Возвышение

Глава 5

Серега кивнул лакеям, и те, вытащив его багаж, последовали за нами.

Я шел, с любопытством разглядывая местный ландшафт. Создавалось впечатление, что на Воронцовой даче уделяли особое внимание садоводству. Всюду возникали изящные клумбы с цветами, пытаясь выговорить названия которых на латыни, можно было случайно вызвать демона. Под сенью цветущих деревьев прятались уединенные беседки, декоративные колодцы и скамейки. Все здесь действительно было создано для тихого отдыха.

— Останешься на чай? — спросил Серега, когда мы обогнули дом.

Я взглянул на часы. Половина четвертого. Рановато для чая, но поздно для обеда.

— Только если князь сам пригласит, — ответил я, втайне надеясь уехать отсюда как можно быстрее. Не любил я таких спонтанных визитов.

Лакеи юркнули в боковой ход, очевидно, предназначенный для слуг, амы приблизились к парадному крыльцу.

Не успели мы подняться, как из-за угла вышел мужчина в рабочем комбинезоне садовода. Я с трудом узнал в нем самого князя Андрея Семеновича Воронцова. В прошлый раз, когда мы имели счастье познакомиться, одет он был для вечера.

— Здравствуй, отец! — Серега бросился к нему, но князь, заметив меня, остудил пыл отпрыска и подал тому руку для приветствия, предварительно сняв рабочие перчатки.

— Здравствуй, Сергей, — улыбнулся он и снова посмотрел на меня. — Вижу, у нас гости.

— Да, отец. Михаил Соколов, мой друг из Аудиториума.

Князь Андрей Семенович Воронцов был из тех мужчин, что с возрастом становились лишь привлекательнее. Высокий и статный, сохранивший офицерскую выправку, он вышел к нам с садовой лопатой в руках. Князь лихо воткнул инструмент в дерн и кивком пригласил меня подойти ближе.

Я направился к Воронцовым и едва не икнул, почуяв силу князя. Да уж, у его рода был не просто осколочек, а целый булыжник. Второй ранг, причем чистый, крепкий. В прошлый раз на балу слишком фонило от остальных аристократов, а здесь сила Андрея Семеновича словно окутала меня своей мощью.

Он, впрочем, почувствовал и мое могущество. Вскинув бровь, он улыбнулся одними уголками губ и протянул мне руку.

— Рад встрече, Михаил Николаевич. Сергей много о вас рассказывал, и отзывался весьма лестно. Наконец-то появилась возможность познакомиться с вами поближе.

Я смущенно пожал руку князя, хотя, согласно этикету, мне требовалось поклониться. Но здесь, на “даче”, видимо, лишние фамильярности были не в почете.

— Прогуляетесь со мной, Михаил Николаевич? — огорошил князь. — Хочу осмотреть работу в Нижнем саду до полдника. Составите мне компанию, ваше сиятельство?

Мы с Серегой переглянулись.

“О таком уговора не было”, — проворчал я ментально. К светским беседам, даже если они проходили на дачах аристократов, все равно требовалось готовиться заранее.

“Я сам не знаю, что происходит”, — пролепетал мой друг.

Ладно, разберемся.

— Разумеется, ваше сиятельство, — улыбнулся я и взглянул сперва на высокие, по колено, сапоги князя, а затем на свои “дышащие” летние туфли. — Надеюсь, обувь у меня подходящая.

— О, об этом не беспокойтесь, — отмахнулся старший Воронцов. — Утренняя роса уже высохла, а дождей не было три дня. Сергей, пожалуйста, пока разбери вещи и проследи, чтобы к нашему возвращению приготовили закуски и кофе.

Младший Воронцов с готовностью кивнул, ментально пожелал мне удачи и поспешил в дом. Едва мы остались наедине, лицо князя приобрело более суровое выражение.

— Идемте, ваше сиятельство. Теперь мы можем говорить открыто.

Я молча последовал за Андреем Семеновичем, предоставляя ему самому выбрать тему и время для беседы. Мы прошли по извилистой аллее, что пряталась среди высоких каштанов — я видел шипастые зеленые орешки в ветвях. И лишь когда мы подошли к лестнице, что вела сперва на нижний ярус сада, а дальше выходила к живописной пристани, князь заговорил.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас, Михаил Николаевич.

— За что, ваше сиятельство? — удивился я.

— За то, что протянули руку помощи и стали моему сыну другом в то время, когда он еще не стал моим наследником. Вы знали, что Сергею не повезло родиться бастардом, знали, что в кругу аристократов он считался парией, — князь поднял на меня глаза. — И все же не отвергли его дружбу. Мой сын считает вас ближайшим соратником.

