VR. Обломки забытого мира.

Глава 26

— Добрый день, Андрей Владимирович! Как там без меня поживает отдел передовых исследований?

— Вполне себе неплохо, учитывая, что кто-то прежде чем уйти уничтожил кучу полезной и важной информации на серверах. Вернер, до недавнего времени, красным словом тебя ох как вспоминал.

— Вернер, говоришь… Как он, кстати?

— В бодром здравии сидит в своей цитадели и решает кучу интересных проблем. А с чего вдруг ты им заинтересовался?

— Просто. Как никак мы неплохо ладили в свое время. Что за проблемы?

— У них там какая-то фигня творится, нападают на транспортировочные конвои, люди гибнут. И все это творит один человек, о котором никто ничего не знает. И вообще, раз тебе так интересно, то почему бы тебе лично не спросить о его делах раз вы ладили?

— Не думаю, что это разумно будет. Ты ведь мне только что про красное словцо писал. Так что теперь только по делу.

— Понятно. Кстати, о делах… Ты ведь мне явно не просто так пишешь. Да и дела Майка тебя вряд ли интересуют. Ты ведь, наверняка, что-то хотел.

— Ты как всегда прав, друг мой прозорливый! Мне нужны данные по VX-13.

— Оу, в последнее время эта тема достаточно популярна.

— То есть я не первый, кто спрашивает об этом?

— Ты даже не десятый! Так что тебя интересует? Скажу сразу проект давно закрыли, а данные, материалы и опытные образцы по нему канули в лету, да ты это и сам знаешь. Но что-то мне подсказывает, что ты сомневаешься.

— Да. Дня три назад группа из пяти человек наткнулась на одну интересную особь. Огромная, быстрая человекоподобная тварь обладающая энергощиттом и развитой телепатией. Некий гибрид мутанта и техники. Если с наличием щита я худо бедно разобрался, то вот подобные мутации мог вызвать только VX-13. Надо ли говорить, что из группы чудом выжили лишь двое, и то из-за детонации ядра, причем оба выживших были в критическом состоянии. Если бы не капсула регенерации… Сам понимаешь…

— Понимаю. Но что ты хочешь от меня? Мы ведь лично наблюдали как последняя из тварей сгорела под обстрелами плазменных турелей.

— В том-то и проблема, Андрей! Все мертвы, а значит та особь это продукт мутации. Но откуда в пустошах VX?

— Я кажется понял к чему ты клонишь… Но не думаю, что Зилот решил сделать из пустоши исследовательский полигон для своих экспериментов. Ты так и не сказал чего хочешь от меня.

— Мне нужны данные о развитии вируса и о том, как он проявляет себя в человеке. Мне-то бояться нечего. У меня были два инъектора, которые я ввел себе и своей помощнице, но если случится эпидемия я должен знать признаки надвигающегося конца.

— Хорошо, эти данные есть в моем рабочем компьютере. Пришлю тебе их завтра с утра вместе с тем, что есть в открытом доступе. Береги себя, друг!

*****

В сознание я приходил очень долго. Витающий словно в вакууме хаос мыслей никак не желал упорядочиваться, лишая меня возможности схватиться хотя бы за одну из них. А простирающаяся вокруг глубокая темнота скрывала от меня окружающий мир, как стена тумана, за которой видны лишь расплывчатые очертания чего-то неведомого. Лишь спустя полчаса загадочные образы стали отступать, оставляя место привычной реальности и я наконец стал осознавать где нахожусь. Но что-то сильно выбивалось из обычной картины этого мира и я никак не мог понять, что именно. Особенно мешали голоса в голове, звучавшие будто отовсюду и из неоткуда одновременно, но на самом деле все было гораздо проще…

— Ах ты паскуда лохматая! — раздался выстрелом голос Глеба Викторовича, который был явно вне себя от злости и судя по его обращению причиной был именно мой волчонок. — А ну отдай! — где-то в коридоре послышался недовольный рык. — Ты свое сожрал ещё с утра, а это мое! Мне его специально пожарили, чтобы я хоть в день рождения был накормлен нормальной, вкусной пищей! Какого хрена ты вообще делаешь в моей комнате?! — волк продолжал негодующе рычать и огрызаться, я потихоньку встал, взглянул на свое залатанное медкапсулой тело, улыбнулся и отправился к источнику шума. — Я тебя транквилизаторами накачаю, будешь дрыхнуть пока твой хозяин не очнётся!

