Возвращение на Титан

Глава третья Переговоры

— Ты знаешь, как делается наш бизнес, Джовик, — сказал Гарри Пул. — Оборудуя червоточины, мы прокладываем маршруты для быстрых перемещений по всей Солнечной системе, а это открывает нам доступ к целой куче планет для колонизации и развития. Но у нас есть и куда более амбициозные проекты.

— Какие? Звездолеты?

— И не только, — ответил Пул. — Несколько десятилетий мы работаем над экспериментальным кораблем, который строится на орбите Юпитера…

И он рассказал о своем драгоценном «Коши». Протащив портал червоточины по кругу диаметром в несколько световых лет, ВЕТ-корабль «Коши» создаст мост-червоточину — но этот мост проложит путь не через пространство, а через пятнадцать столетий в будущее. Таким образом, соединив уже обитаемые и освоенные человечеством планеты системой червоточин воедино, Майкл Пул теперь надеялся создать перемычку между прошлым и будущим. Я взглянул на него по-новому: с уважением и отчасти со страхом. Этот человек либо гений, либо безумец.

— Но для финансирования этих идей вам нужны деньги, — сказал я.

— Джовик, — сказал Гарри, — ты должен понимать, что мегаинженерный бизнес вроде нашего пожирает безумное количество денег. Так повелось еще с тех пор, как в девятнадцатом веке стали прокладывать первые железные дороги. Каждый новый проект мы финансируем за счет прибыли от предыдущих, а также из новых инвестиций — но эти инвестиции напрямую зависят от успеха прежних схем.

— А-а, и вот тут вы споткнулись. Да? И все теперь завязано на Сатурне.

Гарри вздохнул:

— Транзит на Сатурн был следующим логическим шагом. Но проблема в том, что в нем никто не заинтересован! Сатурн напрочь теряется на фоне Юпитера! У Сатурна есть ледяные луны — но их множество и на орбитах вокруг Юпитера. Атмосферу Сатурна можно использовать для добычи полезных веществ — но и атмосферу Юпитера тоже, при этом он вдвое ближе к Земле.

— И еще у Сатурна, в отличие от Юпитера, нет мощного энергетического поля, откуда мы черпаем энергию на создание «Коши», — добавила Мириам.

— Как интересно! — притворно восхитился я. — Так вы, значит, тоже инженер?

— Физик, — смущенно ответила она.

Мириам сидела возле Майкла, но чуть поодаль. Интересно, нет ли у них каких-то личных отношений.

— Суть в том, — пояснил Гарри, — что у Сатурна нет ничего, что привлекало бы туда людей, — поэтому никто и не хочет пользоваться нашим недешевым каналом-червоточиной. Нет ничего, за исключением…

— Титана, — вставил я.

— И если мы не можем попасть туда легально, нам нужен человек, который взломает протоколы безопасности и доставит нас на поверхность.

— Поэтому вы обратились ко мне.

— Как к последнему средству, — с отвращением произнес Билл Дзик.

— Мы пробовали уговорить твоих коллег, — сказала Мириам. — Все отказались.

— Что ж, это типично для кучки формалистов.

Гарри, как всегда дипломатично, улыбнулся мне:

— Поэтому нам придется обойти несколько крючкотворных правил, но ты должен увидеть перспективу, приятель, и благую цель, ради чего все это. А для тебя, Джовик, это шанс вернуться на Титан. Тебе, считай, улыбнулась фортуна…

— Тогда вопрос: а что я буду с этого иметь? Вы ведь в курсе, что я уже был на грани редактирования мозга. Так ради чего я должен рисковать, помогая вам на этот раз?

— Потому что в случае отказа тебя гарантированно ждет перезагрузка мозгов, — ответил Гарри.

Ясно, вот мы и перешли к грязным приемчикам. Гарри взял переговоры в свои руки — он явно возглавлял этот маленький заговор, предоставив прочим инженеришкам заниматься моральными терзаниями.

— Мы знаем о твоих побочных доходах.

— Каких еще доходах? — У меня появилось нехорошее предчувствие…

И он вывел все на дисплей Виртуала. Я увидел, как один из моих перенастроенных зондов вонзается в плотную атмосферу Титана. Серебристая игла четко выделялась на фоне мрачных облаков органики. Теоретически зонд должен был выполнить рутинный мониторинг, но реальная цель у него была совершенно иная.