— Я поступил бы так, даже будь Сергей чистокровным простолюдином, — ответил я. — Он славный юноша — наивный, иногда слаб характером, но беззлобный и хороший человек. В Аудиториуме люди его склада встречаются нечасто. И я горд тем, что он считает меня близким другом.

Андрей Семенович провел рукой по деревянным перилам лестницы и обернулся ко мне.

— А кем считаете Сергея вы, Михаил Николаевич?

— Другом, разумеется. Мы через многое прошли и умеем хранить тайны друг друга. Можно сказать, наша дружба уже выдержала кое-какие испытания.

Когда я упомянул о тайнах, князь слегка усмехнулся, но развивать тему не стал. Значит, наверняка прознал об особенностях мутации Сереги. Или же парень сам ему признался — наверняка он так и сделал, желая стать для отца еще ценнее.

— Как вы познакомились? — спросил князь, когда мы спустились и направились к лужайке с совсем молодыми саженцами каких-то деревьев.

— Случайно. Оказались соседями по комнате в Домашнем корпусе. Подружились с первого дня.

Андрей Семенович кивнул.

— Я слышал, вы учили его рукопашному бою. Это правда?

Я смущенно пожал плечами.

— При всем желании не смогу назвать это полноценным рукопашным боем, ваше сиятельство. Скорее, я просто пытался научить Сергея азам самозащиты.

— Пригодилось?

— Пару раз, — улыбнулся я. — Еще на первом курсе. На втором все от него отстали, особенно после того, как он сменил фамилию.

Чего он от меня хотел? Я чувствовал себя как на допросе. Приличном, очень вежливом и деликатном, но все же допросе. Словно я не к другу в гости приехал, а свататься к богатой невесте.

Андрей Семенович тем временем опустился на корточки возле одного из саженцев и нежно погладил тонкие зеленые листики.

— Знаете, что это за дерево, Михаил Николаевич?

— Увы, ваше сиятельство.

— Это японская сакура. Один из символов Японской империи наряду с хризантемами, самураями и гейшами. В Японии период цветения сакуры сродни национальному празднику — люди собираются в садах и созерцают мимолетную красоту. Увы, цветение очень скоротечно. Эти саженцы доставили из самого Киото.

Я уважительно склонил голову. Сам в Японии, конечно же, не бывал, но о сакуре наслышан. У нас в Питере в ботаническом саду даже росло одно дерево — как-то нас еще в школе водили туда на экскурсию. Розовые цветки и правда выглядели очень красиво.

— Надеюсь, все саженцы приживутся, и вы сможете устроить маленький уголок Японии.

— Вы очень любезны, — князь выпрямился и, внимательно осмотрев каждое деревце, кивнул мне в сторону аллеи.

— Дозволено ли мне будет задать вопрос? — Спросил я, когда мы вышли на дорожку.

— Разумеется.

— Вы опасаетесь, что я могу дурно повлиять на вашего сына?

— С чего у вас возникли эти мысли, Михаил Николаевич?

Я постучал пальцем по броши с гербом своего рода.

— У моей семьи отнюдь не безоблачная история. Многие ставят меня в один ряд с бастардами.

— Насколько мне известно, вы нашли способ удивить петропольскую аристократию, — улыбнулся одними губами князь. — Носители родовой силы для нас диковинка. Вы обратили на себя внимание Аудиториума, вас лично сопровождала Великая княгиня Ксения Константиновна, а уж эта дама не стала бы тратить время на пустышку. И, кроме того, насколько я осведомлен, вы в определенной степени дружны с тайным советником Корфом.

— Вы прекрасно информированы, — сухо отозвался я.

— Конечно, — снисходительно ответил князь. — Ведь я забочусь о благополучии своего наследника.

— И насколько мое общество подходит Сергею?

— Пока что у меня не было поводов оградить его от вас. Тем не менее о вас ходят и другие, более опасные, слухи. И мне хотелось бы понимать, насколько они правдивы.

Я не на шутку напрягся.

— Какие слухи обо мне ходят, Андрей Семенович?

Князь прошел было мимо кованной скамейки с белыми деревянными сидениями, но, словно спохватившись, жестом велел мне присесть и опустился сам. Я по привычке огляделся по сторонам — никого. Только тихий лесок, узкая тропинка и лай собак да плеск волн где-то вдали.

