Врата ада

Глава шестая В ПОИСКАХ БАРБЕКЮ

Вернувшись в комнату, Сильвия еще раз извинилась.

— Это фон Тумм. Звонил узнать, приехали ли вы и сказала ли я вам про Рекса. Я могла бы поговорить и отсюда, но привыкла говорить по телефону в спальне.

Ричард с Саймоном встали, и первый сказал:

— О, не волнуйтесь. Тем более, пока вы говорили, подъехал наш автомобиль. Так что мы вас покидаем.

Ее зубы сверкнули улыбкой.

— Была бы рада видеть вас снова. Заходите.

— С удовольствием, но мы, очевидно, вернемся в Буэнос-Айрес. Нам больше нечего здесь делать. Вы были нашей последней надеждой, и теперь нам с мистером Ароном придется возвращаться в Англию ни с чем. Может быть, мы еще поездим немного по Аргентине.

— Не пропустите водопады Игуасу, — посоветовала она. — Они самые большие в мире и находятся среди очень красивых джунглей.

Поблагодарив ее за приятный вечер, они вышли. Уже из машины, они увидели ее стоящей на пороге — высокая стройная фигура с короной золотых волос. Поскольку водитель понимал по-английски, они на обратном пути не смогли обсудить итоги разговора. Только после полуночи они вернулись в «Мыс Горн», где, по испанской традиции, в баре было еще полно народу. Заказав бренди с содовой, они сели в тихом углу.

— Ну, — нетерпеливо начал Ричард, — что ты там услышал?

Саймон рассказал ему о содержании телефонного разговора Сильвии и барона, добавив:

— Конечно, лжет, но как очаровательно! Нет, я понимаю старину Рекса.

— Я тоже. Хотя она и не красавица, но очень своеобразна. И выглядит не старше тридцати. Трудно найти женщину, более подходящую Рексу.

— Но нас она дурачит. Что ты об этом думаешь?

— То же, что и ты. Эта история с убийством не выдерживает никакой критики.

— Ясно, что они опасаются нашего вмешательства. Здесь какая-то большая игра. Интересно, хоть что-нибудь из того, что она сказала, может быть правдой?

— Не знаю. Могу только сказать, что, если он боялся полиции, красть миллион было бы не самым умным мероприятием.

— К тому же, если он мог заставить шантажистов замолчать, зачем было вообще уезжать из Буэнос-Айреса? — подхватил Саймон.

— Может он боялся полиции.

— И ты в это веришь?

— Не очень. Если бы полиция знала об этом, то знали бы и в агентстве Пинкертона. Они доложили бы и этому Хаагу, а он так туп, что, конечно, не скрыл бы этого и от нас.

Саймон коротко кивнул.

— Значит, нечего бояться, что мы наведем на него полицию.

— Поэтому нам нужно узнать насчет самолета в Сантьяго. Бог знает, как часто они летают. Хорошо, что у нас целая неделя. Можно вернуться в Буэнос-Айрес, а оттуда вылететь в Чили. Между столицами наверняка есть регулярное сообщение.

Утром в четверг Саймон узнал в отеле, что рейс из Пунта-Аренас в Сантьяго есть, но только по пятницам. Это значило, что им не только придется торчать в унылом городе еще четыре дня, но и что в Сантьяго у них будет всего день на поиски загадочного «барбекю». Он решил узнать, нельзя ли нанять чей-нибудь частный самолет, когда голос позади него сказал:

— Доброе утро, мистер Арон. Я слышу, вы собираетесь в Сантьяго. У вас там дела?

Обернувшись, Саймон увидел Пепе Грау-Мирафлореса.

— Да нет, просто нам надоел этот ветер, и мы с мистером Итоном хотим поискать на севере местечко посолнечней.

— Тогда, может, вы согласитесь отправиться на моем самолете? Путешествие, правда, займет пару дней — у меня дела в Пуэрто-Монтте. Но вы, по крайней мере, выиграете три дня.