Сразу под поверхностью на Титане можно найти полости с жидкой водой, обычно под озерным льдом в кратерах. Температура там поддерживается остаточным теплом после ударов, породивших эти кратеры. Изображение показало, как спускаемый модуль зонда пробил ледяной панцирь одного из таких озер и нырнул в воду. Гарри включил перемотку, и мы увидели, как модуль выбрался из озера и набрал высоту, направляясь на базу моих коллег на Энцеладе.

— Ты брал в озерах образцы подледной жизни, — сурово произнес Гарри. — И продавал результаты.

Я пожал плечами: не было смысла отрицать очевидное.

— Полагаю, основные факты вам известны. Местные формы жизни состоят в родстве с земными, но в очень отдаленном. Другой набор аминокислот или что-то еще… я не знаю. Даже микроскопические образцы ценятся среди биохимиков на вес золота, потому что это новый набор инструментов для создания синтетических лекарств и всяких генетических манипуляций. — Я понимал, что у меня есть только один выход из этой ситуации. — Вам будет непросто найти доказательства. К настоящему времени даже следов наших зондов на поверхности не осталось.

Это действительно было так. Среди многочисленных и плохо изученных загадок Титана был тот факт, что оказавшиеся на его поверхности зонды быстро выходили из строя и исчезали — вероятно, в результате каких-то геологических процессов.

Гарри отнесся к моим словам с тем презрением, которого они заслуживали.

— У нас есть полные записи. Фотографии. Образцы материалов, которые ты украл на Титане. Даже заверенные показания одного из твоих партнеров.

— Чьи? — вскинулся я. Но, конечно же, это не имело значения.

— Суть в том, что такие действия абсолютно незаконны, — снисходительно продолжил Гарри. — Причем совершал их ты, куратор, в чьи обязанности как раз входит предотвращение подобных преступлений. Если об этом узнают твои боссы, тебя без проволочек отдадут под суд, приятель.

— Так, значит? Шантаж? — Я очень постарался, чтобы это прозвучало максимально презрительно… Это сработало: Майкл, Мириам и Билл отвели взгляды. Но Гарри все было как с гуся вода.

— Я бы назвал это иначе. Но по сути да, так и есть. И что ты выбираешь? Ты с нами? Ты доставишь нас на Титан?

Я еще не был готов сдаться. Я резко встал, и они, к моему удовлетворению, отпрянули.

— Дайте хотя бы время подумать. Вы мне даже кофе не предложили.

Майкл взглянул на Гарри, тот показал на диспенсер возле моей кушетки.

— Налей отсюда.

Здесь были и другие раздатчики. Почему именно из этого? Я отмахнулся от этого вопроса и подошел к диспенсеру. По команде тот налил кружку какой-то жидкости — пахла она как кофе. Я с благодарностью сделал большой глоток и подошел к прозрачной стенке купола.

— Стой! — рявкнул Майкл.

— Я просто хотел полюбоваться видом.

— Ладно, но только ни к чему не прикасайся, — разрешила Мириам. — Иди по этой желтой дорожке.

— Не прикасайся? — ухмыльнулся я. — Я что, заразный? — Я не совсем понимал, что происходит, но не мешало бы прощупать почву: что там у них на уме… — Пожалуйста, пройдитесь со мной — покажете, что вы имели в виду.

Мириам секунду помедлила, затем, с выражением глубокой неприязни, поднялась со своего места. Она оказалась выше меня ростом, с гибким и крепким на вид телом.

Мы пересекли жилой купол — полусферу в сотню метров диаметром. Кушетки, панели управления, пункты ввода и получения информации теснились в центре купола. Остальная зона с прозрачным полом делилась невысокими перегородками на лаборатории, кухню, спальную зону и душевую. На мой взгляд, обстановка выглядела педантично простой и функциональной. Это был корабль человека, который жил для работы, и только для нее. Если был корабль Майкла Пула, то он представлял довольно безрадостный его портрет.

Мы подошли к выпуклой стене. Глянув вниз, я увидел хребет корабля — сложную опору длиной около двух километров, ведущую к глыбе астероидного льда, которая использовалась в качестве рабочего тела для модуля ВЕТ-двигателя. А вокруг нас кружились как снег интерфейсы червоточин — огромные врата, через которые лился бесконечный поток кораблей, курсирующих внутри Солнечной системы.

— Прямо-таки воплощение мечты вашего любовника, — сказал я стоящей рядом Мириам.

— Майкл мне не любовник, — отрезала она. Электрически-голубой отсвет червоточин освещал ее скулы.

— Я даже не знаю, как вас зовут, — сказал я.