— Поговаривают, что вы были ангажированы Тайным отделением и оказывали царским ищейкам услуги, — тихо сказал князь и достал из кармана портсигар. — Ходят шепотки о том, что вы расстроили помолвку Ирины фон Штофф с новым графом Шуваловым… И в довершение ко всему в иных салонах обсуждают, что вы являетесь не простым протеже Великой княгини.

Я не выдержал и расхохотался, спугнув стайку овсянок — птички с тревожным чириканьем взмыли с куста.

— Последнее — уж точно фантазии бездельников, — отсмеявшись, я смахнул слезу. — Господь всемогущий, давно не слыхал такой чепухи!

— Предполагал, что вам понравится, — сдержанно улыбнулся князь. — Но что же с двумя другими слухами? У вас найдется, что ответить на эти инсинуации?

Я вздрогнул, когда старший Воронцов прикурил сигариллу. Аромат был точно такой же, как у курева Матильды. Та же насыщенная вишня. Словно бывшая наставница на миг оказалась рядом со мной. Наверняка популярная среди аристократов марка…

— Что касается Ирины фон Штофф, то не стану отрицать — мы дружны. Я некоторое время жил в Лебяжьем и готовился к Вступительным испытаниям в Аудиториум под руководством Матильды Карловны. Баронесса была очень добра ко мне, да и с Ириной Алексеевной мы подружились. Но ее помолвку я не расстраивал.

— Прошлым летом это было громкое дело. Особенно с учетом того, что сама Ирина Алексеевна так и не появилась в Петрополе.

— Насколько мне известно, договор об обручении признали подлинным, но недействительным на основании смерти опекунов с обеих сторон, — ответил я. — Слово Ирины Алексеевны было решающим, так пожелала баронесса. И… Ирина Алексеевна не захотела торопиться с браком с кем бы то ни было, поэтому благоразумно решила освободить графа Шувалова от обязательств перед ней. В конце концов, нынче граф Семен Павлович — завидный жених и наверняка сможет найти себе достойную партию среди петропольских аристократок.

— Вы очень осторожны в словах, Михаил Николаевич.

— Когда речь заходит о репутации знатной дамы, осторожность не помешает, — ответил я, вызвав понимающую улыбку.

— Значит, пытаетесь быть джентльменом.

— По возможности.

— Похвально, — сказал князь и затянулся. — Но что вы скажете о вашем предполагаемом сотрудничестве с Тайным отделением? Есть ли у этого слуха основания?

Так, а вот теперь, Миха, стоит быть втройне аккуратными. Хрен знает, на чьей стороне Воронцов. С одной стороны, этот род был в расстрельном списке Радаманта. С другой — он слишком высоко забрался и вполне мог пересекаться с кем-то из Аспиды. И сдавать себя с потрохами князю лишь потому, что у него случился приступ гиперопеки над Серегой, нельзя.

— И да и нет, — улыбнулся я. — Я действительно имею некоторое отношение лично к Вальтеру Макаровичу, но не к Отделению. Тайный советник является близким другом Матильды фон Штофф и был опекуном Ирины Алексеевны, пока баронесса находилась в Дакии. Поэтому, конечно же, мы знакомы, несколько раз ужинали на приемах у Штоффов. И его превосходительство был настолько любезен, что преподал мне несколько уроков по боевой и ментальной специализациям еще до поступления.

Выкрутился? Такой ответ мог удовлетворить параноидального Воронцова-отца?

Я внимательно глядел в глаза князю, силясь понять его мысли.

— Что ж, это весьма полезные связи, — наконец ответил Андрей Семенович. — Я не особенно близко знаком с Корфом, но могу сказать, что тайный советник, как и Великая княгиня, не стал бы тратить время на пустышку, даже высокородную. Выходит, сразу двое серьезных людей разглядели в вас некий потенциал, Михаил Николаевич.

Ага, и бросили в самую гущу заговоров. Впрочем, в последний год я толком ничем не занимался, кроме аккуратной слежки за Зуровым — в те моменты, когда он приезжал на Каменный остров. Да приглядывал за Перовской — больно уж Марианна была тогда одержима жаждой мести. Но, казалось, Перовская успокоилась после исчезновения Ирины. Больше она не могла причинить мне боли, а трогать Серегу или Сперанского ей, очевидно, было не с руки.

Я смущенно улыбнулся.

— Стараюсь соответствовать, ваше сиятельство. От меня во многом зависит будущее всей семьи Соколовых, и я не имею права облажаться.

— К слову о вашей семье… — Воронцов потушил сигариллу и спрятал окурок в серебряной карманной пепельнице на длинной цепочке. — Вам известно, что некогда наши роды водили дружбу?