Даа, в коридоре творился истинный хаос. Доктор Шумилов, будучи в одних трусах пытался отобрать у зверя кусок огромного жареного мяса, а волк мало того, что не собирался его отдавать, так ещё и при каждом удачном случае пытался отхватить кусок от руки доктора, что он так опрометчиво держал слишком близко к лохматому хулигану.

— Вижу адаптация дикого животного идёт полным ходом, — сказал я и в воздухе повисло секундная заминка, которой и воспользовался лохматый, чтобы схватить свою добычу и перебежать ко мне за спину. Причем сделал он это настолько быстро, что доктор осознал масштабы трагедии лишь когда за моей спиной раздался хруст ломаемых зубами костей.

— Проклятая псина! — недовольно буркнул Глеб. — Вали нахер из моего медкорпуса! И друга своего забирай! Чё смотришь?! — обратился он ко мне. — Я не ясно выразился? Валите отсюда оба! И чтобы я вас здесь больше не видел до конца недели! Особенно тебя, тварь ненасытная! — доктор ткнул пальцем на волка и, хлопнув дверью, скрылся в своих покоях. Я глянул на своего питомца и был приятно удивлен его реакцией. Не знаю могут ли животные смеяться, но судя по морде, этот мог. По крайней мере было очень похоже.

— Пойдем, дружище, сегодня нам здесь не рады!

Взяв чистую одежду и новенький ком рядом с местом моего медицинского заключения я отправился к себе бросив беглый взгляд на закрытую капсулу Давида. Он по-прежнему лежал там, но его вид уже не вызывал никакого напряжения, да и тело выглядело не хуже чем мое. И лишь отсутствие конечности с глазом напоминали о случившемся.

Переступив порог медблока, я сразу ощутил некую лёгкость сознания, будто прошлое, каким бы оно ни было, перестало существовать вовсе. На лице появилась давно забытая улыбка и я в бодром расположении духа пошёл в свою комнату, которая с момента последнего ее посещения немного преобразилась, став по-домашнему уютной. Все было на своих местах, вокруг царила идеальная чистота, а в воздухе пахло чем-то приятным с лёгкими нотками цветочного аромата, даже не используемая кухня немного преобразилась сияя вымытыми окнами и скромной посудой, расставленной в шкафу. Мне даже не требовалось спрашивать, чтобы понять кому быть за это благодарным, а элементы женских принадлежностей в ванной и шкафу это лишь подтверждали, намекая на то, что живу я теперь не один. Было немного странно, но внутри не возникло даже тени сомнения о правильности нового этапа жизни. Наполненный тёплыми мыслями я рухнул на аккуратно застеленную кровать и блаженно потянулся, но тут мой желудок, издав рев раненого льва, напомнил, что любовь любовью, а обед по расписанию.

Мое желание было тут же замечено, волчонком, который с большим аппетитом доедал честно добытый кусок мяса. Мы встретились с ним взглядами и он немного оскалился, потом взял свою добычу и с гордым видом бросил ее на пол рядом с кроватью. Есть там было практически нечего, да и забирать у него я ничего не хотел, всё-таки молодой растущий организм.

— Спасибо большое, друг, но у двуногих есть такая вещь как столовая, — волк наклонил голову набок и непонимающе посмотрел на меня. — Пойдем, я тебе покажу. Свою еду оставь здесь, ее никто не тронет. И это… Постарайся никого не укусить.

В столовой было необычайно пусто. Я глянул на время и понял, что обед давно закончился, но добрая повариха наложила мне двойную порцию холодного месива и витаминного коктейля, будто зная, что я в этом нуждаюсь. Честно говоря, никогда не понимал как это работает. Кто бы не подходил к раздаче он всегда получал то, что положено независимо от того кто он и откуда пришел. Неужели всех людей и рейдеров после походов она знает в лицо? Это какая память должна быть? Ну да бог с ней. Дала еды и на том спасибо. Правда ее заинтересовал моей песик, который за личиной милого создания скрывал воистину непросто характер и потому знакомство с ним прошло на расстоянии, а следовательно и без травм. Да и волчонок не проявлял особой агрессии, а лишь озирался по сторонам и втягивал в себя новые запахи.

Я принялся поглощать свою порцию и когда половина скрылась в моей бездонной пропасти, то заметил на себе заинтересованный взгляд товарища, который подходил все ближе и ближе, внимательно разглядывая мою тарелку.

