем появившийся двойник оказался прямо перед носом несущегося во весь дух Паламброна. Тот отчаянно попытался уклониться от столкновения, но споткнулся и растянулся на земле. Существо перепрыгнуло через него и, едва Ринтрах замахнулся дубинкой, испарилось.

Мгновение спустя меж ловцами вновь оказалось два прыгуна.

Три. И в следующий миг не осталось вдруг ни одного.

Властелины застыли, уставившись друг на друга. В бокс-каньоне слышался только шум ветра, да их тяжелое запыхавшееся дыхание.

И вдруг посередине круга появилось три животных.

Погоню возобновили.

Появилось одно.

Пять.

Шесть.

В течение шести секунд — три.

Снова шесть.

Вольф приказал прекратить погоню. Он отвел Властелинов назад к узкому проходу, где все уселись, чтобы некоторое время отдохнуть и перевести дух. Придя через некоторое время в себя, они принялись обсуждать повадки прыгунов, однако никто не мог предложить увиденному мало-мальски вразумительное истолкование.

Вольф пристально разглядывал шестерых прыгунов, как ни в чем не бывало пасшихся на полянке.

Охи и удивленные восклицания наконец стихли, и Властелины воззрились на задумавшегося брата. Вала осведомилась:

— Ну что ты на это скажешь, Джадавин?

— Я все вспоминаю как исчезло первое животное, — произнес он.

— И пытаюсь отыскать взаимосвязь между продолжительностью исчезновений и числом скакунов. — Он покачал головой. — Не знаю. Пусть это невозможно, но как еще можно истолковать происходящее? Ну-ка скажи мне, кто-нибудь слышал о Властелине, которому удавалось произвести опыт над перемещением во времени?

Паламброн рассмеялся, а Вала, бросив ему: «Болван!» — обратилась к Вольфу:

— Ходят слухи, что над проблемой путешествия во времени не один год ломал голову некий Блайд Орк. Но говорят также, что в конце концов он отказался от этой затеи. Он заявил, что проблема времени якобы столь же неразрешима, сколько и гипотезы пытающиеся разрешить вопрос о происхождении вселенной.

— А почему ты спрашиваешь об этом? — поинтересовался Аристон.

— Видите ли, существует крошечная субатомная частица, которую ученые земляне называют нейтрино, — ответил Вольф. — Та частица не несет заряд и обладает нулевой массой покоя. Вы понимаете, о чем я говорю?

Все покачали головами. Лувах попытался оправдаться:

— Мы действительно получили прекрасное образование. Но, как ты знаешь Джадавин, прошли тысячелетия с тех пор, как нас перестали интересовать науки. Нас интересует только техника, которую мы имеем под рукой, и лишь в той степени, чтобы удовлетворить наши насущные проблемы и потребности.

— Да-а, вот уж подобралась компания! — съязвил Вольф. — Самые могущественные существа космоса, можно сказать боги — а на деле просто неграмотные дикари?!

— Какое это имеет значение в создавшейся ситуации? — возмутился Энион. — И почему ты оскорбляешь нас? Сам ведь говорил, что надо покончить с оскорблениями, если мы хотим выжить.

— Извините, — вздохнул Вольф. — Меня иногда одолевают сомнения… не обращайте внимания. Так вот, нейтрино обладает рядом странных свойств. В частности, предполагается, что оно может перемещаться во времени…

— Не может быть! — удивился Паламброн.

— Я не настаиваю. Но поведение нейтрино можно охарактеризовать этим термином, независимо от того, входит ли частица в обратный хронологический механизм или нет. Я уверен, что данную гипотезу можно приложить и к прыгунам. Возможно, что они способны перемещаться во времени. Возможно также, что подобным качеством их наделил Уризен, но в этом я сомневаюсь, скорее всего, он просто натолкнулся на этих животных в какой-нибудь малоизвестной вселенной и переместил их сюда. Но каково бы ни было их происхождение, я считаю, что прыгуны действительно обладают способностью перемещаться во времени, затрачивая на каждое такое перемещение около трех относительных секунд.

Вольф начертил на земле палкой кружок.

— Пусть это будет первое животное, которое мы увидели.

Затем он нарисовал второй кружок и соединил оба линией.

— Изобразим таким образом его отсутствие во времени или «исчезновение». Предположим, что прыгун сместился во времени.