— Полагаю, еще в те времена, когда была создана Особая комиссия при Сенате?

Брови Андрея Семеновича удивленно поползли вверх.

— Увлекаетесь историей?

— Немного.

— Что ж, вы меня удивили, признаю. Да, несколько поколений Воронцовых и Соколовых были, как было принято говорить, не разлей вода. Но, увы, мой род отвернулся от вашего после деяния вашего прадеда. Сейчас я начинаю думать, что это было опрометчиво. Пока что вы кажетесь мне достойным юношей.

Я слегка кивнул.

— Лестно это слышать.

Князь поднял палец вверх, требуя еще слово.

— И, кроме того, меня восхищает упорство вашей семьи. Даже в суровых обстоятельствах, когда вы были вынуждены продать часть своих владений, когда свет от вас отвернулся, вы продолжаете изыскивать возможности держаться на плаву.

— Некоторые аристократы обвиняют нас в плебействе за то, что мы занимаемся промышленностью и хозяйством.

В ответ на это князь лишь фыркнул. Это так контрастировало с его сдержанными манерами, что я изумился.

— Некоторые аристократы забыли, что на дворе двадцать первый век, и пропасть между сословиями сокращается. Нынче у кого деньги и влияние, тот и прав. Нравится это им или нет.

— Трудно поспорить.

— Возвращаясь к вашим занятиям… Прошу, не сочтите это навязчивостью, но до меня дошли слухи, что ваша семья занялась разведением какой-то элитной рыбы…

Я улыбнулся. Значит, молва начала работать. Не зря Ольга все прошлое лето не вылезала из прудов.

— Верно, ваше сиятельство. Пока что у нас только два вида рыбы — китайский зеркальный карп и озерная форель.

— Значит, это правда…

— Приезжайте к нам порыбачить, — предложил я. — Спортивного интереса маловато, зато вам приготовят свежайшие блюда. Форель мне больше всего нравится на углях.

— Предпочту сделать вам иное предложение, — подумав, ответил Воронцов. — Через пару недель у меня намечается летний прием. Ничего помпезного — скорее вечеринка для соседей из окрестностей. Тем не менее хочется удивить гостей. Как вы смотрите на то, что я закажу у вас рыбный стол? Повара мои, рыба ваша. Если гостям все понравится, я могу рассказать им, у кого брал рыбу…

Я таращился на князя, не веря своим ушам.

— Мне расценивать это как благодарность за дружбу с Сергеем? — выпалил я, не успев осознать, что это могло звучать грубо.

— И это тоже. Только моя благодарность заключается не в том, что я куплю вашу продукцию, а в том, что дам вам шанс получить известность как надежным поставщикам. Но вообще-то мне и правда интересно, что вы придумали и что же это за рыба такая…

Интересно, а откуда Воронцов прослышал о нашей рыбке? Неужели сарафанное радио понемногу начало работать?

— Думаю, все возможно организовать, — кивнул я. — Сегодня же переговорю с семьей и выясню, что можно сделать.

— Тогда мой дворецкий будет ждать от вас звонка. Я предупрежу его о наших договоренностях, — улыбнулся Воронцов-старший и поднялся. — Идемте же в дом. Наверняка вы голодны с дороги…

Я подруливал к Ириновке, едва ли не подпрыгивая на сидении от радости. Сбылась мечта Оли, мы получили первый серьезный заказ на нашу рыбу. Значит, все ее труды не были напрасными. Не зря мы молча проглатывали насмешки высшей аристократии и на последние деньги выписали лучших скандинавских и немецких рыботехников.

Монстр Витя вырулил на приусадебную аллею, и я поймал себя на том, что улыбался до ушей. В кои-то веки привезу отличные новости.

Неужели жизнь начинала понемногу налаживаться?

— Ничего, Витюня, — я нежно погладил руль готического монстра, — мы еще повоюем и всем покажем, на что способны Соколовы!

Я притормозил напротив парадного входа и удивленно уставился на припаркованный роскошный “Руссо” представительского класса. Важные гости? Такая машина стоила как целый дом…

Не успел я выйти, как ко мне тут же подбежал Егорушка. Лакей открыл мою дверь и помог выбраться.

— Радость-то какая, ваше сиятельство! Вернулись!

— Здравствуй, Егор, — я кивнул на дорогую тачку. — Кто это к нам наведался?

— О… Точно, вы-то давно дома не бывали. Не знаете еще. Это граф Шувалов прибыл собственной персоной. Он нынче здесь частый гость.