— Не думаю, что тебе это понравится, — сказал я с улыбкой. — Это, конечно, очень полезно и питательно, но не вкусно, совсем, — волчонок подошёл ещё ближе и заглянул мне в глаза. — Ты серьезно? Ну на, попробуй.

Я поставил тарелку на пол, она противно скрипнула пылью и повторила звук эхом в пустом помещении, заставив меня немного поежиться. Лохматый зверь подошёл к тарелке понюхал, лизнул языком и в мгновение ока сожрал все там было заставляя меня корежиться от скрежета посуды о бетон.

— Песику понравилась еда? — раздался довольный голос поварихи. Поварихой, конечно, ее можно было назвать с большим трудом. Для того чтобы смешать в огромной кастрюле порошок с водой в определенных пропорциях много таланта не нужно. Тут даже я бы справился. — После обеда иногда остается немного, так что могу ещё наложить. Вырастит большой и сильный и будет охранять нас от альфа-мутантов, — я ухмыльнулся… Она ведь даже не представляла, в какого монстра этот пёсик превратится через годик. Ну да ладно, по крайней мере вопрос с пропитанием на первое время решен.

Выйдя из столовой, мой питомец сразу ломанулся вниз. Все что мне оставалось это бежать следом, пытаясь понять что происходит. Как оказалось, ломился он вниз, на улицу. Да, что-то я не додумался, что мне ещё и гулять с ним придется. У него ведь кроме еды есть и другие потребности. К тому же держать дикое животное в полной изоляции от внешнего мира все равно не выйдет, он там родился, а значит немного свободы ему будет просто необходимо.

Я вышел на улицу и поежился. Там как обычно было мерзко, пасмурно и накрапывал мелкий дождь, а лёгкие порывы ветра, поднимая с земли мусор, то и дело швыряли мне его в лицо, но моего друга это никак не беспокоило и он, опустив нос к земле, быстро скрылся из виду за ближайшим зданием. Спустя минут десять я понял, что ждать его придется, возможно, долго, а погода к этому располагала не особо.

Одев теплую одежду, я вышел на улицу и присел под козырьком подъезда. Ветер все так же завывал и бросал в лицо мелкую морось, а мертвый город наполнился редкими людьми, что укутывались посильнее, пряча лицо от неприятной стихии. Они все шли домой непонятно откуда, кто-то кивал головой в знак приветствия и я отвечал тем же, остальные же игнорировали моё присутствие, да и я видел их впервые.

На улице было лето, если верить коммуникатору, то конец августа. Время, когда в привычном мне мире стояла жуткая жара, но здесь и сейчас погода соответствовала скорее поздней осени, в которой был только мрак, сырость и тоска. Не могу сказать, что меня это сильно угнетало, но и радоваться здесь было нечему. Я глянул вдоль разбитой мокрой дороги и в конце увидел тоненькую линию горизонта, что изредка прерывалась лучами далёкого света, дарующего свое тепло и благословение пустынной, серой, выжженной радионуклидами земле. В голове мгновенно появилась картина этого города при жизни, в полном его расцвете. Забитые машинами улицы, сигналящие зазевавшимся прохожим, вечно спешащие люди и заливистый смех детей, что только начинали свой жизненный путь в познании окружающего мира. Да, если пропасть между людьми и «богами» Зилота однажды станет сокращаться, то, возможно, если не мои дети, то дети их детей доживут до этого туманного светлого будущего, которое было так похоже на мое прошлое. Я мечтательно закрыл глаза, втягивая такой чужой раньше воздух полной грудью. Осознание мысли, что я впервые в жизни задумываюсь о потомстве как о чём-то естественном и желанном, а не вечно плачущем геморрое вызвало широкую улыбку, которую, наверняка, замечали редкие хмурые люди спешившие поскорее закрыться у себя в тепле сухости и относительном комфорте.