Саймон с радостью принял это предложение и договорился, что они будут готовы к одиннадцати часам. Однако Ричард, узнав об этом, сказал:

— А не рискуем ли мы? Этот Грау-Мирафлорес — друг мадам Синегист и по пути вполне может устроить какой-нибудь «инцидент», чтобы раз и навсегда вывести нас из игры.

— Хм! Ты прав, об этом я не подумал. Так что, отвяжемся?

— Нет. Думаю, в этой ситуации возможны оба варианта. Если он связан с ней, может быть, нам удастся выудить из него дополнительную информацию. В любом случае, в Сантьяго нам понадобится больше дня, чтобы отыскать это «барбекю», так что лучше рискнуть.

Саймон хотел позвонить Миранде, но, учитывая трехчасовую разницу во времени, предпочел послать ей телеграмму. Он сообщил, что они с Ричардом летят в Сантьяго и остановятся в новом отеле «Каррера Хилтон». Другой телеграммой он заказал в «Хилтоне» двухместный номер.

По пути к самолету они многое узнали о своем благодетеле. Его семья была одной из богатейших на всем континенте. Они завладели землями на полуострове, когда граница между Аргентиной и Чили еще не была проведена, и продолжали владеть большей их частью и доныне.

Самолет, бывший истребитель, был переоборудован в комфортабельную четырехместную машину. Пилотировал его немец, бывший летчик люфтваффе. В полдень они начали полет через Чили — страну уникальную по своим природным условиям. В ней, единственной из стран континента, есть все, плохое и хорошее: цепи неприступных гор, обледенелые пустыни юга, раскаленные равнины севера и центральная часть с прекрасным климатом, где вызревают почти все растения и злаки, реки и озера переполнены рыбой, а из любого места видны покрытые снегом вершины Анд.

В первый день они летели, имея с одной стороны низкие, поросшие лесом горы, а с другой — побережье с сотнями островков, немногие из которых были обитаемы. В узких проливах о скалы с яростью бились гигантские волны. Грау-Мирафлорес время от времени показывал пассажирам места с суровыми названиями: Залив Скорби, Ледяная долина, Холм Страдания, Последняя Надежда.

К вечеру они прибыли в Пуэрто-Монтт, который сильно отличался от Пунта-Аренас. Здесь, в шестистах милях к северу, воздух был напоен весной, и по бульвару фланировали толпы отдыхающих. До океана оставалось некоторое расстояние, но его дыхание явственно чувствовалось.

Отель, в котором Грау-Мирафлорес заказал номера, был недавно выстроен, и обширный дансинг по вечерам заполнялся молодежью. Ужинали они в «Касуэла де Аве» — превосходный суп, копченый угорь и сырный пирог, — запивая все это местным очень вкусным вином.

После ужина Грау-Мирафлорес продолжил свой рассказ о Чили. На этот раз речь шла об истории ее освоения — о борьбе испанских конквистадоров с воинственными арауканами и о последующей колонизации страны, где смешались испанцы, итальянцы, англичане, французы, ирландцы, немцы, создав в результате самую цивилизованную и предприимчивую нацию континента.

Утром, когда Грау-Мирафлорес отправился по делам, двое друзей осмотрели город. Больше всего им понравился рыбный базар, расположенный прямо в море. Рыбаки выгружали добычу с лодок на выстроенные на сваях прилавки, где их жены в цветастых платьях продавали ее покупателям, тоже подплывавшим на лодках.

Саймон завистливо разглядывал громадных омаров, но Грау-Мирафлорес днем утешил его, сказав, что они пообедают на острове Чилоэ, где ловят лучших в мире омаров.

После прекрасного омарового пиршества на этом крупнейшем острове Чили, простирающемся на сто миль в длину, они направились на север — в поместье Грау-Мирафлореса на реке Лaxa.

По пути они пролетели два самых больших в Чили озера, Вильярика и Льянкиуэ. Вершины с правой стороны делали пейзаж похожим на Швейцарию. Расширившуюся равнину пересекало множество рек и речек, стремившихся к океану. Постепенно стали появляться зеленые поля и все больше населенных пунктов. В пять часов они приземлились в поместье, или фонде, как говорят в Чили.