— Могу поклясться, что до его появления не прошло и трех секунд, — заметила Вала.

Вольф протянул от второго круга еще одну линию и присоединил к ней третий кружок добавочной линией.

— Скакун переместился вперед во времени, вот так это можно изобразить. Потом, через уже проделанный во времени туннель, он вернулся в положение, которое занимал, когда делал первый прыжок. Мы видели животное в течение шести секунд, но не поняли, что оно прошло взад и вперед во времени и попало в момент, на который наложилось его… м-м-м… изображение из первого прыжка. Таким образом мы увидели двоих… скажем, темпосфуджеров. То есть, второе было тем же животным, что и первое, но расщепленным во времени. Оно прыгнуло на три секунды вперед и на это время исчезло. Второе же осталось и начало бегать. Затем и оно прыгнуло и тут появился темпосфуджер номер два. Причем, в этот момент прыгнул назад номер один и мы увидели обоих.

— Как же их стало пять? — спросил Ринтрах.

— Давай проверь. У него было два прыгуна, вскоре сделал прыжок номер один, он-то и был одним из пяти. Затем он еще раз прыгнул вперед и стал номером третьим из пяти, номер два прыгнул, когда был один темпосфуджер, чтобы стать номером два из пяти. Номера один и два тоже прыгнули вперед и стали номерами четыре и пять из пяти, номера четыре и пять в свою очередь прыгнули вперед, когда их было только двое. Тем временем номер один прыгнул через три секунды, номер четыре не прыгнул, а номер пять прыгнул. Поэтому в тот момент их было только двое. По сути дела получается, что одно животное как бы рассеялось, раздробилось во времени.

Вольф с усмешкой глянул на откровенно скучающие физиономии.

— Теперь понятно?

— Это невозможно, — высказался Тармас. — Путешествие во времени! Знаешь, я просто не могу себе представить!

— Я тоже. Но путешествие во времени — единственно возможное объяснение их исчезновения. И если хронологическая гипотеза поможет их поймать, почему бы не принять ее на веру?!

— Тебе надо было просто пальнуть из лучемета, — удрученно сказал Ринтрах. — Мы и так столько уже голодаем. А теперь после этой бессмысленной беготни за призраками я и вовсе без сил.

Вольф пожал плечами, поднялся и пошел к темпосфуджерам. Животные продолжали пастись, но стоило ему приблизиться на расстояние тридцати ярдов, как тотчас же поскакали прочь. Вольф последовал за ними. Добравшись до глухой стены каньона, прыгуны разбрелись. Вольф настроил лучемет на полную мощность и прицелился.

Вероятно темпосфуджер испугался поднятого оружия, когда Вольф выстрелил, он исчез, и энергия луча была поглощена валуном позади него.

Вольф выругался, повернулся и нацелился на другого. Тот резко отпрыгнул и избежал первого выстрела. Вольф не выключая лучемета, повернул его вдогонку. Животное снова прыгнуло, едва избежав луча. Вольф снова изменил прицел и тут прыгун исчез.

Вольф резко развернулся и направил луч на третьего темпосфуджера. Он исчез в тот самый миг, когда белый луч казалось коснулся его. Тут позади него раздался возглас. Вольф повернулся и увидел, что Властелины указывают на мертвое животное лежащее в нескольких ярдах от него. Шкура прыгуна была продырявлена.

Вольф заморгал от удивления. Вала подбежала и объяснила:

— Он выпал из воздуха уже мертвый и поджаренный.

— Но я же не попал ни в одного, если не считать последнего, — сказал Вольф. — И тот, в которого я попал, еще не появился.

— Не знаю, но этот фуджер был уже мертв, когда упал на землю три секунды назад — за три секунды до того, как ты попал в другого.

Вала умолкла усмехнувшись и добавила:

— Что я говорю… другого. Это ведь тот же самый, в которого ты попал. Он был убит прежде чем ты выстрелил. Или ты поразил его в тот момент, когда он прыгал назад.

Вольф медленно произнес:

— Ты говоришь, что сперва я убил его, а потом выстрелил?

— Ну уж ты скажешь! Конечно нет, вот только… ну не знаю. Но выглядело это так.

— Ладно, — буркнул он. — Как бы это не было, еда у нас есть. Хотя и немного, но на всех хватит.