Мои размышления о будущем прервало давящее ощущение практически во всем теле и горячее касание к моим мокрым, холодным губам. На столь неожиданный и дерзкий поцелуй я отвечал даже не задумываясь от кого он исходил, но открыв глаза, естественно, увидел сидящую на мне Алису, которая при всей своей скромности в прилюдном проявлении чувств совсем не стеснялась пялящихся на нас прохожих. Она просто вжималась в меня ни на секунду не отрывая своих пухленьких губ, впитывая остатки моего тепла в себя, и лишь когда ее руки оказались под моей одеждой нежно поглаживая желанную часть тела до меня стал доходить масштаб образующейся проблемы. Назвать себя застенчивым скромником я бы не смог, но и устраивать шоу на глазах у всех я бы не стал, а вот по безудержным, страстным поцелуям и тяжёлому дыханию Алисы я мог сказать, что она сейчас вполне готова на все. И что самое страшное ее порывы благополучно находили отклики в тайных уголках моего сознания и сопротивляться зарождающемуся безумию с каждой секундой становилось все сложнее.

— Что ты делаешь? — захлебываясь собственным дыханием выдавил я, с трудом оторвавшись от сладких губ Алисы. Она посмотрела на меня искрящимися от желания и задора глазами.

— А разве не видно? Хочу овладеть своим самцом. Ты что, против? — прищурилась она и снова впилась в губы, начиная расстёгивать мою куртку. Я немного отстранился.

— Тебе не кажется, что место не очень подходящее? — девушка нервно взглянула на меня.

— Плевать! — произнесла она будто чужим голосом, а лёгкий задор ее глаз сменился на нечто иное, что я никогда в ней не видел. И если вначале там были лёгкие игривые искорки, то сейчас полыхало обжигающее пламя самой преисподней. — Ты только мой! — процедила она сквозь зубы. — И я хочу чтобы об этом знал каждый!

Судя по усилившемуся напору этой самки, а по-другому ее называть было нельзя учитывая бездумность ее первобытных порывов, дальнейший разговор не имел никакого смысла, ведь меня попросту не слышали. И если уж она так хочет заявить о своей личной собственности, то мешать я ей в этом не собирался, просто нашел более культурный вариант для этого.

Я взял ее на руки и практически поволок ее к себе, грубо и настойчиво лаская и целуя все до чего мог дотянуться, а до чего не мог, то просто снимал и бросал в том месте, где мы находились, жадно впиваясь в желанные прелести. Полыхающий внутри нас огонь похоти выжигал последние остатки разума, заставляя всех прохожих шарахаются от нас как от прокаженных, и к тому моменту, когда мы оказались у меня на нас уже практически не было того, что ещё можно было снять или сорвать. И потому, толкнув свою готовую ко всему избранницу в кровать, я просто набросился на нее, словно она была единственной женщиной на земле, которую я нашел после тысячелетнего воздержания.

В этот раз все было особенным: запахи, чувства, ощущения, даже стоны моей нежной Алисы были пропитаны агрессивной сексуальностью, так не присущей ей, в принципе. Не было ласки и прелюдий, они остались где-то там на задворках наших желаний. Мы были словно два голодных до плоти демона, которые раз за разом бросались в сети истинного порока и наслаждения, вгрызаясь до крови в нежную, желанную плоть под стоны граничащего с сумасшествием возбуждения. До этого дня я и не подозревал, что боль, страсть и удовольствие могут стать единым целым, даруя истинное наслаждение страдающему и наказывающему одновременно. Я брал свою девочку грубо и жестоко ровно настолько насколько мне позволяла фантазия, раз за разом вгоняя в нее все мое мужское естество и доводя ее до слез, криков и экстаза одновременно. И лишь вдоволь наигравшись в повелителя я отдал ей инициативу.

О, это было великолепно! Разгорячённая и возбуждённая моим доминированием нимфа отплатила мне той же монетой. Оседлав меня, она в порыве страсти кусалась, царапалась и кричала словно дикая кошка играющая со своей добычей перед жалкой участью стать ее обедом. Не знаю откуда у нее столько сил после всего и на что она рассчитывала, но вместо мольбы о пощаде я лишь крепче сжимал ее упругие бедра, поглаживал ножки и периодически целовал и покусывал набухшие груди, соски и нежные губки, прижимая к себе ее горячее тело. А ее же редкие поцелуи были пропитаны огненной страстью настолько, что порой, как мне казалось, обжигали мое тело в прямом смысле этого слова.

Ее силы иссякли лишь после очередного, теперь уже одновременного оргазма, от которого она дрожа и извиваясь всем телом тихонечко сползла на кровать нежно подрагивая и постанывая… Бешено стучащее в груди серце медленно успокаивалась после сладкой пытки. А ведь если подумать, в этом мире не так уж и плохо.