VR. Обломки забытого мира.

Глава 5

Лена.

Максим пропал три дня назад. Я не знаю как и куда. Никто не знает. Он просто испарился, будто его и не было никогда. Ни следов, ни свидетелей, ничего нет. Только пустота внутри и память о последнем не отправленном мне сообщении, что я нашла в его телефоне: «Прости, меня Ле...». За что он хотел извиниться и почему так и не дописал его? Мне просто страшно думать о том почему и что с ним могло произойти... Я изо всех сил стараюсь гнать из себя все мысли о том, что ему сейчас плохо, но ничего не могу с собой поделать. Люди, вот так вот бесследно исчезающие из своего дома априори не могут быть счастливы. Наверняка что-то случилось, что-то плохое. Не мог же он просто так взять, бросить мать, меня в конце концов и уйти ничего не сказав. Мне так его не хватает… Теплые руки, грустные размышления о жизни, его губы... Где это все сейчас, когда оно так нужно? Мне ведь нужно совсем немного — просто услышать его, ну или хотя бы увидеть долгожданный значок «онлайн» его профиля. Но его нет. Нет! Почему?!

С сегодняшнего дня он официально в розыске. Хотя, как по мне, все это бессмысленно. Они делают все то же, что и мы сделали спустя сутки после его исчезновения — ходят по городу и якобы высматривают. Бездельники! Правильно их все не любят! Они только алкашей в отделение могут забирать и отчёты о своем великом труде писать, больше они ни на что не способны. Ах да, они ещё одни и те же вопросы по сто раз задавать могут. Меня за последние несколько дней столько раз вызывали в полицию для дачи показаний, что я уже всех в лицо, по именам и званиям запомнила. Даже смотреть на их тупые рожи не могу, не то что их слушать…

Как оказалось, у Максима практически нет друзей. Есть товарищи, знакомые, приятели, но друзей нет. Точнее есть, но всего один — это Сашка. Все остальные же лишь жалкая пародия. Они лениво лежат на диванах, отмалчиваются по поводу происходящего и принимают участие, если только очень попросишь. Мол у всех важные дала, а Максим… А что Максим? Найдется — куда он денется? Сашка тоже вначале так думал и особой заинтересованности не проявлял. То ли от обиды на мнимое предательство товарища по команде, то ли от того, что все это ему преподнесли как глупую шутку. Не знаю. Однако, по прошествии почти двух дней, видимо осознав, что все не так просто, резко изменил свою позицию и начал такую агитацию окружающих, что уже к обеду в отряд добровольцев записалась сотня, а может и пару сотен человек, которые к вечеру прочесали почти весь весь город и его окрестности.

Мы прочесали все подвалы, стройки, заброшенные и полуразрушенные здания, даже лесополосу вдоль железной дороги прошли километров на десять, но все безрезультатно. Сам же агитатор героически строит из себя бяку и буку и говорит, что если найдёт его первым, то обязательно вначале набьет ему морду, а уж потом будет спасать. Но все это не важно. Я ведь вижу, что он реально переживает за судьбу друга. Повезло Аньке, такой никогда в беде не бросит, просто она дура и этого не понимает. Строит из себя не бог весть что, только парня зря мучает. Интересно, на сколько его ещё хватит?

А вообще, Анька в эти дни прекрасно показала свое истинное лицо. Вначале митинговала, что Максима нужно срочно искать и что она будет в первых рядах и днём и ночью… Бла, бла, бла… Как дело дошло до поисков, то она технично слилась, укатив в гости к бабушке, которую она, кстати, терпеть не могла. Видимо, моего Максима она ещё больше терпеть не может. Да она и не скрывала этого никогда…

Кстати, поведение Ани не осталось не замеченным ее парнем. Он очень эмоционально поговорил с ней по телефону перед тем как отправляться на поиски, но, вероятно, не услышав достойной причины, на последок сказал всего одну фразу: «Ну ты и тварь, Аня!», и со всего маху впечатал телефон в кирпичную стену. От дальнейших комментариев по этому поводу он воздержался, но на его лице застыло искреннее разочарование. Даже, если они не расстанутся после этого, то уж точно прежнего трепета и заботы с его стороны не будет. Мне кажется, что для Сашки этот поступок практически равнозначен предательству.

Вечером после поисков собрались те, кто считал себя близкими, ну или просто не равнодушными к беде ни в чем не виновного пропавшего парня и обсуждали где его искали и где ещё можно посмотреть. Общего мнения не сложилось и каждый выбрал себе место для поисков исходя из собственных убеждений. Не знаю даст ли это что-то или нет, но прошло ещё так мало времени. Надежда найти Максима ещё есть и даже, если её не будет и все решат сдаться, то я все равно буду его искать. Я уверена, он поступил бы так же.