Вольф повернулся и провел лучом над землей. Луч чиркнул по скалам, затем приблизился к фуджеру и погас. Вольф продолжал нацеливать лучемет на фуджера, который оцепенев стоял на задних лапах мигая широко раскрытыми глазами.

— Энергия израсходована, — сказал Вольф.

Он вытащил израсходованную энергообойму и засунул лучемет за пояс. Теперь оружие бесполезно, но он не собирался его выбрасывать. Все равно наступит время, когда удастся достать новые заряды.

Вольф уже собирался продолжить работу с дубинками, но остальные запротестовали. Слабые и голодные Властелины требовали немедленного начала приготовления еды. Хотя мясо наполовину сгорело, они с жадностью набросились на него и проглотили в один миг, урчание в желудках утихло. Все немного отдохнули, затем снова принялись гоняться за темпосфуджерами.

План был таков: разойтись в широкое кольцо, чтобы охватить всех животных, затем медленно смыкать его приближаясь к прыгунам на расстояние взмаха дубинки. Фуджеры начали отчаянно метаться то в реальном мире, то в темпоральном потоке. Одно мгновение не было видно ни одного животного. На протяжении всей охоты никто толком не понимал, что происходит.

Сначала Вольфу было трудно вести счет животным. Было шесть, потом ни одного, потом снова шесть, потом три, потом шесть, потом один, потом семь.

Назад, вперед, туда сюда метались прыгуны, в то время как Властелины носились по лужайке размахивая дубинками и издавая простые вопли в надежде застать фуджера в тот миг, когда тот выскочит из временного прыжка.

Неожиданно дубинка Тармаса ударила по голове одного из фуджеров, когда тот материализовался. Прыгун свалился, дернулся пару раз и затих.

Тут восемь внезапно выскочили из воздуха. Одни оказались позади туши, в то время как другие исчезли. В следующий миг их должно было быть семь, но снова было восемь, три секунды спустя их стало три. Еще через три секунды — девять, еще через три — ни одного. Девять, два, одиннадцать, семь, два.

Одиннадцать. Вольф метнул дубинку и попал одному по хребту. Тот упал вперед мордой. Вала бросилась к нему и добила, прежде чем он очнулся от шока.

Затем численность увеличилась до пятнадцати, но быстро сократилась до тринадцати, когда Ринтрах и Теорион убили по одному. Потом опять ни одного.

В течение минуты, казалось, что темпосфуджеры рассвирепели. Страшно напуганные, они метались взад и вперед; их стало двадцать восемь, ни одного, двадцать девять, ни одного, пятьдесят шесть — или примерно столько по приблизительному подсчету Вольфа. Конечно подсчитать их точнее было невозможно. Еще немного позднее — полагаясь при определении численности лишь на удвоение — Вольф был уверен, что их 8192.

Больше стадо не несло потерь, Властелины не могли убить ни одного. Все возрастающее количество прыгунов ударяло охотников, людей сбивали с ног. Неведомо откуда появляющиеся животные неслись на них, царапали, лягали, мелькали перед самым носом.

Неожиданно прыгуны обратились в паническое бегство и лавиной устремились ко входу в каньон. То один, то другой кувыркались, падали на землю и стадо могло бы застрять в узком проходе, однако в последний момент животные каким-то образом восстановили порядок и скрылись.

Расстроенные и потрясенные Властелины медленно поднялись. Они посмотрели на четырех убитых животных и покачали головами. Из восемнадцатитысячного стада, крутившегося под самыми дубинками, остались только эти четыре маленькие тушки.

— По половине фуджера каждому — лучше, чем ничего, — заметил Вольф. — Но что мы будем есть завтра?

Все промолчали и отправились собирать хворост для костра. Вольф одолжил нож у Теориона и стал снимать шкуры.

Утром Властелины позавтракали остатками вчерашнего пиршества и Вольф повел отряд в путь. Безмолвие каньона как и прежде нарушалось только журчанием реки. Стены продолжали сходиться. Высоко в небе сияло желтое солнце. Ближе к полудню в отдалении появилось несколько фуджеров. Вольф бросил в одного из них камень, но увидел лишь как тот исчез, будто скользнув за невидимый воздушный угол. Он снова появился три секунды спустя на двадцать футов дальше, стремительно прыгая, точно спешил на важное свидание, потом снова исчез.