— Берг, — неохотно произнесла она. — Мириам Берг.

— Можете мне не верить, но я не преступник. Я не герой, и притворяться им не собираюсь. Я просто хочу как-то прожить свою жизнь, а также получить от этого процесса немного удовольствия. Мне здесь не место, да и вам тоже.

Я коснулся ее плеча. Физический контакт может пробить ее сдержанность.

Но мои пальцы прошли сквозь ее тело, рассыпавшись на дымку из пикселей, пока не вышли с другой стороны и не соединились заново. Я ощутил лишь мимолетную боль в голове.

Я уставился на Мириам Берг.

— Что вы со мной сделали?

— Мне очень жаль, — печально проговорила она.

Я опять сидел на кушетке — моей кушетке, такой же виртуальной проекции, как и я. Она была единственным предметом мебели в куполе, сквозь который я не провалился бы. Я потягивал кофе, налитый из моего виртуального диспенсера — единственного, к которому я мог прикоснуться.

Понятное дело, эту затею придумал Гарри Пул. «Для подстраховки, если вдруг выкручивания рук из-за твоей кражи образцов с Титана окажется недостаточно».

— Я просто виртуальная копия, — констатировал я.

— Строго говоря, резервная копия личности…

Я слышал о таких копиях, но они мне были не по карману, к тому же не очень-то я о них и мечтал. Перед тем как предпринять что-либо опасное, можно было загрузить копию своей личности в надежное хранилище. Если человек калечился или даже погибал, то резервную копию загружали в восстановленное тело или специально выращенный клон. А можно было и дальше жить в какой-нибудь виртуальной среде. Человек при этом терял все воспоминания о том, что происходило после создания резервной копии, но лучше так, чем смерть… В теории. По моему же мнению, это была просто прихоть богачей: можно было встретить виртуальные копии на похоронах своих оригиналов, где они беззастенчиво упивались эмоциями присутствующих.

Кроме того, копия никогда не сможет быть тобой — тем, который умер. Только копия может жить дальше. Теперь эта мысль начала приводить меня в ужас. Я не дурак, и с воображением у меня все более чем в порядке.

Гарри наблюдал, как я осваиваюсь с этой новостью.

— А что со мной? — выдавил я. — С оригиналом. Я умер?

— Нет. Оригинал лежит в трюме, в анабиозе. Мы сделали копию, когда ты был уже без сознания.

Его слова объясняли боль в шее: так они подключились к моей нервной системе. Я встал и принялся расхаживать по помещению.

— А если я откажусь вам помогать? Вы шайка мошенников и лицемеров, но я не могу поверить, что вы при этом хладнокровные убийцы.

Майкл хотел было ответить, но Гарри остановил его, подняв руку.

— Послушай, совсем не обязательно доводить дело до точки невозврата. Если ты согласишься работать с нами, то ты, виртуальный ты, будешь загружен обратно в исходное тело. И сохранишь при этом все воспоминания.

— Но это уже буду не я. — Во мне начала закипать ярость. — В смысле, та копия, что здесь сидит. Я‑то перестану существовать — как не существовал два часа назад, прежде чем вы меня активировали. — Это была еще одна странная и пугающая мысль. — Мне придется умереть! В любом варианте, даже в том случае, если я стану сотрудничать. Отличную сделку вы мне предлагаете. Идите вы в Лету! Если вы всяко собираетесь убить меня, то я уж как-нибудь найду способ навредить вам. Я проникну в ваши системы, как вирус. Вы не можете меня контролировать.

— Почему же? Я могу.

Гарри щелкнул пальцами.

И все мгновенно изменилось. Все четверо стояли возле кушетки Гарри, самой дальней от меня. Прежде я стоял, а теперь я сидел. Взглянув через прозрачный купол, я увидел, что мы теперь на ночной стороне Земли.

— Как долго? — прошептал я.

— Двадцать минут, — небрежно бросил Гарри. — Разумеется, я могу тебя контролировать. У тебя есть выключатель. Так что ты выбираешь? Окончательное уничтожение всех твоих копий или жизнь как воспоминание в теле оригинала?

На юном лице этого старика застыла жесткая ухмылка.

В итоге «Краб-отшельник» развернулся на орбите, отыскивая интерфейс червоточины, ведущей к Сатурну. А я, точнее он, на короткое время поверивший, что он и есть я, согласился на загрузку обратно в исходную личность, то есть в меня.

Он, копия моей личности, умер ради моего спасения. Вечная ему память.