Управляющий, молодой австралиец, довез их до дома на джипе. Местность с мягким климатом и яркой зеленью напоминала Англию, но сама фонда была совсем не похожа на английское поместье. В саду пышно цвели тропические растения, кричали попугаи. Дом был небольшим, но хорошо обставленным.

После чрезвычайного вкусного ужина они отправились в постель. Саймон, войдя в комнату Ричарда, спросил:

— Ну как тебе Грау-Мирафлорес?

— Очень приятный человек.

— Я имею в виду, не замешан ли он в этой истории с Рексом?

— Думаю, нет. Я спросил, не знает ли он в Сантьяго клуба под названием «Барбекю», но он ничего такого не слышал.

— Это ничего не значит. Он бы не сознался, если бы здесь что-то было нечисто.

— Я несколько раз забрасывал удочку, но он ни разу не попался. Я вполне уверен, что он ничего не знает о Рексе, а с нашей красавицей просто знаком. Обычный щедрый и культурный латиноамериканец, которому нравится, когда иностранцы восхищаются его страной.

Саймон кивнул.

— Надеюсь, ты прав. Но меня беспокоит, что мы так ничего и не узнали о нашем друге. Ты думаешь, что «барбекю» — это клуб?

— Скорее всего, это приватная встреча где-нибудь за городом.

— Тогда чертовски трудно будет это найти.

— Да. Но помни, что в Сантьяго должна прибыть наша очаровательная блондинка. Ей не так просто укрыться. При удаче мы отыщем ее, а потом и остальных.

— Никогда не любил шпионить, — поморщился Саймон. — Это вы со старым Сероглазым обожаете выпытывать что-нибудь у кого-нибудь, приставив нож к горлу.

Ричард рассмеялся.

— Господи, Саймон, какие зверства ты нам приписываешь. Лично я всегда старался не причинять людям боли. Но когда затронуты интересы страны или безопасность друга, нельзя быть излишне гуманным.

Большую часть следующего дня их хозяин объезжал поместье с управляющим. Ричард поехал с ними, но Саймон не садился на лошадь без крайней необходимости и предпочел удить рыбу в сопровождении индейца, показавшего ему лучшие места. Во второй половине дня они опять поднялись на борт самолета.

В вечерних тенях пейзаж внизу казался еще красивее. Дважды летчик облетал громадные кратеры потухших вулканов. Когда они подлетели к Сантьяго, уже спустились сумерки и город расцветился мириадами огней. Через полчаса они были уже в отеле.

Грау-Мирафлорес отказался поужинать с ними, поскольку уже был приглашен к одному из своих братьев. На следующий день он собирался в Буэнос-Айрес. Друзья тепло поблагодарили его за то, что он показал им Чили, и они расстались.

Они поднялись в заказанный номер на десятом этаже. На столе в гостиной стоял большой букет тубероз.

— Весьма щедро со стороны администрации, — заметил Ричард, но Саймон уже нашел конверт рядом с цветами, адресованный ему. Там была записка от Миранды, в которой говорилось, что она решила прилететь к ним в Сантьяго вместе с Пинни. Записка заканчивалась: «Только ваша маска сделала это возможным. Дорогой Саймон, вы дали мне новую жизнь». Внизу был приписан номер ее комнаты.

Саймон, чуть покраснев, поглядел на Ричарда:

— Это от Миранды. Она здесь, прилетела из Буэнос-Айреса.

— Прелестно! Когда женщины дарят мужчинам цветы, жди чудес, — прокомментировал тот, но Саймон уже набирал номер. Миранда с Пинни как раз собирались обедать, и она сказала, что будет ждать их в коктейль-холле.

Саймон и Ричард наскоро привели себя в порядок и спустились в переполненный коктейль-холл. Таинственная особа в маске и ее спутница сидели за столиком, попивая местное вино «писко» с лимонным соком. Мужчины присоединились к ним и заказали то же самое.

Поскольку Пинни знала о том, что друзья Рекса разыскивают его, Саймон вкратце рассказал Миранде историю их пребывания в Пунта-Аренас и то, зачем они приехали в Сантьяго.