Сейчас уже поздний вечер или ночь я не могу сказать наверняка. Не хочу смотреть на время и считать его, ведь оно в этот раз против меня. Оно всегда против меня. Его всегда не хватает, так же как и Максима.

В очередной раз читаю его дневник и ничего не понимаю. Точнее мне понятно что там написано, но не совсем понятно про что. Другой мир? Возможно… Я слышала, что во сне только наше физическое тело остаётся на месте, а духовное… Оно не имеет привязки ко времени и пространству, оно путешествует между миров и познает то до чего нельзя дотянуться обычным способом. А потом приходит к нам в красочных или серых снах. Максим верил в это. Он говорил, что если бы у него была возможность, то он посетил бы все миры и выбрал бы для нас с ним лучший. Это был первый раз, когда он сказал о своих чувствах, пусть не напрямую, но мне этого было достаточно. Мне этого хватило, чтобы раскрыться перед ним. Как оказалось, для счастья нужно совсем немного… Всего лишь тепло его рук.

Кажется телефон звонит, интересно кто там? Уже поздно, наверное. Ну по крайней мере на улице темно. Может Максим? Нет, Сашка. А ему то чего надо?

— Привет, Лен. Как ты?

— Терпимо пока. Грустно просто.

— Не грусти, найдем мы твоего Максима. Не мог же он просто испариться. Он по-любому где-нибудь есть. Нужно только найти.

— Угу… Нужно… Саш, ты ведь знал про сны Максима?

— Лен, блин… Ты то хоть не начинай. Мы же взрослые люди и должны мыслить по-взрослому.

— И все же, ты знал или нет?

— Ну знал, и что с того?

— А вдруг он был прав?

— Капец он тебе мозг засрал… Сколько раз он об этом рассказывал? Раз сто, наверное?

— Он не рассказывал… Я нашла его дневник. Там все подробно описывалось. Я бы даже сказала, что слишком подробно.

— И что с того? У него просто богатая фантазия.

— А вдруг…

— Не «вдруг», Лен. Он не смог меня убедить в этом и у тебя не выйдет. Так что давай закроем тему. Я чего звонил то. Давай к тете Вере зайдём. Может чего нового нам расскажет.

— Поздно уже. Она наверняка спит.

— Не спит. Она на кухне сейчас.

— Ты что, следишь за ней?

— Боже, Лен, ты уже как Анька. Той тоже вечно кажется, что я за всеми слежу, особенно за ней. Не слежу я за тетей верой. Тебе Макс никогда не рассказывал как мы с ним подружились?

— Нет, вроде.

— Ну так вот. Он когда переехал сюда нам было лет десять, наверное. А у нас дом буквой «п» стоит.

— И что с того?

— Да не перебивай, сейчас всё поймёшь. Так, на чем я остановился?

— На букве «п».

— Точно! В общем у нас окна во двор выходят и находятся прям друг на против друга, только у меня этажом ниже. Так мы, видя друг друга из окон, строили рожи, показывали разные пальцы на руках, иногда обзывались. На этой почве у нас разгорелся конфликт. Потом мы во дворе подрались, я Максу майку порвал, он мне фингал поставил. В общем знатно повеселились и открыто ненавидели друг друга. А потом до меня как-то Витька Мальцев докопался. А он здоровенный, если со мной сравнивать, в общем, сыскатно драться было. А тут Макс как раз проходил. Заметил это все, вступился за меня, ну и вдвоем мы Витька запинали. Не без потерь, конечно, он нас здорово разукрасил, но все же. Витя, кстати, до сих пор этот момент с улыбкой вспоминает. Это я все к чему? Я знаю, что Тетя Вера не спит. Мы идём?

— Неудобно как-то…

— Понятно. Через пару минут у подъезда буду, дверь мне открой. Неудобно ей…

Услышав в трубке тишину мне ничего не оставалось как встать с дивана и отправиться на первый этаж. Вот уж точно человек-действие. Сам решил, сам позвонил, сам предложил, сам пошел. Мог даже не спрашивать. А сразу от подъезда позвонить. Итог все равно был бы такой же.

Аккуратно прошмыгнув мимо спальни родителей, наверняка ведь будут вопросы задавать, я отправилась к двери. Лёгкий щелчок замка и за спиной раздался папин голос:

— И куда это мы собрались на ночь глядя? А, дочь?

Ну вот… Тихо не вышло.

— Пап, я к тете Вере. Сашка предложил зайти. Ну и…

— Ты время видела? Тебе не кажется, что поздно как-то для тети Веры?

— Пап, ну, пожалуйста. Я не на долго. Вдруг что про Максима известно стало.