Еще два дня спустя после того как Властелины отобедали прыгунами, они были готовы к тому, чтобы отведать ягод. Паламброн утверждал, что отталкивающий запах этих ягод вовсе не означает, что они несъедобны. И пусть вкус у ягод отвратительный, но вряд ли они ядовиты. Раз им так или иначе грозит смерть, то почему бы им не попробовать эти плоды?

— Ну что ж, давай, — сказала Вала. — Ты предложил, ты и пробуй.

Она как-то особенно улыбнулась ему, словно наслаждаясь зрелищем противоборства страха и голода.

— Ну уж нет, — возмутился Паламброн. — Не буду я подопытной свинкой. Почему именно я должен жертвовать собой? Я начну есть ягоды только вместе со всеми.

— Ты упускаешь возможность встретить смерть в прекрасной компании, — заметил Вольф. — И вообще, назвался груздем — полезай в кузов, как говорят земляне. Так что или пробуй или заткнись. Пустые споры только отнимают время.

Паламброн понюхал ягоду, которую держал в руках, скорчил гримасу и бросил ее на землю. Вольф продолжал движение и Властелины последовали за ним. Примерно час спустя перед путниками открылся еще один вход в боковой каньон. Свернув в ответвление, Вольф подобрал круглый камень, подходивший по весу и размеру для броска. Только бы удалось подобраться к фуджеру достаточно близко.

Этот бокс-каньон был намного меньше первого. В его дальнем конце пасся один единственный темпосфуджер. Вольф лег на траву и пополз по-пластунски, используя как прикрытие каждую скалу, каждый кустик, и ему удалось покрыть половину расстояния, прежде чем животное неожиданно перестало двигать челюстями, село и настороженно огляделось. Нос у него подергивался, а уши вибрировали, как телевизионная антенна в сильный ветер. Вольф припал к земле и застыл. От нервного напряжения его прошиб пот. Голодная диета сильно ослабила его организм, хотелось вскочить и побежать к фуджеру, наброситься на него, разорвать на куски и тут же проглотить. Он чувствовал, что готов сожрать прыгуна целиком, от кончиков ушей до самого хвоста, а затем еще перебить кости и высосать мозг.

Но он заставил себя лежать неподвижно, животное скоро успокоилось и тогда можно продолжать черепашье продвижение.

В этот момент из-за скалы неподалеку от фуджера появилось еще одно животное. Зверь был серым, за исключением красных заячьих ушей, с длинной мордой, пушистым хвостом и величиной с лисицу или койота. Фуджер смотрел в другую сторону и хищник прыгнул, намереваясь впиться в шею жертвы. Его зубы лязгнули в воздухе: прыгун исчез.

Хищник тоже исчез, пропав раньше, чем успел приземлиться.

Появилось трое животных, два фуджера и один хищник. Вольф имевший склонность к классификации, тотчас же назвал его хроноволком. В первый раз он видел существо, волею природы или Уризена заселившее этот мир, дабы препятствовать чрезмерному размножению прыгунов.

Устроившись поудобнее, Вольф с интересом наблюдал за ходом событий. Прыгунов было двое. Потом ни одного. Потом трое. Таким образом настоящий фуджер и хроноволк прыгнули вперед, но фуджер задержался в будущем лишь на мгновение и тут же выпрыгнул назад, так он воспроизвел себя, и теперь волк охотился сразу за двумя прыгунами. Затем животные вновь исчезли и вскоре вновь появились, но уже вчетвером. Два фуджера, два волка. Охота продолжалась не только в пространстве, но и в страшных серых туннелях прошлого и будущего.

Еще прыжок, и волк скрылся в кустарнике у ближайшего валуна.

Вновь семь. На этот раз волк возник ниоткуда, прямо за спиной жертвы. Он бросился вперед и его челюсти сомкнулись прямо на шее фуджера. Послышался треск костей и прыгун упал замертво.

Семь живых и один мертвый фуджер. Прыгнув в сторону, волк исчез: очевидно решил отложить трапезу на потом. Вновь на поляне запрыгало семь животных. Вот сцепились два волка — один перегрыз другому горло.

На три секунды сцена опустела, Вольф мигом добрался до места схватки и бросился наземь. Хотя он и оставался лежать на виду, но надеялся, что оставаясь неподвижным не привлечет к себе внимания, тем более что фуджеры были охвачены ужасом, а волкам слепила глаза собственная кровожадность.