Потом он поблагодарил ее за цветы.

— О, это только слабое выражение той признательности, которую я испытываю по отношению к вам. До этого я вела жизнь затворницы, а сейчас, в маске, могу бывать, где захочу. Пинни говорит, что все смотрят на меня, но не с жалостью, а с любопытством, и мне это нравится.

После обеда они поговорили о путевых впечатлениях. Даже на Пинни произвел впечатление перелет через Анды, над сотнями миль горных цепей, прорезанных глубокими ущельями, где бурлят вечные потоки. Самолеты между Буэнос-Айресом и Сантьяго летали теперь ежедневно — не то что из Пунта-Аренас.

На другое утро, проснувшись, Саймон и Ричард обнаружили, что окна их номера выходят на площадь Конституции — самый центр города.

Сантьяго лежит в низине, окруженной горами. На западе от отеля виднелся Прибрежный хребет, а на востоке подымались белые шапки Анд, отчетливо вырисовывающиеся на фоне синего неба. Среди городских крыш в одном месте возвышался лесистый холм, увенчанный разрушенной крепостью. Дальше к северо-востоку город уступал место целой гряде холмов, с одного из которых глядела на Сантьяго огромная статуя Богородицы.

Когда официант вкатил в их номер тележку с завтраком, внизу раздались звуки бравурной музыки. Поглядев вниз, они увидели на площади оркестр, сопровождаемый солдатами. Официант объяснил, что здание напротив — Ла Монеда, когда-то монетный двор, теперь дворец президента Чили, и что в этот час там ежедневно меняется караул.

За завтраком друзья обсудили дальнейшие планы. Барон звонил Сильвии 10-го во вторник, значит, загадочное «барбекю» должно было состояться 17-го. У них оставалось четыре дня. Не было сомнения, что Рекс как-то связан с этими людьми, и, может быть, он уже в Сантьяго и тоже собирается принять участие во встрече. Если так, его можно без труда отыскать в отеле, хотя, возможно, он и здесь постарается скрыться.

Во всяком случае Сильвию с бароном они могут попытаться обнаружить в каком-либо из отелей. Поэтому Саймон решил обойти все более или менее приличные отели и навести справки у портье.

С другой стороны, барбекю могло действительно оказаться клубом. Ричард уже выяснил, что крупного клуба с таким названием в Сантьяго не существует, но это мог быть и маленький, закрытый клуб, поэтому он сказал Саймону:

— В любом городе самые информированные люди — репортеры. Я знаю одного здешнего газетчика, который дружил с моими соседями, когда жил в Англии. Это дон Сесар Альберт, один из богатейших людей Чили. Его семейство владеет, в числе прочего, несколькими крупными газетами.

— Я слышал о них, — сказал Саймон, закуривая. — Они разбогатели на селитре, но потом немцы подложили им свинью, когда открыли заменитель во время войны. Однако они все еще очень богаты.

Ричард кивнул:

— Я чувствую, что дон Сесар сможет помочь нам.

Он тут же подошел к телефону, выяснил в справочной номер дона Сесара и позвонил. Дон Сесар сам взял трубку, тепло поприветствовал Ричарда в Чили и тут же пригласил на ланч.

Саймон позвонил Миранде и сказал, что собирается пообедать с ними. После этого друзья воспользовались случаем осмотреть город. Сантьяго лежит на той же широте, что и Буэнос-Айрес, но здесь было не так жарко. С его прямыми улицами и современными зданиями, город отличался от столицы Аргентины главным образом заснеженными вершинами на горизонте, а также более веселым и преуспевающим обликом горожан.

Дон Сесар пригласил Ричарда в «Крильон» — отель прошлого века с уже ушедшим духом элегантности и чисто французским обаянием. В зале ресторана собрались сливки чилийского общества вместе с американскими дипломатами и туристами.

Дон Сесар, высокий темноволосый мужчина лет тридцати, уже спешил, улыбаясь, ему навстречу. На столе в ведерке со льдом их ждала бутылка шампанского. Наполнив бокалы, они вспомнили Англию и общих знакомых. Выяснилось, что чилийский миллионер лично не знал Рекса Ван Рейна, но много слышал о нем.