— Ты все со своим Максимом возишься? Если найдется, то он к тебе первой прибежит. Иди в свою комнату. Не стоит надоедать людям по ночам.

— Ну, пап. Мне даже из дома выходить не нужно. Просто этажом выше.

— Завтра сходишь. Я все сказал.

— Коль, — раздался голос мамы из соседней комнаты. — Можно тебя… На минуточку.

Папа тяжело вздохнул и оправился в спальню. Дверь закрылась, а меньше чем через минуту он вышел мрачнее тучи, что-то бурча себе под нос.

— У тебя полчаса. В двенадцать должна быть дома.

Открыв дверь подъезда, я увидела измождённое пятиминутным ожиданием лицо Саши. Видимо, его бесконечная активность совсем не признает такое понятие как бездействие. Он было хотел открыть рот и что-то сказать, но потом махнул рукой и молча отправился наверх.

Дверь вместо тети Веры нам открыл другой, совсем не знакомый человек. Точнее человек знакомый, но от приветливости, жизнерадостности и говорливости не осталось и следа. Перед нами стояла замученная бессонными ночами женщина в глазах которой не было ничего кроме боли и отчаяния. Я думала, что мне тяжело без Максима, но даже не задумывалась о том как себя чувствует его мама. Когда твой единственный сын непонятно где, то смысл твоей жизни практически теряется. Есть только одно желание — найти его. Остальное уже не важно.

— Лена, Саша, проходите на кухню, я сейчас.

Зайдя на кухню я увидела просто истинный хаос. Творческий беспорядок в комнате Максима и рядом не стоял с тем что я видела, но не мне сейчас осуждать хозяйку. Ей сейчас явно не до того. Судя по тому как мы практически одновременно с Сашкой бросились в разные стороны наши мысли однозначно совпали. Сашка начал убирать на столе, стягивая всю посуду в раковину, а я начала отмывать то что мне приносили. Минут через пять, когда вернулась мама Максима, я уже заканчивала с посудой, Сашка дометал найденным веником пол, а на столе светом от голубых диодов переливалась кипящая вода в чайнике. Тетя Вера не села, а именно рухнула на стул приставленный к столу и начала рыдать. Если мое состояние и до этого было не очень, то от увиденного поплыл даже Сашка, и это при его то умении во всем видеть позитив. Видимо, это был совсем безнадёжный случай. И как бы он не старался держаться, но у него мало что выходило. Он прятал свои глаза, стараясь не показывать слабость, но выходило плохо, атмосфера была просто угнетающая.

— Мы найдем его, тёть Вер, — выдавил из себя Сашка, глядя куда-то в окно. — Обязательно найдем. Он же не мог испариться в никуда.

Женщина замолчала, вытерла слезы и, немного успокоившись, тихим, безжизненным голосом сказала то, от чего по телу пробежался пронизывающий насквозь холодок:

— А вот в этом я уже не уверена…

Услышав это Сашка повернулся к нам и с любопытными глазами врождённого скептика начал сканировать нас обоих.

— Люди не испаряются и не исчезают никуда сами по себе. Они уходят, их похищают, в конце концов они умирают, — последних двух слов хватило, чтобы пожелать заткнуть его, если не на всегда, то очень надолго и судя по взгляду его мамы желание у нас было общее. — Но не исчезают. Такое не возможно!

— Он жив, и по-другому быть не может! — выкрикнула тетя Вера. — Но следов его присутствия не обнаружено нигде. Полиция проверила все камеры наблюдения в ближайшие пару километров. Его нет ни на одной из них. Даже на той что направлена на подъезд. Он из него не выходил.

— Значит он где-то в доме, — успокоился Сашка.

— Несколько дней? Я вначале тоже так подумала, но полиция уже проверила все квартиры и поговорила со всеми жильцами. Ни у кого его нет и никто его не видел уже неделю. Его просто не стало. Он даже телефон не взял, хотя он из рук его никогда не выпускал. Ты можешь это хоть как-то мне объяснить?

— Я… Я не знаю… Но это не разумно, понимаете, не ра-зум-но!

Больше Сашке, видимо, сказать было нечего и на кухне мгновенно образовалась такая тишина, что звук секундной стрелки часов можно было сравнить разве что с ударом в барабан.