Еще один волк вынырнул из временного подпространства. Два волка набросились друг на друга, третий наблюдал за схваткой; фуджеры очумело метались вокруг сцепившихся хищников.

Вскоре третьему волку надоела роль наблюдателя, и он активно включился в игру, схватив за горло фуджера, налетевшего на него в сплошной суматохе.

Уже валялись мертвыми фуджер и волк. Оставшиеся в живых исчезали. Когда животные вновь появились в поле зрения Вольфа, волк схватил ближайшего фуджера за шею и сломал ее.

Вольф медленно поднялся на ноги. В тот самый миг, когда один волк благополучно перегрыз горло другому, Вольф швырнул зажатый в руке камень в победителя. Тот должно быть заметил краем глаза угрозу, так как исчез раньше, чем камень успел коснуться его. Выскочив из туннеля, он припустил со всех ног к выходу из каньона.

— Не обессудь, что лишил тебя законной добычи, — крикнул ему вслед Вольф. — Удачи тебе на следующей охоте!

Он позвал своих спутников и объявил, что удача вернулась к ним. Шестерых животных хватит, чтобы всем набить животы и еще останется на следующий день.

Однако хорошие времена продлились недолго. Три дня спустя голод терзал Властелинов пуще прежнего. Они исхудали, щеки у них ввалились, глаза казались темными и глубокими ямами, желудки прилипли к позвоночникам. В тот день Вольф разбил их на пары и отправил охотиться. Сам он намеревался пойти один, но Вала настояла на том, чтобы он взял с собой Луваха, а охотиться в одиночку вызывалась сама. На недоумевающий вопрос Вольфа ответила, что не хотела бы иметь сопровождающим мужчину, причем в единственном числе.

— Ты нас людоедами считаешь, что ли? — осведомился Вольф.

— Вот именно, — отрезала она сухо. — Как будто ты не знаешь, что стоит нам поголодать немного, и мы наверняка бросимся друг на друга. Очень может быть, что Уризен на это и рассчитывает. Пиршество людоедов! Представляю, какое удовольствие он получит от этого зрелища.

— Ну поступай, как знаешь, — буркнул Вольф.

И они с Лувахом отправились осматривать боковые каньоны. Вскоре они увидели несколько фуджеров, пасшихся в зарослях кустарника, и со всеми предосторожностями принялись подкрадываться к ним. За час они подползли к самым кустам и были близко к успеху. Но Вольф промахнулся и камень пролетел в дюйме от головы намеченной жертвы. После этого все было потеряно. Фуджеры даже не стали уходить во время, они просто ускакали прочь и скрылись в соседнем каньоне.

Властелины поворчали, поругались, но вскоре усталость и сон сморили их.

Вольф тоже уснул, но среди ночи проснулся. Ему почудилось, что вдали кто-то кричит. Он сел и оглядел спящих. Все они были на месте, за исключением Паламброна и Эниона.

Вала тоже проснулась.

— Ты тоже слышал? — спросила она. — Или то было урчание наших желудков?

— Кричали около реки, — сказал Вольф вставая. — Надо пойти посмотреть.

— Я с тобой, — сказала Вала, — все равно мне больше не уснуть. Стоит мне только подумать, что они там, может быть пируют себе, как меня всю трясет.

— Крошкой-прыгуном не попируешь, — пробормотал он.

— Неужели ты думаешь… — ахнула Вала.

— Не знаю. Ты сама указала первой на такую возможность. И она мне кажется все более правдоподобной по мере того, как мы слабеем от голода.

Вольф прихватил дубинку и они отправились вдоль берега реки. Сумрачный свет луны освещал им дорогу и шагать было легко.

Так случилось, что они первыми заметили Паламброна. Его голова мелькнула над стеной каньона и вновь исчезла. На цыпочках они подобрались к скале. Из-за нее доносились звуки, похожие на удары камня о камень.

— Он пытается разжечь огонь, — прошептала Вала.

Вольф ничего не ответил. Ему стало дурно. Так как он мог представить только одну причину, по которой Паламброн разводил костер. Медленно подавляя ужас и отвращение, внушаемое ему картиной, которую он ожидал увидеть, Вольф заставил себя обойти скалу.

Паламброн стоял на коленях спиной к ним перед кучей веток и листьев и ударял два куска кремня.

У Вольфа отлегло от сердца: около Паламброна валялась тушка фуджера.

Но где же Энион.