Ричард приготовил для дона Сесара ту же историю, что и для Карлоса Эскальенте в Буэнос-Айресе: что они ищут Рекса по деловым причинам. Он добавил, что, по их сведениям, он может появиться в Сантьяго. Дон Сесар ничего об этом не слышал.

Поскольку в самом ресторане было довольно жарко, они расположились в живописном дворике, увитом бугенвиллеей. Выяснилось, что дон Сесар знаком и с Эскальенте, и с членами семьи Грау-Мирафлорес. Фон Тумма он не знал, но с Сильвией Синегист дважды встречался на приемах. Если она появится в Сантьяго, добавил он, его газета не преминет это отметить, если только по какой-либо причине она не пожелает привлекать к себе внимание.

Ричард спросил, не знает ли он клуба под названием «Барбекю», Дон Сесар покачал головой:

— Нет. А вы уверены, что в Сантьяго есть такой клуб?

— Похоже, что так. Ван Рейн как-то упоминал о нем. Поэтому я и интересуюсь. Может быть, удастся отыскать его там.

— Может быть, это новый клуб или очень маленький. Но мои люди могут выяснить. Я распоряжусь. Кстати, какие у вас планы на завтра? Мы с женой собираемся в Винья-дель-Мар, и вы с другом вполне могли бы к нам присоединиться.

Ричард был не вполне уверен, стоит ли им терять время на развлечения, и сказал, что посоветуется с Саймоном.

Вернувшись в «Хилтон», он прилег отдохнуть. Саймон появился только в шесть часов. Они с Мирандой и Пинни обедали в ресторане на крыше отеля. Там был бассейн, и он собирался выкупаться перед ланчем, но, к своему удивлению, узнал, что посетители в купальных костюмах обслуживаются только за четырьмя столиками в дальнем конце бассейна. За прочими столиками джентльмены обязаны были появляться в костюмах, а в самом отеле — и в галстуках.

После ланча он по своему плану обошел лучшие отели, но никто там не видел ни Рекса, ни Сильвии, ни фон Тумма. Он раздал портье щедрые чаевые и велел известить его, если кто-либо из них появиться в их заведениях.

В одном из отелей он обнаружил необычайно вкусные персики, купил дюжину и половину уничтожил по пути. Когда он протянул остальные Ричарду, тот отчитал его за то, что он ест немытые фрукты, и заставил проглотить пару желудочных пилюль.

Вечером Ричард повел всю компанию ужинать в ресторан «Джакаранда», который рекомендовал ему дон Сесар. Ночной воздух был теплым и мягким, и они уселись на веранде, залитой неярким электрическим светом.

По пути в отель Саймон почувствовал себя нехорошо. Ричард оказался прав насчет персиков. Миранда, обеспокоившись, хотела вызвать врача, но Пинни заявила со знанием дела, что все вылечит здоровый сон. Однако утром у Саймона еще болел живот и он отказался ехать в Винья-дель-Мар, рассчитывая провести день с Мирандой.

Ричард уже встречался с донной Альберт в Англии, и они встретились как старые знакомые. Они втроем поехали к побережью — сначала по долине, поросшей лесом, потом среди гор Прибрежного хребта, где дорога вилась причудливым серпантином. Однако по ее сторонам возвышались песчаные насыпи, так что риск аварии был невелик.

На другой стороне гор пейзаж стал еще живописнее. Среди лесов акации и мимозы то и дело появлялись озера, поросшие камышом и лилиями.

Внезапно перед ними, в нескольких сотнях футов внизу, сверкнула океанская гладь. Выехав на побережье, они скоро достигли Вальпараисо, крупнейшего порта Чили, где ничего уже не напоминало те славные времена, когда здесь грузились испанские золотые галеоны.