Тишина немного затянулась. Нарушать ее почему-то никто не торопился. Подойдя к окну я взглянула в чёрное, мрачное небо и открыла окно. Пахнуло приятной свежестью и сыростью, которой был наполнен прохладный ночной воздух. Видимо, где-то прошел дождь. В голове болью всплыло одно из самых ярких воспоминаний…

Весна, двадцать шестое мая, дождь: теплый, мелкий словно мокрые песчинки, приятный… И редкие раскаты грома в отблеске далёких, ярких, змеевидных молний. Мы с Максимом стоим на крыше вдвоем, он стащил у соседа ключи от чердака и затащил меня через него на плоскую крышу, сказал, что хочет полюбоваться грозой. Говорил, что частенько это делает, но обычно один… Мало кому это интересно, да и мне, честно говоря, не очень хотелось мокнуть, но почему-то я согласилась. Мне только исполнилось шестнадцать, причем в прямом смысле «только» — была полночь. Он был первым кто меня поздравил, сказал, что меня ждёт подарок, но нужно немного подождать. На вопрос: «чего подождать?» он ответил просто — «момента». И он настал…

Вначале на мгновение затихло все вокруг: ветер, шелест листвы, вспышки непрекращающихся молний — мир будто уснул, а потом… Он взял меня за руку, притянул к себе, крепко прижал и выставив руку куда-то в темноту шепнул мне на ушко: «смотри». И в этот момент, будто по заказу, с оглушительным треском, все небо от самого горизонта до нас затянула яркая сетка из светящихся молний. От страха я вжалась в его грудь и закрыла глаза. Я была уверена, что Максим испытывает что-то подобное, но он даже не шевельнулся, будто знал, что так и должно быть. Страх сковал меня настолько, что я на несколько секунд выпала из реальности, а очнулась лишь ощутив на своих губах наш первый поцелуй. Такой нежный и ненавязчивый, может немножко робкий, но такой желанный. Всего несколько секунд показавшихся мне приятной вечностью. Вечностью на вершине целого мира…

—Ты знал, что так будет? Но как?! — прошептала я оторвавшись от его губ.

— Я видел это во сне… Не знал когда, где и с кем это произойдет, но знал, что это случится. И лишь поднявшись на крышу, я понял что это случится сегодня, с тобой, просто нужно подождать…

Лёгкая, мимолетная улыбка сменилась нестерпимой болью в груди. Было ощущение, что меня сжимает до размеров атома и крупные слезы покатились по моей щеке. Я опустила глаза, будто пытаясь спрятать их от своего отражения в полуоткрытом окне и тут я заметила несколько листков торчащих из моего кармана…

— Ну, конечно же, — сны, — прошептала я и смахнув слезинки повернулась ко всем. — Тёть Вер, скажите, а вы ничего странного за Максимом не замечали в последнее время? Может он пропадал иногда куда-нибудь, а потом возвращался?

Мой неожиданный вопрос явно удивил ее. Поймав на себе признательный взгляд Сашки я поняла, что он готов снова начать свои проповеди про реальность, но такой возможности ему не дала мама Максима.

— Почему ты спрашиваешь, Лена?

— Потому что… — заметив на себе негодующий взгляд я отвернулась. — Молчи, Саш… — он махнул рукой и снова отвернулся к окну. — Ну так что, было ведь такое?

— Было… Иногда… Знаешь, порой возвращаясь с ночной смены я заглядывала к нему в комнату, но не находила его там. В общем, ничего странного. Думала может к Сашке ушел или к тебе. Такое много раз было вот я и не предавала этому значения, он ведь всегда возвращался, но потом я стала замечать очень странные вещи. Прихожу, входная дверь закрыта, его дома нет, а через некоторое время он выходит из своей комнаты, в которой, я могу поклясться, ещё полчаса назад Максима не было. Дверь не открывалась, никто не заходил, а он всегда удивленно говорил в такие моменты, что спал у себя. Я все списывала на усталость и невнимательность, все мы люди и можем ошибаться или что-то не заметь. Но когда это стало происходить регулярно я даже начала сомневаться в своем психическом здоровье, начала пить таблетки, но это не помогало. Все повторялось раз за разом. Пыталась говорить с Максимом, но он лишь загадочно улыбался и утверждал, что я себя просто накручиваю, а потом… Он как обычно пропал… Вот только в этот раз он не вернулся ни через полчаса, ни через час, ни через день. И я по сей день не знаю где он… Я…

Ее голос задрожал и из глаз хлынули слезы. Увидев недоумение на лице Сашки я спросила:

— Ты и сейчас считаешь нас с Максимом спятившими в нашем мировоззрении? С ума сходят обычно по одиночке, а нас уже трое.

— Я, — запнулся Сашка. — Я не знаю… Все равно в этом мало реального. Если он где-то не здесь, никто из вас этого доказать не сможет, не говоря уж про то чтобы его найти…

— О чем это вы? — встрепенулась тетя Вера.

— Тёть Вер, я думаю вам стоит это прочесть, — я вытащила блокнот из кармана и протянула ей. — Это дневник Максима.