Вольф бесшумно подошел и стал сзади Паламброна. Вскинув дубинку, он громко сказал:

— Ну, Паламброн?

Тот вскрикнул и бросился на кучку, приготовленную для костра. Затем вскочил и повернулся к ним лицом. В руке он держал грубо сделанный кремневый нож.

— Он мой! — прорычал Паламброн. — Я его убил, и я голоден! Я умру, если не съем его!

— Так же как и все мы, — заметил Вольф. — Где брат?

Паламброн сплюнул.

— Скотина! Он мне не брат. Откуда я знаю, где он? Я ему что, нянька?

— Вы ушли вместе, — возразил Вольф.

— Не знаю я где он. Мы охотились по одиночке.

— Тут кто-то кажется кричал, — сказала Вала.

— А-а, это я кричал, — пробормотал Паламброн. — Наткнулся тут на спящего фуджера и крикнул, когда пристукнул его.

— Может быть, — с сомнением произнес Вольф.

Не спуская глаз с Паламброна он отошел к реке и поднялся метров на сто вверх по течению, когда заметил выглядывающую из под валуна человеческую руку. Он обошел валун и увидел труп Эниона. Затылок был разбит, рядом валялся окровавленный камень.

Вольф вернулся, но Паламброна с тушей фуджера уже не было. Вала ждала его одна.

— Почему ты не остановила его? — спросил Вольф.

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Я только женщина, как я могла задержать его?

— Могла бы, если захотела. Небось рассчитывала развлечься погоней? Боюсь, что буду вынужден огорчить: погони не будет. Я и не подумаю тратить силы на этого дурака. А если он еще успеет поесть, то тем более удерет от любого из нас.

— Ну и ладно, — согласилась Вала. — Так что мы теперь будем делать?

— Пойдем завтра дальше и будем надеяться на лучшее.

— И умрем от голода. — Вала указала на валун, скрывающий труп Эниона и тихо сказала:

— Там достаточно пищи для всех.

С минуту Вольф не отвечал. Предложение Валы заставило его внутренне содрогнуться, но обстоятельства складывались так, что не осталось выбора.

Вала была права. Как не претила мысль о такой еде, без нее им не выжить. Так что Паламброн в известной степени оказал им любезность. Убив брата, он принял вину на себя. Теперь они могли есть, не считая себя убийцами. Не то чтобы факт насильственной смерти сильно беспокоил его спутников, но сам бы он неизбежно мучился угрызениями совести, если бы был вынужден лишить другого человека жизни, чтобы не умереть с голоду самому.

Что касается лишь самой еды, то теперь он чувствовал слабое отвращение. Голод притупил естественный ужас перед каннибализмом.

И Вольф отправился будить остальных Властелинов, в то время как Вала подобрала кремни, оброненные Паламброном. Когда они все собрались, она не только развела костер, но и успела разделать труп. На мгновение Вольф отшатнулся. Но затем подумал, что коль скоро он собирается разделить трапезу, ему следует поработать. Он одолжил у Теориона нож и принялся нарезать куски. Остальные предложили свои услуги, но он отогнал их.

Казалось он хотел наказать себя, выполняя самую ужасную работу.

Когда мясо было готово, он взял свою долю и пошел за скалу. Он знал, что не удержится и съест кусок, но знал также и то, что при виде спутников пожирающих человечину, его непременно стошнит. Поэтому он решил есть в одиночестве.

Рассвет застал их все еще за трапезой. Лишь к полудню они снова тронулись в путь. Оставшееся мясо завернули в листья и взяли с собой.

— Если Уризен наблюдал за нами, — заметил Вольф. — Он должно быть неплохо повеселился.

— Пусть веселится, — отозвалась Вала. — Придет и мой черед.

— Твой? Ты наверно имеешь ввиду наш.

— Другие меня не касаются. Меня интересует, что сделаю я.

— Типично по-властелински, — заметил Вольф без уточнения.

Некоторое время после этого он наблюдал за Валой. Ее жизнеспособность поражала. Походка ее была легкой, щеки порозовели, движения казались проворными и изящными. Возможно на нее такое влияние оказала еда. «Но это не так, — думал Вольф. — Даже когда мы голодали, она не страдала от недоедания и не выглядела усталой».

— Если кому-то удастся выжить и схватить отца за горло, — думал он. — Это будет Вала.

— Пусть и у меня хватит сил, — молил он.