Дальше к северу лежал Винья-дель-Мар — курортный городок с множеством отелей и казино, любимое место отдыха чилийцев. Они проезжали мимо пляжей, заполненных отдыхающими. У последнего из них дон Сесар остановил машину, и они отыскали среди скал маленький ресторанчик. Там, по уверению дона Сесара, готовили лучших в мире крабов, и Ричард был склонен согласиться с этим после обеда.

На обратном пути они заехали в Винья-дель-Мар, а оттуда вернулись в Сантьяго. В отеле Ричард пригласил Альбертов зайти и выпить с ним. Саймона в номере не оказалось — видимо, он почувствовал себя лучше.

Он появился через полчаса и был представлен гостям. Альберты пригласили их обоих на ужин на следующий день. Саймон нерешительно спросил, может ли он взять с собой Миранду, объяснив ситуацию с ее зрением, и дон Сесар с супругой с радостью согласились. Когда они ушли, он рассказал Ричарду, что провел день с Мирандой на крыше отеля, рядом с плавательным бассейном.

Утром в понедельник позвонил дон Сесар. Он сообщил, что один из его репортеров нашел интересующую их информацию. Он обедал в Юнион-клубе с одним из деловых знакомых и потом предложил друзьям подъехать туда и ибо всем поговорить.

В Юнион-клубе они обнаружили дона Сесара за столиком рядом с высоким моложавым человеком, которого он представил им как Фило Мак-Тэвиша.

— Мистер Мак-Тэвиш чилиец, — объяснил он, — он родился здесь, но по отцу он шотландец, а по матери — грек. Он учился в Шотландии и хорошо говорит по-английски. Потому я и попросил именно его выяснить, что это за барбекю. Видите ли, мы с женой в среду улетаем в Англию, и я оставляю вас на попечение мистера Мак-Тэвиша.

Они переместились в курительную комнату, и дон Сесар обратился к Мак-Тэвишу:

— Ну так что у вас за новости?

Греко-шотландский чилиец заговорщически наклонился к Ричарду с Саймоном.

— В Сантьяго нет клуба под названием «Барбекю», сеньоры. В этом я абсолютно уверен. Но многие устраивают барбекю у себя дома, за городом. В этих случаях слуги закупают мясо и другую провизию на рынке; если же приглашают много народу, продукты заказывают в ресторанах. Я навел справки в ресторане «Голубой Дунай» и узнал, что раз в месяц им заказывают продукты на сотню человек и расплачиваются очень щедро. Кое-что во всем этом вызывает подозрение. Обычно при таких больших мероприятиях вместе с продуктами заказывают и официантов, но в том доме обходятся без них, хотя весь персонал, по моим сведениям, состоит из пары пожилых слуг. Они принимают заказ возле ворот снаружи, а наутро на том же месте отдают грязную посуду.

— И где этот дом? — спросил дон Сесар.

— К юго-востоку от города, сеньор. К нему можно доехать по авеню Америго Веспуччи. Дом очень дорогой, с большим участком. Он со всех сторон окружен деревьями, так что ничего не разглядеть.

— И что вы еще узнали?

— Не очень много, сеньор. Слуги там глухие или притворяются таковыми. Я расспросил соседей, и они сказали, что иногда вечеринки там затягиваются до рассвета и оттуда доносится бой барабана и какие-то непонятные крики. Похоже, там происходят оргии. Но никто не уверен в этом, а полиция не имеет права вторгаться в частное владение.

— И кто хозяин дома?

— Богатый негр, сеньор. Его зовут Линкольн Гласхилл.

— Негр! — воскликнул Ричард. — Кажется, в Чили их не так много.

— Нет, — сказал дон Сесар. — У нас не было сахарных плантаций и, значит, не было рабства. Но я слышал про этого человека. Он американец, поселился здесь лет шесть-семь назад. У него много денег и большие связи.

— Да-да, сеньор, — Мак-Тэвиш кивнул. — Его слуги тоже негры. Он всю неделю живет в городе, а туда приезжает только на выходные.

— А эти вечеринки он устраивает в какой-то определенный день? — спросил Ричард.

— Да, сеньор. Я узнал, когда делаются заказы, и мне сказали, что каждый раз эти встречи устраиваются в полнолуние.